персонаж
Плох тот брандмейстер, который не мечтает стать
брандмайором!
Йиржи Геллер
"Апостол (греч.) - посланник; в общем смысле
все, кто был куда-нибудь послан для проповеди
Евангелия".
смерть пятого посланника
Какая теперь разница - Тит или Гай?..
Он сидел в ванне по пояс в кровавой воде. И не надо быть криминалистом, чтобы распознать труп. "Здравствуйте, уважаемый труп! С вами разговаривает живое тело!" Я не стала кричать: "Ой, мамочки!" Я не стала набирать дрожащими пальцами телефон полиции. Я присела на край ванны и принялась изучать труп, как будто всю жизнь только этим и занималась. Не знаю, что на меня нашло. Скорее всего - от неожиданности. Еще, не пойму для чего, я засунула указательный палец в воду, отметила для себя, что ванну наполняли часа четыре назад, потому как вода совсем остыла. Вряд ли бы он стал забираться в холодную воду - в рубашке и брюках. Стильный пиджак, не меньше чем за пятьсот долларов, валялся на полу перед ванной, как коврик. Лакированные туфли, начищенные до блеска, аккуратно стояли на табурете. И чтобы поставить их туда - ему пришлось убрать тазик с замоченным для стирки бельем. Где я находилась четыре часа назад? А черт те где, и свидетелей у меня нет.
Рукава рубашки он отрезал опасной бритвой. Потом этой же бритвой вскрыл себе вены и, вероятно, затих, глядя, как медленно вытекает кровь. Впрочем, не знаю. Может быть, кровь текла быстро и всего через пару минут он потерял сознание. Другое дело, что опасную бритву он вытер о галстук и положил на табурет, рядом со своими туфлями. Странно. Еще не знаю почему, но - странно. Буквально как психопат искромсать себе вены, а потом преспокойно вытирать бритву. Но если бы только это выглядело странным. Еще на лбу у трупа имелась надпись, сделанная, по всей вероятности, химическим карандашом...
Гай Петроний Арбитр
Вот это было странным, настолько странным. Если не сказать ненормальным. Противоестественным. И еще - невероятным. Как человек мог вообще что-то написать на собственном лбу? С каллиграфическим искусством. И для чего? Значит, ему кто-то помог - до или после смерти. И карандаш был не химический, а мой. Для подводки глаз. Черного цвета. Теперь он находился в стаканчике для зубной щетки. А я же не дура, чтобы туда его ставить. Я вытащила карандаш из стаканчика и написала на своей руке печатными буквами "ТИТ". Потом поднесла руку ко лбу покойного и сравнила цвет. Он. Затем отошла к раковине и принялась отмывать со своей руки "Тита".
Можно было подумать, что я - зомби. У меня в ванной находится труп, а я веду себя, как бы помягче сказать, нечувствительным образом. Не падаю в обморок, не зову на помощь, не трясу конечностями. Можно подумать, что я четыре часа назад зарезала этого мужчину, а потом преспокойно отправилась в ближайшее заведение - пить кофе со сливками. После чего вернулась обратно, пронумеровала труп и теперь размышляю - что с ним делать дальше. По правде говоря, именно об этом я и размышляла. Что делать дальше? Конечно, можно закрыть глаза, сосчитать до пятидесяти и надеяться, что труп таким же невероятным способом исчезнет, как и появился. А можно вытолкать его за дверь и спустить на первый этаж в лифте. Пусть там его и находят. И размышляют - откуда он взялся. А я приму каких-нибудь транквилизаторов и вымою ванну. Потому что не хочу общаться с полицией. За всю свою жизнь я не совершила ничего предосудительного - это моя точка зрения. А по мнению юриспруденции - может, и совершила. Откуда я знаю? И весьма может быть, что мои законы расходятся с общепринятыми. Но в любом случае - к этому трупу я не имею никакого отношения. Только была с ним знакома, когда он еще не был трупом. И тогда я решила позвонить, другой знакомой. Возможно, она объяснит, что делает наш общий любимый труп в моей ванной комнате. Иначе эта история попахивает дешевым детективом. Попахивает? Я осторожно принюхалась, ничего предосудительного в воздухе не обнаружила, но на всякий случай обильно опрыскала ванную комнату дезодорантом. Еще подумала - хорошо, что у меня есть "спрей", а если бы я пользовалась только "роликовыми" дезодорантами... Не прокатывать же ими покойного. "Вот и верь после этого рекламе!" подумала я. В общем, я вела себя и думала, как идиотка. Поплотнее закрыла дверь в ванную комнату и пошла звонить по телефону.
- Привет, Янка!.. - поздоровалась я.
- Хм-м, - ответила она. - Привет, Ирэна !
- Это я - Янка! - сказала я. - А ты - Ирэна!
- Я в курсе, - ответила она. - Только почему ты назвала меня Янкой?
- Я ошиблась! - призналась я.
- Я так и поняла, - ответила она. - Поэтому и назвала тебя Ирэной.
И если бы нас прослушивали все полицейские службы мира, то все равно бы ничего не поняли.
- Послушай, Ирэна!.. - сказала я.
- Слушаю, - ответила она.
- Ты сейчас дома? - спросила я.
- В Занзибаре, - ответила она. - Ты куда звонишь-то?
- Тебе, - удивилась я. - А что, неправильно соединили?
- Ладно, - ответила она. - Проехали.
- Если бы! - намекнула я о превратностях судьбы, с ударением на последней букве.
- Да кабы-ы-ы! - поддержала меня Ирэна. - Послушай...
- Слушаю, - с готовностью ответила я.
Поскольку такое изменение в диалоге устраивало меня как нельзя лучше. Почему бы Иране не рассказать мне о своем трупе в ванной, а я стану ее утешать?
- Короче, - выругалась Ирэна. - У меня пальцы в лаке.
- А у меня - в крови, - сообщила я, разглядывая свой указательный палец.
- Продезинфицируй, - посоветовала мне Ирэна.
- Уже не поможет, - вздохнула я и покосилась на дверь в ванную комнату.
И тогда Ирэна перешла к вопросу, которого я ждала и, собственно, ради чего звонила.
- А что случилось? - спросила она.
- Я пришла домой и обнаружила в ванной труп с перерезанными венами и надписью на голове.
- Это все? - поинтересовалась Ирэна.
- Нет, - призналась я.
- Тогда перезвони попозже, когда у меня лак высохнет.
- И еще это - Густав Шкрета! - все-таки добавила я.
- Давай сначала! - потребовала Ирэна. - Что делает у тебя в ванной Густав Шкрета?
- Ничего не делает, - вздохнула я. - Уже часа четыре...
- Ты сексуально невоздержанная нахалка, - подытожила Ирэна. - Он пьян?
- Он мертв.
- Ну-ну, - сказала Ирэна. - Пусть отдохнет. А потом, с новыми силами...
- Ни за что! - возмутилась я. - Он мертв - натурально!
- Еще раз - с начала! - потребовала Ирэна.
- Да сколько можно! - снова возмутилась я. - У меня в ванной труп Густава Шкреты. С перерезанными венами. И меня сейчас вытошнит.
