Страница:
И впоследствии, как говорил Булат, в нем выработалась не умозрительная, а органическая ненависть к войне. И это наложило отпечаток на всю его жизнь, и литературную тоже.
А Окуджаве после повести «Будь здоров, школяр» приписывались самые тяжкие грехи. Повесть появилась на свет в «Тарусских страницах», которые были осуждены специальным постановлением Бюро ЦК КПСС по РСФСР. В подготовке постановления принимал деятельное участие небезызвестный Егор Лигачев. Когда он стал вторым человеком в партийно-государственной иерархии, я как-то напомнил Булату о его давнем «контакте» с этим деятелем, что его позабавило. Он пошутил: «Не хочу себя преувеличивать, наверное, он так вырос не только на моих костях». В предшествующей постановлению записке о зловредном сочинении Окуджавы, подготовленной двумя отделами ЦК, говорилось: «Главный герой повести и его товарищи выглядят откровенно циничными, разболтанными, трусливыми людьми, лишенными высоких чувств любви к Родине, преданности делу социализма, воли к борьбе с фашизмом, то есть всех тех прекрасных качеств, которые придавали непреоборимую силу нашим бойцам… Не вызывают симпатии и командиры. К многим из них в повести приклеиваются такие ярлыки, как „штабные крысы“, „гады“…»
Надо ли объяснять, почему до перестройки повесть «Будь здоров, школяр» не перепечатывалась.
Но справедливости ради скажу, что не только официозная критика громила повесть Окуджавы. Она была осуждена и на страницах «Нового мира», стойко и последовательно защищавшего «лейтенантскую» литературу. Видимо, автора той давней статьи в «Новом мире» напугал открытый антивоенный пафос повести.
Герой ее не произносит тех слов о любви к Родине, которые обычно изрекались в газетных очерках и бездарных романах: они кажутся ему фальшивыми или нецеломудренными. Но ведь он уходит на фронт добровольцем, что яснее ясного раскрывает его отношение к происходящему, его настроение, хотя рассказывает он о своем поступке в юмористических тонах, не желая его героизировать. И о ненависти к фашистским захватчикам герой не произносит речей, но разве непонятно, что у него на душе, если он, испытавший множество унизительных неудобств из-за потерянной ложки, отказывается взять трофейную – она вызывает у него отвращение! Вообще высокое в повести, как и было на реальной войне, погружено, вросло в быт, в немыслимо тяжелый фронтовой быт, гнетущий не меньше, чем страх смерти.
Все автобиографические вещи Окуджавы написаны от первого лица, это лирическая проза, но немалая дистанция отделяет автора от героя, и создается она прежде всего иронией (исследователям его творчества еще предстоит осмыслить и раскрыть содержание его поэтической декларации: «Я выдумал музу Иронии для этой суровой Земли»).
Война с ее жестокими требованиями строжайшей дисциплины, беспрекословного выполнения приказов, стригущая всех под одну гребенку, была, однако, в годы, которые описывает Окуджава в повести «Будь здоров, школяр», временем преодоления психологии «винтиков», временем самостоятельных решений, цена которых – жизнь или смерть. Временем преодоления сталинских пропагандистских мифов, глубоко проникших в массовое сознание. Эту важную особенность того времени не упускает из вида Окуджава.
И вторая «обойма» – «бардовская», как и «военная», – тоже возникла не на пустом месте. Новое время, время начинавшегося в «оттепель» духовного раскрепощения, потребовало новых песен. Так рождалась авторская песня. Что касается Окуджавы, то сейчас уже совершенно ясно, что в отечественной словесности нашего времени не было поэта, который, как он, создал бы такой большой массив современных, подлинно народных песен (сегодняшняя народность уж точно не в лапотно-сермяжном мнении и описании, которые высмеивали еще Белинский и Гоголь). Гитара, которая десятилетиями воспринималась как один из неизменных атрибутов мещанской пошлости, оказалась у него связанной с высокой поэзией. Песни Окуджавы (а в них, как мне кажется, его поэтическая, художническая индивидуальность выразилась и наиболее органично, и наиболее полно), опирающиеся на романсовую традицию, противостоящую так называемой «массовой» песне, которая долгое время была официальной и полноправной законодательницей вкусов, не опускались, однако, до душещипательной сентиментальной чувствительности – в них был истинный драматизм, они вбирали в себя трагедии минувшего жестокого века.
Окуджава воспевал простые и вечные человеческие ценности: «молюсь прекрасному и высшему» – таков его нравственный и поэтический девиз. В его песнях – неостывающий жар человечности и доброты.
Признаюсь, долгое время я считал, что он наш поэт, что песни его принадлежат нашему поколению, мы владеем ими безраздельно. Да и он сам говорил: «Самая приятная для меня аудитория – это аудитория, близкая мне по возрасту, то есть людей с моим опытом». Оказалось, что это не совсем так. Он был неслыханно популярен, но мода проходит, а ему оставались верны.
Одно поколение сменялось другим, а любовь к его песням не угасала, не угасает, не угаснет.
Марат Гизатулин
КОРОТКО ОБ АВТОРАХ
А Окуджаве после повести «Будь здоров, школяр» приписывались самые тяжкие грехи. Повесть появилась на свет в «Тарусских страницах», которые были осуждены специальным постановлением Бюро ЦК КПСС по РСФСР. В подготовке постановления принимал деятельное участие небезызвестный Егор Лигачев. Когда он стал вторым человеком в партийно-государственной иерархии, я как-то напомнил Булату о его давнем «контакте» с этим деятелем, что его позабавило. Он пошутил: «Не хочу себя преувеличивать, наверное, он так вырос не только на моих костях». В предшествующей постановлению записке о зловредном сочинении Окуджавы, подготовленной двумя отделами ЦК, говорилось: «Главный герой повести и его товарищи выглядят откровенно циничными, разболтанными, трусливыми людьми, лишенными высоких чувств любви к Родине, преданности делу социализма, воли к борьбе с фашизмом, то есть всех тех прекрасных качеств, которые придавали непреоборимую силу нашим бойцам… Не вызывают симпатии и командиры. К многим из них в повести приклеиваются такие ярлыки, как „штабные крысы“, „гады“…»
Надо ли объяснять, почему до перестройки повесть «Будь здоров, школяр» не перепечатывалась.
