Гришем Джон. Вердикт (= Сбежавшее жюри)

   Лонни Шейвер отложил распечатки накладных и ведомостей из своего магазина и придвинулся поближе к столу. Рикки тоже прислушалась. Джерри Фернандес все это слышал вчера на рыбалке, но и он не мог преодолеть искушения.
   - Процесс над табакопроизводителями, очень похожий на нынешний, проходил лет семь назад в округе Квитмен, здесь, в Миссисипи, выше по реке. Может быть, кто-нибудь из вас его помнит. В качестве ответчика тогда выступала другая компания, но некоторые "игроки" в обеих "командах" были те же, что и здесь. И во время того процесса, как перед выборами жюри, так и после начала слушаний, имели место возмутительные попытки воздействовать на присяжных. Судья Харкин, разумеется, обо всем этом слышал, поэтому он так внимательно за нами следит. За нами следит множество людей.
   Милли быстро обвела взглядом комнату и спросила: - Кто?
   - Обе стороны. - Николас решил играть честно, ибо в срыве предыдущих процессов были и вправду виноваты обе стороны. - И та и другая нанимают так называемых консультантов по отбору присяжных, они съезжаются со всей страны, чтобы помочь составить идеальное жюри. Идеальное - это, конечно же, не такое, которое будет работать честно и беспристрастно, а такое, которое вынесет нужный вердикт. Они начинают наблюдать за нами еще до того, как нас выбрали. Они...
   - А как они это делают? - перебила его миссис Глэдис Кард.
   - Ну, фотографируют наши дома и квартиры, наши машины, наших соседей, места службы, детей и их велосипеды, даже нас самих. Это все еще в пределах законности и этики, но на самой грани. Они также анализируют общественное мнение, проверяют такие вещи, как полицейские досье и сведения об уплате налогов, - словом, делают все, чтобы узнать о нас как можно больше. Они могут даже побеседовать с нашими друзьями, сослуживцами и соседями. Теперь это обычная практика, когда речь идет о крупных делах.
   Все одиннадцать человек слушали во все уши, не отрывая глаз от Николаса и стараясь вспомнить, не замечали ли они каких-нибудь незнакомцев, прячущихся за углами с видеокамерами.
   Николас отхлебнул кофе и продолжил:
   - Когда жюри сформировано, они меняют приемы. Количество объектов наблюдения сокращается с двух сотен до пятнадцати человек, поэтому наблюдать за нами теперь гораздо легче. На протяжении всего процесса каждая из сторон держит в зале целую группу консультантов, которые неотступно наблюдают за нами и пытаются предугадать наши реакции. Обычно они занимают два первых ряда, хотя часто передвигаются по залу.
   - А вы их знаете? - недоверчиво спросила Милли.
   - Имен я, разумеется, не знаю, но этих людей нетрудно опознать. Они всегда хорошо одеты и не сводят с нас глаз.
   - А я думал, эти ребята - репортеры, - сказал Отставной Полковник Фрэнк Херрера. Проигнорировать такой разговор было выше его сил.
   - А я ничего не заметил, - сказал Херман Граймз, и все, даже Пуделиха, улыбнулись.
   - Понаблюдайте за ними сегодня, - предложил Николас. - Они обычно сидят за спинами своих уважаемых адвокатов. У меня отличная идея. Там есть женщина, которая почти наверняка является консультантом защиты. Ей около сорока, грузная, с густыми короткими волосами. До сих пор она каждое утро садилась в первом ряду позади Дурвуда Кейбла. Давайте выйдем и все дружно уставимся на нее. Все двенадцать человек. Будем просто очень пристально ее разглядывать и понаблюдаем за тем, как она пытается нас "разгадать".
   - И я тоже? - спросил Херман.
   - Да, Херм, и вы тоже. Просто поверните голову приблизительно в направлении десятичасовой стрелки, если ориентироваться по циферблату часов, и делайте вид, что смотрите на нее так же, как мы.
