Гудкайнд Терри. Исповедница

   Это была Джиллиан, девочка, которую привели из древних руин города Каска, девочка, которой Кэлен помогла сбежать. Кэлен убила двух охранников Джеганя и Сестру Цецилию, чтобы у Джиллиан появилась возможность сбежать.
   Когда охранники толкали вперёд беспомощную девочку, её глаза медно-красного цвета наконец обратились на Кэлен. Те глаза были полны горьких слез от всего того что было утрачено, от неудачной попытки вырваться из лап этих солдат Ордена.
   Охранники довели её поближе и представили перед императором.
   - Так-так, - произнес Джегань и сопроводил свою речь плоским, хриплым хихиканьем, - вы только посмотрите кто к нам пожаловал.
   - Я сожалею, - прошептала девочка Кэлен.
   Джегань оглядел Кэлен. - Я отправил кое-каких людей, чтобы они нашли и привели сюда твоего маленького друга. Ты затеяла для неё весьма драматический побег. - Джегань ладонями обхватил лицо Джиллиан, толстыми пальцами сжимая её щеки. - К сожалению, всё это было напрасно.
   Кэлен не могла полностью согласится с его выводом. Ей, по крайней мере, удалось убить двоих из числа его элитных охранников, а заодно и Сестру Цецилию. Она, по крайней мере, приложила все усилия, чтобы добыть свободу для Джиллиан. Она старалась изо всех сил. Её усилия дорого ей обошлись, но она непременно совершит в очередной раз такой же поступок.
   Джегань схватил тонкую руку девочки в свою огромную лапу и подтащил её вперёд. И вновь он осклабился на Кэлен. - Ты знаешь кто это теперь у нас тут?
   Кэлен не ответила. Она не собиралась присоединяться к его играм.
   - А мы здесь имеем, - начал он отвечать на свой же собственный вопрос, - кое-кого, кто поможет нам заставить тебя вести себя хорошо.
   Она уставилась на него ничего не выражающим взглядом и продолжала сохранять молчание.
   Джегань неожиданно ткнул пальцем в талию одного из специальных стражников Кэлен, что стоял рядом справа от неё. - Где твой нож?
   Человек посмотрел вниз на свой пояс так, словно он боялся, что змея собирается погрузить в него свои клыки. Он отвёл взгляд от пустых ножен.
   - Ваше Превосходительство… Я, я, должно быть, потерял его.
   От ледяного взгляда Джеганя лицо солдата стало бледным. - Ты потерял его, это уж точно.
   Джегань развернулся и наотмашь ударил Джиллиан настолько сильно, что она отлетела от земли. Упав в грязь, она вскрикнула от потрясения и боли. Вокруг её лица появилось огромное красное пятно.
   Джегань вернулся к Кэлен и протянул руку. - Отдай мне нож.
   Его абсолютно чёрные глаза настолько лучились жаждой смерти, что Кэлен поймала себя на мысли что от испуга сделала шаг назад.
   Джегань покачал пальцами. - Когда я задам очередной вопрос, я выбью ей зубы.
   В одно мгновенье Кэлен перебрала все свои мысли. Должно быть, она переживала сейчас то, что скорее всего чувствовал тот человек с серыми глазами, когда он преднамеренно плюхнулся лицом в грязь. У неё тоже не было выбора.
   Кэлен вложила нож в перевёрнутую ладонь Джеганя.
   Он триумфально усмехнулся. - Ах, спасибо, дорогая.
   Без всяких пауз во время своего разворота, он движением кулака мощно ударил ножом прямо в лицо того человека, который раньше обладал этим ножом. По влажному воздуху пронёсся громкий звук треснувшей кости. Мертвым, человек повалился в грязь. Растекавшаяся кровь выглядела отвратительно в сером свете. Человек даже не успел вскрикнуть до того как умереть.
   - Возвращаю тебе твой потерявшийся нож, - обратился Джегань к лежащему на полу трупу.
   Его внимание сосредоточилось на ошеломленных лицах специальных стражников Кэлен. - Хотел бы предложить вам получше следить за своим оружием, в отличие от него. Если она завладеет оружием любого из вас, даже если она вас не прикончит, это сделаю я. Этого примера достаточно, чтобы вы поняли о чём речь?
   Все как один они ответили, - Слушаемся, Ваше Превосходительство.
   Джегань склонился и рывком поставил на ноги рыдающую Джиллиан. Он с легкостью удерживал её так, что та касалась земли лишь кончиками пальцев своих ног.