Но справедливости ради скажу, что не только официозная критика громила повесть Окуджавы. Она была осуждена и на страницах «Нового мира», стойко и последовательно защищавшего «лейтенантскую» литературу. Видимо, автора той давней статьи в «Новом мире» напугал открытый антивоенный пафос повести.
Герой ее не произносит тех слов о любви к Родине, которые обычно изрекались в газетных очерках и бездарных романах: они кажутся ему фальшивыми или нецеломудренными. Но ведь он уходит на фронт добровольцем, что яснее ясного раскрывает его отношение к происходящему, его настроение, хотя рассказывает он о своем поступке в юмористических тонах, не желая его героизировать. И о ненависти к фашистским захватчикам герой не произносит речей, но разве непонятно, что у него на душе, если он, испытавший множество унизительных неудобств из-за потерянной ложки, отказывается взять трофейную – она вызывает у него отвращение! Вообще высокое в повести, как и было на реальной войне, погружено, вросло в быт, в немыслимо тяжелый фронтовой быт, гнетущий не меньше, чем страх смерти.
Все автобиографические вещи Окуджавы написаны от первого лица, это лирическая проза, но немалая дистанция отделяет автора от героя, и создается она прежде всего иронией (исследователям его творчества еще предстоит осмыслить и раскрыть содержание его поэтической декларации: «Я выдумал музу Иронии для этой суровой Земли»).
Война с ее жестокими требованиями строжайшей дисциплины, беспрекословного выполнения приказов, стригущая всех под одну гребенку, была, однако, в годы, которые описывает Окуджава в повести «Будь здоров, школяр», временем преодоления психологии «винтиков», временем самостоятельных решений, цена которых – жизнь или смерть. Временем преодоления сталинских пропагандистских мифов, глубоко проникших в массовое сознание. Эту важную особенность того времени не упускает из вида Окуджава.
И вторая «обойма» – «бардовская», как и «военная», – тоже возникла не на пустом месте. Новое время, время начинавшегося в «оттепель» духовного раскрепощения, потребовало новых песен. Так рождалась авторская песня. Что касается Окуджавы, то сейчас уже совершенно ясно, что в отечественной словесности нашего времени не было поэта, который, как он, создал бы такой большой массив современных, подлинно народных песен (сегодняшняя народность уж точно не в лапотно-сермяжном мнении и описании, которые высмеивали еще Белинский и Гоголь). Гитара, которая десятилетиями воспринималась как один из неизменных атрибутов мещанской пошлости, оказалась у него связанной с высокой поэзией. Песни Окуджавы (а в них, как мне кажется, его поэтическая, художническая индивидуальность выразилась и наиболее органично, и наиболее полно), опирающиеся на романсовую традицию, противостоящую так называемой «массовой» песне, которая долгое время была официальной и полноправной законодательницей вкусов, не опускались, однако, до душещипательной сентиментальной чувствительности – в них был истинный драматизм, они вбирали в себя трагедии минувшего жестокого века.
Окуджава воспевал простые и вечные человеческие ценности: «молюсь прекрасному и высшему» – таков его нравственный и поэтический девиз. В его песнях – неостывающий жар человечности и доброты.
Признаюсь, долгое время я считал, что он наш поэт, что песни его принадлежат нашему поколению, мы владеем ими безраздельно. Да и он сам говорил: «Самая приятная для меня аудитория – это аудитория, близкая мне по возрасту, то есть людей с моим опытом». Оказалось, что это не совсем так. Он был неслыханно популярен, но мода проходит, а ему оставались верны.
Одно поколение сменялось другим, а любовь к его песням не угасала, не угасает, не угаснет.
Марат Гизатулин
ШВЕДСКАЯ «СЕСТРА» БУЛАТА ОКУДЖАВЫ
Живет в Стокгольме актриса и певица, основной репертуар которой вот уже более двадцати лет составляют песни Булата Окуджавы. Именно она по-настоящему открыла для своих соотечественников русского мастера. Десятки песен Булата Окуджавы, переведенные на шведский язык, неоднократно звучат в ее исполнении в концертных залах, по радио, записываются на пластинках.
В Королевском драматическом театре режиссер обнаружил у Кристины, кроме драматического, еще и музыкальное дарование, и она стала петь.
Ее выступления были настолько успешны, что известная фирма грамзаписи «Caprice» предложила ей контракт на выпуск пластинки с песнями на стихи Бертольда Брехта. Вокальное мастерство она совершенствовала в Международном театральном центре в Австрии. Это была школа вроде наших институтов повышения квалификации. Преподаватели из разных стран, состав их был очень сильный.
Вокальное мастерство вел польский актер и педагог Александр Бардини (1913–1995). Чтобы выбрать себе учеников, Бардини устроил конкурс. Один из конкурсантов пел странную песню на незнакомом Кристине языке. Песня эта перевернула душу Кристины, хотя понять, о чем там поется, она не могла.
На следующий день Александр Бардини пришел к Кристине, посмотрел на нее своими черными глазами и очень учтиво спросил: «Можно, я буду работать с вами?» Она так растерялась, что пробормотала только: «Пожалуйста, если хотите…»
На первом же уроке она спросила мэтра, что за песня была, которую она услышала на конкурсе.
– Это гениальный поэт, пой, – сказал Бардини и дал ей тексты песен Булата Окуджавы на русском и польском языках.
Голос же самого Булата впервые Кристина услышала в 1977 году в доме шведского писателя Ханса Бьеркегрена. Исполнение самим Булатом Окуджавой уже полюбившихся ей песен произвело на Кристину такое впечатление, что, возвращаясь после этого по ночному Стокгольму домой, она плакала от радости.
Мне не раз доводилось слышать рассказы тех, кто побывал на первых выступлениях Булата Окуджавы. Почти все помнят свои впечатления так отчетливо, как будто это было не сорок лет назад, а вчера. Многие вспоминают, что плакали, слушая его. Булат и сам это отметил в одной из своих песен:
«Когда выпили и смели с покрытых бумагой канцелярских столов весьма скромную закуску, на дощатый помост вынесли обшарпанный стул, и тут же буднично появился сам исполнитель. Окуджава был очень худ, почти тщедушен. Усики, курчавые волосенки, в лице ничего творческого. Гитара лишь усиливала общее ощущение незначительности и пошловатости.