- Сейчас приеду! - сказала Ирэна. - Через десять минут!
Я подумала, что эти десять минут я посижу спокойно и послушаю короткие гудки в телефонной трубке. Не хотелось оставаться одной в квартире с покойником. Но потом решила, что это глупо. Вдобавок если Ирэна задержится, надеюсь, минуты на три, то не сможет меня об этом предупредить. И тогда я положила трубку и как завороженная уставилась на часы.
- Пятьсот девяносто девять, пятьсот девяносто восемь, пятьсот девяносто семь...
А если тот, кто помог ему стать покойником, прячется в бельевой корзине? Что тогда?
"Тогда он карлик, - с облегчением подумала я, припоминая, какого размера у меня бельевая корзина. - А с карликом я справлюсь. Главное, чтобы он не прятался в стенном шкафу, потому что стенной шкаф - куда больше. Там могут спрятаться - десять карликов. Четверо - в правом отделении, четверо в левом, и пара - на верхних полках. А десять карликов - уже перебор..."
От звонка я подпрыгнула на полметра, вначале схватилась за телефонную трубку, а потом сообразила, что звонили во входную дверь.
- Хватит моргать в глазок! - не выдержала за дверью Ирэна. - Открывай!
- Что-то я тебя не узнаю! - настороженно отозвалась я. - В каком году у тебя день рождения?
- Убью! - не к месту возмутилась Ирэна и приподняла над своей головою парик.
- Ага, - признала я подругу и распахнула дверь.
Ирэна с порога оценила мое боевое вооружение - по сковородке в правой и левой руке, скинула в прихожей туфли и побежала в ванную комнату. Крикнула там: "Ого!" - и прибежала обратно в прихожую. Я только успела закрыть дверь на все засовы.
- Сегодня какой день недели? - поинтересовалась она.
- Не знаю, у меня месячные, - невпопад ответила я.
- Дура! - охарактеризовала меня Ирэна. - Сегодня четверг!
- Так я же и говорю... - попыталась объясниться я.
- А Шкрета приходит к тебе по пятницам... Хотя... - до нее наконец-то дошло, - на этой неделе он вообще, как я понимаю, не должен был к тебе приходить... М-да... - добавила она, - неприятность...
- Ага, - подтвердила я.
Ирэна повесила свой кудлатый парик на вешалку в прихожей, сняла плащ и ухватилась за ручку стенного шкафа.
- Одну минуту! - воскликнула я и заняла удобную позицию для утрамбовки карликов. - Открывай!
Ирэна открыла стенной шкаф, глядя, как я воинственно помахиваю сковородками, хмыкнула и пошла в комнату. Я продолжала внимательно осматривать полки. И совершенно случайно обнаружила купальник, который безуспешно разыскивала еще пару недель назад. Тогда я положила на полку свои сковородки и вытащила на свет божий купальник. И стала его разглядывать.
- Нашла время! - недовольно пробурчала Ирэна. - Лучше скажи, почему мы не можем вызвать полицию?
Я троекратно пожала плечами, продолжая интересоваться купальником, чтобы как-то отвлечься от этой неприятной темы.
- Да что же тебя так корежит? - удивилась Ирэна. - Впрочем, как знаешь. Ты ведь хотела заполучить Густава Шкрету в личное пользование? Ну вот, теперь - наслаждайся!
- Теперь я хочу от него избавиться, - заметила я.
- Да-а? - снова удивилась Ирэна. - Надо же! И кто теперь у тебя его возьмет?
Это был вопрос. Когда мужчина уходит на своих двоих, есть вероятность, что он забудет дорогу обратно. Особенно если треснуть его на прощанье скалкой. А когда он устроился в ванной и имеет подпорченный вид - избавиться от него сложнее. Закопать на пустыре - жалко, а отправиться куда-нибудь самостоятельно он уже не сможет. "Дорогая, я только выйду на минуточку, сигарет куплю!.." И поминай, как звали. Я проверяла - заядлые курильщики возвращаются в лучшем случае через месяц. И не всегда - к тебе...
- Что ты ревешь, как корова? - воскликнула Ирэна, потому что слезы катились у меня по лицу - до подбородка. Там я собирала слезы в купальник, чтобы не тереть глаза, чтобы глаза не были красными.
- Шкрету жалко, - пояснила я.
- Себя пожалей, - возразила Ирэна. - Шкрете уже все равно, а ты теперь будешь заниматься чистописанием. До посинения!
- В смысле?.. - удивилась я.
- Безо всякого!.. - отрезала Ирэна. - Гай Петроний Арбитр, Гай Петроний Арбитр, Гай Петроний Арбитр... На лбу у каждого следователя!
Я моментально прекратила реветь, потому что живо представила эту картину. Как, от усердия высунув язык, я расписываю лысины всем желающим. "Не морщите лоб, господин следователь! У меня слово "тыррр" не помещается!"
- Во-первых, "тыррр" - это не слово, а окончание, - поправила меня Ирэна. - А во-вторых, "тыррр" - это ситуация, в которую мы с тобой попали! Пойдем на нее поглядим... Только не переспрашивай, как идиотка, - "на кого на нее?!".
И мы потопали в ванную комнату - смотреть на ситуацию по имени "тыррр".
- Ну? - спросила у меня Ирэна. - Как он?
- Нормально, - предположила я, потому что еще на пороге закрыла лицо руками, чтобы лишний раз не смотреть на Густава Шкрету.
- Фу ты! - выругалась Ирэна. - Я спрашиваю, что он делает? То есть, поправилась она, - я спрашиваю - как он выглядит?
- Наверное, так же, - ответила я. - Разве сама не видишь?
- Не вижу, - призналась Ирэна, - потому что боюсь открыть глаза.
Тут все-таки нам пришлось побороть страх и взглянуть на покойника.
- Вампиры в Сиэтле! - брякнула Ирэна, "насладившись" зрелищем. - Янка, а ты уверена, что не имеешь к этой надписи никакого отношения? Ни левой, ни правой рукой?
Конечно, бывают у меня и сумасбродные поступки. Например, полгода назад я купила брючный костюм на два размера меньше, чем в состоянии на себя натянуть. Только потому, что меня разозлила продавщица. "Это не ваш размер!" - сказала она, вертя тощим задом. "Мой!" - уверенно возразила я. "Это не ваш размер!" - повторила она, "пиликая", как раненая трясогузка. "Мой!.." - рассвирепела я. После чего пришла домой и порезала купленный костюм - на ленточки... Что же касается Густава Шкреты, то лоб у него не самое привлекательное место для упражнений. Хоть письменных, хоть устных. И если бы мне понадобилось...
- А что вообще это значит? - заинтересовалась Ирэна. - М-м-м-м, м-м-м-м и м-м-м-м, - она обозначила каждое слово - звуком, как будто стеснялась говорить о веревке в доме повешенного.
- В том-то и дело, - откликнулась я. - Что - не понятно.
