Гуларт Рон. Планета косматых

   Маленький компьютер-паразит оглушительно взвыл, будто разом вышла из строя дюжина стиральных машин. Серебряно-белый «профи» осел на прохладную зеленую поверхность корта.
   – Грубоватое обслуживание, мистер Терранова, – произнес он и со щелчком повалился назад.
   Терранова передал дрель Торресу и пожал ему руку.
   – Во всяком случае, насчет денег девушки я не ошибся. Создающее помехи устройство вроде этого, которое вставили в целого андроида и вывели его из цепи центрального блока управления в спортивном павильоне наверху, – дорогое удовольствие. Золото – пробный камень для людей.
   Торрес перевернул андроида ногой, хмуро глядя на механизм-паразит.
   – Ты уверен, что в этом замешан чей-то муж, а не политика?
   – Слишком утонченно для хунты, – сказал Терранова. – Они знают, что я не имею ни малейшего отношения к политике. Нет, я совершенно уверен, что это был непредвиденно возникший ее муж. Он позвонил мне сегодня утром по видеофону, причем еще раньше и в более неудобное время, чем ты. Очень беспокойный и агрессивный молодой человек. Иногда я подозреваю в себе примесь наследственной тупости. Обычно я выбираю цель с помощью компьютера, а в этот раз позволил сделать выбор сердцу. В чем, если подумать, нет ничего хорошего.
   – Ты в порядке?
   – Обалденные буфера.
   – Прости?
   – У девушки, о которой идет речь, обалденные буфера. Великие дела свершаются, когда встречаются человек с горой. Верно? Именно поэтому я, забыв про все, влюбился в эту исключительную малышку и отказался от компьютера.
   Кивнув, Торрес наклонился и приподнял андроида за подмышки. Он перетащил его с корта в широкую полосу тени у дальней стены. Вернувшись к круглолицему Терранове, он сложил дрель и убрал ее в кобуру.
   – У тебя все под рукой, очень профессионально. Сколько ты мне предлагаешь?
   Торрес ухмыльнулся, и в глубине его темных глаз заплясали искры.
   – Я могу заплатить тебе пятьсот долларов, чтобы ты продал мне то, что продал Битти Данлину.
   – Мне, конечно, не следует торговаться с тем, кто только что спас мою шкуру, но я хочу семьсот пятьдесят.
   Торрес покачал головой.
   – Тогда мне придется платить тебе из собственного гонорара.
   Распушая усы костяшками пальцев, Терранова наклонился и поднял обе ракетки, свою и «профи». Направляясь к выходу, он закрепил их на своем массивном боку.
   – Идем, выпьем.
   – Ты согласен на пятьсот?
   – Когда речь о деньгах – только о деньгах, а не о сердце, – сказал Терранова, – я – справедливый судья. Ты кажешься мне честным, поэтому я помогу тебе за пятьсот.
 
   Стоя у открытой двери своего гостиничного коттеджа, Торрес не решался войти. Из имплантированной рощи вечнозеленых растений за его спиной медленно надвигались холодные сумерки. Он ссутулил плечи, чтобы плащ распахнулся.
   – Не застрели меня случайно, Пит.
   Торрес, ухмыляясь зашел в домик.
   – Привет, Пегги.
   – У меня есть ключ, ты не забыл?
   – Нет, – ответил он. – Сегодня немного замотался. После полудня пришлось помочь одному малому драться с андроидом.
   – Это часть работы для «Агентства Мирабелиса», к которой ты только что приступил? – Перед большим круглым окном на краю виниловой койки сидела стройная рыжеволосая девушка.
   – Взбесившийся андроид, возможно, имеет только опосредованное отношение к моей нынешней работе. – Девушка вытянула босую ногу, и ее пальцы коснулись чемодана. – Ты уезжаешь?
   – Я тоже получила задание, – сказала Пегги. – Завтра рано утром я должна уехать из Фрамбосавилля.
   Торрес закрыл дверь коттеджа и подошел к сервоотверстию.
   – Плащ и кобуру, – сказал он в отверстие. – Я тоже на время уеду из города.
   Из сервоотверстия вытянулись изящные проволочные руки, сняли с Торреса плащ и повесили на плечики.
   Пегги на мгновение поджала губы, потом улыбнулась.
   – Не думай, что я не люблю тебя, Пит. Люблю. Но задание такое важное, что… Ладно, я достаточно увлечена тобой, чтобы не хотеть потерять тебя. Кроме того, ты все равно не собираешься оставаться здесь. Поэтому на самом деле это не разрыв. Ладно, пусть разрыв, но мы оба работаем по выбранным профессиям. И все-таки я действительно люблю тебя.
