Я даже не успел это обдумать, все пронеслось в моем мозгу, как серия коротких вспышек. Но глухое беспокойство за Аркадия - за "здешнего" Аркадия - охватило меня. Даже досада взяла: да что ж мне - так всю жизнь и расхлебывать кашу, которую будут снова и снова заваривать бесчисленные Аркадии?! Так я и буду прыгать из одного мира в другой, гоняясь за этими авантюристами?! Неужели нигде нет благоразумного Аркадия Левицкого, ни на одной мировой линии?
   Я посмотрел на Аркадия. Он ответил мне нагло-безмятежным взглядом и, щурясь на солнце, ободряюще сказал:
   - Кончай размышлять, путешественник. Раскалывайся!
   Ах, так! Я повернулся к Борису, который уже прямо изнывал от нетерпения.
   - В общем-то, мне рассказывать особенно нечего. Я сюда прибыл... или явился, уж не знаю, как сказать... в общем, я здесь со вчерашнего дня. Точнее, с одиннадцати вечера по здешнему времени... А до этого я жил в семидесятом году. И вот двадцатого мая... - Я сделал паузу и посмотрел на Бориса: нет, эта дата ему явно ничего не говорила, он все так же изумленно и восторженно глядел на меня. - Ну, в общем, это неважно... А как я попал сюда, в 1972 год, этого я и сам не понимаю. По-моему, это все его штучки, Аркадия. - Аркадий пошевельнулся и неопределенно хмыкнул. - Понимаешь, я вошел в зал хронокамер... если ты помнишь, он в 1970 году был еще недостроен... и сдуру полез в одну из камер. Я ведь был уверен, что она еще не включена. А что она может перебрасывать человека, этого я и подумать не мог. Ну, зашел я туда, и вдруг дверь за мной почему-то захлопнулась, лотом красный туман откуда-то взялся... в мозгах у меня полное затмение наступило... Вот и все...
   - Что значит все? - удивился Борис.
   - А то и значит... Очухался я, вышел из камеры, гляжу: стемнело почему-то очень быстро... Ну, разобрался понемножку, что к чему; гляжу: а я, оказывается, в будущем! Привет правнукам от прадедов!
   - Где же тебя носило всю ночь, прадед? - неодобрительно осведомился Борис. - Почему но мне сразу не пришел? Или к Аркадию? Ну... не к этому, конечно...
   Я замялся. Мне не хотелось сознаваться, что я всего час назад понял, где нахожусь. И не хотелось рассказывать о бурной ночи в квартире "здешнего"
   Аркадия, пока я не выясню, что он натворил и куда девался. Поэтому я промычал:
   - Да так... ночь теплая:
   - Небось, на скамейке в сквере спал, кретин! - возмутился Борис. Неужели у тебя соображения не хватило...
   - Нет, Борис, он не кретин! - вдруг сказал Аркадий. - Уж поверь моему слову.
   Это он нас с тобой в дураках хочет оставить, но мы не дадимся! Ты вот спроси его, как он в двадцатое мая попал! Не в это двадцатое мая, а в то, два года назад!
   Ну, конечно! Вот это его интересовало сильней всего! Это его прямо-таки терзало! Он сразу поставил вопросительный знак на моем чертеже, отметил то, что для него было загадкой: кто же это слоняется по времени и отклоняет мировые линии, кто, кроме него, смеет это делать? А если этот нахал вдобавок родом из прошлого... то есть если он додумался до таких вещей еще в 1970 году, когда гениальный Аркаша гонял себе брусочки и ни о чем таком даже не мечтал - ну, это уж такой удар по самолюбию Аркадия! А самолюбие-то у него раздутое, болезненно вспухшее и трогать его не моги... ну, впрочем, какое бы оно ни было, это его самолюбие, а Аркадий при всем при том - настоящий ученый, так что этот факт с научной стороны тоже не может его не интересовать.
   Одного я все же не понимал: догадывается Аркадий, кто я такой на самом деле, или нет? Как он понимает "мою" пунктирную кривую на схеме?