   - Зачем нам играть в какие-то игры? - возразила Сильвия Тейлор-Тейтум - Пуделиха.
   - А почему бы и нет? Что нам еще делать в предстоящие восемь часов?
   - Мне идея нравится, - сказал Джерри Фернандес. - Может быть, они хоть после этого перестанут на нас глазеть?
   - И как долго нужно смотреть? - спросила Милли.
   - Ну, хотя бы, пока судья Харкин будет зачитывать нам свое предупреждение об уважении к суду. Это займет минут десять.
   Все более или менее охотно согласились с Николасом. Лу Дэлл вошла точно в девять, и все покинули комнату присяжных. Николас держал в руках два журнала, одним из которых был "Спорте иллюстрейтид" от 12 октября. Он шел рядом с Джерри Фернандесом до самого входа в зал, а когда присяжные начали гуськом проходить через дверь, он словно бы невзначай повернулся к своему новому приятелю и сказал:
   - Хочешь что-нибудь почитать?
   Журнал уперся Фернандесу в живот, и он машинально взял его, сказав:
   - Конечно, спасибо. Они вошли в зал.
   Фитч ожидал увидеть журнал в руках у Фернандеса, но все же испытал шок. Он проводил взглядом номера двенадцатого, пробиравшегося на свое место во втором ряду. По пути сюда он взглянул на обложку журнала в газетном киоске неподалеку от суда и знал, что на ней в аквамариновом свитере изображен Марино, номер тринадцатый, с занесенной над головой кегельной клюшкой, изготовившийся к удару.
   Впрочем, удивление вскоре сменилось озабоченностью. Эта девушка, Марли, работает снаружи, но в паре с кем-то, кто работает внутри жюри. Вероятно, в жюри есть не один, а два, три или даже четыре человека, которые поддерживают тайный контакт с ней. Это Фитчу было все равно - чем больше, тем лучше. Эти люди выходят на сцену, и он готов начать работать с ними.
   Консультант носила фамилию Джинджер, она была из чикагской фирмы Карла Нассмена, участвовала уже в десятках процессов. Обычно она полдня проводила в зале суда, пересаживаясь во время перерывов с места на место и немного меняя внешность - то снимая очки, то сбрасывая жакет. Она была опытным профессионалом-физиономистом, ничто не проходило мимо ее взгляда. Пока жюри занимало свои места, Джинджер сидела в первом ряду позади адвокатов защиты, в нескольких футах от нее один из ее коллег просматривал газету.
   Ожидая, когда судья Харкин обратится к присяжным с приветствием, что он не замедлил сделать, она смотрела на жюри. Большинство присяжных кивнули и улыбнулись судье, после чего все двенадцать, включая слепого, уставились прямо на нее. Человека два улыбались, остальные казались весьма озабоченными.
   Джинджер отвела взгляд.
   Судья Харкин упорно продвигался по своему нелегкому пути: один зловещий вопрос следовал за другим - но очень скоро он заметил, что внимание жюри приковано к одному лицу в зале.
   Присяжные дружно уставились в одну точку.
   И тут Николас едва не издал победный клич: ему несказанно повезло. В левой стороне зала, позади адвокатов ответчика, сидело около двадцати человек, и позади Джинджер, двумя рядами дальше, он увидел массивную фигуру Рэнкина Фитча. Если смотреть из ложи присяжных, он находился точно на той же линии, что и Джинджер, и с расстояния пятнадцати футов было почти невозможно точно определить, на кого именно уставилось жюри - на Джинджер или на Фитча.
   Джинджер, разумеется, считала, что они смотрят на нее. Она достала какие-то бумаги и начала их просматривать, в то время как ее коллега-сосед поспешно пересел подальше.
   Под взглядами двенадцати пар глаз Фитч почувствовал себя так, словно оказался раздетым. Капельки пота начали стекать у него между лопатками. Судья продолжал задавать вопросы. Несколько адвокатов тревожно оглянулись, чтобы увидеть, что происходит у них за спинами.
