Страница:
На секунду ему показалось, что мистер Мартин передумал и хочет об этом сообщить, однако вопреки ожиданиям Алекс услышал путаные звуки, поверх которых звучал натянутый бестелесный голос. В промежутках между завываниями голос изрек: «Она здесь. Она здесь». На фоне статических разрядов раздавались неприятные тягучие стоны и потустороннее бормотание.
А потом среди этой какофонии кто-то прошептал имя Алекса.
Джекс резко подалась вперед.
– Что? Что случилось?!
Алекс уже собирался захлопнуть крышку мобильника и заявить: мол, ничего не случилось, – однако по какой-то причине решил, что ей, пожалуй, следует самой послушать. Он протянул телефон.
Девушка прильнула ухом к трубке.
И кровь тут же схлынула с ее лица.
– Духи добрые… – прошептала она. – Они знают, что я здесь…
– А? – прищурился Алекс. – Вам знаком этот голос?
Сраженная тревогой, Джекс уставилась на него широко распахнутыми глазами.
– Алекс, пусть они замолчат…
Молодой человек отвел руку и закрыл крышку.
– Вас отслеживают при помощи этой штуки.
– «Отслеживают»?
– Да, с той стороны.
Алекс нахмурился.
– С той стороны чего?
Когда Алекс убедился, что Джекс так и будет смотреть на него испуганными глазами, он выключил питание мобильника, затем вообще извлек аккумулятор и убрал его в другой карман.
Впорхнула официанта и поставила перед Джекс чашку, а рядом чайник с горячей водой и небольшую корзинку с пакетиками чая.
Когда она вновь удалилась, Джекс налила себе горячей воды. Руки у нее тряслись.
Несколько секунд девушка не отрывала глаз от чашки, словно ждала какого-то результата. Наконец, взяв ее в руку, поднесла ее ближе и внимательно уставилась в воду. Насмотревшись, Джекс отставила чашку на блюдце.
Сложив руки на коленях, она заморгала, явно пытаясь не дать волю слезам.
– Что происходит? – спросил Алекс.
Для женщины, которой хватило самообладания приставить нож к горлу Алекса, когда он неожиданно прижал ее к стене, подобный испуг выглядел по крайней мере странно.
– Как тут у вас чай добывают? – наконец спросила она надтреснутым голосом. Чувствовалось, что она изо всех сил старается держать себя в руках.
Алекс изумился:
– Как добывают чай?.. Что вы имеете в виду?
– Я даже не представляла, до чего это трудно… – пробормотала она, разговаривая скорее с собой, чем с Алексом.
– Вы насчет чая?
Смаргивая слезы, Джекс теребила салфетку.
– Все вместе. – Она сглотнула. – Пожалуйста. Мне хочется чаю, но я не знаю, как его добыть…
Алексу стало неловко. Он и помыслить не мог, что эта девушка позволит кому-то видеть ее слабость.
– Не переживайте. У всех бывают веселые деньки. Давайте, я помогу.
Он вытащил пакетик чая из корзинки, отогнул бумажный клапан и извлек мешочек с заваркой. Поднял его над столом, придерживая за квадратный ярлык на нитке.
– Вот видите? Заварка уже здесь, внутри. – Ее глаза не отрывались от мешочка, пока Алекс опускал его в воду. Оставив нитку свешиваться с ободка, он добавил: – Надо немного подождать, пока настоится, и тогда у вас будет чай.
Джекс наклонилась поближе и заглянула в чашку, где уже темнела вода.
Неожиданная улыбка прогнала прочь слезы. Она смотрела на Алекса как ребенок, которому только что – впервые в жизни – показали фокус.
– Так вот, значит, как его здесь добывают? И это все?
– Ну да. Похоже, у вас на родине нет чая в пакетиках?
Она помотала головой.
– У нас все по-другому.
– Но вам больше нравится жить именно там?
Джекс недолго раздумывала над ответом.
– Дом есть дом. Несмотря на все беды. Думаю, что и вам там понравилось бы.
– Что же заставляет вас так считать?
Она протянула руку и бережно коснулась картины.
– Вы рисуете такие места. Рисуете красоту. – Девушка вскинула взгляд. – Это поможет мне убедить других людей.
– Убедить в чем?
– Чтобы они доверились моему выбору.
– А кто эти люди, Джекс?
– Они похожи на меня.
– И тоже живут в том месте? Где и вы?
– Да. Помните тех двоих, когда мы только-только познакомились? – спросила она, меняя тему разговора. – Их еще остановили мужчины в особой одежде?
Алекс кивнул.
– Да-да, пиратская парочка… И вы знаете, кто они такие?
– Знаю. Это люди другого сорта. Отличаются от вас. От вашей матушки. Помимо всего прочего, они склонны ломать шеи тем, кто встает у них на дороге. Именно их боялась ваша мама.
– То есть как это – склонны ломать?
Появилась официантка с двумя полными тарелками.
– Пришлось подгонять повара, раз вы так торопитесь, – сообщила она.
– Большое спасибо, – поблагодарила Джекс, демонстрируя искреннюю улыбку.
Алекс дождался, когда официанта отойдет подальше, и вернулся к своему вопросу:
– Так ответьте же, что значит…
– А мне надо что-то с этим сделать, чтобы получилась съедобная пища? – спросила Джекс, отрывая взгляд от салата. – Это тоже… заваривают?
Алекс показал ей вилку.
– Нет, надо сделать вот так. – Он поддел зубцами кусочек куриного мяса. – Цыпленка уже порезали, так что нож не нужен. – Тут он сообразил, что, когда речь заходит о ножах, Джекс сама кого хочешь поучит.
Тогда он просто показал, как пользуются вилкой, подцепив и съев кусочек.
Она улыбнулась:
– Спасибо за ваше долготерпение. И за понимание, что оно очень нужно в этом деле.
О, если б только Джекс знала, каких усилий ему стоит сохранять выдержку… Впрочем, Алекс решил не вдаваться в тонкости.
– А почему?
– Потому что, если бы я рассказала все прямо сейчас, вы бы попросту не поверили, а без доверия никак нельзя. С другой стороны, время уходит, а я должна сообщить вам кое-что важное.
Алекс едва не улыбнулся, думая о тех странных словесных па, которые они оба выделывали, чтобы не отпугнуть друг друга.
– Джекс, откуда моя мама могла узнать обо всем этом? О людях другого сорта, о мужчинах, которые любят ломать шеи окружающим?
– Наверное, отчасти это объясняется тем, что мы пытались ее предостеречь.
– По поводу чего?