   Торрес вытянул руки вперед, и механическая прислуга отцепила двойную кобуру.
   – Давай не будем говорить о любви и о делах. Я только что был у парня, который живет без проблем.
   – Энергичный делец?
   – Нет, жиголо. На самом деле не такой уж плохой парень.
   – Это его ты спас от сумасшедшего робота?
   – Именно. – Механическая прислуга в нише откашлялась. Торрес сказал: – Можешь отключаться. Все остальное я сделаю сам.
   Пегги обхватила колени руками.
   – Разве ты не хочешь узнать, как мне повезло?
   Торрес пожал плечом.
   – Расскажи.
   – Действительно повезло, Пит, очень. Агентство «Новости Барнума» месяцами работало, чтобы добиться этого задания. И это на самом деле большая честь, что выбрали меня.
   Торрес подпрыгнул на одной ноге и сбросил левый ботинок.
   – О, даже так?
   – Ты очень постоянен в привычках. Ты всегда начинаешь раздеваться с обуви. И всегда с левого ботинка.
   Торрес задом наперед допрыгал до кровати. Сел на медно-красную подушечку и посмотрел не на изящную девушку, а на больших ярких светлячков, которыми кишел темневший снаружи кустарник.
   – Задание?
   – Вообще-то я не обязана все выкладывать тебе сию же минуту. Ты подумаешь, что я слишком забочусь о карьере. – Она облизнула верхнюю губу. – Куда ты уезжаешь?
   – На виллу в секторе Европы. – Он сбросил второй ботинок. – Навестить богатого друга жиголо. А ты?
   Длинные пальцы Пегги легли на колени.
   – Знаешь, я с трудом верю, что мне выпало задание такой важности. «Новости Барнума» посылают меня в дебри, взять интервью у самого Тио Мазда!
   – У кого? – Торрес притворился незаинтересованным.
   – У командира партизан, который… да ты же знаешь, кто он.
   Торрес засмеялся.
   – Да, я слышал о нем.
   – Поедем только я и мой оператор, – продолжала Пегги. – Это будет всего второе интервью с Тио, за всю его жизнь. Фильм, который я должна снять, будет особенным. Правда особенным, Пит. Я помалкивала об этом, потому что не была уверена. Вначале я думала, что мне, возможно, просто поручили снять типичные места обитания этих надоедливых хаммелей, которые слоняются по пригородам. – Она замолчала и улыбнулась Торресу. – Разве ты хоть немного не гордишься мной? Много ли ты знаешь двадцатитрехлетних журналисток, которым поручают работу такой важности?
   – Пока одну тебя. – Торрес расстегнул рубашку и снял ее.
   – Ты ведь старше меня почти на десять лет, Пит. Ты – бесчувственный профессиональный наемник. Поэтому ты не возбуждаешься.
   – От партизан – нет. – Он поднялся, скинул брюки и направился к сидящей на койке девушке.

Глава четвертая

   Агент Брейкман, крупный сутулый человек в комбинезоне грубой вязки с виниловыми заплатками на локтях и коленях стоял высоко над океаном и думал о механических собаках. Сорокапятилетний Брейкман был вторым лицом в пелюдском филиале «Бюро расследований Мардстоуна». Стоя под куполом управления БРМ возле стены одностороннего обзора, он жалел, что не может позволить себе уйти в отставку в этом году, не дожидаясь, пока ему исполнится сорок семь. Брейкман хотел вернуться в компьютерную мультипликацию. У него уже были кассеты с заметками о персонажах мультфильмов, которые он потом легко продаст. Особенно здесь, на Мардстоуне, где публика не столь искушенная, как на Барнуме. Его излюбленным персонажем была механическая собака.
   – Что? – спросил Брейкман.
   – Не проще ли убить самого Питера Торреса?
   Брейкман закончил думать о будущем, прищурился вниз на прозрачную воду.
   – Здесь, в вашем куполе в Надзоре и Проверке, не очень-то поддерживают чистоту.
   – Всех наших роботов-мойщиков окон временно бросили на борьбу с бунтом, – ответил старший наблюдатель Симз, худой частично металлический человек тридцати трех лет.
   – Я полагал, что видел вчера вечером в новостях, как с трудом одолели радикалов.