   - Знаешь ли ты, сколько костей можно насчитать в человеческом теле?
   Кэлен с трудом сдерживала слезы. - Нет.
   Он повёл плечами. - Я тоже. Но у меня есть возможность узнать об этом. Мы можем начать одну за одной переламывать ей кости, пока не пересчитаем все.
   - Пожалуйста… - обратилась Кэлен, изо всех сдерживаясь от того, чтобы не разрыдаться.
   Джегань пихнул девочку к Кэлен так, словно кинул ей куклу в натуральную величину.
   - Теперь ты отвечаешь за её жизнь. Всякий раз, когда ты дашь мне какой-нибудь повод рассердиться, то я буду ломать одну из её косточек. Не знаю точное количество костей в её хилом маленьком теле, но уверен, что их там весьма достаточно, - он выгнул бровь, - А вот в чем я точно уверен, так это в том, что меня очень легко рассердить.
   - Но если тебе удастся вызвать нечто более чем простое недовольство, я замучаю её на твоих глазах. У меня предостаточно людей, которые относятся к мастерам, обладающие утончённым искусством пытки, - шторм серых облаков пронёсся в его чёрных глазах, - Им очень хорошо удаётся на протяжении долгого времени поддерживать жизнь в людях, пока те переносят невообразимую муку, но если вдруг случится так, что она умрёт во время пытки - тогда мне придётся переключиться на тебя.
   Кэлен сильно прижала к своей груди кровоточащую голову бедной девочки. Джиллиан приглушённо рыдала в Кэлен переполненная сожалением, что позволила себе быть пойманной. Кэлен нежно успокаивала её.
   - Ты меня поняла? - вопросил Джегань мертвенно размеренным голосом.
   Кэлен сглотнула. - Да.
   Он загрёб охапку волос Джиллиан в свой огромный кулак и начал оттягивать её назад. Джиллиан взвизгнула от возобновившегося насилия.
   - Я поняла, Ваше Превосходительство! - закричала Кэлен.
   Джегань осклабился и отпустил волосы девочки. - Так-то лучше.
   Кэлен больше чем чтобы то ни было желала, чтобы этот кошмар прекратился, но она прекрасно понимала, что всё только начиналось.
 

Глава 9

 
   - Перестань ребячиться и встань смирно, - сказал Ричард.
   Джонрок неистово заморгал. - Не суй мне это в глаза.
   - Да не собираюсь я совать тебе это в глаза.
   Джонрок озабоченно вздохнул. - Почему я первый?
   - Потому что ты - мой правый нападающий.
   Джонрок не сразу нашелся, что ответить. Он высвободил подбородок из хватки Ричарда. - Ты и впрямь думаешь, что это поможет нам выиграть?
   - Поможет, - ответил Ричард, выпрямляясь, - если мы все через это пройдем. Сама по себе краска не принесёт нам победы, но добавит кое-что очень важное, чего просто победа дать нам не сможет - она поможет нам создать репутацию. И эта репутация лишит покоя тех, кто выйдет на нас следующими.
   - Да давай же, Джонрок, - произнес один из остальных, в нетерпении сложив руки на груди.
   Остальная часть команды собралась вокруг, наблюдая и согласно кивая. В действительности никто из них не хотел идти первым. Большинство, хотя и не всех, как минимум убедило объяснение Ричарда той роли, которую надлежит сыграть для них раскраске.
   Джонрок, оглядев собравшихся в ожидании людей, наконец скривился. - Ну ладно, давай.
   Поверх своего правого нападающего Ричард глянул на стражников, стоявших наготове с натянутыми тетивами. Сейчас, когда с пленников сняли цепи, стража внимательно наблюдала за малейшими признаками волнения, ожидая момента препроводить команду на их первый матч. Командующий Карг всегда выставлял усиленную охрану, когда Ричарда и других пленников освобождали от цепей. От внимания Ричарда, однако, не укрылось, что большая часть стрел нацелена именно на него.
   Снова обратившись к Джонроку, он расставил пальцы и схватил того за макушку, удерживая его в неподвижном состоянии.
   Ричарда несколько беспокоило то, что он намеревался нарисовать на лицах команды. Когда его впервые осенила эта идея, он полагал, что стоит, вероятно, просто дать каждому члену команды разрисовать собственное лицо, как каждому взбредёт в голову. Но после недолгого раздумья он счел, что не может спустить это на самотек. Слишком многое было поставлено на карту.