   - Продолжайте смотреть, - тихо, почти не разжимая губ, скомандовал Николас.
   Уэндел Pop тоже через плечо взглянул назад. Джинджер сделала вид, что завязывает шнурки на туфлях. Присяжные продолжали смотреть в одну точку.
   Неслыханное дело, чтобы судья вынужден был просить присяжных не отвлекаться. У Харкина, правда, бывали такие случаи, но обычно речь шла о каком-нибудь бедолаге, который, утомившись от свидетельских показаний, впадал в сон и начинал сопеть. Поспешно закончив зачитывать перечень вопросов, Харкин громко сказал:
   - Итак, дамы и господа, вернемся к показаниям доктора Милтона Фрике.
   Джинджер внезапно понадобилось выйти в дамскую комнату, и, пока доктор Фрике входил в боковую дверь и занимал свое свидетельское место, она выскочила из зала.
   Кейбл вежливо сообщил, что в порядке перекрестного допроса имеет честь почтительно задать доктору Фрике лишь несколько вопросов. Он не собирается спорить с ученым по научным проблемам, но хочет обратить внимание жюри на некоторые незначительные детали. Фрике признал, что не все виды поражения легких мистера Вуда могут быть отнесены к последствиям почти тридцатилетнего курения сигарет "Бристолз". Многие годы Джекоб Вуд работал в одном помещении с другими курильщиками. Можно ли отрицать, что некоторые виды поражения его легких могли оказаться результатом вдыхания дыма от их сигарет?
   - Но причина все равно в курении, - напомнил доктор Фрике.
   Кейбл с готовностью согласился.
   А как насчет загрязнения воздуха? Возможно ли, что и загрязненность воздуха усугубила тяжелое состояние мистера Вуда? Доктор Фрике признал, что да, несомненно.
   Кейбл задал опасный вопрос, и ученый не хотел заострять на нем внимание.
   - Доктор Фрике, если рассматривать все возможные причины болезни легких Вуда - непосредственное курение, вдыхание дыма чужих сигарет, загрязнение воздуха и прочие, не упомянутые здесь, - можете ли вы сказать, какой именно процент поражения является следствием именно курения сигарет "Бристолз"?
   Доктор Фрике подумал немного и сказал:
   - Очень значительный.
   - Насколько значительный - шестьдесят процентов, восемьдесят процентов? Пристало ли такому ученому, как вы, давать столь приблизительный ответ?
   Не пристало, Кейбл это понимал. Он держал наготове двух экспертов, готовых представить контрдоказательства, если Фрике выйдет за рамки и ударится в слишком абстрактное теоретизирование.
   - Боюсь, более точный ответ дать невозможно, - ответил Фрике.
   - Благодарю вас. И последний вопрос, доктор. Какой процент курильщиков страдает от рака легких?
   - Это зависит от того, на какие исследования опираться.
   - Вы лично можете это определить?
   - Я располагаю довольно достоверными сведениями.
   - Тогда ответьте на вопрос.
   - Около десяти процентов.
   - У меня больше нет вопросов.
   - Доктор Фрике, вы свободны, - сказал Его честь. - Мистер Pop, пожалуйста, вызовите своего следующего свидетеля.
   - Доктор Роберт Бронски.
   В тот момент, когда свидетели проходили друг мимо друга перед судейской скамьей, Джинджер прошмыгнула обратно в зал и села в заднем ряду, как можно дальше от ложи жюри. Фитч воспользовался коротким перерывом, чтобы уйти. Выйдя на крыльцо, он подозвал Хосе, и они заспешили прочь от здания суда в свою грошовую лавку.