   Думая об этом, я вдруг словно бы увидел нашу веселенькую троицу со стороны... То есть если буквально со стороны смотреть, а тем более издали, то ничего особенного нет, все тихо-мирно. Центральная полоса России, ясное и теплое майское утро, небольшой тенистый скверик в центре одного областного города, ухоженный такой скверик, чистенький, песчаные дорожки подметены и цветочки вдоль них высажены, решетчатые скамейки аккуратно покрашены в три цвета: желтый, синий, красный. И сидят в этом скверике на скамейке три друга, о чем-то беседуют, одеты прилично, спиртным от них не пахнет, драки не намечается... в общем, и тут все в порядке вроде бы... Но подойди поближе - и начнешь понемногу замечать, что не все в порядке... пока не установишь, что все не в порядке, "все навыворот, все как не надо"... Но для этого придется сесть с нами рядышком и вникнуть в то, о чем мы говорим. Потому что с виду мы и вблизи можем сойти за норму. Что двое из нас очень похожи, это, конечно, факт вполне объяснимый: близнецы, небось! Что у третьего собеседника пиджак больно чудной - ну, бывает! Пощеголять захотел парень, напялил какую-то зарубежную штуковину, а получилось курам насмех... Может, это форма какого-нибудь тамошнего оркестранта, а то и официанта, а этот дурачок обрадовался, хвать - и нацепил...
   Зато разговорчики наши - это уж!.. "Ты откуда? Из 1972 года?" "Да, только не из этого, а из другого совсем..." "А вот я, братцы, из 1970 года!" "Ну да?!
   Здорово! Как же это ты?" "Да так как-то... Иду я, братцы, по институту, гляжу: хронокамера! Дай, думаю, зайду! Небось, невключенная, не укусит...
   Зашел, а она меня ка-ак швырнет, как двинет по черепу... Ну, очухался я.
   гляжу: батюшки, да это ж меня в 1972 год забросило! А ты, значит, мой здешний двойник! Очень приятно познакомиться, давно мечтал"! Ну, и так далее... Нет уж, хорошо, что никто нас не слышит!
   Но пока я думал об этом и о многом другом, никаких разговоров мы не вели.
   Аркадий и Борис ждали, когда же я выскажусь и все объясню. А я, во-первых, вообще не люблю выступать перед аудиторией, а во-вторых, сомневался, что смогу все объяснить. Вернее, не сомневался, что не смогу. Такая уж это была история! Я в ней подметил любопытную закономерность: как только мне покажется, что я уже в чем-то разобрался, тут же выясняется, что я прошляпил одну деталь, а она-то как раз и меняет в корне всю картину. И так все время... Загадки вырастают, как грибы. Вагон загадок. Эшелон тайн.
   Ребята смотрели на меня во все глаза и явно нервничали. Аркадий, конечно, делал вид, что ему все нипочем, и насмешливо улыбался, но я видел, с каким ожесточением он терзает листок липы: попробовал скрутить в трубочку, но так нажал, что все пальцы зеленой мякотью измазал. Борис насупился и смешно оттопырил губы, как обиженный дошкольник... Неужели и у меня есть такая дурацкая манера? Надо будет последить за собой!
   Наконец Борис решительно встал и заявил, что он не намерен сидеть тут в рабочее время и смотреть, как я молчу и изображаю из себя мыслителя.
   - Действительно! - радостно подхватил Аркадий.- Тоже мне: еще одна модель для Родена! Тогда уж разденься догола и прими соответствующую позу!
   - Я пошел! - с достоинством сказал Борис, одергивая свитер. - Надумаешь говорить, позвони в лабораторию.
   Я отлично понимал, что никуда он не уйдет, что тягачом его не вытащишь из сквера. Но мне было совестно: ну чего я, в самом деле, канителюсь? Рано или поздно объясниться нам придется, а начинать это дело надо мне, и по справедливости и просто для экономии времени и энергии: без моих объяснений многое так и останется в тумане.
   - Садись, друг, брат и двойник! - сказал я, вздыхая. - Лекция сейчас начнется. Только разрешите мне, как лектору, подкинуть одному из слушателей один вопросик. А именно: объясни ты мне, Борис, как ты меня воспринимаешь?
   - То есть? - не понял Борис. - Какими рецепторами, что ли?
   - Нужны ему твои рецепторы! - вмешался Аркадий,- У него свои такие же.