– За ней охотились… Однако у нас никак не получалось сюда попасть. В отличие от других. Они-то сюда уже успели проникнуть. Мы пробовали предупредить вашу мать через зеркала, но, по-видимому, опоздали. Да мы и вас пытались предупредить.
У Алекс вновь поползли мурашки по коже.
– Мой дед показал мне кое-какие бумаги насчет наследства. Это имеет отношение к вашему предупреждению и моей матери?
Джекс помолчала, уставившись в тарелку.
– Сейчас нам известно лишь одно: очень опасные люди что-то такое задумали. Мы не успели сложить вместе все кусочки головоломки.
Алекс предпочел бы более внятный ответ.
– Дед сказал мне, что наследство должно было перейти к моему отцу в его двадцать седьмой день рождения, но поскольку он умер до достижения этого возраста, все права отходили маме. Однако и она не успела их получить, потому что попала в психиатрическую больницу. Логично предположить, что наследство имеет некое отношение к тому, что с ней случилось.
– Не знаю, но такая возможность не исключена. Мне жаль, Алекс, что мы не сумели ей помочь. Я очень сочувствую вашей семье.
Алекс некоторое время молча ел салат.
– Мой дед – его зовут Бен – утверждает, будто все это дело каким-то образом связано с семеркой… Той самой семеркой, которая стоит в числе «двадцать семь».
– С семеркой? – недоверчиво переспросила Джекс. – Но это же абсурд!
– Именно так я и подумал.
Она задумчиво покачала головой.
– Семерка… Откуда вообще у него возникла такая идея? Здесь вовсе не семерка, а девятка.
Вилка с кусочком цыпленка замерла, не добравшись до рта Алекса.
– Что?!
– Я говорю – девятка. Не семерка из двадцати семи, а девятка. То есть два плюс семь. Девять. Спусковыми крючками являются именно девятки.
– Бессмыслица. Мне, к примеру, когда-то было девять лет. И отцу тоже. И матери. Потом всем исполнилось по восемнадцать. В этом числе стоят единица и восьмерка, а в сумме они дают девять. Как в вашем примере: дескать, двойка плюс семерка в числе двадцать семь в сумме равняются девяти.
Алекс едва верил самому себе, что пустился в подобные дебаты.
Джекс слушала, качая головой.
– Все это так, но девять и восемнадцать являются первыми членами такой последовательности. На третьем месте стоит двадцать семь. Так вот важным является именно третье появление девятки.
– Третья девятка…
Девушка кивнула:
– Да. Тройки играют роль шарниров, на которых все вращается. Тройственные заклинания и так далее.
– Тройственные заклинания… – не веря своим ушам, пробормотал Алекс.
– Тройка представляет собой фундаментальный компонент девятки. Мультипликативный элемент. – Джекс триумфально подняла вилку. – Вот почему число двадцать семь является ключом: это третья девятка. Такой принцип называется «Законом девяток».
– Законом девяток… – вслед за ней повторил Алекс. – Вы издеваетесь?..
– Отнюдь. Разобраться совсем не сложно.
– Отчего-то мне так не кажется, – высказался он.
Итак, эта дамочка верит в нумерологию. Пожалуй, принимать участие в подобной беседе следовало Бену, а не Алексу.
Тут ему в голову пришла одна мысль.
– Я родился девятого сентября. В девятый день девятого месяца. В девять вечера.
– Точнее говоря, в девять часов девять минут.
Между лопатками Алекса возникла ледяная игла и поползла к затылку.
– Вы откуда это знаете?
– Мы специально проверили.
И с этими словами она отпила глоток, поглядывая на Алекса поверх ободка чашки.
– Что еще вам про меня известно?
– Ну, к примеру, вы не запоминаете сновидения.
Алекс нахмурился еще больше.
– Та-ак… Это вы тоже каким-то образом проверили?
– Так ведь вы Рал. – Она пожала плечами. – Мужчины по вашей линии не помнят сновидений.
– Что вы знаете про нашу семью? У вас там тоже живут Ралы?
– Нет, – ответила она, причем явно с сожалением. – Там, откуда я пришла, дом Ралов давно вымер.
– Послушайте, Джекс, вы меня окончательно… запутали. – Он обуздал порыв и не стал употреблять более крепкое словечко. – Чем больше я вас слушаю, тем чаще на ум приходят эпитеты, которые я не хотел бы произносить вслух. – Алекс действительно начинал думать, что она чокнутая – или чокнутый он сам. – Предлагаю рассеять туман подозрений и все объяснить толком.
– Я не из вашего мира, – негромко заявила Джекс, глядя Алексу в глаза. – Я человек другого сорта.
11
А потом среди этой какофонии кто-то прошептал имя Алекса.
Джекс резко подалась вперед.
– Что? Что случилось?!
Алекс уже собирался захлопнуть крышку мобильника и заявить: мол, ничего не случилось, – однако по какой-то причине решил, что ей, пожалуй, следует самой послушать. Он протянул телефон.
Девушка прильнула ухом к трубке.
И кровь тут же схлынула с ее лица.
– Духи добрые… – прошептала она. – Они знают, что я здесь…
– А? – прищурился Алекс. – Вам знаком этот голос?
Сраженная тревогой, Джекс уставилась на него широко распахнутыми глазами.
– Алекс, пусть они замолчат…
Молодой человек отвел руку и закрыл крышку.
– Вас отслеживают при помощи этой штуки.
– «Отслеживают»?
– Да, с той стороны.
Алекс нахмурился.
– С той стороны чего?
Когда Алекс убедился, что Джекс так и будет смотреть на него испуганными глазами, он выключил питание мобильника, затем вообще извлек аккумулятор и убрал его в другой карман.
Впорхнула официанта и поставила перед Джекс чашку, а рядом чайник с горячей водой и небольшую корзинку с пакетиками чая.
Когда она вновь удалилась, Джекс налила себе горячей воды. Руки у нее тряслись.
Несколько секунд девушка не отрывала глаз от чашки, словно ждала какого-то результата. Наконец, взяв ее в руку, поднесла ее ближе и внимательно уставилась в воду. Насмотревшись, Джекс отставила чашку на блюдце.
Сложив руки на коленях, она заморгала, явно пытаясь не дать волю слезам.
– Что происходит? – спросил Алекс.
Для женщины, которой хватило самообладания приставить нож к горлу Алекса, когда он неожиданно прижал ее к стене, подобный испуг выглядел по крайней мере странно.
– Как тут у вас чай добывают? – наконец спросила она надтреснутым голосом. Чувствовалось, что она изо всех сил старается держать себя в руках.
Алекс изумился:
– Как добывают чай?.. Что вы имеете в виду?
– Я даже не представляла, до чего это трудно… – пробормотала она, разговаривая скорее с собой, чем с Алексом.