   Бронски тоже был высокообразованным исследователем в области медицины, удостоенным почти стольких же званий и опубликовавшим почти столько же трудов, сколько Фрике. Они хорошо знали друг друга, поскольку вместе работали в Рочестерском исследовательском центре. Pop с наслаждением представил присутствующим его великолепный послужной список. После того как все признали Бронски экспертом, тот обратился к клиническим проблемам.
   Табачный дым чрезвычайно сложен по составу, к настоящему моменту в нем обнаружено до четырех тысяч составляющих. Шестнадцать известных науке канцерогенов, четырнадцать алкалоидов и множество иных веществ, обладающих биологической активностью, входят в его состав. Табачный дым - это смесь газов, находящихся в воздушно-капельном состоянии. Когда человек вдыхает его, около пятидесяти процентов дыма попадает ему в легкие, а часть капелек задерживается на стенках бронхов. Два адвоката из команды Рора быстро установили в центре зала стенд, и доктор Бронски, покинув свидетельское место, проследовал к нему, чтобы продолжить лекцию. Первая таблица представляла компоненты табачного дыма. Бронски не стал перечислять их все, поскольку в этом не было нужды: каждое название звучало устрашающе, а собранные вместе, они производили и вовсе убийственное впечатление.
   На следующей таблице были собраны все известные канцерогены, и Бронски кратко охарактеризовал каждый из них. В дополнение к этим шестнадцати, сказал он, постукивая кончиком указки по левой ладони, в табачном дыме могут быть и другие, еще не опознанные. Вероятно также, что два или несколько из здесь приведенных, взаимодействуя, могут усиливать вероятность возникновения рака.
   На канцерогены ушло все утро. С каждой новой таблицей Джерри Фернандес и прочие курильщики чувствовали себя все хуже и хуже, а Сильвия Пуделиха к обеденному перерыву была близка к помешательству. Неудивительно, что, прежде чем сесть за стол вместе с остальными, они отправились в "курильную нору", как называла ее Лу Дэлл, чтобы успокоиться.
   Обед поспел вовремя, и, очевидно, критика была учтена: на столе стояли фарфоровые тарелки, а чай со льдом был разлит в стеклянные стаканы. Некоторым мистер О'Рейли предлагал сделанные специально по их заказу сандвичи, для остальных открывал судки с дымящимися овощами и пастой. Николас никакой благодарности не выказал.
   Фитч с двумя консультантами находился в просмотровом зале, когда она позвонила снова. Конрад нервно постучал в дверь, хотя без особого разрешения Фитча запрещалось даже приближаться к залу.
   - Это Марли. Четвертая линия, - прошептал Конрад, и Фитч на мгновение застыл от этой новости. Потом быстро прошел по коридору в свой кабинет.
   - Засеки, - приказал он Конраду.
   - Мы готовы.
   - Не сомневаюсь, что это опять будет автомат.
   Фитч нажал кнопку "4" на аппарате и, сняв трубку, сказал:
   - Алло!
   - Мистер Фитч? - произнес уже знакомый голос.
   - Да.
   - Вы знаете, почему они на вас так смотрели?
   - Нет.
   - Я скажу вам завтра.
   - Скажите сейчас.
   - Нет. Потому что вы засекаете звонок. И если вы будете продолжать засекать мои звонки, я перестану вам звонить.
   - Хорошо, я распоряжусь прекратить.
   - И вы думаете, что я вам поверю?
   - Чего вы хотите?
   - Позже, Фитч. - Она повесила трубку.
   Фитч снова прослушал разговор, ожидая, пока ему принесут информацию о том, откуда произведен звонок. Конрад подтвердил, что звонили опять из автомата, на сей раз расположенного в торговом центре "Готье", что в тридцати милях от них.
   Фитч упал в массивное вращающееся кресло и с минуту глядел в стену.
   - Сегодня ее в зале не было, - тихо произнес он вслух, дергая себя за бородку. - Откуда же она могла знать, что они на меня глазели?
   - Кто глазел? - поинтересовался Конрад. В его обязанности не входило присутствие в суде. Он вообще никогда не покидал лавку. Фитч рассказал ему о странном эпизоде, случившемся утром.