Где-то на третьей песне его лицо казалось уже глубоким, мудрым и печальным, как у Блока.
…Более сильного впечатления от искусства в моей жизни не было ни до, ни после, вообще никогда».
С тех пор Кристина, по ее собственному выражению, «заболела» этими песнями. «Русского языка я не знала, но этот тихий голос, завораживающий своей искренностью и убежденностью в чем-то необыкновенно важном, звучащий под незамысловатые гитарные аккорды, тотчас и навсегда вошел в мою душу», – вспоминает Кристина Андерсон.
Когда Булат Окуджава возник со своими песнями за двадцать лет до того, как их впервые услышала Кристина, слова этих песен вызвали такое раздражение власть предержащих и их придворных «творческих интеллигентов», что даже самым горячим поклонникам этих песен в голову не приходило говорить о достоинствах его мелодий или вокала. Все копья ломались вокруг его стихов. Музыка и исполнение априори считались плохими.
«В первый раз я увидел его в 1960 году в гостинице „Октябрьская“ в компании московских поэтов. Он поставил ногу на стул, на колено – гитару, подтянул струны и начал. Что начал? Потом это стали называть песнями Окуджавы. А тогда было еще непонятно, что это. В то время и песни были другими, и пели их не так. А это? Как понять? Как назвать? Как рассказать друзьям, что произошло в гостинице „Октябрьская“?
Окуджава спел несколько песен и уехал в Москву. А я рассказывал и рассказывал об этом всем, кто попадался на глаза.
– Что, хороший голос? – спрашивали меня.
– Не в этом дело!
– Хорошие мелодии?
– Не в этом дело!..»
«Композиторы меня ненавидели, гитаристы презирали, вокалисты на меня были обижены всё время почему-то», – недоумевал Булат.
Наконец за Булата заступился старый уважаемый поэт Павел Антокольский, который хорошо относился к Булату, и сказал, что это не песни, это просто своеобразный способ исполнения своих стихов. После этого сам Булат стал везде говорить, что это не песни, что он не певец, не композитор, не гитарист…
Однажды, когда он в каком-то зале перед выступлением опять стал всё это говорить, кто-то выкрикнул из зала: «А зачем тогда приехал?» Булат с улыбкой любил вспоминать этот случай…
Как же объяснить слезы радости Кристины после услышанного, ведь она не поняла ни единого слова! Почему Кристина «заболела» этими песнями задолго до того, как выучила русский язык?
Много лет спустя, уже после смерти Булата Окуджавы, в серии «Золотые голоса России» наряду с марками, посвященными Леониду Утесову, Лидии Руслановой, Марку Бернесу, Клавдии Шульженко, была выпущена в свет и почтовая марка, посвященная Булату Окуджаве. Теперь больше не нужно никаких аргументов в пользу того, что он был не только великим поэтом, но и великим певцом.
Что касается композиторского дара Булата Окуджавы, то его высоко оценили такие композиторы, как Дмитрий Шостакович, Альфред Шнитке, Исаак Шварц.
…Но всего этого о Булате Окуджаве Кристина тогда не знала. Ей просто хотелось слышать эти песни снова и снова, и она всё время пела эти песни для себя. Владеть таким богатством одной было обидно, очень хотелось поделиться своей радостью с соотечественниками.
…Вернувшись из Австрии, Кристина сразу пошла к директору фирмы «Caprice» и заявила, что желает, чтобы на пластинке были не только песни на стихи Бертольда Брехта, но и песни Булата Окуджавы. Директор, конечно, опешил от такой наглости, но почему-то согласился послушать, что же это за песни неведомого им Окуджавы, из-за которых сходит с ума бедная Кристина. Собрали – назовем его так – худсовет. Послушали, ничего не поняли. Но Кристина была преисполнена такой решимости, что ей предложили в кратчайший срок перевести эти песни на шведский язык и тогда, так уж и быть, включить несколько песен в пластинку. Кристина до сих пор удивляется, почему они пошли на поводу у молодой, малоизвестной певицы.
Переводы делал журналист Малькольм Дикселиус, много лет проработавший в Москве, хорошо знавший Булата Окуджаву лично. Работа была трудной и мучительной. Как перевести на шведский язык боль и переживания русского поэта? Так в коллективе появился хорошо знающий и любящий Булата Окуджаву писатель Ханс Бьеркегрен. Работали с полной самоотдачей. Например, было сделано двадцать четыре варианта перевода «Песенки о бумажном солдатике»! Всем очень хотелось, чтобы в переводе сохранилось обаяние поэзии Окуджавы.
Александр Бардини несколько раз приезжал к Кристине в Стокгольм, чтобы помочь ей в работе над этой пластинкой.
Наконец первая пластинка Кристины Андерсон вышла. В ней было шестнадцать песен. Четыре из них были песнями на стихи Бертольда Брехта. Остальные двенадцать – песни Булата Окуджавы!
Это был 1978 год.
Пластинка имела большой успех.
Кристина получила много писем от слушателей. Ей выражали благодарность за знакомство с творчеством Булата Окуджавы, делились с ней душевными переживаниями, вызванными этими песнями, рассказывали о себе. Она ушла из театра, так как ей теперь приходилось много выступать с концертами. «Я никогда не видела такие глаза, такие лица у людей, как тогда, когда я пела Булата. Они сидели как дети, позабыв обо всем на свете».
Через год Кристина задумала организовать гастроли Булата Окуджавы в Швеции.
О, это была наивная затея!
Она извела кучу денег, времени на международные звонки в различные советские организации (о факсах и электронной почте тогда, всего двадцать лет назад, даже не помышляли), но всё было напрасно. Звонит она, например, в Союз писателей СССР, а там ей отвечают: «Да, конечно, но вы, к сожалению, попали не по адресу. Вам надо звонить в Союз композиторов». Она звонит в Союз композиторов, и там отвечают: «Хотите пригласить Булата Окуджаву в Стокгольм? Это замечательно. Но, к сожалению, вы звоните не по адресу. Вам надо связываться с Союзом кинематографистов». И так далее…
Эпопея с приглашением продолжалась целый год и закончилась полным фиаско, несмотря на настойчивость и упорство Кристины.