– Вы насчет чая?
Смаргивая слезы, Джекс теребила салфетку.
– Все вместе. – Она сглотнула. – Пожалуйста. Мне хочется чаю, но я не знаю, как его добыть…
Алексу стало неловко. Он и помыслить не мог, что эта девушка позволит кому-то видеть ее слабость.
– Не переживайте. У всех бывают веселые деньки. Давайте, я помогу.
Он вытащил пакетик чая из корзинки, отогнул бумажный клапан и извлек мешочек с заваркой. Поднял его над столом, придерживая за квадратный ярлык на нитке.
– Вот видите? Заварка уже здесь, внутри. – Ее глаза не отрывались от мешочка, пока Алекс опускал его в воду. Оставив нитку свешиваться с ободка, он добавил: – Надо немного подождать, пока настоится, и тогда у вас будет чай.
Джекс наклонилась поближе и заглянула в чашку, где уже темнела вода.
Неожиданная улыбка прогнала прочь слезы. Она смотрела на Алекса как ребенок, которому только что – впервые в жизни – показали фокус.
– Так вот, значит, как его здесь добывают? И это все?
– Ну да. Похоже, у вас на родине нет чая в пакетиках?
Она помотала головой.
– У нас все по-другому.
– Но вам больше нравится жить именно там?
Джекс недолго раздумывала над ответом.
– Дом есть дом. Несмотря на все беды. Думаю, что и вам там понравилось бы.
– Что же заставляет вас так считать?
Она протянула руку и бережно коснулась картины.
– Вы рисуете такие места. Рисуете красоту. – Девушка вскинула взгляд. – Это поможет мне убедить других людей.
– Убедить в чем?
– Чтобы они доверились моему выбору.
– А кто эти люди, Джекс?
– Они похожи на меня.
– И тоже живут в том месте? Где и вы?
– Да. Помните тех двоих, когда мы только-только познакомились? – спросила она, меняя тему разговора. – Их еще остановили мужчины в особой одежде?
Алекс кивнул.
– Да-да, пиратская парочка… И вы знаете, кто они такие?
– Знаю. Это люди другого сорта. Отличаются от вас. От вашей матушки. Помимо всего прочего, они склонны ломать шеи тем, кто встает у них на дороге. Именно их боялась ваша мама.
– То есть как это – склонны ломать?
Появилась официантка с двумя полными тарелками.
– Пришлось подгонять повара, раз вы так торопитесь, – сообщила она.
– Большое спасибо, – поблагодарила Джекс, демонстрируя искреннюю улыбку.
Алекс дождался, когда официанта отойдет подальше, и вернулся к своему вопросу:
– Так ответьте же, что значит…
– А мне надо что-то с этим сделать, чтобы получилась съедобная пища? – спросила Джекс, отрывая взгляд от салата. – Это тоже… заваривают?
Алекс показал ей вилку.
– Нет, надо сделать вот так. – Он поддел зубцами кусочек куриного мяса. – Цыпленка уже порезали, так что нож не нужен. – Тут он сообразил, что, когда речь заходит о ножах, Джекс сама кого хочешь поучит.
Тогда он просто показал, как пользуются вилкой, подцепив и съев кусочек.
Она улыбнулась:
– Спасибо за ваше долготерпение. И за понимание, что оно очень нужно в этом деле.
О, если б только Джекс знала, каких усилий ему стоит сохранять выдержку… Впрочем, Алекс решил не вдаваться в тонкости.
– А почему?
– Потому что, если бы я рассказала все прямо сейчас, вы бы попросту не поверили, а без доверия никак нельзя. С другой стороны, время уходит, а я должна сообщить вам кое-что важное.
Алекс едва не улыбнулся, думая о тех странных словесных па, которые они оба выделывали, чтобы не отпугнуть друг друга.
– Джекс, откуда моя мама могла узнать обо всем этом? О людях другого сорта, о мужчинах, которые любят ломать шеи окружающим?
– Наверное, отчасти это объясняется тем, что мы пытались ее предостеречь.
– По поводу чего?
– За ней охотились… Однако у нас никак не получалось сюда попасть. В отличие от других. Они-то сюда уже успели проникнуть. Мы пробовали предупредить вашу мать через зеркала, но, по-видимому, опоздали. Да мы и вас пытались предупредить.
У Алекс вновь поползли мурашки по коже.
– Мой дед показал мне кое-какие бумаги насчет наследства. Это имеет отношение к вашему предупреждению и моей матери?
Джекс помолчала, уставившись в тарелку.
– Сейчас нам известно лишь одно: очень опасные люди что-то такое задумали. Мы не успели сложить вместе все кусочки головоломки.
Алекс предпочел бы более внятный ответ.
– Дед сказал мне, что наследство должно было перейти к моему отцу в его двадцать седьмой день рождения, но поскольку он умер до достижения этого возраста, все права отходили маме. Однако и она не успела их получить, потому что попала в психиатрическую больницу. Логично предположить, что наследство имеет некое отношение к тому, что с ней случилось.
– Не знаю, но такая возможность не исключена. Мне жаль, Алекс, что мы не сумели ей помочь. Я очень сочувствую вашей семье.
Алекс некоторое время молча ел салат.
– Мой дед – его зовут Бен – утверждает, будто все это дело каким-то образом связано с семеркой… Той самой семеркой, которая стоит в числе «двадцать семь».
– С семеркой? – недоверчиво переспросила Джекс. – Но это же абсурд!
– Именно так я и подумал.
Она задумчиво покачала головой.
– Семерка… Откуда вообще у него возникла такая идея? Здесь вовсе не семерка, а девятка.
Вилка с кусочком цыпленка замерла, не добравшись до рта Алекса.
– Что?!
– Я говорю – девятка. Не семерка из двадцати семи, а девятка. То есть два плюс семь. Девять. Спусковыми крючками являются именно девятки.
– Бессмыслица. Мне, к примеру, когда-то было девять лет. И отцу тоже. И матери. Потом всем исполнилось по восемнадцать. В этом числе стоят единица и восьмерка, а в сумме они дают девять. Как в вашем примере: дескать, двойка плюс семерка в числе двадцать семь в сумме равняются девяти.
Алекс едва верил самому себе, что пустился в подобные дебаты.
Джекс слушала, качая головой.
– Все это так, но девять и восемнадцать являются первыми членами такой последовательности. На третьем месте стоит двадцать семь. Так вот важным является именно третье появление девятки.
– Третья девятка…
Девушка кивнула:
– Да. Тройки играют роль шарниров, на которых все вращается. Тройственные заклинания и так далее.