   Боренька-юниорчик, насколько я понял, интересуется результатами анализа и обработки той информации, которая поступает в твои мозги через эти самые рецепторы. То есть что ты думаешь о нем, воспринимая его оптически, акустически, тактильно и... ну, как там еще?
   - А-а... - протянул Борис...
   Он ухватился за свой подбородок и начал его осторожно теребить. Тоже смешная манера. А это я уж безусловно делаю! Теперь вижу, до чего это нелепо выглядит... Модель ошибок. Словно тебя на кинопленку засняли при помощи скрытой камеры, а ты глядишь и краснеешь... И чего он рот кривит? Ох, наверное, и я тоже! Ну, и смешной же я тип, оказывается!
   - Это... это, знаешь, нелегко объяснить... - вдумчиво говорил Борис, потешно кривя рот, - в общем, вижу перед собой... ну, двойника, скажем... Не просто очень похожего человека, а именно двойника... не совсем, конечно...
   Аркадий сочувственно и снисходительно улыбнулся.
   - Да ну тебя! - разозлился Борис, поймав эту улыбку. - Сам, небось, тоже мямлить будешь... Я что имею в виду? Мы с ним не двойники: я старше на два года... и вроде потолстел за это время... - с неудовольствием заметил он, глянув на свой живот. - Но, с другой стороны, шрам на левой руке: видишь? - Он растопырил ладонь, демонстрируя Аркадию тот самый шрам. - Борька, покажи, я видел у тебя. Вот, видал, Аркадий? Ну, и тому подобное... Значит, что?
   Обман зрения тут исключается, верно? Биологических дублей конструировать пока не научились, слава те, господи. Обращаемся к хронофизике и задаем ей вопрос: в каком случае может рядом со мной появиться еще один я? Получаем ответ: только в том случае, если он придет сюда из другого времени. Условие необходимое и достаточное. Тем более что в принципе я такие штучки уже наблюдал...
   - Ты? Наблюдал? - Аркадий так и вскинулся. - Где?!
   Я захохотал, и Аркадий так яростно сверкнул на меня глазами, что из них будто искры вылетели. Борис-72 был и вправду постарше, посолидней, чем я, и на Аркадия меньше реагировал. Он спокойно объяснил, что в апреле был на конференции в Москве, и там японские хронофизики показывали фильм о своих опытах на мышах.
   - Своего они, в общем, добились, - сказал Борис. - Правда, в крохотных объемах: ну, мышь, представляете! И результаты неустойчивые. Но все же!
   - А что же конкретно они делают? - спросил я, хотя больше из вежливости:
   подумаешь, событие - мыши, да мы вон сами запросто разгуливаем во времени!
   - Да что: суют мыша в камеру, выстреливают им на пять минут в прошлое... По принципу петли работают. И появляется бодрая мышка № 2, тут же, рядышком...
   Расчетов они, правда, никаких не сообщали: говорят, рано еще, результаты ненадежные и вообще... Но смотреть эти картинки все же было интересно...
   - А не липа это? - недоверчиво спросил Аркадий. - Я что-то ни о чем таком не слыхал.
   - Как же ты не слыхал? - удивился Борис, но тут же осекся. - Ах, ну да...
   Нам-то они и письмо писали, эти японцы, и в газетах сообщения были: Аркадий, правда, на конференцию не поехал, сказал, что серию кончает... Как это он смог от такого отказаться, просто не понимаю... - Борис-72 на секунду задумался о чем-то, нахмурился. - Да, но он все знал, и у нас это уже было, понимаешь?
   Аркадий сейчас показался мне усталым, замученным, почти больным: наверное, он в эту минуту особенно остро ощутил, что здесь он чужой, лишний, что его место занято другим... то есть им же самим. Я это понял потому, что сам время от времени чувствовал себя удивительно мерзко, и все по этой же причине. Аркадий, наверное, заметил мой сочувственный взгляд, весь даже передернулся и начал преувеличенно интересоваться японскими мышами: что они, да как они, да какое это производит впечатление?