   Кроме того, они все хотели, чтобы это сделал именно Ричард. Он был ключевым. И это была его идея. Он понял, что большинство из них просто стеснялись - они полагали, что их обсмеют, потому предпочитали, чтобы это было сделано его руками, нежели их собственными.
   Ричард погрузил палец в маленькое ведерко с красной краской. Он решил не использовать кисть, которую командующий Карг принес вместе с краской.
   Ричард хотел осязать само действо раскрашивания.
   За то малое время, что у него было, он успел подумать, что именно он будет вырисовывать. Он знал, что это должно быть нечто, что в первую очередь совершит задуманное им.
   Чтобы это сработало так, как он описывал, он должен был нарисовать что-то, что знал хорошо.
   Ему предстояло нарисовать танец со смертью.
   Танец со смертью, в конце концов, был сосредоточен исключительно на жизни, хотя значение танца со смертью не означало только лишь выживания. Предназначением форм была возможность столкнувшись со злом уничтожить его, позволив сохранить жизнь, пусть даже только свою собственную. Это была тонкая грань, но важная: определение ее требовало обнаружения зла ради способности сражаться за жизнь.
   В то время как необходимость распознать зло была очевидна для Ричарда, большинство прочих явно сознательно отказывались ее признавать. Они предпочитали слепоту, жизнь в вымышленном мире. Танец со смертью не допускал этих смертельных иллюзий. Выживание требовало ясного и четкого осознания реальности; таким образом, танец со смертью требовал видения истины. Все это было частями одного целого, и достичь успеха, отбросив части, было невозможно.
   Элементы танца со смертью - его формы - в основе своей имели элементы всевозможных боевых приемов, от размышлений к игре, к сражению со смертью. Изложенные на языке символов, эти элементы составляли концепцию танца. Применение этих концепций требовало видения происходящего в действительности - в части и в целом - чтобы противостоять ему. Исключительной целью танца со смертью было выиграть жизнь. Название игры Джа Ла д'Иин переводилось как «Игра Жизни».
   Все принадлежности боевого мага играли определенную роль в танце со смертью. В этом смысле боевой маг был предан жизни. В числе прочего, символы на амулете, который носил Ричард, были изображением, схемой основной концепции танца. Он познал эти движения, сражаясь Мечом Истины.
   Несмотря на то, что меча с ним больше не было, он вобрал в себя всю сущность танца со смертью, так что знание, которое он обрел, сражаясь мечом, оставалось с ним независимо от того, владел ли он самим мечом. Как нередко говаривал ему в самом начале Зедд, меч - это лишь орудие; значение имеет разум - он направляет орудие.
   С тех пор, как Зедд впервые вручил Ричарду Меч, он научился понимать язык символов. Он знал их значение. Они говорили с ним. Он узнал символы боевого мага и понял, что они означают.
   Ричард начал пальцем наносить эти линии на лицо Джонрока. Это были линии движений танца, формы, использовавшиеся для встречи с врагом. Каждая комбинация составляющих элемент линий имела свое значение. Рази, уклоняйся, выпад, разворот, руби, догоняй, неси скорую смерть - и к следующей цели. Линии, которые он наносил на правую щеку Джонрока, представляли собой наставление - взирай на надвигающееся в общем, не сужая излишне внимание.
   Ричард обнаружил, что рисует не только элементы танца, но и части известных ему заклинаний. Поначалу он даже не понял, что делает это. Рисуя эти элементы, он не сразу смог припомнить, где их раньше встречал. Затем на память ему пришли линии заклинаний, которые Даркен Рал чертил на магическом песке в Саду Жизни, призывая магию, необходимую для открытия шкатулок Одена.
   Только тогда Ричард понял, что явление странного призрачного силуэта предыдущей ночью все еще тяготело над его разумом. Голос сообщил ему, что он был назван игроком. Это был первый день зимы. У него был год, чтобы открыть правильную шкатулку Одена.
   Ричард был утомлен, но он едва ли мог думать о чем-то еще после этой встречи. Ему не удалось выспаться. Беспокоящая боль от ран на ноге и спине отвлекала его от размышлений об этом. Первый день зимы принес обход Джеганя. Со своей новой заботой, как бы Джегань и сестры в лагере его не узнали, Ричард не понимал, каким образом он смог стать игроком шкатулок Одена.
   Он гадал, не ошибка ли это зараженной магии, вызванная шимами. Даже будь у него знания, которых в действительности не было, его Дар отняла та ведьма, Сикс, так что он не представлял, каким образом, пусть даже случайно мог ввести шкатулки в игру. Равно как и не мог предположить, как можно открыть верную шкатулку без своего Дара. Не вокруг ли Сикс закручивался этот сюжет, которого он еще не понимал?