– Тройственные заклинания… – не веря своим ушам, пробормотал Алекс.
– Тройка представляет собой фундаментальный компонент девятки. Мультипликативный элемент. – Джекс триумфально подняла вилку. – Вот почему число двадцать семь является ключом: это третья девятка. Такой принцип называется «Законом девяток».
– Законом девяток… – вслед за ней повторил Алекс. – Вы издеваетесь?..
– Отнюдь. Разобраться совсем не сложно.
– Отчего-то мне так не кажется, – высказался он.
Итак, эта дамочка верит в нумерологию. Пожалуй, принимать участие в подобной беседе следовало Бену, а не Алексу.
Тут ему в голову пришла одна мысль.
– Я родился девятого сентября. В девятый день девятого месяца. В девять вечера.
– Точнее говоря, в девять часов девять минут.
Между лопатками Алекса возникла ледяная игла и поползла к затылку.
– Вы откуда это знаете?
– Мы специально проверили.
И с этими словами она отпила глоток, поглядывая на Алекса поверх ободка чашки.
– Что еще вам про меня известно?
– Ну, к примеру, вы не запоминаете сновидения.
Алекс нахмурился еще больше.
– Та-ак… Это вы тоже каким-то образом проверили?
– Так ведь вы Рал. – Она пожала плечами. – Мужчины по вашей линии не помнят сновидений.
– Что вы знаете про нашу семью? У вас там тоже живут Ралы?
– Нет, – ответила она, причем явно с сожалением. – Там, откуда я пришла, дом Ралов давно вымер.
– Послушайте, Джекс, вы меня окончательно… запутали. – Он обуздал порыв и не стал употреблять более крепкое словечко. – Чем больше я вас слушаю, тем чаще на ум приходят эпитеты, которые я не хотел бы произносить вслух. – Алекс действительно начинал думать, что она чокнутая – или чокнутый он сам. – Предлагаю рассеять туман подозрений и все объяснить толком.
– Я не из вашего мира, – негромко заявила Джекс, глядя Алексу в глаза. – Я человек другого сорта.
11
На мгновение он утратил дар речи. – Вы… инопланетный гуманоид? С Марса или что-то вроде того?
На ее лицо набежала тень.
– Может, я и не знаю, что такое Марс, но ваш тон, Алекс, говорит сам за себя. Так вот: я не шучу. Более того, я рисковала жизнью, чтобы сюда попасть!
– Это каким же образом вы рисковали жизнью?
– Не ваше дело.
– Вы сильно ошибаетесь.
– В моем мире есть люди… очень опасные люди… которые наверняка придут за вами, хотя причин этого мы еще не знаем. Мне бы не хотелось, чтобы вас застали врасплох.
Интересно, а как вообще можно подготовиться к встрече с существами из другого измерения… или другой эпохи, Сумеречной зоны и тому подобное?
Рассеянно постукивая вилкой по кусочку цыпленка в салате, Алекс размышлял над ее словами. Джекс между тем не сводила с него глаз, и если этот взгляд нельзя было назвать предельно серьезным, то тогда даже неясно, где серьезность начинается…
И все же Алекс никак не мог заставить себя без сарказма относиться к разговорам про людей из других миров. В который раз он задался вопросом: уж не пришел ли конец его вечному беспокойству? Уж не впадает ли он в безумие, как его родная матушка? Вот кто охотно верит в вещи, которые попросту невозможны!
Нет, такие мысли надо пресекать. Никакой он не безумец. Джекс вполне реальна. Скорее это ее следует считать умалишенной. Да вот закавыка: при всей абсурдности ее слов она ничуть не выглядела спятившей.
Хотя он отказывался верить, что Джекс пожаловала из какого-то иного мира, что-то явно происходило, причем серьезное. До того серьезное, что грозило смертельным исходом, – если, конечно, принять ее слова за чистую монету.
Алекса потянуло спросить, каким образом она смогла проникнуть в его мир, однако он сдержался и сменил тон:
– Слушаю вас внимательно.
Она отпила глоток чаю.
– Кое-кто решил вмешаться.
– В дела моей семьи?
– Да.
– Почему?
– Скорее всего потому, что вы Рал. Кстати, мы полагаем, что если у вас не будет детей, то вами весь род Ралов и закончится.
– Хотите сказать, кого-то интересует моя фамильная линия?
– Если бы я пускалась в догадки, то могла бы предположить, что вашего отца убили, намеренно не дав ему достичь двадцатисемилетнего возраста.
– Отец погиб в автокатастрофе. Никто его не убивал.
– Возможно. – Джекс вздернула бровь. – Но если бы вас в тот день задавило самобеглой повозкой, как вы полагаете: это выглядело бы несчастным случаем?
– Намекаете на злой умысел? Дескать, те водопроводчики хотели меня убить? Зачем?
Девушка откинулась на спинку стула и вздохнула, мановением руки отметая предположение.
– Я всего лишь говорю, что если бы они пошли на убийство, то обставили бы его как несчастный случай, пони маете?
Алекс проткнул цыпленка вилкой, припомнив злобный взгляд бородача, и поднял глаза на Джекс. Та по-прежнему внимательно за ним наблюдала.
– Почему этих людей так интересует род Ралов?
– Мы пока точно не знаем. Как я и говорила, еще не все их мотивы и поступки ясны. – Слегка обмякнув на стуле, Джекс продолжила: – Когда я была еще ребенком, кое у кого возникло подозрение, что творится нечто зловещее. Они начали копать, следить за некоторыми людьми и, мало-помалу распутывая клубок, выяснили, что ваша матушка находится в опасности. Ей попытались помочь, но в конечном счете ничего не вышло. У них просто не хватало сведений.
– Если число «двадцать семь» действительно настолько важно, если Закон девяток существует, то почему эти зловещие люди ничего не сделали моему деду? – возразил Алекс. – Он ведь тоже Рал. – Да, в ее истории слишком много дырок. Алекс взмахнул вилкой, как бы подчеркивая смысл своих слов. – Или, если на то пошло, почему они не охотились на представителей всех предшествующих поколений?
– Некоторые из моих друзей полагают, что эти люди не умели в ту пору попадать сюда.
– А вы считаете иначе?
Она неохотно кивнула.
– Мне кажется, что важные элементы пророчества на тот момент еще не успели занять свои места. Вплоть до сегодняшнего времени не было подходящего Рала.
– Я не верю в гадания на кофейной гуще.
Она пожала плечами.
– Возможно, вы правы и речь идет лишь о безосновательной сумасбродной идее, которая пришла им в голову. Их вряд ли можно считать первыми людьми, чьи поступки продиктованы заблуждением.