…Успех первой пластинки окрылил Кристину. Оказалось, что песни Булата очень понятны и близки шведам. Кристина с воодушевлением работала над новыми песнями Окуджавы. К компании переводчиков присоединяется один из крупнейших шведских поэтов Ларс Форсель. Теперь они еще строже работают над каждым словом, чтобы как можно точнее донести до шведского слушателя смысл и настроение песни.
Кристина Андерсон:
«Мы работали над „Песенкой о Моцарте“. Там были такие слова:
Он взял меня мягко за руку, подвел к окну и показал:
«Видишь, Кристина, окно в том доме – там живет человек, который убил моего отца».
Стало совершенно тихо – как в цирке, когда смолкает музыка, и в тишине я услышала вздохи Господа Бога на небе».
Вторая пластинка вышла в 1982 году. Она так же тепло была принята слушателями и критиками, как и первая.
Время шло, и постепенно менялся политический климат в Москве. В 1990 году Кристине, наконец, удалось организовать гастроли Булата Окуджавы в Швеции.
Перед самым его приездом Кристина очень переживала: а вдруг поэт не понравится ее друзьям, которым она «все уши прожужжала» о нем. «Я так нервничала, что готова была драться, если бы кто-нибудь сказал о нем плохо. Но он всем очень понравился, и даже моя мама сказала, познакомившись с ним: „Теперь я понимаю, почему ты так много о нем говорила“».
Было запланировано по одному концерту в нескольких городах, но так как залы не смогли вместить всех желающих, пришлось давать по два концерта.
Многие в Швеции тогда не понимали, какие трагические перемены происходят в Советском Союзе. Да что там шведы! В самом СССР большинство людей находились в эйфории от новых веяний, которые принесла перестройка. Почти никто тогда себе не представлял, какой долгий и тяжелый путь ждет нас по пути к нормальному человеческому обществу.
А тогда, в начале этого долготрудного пути, всё казалось проще и веселей. На одном из концертов в Швеции Булата спросили из зала, как он относится к Советскому Союзу. Булат медленно, раздумчиво ответил: «Понимаете, мы были смертельно больны. – В зале послышались смешки. – А сейчас мы переживаем реанимацию, – продолжал Булат. Эта фраза тоже вызвала смех. Булат помолчал и закончил: – Если ваши родственники будут смертельно больны – вы не будете смеяться». В зале сразу стало тихо.
В 1995 году Кристина Андерсон выпускает третью пластинку с песнями Булата Окуджавы, а также изданную на собственные средства книгу его песен с нотами и стихами, переведенными на шведский язык почитателями Булата Окуджавы – Малькольмом Дикселиусом, Хансом Бьеркегреном и Ларсом Форселем. О чувствах, которые пробуждает в ней творчество Булата Окуджавы, певица сказала в этой книге:
«ПОЭТУ, ПЕСНЕ – тем, кто шаг за шагом помогает нам преодолевать невзгоды, хранить наше человеческое достоинство и всегда возвращает нас к этой божественной, жестокой и чудесной жизни».
Когда готовилась эта книга, Я. И. Гройсман рассказал, что Булат Шалвович, подарив ему диск Кристины 1995 года, очень тепло и подробно вспоминал о шведской поездке и как он был поражен таким горячим приемом у «холодных» скандинавов.
В 1999 году исполнялось 75 лет со дня рождения Булата Окуджавы.
К этой дате Кристина выпустила новый диск под названием «Булату от Кристины».
Это был первый диск Кристины, записанный не в Швеции, а в России.
Великая певица Елена Камбурова (определение Булата Окуджавы), давно с большой теплотой относящаяся к Кристине Андерсон, «сосватала» ей для записи этого диска замечательных музыкантов из своего театра: гитариста Вячеслава Голикова и пианиста Дмитрия Мальцева. В этом же составе они уже выступали и в Политехническом музее. Песни для нового диска аранжировали эти же музыканты, и сделали это, надо заметить, очень тактично и бережно.
Это была счастливая встреча. Раньше, приезжая в Россию с концертами, Кристина привозила с собой гитариста из Швеции. Но Слава и Дима так понравились Кристине, что теперь она выступает лишь с ними, причем не только в России, но и в Швеции.
Презентация нового диска состоялась в конце 1999 года в Центральном доме литераторов. Писатель Лев Шилов, открывая концерт, сказал:
«Одной из особенностей песен Булата Окуджавы является парадоксальное сочетание качеств народной песни и яркой индивидуальности его поэтического дара. Песни Окуджавы, так же как и народные песни, имеют простую, запоминающуюся мелодию, в них присутствуют элементы фольклора (и повторы, и образы), и вместе с тем на каждой песне лежит яркий отпечаток его личности. Обычно в народных песнях этого нет, мы не знаем имен авторов этих песен. Специалисты нам их время от времени напоминают, а мы их снова забываем, потому что в самой песне образ автора не возникает. Что же касается песен Окуджавы, то здесь мы ясно представляем себе их создателя, их исполнителя, их героя.
Поэтому все другие исполнители песен Булата Окуджавы встают перед очень трудной задачей: как передать личность самого автора, как не исказить авторской интонации и смысла произведения. Разные актеры решают это по-разному. Некоторые создают на основе песен Окуджавы свое произведение, так, например, как это делает Елена Камбурова. Она создает из каждой песни яркие драматические сцены, по сути законченные спектакли. Другие стараются очень бережно передавать интонации автора, буквально повторяя все оттенки».
Когда члены Клуба друзей Булата Окуджавы создавали музей поэта в Переделкине, Кристина принимала участие во всех акциях клуба, чтобы заработать для музея нелишнюю копейку. Этот музей позже стал государственным, а вначале он был народным в прямом смысле этого слова, потому что создавался и существовал первое время на пожертвования поклонников Булата и выручки от концертов, в которых принимали участие коллеги и друзья Булата.
