Гуаньчжун Ло. Троецарствие (том 2)

   Если вы желаете узнать, как Чжугэ Лян пошел в новый поход на царство Вэй, прочитайте следующую главу.

Глава девяносто седьмая

в которой речь пойдет о том, как Чжугэ Лян во второй раз представил доклад о походе против царства Вэй, и как Цзян Вэй с помощью подложного письма разгромил войско Цао Чжэня

 
   Осенью, в девятом месяце шестого года периода Цзянь-син [228 г.] по летоисчислению династии Шу-Хань, вэйский ду-ду Цао Сю потерпел поражение от полководца Лу Суня под Шитином. Цао Сю потерял весь свой обоз, вооружение и коней. Вернувшись в Лоян, он не мог оправиться от пережитого потрясения и тяжело заболел. На спине у него появились неизлечимые язвы, и вскоре Цао Сю умер. Вэйский государь распорядился устроить ему торжественные похороны.
   Возвратился в Лоян и Сыма И. Государь встретил его вопросом:
   – Что заставило вас так поспешно вернуться в столицу? Ведь в поражении Цао Сю в значительной степени виноваты вы!..
   – Теперь, после поражения нашего войска в войне с Восточным У, мне думается, Чжугэ Лян не замедлит напасть на Чанань, – отвечал Сыма И. – Кто же будет защищать город? Я был обязан приехать сюда.
   Никто не поверил Сыма И, что Чжугэ Лян действительно может напасть на Чанань. Слова его вызвали у чиновников только усмешки.
   Между тем посол из Восточного У прибыл в царство Шу. Он привез весть о разгроме войск вэйского полководца Цао Сю и стал уговаривать императора Хоу-чжу начать войну против царства Вэй. Всемерно восхваляя силу царства У, он предлагал государю царства Шу вечный мир и союз.
   Хоу-чжу был этим весьма обрадован и повелел известить Чжугэ Ляна о прибытии посла из Восточного У.
   К этому времени Чжугэ Лян успел создать могучее войско и заготовить все необходимое для предстоящего похода. Когда к нему прибыл гонец от Хоу-чжу, Чжугэ Лян устроил пир для своих военачальников и после веселья созвал военный совет.
   Во время пиршества сильным порывом ветра сломало сосну, стоявшую перед домом. Дерево повалилось со страшным треском. Военачальники замерли в испуге. Чжугэ Лян погадал и сказал военачальникам, что знамение это означает гибель полководца. Никто ему не поверил, но тут Чжугэ Ляну доложили, что прибыли сыновья полководца Чжао Юня – старший по имени Чжао Тун и младший – Чжао Гуан.
   – Чжао Юнь умер! – горестно закричал Чжугэ Лян и бросил свой кубок на землю.
   Вошли двое юношей в белых траурных одеждах, поклонились Чжугэ Ляну до самой земли и промолвили:
   – Вчера ночью наш батюшка умер от тяжелого недуга!..
   У Чжугэ Ляна подкосились ноги.
   – Еще одну опору потеряло государство! – с грустью сказал он. – Словно отрубили мне руку!..
   Военачальники утирали слезы. Чжугэ Лян приказал обоим юношам ехать в Чэнду и сообщить печальную весть государю.
   Когда Хоу-чжу узнал о смерти старого полководца, у него вырвался горестный вопль:
   – Скончался Чжао Юнь, который спас нашу жизнь, когда мы были малым ребенком! Без него мы погибли бы еще во время разгрома войск моего батюшки!
   Хоу-чжу указом присвоил посмертно Чжао Юню титул Шуньпинского хоу и звание великого полководца. По распоряжению государя, старого воина с большими почестями похоронили у горы Цзиньбин восточнее Чэнду, и поставили там кумирню, где четыре раза в год совершались жертвоприношения. Потомки сложили о Чжао Юне такие стихи:

 
Был воин в Чаншане, свирепый, как тигр разъяренный.
Он в битву бросался, как с гор раскаленная лава.
В прибрежье Ханьшуя доныне гремит его подвиг,
Сияет в Данъяне его непоблекшая слава.
Правителю юному дважды в беде помогал он,
Служить Поднебесной готовый делами своими.
Навеки в историю вписана храбрость героя,
И сто поколений хранят его громкое имя.
 