Алекс не ожидал подобного ответа.
– Что ж, здесь вы правы.
– Каковы бы ни были их мотивы, они отыскали способ сюда попасть. В моем мире эти люди готовы убить за идею, в которую верят.
Алекс вновь подумал о грузовике, который едва их не переехал. На память пришли два погибших сержанта полиции. И высказывание матери: «Они ломают людям шеи». Ему не хотелось задавать следующий логично возникающий вопрос, поскольку он опасался, что его слова прозвучат как бы признанием ее правоты, но удержаться не получилось:
– А что гласит это пророчество?
Джекс оглянулась на пустой зал, убеждаясь, что поблизости никого нет. Те две посетительницы уже оплатили счет и ушли. Поодаль, возле стойки, официантка, повернувшись к молодым людям спиной, перекладывала стопку черных салфеток, готовясь к вечерней сервировке.
Джекс пригнулась ближе и тихо сказала:
– Суть пророчества в том, что наш мир может спасти лишь человек отсюда.
Алекс прикусил язык, не давая сорваться саркастической ремарке, и вместо этого спросил:
– Спасти от чего?
– Например, от тех людей, которые явились к вам с намерением помешать пророчеству.
– Это ничего не объясняет. Вы упрямо ходите по кругу.
Она раздраженно всплеснула руками.
– Так ведь мы не знаем: может, они даже не считают вас частью этого предсказания? Может, им что-то еще от вас нужно?
– Но вы все-таки полагаете, что я к этому причастен.
Прежде чем взглянуть ему в лицо, Джекс коснулась солнечной поляны на пейзаже.
– Да, вы живете здесь, являетесь частью здешнего мира и при этом связаны – пусть даже нематериально! – с нашим миром. Доказательство? Ваша картина.
– Возможно, здесь чистое совпадение.
Она промолчала, однако ее взгляд был достаточно красноречив.
Алекс почесал в затылке.
– Ваш мир, мой мир… Джекс, я надеюсь, вы понимаете, что по большому счету я не очень-то верю вашим словам.
– Понимаю. Я и сама не могла поверить своим глазам, когда впервые здесь очутилась и увидела, что в воздухе летают громадные металлические машины, что по дорогам ездят повозки без лошадей… не говоря уже про десятки других вещей, которые мне кажутся невозможными. Все это с трудом укладывается в голове. Вам тоже будет нелегко, Алекс, однако другого способа спасти наш мир я не знаю.
Ему показалось, что она чуть приоткрыла дверь и сквозь щелочку забрезжил свет. Так вот в чем дело! Ее привела сюда полная безысходность. Джекс хотела, чтобы он помог спасти ее мир.
Случайно она проговорилась или намеренно? Распахнуть дверь пошире Алекс не рискнул: можно схлопотать створкой по лицу. Чтобы отвлечь и немного успокоить Джекс, он спросил о другом:
– Чем ваш мир отличается от нашего? Тем, что там нет технических достижений вроде самолетов и автомобилей? – Не будь рядом женщины, которая говорила обо всем этом на полном серьезе, Алекс, наверное, не смог бы удержаться от улыбки. – Что делает тамошних обитателей – вас, например, – людьми другого сорта?
– Здесь нет волшебства, – ответила она без толики юмора.
– Хм… Хотите сказать, что в вашем мире волшебство существует? Всамделишное волшебство?
– Да.
– И вы сами его видели? Я имею в виду… э-э…
Она пару мгновений смотрела ему в глаза, потом уголки ее губ дрогнули в едва заметной, но насмешливой улыбке.
– Кроме всего прочего, я еще и волшебница.
– Которая не умеет заваривать чай.
– Которая в моем мире умеет куда больше, чем добывать чай.
– Но только не здесь?
– Н-нет… – наконец призналась она и спрятала улыбку. – В вашем мире я этого не могу. Здесь нет волшебства. И моя сила здесь не работает.
Очень удобное объяснение.
– Стало быть, мы происходим из очень разных миров.
– Не вполне, – промолвила она, тоном голоса поощряя дальнейшие расспросы.
Алекс попытался разгадать, что кроется за ее безмятежностью.
– Как это «не вполне»? У нас нет волшебства. Зато в вашем мире – по вашим же словам – оно есть. Чего уж больше? Разве тут нет разительного контраста?
– Не вполне, – повторила она. – У нас есть волшебство, но ведь и здесь тоже… в известном смысле. Просто оно проявляется по-иному. Вы делаете то же самое, что и мы, но другим способом.
– Например?
– Ну… я видела у вас такую коробочку…
– А-а, телефон?
Она кивнула и, откинувшись на спинку банкетки, вытащила какой-то предмет из кармашка возле пояса. Небольшая черная книжица.
– Это путевой журнал. Он работает примерно как ваш телефон, которым вы принимаете сообщения. Подобно телефону мы пользуемся этой книгой для получения сообщений от разных людей и для рассылки нужных сведений. Например, я записываю что-то вот на этих страницах, и эта запись посредством волшебства тут же появляется в ответной книге, которая образует пару с моей. А вот вы произносите нужные слова в вашу телефонную машинку, и они звучат где-то в другом месте. Я привыкла писать сообщения, а не наговаривать. Но ведь вы тоже можете заставить свой телефон функционировать как путевой журнал, я права? Он тоже может пересылать записи?
В памяти всплыли эсэмэски Бетани.
– Да, но все это осуществляется посредством технологии.
Она дернула плечом.
– Мы с вами делаем одно и то же. Вы – через технологию, мы – через волшебство. Наши миры могут внешне различаться, но по сути схожи. И тут и там реализуются намерения, что и следовало доказать. Мы с вами выполняем одинаковые задачи.
– Технология в корне отличается от волшебства, – продолжал упорствовать Алекс.
– Но сама по себе она не так уж и важна, верно?
– В каком смысле?
– Признайтесь, вы ведь не лучше меня разбираетесь в том, как работает ваш телефон? Вы мне можете объяснить, каким образом сообщение перепрыгивает… – тут она красноречиво пошевелила пальцами, – …из одного места в другое, каким именно образом написанные слова проходят по воздуху и попадают в эту штучку у вас в кармане, чтобы вы потом смогли их понять? Вы в самом деле знаете, что заставляет всю эту технику работать? Умеете объяснить невидимые процессы, которые происходят без вашего участия и которые вы принимаете как нечто само собой разумеющееся?
– Пожалуй, нет, – признался он.
– Так вот и я не могу объяснить, как работает путевой журнал. Главное здесь, что в вашем мире люди использовали свой интеллект для создания технологии, которая позволяет достичь нужных целей, и точно так же в моем мире люди придумывают способы добиваться нужных результатов посредством волшебства. Вот и все. Для нас это, можно сказать, вторая натура. И вы, и мы пользуемся плодами своих творений. Ваш телефон вполне мог бы работать именно через волшебство, а вы бы даже не заметили разницы.