Ирэна "поблагодарила" меня взглядом и стала рассуждать логически. То есть загибать поочередно пальцы и кивать при этом предполагаемому оппоненту.
- Можно тебя на минуточку? - сказала Ирэна, когда пальцы у нее на руках закончились. - На минуточку, - повторила она и скосила глаза в сторону двери, как будто Густав Шкрета мог подслушать наши секретики.
Мы вышли из ванной комнаты, плотно закрыли за собою дверь и расположились в комнате на диване.
- Давай вызывать полицию, - предложила Ирэна.
- Вначале потренируемся, - возразила я. - Ты задавай вопросы, а я буду на них отвечать.
Однажды по телевизору я смотрела, как работает детектор лжи. Кривые лапки елозили по бумаге; преступник был похож на новогоднюю елку, увешанную гирляндами; и единственно, что мне не понравилось, - это однозначные ответы: да или нет. Ирэна видела такую же телепередачу, поэтому первый вопрос задала с пристрастием:
- Сколько будет, если четыреста двадцать восемь умножить на двести сорок пять?
- Ты что, с ума сошла? - возмутилась я, потому что всегда сомневалась сколько будет пятью пять.
- Сто четыре тысячи восемьсот шестьдесят долларов, - невозмутимо ответила Ирэна. - Я всегда задаю человеку этот вопрос, чтобы сбить его с толку.
- А почему "долларов"? - переспросила я.
- А чего же еще считать? - удивилась Ирэна.
Она достала из своей сумочки записную книжку, открыла на букве "янка" и поставила жирный минус напротив моего имени.
- Это зачем? - спросила я.
- Первый ответ - мимо кассы! - пояснила Ирэна. - Ты поменьше верещи, побольше соображай. Потому что ты, - она накарякала слово "ты" в записной книжке и подчеркнула его два раза, - в ужасном положении...
Тут мы обе снова покосились на дверь в ванную комнату, из-за того что мало кому придет в голову играть в "тривиал персью" с покойником. Только нам.
- Давно вы знакомы с Густавом Шкретой? - пролаяла Ирэна, как полицейский бульдог.
- Нет, - однозначно ответила я, помня о детекторе лжи.
- Зачем же врать? - прищурилась Ирэна. - Ты с ним знакома уже два месяца.
- Да, - ответила я.
- Вы состояли с ним в интимных отношениях?
- Нет.
От возмущения Ирэна подпрыгнула на диване.
- А с кем же тогда он сожительствовал? - ядовито спросила она.
- С тобой, - отвечала я.
Тут Ирэна закрыла свою записную книжку и положила ее в сумочку. Потом поднялась с дивана, прошлась по комнате и остановилась возле зеркала, чтобы поправить прическу. Убрала со лба прядь, навесила ее обратно, постояла еще немного перед зеркалом и вернулась на диван.
- Пару раз, - призналась она.
- Итого - четыре, - подытожила я. Мы пожали друг другу руки. После чего Ирэна задумалась на полсекунды и допустила, что Густав Шкрета покончил с собой от раздвоения личности. И как подлец - у меня дома.
- Может быть, он к тебе лучше относился? - предположила Ирэна. - Чем ко мне...
Я понимаю, что это слабое утешение, но все-таки.
Мы познакомились с Густавом Шкретой в кафе...
В тот день разорался мой непосредственный шеф, и я ушла с работы пораньше. "Где факсимильное сообщение из Индонезии?!!" В глаза его не видела... С шефом у меня существует негласная договоренность, во всяком случае - я так думаю, что существует. Он на меня орет, а я молча складываю личные вещи. Когда он уходит в свой кабинет, я набираю телефон Ирэны и визгливым голосом сообщаю, что я теперь "без-ра-бот-на-я". "Ага, - говорит Ирэна, - значит, встречаемся там же". После чего она кладет телефонную трубку и начинает орать на свое непосредственное начальство. Что в таких нечеловеческих условиях она работать не может, не будет и пусть не надеются. Ее начальство предполагает, что у Ирэны критический день, а у нас таким образом образуется масса свободного времени. Я со своей коробкой, куда сложены "личные вещи", врываюсь в кафе "У старого Эдгара" и занимаю привычный столик. "Где этот старый извращенец? - интересуюсь я. - Пусть принесет мне два сухих мартини!" Дежурная шутка.
Я попиваю мартини и с интересом рассматриваю содержимое коробки... "Кнопки, скрепки, факсимильное сообщение из Индонезии!" Вскоре в кафе появляется Ирэна. "Передайте этой сволочи, Эдгару, - говорит она, - чтобы он не попадался мне на глаза!" У бармена от наших дежурных шуточек - сводит скулы. Ирэна присаживается за столик, отпивает мартини и туманно улыбается. Потому что приятно в разгар рабочего дня - выпить мартини. Когда все набегаются и придут за своими граммами и литрами, делать это вместе со всеми нет никакого удовольствия.
В тот день Густав Шкрета в кафе не появился...
- Да, - сказала Ирэна. - Слоны уходят помирать на слоновье кладбище, а Густаву Шкрете понравилась твоя ванна.
- Как он сюда попал? - поинтересовалась я.
- Ключи? - догадалась Ирэна.
- Ключи, - подтвердила я.
Густав Шкрета, выражаясь компьютерным языком, не имел свободного доступа к моей квартире. За эти два месяца происходили разные события. Да только ключей я Густаву Шкрете не давала.
- Он их выкрал, - предположила Ирэна и оказалась права - запасного комплекта не было на своем месте.
И, кстати, в карманах у Густава Шкреты - тоже. Мы основательно обследовали его пиджак. Для этого нам снова пришлось пойти в ванную комнату.
- Надо посмотреть, что у него в брюках, - предложила Ирэна.
Я отрицательно покачала головой. И тогда Ирэна подошла к ванне и принялась шарить там руками, как будто разыскивала под корягой рака.
- Ты знаешь, - сообщила мне Ирэна, при этом поглядывая на Густава Шкрету, - а я начинаю к нему привыкать.
- Главное, не увлекайся, - предупредила я. Потому что Ирэна имела слабость к рискованным экспериментам.
- Нет там никаких ключей, - наконец-то заявила она и отошла от ванны.
Итак, по разным бредовым обстоятельствам, о которых я здесь умалчиваю, обращаться в полицию мы не могли. Поскольку на многие вопросы у нас с Ирэной не было ответа. На какие-то вопросы нам не хотелось бы отвечать. А то немногое, что мы собирались сообщить, вряд ли могло удовлетворить полицию. И тогда мы нашли хитроумный способ избавиться от Густава Шкреты.
- Давай отвезем его к Йиржи Геллеру! - предложила Ирэна.
- Ты думаешь, это поможет Геллеру вжиться в образ писателя? - осторожно спросила я.
- А разве нет? - Ирэна уже прониклась этой идеей. - Пусть воображает себя мастером детективного жанра!
Я подумала и согласилась, что это сюжет. Во всяком случае - не хуже, чем у Сандры Браун. Только вот как обстоят дела у так называемого Йиржи Геллера со здоровьем? Может быть, с перепугу он окочурится, и тогда мы будем иметь на руках - два трупа.