   - Так кто же ей сообщил? - спросил Конрад.
   - В том-то и вопрос.
   Вторая половина дня была посвящена никотину. С половины второго до трех, а потом с половины четвертого до окончания заседания в пять часов присяжные узнали о никотине больше, чем хотели: это яд, содержащийся в табачном дыме. В каждой сигарете от одного до трех миллиграммов никотина, и у курильщиков, которые вдыхают дым, вроде Джекоба Вуда, до девяноста процентов никотина остается в легких. Большую часть лекции доктор Бронски провел стоя, указывая на разные части тела, красочно изображенные в натуральную величину на плакате, прикрепленном к стенду. Он подробно объяснил, как никотин вызывает сужение кровеносных сосудов в конечностях, в результате чего происходит повышение давления, учащается пульс и затрудняется сердечная деятельность. Никотин также исподволь, сложным образом воздействует на кишечный тракт. Он может вызывать тошноту и рвоту, особенно у начинающих курильщиков. Секреция слюнных и желчных желез сначала стимулируется, а потом подавляется. Никотин действует как стимулятор и на центральную нервную систему. Бронски был методичен, но искренен, одна-единственная сигарета в его изображении превращалась в смертельную дозу яда.
   Но худшим свойством никотина является его способность вызывать привыкание. Последний час - опять-таки хитро спланированный Рором - был потрачен на то, чтобы убедить присяжных в том, что к никотину очень легко привыкают - это известно науке уже четыре десятка лет.
   Содержание никотина легко менять в процессе изготовления сигарет.
   Если - Бронски подчеркнул слово "если" - уровень никотина в сигаретах повысить, курильщик, естественно, гораздо быстрее станет зависим. А чем больше курильщиков, попавших в такую зависимость, тем больше продается сигарет.
   Это был прекрасный заключительный аккорд для завершения дня.
   Глава 9
   Во вторник утром Николас появился в комнате присяжных пораньше, когда Лу Дэлл варила первый кофейник декофеинизированного кофе и раскладывала по блюдам свежие рогалики и пончики. На столе сверкал новенький кофейный сервиз - результат деятельности Николаса: он объявил, что терпеть не может пить кофе из пластмассовых стаканчиков. К счастью, его поддержали в этом двое коллег. Список претензий без проволочек был утвержден судьей Харкином.
   Как только Николас вошел в комнату, Лу Дэлл поспешила закончить свои дела. Он улыбнулся и любезно поприветствовал ее, но она не забыла их предыдущих стычек. Николас налил себе кофе и развернул газету.
   Как и предполагал Николас, отставной полковник Фрэнк Херрера прибыл в самом начале девятого, почти за час до требуемого срока, с двумя газетами в руках, одной из которых была "Уолл-стрит джорнэл". Он хотел побыть в комнате один, но вымученно улыбнулся Николасу.
   - Привет, полковник, - тепло приветствовал его Николас. - Вы сегодня рано.
   - Так же, как и вы.
   - Да, мне не спалось. Все снились никотин и черные легкие. - Газета Николаса была открыта на спортивной странице.
   Херрера размешал сахар в чашке и сел за стол напротив Николаса.
   - Во время службы в армии я курил десять лет, - сообщил он. Даже сидя за столом, он сохранял военную выправку: грудь колесом, подбородок кверху. - Но я осознал необходимость бросить.
   - Есть люди, которым это не удается. Например, Джекоб Вуд. Полковник презрительно фыркнул и раскрыл газету. Для него расставание с вредной привычкой было всего лишь вопросом силы воли. Если голова решила, тело подчинится. Перевернув страницу, Николас спросил:
   - А зачем, собственно, бросать?
   - Потому что это вредно. Не нужно быть гением, чтобы это понять, знаете ли. Сигареты убивают. Это известно каждому.