   - Ну, какое там особое впечатление? - сказал Борис-72. - Мыши как мыши. Я же не могу разобрать, двойники они или нет. Вижу только, что была одна мышь, а стало две. А вот они, возможно, в этом ориентируются... ну, чувствуют, что непорядок какой-то. Вот интересно, они свой личный запах ощущают? Возможно, что да. Во всяком случае, они очень суетились, все обнюхивали друг друга, и хвосты у них так забавно дрожали.
   - Был бы у тебя хвост, - сумрачно заметил Аркадий, - он бы еще забавней дрожал, когда ты Стружкова-юниора обнюхивал.
   Я хотел хорошенько выдать Аркадию за грубость, но Борис едва заметно подмигнул мне.
   - Что у нас было после этой конференции, что у нас было! - весело сказал он, будто и не услышав реплики Аркадия. - Споры вплоть до драки. Аркадий особенно горячился, просто на стенку лез... Я имею в виду, конечно, не тебя, а моего, натурального Аркадия:
   Аркадий слушал его с привычной насмешливой улыбкой, но при слове "натуральный" даже зашипел от негодования.Я расхохотался.
   - Это еще что за штучки? - угрожающе спросил Аркадий, - Тоже мне, хронофизик! Тот Аркадий натуральный, а я какой? Из пробирки, что ли? Думать надо, товарищи Стружковы. Причем головой! Если умеете, конечно.
   Борис равнодушно оглядел его с головы до ног и отвернулся.
   - Может, ты и натуральный, кто тебя знает, - нарочито лениво проговорил он.
   - Я к тому говорю, что подозрительный ты какой-то. Вид у тебя не тотне наш вид...
   - Ну, знаешь, чья бы корова мычала! - возмутился Аркадий. - Да ты же меня за своего как раз и принимал, пока тебя твой двойник носом не ткнул в эти чертовы пиджачные отвороты!.. Действительно, угораздило меня в таком наряде... Ну, ладно!
   Борис чуточку смутился.
   - Это верно, не сразу я тебя раскусил,- сознался он. - Так ведь почему?
   Просто я рассмотреть тебя не успел! В лаборатории ты был считанные секунды... Что ты опоздал - так мой Аркадий тоже что-то повадился опаздывать - И пиджак этот я не разглядел. А все-таки везло тебе, что ты никого не встретил на пути! И потом... слушай, как ты вообще решился лезть в институт?
   А если б ты на моего, на "здешнего" Аркадия напоролся тогда что? Еще в проходной подняли бы такой скандал - страшно подумать!
   - Ну-ну, - снисходительно сказал Аркадий. - Блага современной цивилизации неисчислимы, и среди них не последнее место занимает телефонная связь. Не помните ли вы, товарищ Стружков, как в вашу лабораторию сегодня утром позвонил некто страдающий острым катаром верхних дыхательных путей и спросил Аркадия Левицкого?
   Я сразу вспомнил утренний звонок в квартиру Аркадия. Хриплый, простуженный голос... ах, ловкач Аркашенька! Но я решил пока не говорить Борису о своей сегодняшней ночевке...
   - Авантюрист! - пробурчал уязвленный Борис. - Действительно, хрипел и гнусил ты довольно доходчиво.
   Аркадий наслаждался.
   - Вот так-то, молодые люди! - наставительно сказал он.- Получая информацию, стремись ее использовать. А роковые отвороты я временно нейтрализовал вот таким образом: распахиваем пошире пиджак, заворачиваем полы назад...
   И он продемонстрировал нам, как это делается. Выглядело это довольно странно: не то ему жарко, не то он драться собирается, - но отворотов действительно не было видно.
   Борис, однако, не сдался.
   - Вот и это тоже... - вяло и брезгливо протянул он, выслушав объяснения Аркадия. - Уж очень ты какой-то несолидный! Эти дешевые розыгрыши по телефону... эти пробеги по институту в пиджаке навыворот... это, знаешь, выглядит как-то так...
   - То есть позволь! - ошеломленно запротестовал Аркадий. - А что же мне было делать, по-твоему?
   - Не знаю, не знаю... - отмахнулся Борис. - Например, не носить такого пижонского пиджака... Ты же ученый, а не...
   - Да ты что! - Аркадий уставился на него, выкатив глаза, - Это ведь у вас таких костюмов не носят, а у нас...