   В память о заслугах покойного полководца Хоу-чжу пожаловал старшему его сыну, Чжао Туну, звание полководца Тигра, а второму сыну, Чжао Гуану, – звание я-мынь-цзян и повелел ему охранять могилу отца.
   Через некоторое время приближенный сановник доложил Хоу-чжу, что Чжугэ Лян закончил подготовку войска и в ближайшие дни собирается выступить в поход против царства Вэй.
   Хоу-чжу спросил придворных сановников, что они об этом думают. Большинство отвечало, что, по их мнению, выступить в поход пока еще нельзя.
   Хоу-чжу заколебался. В это время прибыл военачальник Ян И и привез доклад чэн-сяна. Хоу-чжу распечатал доклад, разложил его на своем императорском столе и начал читать:
 

   «Покойный государь Сянь-чжу неоднократно поучал меня, что Ханьская династия не может терпеть существования злодея Цао Цао и что в государственных делах нельзя предаваться праздности и лени. Сын неба возложил на меня великий долг покарать злодея. Император ясным умом своим понимал, что у меня нет больших талантов и что мне трудно придется в борьбе против сильного врага Цао Цао. Но все же надо было идти войной на злодея, чтобы спасти государство. Невозможно было сидеть сложа руки! И наш покойный государь повелел мне не поддаваться сомнениям!
   С тех пор как я принял последнюю волю Сына неба, я потерял покой. Мне не спалось на моей цыновке, еда мне казалась горькой, на уме у меня были только думы о походе на север.
   Но для того, чтобы пойти на север, мне раньше пришлось покорить юг. Летом, в пятом месяце, наши войска перешли реку Лушуй и углубились в бесплодные земли маньских племен. Овладеть ими удалось в короткое время и без больших жертв.
   Не забывая о том, что государственные дела в столице царства Шу также не должны быть в забросе, я, невзирая на все опасности и трудности, все-таки решил исполнить последнюю волю покойного государя. Но недоброжелатели мои утверждают, что действую я необдуманно.
   Для нас наступил благоприятный момент. Войска противника утомлены западным походом, и у них еще много дел на востоке.
   В «Законах войны» сказано: «Воспользуйся утомлением врага и наступай».
   Ниже я почтительно излагаю, как осуществить это наступление.
   В древности ханьский император Гао-цзу обладал светлым, как солнце и луна, умом, и у него было много мудрых и проницательных советников. Однако он в свое время претерпел много бед и напастей. Лишь после неоднократных неудач ему удалось установить мир и спокойствие в Поднебесной.
   Вы, государь, не можете сравниться с императором Гао-цзу, а советники ваши не столь дальновидны, как Чжан Лян и Чэнь Пин. Но мы рассчитываем добиться великой победы и объединить все земли Поднебесной. Это первое, что мне предстоит решить.
   Лю Яо и Ван Лан владели обширными землями. Изучив труды мудрецов, они рассуждали в спокойствии и строили планы, но души их точили сомнения и опасения. Это угрожает и нам: не иметь решимости начать войну теперь, откладывать ее на будущее – значит дать возможность Сунь Цюаню провозгласить себя императором и овладеть всеми землями Цзяндуна. Это второе, что мне предстоит решить.
   Цао Цао отличался выдающимся умом и редким коварством. Он владел искусством войны почти так же, как Сунь-цзы и У-цзы. Но это не спасало его от неудач: он терпел поражения в Наньяне, в Ухуане и под Лияном; он едва не погиб в Циляне, военная удача несколько раз изменяла ему в Бэйшане, смерть едва не постигла его у Тунгуаня – и все же он добился успеха! Как же мне с моими ничтожными способностями одержать победу над врагом, не подвергаясь риску? Это третье, чего я еще не решил.
   Цао Цао пять раз тщетно пытался взять Чанба и четыре раза перейти озеро Чаоху; он прибег к помощи Ли Фу, но тот изменил ему; он поручил это дело Сяхоу Юаню, а тот погиб. Наш покойный император отзывался о Цао Цао как о человеке талантливом. Тем не менее Цао Цао испытывал большие поражения. Можно ли требовать, чтобы я, ничтожный, всегда побеждал? Это четвертое, что мне предстоит решить.
   Прошли годы, как я в Ханьчжуне. За это время мы похоронили Чжао Юня, Ян Цюна, Ма Юя, Янь Чжи, Дин Ли, Бай Шоу, Лю Го, Дэн Туна и более семидесяти других военачальников и начальников военных поселений. Умерли многие военачальники сычуаньских и тангутских войск, мы лишились более тысячи всадников постоянных войск и ополчения. И это всего за несколько лет! Это был цвет воинства, собранного со всех концов страны, а не достояние какого-нибудь одного округа! Пройдет еще несколько лет, и войско наше убавится на две трети. Чем же тогда воевать? Это пятое, что я должен решить.
   Народ истощен, войско устало, но война для нас неизбежна. А раз неизбежна война, расход сил и средств одинаков, независимо от того, наступать или обороняться. Если мы не выступим первыми, нам придется воевать силами одного округа, и тогда вести продолжительную войну будет невозможно. Это шестое, что я должен решить.
   Труднее всего поддаются устройству дела государственные.
   Когда войско нашего покойного государя Сянь-чжу потерпело поражение в землях Чу, Цао Цао потирал руки, считая, что Поднебесная завоевана. Но наш император объединился с Восточным У, взял Башу на западе, поднял войско в поход на север, и вэйский военачальник Сяхоу Юань сложил свою голову. Это было крушением планов Цао Цао, и требовалось еще лишь одно усилие, чтобы поправить пошатнувшиеся дела Ханьской династии.
   Потом княжество У нарушило союз; потерпел поражение и погиб Гуань Юй, за этим последовал разгром наших войск в Цзыгуе, и Цао Пэй провозгласил себя императором.
   В любом деле – трудно предусмотреть все заранее. Меня сломила болезнь. Скоро я умру, и мне не доведется своими глазами узреть плоды собственных деяний».