   Если бы Херрера был столь же безапелляционен, отвечая на две предварительные анкеты, он бы не сидел сейчас здесь. Николас прекрасно помнил те вопросы. То, что Херрера чувствовал себя теперь так уверенно, могло означать лишь одно: он хотел войти в жюри. Отставной военный, которому, вероятно, надоел гольф, осточертела жена, которому хотелось заняться чем-нибудь новым и у которого, вероятно, на что-то был зуб.
   - Значит, вы думаете, что сигареты следует запретить по закону? спросил Николас. Этот вопрос он тысячу раз задавал, стоя перед зеркалом, и отрепетировал свою реакцию на любой ответ.
   Херрера медленно отложил газету и долго пил кофе.
   - Нет. Я думаю, что человек должен сам соображать, насколько опасно курить по три пачки в день в течение тридцати лет. Чего он ждал, черт возьми? Что запас здоровья беспределен? - Полковник говорил с сарказмом, и не оставалось сомнений, что он вошел в жюри с вполне определенными намерениями.
   - Когда вы пришли к такому выводу?
   - Вы что, тупой? Нетрудно сосчитать.
   - Если таковы ваши убеждения, то вы наверняка не высказывали их открыто во время voir dire?
   - Что такое voir dire?
   - Процедура отбора присяжных. Нам ведь задавали именно такие вопросы. Не припоминаю, чтобы вы тогда говорили нечто в этом роде.
   - И не собирался.
   - Но вы были обязаны.
   Херрера покраснел: этому парню, Истеру, известны законы, по крайней мере лучше, чем остальным. Вероятно, он поступил неосмотрительно, и не исключено, что Истер может донести на него и вышибить из жюри. Быть может, его могут даже арестовать, отправить в тюрьму и наложить крупный штраф.
   Но потом полковника осенило: им ведь не разрешается обсуждать обстоятельства дела, не так ли? Как же Истер сможет донести на него судье без риска самому попасть в беду? Херрера немного расслабился.
   - Постойте-постойте, вы собираетесь стоять насмерть за такой приговор, чтобы множество людей оказались сурово наказанными?
   - Нет, мистер Херрера, в отличие от вас я еще не решил. Мы пока выслушали трех свидетелей, все свидетельствовали в пользу истицы, нам предстоит услышать еще много другого. Я подожду, пока обе стороны представят свои аргументы, и лишь потом постараюсь разобраться. Полагаю, именно так мы обещали действовать.
   - Да, конечно, я тоже. Меня, знаете ли, можно убедить. - Он вдруг с преувеличенным интересом стал просматривать газету.
   Дверь резко распахнулась, и в комнату, постукивая перед собой палкой, вошел мистер Херман Граймз в сопровождении супруги и Лу Дэлл. Николас привычно встал, чтобы налить ему чашку кофе, это стало уже традицией.
   Фитч сидел, уставившись на телефоны, до девяти. Она сказала, что, вероятно, позвонит сегодня.
   Она не только играет в какую-то игру, но, похоже, и соврет - недорого возьмет. У него не было ни малейшего желания снова оказаться под прицелом глаз присяжных, поэтому он запер свой кабинет и отправился в просмотровый зал, где в темноте сидели два эксперта, наблюдая за искаженной картинкой зала суда: кто-то сбил ногой чемодан Макэду, и камера сместилась футов на десять в сторону. Присяжные номер один, два, семь и восемь выпали из поля зрения, а Милли Дапри и Рикки Коулмен были видны лишь наполовину.
   Жюри к этому времени сидело в своей ложе уже минуты две, и Макэду, прикованный к месту, не мог воcпользоваться своим сотовым телефоном. Он не знал, что чья-то лапа сбила под столом не тот чемодан. Фитч выругался, глядя на экран, и, вернувшись в кабинет, нацарапал записку. Он отдал ее хорошо одетому посыльному, который тут же бросился в суд под видом одного из юных служащих и незаметно подсунул записку на стол адвокатов защиты.