   – Не знаю, зачем вы смотрите телевизор, если можете прийти сюда, в Надзор и Проверку, и посмотреть все, что на самом деле происходит на территории, – сказал старший наблюдатель Симз.
   – Как раз перед Часом Официальных Новостей идет мультипликационное шоу, которое мне нравится, – ответил Брейкман. – Думаю, на самом деле мне безразлично, кого мы убьем и которого по счету. Я дотягиваю в «Бюро расследований» последние два года.
   Симз откручивал себе правую руку.
   – Не хотите еще раз прослушать эту запись, а?
   – Нет, мне не нравится, когда нет изображения.
   Человек из отдела Надзора и Проверки отсоединил свою руку-магнитофон и ввинтил алюминиевую с пятью пальцами.
   – Наши соглашения с Барнумом не позволяют нам делать ничего подобного, – сказал он, – но благодаря нашему «жучку» в гостинице Торреса мы узнали, что сегодня вечером он уедет в Сектор Европы. Вам следовало бы окончательно решить насчет его убийства.
   – Разве у вас нет совсем никаких снимков их с Пегги в постели?
   – То, что мы сделали, было достаточно рискованно. Я не гнался за видеоматериалом. Если хотите посмотреть картинки с «клубничкой», я могу показать вам новые потрясающие снимки, которые мы сделали на балу в посольстве позавчера вечером.
   – Я видел этот материал. Эта Пегги интересная девушка, хотя и тощая. В общем-то, мне все равно. В конце концов, я счастлив в браке. Счастлив до сих пор, что ты, несомненно, можешь подтвердить?
   – Да, – ответил Симз, почесывая болт на шее. – Не хочу обидеть вас, агент, но должен сказать, что видеокамеры в вашем доме, показывают наискучнейшие кадры. Ваша жена абсолютно верна вам, к тому же завзятая домоседка.
   – За пару последних лет она немного поправилась, – сказал агент Брейкман. – Впрочем, мне это безразлично. Я думаю, нам не следует рисковать, убивая того, кто работает на «Агентство Мирабелиса». У них сильные связи с правительством Барнума, не так ли?
   – Да, судя по всему тому, что я слышал.
   – До сих пор большинство людей на Барнуме считает, что с этим Битти Данлином произошел несчастный случай. Я не хочу, чтобы нашу планету наводнили любопытные политические агенты. Нет, нам не следует рисковать с Торресом.
   – К кому он едет?
   Брейкман рассеянно полировал заплатку на левом локте. В вечернем небе собирались тучи, и океан становился все синее.
   – Если влажность сегодня еще увеличится, у меня вскочит еще один чирей. Что мне нравилось в компьютерной мультипликации, так это возможность б?льшую часть времени работать в помещении.
   – Вам следовало бы перейти в Надзор и Проверку. – В левой руке Симза имелся небольшой проектор, встроенный в большой палец. – Как насчет этого джентльмена?
   Большой палец зажужжал, и на одном из висевших рядом с ними экранов размером с поднос появилось изображение.
   – Что это? – спросил Брейкман. На экране порхали птички.
   – Потерпите, всего лишь небольшие установочные кадры. Есть. Вот он.
   С экрана им ухмылялся Терранова.
   – Он голый?
   – Плавает. Вот, видите, камера немного поднялась. Один из наших роботов свисал с мачты прогулочной лодки, соседней с той, на которой гостил Терранова.
   – Выключи свой палец, – произнес агент БРМ. – Я знаю, как выглядит этот жиголо. Нет, даже если мы убьем его, Питер Торрес все равно останется и будет вынюхивать. И останется источник информации.
   – Тогда ответ очевиден. – Симз показал Брейкману на экране кого-то другого. – Убрать источник информации.
   – На самом деле на мой взгляд, большой разницы нет. – Брейкман отвернулся от экрана. – Надеюсь, этих собак там не будет.
   – Это не сторожевые собаки. Они чисто декоративные, – объяснил Симз. – Их дюжина, окрашенных в основные цвета виллы.
   – Ненавижу убивать собак, – сказал Брейкман. – Особенно теперь, когда в свободное время работаю над идеей для компьютерного мультипликационного шоу с собаками. Я подумываю назвать его «Пес Зубец». Про собаку-робота.
   – Интересная идея. Хотя я не уверен, что понял название.
   – «Пес Зубец», – повторил Брейкман. – Возможно это слишком эксцентрично. Ладно, я поеду в Сектор Европы и позабочусь об источнике информации. Спасибо за информацию.