 
   Выслушав доклад, Хоу-чжу дал Чжугэ Ляну разрешение на поход против царства Вэй. Не медля ни одного дня, Чжугэ Лян во главе трехсоттысячного войска выступил в направлении Чэньцана. Передовой отряд вел военачальник Вэй Янь.
   Лазутчики обо всем доносили в Лоян, и Сыма И известил вэйского государя о выступлении врага. Цао Жуй приказал созвать военный совет, где полководец Цао Чжэнь доложил:
   – Я охранял земли Лунси и при нападении войск Сунь Цюаня струсил. Виноват! Желая смыть с себя позор, прошу разрешить мне изловить Чжугэ Ляна. У меня есть военачальник – храбрый, как сто тысяч мужей. Он вооружен мечом весом в шестьдесят цзиней и тремя булавами «Падающая звезда». Ездит он на быстроногом коне и стреляет из лука без промаха. Из ста выстрелов он сто раз попадает в цель! Зовут его Ван Шуан, родом он из Лунси. Разрешите мне назначить его начальником передового отряда.
   Цао Жуй выразил желание взглянуть на Ван Шуана и приказал привести его во дворец. Вскоре вошел богатырь ростом в девять чи, со смуглым лицом и карими глазами. Государь улыбнулся:
   – С таким воином ничто не страшно!..
   Он подарил Ван Шуану парчовый халат, золотые латы и, пожаловав почетное звание полководца Тигра, назначил его начальником передового отряда.
   Цао Чжэнь получил звание да-ду-ду и, почтительно поблагодарив государя за милость, покинул дворец. Вскоре сто пятьдесят тысяч войска выступило в поход. Военачальники Го Хуай и Чжан Го, по приказу Цао Чжэня, охраняли проходы в горах.
   Дозор армии Чжугэ Ляна вышел к Чэньцану. Разведав обстановку, воины донесли:
   – В Чэньцане построена крепость, и в ней обороняется вэйский военачальник Хэ Чжао. Он очень осторожен, окружил лагерь рвами, расставил «оленьи рога», насыпал высокий вал. Крепость можно обойти по дороге через хребет Тайболин и выйти к Цишаню.
   – Прежде всего необходимо овладеть селением севернее Чэньцана, – решил Чжугэ Лян, – потом будем наступать дальше.
   Военачальнику Вэй Яню был дан приказ взять селение. Он несколько дней подряд безуспешно пытался выполнить приказ и в конце концов, явившись к Чжугэ Ляну, доложил, что городок взять невозможно. Чжугэ Лян разгневался и хотел предать смерти Вэй Яня, но один из военачальников, стоявших у шатра, вышел вперед и сказал:
   – Господин чэн-сян, разрешите мне поехать в Чэньцан и уговорить Хэ Чжао сложить оружие. Я давно служу вам и должен хоть чем-нибудь отблагодарить вас за все милости…
   Это был советник Инь Сян.
   – Как же ты сумеешь уговорить его? – заинтересовался Чжугэ Лян.
   – Мы с Хэ Чжао уроженцы Лунси, – сказал Инь Сян. – И в детстве были друзьями. Я растолкую ему, в чем его выигрыш и в чем проигрыш. Он послушается меня.
   – Хорошо, поезжай! – разрешил Чжугэ Лян.
   Инь Сян верхом поскакал к стенам Чэньцана.
   – Хэ Чжао! Твой старый друг Инь Сян приехал к тебе! – закричал он.
   Воины, находившиеся на городской стене, вызвали Хэ Чжао. Ворота открылись, Инь Сян въехал в город и поднялся на стену.
   – Говори, друг, зачем приехал? – спросил Хэ Чжао.
   – Хочу поговорить с тобой, – отвечал Инь Сян. – Я служу в царстве Шу военным советником, и Чжугэ Лян относится ко мне с почетом. Он послал меня к тебе…
   Хэ Чжао вдруг изменился в лице.
   – Чжугэ Лян злейший враг нашего царства! Прежде с тобой мы были друзьями, а сейчас стали врагами: ты служишь царству Шу, а я – царству Вэй. Уходи из города! Не желаю тебя слушать!..
   – Друг мой… – начал было Инь Сян, но Хэ Чжао повернулся к нему спиной и скрылся в башне.