– Да, но есть люди, которые разбираются в технике и могут в мельчайших подробностях описать, как работают разные устройства, как функционирует телефон, как появляются слова…
– Я знаю людей, которые могут в подробностях описать, как работают путевые журналы. В свое время даже сидела на долгих лекциях на эту тему, но хотя общая идея мне понятна, я и сейчас не смогла бы рассказать вам, как именно надо выстраивать волокна внутри этой бумаги с помощью элементов Магии Приращения и Ущерба, чтобы придать им симпатическую гармонию, необходимую для появления слов. Для меня лишь важно, чтобы кто-то придумал нужный способ и тем самым помог мне добиться поставленной цели. Мы просто говорим, что здесь работает волшебство, и этого достаточно. Как конкретно все функционирует, мне не важно. Главное, чтобы работало… Если вы возьметесь утверждать, что такая наша деятельность – это технология в иной форме, если отказ от слова «волшебство» облегчит вам восприятие, то отчего бы и нет? Конкретное название роли не играет… Магия и технология – всего лишь инструментарий для человечества. Если бы вы назвали свой телефон магической говорящей шкатулкой, разве стали бы им пользоваться как-то иначе?
– Аргумент принимаю, – кивнул Алекс. – Что ж, сделайте что-нибудь эдакое. Продемонстрируйте свои магические таланты.
Джекс откинулась на спинку банкетки и вернула черную книжицу на место.
– Я уже говорила: ваш мир не знает волшебства. Здесь оно не работает. Уж поверьте, я бы не преминула им воспользоваться, ведь это сильно облегчило бы дело.
– Надеюсь, вы понимаете, насколько удобным выглядит такое объяснение?
Она вновь подалась вперед, лицо ее опять стало предельно серьезным.
– Алекс, я здесь вовсе не за тем, чтобы вам что-то доказывать. Моя задача – выяснить, что происходит, и попробовать это остановить. Вы же просто оказались в центре событий, и мне не хочется, чтобы вы пострадали.
Это напомнило Алексу его собственные слова, когда он оттащил Джекс с дороги пиратских водопроводчиков.
– Получается, вы попали в довольно сложное положение, раз не знаете, как работает мой мир, и при этом не можете воспользоваться своей волшебной силой. Не обижайтесь, но вы даже не знаете, как заваривают чай.
– Я и не ждала, что все будет просто. А здесь появилась от отчаяния. В нашем мире есть поговорка, что в поступках отчаявшегося человека есть своя собственная магия. Так вот мы буквально на грани.
Алекс почесал висок, не в состоянии скрыть сарказм:
– Только не говорите мне, что вас прислали другие волшебники. А то получится какой-то шабаш…
Джекс молча смотрела ему в лицо. На ее глаза навернулись слезы.
– Я не для того рисковала вечностью в черных глубинах потустороннего мира, чтобы все это выслушивать.
Она швырнула салфетку на стол, взяла картину и встала.
– Спасибо за прекрасный подарок, Алекс. Надеюсь, вы учтете мое предостережение. Коль скоро вы не желаете принимать мою помощь, я перейду к другим неотложным заботам…
Джекс запнулась и обернулась к нему всем телом.
– Кстати, слово «шабаш» относится только к ведьмам – их тринадцать, – а не к волшебникам. Я даже представить боюсь, что получится, если в одном месте соберется чертова дюжина ведьм. У них, знаете ли, бешеный темперамент. Лучше радуйтесь, что они не могут сюда попасть, не то выпотрошили бы вас как рыбку, и все.
С этими словами она решительно зашагала прочь.
Алекс отчетливо понимал, что дал маху. Заступил за черту, о которой и не подозревал. Вернее, обязан был подозревать. Джекс хотела, чтобы он ее просто выслушал, попытался понять, поверить… Да, но как можно с ходу поверить в столь нелепую историю?
Официантка увидела, что Джекс направилась к выходу, и подошла к столику. Алекс вытащил стодолларовую бумажку – раз уж иных купюр у него с собой не имелось, – бросил на столешницу и сказал официантке, что сдачи не надо. Таких чаевых он в жизни не давал, ну да ладно. Расплатившись, он бросился через зал, лавируя между столами.
На ее лицо набежала тень.
– Может, я и не знаю, что такое Марс, но ваш тон, Алекс, говорит сам за себя. Так вот: я не шучу. Более того, я рисковала жизнью, чтобы сюда попасть!
– Это каким же образом вы рисковали жизнью?
– Не ваше дело.
– Вы сильно ошибаетесь.
– В моем мире есть люди… очень опасные люди… которые наверняка придут за вами, хотя причин этого мы еще не знаем. Мне бы не хотелось, чтобы вас застали врасплох.
Интересно, а как вообще можно подготовиться к встрече с существами из другого измерения… или другой эпохи, Сумеречной зоны и тому подобное?
Рассеянно постукивая вилкой по кусочку цыпленка в салате, Алекс размышлял над ее словами. Джекс между тем не сводила с него глаз, и если этот взгляд нельзя было назвать предельно серьезным, то тогда даже неясно, где серьезность начинается…
И все же Алекс никак не мог заставить себя без сарказма относиться к разговорам про людей из других миров. В который раз он задался вопросом: уж не пришел ли конец его вечному беспокойству? Уж не впадает ли он в безумие, как его родная матушка? Вот кто охотно верит в вещи, которые попросту невозможны!
Нет, такие мысли надо пресекать. Никакой он не безумец. Джекс вполне реальна. Скорее это ее следует считать умалишенной. Да вот закавыка: при всей абсурдности ее слов она ничуть не выглядела спятившей.
Хотя он отказывался верить, что Джекс пожаловала из какого-то иного мира, что-то явно происходило, причем серьезное. До того серьезное, что грозило смертельным исходом, – если, конечно, принять ее слова за чистую монету.
Алекса потянуло спросить, каким образом она смогла проникнуть в его мир, однако он сдержался и сменил тон:
– Слушаю вас внимательно.
Она отпила глоток чаю.
– Кое-кто решил вмешаться.
– В дела моей семьи?
– Да.
– Почему?
– Скорее всего потому, что вы Рал. Кстати, мы полагаем, что если у вас не будет детей, то вами весь род Ралов и закончится.
– Хотите сказать, кого-то интересует моя фамильная линия?
– Если бы я пускалась в догадки, то могла бы предположить, что вашего отца убили, намеренно не дав ему достичь двадцатисемилетнего возраста.