   Хрупкий Симз с улыбкой нажал на одну из кнопок, установленных в верхней части его правой руки.
   – Сперва взгляните на это.
   Из пола, сделанного имитацией под дубовый, поднялось широкое полотно в рост человека – экран для просмотра видеоматериала. Появились кинокадры в натуральную величину.
   – Что это? – спросил агент Брейкман.
   – Мы полагаем, что это снято всего в двух милях от главного лагеря партизан в лесах Мадеры.
   Брейкман подошел к широкому экрану, который находился примерно в десяти футах от него.
   – Вообще-то сейчас меня вовсе не интересуют партизаны. – Он ткнул пальцем в изображение сосны. – Ты имеешь в виду, что Тио Мазда, может быть, находится в двух милях от этого места?
   – Один из наших полевых агентов сумел передать нам по телексу эти кадры, прежде чем его подорвали. Там очень трудно использовать роботизированное оборудование. Нашего человека чуть не взорвали, прежде чем он снял нечто интересное.
   – Тебе не стоит больше беспокоиться о Тио Мазда, – вдруг сказал агент Брейкман.
   – Это почему?
   – Вашим людям следует почаще вытирать пыль с оборудования. – Он потер большим пальцем другой, которым дотронулся до изображения. – Я могу сказать тебе сейчас только одно, старший наблюдатель Симз: мы разработали способ внедрить агента в лагерь Тио Мазда, где бы он ни находился.
   – Убийцу?
   – Я надеюсь, что этому агенту представится возможность убить Тио Мазда.
   – Каким образом кто-то из БРМ смог подобраться так близко?
   – Мы делаем ставку на его тщеславие. – Агент Брейкман вытер кончик своего пыльного пальца о штаны под коленом. – Ладно, мне пора в отдел Материально-технического обеспечения. Разработаю детали этого дельца в Секторе Европы. До свидания. – Он отошел от сотрудника Надзора и Проверки и направился к спуску в псевдодубовом полу. Медленно опускаясь вниз, в мягко освещенную шахту, он решил, что лучше бы придумать механической собаки новое имя.

Глава пятая

   По посадочной площадке из искусственного мрамора бегала кругами большая лимонно-желтая гончая, лая вверх, на них.
   Торрес, управлявший авиакрейсером, снижался над черной ночной водой, окружающей поместье, описывая круги над небольшой выходящей на океан посадочной площадкой и наблюдая за большой собакой, танцующей и подвывающей внизу.
   – Бросим ей кость? – спросил он.
   – Это Хуанито, – сказал красивый круглолицый Терранова. – Насколько я помню, он – на низкокальциевой диете. Когда-то я частенько навещал Нэнси и запомнил наизусть всю дюжину диет. У нее было двенадцать собак, и каждая – на особой диете. Разнообразие – душа удовольствия. Правильно?
   Торрес отстучал на приборной доске крейсера приказ на посадку. Корабль с переходящим в фальцет гулом начал снижаться в прозрачном вечернем воздухе.
   Другая собака, бирюзово-голубая, прыгнула на Терранову, когда он вышел из авиакрейсера.
   – Полегче, Пепито, – сказал жиголо. – Этот ест маисовую кашу. Трудно заставить эту собаку сидеть спокойно и выпрашивать еду. – Он стоял на мраморной площадке, хмурясь и поглаживая костяшками пальцев усы.
   Голубая собака подскочила к Торресу, тявкнула на него и начала жевать его запястье.
   – Кажется, этот пес придерживается торресовской диеты.
   По-прежнему хмурясь, Терранова пробормотал:
   – Они чем-то взбудоражены.
   Посадочную площадку окружали настоящие папоротники и кусты винограда; мраморная лестница вела от нее к десяти акрам травянистой лужайки перед виллой Нэнси Веспа. Справа из-за кустов, оплетенных лозой с красными цветами, донеслось:
   – Ох.
   Торрес высвободил запястье из пасти лазурного Пепито и, двинувшись на звук, потянулся к кобуре под левым плечом.
   С моря дул легкий ветерок, колеблющий листья и лепестки цветов. Среди темных зарослей лежал белый лебедь, перепончатые лапы болтались в воздухе.
   – Ох, – снова произнес лебедь, и из отверстия у него под грудью вывалились крошечные зубчики и завитки тонкой проволоки.
   Терранова на мгновение задержался позади Торреса, потом взбежал по лестнице.
   – Нэнси, – позвал он. За ним прыжками двигались собаки.