- А я его предупрежу, - успокоила меня Ирэна.
Она быстренько набрала номер телефона, сказала:
- Алло?! Это Йиржи Геллер? Мы сейчас приедем! - и тут же повесила трубку.
- Ну вот, - сказала она и выразительно посмотрела на меня. - Теперь все в курсе.
Я махнула рукой. Ирэну не переделаешь. И оставалось только выловить Густава Шкрету из ванны, вызвать такси и отвезти на квартиру к Йиржи Геллеру. Чтобы собрать все подозрительные обстоятельства - в одном месте...
- Постой! - воскликнула Ирэна. - А как обычно перевозят трупы?
Немного посовещавшись, мы решили, что если Густаву Шкрете отпарить брюки, надеть на него пиджак и отреставрировать физиономию, то он еще вполне сойдет за нашего пьяного приятеля. Если надпись на лбу прикрыть шляпой. Почему-то нам не захотелось стирать эту надпись или попросту - не пришло в голову.
Не стану описывать, как мы сушили Густава Шкрету феном, припудривали и готовили к выходу в свет. Словно две чучельницы. Понятное дело, что мужского убора у меня в гардеробе не нашлось, а напяливать на Густава Шкрету шляпку с перышками - мы не решились. Даже "таблетка с вуалькой" ему бы не подошла. Поэтому мы обрядили Густава Шкрету в берет - натянули берет ему на уши и с грустным видом покинули мою квартиру.
- Сильно намок, - посетовала Ирэна.
- Ага, - подтвердила я. - Потяжелел. Посапывая от натуги, мы затащили Густава Шкрету в лифт и приперли его к стеночке.
Со стороны могло показаться, что две симпатичные девушки просто без ума от странного парня в женском берете. Парень же, несмотря на все наши ухищрения, оставался безучастным. И слава богу, что консьержка не выглянула из своей конуры, когда мы волокли Густава Шкрету по лестнице. Он так стучал своими лакированными туфлями!..
- Вот повезло парню! - позавидовал Густаву Шкрете таксист, когда мы втроем разместились на заднем сиденье его машины.
А то! Даже в мертвом виде Густав Шкрета все время распускал руки... Как опытные шпионки, мы высадились из такси, не доезжая до места встречи, и вынуждены были тащить Густава Шкрету по улице - два квартала. Странно, что никто не обратил на нас особого внимания.
- А вот и мы! - объявила Ирэна, когда Йиржи Геллер открыл дверь.
Предательский берет съехал со лба на макушку, и Йиржи Геллер смог без труда ознакомиться с надписью на голове Густава Шкреты.
- Гай Петроний Арбитр, - машинально продекламировал Йиржи Геллер, а Густав Шкрета, как мне показалось, улыбнулся.
Я же предупреждала Ирэну, что надо справиться о здоровье писателя... Как только Йиржи Геллер дочитал эту надпись до конца, он побледнел от испуга и - потерял образ. Очень уж впечатлительные эти писатели...
кампания
При тех же консулах сгорел от удара молнии
гимнасий, а находившаяся в нем статуя Нерона
расплавилась и превратилась в бесформенный медный
слиток. Был также сильно разрушен землетрясением
многолюдный кампанский город Помпеи...
Корнелий Тацит. Анналы
На первый взгляд, Кумский залив - небольшая морщина на "голенище" Италии, неподалеку от места, где у римского "сапога" начинается подъем. При ближайшем рассмотрении залив напоминает подкову, прибитую к берегу между Мисенским мысом и полуостровом Соррент. Эта "подкова" еще сыграет свою роль в истории, когда взорвется на ее берегу Везувий, зальет лавой и засыплет пеплом римские города - Помпеи, Геркуланум, Стабии. А пока здесь лучшее место для отдыха, облюбованное императорами и "меценатами". Побережье Кумского залива было буквально усеяно поселениями. Многочисленные постройки вдоль пыльной дороги создавали обманчивое впечатление, что это один приморский город. Чуть поодаль, в самых живописных местах, располагались виллы римской знати, виноградные плантации и усадьбы. Здесь разливали по бочкам наилучшие итальянские вина - фалернское, статанское, каленское; плодородная земля давала до четырех урожаев в год. Сюда приезжали на отдых из душного Рима. Вольный образ жизни, свободные нравы, курортное изобилие. Актеры, музыканты, живописцы - поддерживали греческую атмосферу беспрерывного праздника. Кампания! Идиллическая страна, римская провинция.
Античный путешественник Страбон писал, что многие римляне находили удовольствие в подобном образе жизни и с радостью выбирали Кампанию для своего постоянного пристанища. Манерный Сенека жаловался на пьяных, которые вечно устраивали пирушки на побережье, сетовал и на Кумский залив, оглашаемый музыкой и пением. Однако сам никуда уезжать не спешил. Отворачивался в сторону гор и посылал из Кампании нравственные письма к Луцилию.
Беззаботную публику нисколько не тревожили моралии Сенеки. Римляне не бежали прочь от соблазнов и удовольствий. Наоборот - обустраивались с удобствами и фантазией. Возводили дамбы, сооружали искусственные гавани, так что самые большие корабли могли причаливать к берегу без опасения. В окружающих горах кампанцы прокладывали туннели, где на протяжении многих километров дорога была удобна для проезда. Дневной свет проникал в эти туннели с поверхности через люки, вырубленные во многих местах.
Благодаря плодородию этой местности кампанцы жили богато. В действительности, ехидничает Страбон, они дошли до такого сумасбродства от роскоши, что на ланч заказывали битву гладиаторов, а на ужин - выступление актеров. Когда кампанцы без утомительного боя сдались Ганнибалу и приняли его войско на зимние квартиры, то настолько изнежили неприятельских солдат разными удовольствиями, что обалдевший Ганнибал получил обратно, по его же словам, не воинов, не мужчин, а капризных и избалованных женщин. Римляне, утвердив господство в Кампании, научили, как им показалось, местных жителей уму-разуму, но под конец разделили "нелегкую" участь воинов Ганнибала.
Случались в жизни кампанцев и неурядицы, как-то: землетрясения и наводнения. Но все забывалось, и во времена Нерона грозный Везувий представлялся как "живописная гора, покрытая цветущими садами". Только плоская вершина его была совершенно бесплодна и пепельного цвета.
Мнение местных жителей - горючий материал у Везувия истощился и огня больше не будет...
Грандиозное представление устроил в Кумском заливе император Гай Калигула. По словам Светония, это было зрелище - "новое и неслыханное дотоле". Ибо Калигула перекинул через залив мост длиною в три с половиной километра. Для этого мероприятия собрал он отовсюду грузовые суда, выстроил двумя шеренгами и засыпал землей. А затем два дня подряд скакал по этому чудотворному мосту - взад и вперед. В один день - с маленьким щитом и мечом, в другой день - с дубовым венком на голове. Правда, в Риме из-за нехватки судов для подвоза хлеба начался голод, но зато местные жители от души повеселились, глядя, как Калигула разъезжает по мостику, да на лошадке...