– Отец погиб в автокатастрофе. Никто его не убивал.
– Возможно. – Джекс вздернула бровь. – Но если бы вас в тот день задавило самобеглой повозкой, как вы полагаете: это выглядело бы несчастным случаем?
– Намекаете на злой умысел? Дескать, те водопроводчики хотели меня убить? Зачем?
Девушка откинулась на спинку стула и вздохнула, мановением руки отметая предположение.
– Я всего лишь говорю, что если бы они пошли на убийство, то обставили бы его как несчастный случай, пони маете?
Алекс проткнул цыпленка вилкой, припомнив злобный взгляд бородача, и поднял глаза на Джекс. Та по-прежнему внимательно за ним наблюдала.
– Почему этих людей так интересует род Ралов?
– Мы пока точно не знаем. Как я и говорила, еще не все их мотивы и поступки ясны. – Слегка обмякнув на стуле, Джекс продолжила: – Когда я была еще ребенком, кое у кого возникло подозрение, что творится нечто зловещее. Они начали копать, следить за некоторыми людьми и, мало-помалу распутывая клубок, выяснили, что ваша матушка находится в опасности. Ей попытались помочь, но в конечном счете ничего не вышло. У них просто не хватало сведений.
– Если число «двадцать семь» действительно настолько важно, если Закон девяток существует, то почему эти зловещие люди ничего не сделали моему деду? – возразил Алекс. – Он ведь тоже Рал. – Да, в ее истории слишком много дырок. Алекс взмахнул вилкой, как бы подчеркивая смысл своих слов. – Или, если на то пошло, почему они не охотились на представителей всех предшествующих поколений?
– Некоторые из моих друзей полагают, что эти люди не умели в ту пору попадать сюда.
– А вы считаете иначе?
Она неохотно кивнула.
– Мне кажется, что важные элементы пророчества на тот момент еще не успели занять свои места. Вплоть до сегодняшнего времени не было подходящего Рала.
– Я не верю в гадания на кофейной гуще.
Она пожала плечами.
– Возможно, вы правы и речь идет лишь о безосновательной сумасбродной идее, которая пришла им в голову. Их вряд ли можно считать первыми людьми, чьи поступки продиктованы заблуждением.
Алекс не ожидал подобного ответа.
– Что ж, здесь вы правы.
– Каковы бы ни были их мотивы, они отыскали способ сюда попасть. В моем мире эти люди готовы убить за идею, в которую верят.
Алекс вновь подумал о грузовике, который едва их не переехал. На память пришли два погибших сержанта полиции. И высказывание матери: «Они ломают людям шеи». Ему не хотелось задавать следующий логично возникающий вопрос, поскольку он опасался, что его слова прозвучат как бы признанием ее правоты, но удержаться не получилось:
– А что гласит это пророчество?
Джекс оглянулась на пустой зал, убеждаясь, что поблизости никого нет. Те две посетительницы уже оплатили счет и ушли. Поодаль, возле стойки, официантка, повернувшись к молодым людям спиной, перекладывала стопку черных салфеток, готовясь к вечерней сервировке.
Джекс пригнулась ближе и тихо сказала:
– Суть пророчества в том, что наш мир может спасти лишь человек отсюда.
Алекс прикусил язык, не давая сорваться саркастической ремарке, и вместо этого спросил:
– Спасти от чего?
– Например, от тех людей, которые явились к вам с намерением помешать пророчеству.
– Это ничего не объясняет. Вы упрямо ходите по кругу.
Она раздраженно всплеснула руками.
– Так ведь мы не знаем: может, они даже не считают вас частью этого предсказания? Может, им что-то еще от вас нужно?
– Но вы все-таки полагаете, что я к этому причастен.
Прежде чем взглянуть ему в лицо, Джекс коснулась солнечной поляны на пейзаже.
– Да, вы живете здесь, являетесь частью здешнего мира и при этом связаны – пусть даже нематериально! – с нашим миром. Доказательство? Ваша картина.
– Возможно, здесь чистое совпадение.
Она промолчала, однако ее взгляд был достаточно красноречив.
Алекс почесал в затылке.
– Ваш мир, мой мир… Джекс, я надеюсь, вы понимаете, что по большому счету я не очень-то верю вашим словам.
– Понимаю. Я и сама не могла поверить своим глазам, когда впервые здесь очутилась и увидела, что в воздухе летают громадные металлические машины, что по дорогам ездят повозки без лошадей… не говоря уже про десятки других вещей, которые мне кажутся невозможными. Все это с трудом укладывается в голове. Вам тоже будет нелегко, Алекс, однако другого способа спасти наш мир я не знаю.
Ему показалось, что она чуть приоткрыла дверь и сквозь щелочку забрезжил свет. Так вот в чем дело! Ее привела сюда полная безысходность. Джекс хотела, чтобы он помог спасти ее мир.
Случайно она проговорилась или намеренно? Распахнуть дверь пошире Алекс не рискнул: можно схлопотать створкой по лицу. Чтобы отвлечь и немного успокоить Джекс, он спросил о другом:
– Чем ваш мир отличается от нашего? Тем, что там нет технических достижений вроде самолетов и автомобилей? – Не будь рядом женщины, которая говорила обо всем этом на полном серьезе, Алекс, наверное, не смог бы удержаться от улыбки. – Что делает тамошних обитателей – вас, например, – людьми другого сорта?
– Здесь нет волшебства, – ответила она без толики юмора.
– Хм… Хотите сказать, что в вашем мире волшебство существует? Всамделишное волшебство?
– Да.
– И вы сами его видели? Я имею в виду… э-э…
Она пару мгновений смотрела ему в глаза, потом уголки ее губ дрогнули в едва заметной, но насмешливой улыбке.
– Кроме всего прочего, я еще и волшебница.
– Которая не умеет заваривать чай.
– Которая в моем мире умеет куда больше, чем добывать чай.
– Но только не здесь?
– Н-нет… – наконец призналась она и спрятала улыбку. – В вашем мире я этого не могу. Здесь нет волшебства. И моя сила здесь не работает.
Очень удобное объяснение.
– Стало быть, мы происходим из очень разных миров.
– Не вполне, – промолвила она, тоном голоса поощряя дальнейшие расспросы.
Алекс попытался разгадать, что кроется за ее безмятежностью.
– Как это «не вполне»? У нас нет волшебства. Зато в вашем мире – по вашим же словам – оно есть. Чего уж больше? Разве тут нет разительного контраста?
– Не вполне, – повторила она. – У нас есть волшебство, но ведь и здесь тоже… в известном смысле. Просто оно проявляется по-иному. Вы делаете то же самое, что и мы, но другим способом.