   Торрес, вытащив бластер, последовал за ним.
   Наверху в просторном патио, примыкавшем справа к одной из башен виллы, андроид-дворецкий делал коктейли из мартини. Он уже приготовил их свыше двух сотен и расставил на переносной стойке, на столах и стульях в патио и по всей длине мраморной ограды. Он истощил запас маслин и крошечных луковиц и теперь добавлял маленькие белые пуговицы от своего костюма дворецкого. С левой стороны на его голове была вмятина, и по одной щеке и далее в виде галстука стекала смазка цвета морской волны.
   – Кок, – произнес он, заметив взбежавших по лестнице Терранову и Торреса. – Кок… час коктейля почти закончился, джент… джент… джентльмены.
   Здесь же были еще четыре гончие – алая, изумрудно-зеленая, рыжевато-коричневая и белесая. Они сидели скорбным полукругом и лаяли.
   – О, боже, – сказал Терранова.
   На круглых плитках патио, неестественно вывернув руки и ноги, навзничь распростерлась женщина лет тридцати. В нее дважды стреляли из небольшого бластера, и на ее лимонно-желтой тунике для коктейлей спереди виднелись два выжженных отверстия.
   Торрес отогнал печальный эскорт собак, опустился перед ней на колени.
   – Это Нэнси Веспа?
   – Да. – Полное лицо Террановы побледнело.
   – Мертва часа два или больше.
   На шее мертвой женщины выделялась полоса, не залитая кровью. Возле головы Нэнси на плитке лежал один рубин.
   – Взяли ее ожерелье. Воры?
   – Попытка создать видимость ограбления, – сказал Торрес.
   Терранова отвел взгляд от тела.
   – У нее была дюжина механических слуг, Пит, а то и больше. Я не вижу вокруг никого из них. Кроме этого малого с коктейлями.
   – Какой модели были слуги? Какого класса? – Торрес поднялся и отошел от мертвой женщины. Четыре разноцветные собаки медленно придвинулись поближе к телу.
   – Правильно, – вспомнил Терранова. – Большинство – андроиды низкого уровня, управляемые с центрального компьютера. Кроме этого дворецкого и Алекса.
   – Кто такой Алекс? – Торрес шел через двор к дворецкому, по-прежнему занятому приготовлением напитков.
   – Шеф-повар Нэнси, – ответил Терранова. – Очень дорогой шеф-повар. Она телепортировала его из Земной системы, из местечка Париж, давно, когда еще была замужем за полковником Веспа.
   – Может быть, в этом замешан ее муж?
   – Полковник? – Терранова разгладил усы. – Подозреваю, что он все еще любит ее. Так или иначе, он уже не член правящей хунты. Его вынудили уехать куда-то в изгнание. Несомненно, у хунты могли найтись веские причины заставить ее замолчать.
   – Не рассказывал ли ты о ней кому-нибудь, кроме меня и Битти Данлина?
   Терранова покачал головой, оглядываясь на распростертое тело.
   – Нет, никому.
   Дворецкий использовал все свои пуговицы и теперь добавлял в напитки гальку с декоративного бордюра.
   – Им удалось отключить других слуг, – заметил Торрес. – Но не этого, поэтому они испортили его. Как его зовут?
   – Фаррис.
   – Привет, Фаррис, – сказал Торрес.
   – Да, сэр? – раненый андроид продолжал смешивать мартини, прибавляя джин и вермут в голубой хрустальный кувшин и взбалтывая хрустальной палочкой.
   – Кто был здесь? Кто это сделал?
   – Кок… кок… коктейли в патио, Фаррис, – ответил дворецкий. Внезапно у него вывалился левый глаз. Он подхватил его и добавил в следующий бокал с мартини.
   – Давай найдем Алекса, – предложил Торрес.
   – Кухня на другой стороне виллы, – сказал Терранова.
   Едва они тронулись с места, механический дворецкий произнес:
   – Подождите.
   – Что? – Торрес остановился.
   – Не хотите ли выпить, сэр?
   Они оставили одноглазого андроида за стойкой бара и побежали.
   Из кустов раз за огромной виллой появилась большая бледно-фиолетовая гончая и побежала рядом с ними.
   – Это Примо, – объяснил Терранова. – В этой своре гончих он вегетарианец.
   – Ты что, не слышал? – обратился Торрес к собаке, которая зубами схватила его за запястье.