   Воины подхватили Инь Сяна, посадили на коня и вытолкали за городские ворота. Инь Сян, обернувшись, вновь увидел Хэ Чжао и, указывая на него плетью, воскликнул:
   – Друг мой Хэ Чжао! Почему ты так суров?..
   – Ты знаешь законы царства Вэй! – отвечал Хэ Чжао. – Наш государь милостив ко мне, и я готов за него умереть! Молчи! Скажи Чжугэ Ляну – пусть берет город штурмом! Я не боюсь его!..
   Инь Сян возвратился в лагерь и доложил Чжугэ Ляну, что Хэ Чжао не дал ему и слова сказать.
   – Попытайся еще раз поговорить с ним, – предложил ему Чжугэ Лян.
   Инь Сян опять поскакал к стенам города и вызвал Хэ Чжао. Тот поднялся на сторожевую башню.
   – Хэ Чжао, друг мой! Выслушай меня! – закричал Инь Сян. – Что ты держишься за какой-то жалкий городишко? Неужели ты думаешь сопротивляться несметным полчищам Чжугэ Ляна? Сдавай город сейчас же, а то позже будешь раскаиваться! Неужели ты пойдешь против воли неба? Понимаешь ли ты, в чем твоя выгода? Подумай!..
   – Я уже сказал тебе свое решение! – отвечал Хэ Чжао, угрожающе поднимая лук и натягивая тетиву. – Довольно болтать! Уходи, пока цел!..
   Инь Сян вернулся к Чжугэ Ляну и передал ему разговор с Хэ Чжао.
   – Вот неотесанная дубина! – воскликнул Чжугэ Лян. – И он еще смеет оскорблять меня! Думает, я не смогу взять этот городишко!
   Чжугэ Лян велел привести местных жителей и стал их расспрашивать:
   – Сколько войск в Чэньцане?
   – Точно сказать не можем, но приблизительно тысячи три, – отвечали жители.
   – И такая капля собирается обороняться! – рассмеялся Чжугэ Лян. – Взять город немедленно, пока не подошла к нему подмога!
   В войске Чжугэ Ляна были припасены «облачные лестницы». На площадке такой лестницы умещалось по десятку воинов. Кроме того, у каждого воина была короткая лестница, веревки и деревянные щиты. По сигналу барабанов войско пошло на штурм.
   Хэ Чжао, стоя на сторожевой башне, приказал стрелять огненными стрелами, как только лестницы будут придвинуты к стенам.
   Чжугэ Лян не ожидал, что противник подготовится к обороне и встретит его войско тучами огненных стрел. Лестницы воспламенились, воины гибли, объятые пламенем. Шуская армия отступила.
   – Ну что ж! – говорил Чжугэ Лян. – Хотя лестницы мои и сгорели, но я протараню городские стены.
   Ночью все тараны были наготове, и на рассвете под грохот барабанов войско вновь двинулось на штурм.
   Однако Хэ Чжао тоже не терял времени даром. По его приказу на стенах были заготовлены камни с просверленными дырами, в которые были продеты веревки. Как только тараны придвинулись к стенам, по их крышам стали бить тяжелыми камнями. Так все тараны были выведены из строя.
   Тогда Чжугэ Лян приказал воинам таскать землю и засыпать городской ров. А военачальник Ляо Хуа должен был за ночь прорыть ход под землей и провести свой отряд в город.
   Но Хэ Чжао успел прорыть вдоль стен ров двойной глубины, и подземный ход оказался бесполезным.
   Двадцать дней продолжалась осада, но город взять не удавалось. Чжугэ Лян задумался. Неожиданно ему донесли, что с востока на помощь врагу идет войско со знаменами, на которых написано: «Вэйский полководец Ван Шуан».
   – Кто вступит с ним в бой? – спросил Чжугэ Лян.
   – Разрешите мне! – вызвался Вэй Янь.
   – Нет, ты стоишь во главе передового отряда, – отказал Чжугэ Лян. – Кто еще?
   Вперед вышел военачальник Се Сюн. Чжугэ Лян выделил ему отряд из трех тысяч воинов.
   – Кто еще? – опять спросил он.