   Когда Даркен Рал вычерчивал эти заклинания перед тем, как открыть одну из шкатулок, Ричард ничего не понял в их построении. Зедд говорил, что начертание этих заклинаний невероятно опасно, что даже одна неверно положенная линия, нарисованная определенным человеком, в определенных обстоятельствах и определенным способом, могла вызвать катастрофу. В тот момент все эти рисунки казались тайными орнаментами, составляющими некий сложный незнакомый язык.
   С тех пор Ричард многое узнал о магических узорах и эмблемах, придя к пониманию значения некоторых элементов - во многом так же, как раньше он учил древний Верхне-д'Харианский язык по отдельным словам. По мере углубления этого понимания он смог улавливать идеи, которые эти слова выражали.
   Примерно тем же путем он пришел к мысли, что заклинания, которые рисовал Даркен Рал, чтобы открыть шкатулки, тоже были частью танца со смертью.
   И это было не лишено смысла. Зедд как-то говорил ему, что сила Одена представляет собой саму силу жизни. Танец со смертью состоял, по сути, в сохранении жизни, а суть Одена сконцентрирована вокруг жизни и ограждении ее от бушующей Огненной цепи.
   Ричард снова окунул палец в красную краску, и поперек лба Джонрока легла изогнутая линия. Еще несколько линий - и возник символ сосредоточения силы. Он использовал понятные ему элементы, но сочетал их своеобразно, видоизменяя. Он не хотел, чтобы сестры, увидев рисунки, распознали их истинное значение. Хотя орнамент был составлен из знакомых элементов, в целом он был оригинален.
   Сгрудившиеся кругом люди склонились, зачарованные не только процессом, но и самим рисунком. Было в нем что-то от поэзии. Не понимая значения линий, они ощущали общность этих линий в выражении единой цели, несущих ключевую идею - именно то, чем они были - угрозу.
   - Знаешь, что мне это все напоминает? - произнес один из наблюдавших.
   - Что? - пробормотал Ричард, дорисовывая эмблему, означавшую мощный удар, пробивающий оборону противника.
   - Чем-то похоже на игру. Не знаю, почему, но эти линии напоминают некоторые атаки в Джа'Ла.
   Удивленный тем, что говоривший - такой же пленник - уловил такую существенную особенность, Ричард вопросительно взглянул на него.
   - Будучи конюхом, - начал тот объяснять, - приходится понимать лошадей, ежели хочешь их подковать. Лошадь ты не спросишь, что ее беспокоит, но, если присмотреться внимательнее, подмечаешь, например, как она двигается. Через какое-то время ты уже понимаешь, что значит этот язык жестов. Обращая внимание на такие детали, можно не опасаться, что лошадь неожиданно укусит или лягнет тебя.
   - Очень хорошо, - проговорил Ричард. - Собственно, это как раз и есть то, что я делаю. Я собираюсь каждому из вас дать своего рода изображение силы.
   - А откуда ты столько знаешь о знаках силы? - подозрительно спросил один из людей, Брюс. Он был солдатом Ордена в составе команды - из тех, что спали в собственных палатках и которых уязвляла необходимость подчиняться указаниям ключевого - непросвещенного язычника, которого заковывали в цепи на ночь, словно животное. - Люди здесь слишком уж много чести оказывают устаревшим поверьям о волшебстве и прочей ерунде, вместо того, чтобы обратиться на истинный путь, к Создателю, к своей ответственности и долгу по отношению к ближнему.
   Ричард пожал плечами. - Я имел в виду, это просто мое представление, моя идея знаков силы. Я и хочу нарисовать на каждом то, что, мне кажется, выглядит силой, вот и все.
   Брюс, казалось, не удовлетворился ответом. Он указал на лицо Джонрока. - А почему ты решил, что эти вот гнутые линии и прочее выглядит как знаки силы?
   - Да не знаю, - произнес Ричард, пытаясь каким-либо образом прекратить поток вопросов, не раскрывая ничего действительно важного, - просто такая форма мне кажется выражающей силу.
   - Это бессмыслица, - сказал Брюс. - Рисунки ничего не значат.
   Несколько солдат из команды наблюдали за Брюсом, ожидая ответа Ричарда, будто оценивая сопротивление их ключевого.
   Ричард улыбнулся. - Ну, если ты считаешь, Брюс, что рисунки ничего не значат, может, у тебя на лбу я нарисую ромашку?