Плох тот брандмейстер, который не мечтает стать
брандмайором!
Йиржи Геллер
"Апостол (греч.) - посланник; в общем смысле
все, кто был куда-нибудь послан для проповеди
Евангелия".
смерть пятого посланника
Какая теперь разница - Тит или Гай?..
Он сидел в ванне по пояс в кровавой воде. И не надо быть криминалистом, чтобы распознать труп. "Здравствуйте, уважаемый труп! С вами разговаривает живое тело!" Я не стала кричать: "Ой, мамочки!" Я не стала набирать дрожащими пальцами телефон полиции. Я присела на край ванны и принялась изучать труп, как будто всю жизнь только этим и занималась. Не знаю, что на меня нашло. Скорее всего - от неожиданности. Еще, не пойму для чего, я засунула указательный палец в воду, отметила для себя, что ванну наполняли часа четыре назад, потому как вода совсем остыла. Вряд ли бы он стал забираться в холодную воду - в рубашке и брюках. Стильный пиджак, не меньше чем за пятьсот долларов, валялся на полу перед ванной, как коврик. Лакированные туфли, начищенные до блеска, аккуратно стояли на табурете. И чтобы поставить их туда - ему пришлось убрать тазик с замоченным для стирки бельем. Где я находилась четыре часа назад? А черт те где, и свидетелей у меня нет.
Рукава рубашки он отрезал опасной бритвой. Потом этой же бритвой вскрыл себе вены и, вероятно, затих, глядя, как медленно вытекает кровь. Впрочем, не знаю. Может быть, кровь текла быстро и всего через пару минут он потерял сознание. Другое дело, что опасную бритву он вытер о галстук и положил на табурет, рядом со своими туфлями. Странно. Еще не знаю почему, но - странно. Буквально как психопат искромсать себе вены, а потом преспокойно вытирать бритву. Но если бы только это выглядело странным. Еще на лбу у трупа имелась надпись, сделанная, по всей вероятности, химическим карандашом...
Гай Петроний Арбитр
Вот это было странным, настолько странным. Если не сказать ненормальным. Противоестественным. И еще - невероятным. Как человек мог вообще что-то написать на собственном лбу? С каллиграфическим искусством. И для чего? Значит, ему кто-то помог - до или после смерти. И карандаш был не химический, а мой. Для подводки глаз. Черного цвета. Теперь он находился в стаканчике для зубной щетки. А я же не дура, чтобы туда его ставить. Я вытащила карандаш из стаканчика и написала на своей руке печатными буквами "ТИТ". Потом поднесла руку ко лбу покойного и сравнила цвет. Он. Затем отошла к раковине и принялась отмывать со своей руки "Тита".
Можно было подумать, что я - зомби. У меня в ванной находится труп, а я веду себя, как бы помягче сказать, нечувствительным образом. Не падаю в обморок, не зову на помощь, не трясу конечностями. Можно подумать, что я четыре часа назад зарезала этого мужчину, а потом преспокойно отправилась в ближайшее заведение - пить кофе со сливками. После чего вернулась обратно, пронумеровала труп и теперь размышляю - что с ним делать дальше. По правде говоря, именно об этом я и размышляла. Что делать дальше? Конечно, можно закрыть глаза, сосчитать до пятидесяти и надеяться, что труп таким же невероятным способом исчезнет, как и появился. А можно вытолкать его за дверь и спустить на первый этаж в лифте. Пусть там его и находят. И размышляют - откуда он взялся. А я приму каких-нибудь транквилизаторов и вымою ванну. Потому что не хочу общаться с полицией. За всю свою жизнь я не совершила ничего предосудительного - это моя точка зрения. А по мнению юриспруденции - может, и совершила. Откуда я знаю? И весьма может быть, что мои законы расходятся с общепринятыми. Но в любом случае - к этому трупу я не имею никакого отношения. Только была с ним знакома, когда он еще не был трупом. И тогда я решила позвонить, другой знакомой. Возможно, она объяснит, что делает наш общий любимый труп в моей ванной комнате. Иначе эта история попахивает дешевым детективом. Попахивает? Я осторожно принюхалась, ничего предосудительного в воздухе не обнаружила, но на всякий случай обильно опрыскала ванную комнату дезодорантом. Еще подумала - хорошо, что у меня есть "спрей", а если бы я пользовалась только "роликовыми" дезодорантами... Не прокатывать же ими покойного. "Вот и верь после этого рекламе!" подумала я. В общем, я вела себя и думала, как идиотка. Поплотнее закрыла дверь в ванную комнату и пошла звонить по телефону.
- Привет, Янка!.. - поздоровалась я.
- Хм-м, - ответила она. - Привет, Ирэна !
- Это я - Янка! - сказала я. - А ты - Ирэна!
- Я в курсе, - ответила она. - Только почему ты назвала меня Янкой?
- Я ошиблась! - призналась я.
- Я так и поняла, - ответила она. - Поэтому и назвала тебя Ирэной.
И если бы нас прослушивали все полицейские службы мира, то все равно бы ничего не поняли.
- Послушай, Ирэна!.. - сказала я.
- Слушаю, - ответила она.
- Ты сейчас дома? - спросила я.
- В Занзибаре, - ответила она. - Ты куда звонишь-то?
- Тебе, - удивилась я. - А что, неправильно соединили?
- Ладно, - ответила она. - Проехали.
- Если бы! - намекнула я о превратностях судьбы, с ударением на последней букве.
- Да кабы-ы-ы! - поддержала меня Ирэна. - Послушай...
- Слушаю, - с готовностью ответила я.
Поскольку такое изменение в диалоге устраивало меня как нельзя лучше. Почему бы Иране не рассказать мне о своем трупе в ванной, а я стану ее утешать?
- Короче, - выругалась Ирэна. - У меня пальцы в лаке.
- А у меня - в крови, - сообщила я, разглядывая свой указательный палец.
- Продезинфицируй, - посоветовала мне Ирэна.
- Уже не поможет, - вздохнула я и покосилась на дверь в ванную комнату.
И тогда Ирэна перешла к вопросу, которого я ждала и, собственно, ради чего звонила.
- А что случилось? - спросила она.
- Я пришла домой и обнаружила в ванной труп с перерезанными венами и надписью на голове.
- Это все? - поинтересовалась Ирэна.
- Нет, - призналась я.
- Тогда перезвони попозже, когда у меня лак высохнет.
- И еще это - Густав Шкрета! - все-таки добавила я.
- Давай сначала! - потребовала Ирэна. - Что делает у тебя в ванной Густав Шкрета?
- Ничего не делает, - вздохнула я. - Уже часа четыре...
- Ты сексуально невоздержанная нахалка, - подытожила Ирэна. - Он пьян?
- Он мертв.
- Ну-ну, - сказала Ирэна. - Пусть отдохнет. А потом, с новыми силами...
- Ни за что! - возмутилась я. - Он мертв - натурально!
- Еще раз - с начала! - потребовала Ирэна.
- Да сколько можно! - снова возмутилась я. - У меня в ванной труп Густава Шкреты. С перерезанными венами. И меня сейчас вытошнит.