   – Пошлите в бой меня, – отозвался младший военачальник Си Ци.
   Чжугэ Лян дал и ему три тысячи воинов. Опасаясь, как бы Хэ Чжао не предпринял неожиданную вылазку, Чжугэ Лян приказал отойти от города на двадцать ли и расположиться там лагерем.
   Се Сюн вел свой отряд вперед. Вскоре они столкнулись с Ван Шуаном, и в первой же схватке Ван Шуан зарубил Се Сюна мечом. Воины его бежали без оглядки. Ван Шуан бросился преследовать бегущих, но налетел на Си Ци и тоже убил его. Разгромленный отряд вернулся в лагерь Чжугэ Ляна.
   Встревоженный Чжугэ Лян выслал навстречу противнику военачальников Ляо Хуа, Ван Пина и Чжан Ни.
   Вскоре шуские войска встретились с воинами Ван Шуана. Противники выстроились в боевые порядки друг против друга. Ван Пин и Ляо Хуа стали по сторонам своих войск, а на поединок с Ван Шуаном выехал Чжан Ни. Завязался яростный поединок, но противники не могли одолеть друг друга. Тогда Ван Шуан пустился на хитрость: он притворился побежденным и бросился бежать. Чжан Ни погнался за ним.
   – Стой! – закричал ему Ван Пин, разгадавший хитрость Ван Шуана.
   Чжан Ни поспешил повернуть назад, но Ван Шуан успел метнуть булаву «Летающая звезда», и она попала Чжан Ни в спину. Чжан Ни склонился на шею коня, и конь унес его к своим. Ван Шуан поскакал было за ним, но Ляо Хуа и Ван Пин стали на его пути.
   Войско Ван Шуана перешло в наступление. Шуские войска потеряли много воинов убитыми и отступили.
   Чжан Ни несколько раз рвало кровью. Он с трудом добрался до лагеря Чжугэ Ляна и рассказал ему о геройстве Ван Шуана.
   А Ван Шуан тем временем подошел к Чэньцану, построил укрепленный лагерь с двойной стеной, обнес его глубоким рвом и занял оборону.
   Дух шуских войск упал, Чжан Ни был ранен, и Чжугэ Лян, вызвав к себе Цзян Вэя, сказал:
   – Нам нужно что-то придумать. Очевидно, по Чэньцанской дороге нам не пройти…
   – Да, действительно, Чэньцан не возьмешь: Хэ Чжао обороняется стойко, на помощь ему пришел Ван Шуан, – согласился Цзян Вэй. – Пусть кто-нибудь из военачальников останется здесь, а другой прикроет нас от удара со стороны Цзетина, и мы обрушимся на Цишань. Тогда сам Цао Чжэнь попадет в наши руки.
   Чжугэ Лян согласился с Цзян Вэем и приказал Ван Пину и Ляо Хуа занять малую дорогу, ведущую к Цзетину. Вэй Янь остался под Чэньцаном, а Чжугэ Лян, поставив Ма Дая во главе передового отряда и Чжан Бао во главе тылового, вступил с главными силами в долину Сегу и направился к Цишаню.
   Сейчас мы оставим Чжугэ Ляна и обратимся к Цао Чжэню, который все еще не мог забыть, как в прошлом Сыма И перехватил его славу, и твердо решил на этот раз не прозевать. Цао Чжэнь прибыл в Лукоу и поручил оборону города Го Хуаю и Сунь Ли, а Ван Шуана послал на помощь в Чэньцан. Весть о том, что Ван Шуан убил двух военачальников Чжугэ Ляна, доставила Цао Чжэню немалую радость. В это время ему доложили, что в горной долине изловили неприятельского шпиона. Пойманного привели и поставили перед Цао Чжэнем на колени.
   – Я не шпион, – вскричал неизвестный, – я послан к полководцу Цао Чжэню по секретному делу, но дорогой меня схватили дозорные. Мне приказано говорить с господином полководцем только с глазу на глаз…
   Цао Чжэнь попросил всех удалиться.
   – Я – доверенный военачальника Цзян Вэя, – продолжал воин, – и удостоился его поручения отвезти вам письмо.
   – Где письмо? – спросил Цао Чжэнь.
   – Вот оно… – Воин вытащил письмо из-под нижней одежды и передал его Цао Чжэню. Тот вскрыл письмо и начал читать:
 