   Все засмеялись - даже солдаты.
   Брюс, вдруг несколько растерявший свою самоуверенность, метая взгляды на своих хихикающих товарищей, прочистил горло.
   - Когда ты так это говоришь, я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Пожалуй, я тоже не откажусь от твоих рисунков силы, - он ударил кулаком в грудь. - Хочу, чтобы другие меня боялись!
   Ричард кивнул. - Они и будут, если вы все сделаете так, как я говорю. Запомните, перед первой игрой другие команды наверняка увидят красную краску на наших лицах и сочтут это дурацкой выдумкой. Вы должны быть к этому готовы. Когда вы услышите их смех, пусть этот смех разбудит в вас ярость. Пусть эта ярость наполнит ваши сердца желанием затолкнуть им этот смех обратно в глотки.
   С первого нашего шага на поле команда противника, да и многие зрители, наверняка будут не просто смеяться, но и обзывать нас. Пусть. Нам того и надо. Пусть они нас недооценивают. И когда они будут смеяться над нами или обзывать нас - сохраните ту ярость, что почувствуете. Наполните ей свои сердца.
   Ричард по очереди посмотрел в глаза каждому. - Запомните, мы здесь ради победы на турнире. Мы здесь ради шанса сразиться с императорской командой. Только мы этого достойны. Те, кто будет смеяться над вами - бесполезное отребья игроков Джа'Ла. Мы должны смести их, чтобы добраться до команды императора. Люди в первых играх стоят на нашем пути. Они на нашем пути и они смеются над нами.
   - Ступив на поле, позвольте их насмешкам звенеть в ваших ушах. Напитайтесь ими, но храните молчание. Не дайте им увидеть ни одной вашей эмоции. Придержите эти эмоции до нужного момента.
   - Пусть они считают нас дураками. Пусть лучше тешат себя, считая нас легкой добычей, забыв о тактике. Пусть их оборона ослабнет.
   - В момент начала игры точно, согласованно выплесните свою ярость на тех, кто осыпал вас насмешками. Мы должны ударить их во всю силу. Мы должны их сокрушить. Мы должны сыграть эту игру так, как будто играем с императорской командой.
   - Мы не можем выиграть этот первый матч с перевесом в очко или два, как обычно. Этого недостаточно. Нас не устроит эта жалкая победа. Мы должны быть несгибаемы. Мы должны их подавить. Мы должны втоптать их в землю.
   - Мы должны побить их с перевесом минимум в десять очков.
   Люди пооткрывали рты. Брови удивленно поползли вверх. Такие победы случались только в детских играх. На этом же уровне еще никогда не слышали о команде, игравшей с перевесом больше чем в четыре-пять очков.
   - Каждый член проигравшей команды получает ударов плетью по числу проигранных очков, - сказал Ричард. - Я хочу, чтобы эта кровавая порка не сходила с языков всех остальных команд в лагере.
   С этого момента никто уже не будет смеяться. Вместо этого встреча с нами будет тревожить каждую команду. В тревоге людям свойственно совершать ошибки. Каждый раз, когда они будут допускать такую ошибку, мы с готовностью ударим. Не позволим им беспокоиться попусту. Воплотим в жизнь их худшие опасения. Пусть не зря будет каждая капля холодного пота без сна.
   Вторую команду мы побьем в двенадцать очков.
   И тогда следующая команда будет бояться нас еще больше».
   Ричард указал красным пальцем на солдат в команде. - Вы знаете эффективность такой тактики. Вы сокрушаете каждый город на своем пути, чтобы те, кому только предстоит быть завоеванными, тряслись от страха в ожидании. Ваша слава шла впереди вас, и они боялись одного вашего прибытия. Их страх позволял вам разгромить их еще легче.
   Солдаты заухмылялись. Теперь они воспринимали план Ричарда в понятных им образах.
   - Нам нужно, чтобы все остальные команды боялись команды с раскрашенными красным лицами, - Ричард сжал в кулак свободную руку. - И когда придет их очередь, мы сокрушим и их.
   В неожиданно наступившей тишине люди сжали кулаки по его примеру и ударили в грудь в клятве сделать именно так. Все они хотели победить, у каждого на это была своя причина.
   Но ни одна из этих причин ни в какое сравнение не шла с причиной Ричарда.
   Он надеялся никогда не играть с командой императора - надеялся, что его шанс представится ему гораздо раньше - но должен был быть готовым идти и так далеко, если потребуется. Он знал, что стоящий шанс мог и не представиться до тех пор. Так или иначе, он должен был гарантировать, что они дойдут до финального матча, когда у него было бы куда больше шансов.