   Камера сдвинулась влево, и на экране снова появилось жюри в полном составе. Однако Макэду толкнул чемодан чуть сильнее, чем требовалось, и срезал половину Джерри Фернандеса и Энджелы Уиз, присяжной номер шесть. Фитч снова выругался. В первом же перерыве надо вызвать Макэду на связь.
   Доктор Бронски, отдохнувший, был готов ко второму дню углубленных объяснений механизма разрушительного действия табачного дыма. Покончив с канцерогенами, содержащимися в нем, и с никотином, он собирался перейти к следующим составным, представляющим медицинский интерес, - к отравляющим веществам раздражающего действия.
   Pop подавал товар лицом: Бронски пикировал на зал с научной высоты. В табачном дыму содержится множество компонентов: аммиак, сложные эфиры, альдегиды, фенолы, кетоны - все они оказывают раздражающий эффект на слизистую оболочку. Бронски снова покинул свидетельское место и подошел к новому плакату, на котором была изображена схема верхней части человеческого тела и голова. Присяжные могли видеть дыхательные пути, гортань, бронхи и легкие. В этой части тела под воздействием табачного дыма начинает усиленно вырабатываться секреция слизистой. В то же самое время табачный дым замедляет отделение слизи, подавляя деятельность ресничного покрова бронхиальных путей.
   Бронски оказался большим мастером, не избегая медицинской терминологии, делать свою речь понятной для непосвященных и абсолютно доходчиво объяснил, что происходит в бронхах, когда курильщик вдыхает дым. Две другие большие диаграммы были установлены перед судейской скамьей, и Бронски со своей указкой перешел к ним. Он объяснил присяжным, что дыхательные пути выстланы изнутри тонкой пленкой, снабженной тончайшими, похожими на волоски волокнами, которые называют ресничками. Они пребывают в синхронном волнообразном движении и способствуют выводу слизи на поверхность пленки. Именно благодаря движению этих ресничек легкие очищаются буквально от всех шлаков, которые попадают в них в процессе дыхания.
   Курение, разумеется, катастрофически нарушает этот процесс. Убедившись, насколько возможно, в том, что присяжные поняли действие этого механизма, Бронски и Pop быстро перешли к объяснению того, как курение нарушает процесс фильтрации и разрушает таким образом всю дыхательную систему.
   Лекция о слизи, оболочках и ресничном покрове продолжалась.
   Первым открыто зевнул Джерри Фернандес, сидевший в заднем ряду. Вечер понедельника он провел в казино, где, наблюдая футбольный матч по телевизору, выпил больше, чем намеревался. Он выкуривал две пачки в день и прекрасно отдавал себе отчет в том, что курение вредно для здоровья. Тем не менее сейчас ему требовалось покурить.
   За ним начали позевывать и другие, и судья Харкин отправил их на долгожданный двухчасовой обеденный перерыв.
   Идея прогулки по центру Билокси принадлежала Николасу, в понедельник он изложил ее в письме на имя судьи Он написал, что абсурдно держать их взаперти в маленькой комнате целый день, не давая возможности подышать свежим воздухом. Едва ли им грозило нападение или посягательство со стороны тайных злоумышленников, если они пройдутся по улице. Приставьте к нам Лу Дэлл с Уиллисом, дайте им в помощь еще одного сонного охранника, обозначьте маршрут, скажем, шесть - восемь кварталов, запретите присяжным, как обычно, разговаривать с кем бы то ни было и дайте расслабиться полчаса после обеда - это будет способствовать пищеварению. Идея показалась безобидной, и по зрелом размышлении судья Харкин выдал ее за свою. Однако Николас показал письмо Лу Дэлл, и к концу обеда она объяснила присяжным, что благодаря стараниям мистера Истера, написавшего письмо судье, им предоставлена прогулка. В конце концов, это такая скромная просьба - позволить им погулять без уздечки.