- Сейчас приеду! - сказала Ирэна. - Через десять минут!
Я подумала, что эти десять минут я посижу спокойно и послушаю короткие гудки в телефонной трубке. Не хотелось оставаться одной в квартире с покойником. Но потом решила, что это глупо. Вдобавок если Ирэна задержится, надеюсь, минуты на три, то не сможет меня об этом предупредить. И тогда я положила трубку и как завороженная уставилась на часы.
- Пятьсот девяносто девять, пятьсот девяносто восемь, пятьсот девяносто семь...
А если тот, кто помог ему стать покойником, прячется в бельевой корзине? Что тогда?
"Тогда он карлик, - с облегчением подумала я, припоминая, какого размера у меня бельевая корзина. - А с карликом я справлюсь. Главное, чтобы он не прятался в стенном шкафу, потому что стенной шкаф - куда больше. Там могут спрятаться - десять карликов. Четверо - в правом отделении, четверо в левом, и пара - на верхних полках. А десять карликов - уже перебор..."
От звонка я подпрыгнула на полметра, вначале схватилась за телефонную трубку, а потом сообразила, что звонили во входную дверь.
- Хватит моргать в глазок! - не выдержала за дверью Ирэна. - Открывай!
- Что-то я тебя не узнаю! - настороженно отозвалась я. - В каком году у тебя день рождения?
- Убью! - не к месту возмутилась Ирэна и приподняла над своей головою парик.
- Ага, - признала я подругу и распахнула дверь.
Ирэна с порога оценила мое боевое вооружение - по сковородке в правой и левой руке, скинула в прихожей туфли и побежала в ванную комнату. Крикнула там: "Ого!" - и прибежала обратно в прихожую. Я только успела закрыть дверь на все засовы.
- Сегодня какой день недели? - поинтересовалась она.
- Не знаю, у меня месячные, - невпопад ответила я.
- Дура! - охарактеризовала меня Ирэна. - Сегодня четверг!
- Так я же и говорю... - попыталась объясниться я.
- А Шкрета приходит к тебе по пятницам... Хотя... - до нее наконец-то дошло, - на этой неделе он вообще, как я понимаю, не должен был к тебе приходить... М-да... - добавила она, - неприятность...
- Ага, - подтвердила я.
Ирэна повесила свой кудлатый парик на вешалку в прихожей, сняла плащ и ухватилась за ручку стенного шкафа.
- Одну минуту! - воскликнула я и заняла удобную позицию для утрамбовки карликов. - Открывай!
Ирэна открыла стенной шкаф, глядя, как я воинственно помахиваю сковородками, хмыкнула и пошла в комнату. Я продолжала внимательно осматривать полки. И совершенно случайно обнаружила купальник, который безуспешно разыскивала еще пару недель назад. Тогда я положила на полку свои сковородки и вытащила на свет божий купальник. И стала его разглядывать.
- Нашла время! - недовольно пробурчала Ирэна. - Лучше скажи, почему мы не можем вызвать полицию?
Я троекратно пожала плечами, продолжая интересоваться купальником, чтобы как-то отвлечься от этой неприятной темы.
- Да что же тебя так корежит? - удивилась Ирэна. - Впрочем, как знаешь. Ты ведь хотела заполучить Густава Шкрету в личное пользование? Ну вот, теперь - наслаждайся!
- Теперь я хочу от него избавиться, - заметила я.
- Да-а? - снова удивилась Ирэна. - Надо же! И кто теперь у тебя его возьмет?
Это был вопрос. Когда мужчина уходит на своих двоих, есть вероятность, что он забудет дорогу обратно. Особенно если треснуть его на прощанье скалкой. А когда он устроился в ванной и имеет подпорченный вид - избавиться от него сложнее. Закопать на пустыре - жалко, а отправиться куда-нибудь самостоятельно он уже не сможет. "Дорогая, я только выйду на минуточку, сигарет куплю!.." И поминай, как звали. Я проверяла - заядлые курильщики возвращаются в лучшем случае через месяц. И не всегда - к тебе...
- Что ты ревешь, как корова? - воскликнула Ирэна, потому что слезы катились у меня по лицу - до подбородка. Там я собирала слезы в купальник, чтобы не тереть глаза, чтобы глаза не были красными.
- Шкрету жалко, - пояснила я.
- Себя пожалей, - возразила Ирэна. - Шкрете уже все равно, а ты теперь будешь заниматься чистописанием. До посинения!
- В смысле?.. - удивилась я.
- Безо всякого!.. - отрезала Ирэна. - Гай Петроний Арбитр, Гай Петроний Арбитр, Гай Петроний Арбитр... На лбу у каждого следователя!
Я моментально прекратила реветь, потому что живо представила эту картину. Как, от усердия высунув язык, я расписываю лысины всем желающим. "Не морщите лоб, господин следователь! У меня слово "тыррр" не помещается!"
- Во-первых, "тыррр" - это не слово, а окончание, - поправила меня Ирэна. - А во-вторых, "тыррр" - это ситуация, в которую мы с тобой попали! Пойдем на нее поглядим... Только не переспрашивай, как идиотка, - "на кого на нее?!".
И мы потопали в ванную комнату - смотреть на ситуацию по имени "тыррр".
- Ну? - спросила у меня Ирэна. - Как он?
- Нормально, - предположила я, потому что еще на пороге закрыла лицо руками, чтобы лишний раз не смотреть на Густава Шкрету.
- Фу ты! - выругалась Ирэна. - Я спрашиваю, что он делает? То есть, поправилась она, - я спрашиваю - как он выглядит?
- Наверное, так же, - ответила я. - Разве сама не видишь?
- Не вижу, - призналась Ирэна, - потому что боюсь открыть глаза.
Тут все-таки нам пришлось побороть страх и взглянуть на покойника.
- Вампиры в Сиэтле! - брякнула Ирэна, "насладившись" зрелищем. - Янка, а ты уверена, что не имеешь к этой надписи никакого отношения? Ни левой, ни правой рукой?
Конечно, бывают у меня и сумасбродные поступки. Например, полгода назад я купила брючный костюм на два размера меньше, чем в состоянии на себя натянуть. Только потому, что меня разозлила продавщица. "Это не ваш размер!" - сказала она, вертя тощим задом. "Мой!" - уверенно возразила я. "Это не ваш размер!" - повторила она, "пиликая", как раненая трясогузка. "Мой!.." - рассвирепела я. После чего пришла домой и порезала купленный костюм - на ленточки... Что же касается Густава Шкреты, то лоб у него не самое привлекательное место для упражнений. Хоть письменных, хоть устных. И если бы мне понадобилось...
- А что вообще это значит? - заинтересовалась Ирэна. - М-м-м-м, м-м-м-м и м-м-м-м, - она обозначила каждое слово - звуком, как будто стеснялась говорить о веревке в доме повешенного.
- В том-то и дело, - откликнулась я. - Что - не понятно.
Ирэна "поблагодарила" меня взглядом и стала рассуждать логически. То есть загибать поочередно пальцы и кивать при этом предполагаемому оппоненту.