Польский журналист Анджей Наймродзкий, член Клуба друзей Булата Окуджавы, рассказывая о Кристине Андерсон на страницах журнала «Новая Польша», завершает свою статью словами: «Среди немногих вещей, которые остались нам от прошлого, есть и баллады Булата Окуджавы, и образ его мыслей. Образ его жизни, искренность, простота, честь. Такие, казалось бы, простые вещи: не обидеть соседа, уметь жить в обществе, никого не ранить, быть доброжелательным и нести помощь ближним.
Поэт повторял это, повторял без конца, повторял всю жизнь…»
Заканчиваю эту статью словами Кристины:
«Булат, поэт наш, поэт мой, тихо вошел в рай 12 июня 1997 года, а песни его продолжают летать по небу как утешение, сила, надежда для нас…»
В Королевском драматическом театре режиссер обнаружил у Кристины, кроме драматического, еще и музыкальное дарование, и она стала петь.
Ее выступления были настолько успешны, что известная фирма грамзаписи «Caprice» предложила ей контракт на выпуск пластинки с песнями на стихи Бертольда Брехта. Вокальное мастерство она совершенствовала в Международном театральном центре в Австрии. Это была школа вроде наших институтов повышения квалификации. Преподаватели из разных стран, состав их был очень сильный.
Вокальное мастерство вел польский актер и педагог Александр Бардини (1913–1995). Чтобы выбрать себе учеников, Бардини устроил конкурс. Один из конкурсантов пел странную песню на незнакомом Кристине языке. Песня эта перевернула душу Кристины, хотя понять, о чем там поется, она не могла.
На следующий день Александр Бардини пришел к Кристине, посмотрел на нее своими черными глазами и очень учтиво спросил: «Можно, я буду работать с вами?» Она так растерялась, что пробормотала только: «Пожалуйста, если хотите…»
На первом же уроке она спросила мэтра, что за песня была, которую она услышала на конкурсе.
– Это гениальный поэт, пой, – сказал Бардини и дал ей тексты песен Булата Окуджавы на русском и польском языках.
Голос же самого Булата впервые Кристина услышала в 1977 году в доме шведского писателя Ханса Бьеркегрена. Исполнение самим Булатом Окуджавой уже полюбившихся ей песен произвело на Кристину такое впечатление, что, возвращаясь после этого по ночному Стокгольму домой, она плакала от радости.
Мне не раз доводилось слышать рассказы тех, кто побывал на первых выступлениях Булата Окуджавы. Почти все помнят свои впечатления так отчетливо, как будто это было не сорок лет назад, а вчера. Многие вспоминают, что плакали, слушая его. Булат и сам это отметил в одной из своих песен:
Приведу воспоминания писателя Леонида Жуховицкого:
…А люди в зале плачут-плачут —
Не потому, что я велик,
и не меня они жалеют,
а им себя, наверно, жаль…
«Когда выпили и смели с покрытых бумагой канцелярских столов весьма скромную закуску, на дощатый помост вынесли обшарпанный стул, и тут же буднично появился сам исполнитель. Окуджава был очень худ, почти тщедушен. Усики, курчавые волосенки, в лице ничего творческого. Гитара лишь усиливала общее ощущение незначительности и пошловатости.
Где-то на третьей песне его лицо казалось уже глубоким, мудрым и печальным, как у Блока.
…Более сильного впечатления от искусства в моей жизни не было ни до, ни после, вообще никогда».
С тех пор Кристина, по ее собственному выражению, «заболела» этими песнями. «Русского языка я не знала, но этот тихий голос, завораживающий своей искренностью и убежденностью в чем-то необыкновенно важном, звучащий под незамысловатые гитарные аккорды, тотчас и навсегда вошел в мою душу», – вспоминает Кристина Андерсон.
Когда Булат Окуджава возник со своими песнями за двадцать лет до того, как их впервые услышала Кристина, слова этих песен вызвали такое раздражение власть предержащих и их придворных «творческих интеллигентов», что даже самым горячим поклонникам этих песен в голову не приходило говорить о достоинствах его мелодий или вокала. Все копья ломались вокруг его стихов. Музыка и исполнение априори считались плохими.
Александр Володин вспоминал:
Когда во всех концах державы,
Магнитной лентой шелестя,
Возникли песни Окуджавы,
Страна влюбилась в них, хотя
Какая брань, какие клички
Тем песням выпали в свой срок…
Юрий Ряшенцев.
«В первый раз я увидел его в 1960 году в гостинице „Октябрьская“ в компании московских поэтов. Он поставил ногу на стул, на колено – гитару, подтянул струны и начал. Что начал? Потом это стали называть песнями Окуджавы. А тогда было еще непонятно, что это. В то время и песни были другими, и пели их не так. А это? Как понять? Как назвать? Как рассказать друзьям, что произошло в гостинице „Октябрьская“?
Окуджава спел несколько песен и уехал в Москву. А я рассказывал и рассказывал об этом всем, кто попадался на глаза.
– Что, хороший голос? – спрашивали меня.
– Не в этом дело!
– Хорошие мелодии?
– Не в этом дело!..»
«Композиторы меня ненавидели, гитаристы презирали, вокалисты на меня были обижены всё время почему-то», – недоумевал Булат.
Наконец за Булата заступился старый уважаемый поэт Павел Антокольский, который хорошо относился к Булату, и сказал, что это не песни, это просто своеобразный способ исполнения своих стихов. После этого сам Булат стал везде говорить, что это не песни, что он не певец, не композитор, не гитарист…
Однажды, когда он в каком-то зале перед выступлением опять стал всё это говорить, кто-то выкрикнул из зала: «А зачем тогда приехал?» Булат с улыбкой любил вспоминать этот случай…
Как же объяснить слезы радости Кристины после услышанного, ведь она не поняла ни единого слова! Почему Кристина «заболела» этими песнями задолго до того, как выучила русский язык?
Много лет спустя, уже после смерти Булата Окуджавы, в серии «Золотые голоса России» наряду с марками, посвященными Леониду Утесову, Лидии Руслановой, Марку Бернесу, Клавдии Шульженко, была выпущена в свет и почтовая марка, посвященная Булату Окуджаве. Теперь больше не нужно никаких аргументов в пользу того, что он был не только великим поэтом, но и великим певцом.
Что касается композиторского дара Булата Окуджавы, то его высоко оценили такие композиторы, как Дмитрий Шостакович, Альфред Шнитке, Исаак Шварц.