   «Провинившийся военачальник Цзян Вэй сто раз почтительно кланяется и обращается к великому ду-ду Цао Чжэню.
   Долгое время служил я царству Вэй, но не по заслугам пользовался его милостями: неумело охранял пограничный город. Недавно я попался в ловушку, расставленную Чжугэ Ляном, с этого и начались мои беды. Но у меня нет сил забыть о своей прежней службе! Ныне Чжугэ Лян выступил в поход. Он уверен, что сражаться с ним будете вы. И я прошу вас во время боя притвориться и бежать, а я тем временем сожгу провиант и все запасы шуского войска. Как только увидите огонь, возвращайтесь и снова вступайте в бой. Вы захватите самого Чжугэ Ляна.
   Не подвига я жажду – хочу лишь искупить свою позорную вину. Если вы согласны – дайте мне ваши указания».

 
   – Небо желает, чтоб я совершил подвиг! – вскричал Цао Чжэнь, прочитав письмо.
   Наградив посланца, Цао Чжэнь приказал ему возвратиться к Цзян Вэю и сообщить назначенный день встречи. Затем Цао Чжэнь вызвал Фэй Яо и рассказал ему обо всем.
   – Чжугэ Лян хитер, и Цзян Вэю тоже нельзя отказать в сообразительности, – предостерег Фэй Яо. – Возможно, что это коварный замысел – Чжугэ Лян надоумил Цзян Вэя вас обмануть!
   – Наш военачальник Цзян Вэй сложил оружие по принуждению, – возразил Цао Чжэнь. – Какой тут может быть обман?
   – И все же вам самому не следует идти в бой! – продолжал настаивать Фэй Яо. – Оставайтесь в лагере, а я пойду навстречу Цзян Вэю. Если все окончится успешно, мы оба явимся к вам, а если здесь кроется хитрость, все беды упадут на меня.
   Цао Чжэнь не стал возражать, и вскоре Фэй Яо повел пятьдесят тысяч воинов к долине Сегу.
   Пройдя два-три перехода, Фэй Яо остановил войско и выслал вперед разведчиков. После полудня они вернулись и доложили ему, что в долине стоят шуские войска. Фэй Яо тут же вступил в долину, но враг отошел без боя. Фэй Яо двинулся следом. К шускому войску подошел еще один отряд. Фэй Яо приготовился к бою, но противник опять отступил. Так повторялось три раза.
   Ожидая нападения Чжугэ Ляна, вэйские воины сутки не отдыхали. Наконец усталость взяла свое – они остановились и начали готовить еду. И вот тут-то раздались крики, загремели барабаны, затрубили рога – враг перешел в наступление.
   В центре расположения шуских войск раздвинулись знамена, и вперед выехала колесница, в которой, выпрямившись, сидел Чжугэ Лян. Он сделал знак воинам пригласить Фэй Яо на переговоры.
   Глядя на Чжугэ Ляна, Фэй Яо предвкушал близкую победу и в душе ликовал. Не умея скрыть свою радость, он сказал военачальникам:
   – Как только враги начнут наступать, бегите! Но когда за горой вспыхнет огонь, поворачивайте назад и переходите в наступление! Я буду с вами…