   - Не знаю, не знаю... - лениво повторил Борис. - Но, пари держу, и у вас не все их носят.
   - Не все, не все, успокойся, у нас униформы вообще нет! - сердито сказал Аркадий.
   - Ну, вот видишь, - невозмутимо продолжал Борис. - Это пижонство... все одно к одному... нервный ты чересчур... Глаза бегают, руки трясутся...
   Подозрительно мне все это.
   У Аркадия в самом деле начали трястись руки - от злости. Я решил прекратить розыгрыш., - Ты вот что, - обратился я к Борису-72, - ты обо мне доскажи!
   - Что ж о тебе? - сказал он, уже совсем другим тоном. - С тобой, наоборот, все ясно и надежно. Ты для меня с самого начала был вне подозрений.
   Нормальный, честный, добропорядочный товарищ; который путешествует во времени, строго соблюдая его законы. Да у тебя все это на лице написано...
   Открытое такое у тебя лицо, как книга, - все прочесть можно...
   - Открытое оно у него, как же! - ядовито прошипел Аркадий. - Книга! Целая библиотека у него, а не лицо, романы из него штабелями можно брать, в очередь на них записываться!
   - Злобствуешь, Аркашенька? - с кроткой укоризной сказал я. - Не понравилось тебе, значит, что посторонний человек правду обо мне сказал?
   У Аркадия побелел кончик носа, и уши тоже побелели, значит, он всерьез разозлился.
   - Идите вы оба! - сказал он. - Хвалят друг друга, соловьями разливаются, а о деле... - Он махнул рукой.
   - Не плачь, дитя, не плачь напрасно, - примирительно заговорил Борис-72. - Натуральный ты, натуральный, чего уж там. Вон ты и злишься всерьез по пустякам, совсем как мой Аркадий... , между прочим, моего Аркадия тоже с неудержимой силой тянет к хронопутешествиям, да бодливой корове бог рогов не дает. Он после этой конференции до хрипоты орал, что мы должны немедленно и целиком переключаться на опыты с человеком. Ну, на ближайшем семинаре Витька Самойленко доложил прикидочные расчеты - жуть, мрак и ничего не видно. Все, конечно, остыли. Аркадий, правда, сказал, что за такие расчеты убивать надо...
   - И правильно сказал, - убежденно отозвался Аркадий. - Витька - дуб, разве он может...
   - Витька, безусловно, не гигант, - согласился Борис. - Но я все это к тому, что за время дискуссии как-то привык к идее встречи с самим собой. Даже обидно становилось иной раз: ну что ж это, думаю, ни один Стружков Б. Н. ко мне не заглянет хоть на часок? Посидели бы, поговорили, он бы рассказал, как там у них, завтра-послезавтра...
   - Почему именно завтра? - спросил я.
   - Ну, а как же? Ведь самого себя встретить можно, я так понимаю, только если отправишься в прошлое, где ты уже есть. А если ты в будущее перескочишь, так ведь тебя там еще нет, верно? Откуда же тогда двойник?
   - Постой, постой, - сказал я. - Вот же я, например, прибыл сюда из прошлого, из 1970 года, а не из будущего:
   - Как раз это меня и сбивает с толку! - признался Борис. - Я рассуждаю просто, сермяжно. Вот, допустим, твоя мировая линия, - все тем же многострадальным прутиком он провел длинную ровную черту на песке. - Тут ты, а тут я...
   Я - это твое продолжение, тот же самый ты, только в следующий момент времени... Если я двинусь назад, то я тебя непременно встречу, потому как ты, то есть я сам уже был раньше... Но если ты сделаешь скачок вперед во времени, обгоняя его естественный ход, то всех следующих Борисов ты как бы вместе с собой заберешь... Они из тебя еще только должны возникать, а ты в хронокамере сидишь:Сидишь ты, значит, и мгновенно превращаешься в следующего Бориса, в последующего и так далее, пока в меня не превратишься... Значит, это я должен теперь выйти из камеры... Тогда снаружи меня быть не может...