…Но всего этого о Булате Окуджаве Кристина тогда не знала. Ей просто хотелось слышать эти песни снова и снова, и она всё время пела эти песни для себя. Владеть таким богатством одной было обидно, очень хотелось поделиться своей радостью с соотечественниками.
…Вернувшись из Австрии, Кристина сразу пошла к директору фирмы «Caprice» и заявила, что желает, чтобы на пластинке были не только песни на стихи Бертольда Брехта, но и песни Булата Окуджавы. Директор, конечно, опешил от такой наглости, но почему-то согласился послушать, что же это за песни неведомого им Окуджавы, из-за которых сходит с ума бедная Кристина. Собрали – назовем его так – худсовет. Послушали, ничего не поняли. Но Кристина была преисполнена такой решимости, что ей предложили в кратчайший срок перевести эти песни на шведский язык и тогда, так уж и быть, включить несколько песен в пластинку. Кристина до сих пор удивляется, почему они пошли на поводу у молодой, малоизвестной певицы.
Переводы делал журналист Малькольм Дикселиус, много лет проработавший в Москве, хорошо знавший Булата Окуджаву лично. Работа была трудной и мучительной. Как перевести на шведский язык боль и переживания русского поэта? Так в коллективе появился хорошо знающий и любящий Булата Окуджаву писатель Ханс Бьеркегрен. Работали с полной самоотдачей. Например, было сделано двадцать четыре варианта перевода «Песенки о бумажном солдатике»! Всем очень хотелось, чтобы в переводе сохранилось обаяние поэзии Окуджавы.
Александр Бардини несколько раз приезжал к Кристине в Стокгольм, чтобы помочь ей в работе над этой пластинкой.
Наконец первая пластинка Кристины Андерсон вышла. В ней было шестнадцать песен. Четыре из них были песнями на стихи Бертольда Брехта. Остальные двенадцать – песни Булата Окуджавы!
Это был 1978 год.
Пластинка имела большой успех.
Кристина получила много писем от слушателей. Ей выражали благодарность за знакомство с творчеством Булата Окуджавы, делились с ней душевными переживаниями, вызванными этими песнями, рассказывали о себе. Она ушла из театра, так как ей теперь приходилось много выступать с концертами. «Я никогда не видела такие глаза, такие лица у людей, как тогда, когда я пела Булата. Они сидели как дети, позабыв обо всем на свете».
Через год Кристина задумала организовать гастроли Булата Окуджавы в Швеции.
О, это была наивная затея!
Она извела кучу денег, времени на международные звонки в различные советские организации (о факсах и электронной почте тогда, всего двадцать лет назад, даже не помышляли), но всё было напрасно. Звонит она, например, в Союз писателей СССР, а там ей отвечают: «Да, конечно, но вы, к сожалению, попали не по адресу. Вам надо звонить в Союз композиторов». Она звонит в Союз композиторов, и там отвечают: «Хотите пригласить Булата Окуджаву в Стокгольм? Это замечательно. Но, к сожалению, вы звоните не по адресу. Вам надо связываться с Союзом кинематографистов». И так далее…
Эпопея с приглашением продолжалась целый год и закончилась полным фиаско, несмотря на настойчивость и упорство Кристины.
…Успех первой пластинки окрылил Кристину. Оказалось, что песни Булата очень понятны и близки шведам. Кристина с воодушевлением работала над новыми песнями Окуджавы. К компании переводчиков присоединяется один из крупнейших шведских поэтов Ларс Форсель. Теперь они еще строже работают над каждым словом, чтобы как можно точнее донести до шведского слушателя смысл и настроение песни.
Кристина Андерсон:
«Мы работали над „Песенкой о Моцарте“. Там были такие слова:
Мне трудно было понять глубину этих слов. И когда я увиделась с Булатом, то воспользовалась случаем и спросила его об этом.
…Но из грехов нашей родины вечной
не сотворить бы кумира себе.
Он взял меня мягко за руку, подвел к окну и показал:
«Видишь, Кристина, окно в том доме – там живет человек, который убил моего отца».
Стало совершенно тихо – как в цирке, когда смолкает музыка, и в тишине я услышала вздохи Господа Бога на небе».
Вторая пластинка вышла в 1982 году. Она так же тепло была принята слушателями и критиками, как и первая.
Время шло, и постепенно менялся политический климат в Москве. В 1990 году Кристине, наконец, удалось организовать гастроли Булата Окуджавы в Швеции.
Перед самым его приездом Кристина очень переживала: а вдруг поэт не понравится ее друзьям, которым она «все уши прожужжала» о нем. «Я так нервничала, что готова была драться, если бы кто-нибудь сказал о нем плохо. Но он всем очень понравился, и даже моя мама сказала, познакомившись с ним: „Теперь я понимаю, почему ты так много о нем говорила“».
Было запланировано по одному концерту в нескольких городах, но так как залы не смогли вместить всех желающих, пришлось давать по два концерта.
Многие в Швеции тогда не понимали, какие трагические перемены происходят в Советском Союзе. Да что там шведы! В самом СССР большинство людей находились в эйфории от новых веяний, которые принесла перестройка. Почти никто тогда себе не представлял, какой долгий и тяжелый путь ждет нас по пути к нормальному человеческому обществу.
А тогда, в начале этого долготрудного пути, всё казалось проще и веселей. На одном из концертов в Швеции Булата спросили из зала, как он относится к Советскому Союзу. Булат медленно, раздумчиво ответил: «Понимаете, мы были смертельно больны. – В зале послышались смешки. – А сейчас мы переживаем реанимацию, – продолжал Булат. Эта фраза тоже вызвала смех. Булат помолчал и закончил: – Если ваши родственники будут смертельно больны – вы не будете смеяться». В зале сразу стало тихо.
В 1995 году Кристина Андерсон выпускает третью пластинку с песнями Булата Окуджавы, а также изданную на собственные средства книгу его песен с нотами и стихами, переведенными на шведский язык почитателями Булата Окуджавы – Малькольмом Дикселиусом, Хансом Бьеркегреном и Ларсом Форселем. О чувствах, которые пробуждает в ней творчество Булата Окуджавы, певица сказала в этой книге:
«ПОЭТУ, ПЕСНЕ – тем, кто шаг за шагом помогает нам преодолевать невзгоды, хранить наше человеческое достоинство и всегда возвращает нас к этой божественной, жестокой и чудесной жизни».