- Можно тебя на минуточку? - сказала Ирэна, когда пальцы у нее на руках закончились. - На минуточку, - повторила она и скосила глаза в сторону двери, как будто Густав Шкрета мог подслушать наши секретики.
Мы вышли из ванной комнаты, плотно закрыли за собою дверь и расположились в комнате на диване.
- Давай вызывать полицию, - предложила Ирэна.
- Вначале потренируемся, - возразила я. - Ты задавай вопросы, а я буду на них отвечать.
Однажды по телевизору я смотрела, как работает детектор лжи. Кривые лапки елозили по бумаге; преступник был похож на новогоднюю елку, увешанную гирляндами; и единственно, что мне не понравилось, - это однозначные ответы: да или нет. Ирэна видела такую же телепередачу, поэтому первый вопрос задала с пристрастием:
- Сколько будет, если четыреста двадцать восемь умножить на двести сорок пять?
- Ты что, с ума сошла? - возмутилась я, потому что всегда сомневалась сколько будет пятью пять.
- Сто четыре тысячи восемьсот шестьдесят долларов, - невозмутимо ответила Ирэна. - Я всегда задаю человеку этот вопрос, чтобы сбить его с толку.
- А почему "долларов"? - переспросила я.
- А чего же еще считать? - удивилась Ирэна.
Она достала из своей сумочки записную книжку, открыла на букве "янка" и поставила жирный минус напротив моего имени.
- Это зачем? - спросила я.
- Первый ответ - мимо кассы! - пояснила Ирэна. - Ты поменьше верещи, побольше соображай. Потому что ты, - она накарякала слово "ты" в записной книжке и подчеркнула его два раза, - в ужасном положении...
Тут мы обе снова покосились на дверь в ванную комнату, из-за того что мало кому придет в голову играть в "тривиал персью" с покойником. Только нам.
- Давно вы знакомы с Густавом Шкретой? - пролаяла Ирэна, как полицейский бульдог.
- Нет, - однозначно ответила я, помня о детекторе лжи.
- Зачем же врать? - прищурилась Ирэна. - Ты с ним знакома уже два месяца.
- Да, - ответила я.
- Вы состояли с ним в интимных отношениях?
- Нет.
От возмущения Ирэна подпрыгнула на диване.
- А с кем же тогда он сожительствовал? - ядовито спросила она.
- С тобой, - отвечала я.
Тут Ирэна закрыла свою записную книжку и положила ее в сумочку. Потом поднялась с дивана, прошлась по комнате и остановилась возле зеркала, чтобы поправить прическу. Убрала со лба прядь, навесила ее обратно, постояла еще немного перед зеркалом и вернулась на диван.
- Пару раз, - призналась она.
- Итого - четыре, - подытожила я. Мы пожали друг другу руки. После чего Ирэна задумалась на полсекунды и допустила, что Густав Шкрета покончил с собой от раздвоения личности. И как подлец - у меня дома.
- Может быть, он к тебе лучше относился? - предположила Ирэна. - Чем ко мне...
Я понимаю, что это слабое утешение, но все-таки.
Мы познакомились с Густавом Шкретой в кафе...
В тот день разорался мой непосредственный шеф, и я ушла с работы пораньше. "Где факсимильное сообщение из Индонезии?!!" В глаза его не видела... С шефом у меня существует негласная договоренность, во всяком случае - я так думаю, что существует. Он на меня орет, а я молча складываю личные вещи. Когда он уходит в свой кабинет, я набираю телефон Ирэны и визгливым голосом сообщаю, что я теперь "без-ра-бот-на-я". "Ага, - говорит Ирэна, - значит, встречаемся там же". После чего она кладет телефонную трубку и начинает орать на свое непосредственное начальство. Что в таких нечеловеческих условиях она работать не может, не будет и пусть не надеются. Ее начальство предполагает, что у Ирэны критический день, а у нас таким образом образуется масса свободного времени. Я со своей коробкой, куда сложены "личные вещи", врываюсь в кафе "У старого Эдгара" и занимаю привычный столик. "Где этот старый извращенец? - интересуюсь я. - Пусть принесет мне два сухих мартини!" Дежурная шутка.
Я попиваю мартини и с интересом рассматриваю содержимое коробки... "Кнопки, скрепки, факсимильное сообщение из Индонезии!" Вскоре в кафе появляется Ирэна. "Передайте этой сволочи, Эдгару, - говорит она, - чтобы он не попадался мне на глаза!" У бармена от наших дежурных шуточек - сводит скулы. Ирэна присаживается за столик, отпивает мартини и туманно улыбается. Потому что приятно в разгар рабочего дня - выпить мартини. Когда все набегаются и придут за своими граммами и литрами, делать это вместе со всеми нет никакого удовольствия.
В тот день Густав Шкрета в кафе не появился...
- Да, - сказала Ирэна. - Слоны уходят помирать на слоновье кладбище, а Густаву Шкрете понравилась твоя ванна.
- Как он сюда попал? - поинтересовалась я.
- Ключи? - догадалась Ирэна.
- Ключи, - подтвердила я.
Густав Шкрета, выражаясь компьютерным языком, не имел свободного доступа к моей квартире. За эти два месяца происходили разные события. Да только ключей я Густаву Шкрете не давала.
- Он их выкрал, - предположила Ирэна и оказалась права - запасного комплекта не было на своем месте.
И, кстати, в карманах у Густава Шкреты - тоже. Мы основательно обследовали его пиджак. Для этого нам снова пришлось пойти в ванную комнату.
- Надо посмотреть, что у него в брюках, - предложила Ирэна.
Я отрицательно покачала головой. И тогда Ирэна подошла к ванне и принялась шарить там руками, как будто разыскивала под корягой рака.
- Ты знаешь, - сообщила мне Ирэна, при этом поглядывая на Густава Шкрету, - а я начинаю к нему привыкать.
- Главное, не увлекайся, - предупредила я. Потому что Ирэна имела слабость к рискованным экспериментам.
- Нет там никаких ключей, - наконец-то заявила она и отошла от ванны.
Итак, по разным бредовым обстоятельствам, о которых я здесь умалчиваю, обращаться в полицию мы не могли. Поскольку на многие вопросы у нас с Ирэной не было ответа. На какие-то вопросы нам не хотелось бы отвечать. А то немногое, что мы собирались сообщить, вряд ли могло удовлетворить полицию. И тогда мы нашли хитроумный способ избавиться от Густава Шкреты.
- Давай отвезем его к Йиржи Геллеру! - предложила Ирэна.
- Ты думаешь, это поможет Геллеру вжиться в образ писателя? - осторожно спросила я.
- А разве нет? - Ирэна уже прониклась этой идеей. - Пусть воображает себя мастером детективного жанра!
Я подумала и согласилась, что это сюжет. Во всяком случае - не хуже, чем у Сандры Браун. Только вот как обстоят дела у так называемого Йиржи Геллера со здоровьем? Может быть, с перепугу он окочурится, и тогда мы будем иметь на руках - два трупа.