   - Он прав, - серьезно сказал Аркадий. - Если ты делаешь скачок назад, то там твоя линия уже существует, а если вперед, то она еще только возникнуть должна... В этом случае ты свою предстоящую мировую линию забираешь с собой в камеру, там она и продолжается... А в мире, который ты оставил, тебя уже нет: твоя мировая линия там оборвалась в тот момент, когда ты вошел в хронокамеру. А когда ты выйдешь из хронокамеры - уже в будущем, - с этого момента снова возникнет твоя мировая линия...
   - Ну, с этим я согласен, - сказал я, - Но Борька не принимает в расчет одной вещи - петли...
   - Я как раз хотел ему об этом сказать, - подхватил Аркадий. - Ты представь, Борис, что сначала ты назад подался, так?.. И встретил там себя. У твоего двойнииа есть продолжение - следующий Стружков, как ты выражаешься, послеследующий и прочее. И у тебя есть, ведь так?
   Борис-72 задумался.
   - Ты хочешь сказать, что с этого момента идут уже две мировых линии Стружковых?
   - Вот именно, две. Идут они параллельно, мирно сосуществуют до поры до времени. - Аркадий быстро вычертил прутиком другую схему рядом с чертежом Бориса. - Вот: смотри: Б-2... это ты, Борис-второй... возвращается в прошлое к Б-1, к этому вот типу, что глаза на меня таращит. - Он ткнул прутиком в мою сторону, хотя я вовсе не таращил глаза: я же сам недавно рисовал такую картинку. - И начинаются две линии: у Б-2 своя, у Б-1 своя. Как ты думаешь:
   если Б-1 достигнет того времени, когда он уже станет Б-2, должен он все повторять за ним или нет? Лезть в хронокамеру, возвращаться в прошлое?
   - Нет, пожалуй, - задумчиво сказал Борис. - Зачем бы ему все повторять? Вот если бы Б-2 к нему не явился, тогда, конечно... Но он явился, все события пошли по другой линии, Б-1 теперь, в сущности, иной человек, у него и история будет иная... Ты же сам показал, что обе линии отклонились от прежней, на которой Б-1 обязательно должен был когда-нибудь превратиться в Б-2...
   - Соображаешь, Стружков! - похвалил Аркадий. - А теперь смотри: беру я этого Б-2, который в прошлое явился и немножечко побыл рядом с Б-1, - беру я его и опять швыряю в будущее! Что теперь получится? - И он дорисовал схему.
   Борис глянул на чертеж и покрутил головой.
   - Понятно...- медленно сказал он. - Совсем вы меня заморочили, дубли-передубли несчастные! Я и сам бы все сообразил, если б вы тут не изощрялись... Конечно же, линия этого Б-1 как была, так и идет себе в будущее, то есть он все два года нормально работает, спит, в кино ходит...
   - Женится... - многозначительно вставил Аркадий.
   А ведь в самом деле - женится... Аркадий и это успел выяснить или просто крючок закидывает? Мне стало как-то совсем уж неуютно. Все остальное - ладно, как-то утрясется... Но вот Нина! Борис-72, по-видимому, даже не заметил ничего, слишком увлекся рассуждениями.
   - ...Женится, - машинально повторил он,- и так далее... Словом, идет нормальным шагом по своей дороге. А этот стрекозел, Б-1, - он покосился на меня, - нахально прыгает над его головой, одним скачком перемахивает через два года и начинает морочить голову бедному, хорошему, добропорядочному Б-2!
   Понятно... При таком обороте дел можно встретиться с собой и в будущем, ты прав, Аркадий...
   - Я-то прав... - задумчиво отозвался Аркадий, - Сам знаю, что я прав. Но это вообще. А вот в частности, в данном конкретном случае? Тут ведь есть закавыка! Если встретиться с собой в будущем можно только при условии, что сначала смотаешься хоть на полчасика в прошлое, то каким же образом этот тип, - он слегка повел головой в мою сторону, - ну, словом, как он мог оказаться здесь перед тобой?
   - А ты? - возразил Борис. - Ты ведь тоже вроде бы дубль? Или ты из будущего?
   - Нет, я-то как раз по закону все сделал! - гордо заявил Аркадий. - Все честь-честью: сначала смотался в прошлое, а потом уже в будущее махнул как на чертежике было... Ты только не думай, - вдруг заторопился он, - это я не ради встречи с самим собой... у меня другие планы были... С собой я, наоборот, вовсе не хотел встречаться... - Он вдруг осекся.