Когда готовилась эта книга, Я. И. Гройсман рассказал, что Булат Шалвович, подарив ему диск Кристины 1995 года, очень тепло и подробно вспоминал о шведской поездке и как он был поражен таким горячим приемом у «холодных» скандинавов.
В 1999 году исполнялось 75 лет со дня рождения Булата Окуджавы.
К этой дате Кристина выпустила новый диск под названием «Булату от Кристины».
Это был первый диск Кристины, записанный не в Швеции, а в России.
Великая певица Елена Камбурова (определение Булата Окуджавы), давно с большой теплотой относящаяся к Кристине Андерсон, «сосватала» ей для записи этого диска замечательных музыкантов из своего театра: гитариста Вячеслава Голикова и пианиста Дмитрия Мальцева. В этом же составе они уже выступали и в Политехническом музее. Песни для нового диска аранжировали эти же музыканты, и сделали это, надо заметить, очень тактично и бережно.
Это была счастливая встреча. Раньше, приезжая в Россию с концертами, Кристина привозила с собой гитариста из Швеции. Но Слава и Дима так понравились Кристине, что теперь она выступает лишь с ними, причем не только в России, но и в Швеции.
Презентация нового диска состоялась в конце 1999 года в Центральном доме литераторов. Писатель Лев Шилов, открывая концерт, сказал:
«Одной из особенностей песен Булата Окуджавы является парадоксальное сочетание качеств народной песни и яркой индивидуальности его поэтического дара. Песни Окуджавы, так же как и народные песни, имеют простую, запоминающуюся мелодию, в них присутствуют элементы фольклора (и повторы, и образы), и вместе с тем на каждой песне лежит яркий отпечаток его личности. Обычно в народных песнях этого нет, мы не знаем имен авторов этих песен. Специалисты нам их время от времени напоминают, а мы их снова забываем, потому что в самой песне образ автора не возникает. Что же касается песен Окуджавы, то здесь мы ясно представляем себе их создателя, их исполнителя, их героя.
Поэтому все другие исполнители песен Булата Окуджавы встают перед очень трудной задачей: как передать личность самого автора, как не исказить авторской интонации и смысла произведения. Разные актеры решают это по-разному. Некоторые создают на основе песен Окуджавы свое произведение, так, например, как это делает Елена Камбурова. Она создает из каждой песни яркие драматические сцены, по сути законченные спектакли. Другие стараются очень бережно передавать интонации автора, буквально повторяя все оттенки».
Когда члены Клуба друзей Булата Окуджавы создавали музей поэта в Переделкине, Кристина принимала участие во всех акциях клуба, чтобы заработать для музея нелишнюю копейку. Этот музей позже стал государственным, а вначале он был народным в прямом смысле этого слова, потому что создавался и существовал первое время на пожертвования поклонников Булата и выручки от концертов, в которых принимали участие коллеги и друзья Булата.
Польский журналист Анджей Наймродзкий, член Клуба друзей Булата Окуджавы, рассказывая о Кристине Андерсон на страницах журнала «Новая Польша», завершает свою статью словами: «Среди немногих вещей, которые остались нам от прошлого, есть и баллады Булата Окуджавы, и образ его мыслей. Образ его жизни, искренность, простота, честь. Такие, казалось бы, простые вещи: не обидеть соседа, уметь жить в обществе, никого не ранить, быть доброжелательным и нести помощь ближним.
Поэт повторял это, повторял без конца, повторял всю жизнь…»
Заканчиваю эту статью словами Кристины:
«Булат, поэт наш, поэт мой, тихо вошел в рай 12 июня 1997 года, а песни его продолжают летать по небу как утешение, сила, надежда для нас…»
КОРОТКО ОБ АВТОРАХ
Авакян Сергей Акопович (р. 1951) – художник. Окончил Московский полиграфический институт. Участник московских, российских и зарубежных выставок. Член международного художественного фонда. Автор нескольких публикаций стихов в альманахе «Истоки». Художник книги «Песни Булата Окуджавы», вышедшей в издательстве «Музыка» в 1989 году.
Ваншенкин Константин Яковлевич (р. 1925) – поэт, участник Великой Отечественной войны. Автор многочисленных поэтических сборников, текстов песен, книг воспоминаний «Лица и голоса», «Писательский клуб». Лауреат Государственной премии СССР. Живет в Москве.
Гизатулин Марат Рустамович (р. 1960) – исследователь творчества и биограф Булата Окуджавы. Окончил Московский институт химического машиностроения. Принимал участие в создании народного музея Булата Окуджавы в Переделкине, был его первым общественным директором. В настоящее время является сопредседателем Клуба друзей Булата Окуджавы. Живет в Москве.
Гладилин Анатолий Тихонович (р. 1935) – писатель. Автор книг «Прогноз на завтра», «Евангелие от Робеспьера», «Тень всадника» и других. С 1976 года – в эмиграции. Живет в Париже.
Гройсман Яков Иосифович (р. 1931) – главный редактор издательства ДЕКОМ. Окончил Горьковский политехнический институт. Автор девяти изобретений, а также 30 публикаций в научно-технических изданиях. С 1995 года занимается издательской деятельностью. Автор проекта книжной серии «Имена».
Евтушенко Евгений Александрович (р. 1933) – поэт, публицист, режиссер. Автор многочисленных поэтических сборников, романов «Ягодные места», «Не умирай прежде смерти», книги воспоминаний «Волчий паспорт» и других поэтических и прозаических произведений. Снимался в кино, поставил фильмы «Детский сад», «Похороны Сталина». Лауреат Государственной премии СССР, международной премии «Золотой лев» и других.
Искандер Фазиль Абдулович (р. 1929) – писатель. Автор книг «Сандро из Чегема», «Созвездие Козлотура», «Человек и его окрестности» и многих других. Лауреат Государственных премий СССР и Российской Федерации.