- А я его предупрежу, - успокоила меня Ирэна.
Она быстренько набрала номер телефона, сказала:
- Алло?! Это Йиржи Геллер? Мы сейчас приедем! - и тут же повесила трубку.
- Ну вот, - сказала она и выразительно посмотрела на меня. - Теперь все в курсе.
Я махнула рукой. Ирэну не переделаешь. И оставалось только выловить Густава Шкрету из ванны, вызвать такси и отвезти на квартиру к Йиржи Геллеру. Чтобы собрать все подозрительные обстоятельства - в одном месте...
- Постой! - воскликнула Ирэна. - А как обычно перевозят трупы?
Немного посовещавшись, мы решили, что если Густаву Шкрете отпарить брюки, надеть на него пиджак и отреставрировать физиономию, то он еще вполне сойдет за нашего пьяного приятеля. Если надпись на лбу прикрыть шляпой. Почему-то нам не захотелось стирать эту надпись или попросту - не пришло в голову.
Не стану описывать, как мы сушили Густава Шкрету феном, припудривали и готовили к выходу в свет. Словно две чучельницы. Понятное дело, что мужского убора у меня в гардеробе не нашлось, а напяливать на Густава Шкрету шляпку с перышками - мы не решились. Даже "таблетка с вуалькой" ему бы не подошла. Поэтому мы обрядили Густава Шкрету в берет - натянули берет ему на уши и с грустным видом покинули мою квартиру.
- Сильно намок, - посетовала Ирэна.
- Ага, - подтвердила я. - Потяжелел. Посапывая от натуги, мы затащили Густава Шкрету в лифт и приперли его к стеночке.
Со стороны могло показаться, что две симпатичные девушки просто без ума от странного парня в женском берете. Парень же, несмотря на все наши ухищрения, оставался безучастным. И слава богу, что консьержка не выглянула из своей конуры, когда мы волокли Густава Шкрету по лестнице. Он так стучал своими лакированными туфлями!..
- Вот повезло парню! - позавидовал Густаву Шкрете таксист, когда мы втроем разместились на заднем сиденье его машины.
А то! Даже в мертвом виде Густав Шкрета все время распускал руки... Как опытные шпионки, мы высадились из такси, не доезжая до места встречи, и вынуждены были тащить Густава Шкрету по улице - два квартала. Странно, что никто не обратил на нас особого внимания.
- А вот и мы! - объявила Ирэна, когда Йиржи Геллер открыл дверь.
Предательский берет съехал со лба на макушку, и Йиржи Геллер смог без труда ознакомиться с надписью на голове Густава Шкреты.
- Гай Петроний Арбитр, - машинально продекламировал Йиржи Геллер, а Густав Шкрета, как мне показалось, улыбнулся.
Я же предупреждала Ирэну, что надо справиться о здоровье писателя... Как только Йиржи Геллер дочитал эту надпись до конца, он побледнел от испуга и - потерял образ. Очень уж впечатлительные эти писатели...
кампания
При тех же консулах сгорел от удара молнии
гимнасий, а находившаяся в нем статуя Нерона
расплавилась и превратилась в бесформенный медный
слиток. Был также сильно разрушен землетрясением
многолюдный кампанский город Помпеи...
Корнелий Тацит. Анналы
На первый взгляд, Кумский залив - небольшая морщина на "голенище" Италии, неподалеку от места, где у римского "сапога" начинается подъем. При ближайшем рассмотрении залив напоминает подкову, прибитую к берегу между Мисенским мысом и полуостровом Соррент. Эта "подкова" еще сыграет свою роль в истории, когда взорвется на ее берегу Везувий, зальет лавой и засыплет пеплом римские города - Помпеи, Геркуланум, Стабии. А пока здесь лучшее место для отдыха, облюбованное императорами и "меценатами". Побережье Кумского залива было буквально усеяно поселениями. Многочисленные постройки вдоль пыльной дороги создавали обманчивое впечатление, что это один приморский город. Чуть поодаль, в самых живописных местах, располагались виллы римской знати, виноградные плантации и усадьбы. Здесь разливали по бочкам наилучшие итальянские вина - фалернское, статанское, каленское; плодородная земля давала до четырех урожаев в год. Сюда приезжали на отдых из душного Рима. Вольный образ жизни, свободные нравы, курортное изобилие. Актеры, музыканты, живописцы - поддерживали греческую атмосферу беспрерывного праздника. Кампания! Идиллическая страна, римская провинция.
Античный путешественник Страбон писал, что многие римляне находили удовольствие в подобном образе жизни и с радостью выбирали Кампанию для своего постоянного пристанища. Манерный Сенека жаловался на пьяных, которые вечно устраивали пирушки на побережье, сетовал и на Кумский залив, оглашаемый музыкой и пением. Однако сам никуда уезжать не спешил. Отворачивался в сторону гор и посылал из Кампании нравственные письма к Луцилию.
Беззаботную публику нисколько не тревожили моралии Сенеки. Римляне не бежали прочь от соблазнов и удовольствий. Наоборот - обустраивались с удобствами и фантазией. Возводили дамбы, сооружали искусственные гавани, так что самые большие корабли могли причаливать к берегу без опасения. В окружающих горах кампанцы прокладывали туннели, где на протяжении многих километров дорога была удобна для проезда. Дневной свет проникал в эти туннели с поверхности через люки, вырубленные во многих местах.
Благодаря плодородию этой местности кампанцы жили богато. В действительности, ехидничает Страбон, они дошли до такого сумасбродства от роскоши, что на ланч заказывали битву гладиаторов, а на ужин - выступление актеров. Когда кампанцы без утомительного боя сдались Ганнибалу и приняли его войско на зимние квартиры, то настолько изнежили неприятельских солдат разными удовольствиями, что обалдевший Ганнибал получил обратно, по его же словам, не воинов, не мужчин, а капризных и избалованных женщин. Римляне, утвердив господство в Кампании, научили, как им показалось, местных жителей уму-разуму, но под конец разделили "нелегкую" участь воинов Ганнибала.
Случались в жизни кампанцев и неурядицы, как-то: землетрясения и наводнения. Но все забывалось, и во времена Нерона грозный Везувий представлялся как "живописная гора, покрытая цветущими садами". Только плоская вершина его была совершенно бесплодна и пепельного цвета.
Мнение местных жителей - горючий материал у Везувия истощился и огня больше не будет...
Грандиозное представление устроил в Кумском заливе император Гай Калигула. По словам Светония, это было зрелище - "новое и неслыханное дотоле". Ибо Калигула перекинул через залив мост длиною в три с половиной километра. Для этого мероприятия собрал он отовсюду грузовые суда, выстроил двумя шеренгами и засыпал землей. А затем два дня подряд скакал по этому чудотворному мосту - взад и вперед. В один день - с маленьким щитом и мечом, в другой день - с дубовым венком на голове. Правда, в Риме из-за нехватки судов для подвоза хлеба начался голод, но зато местные жители от души повеселились, глядя, как Калигула разъезжает по мостику, да на лошадке...