   Наконец Ричард вернулся к Джонроку и быстро закончил рисунок на его мускулистых руках несколькими эмблемами, символизировавшими массивную тяжелую атаку.
   - Я следующий, ладно, Рубен? - спросил один.
   - А потом я, - вторил другой.
   - По одному, - ответил Ричард. Пока я работаю, надо продумать нашу стратегию. Я хочу, чтобы каждый точно знал свою роль в игре. Мы все должны четко знать план и следовать ему. Мы должны определить условные знаки. Я хочу, чтобы мы были готовы рвануться на противника в первое же мгновение. Хочу смести их, пока они не успели еще отсмеяться.
   Каждый по очереди усаживался на опрокинутое ведро, давая Ричарду разрисовать лицо. К каждому Ричард подходил, словно рисунок был вопросом жизни и смерти. В общем-то, так оно и было.
   Вся команда прониклась рассуждениями Ричарда. Серьезность воцарилась среди них, пока они молча сидели, наблюдая, как их ключевой изображает - и знал об этом лишь сам Ричард - самые смертоносные идеи, какие ему были известны. Даже не понимая языка этих символов, они осознавали значение того, что вершил Ричард. Они видели, что каждый из них выглядел устрашающе.
   Когда со всеми было покончено, Ричард понял, что это выглядит как практически полное собрание орнаментов, составляющих танец со смертью, перекликающееся с элементами шкатулок Одена.
   Остались лишь символы, которые он хранил для себя - опаснейшие удары танца - те самые, что разили саму душу противника.
   Один из солдат в команде предложил Ричарду отполированный кусок металла, чтобы он мог видеть себя, нанося знаки танца со смертью. Он окунул палец в красную краску, словно в кровь.
   Люди сосредоточенно внимали. Это был их боевой вожак, тот, за кем они следовали в Джа'Ла д'Ин. Таково было его новое лицо, которое им предстояло изучить и узнать.
   Завершающим штрихом Ричард нанес молнии Кон-Дар, символы силы, призванной Кэлен, когда они вдвоем пытались остановить попытку Даркена Рала открыть шкатулки Одена и она считала Ричарда погибшим. Это была сила возмездия.
   Мысли о Кэлен, о ее потерянных воспоминаниях, отобранной у нее личности, о Кэлен в плену у Джеганя и злобных убеждений Ордена, в памяти ее лицо со страшными кровоподтеками - все это поднимало в его крови бурю ярости.
   Кон-Дар означало «Кровавая Ярость».
   ???? Глава 10 Кэлен заботливо обнимала Джиллиан, когда они шли вслед за Джеганем. Свита императора прокладывала себе путь сквозь разросшийся лагерь, вызывая тихое благоговение у одних и приветственные крики у других. Некоторые скандировали имя Джеганя, когда он проходил мимо, громко одобряя то, как он руководит ими в борьбе за уничтожение сопротивления Имперскому Ордену, в то время как еще больше людей славили его как Джеганя Справедливого. То, что столько людей может смотреть на него - или на само Братство Ордена - как на воплощение справедливости, всегда повергало ее в уныние. Джиллиан время от времени поднимала на Кэлен взгляд доверчивых глаз цвета меди, благодаря ее за укрытие. Кэлен было немного стыдно за свою претензию на защиту - ведь она знала, что на самом деле ее возможности обеспечить девочке безопасность весьма ограничены. Хуже того, в конечном итоге Кэлен могла оказаться причиной всего вреда, причиненного Джиллиан. Нет. Она напомнила себе, что она не будет причиной этого вреда, если он будет причинен. Джегань как защитник порочных верований Братства Ордена и провозвестник несправедливой справедливости будет причиной. Извращенная вера Ордена оправдывала, в их глазах, любую несправедливость, служащую их целям. Кэлен не была ответственна - ни в части, ни в целом - за зло, сотворенное другими. Они должны были сами отвечать за свои действия. Она сказала себе, что она не должна позволять себе перекладывать вину с преступника на жертву. Одной из черт людей, насаждавших злые верования было то, что они всегда обвиняли жертву. Это была их игра, и она не позволит себе играть в нее. Но все же то, что Джиллиан вновь была испуганной пленницей этих дикарей, разбивало ей сердце. Эти люди из Старого Мира, готовые вредить невинным людям во имя высшего блага, были предателями самой концепции блага.