Ким Юлий Черсанович (р. 1936) – поэт, бард, драматург. После окончания Московского государственного педагогического института (1959) работал учителем. Автор песен ко многим кино – и телефильмам, в том числе «Бумбараш», «Двенадцать стульев», «Обыкновенное чудо», книг «Творческий вечер», «Летучий ковер», «Волшебный сон» и других. Лауреат литературной премии имени Булата Окуджавы.
Коржавин (Мандель) Наум Моисеевич (р. 1923) – поэт. В 1947 году во время учебы в Литературном институте был репрессирован и сослан. С 1973 года – в эмиграции в США. Автор книг «Годы», «Времена», «Время дано» и других, воспоминаний «В соблазнах кровавой эпохи». Живет в Бостоне.
Корнилова Галина Петровна – прозаик. Кандидат филологических наук. В настоящее время – главный редактор журнала «Мир Паустовского». Автор шести книг прозы, в том числе «Бумчик и его друзья» (для детей), «Кикимора» и других.
Лазарев Лазарь Ильич (р. 1924) – писатель. Фронтовик. Автор ряда книг и статей, связанных главным образом с темой Великой Отечественной войны. Многолетний редактор журнала «Вопросы литературы».
Медовой Илья Борисович (р. 1951) – публицист. Окончил факультет журналистики МГУ. В настоящее время – главный редактор ежемесячного журнала «Родительское собрание» (приложение к газете «Московские новости»). Автор очерков, репортажей, эссе, публиковавшихся в российской и зарубежной прессе.
Мотыль Владимир Яковлевич (р. 1927) – кинорежиссер, сценарист. Поставил фильмы «Женя, Женечка и „катюша“», «Белое солнце пустыни», «Звезда пленительного счастья» и другие. Заслуженный деятель искусств России, лауреат Государственной премии Российской Федерации.
Никитин Сергей Яковлевич (р. 1944) – кандидат физико-математических наук, композитор, исполнитель авторских песен, лауреат многочисленных конкурсов авторской песни. Автор музыки к теле – и кинофильмам (в том числе к фильму «Москва слезам не верит»). Вместе с Татьяной Никитиной выпустил диски «Когда мы были молодые…», «Татьяна и Сергей Никитины», «Под музыку Вивальди» и другие.
Ваншенкин Константин Яковлевич (р. 1925) – поэт, участник Великой Отечественной войны. Автор многочисленных поэтических сборников, текстов песен, книг воспоминаний «Лица и голоса», «Писательский клуб». Лауреат Государственной премии СССР. Живет в Москве.
Гизатулин Марат Рустамович (р. 1960) – исследователь творчества и биограф Булата Окуджавы. Окончил Московский институт химического машиностроения. Принимал участие в создании народного музея Булата Окуджавы в Переделкине, был его первым общественным директором. В настоящее время является сопредседателем Клуба друзей Булата Окуджавы. Живет в Москве.
Гладилин Анатолий Тихонович (р. 1935) – писатель. Автор книг «Прогноз на завтра», «Евангелие от Робеспьера», «Тень всадника» и других. С 1976 года – в эмиграции. Живет в Париже.
Гройсман Яков Иосифович (р. 1931) – главный редактор издательства ДЕКОМ. Окончил Горьковский политехнический институт. Автор девяти изобретений, а также 30 публикаций в научно-технических изданиях. С 1995 года занимается издательской деятельностью. Автор проекта книжной серии «Имена».
Евтушенко Евгений Александрович (р. 1933) – поэт, публицист, режиссер. Автор многочисленных поэтических сборников, романов «Ягодные места», «Не умирай прежде смерти», книги воспоминаний «Волчий паспорт» и других поэтических и прозаических произведений. Снимался в кино, поставил фильмы «Детский сад», «Похороны Сталина». Лауреат Государственной премии СССР, международной премии «Золотой лев» и других.
Искандер Фазиль Абдулович (р. 1929) – писатель. Автор книг «Сандро из Чегема», «Созвездие Козлотура», «Человек и его окрестности» и многих других. Лауреат Государственных премий СССР и Российской Федерации.
Ким Юлий Черсанович (р. 1936) – поэт, бард, драматург. После окончания Московского государственного педагогического института (1959) работал учителем. Автор песен ко многим кино – и телефильмам, в том числе «Бумбараш», «Двенадцать стульев», «Обыкновенное чудо», книг «Творческий вечер», «Летучий ковер», «Волшебный сон» и других. Лауреат литературной премии имени Булата Окуджавы.
Коржавин (Мандель) Наум Моисеевич (р. 1923) – поэт. В 1947 году во время учебы в Литературном институте был репрессирован и сослан. С 1973 года – в эмиграции в США. Автор книг «Годы», «Времена», «Время дано» и других, воспоминаний «В соблазнах кровавой эпохи». Живет в Бостоне.
Корнилова Галина Петровна – прозаик. Кандидат филологических наук. В настоящее время – главный редактор журнала «Мир Паустовского». Автор шести книг прозы, в том числе «Бумчик и его друзья» (для детей), «Кикимора» и других.
Лазарев Лазарь Ильич (р. 1924) – писатель. Фронтовик. Автор ряда книг и статей, связанных главным образом с темой Великой Отечественной войны. Многолетний редактор журнала «Вопросы литературы».
Медовой Илья Борисович (р. 1951) – публицист. Окончил факультет журналистики МГУ. В настоящее время – главный редактор ежемесячного журнала «Родительское собрание» (приложение к газете «Московские новости»). Автор очерков, репортажей, эссе, публиковавшихся в российской и зарубежной прессе.
Мотыль Владимир Яковлевич (р. 1927) – кинорежиссер, сценарист. Поставил фильмы «Женя, Женечка и „катюша“», «Белое солнце пустыни», «Звезда пленительного счастья» и другие. Заслуженный деятель искусств России, лауреат Государственной премии Российской Федерации.
Никитин Сергей Яковлевич (р. 1944) – кандидат физико-математических наук, композитор, исполнитель авторских песен, лауреат многочисленных конкурсов авторской песни. Автор музыки к теле – и кинофильмам (в том числе к фильму «Москва слезам не верит»). Вместе с Татьяной Никитиной выпустил диски «Когда мы были молодые…», «Татьяна и Сергей Никитины», «Под музыку Вивальди» и другие.