   Подняв коня на дыбы, Фэй Яо дерзко закричал:
   – Эй, битый полководец! Как ты посмел явиться еще раз?
   – Пусть выходит на переговоры сам Цао Чжэнь, – крикнул в ответ Чжугэ Лян.
   – Цао Чжэнь – золотая ветвь и яшмовый лист, не пристало ему разговаривать с мятежником!
   В этот момент Чжугэ Лян махнул рукой, и на вэйцев одновременно напали Ма Дай и Чжан Ни. Вэйские войска не выдержали натиска и обратились в бегство. Отступив на тридцать ли, они вдруг увидели, как за горой, в тылу врага, подымается дым. Фэй Яо принял это за условный сигнал и дал команду войскам повернуться и напасть на противника. Тот начал отступать. Фэй Яо с обнаженным мечом мчался на коне впереди своих воинов, направляясь к тому месту, откуда подымался дым.
   Внезапно загремели барабаны, затрубили рога, и на отряд Фэй Яо слева напал Гуань Син, а справа Чжан Бао. С горы дождем сыпались стрелы. Фэй Яо понял, что попался в ловушку. Он стал отходить, но войско едва передвигалось от усталости, а Гуань Син гнался за ним со свежими силами.
   Вэйские воины отступали, давя друг друга. Многие из них погибли в горной реке. Сам Фэй Яо пытался спастись бегством в горы, но натолкнулся на Цзян Вэя.
   – Изменник! Нет тебе веры! – в ярости закричал Фэй Яо. – По несчастью я попал в твою западню!
   – Я хотел поймать самого Цао Чжэня, а попался ты! – засмеялся Цзян Вэй. – Слезай с коня и сдавайся!
   Фэй Яо, хлестнув коня, бросился в долину, но там бушевал огонь и не было пути вперед, а позади настигали преследователи. Оказавшись в безвыходном положении, Фэй Яо сам лишил себя жизни, а воины его сдались в плен.
   Тем временем Чжугэ Лян вывел войско к Цишаню и расположился лагерем. Здесь он собрал все войска и щедро наградил Цзян Вэя.
   – Жаль, что мне не удалось захватить самого Цао Чжэня! – сокрушался Цзян Вэй.
   – Да, досадно, что в большую сеть поймали мелкую рыбешку! – согласился с ним Чжугэ Лян.
   Цао Чжэнь, узнав о гибели Фэй Яо, горько раскаивался в своем легковерии. Решив отступить, он позвал на совет Го Хуая.
   А сановники Сунь Ли и Синь Пи доложили вэйскому правителю Цао Жую о поражении Цао Чжэня и о выходе шуских войск к Цишаню. Встревоженный дурными вестями, Цао Жуй вызвал к себе Сыма И:
   – Цао Чжэнь отступил с большим уроном, а Чжугэ Лян снова вышел к Цишаньским горам! Как же теперь отразить врага?
   – Я уже обдумал это, – отвечал Сыма И. – Чжугэ Лян сам уведет свои войска.
   Поистине:

 
Отважный Цао Сю таланты показал свои,
И вдруг прекрасный план предложен Сыма И.
 

   О том, что сказал вэйскому государю полководец Сыма И, вы узнаете в следующей главе.

Глава девяносто восьмая