– Например?
– Ну… я видела у вас такую коробочку…
– А-а, телефон?
Она кивнула и, откинувшись на спинку банкетки, вытащила какой-то предмет из кармашка возле пояса. Небольшая черная книжица.
– Это путевой журнал. Он работает примерно как ваш телефон, которым вы принимаете сообщения. Подобно телефону мы пользуемся этой книгой для получения сообщений от разных людей и для рассылки нужных сведений. Например, я записываю что-то вот на этих страницах, и эта запись посредством волшебства тут же появляется в ответной книге, которая образует пару с моей. А вот вы произносите нужные слова в вашу телефонную машинку, и они звучат где-то в другом месте. Я привыкла писать сообщения, а не наговаривать. Но ведь вы тоже можете заставить свой телефон функционировать как путевой журнал, я права? Он тоже может пересылать записи?
В памяти всплыли эсэмэски Бетани.
– Да, но все это осуществляется посредством технологии.
Она дернула плечом.
– Мы с вами делаем одно и то же. Вы – через технологию, мы – через волшебство. Наши миры могут внешне различаться, но по сути схожи. И тут и там реализуются намерения, что и следовало доказать. Мы с вами выполняем одинаковые задачи.
– Технология в корне отличается от волшебства, – продолжал упорствовать Алекс.
– Но сама по себе она не так уж и важна, верно?
– В каком смысле?
– Признайтесь, вы ведь не лучше меня разбираетесь в том, как работает ваш телефон? Вы мне можете объяснить, каким образом сообщение перепрыгивает… – тут она красноречиво пошевелила пальцами, – …из одного места в другое, каким именно образом написанные слова проходят по воздуху и попадают в эту штучку у вас в кармане, чтобы вы потом смогли их понять? Вы в самом деле знаете, что заставляет всю эту технику работать? Умеете объяснить невидимые процессы, которые происходят без вашего участия и которые вы принимаете как нечто само собой разумеющееся?
– Пожалуй, нет, – признался он.
– Так вот и я не могу объяснить, как работает путевой журнал. Главное здесь, что в вашем мире люди использовали свой интеллект для создания технологии, которая позволяет достичь нужных целей, и точно так же в моем мире люди придумывают способы добиваться нужных результатов посредством волшебства. Вот и все. Для нас это, можно сказать, вторая натура. И вы, и мы пользуемся плодами своих творений. Ваш телефон вполне мог бы работать именно через волшебство, а вы бы даже не заметили разницы.
– Да, но есть люди, которые разбираются в технике и могут в мельчайших подробностях описать, как работают разные устройства, как функционирует телефон, как появляются слова…
– Я знаю людей, которые могут в подробностях описать, как работают путевые журналы. В свое время даже сидела на долгих лекциях на эту тему, но хотя общая идея мне понятна, я и сейчас не смогла бы рассказать вам, как именно надо выстраивать волокна внутри этой бумаги с помощью элементов Магии Приращения и Ущерба, чтобы придать им симпатическую гармонию, необходимую для появления слов. Для меня лишь важно, чтобы кто-то придумал нужный способ и тем самым помог мне добиться поставленной цели. Мы просто говорим, что здесь работает волшебство, и этого достаточно. Как конкретно все функционирует, мне не важно. Главное, чтобы работало… Если вы возьметесь утверждать, что такая наша деятельность – это технология в иной форме, если отказ от слова «волшебство» облегчит вам восприятие, то отчего бы и нет? Конкретное название роли не играет… Магия и технология – всего лишь инструментарий для человечества. Если бы вы назвали свой телефон магической говорящей шкатулкой, разве стали бы им пользоваться как-то иначе?
– Аргумент принимаю, – кивнул Алекс. – Что ж, сделайте что-нибудь эдакое. Продемонстрируйте свои магические таланты.
Джекс откинулась на спинку банкетки и вернула черную книжицу на место.
– Я уже говорила: ваш мир не знает волшебства. Здесь оно не работает. Уж поверьте, я бы не преминула им воспользоваться, ведь это сильно облегчило бы дело.
– Надеюсь, вы понимаете, насколько удобным выглядит такое объяснение?
Она вновь подалась вперед, лицо ее опять стало предельно серьезным.
– Алекс, я здесь вовсе не за тем, чтобы вам что-то доказывать. Моя задача – выяснить, что происходит, и попробовать это остановить. Вы же просто оказались в центре событий, и мне не хочется, чтобы вы пострадали.
Это напомнило Алексу его собственные слова, когда он оттащил Джекс с дороги пиратских водопроводчиков.
– Получается, вы попали в довольно сложное положение, раз не знаете, как работает мой мир, и при этом не можете воспользоваться своей волшебной силой. Не обижайтесь, но вы даже не знаете, как заваривают чай.
– Я и не ждала, что все будет просто. А здесь появилась от отчаяния. В нашем мире есть поговорка, что в поступках отчаявшегося человека есть своя собственная магия. Так вот мы буквально на грани.
Алекс почесал висок, не в состоянии скрыть сарказм:
– Только не говорите мне, что вас прислали другие волшебники. А то получится какой-то шабаш…
Джекс молча смотрела ему в лицо. На ее глаза навернулись слезы.
– Я не для того рисковала вечностью в черных глубинах потустороннего мира, чтобы все это выслушивать.
Она швырнула салфетку на стол, взяла картину и встала.
– Спасибо за прекрасный подарок, Алекс. Надеюсь, вы учтете мое предостережение. Коль скоро вы не желаете принимать мою помощь, я перейду к другим неотложным заботам…
Джекс запнулась и обернулась к нему всем телом.
– Кстати, слово «шабаш» относится только к ведьмам – их тринадцать, – а не к волшебникам. Я даже представить боюсь, что получится, если в одном месте соберется чертова дюжина ведьм. У них, знаете ли, бешеный темперамент. Лучше радуйтесь, что они не могут сюда попасть, не то выпотрошили бы вас как рыбку, и все.
С этими словами она решительно зашагала прочь.
Алекс отчетливо понимал, что дал маху. Заступил за черту, о которой и не подозревал. Вернее, обязан был подозревать. Джекс хотела, чтобы он ее просто выслушал, попытался понять, поверить… Да, но как можно с ходу поверить в столь нелепую историю?
Официантка увидела, что Джекс направилась к выходу, и подошла к столику. Алекс вытащил стодолларовую бумажку – раз уж иных купюр у него с собой не имелось, – бросил на столешницу и сказал официантке, что сдачи не надо. Таких чаевых он в жизни не давал, ну да ладно. Расплатившись, он бросился через зал, лавируя между столами.