   Я больше не мог вытерпеть: слишком уж стремительно и неотвратимо надвигалась на меня истина.
   - Аркадий, - хрипло спросил я, - это ты... приходил к самому себе двадцатого мая?!
   - Я, - криво улыбнувшись, сказал Аркадий, - А ты только теперь догадался, шляпа?
   Борис ошеломленно глядел то на меня, то на Аркадия, силясь понять, о чем мы говорим.
   - Зачем? - еле выговорил я. - Ты приходил... зачем?
   Аркадий молчал, вплотную сдвинув брови и прищурившись. Это означало, что он недоволен собой, но не хочет признаваться а этом, а потому злится. Я поймал его взгляд - сердитый, настороженный и в то же время какой-то растерянный.
   Ну, так и есть!
   Мне теперь, собственно, все уже было ясно, но как-то не хотелось верить.
   Пускай он сам скажет. Я вообще не могу этого сказать... о нем...
   - Так зачем? - снова спросил я.
   Борис-72, конечно, почуял что-то неладное.
   - Я... не понимаю... - сказал он, тревожно поглядывая на нас обоих. - К кому ты приходил, Аркадий? То есть - когда?
   Аркадий неопределенно хмыкнул и отвернулся. Я решил выступить для затравки.
   - Понимаешь, Борис, - я говорил медленно, с запинками, - дело это очень сложное... очень! Побывал Аркадий у нас в институте... ну, в том времени, откуда я прибыл... а утром, на следующий день... как это тебе объяснить, даже не знаю...
   Я снова запнулся и замолчал. Аркадий наконец не выдержал.
   - Да чего ты резину тянешь?! - сердито сказал он,- Утром, на следующий день в этом самом институте обнаружили труп Аркадия Левицкого...
   - К-какого Аркадия Левицкого? - спросил потрясенный Борис-72.
   - Того самого! - со злостью сказал Аркадий. - Все того же! Который с тобой сейчас говорит. Который с тобой в институте работает. Натуральный труп натурального Левицкого, понял? - Он помолчал и добавил, криво улыбаясь: - И на этом основании твой натуральный двойник, кажется, думает, что я убийца! - Он в упор посмотрел на меня; я отвел глаза. - Не кажется, а думает! Ну, думай на здоровье, я тебе не мешаю!
   Он раздраженно пожал плечами и отвернулся.
   - Но ведь... Аркадий? - заговорил Борис-72, откашливаясь, чтобы скрыть дрожь в голосе. - Но ведь ты не умер? И мой Аркадий тоже? Так что же получается?
   Какой труп нашли, почему? - Он растерянно посмотрел на меня. - Борька, чего же ты молчишь?! Вы что, разыгрываете меня, или... Не мог же он сам себя убить! Скажи ему, что он чушь порет, что ты вовсе этого не думаешь!
   Аркадий глядел на него, невесело улыбаясь.
   - Чудак ты, Борька! - сказал он неожиданно мягким тоном.- С ума сойти, какой ты чудак! Ну, чего ты прячешь голову в песок, словно страус?.. Разве дело в том, обиделся я на твоего тезку и дубля или не обиделся?.. Совсем не в этом дело...
   Тут Аркадий помолчал немного, а потом, глядя прямо перед собой, очень медленно и спокойно выговорил:
   - Я ведь действительно убил Аркадия Левицкого.
   Линьков опять ничего не понимает Линьков смотрел на Бориса и никак не мог разобраться в своих чувствах - то ли огорчает его эта встреча, то ли радует. "Пожалуй, больше радует, чем огорчает, - решил он. - Что рановато чуточку мы встретились, это пережить можно, как-нибудь разберемся. А вот то, что Борис Стружков все же вернулся, - это замечательно! Как ему удалось вернуться и чего мы не поняли, не учли, не смогли предусмотреть, это потом. А сейчас - вот он, живой-здоровый Борис Стружков, вернулся из прогулочки туда-обратно во времени, и стоять с ним рядом - это уже само по себе переживание! С Юрием Гагариным и то, наверное, проще было бы общаться; путешествие в космос выглядит как-то...