   Кухня занимала четыре большие белоснежные комнаты. В кондитерской неподвижно застыла женщина-андроид, занимающаяся скатыванием шариков из теста.
   Терранова позвал:
   – Алекс!
   Примо, фиолетовая гончая, с лаем побежал в следующую комнату. Но ни здесь, ни в двух других комнатах кухни не было искусного андроида шеф-повара.
   Прислонившись к блоку управления дворецким в дальнем помещении, Торрес спросил:
   – Ты уверен, что она ничего тебе не рассказала?
   – Только, что у нее были какие-то сведения, которыми, по ее мнению, следовало бы располагать правительству Барнума. Нэнси что-то разузнала, когда еще была замужем за старым полковником, а он занимал высокое положение в хунте. – Терранова взъерошил пальцами усы. – Она не слишком доверяла людям из местного посольства Барнума. Но когда узнала о приезде Битти Данлина, то попросила меня свести ее с ним.
   – Таким образом, вознаграждить ее за встречу было твоей идеей, – сказал Торрес.
   Терранова посмотрел под ноги, похлопал фиолетовую собаку по шишковатой голове.
   – Если можешь, делай деньги честно, а если нет, то всеми доступными способами. Верно?
   Торрес расхаживал по кухне, дотягиваясь до развешанных горшков и кастрюль и снимая с них крышки.
   – Кто-то, – сказал он. – Кто-то не хочет, чтобы Данлин нашелся.
   – Ты уверен, что Нэнси убили из-за этого?
   – В такой работе, как у меня, совпадения не так уж часто встречаются.
   – Но тогда я виноват в том, – произнес Терранова, – что с ней случилось.
   Спустя минуту Торрес ответил:
   – Возможно.
   Красивый круглолицый жиголо продолжал похлопывать по голове фиолетовую собаку.
   – Э, – сказал он.
   – Да?
   – Мне в голову пришли две мысли, – слегка повеселев, произнес Терранова. – Я полагаю, что знаю, куда исчез Алекс.
   – А другая мысль?
   – Мы все-таки можем узнать, что Нэнси рассказала Данлину.

Глава шестая

   В туманных сумерках нежно пели гимны механические ангелы.
   – Принцесса Лена живет в телепортированном соборе, – объяснил Терранова.
   Они пролетели одну милю от побережья и снова приземлились. Вокруг чистенького поместья на нескольких акрах поднимались стройные ряды деревьев. Позади них стелился легкий туман, растекаясь вниз по склону.
   – Ты думаешь, исчезнувший шеф-повар мог прийти сюда? – Торрес пожал плечами.
   – Лена жаждала заполучить этого андроида Нэнси целый год, – сказал Терранова. – Алекс достаточно самостоятелен. Стоило ему узнать о том, что случилось с Нэнси, и он мог явиться сюда в поисках работы.
   Они поднимались по широкой, вымощенной плитами тропе.
   – И ты полагаешь, он знает что-то из того, о чем Нэнси должна была рассказать Данлину?
   – Надеюсь. – Терранова перестал дергать себя за усы и ткнул пальцем: – Собор святого Норберта-пророка, телепортированный из Земной системы. В холодное время года согреть это творение очень сложно.
   Наверху среди шпилей собора размещались блестящие посеребренные ангелы-андроиды. Они сладко пели, играя на арфах и лютнях, а белыми оперенными крыльями отбивали время.
   – Вон тот со скрипкой чересчур космат для ангела, – заметил Торрес, осматривая главную башню собора.
   Косматое создание отбросило скрипку, вскарабкалось на верх колокольни и начало делать там стойки на руках.
   – Тан, – позвал откуда-то из темноты сердитый голос. – Тан, ты плохой хаммель, плохой. Не кощунствуй, Тан. Возвращайся к принцессе Лене.
   Большой хаммель примостился на краю колокольни, приложил лохматую лапу к уху.
   На широких ступеньках дома-собора, упираясь локтями в колени, сидел невысокий и толстый молодой человек в черном вечернем костюме.
   – Даже хаммель меня игнорирует, – произнес он, заметив Терранову и Торреса.
   – Какие трудности? – спросил жиголо у коротышки.
   – Ну вот, и вы тоже. Не обращаете внимания на меня и проявляете интерес к этому увальню. Вы не представили меня вашему приятелю, не поинтересовались мной или моими делами. Эх, старина, покажи публике карабкающегося на церковь хаммеля, и она без колебаний наплюет на настоящий талант.
   – Пит, познакомься, это – Великий Ярко, – сказал Терранова, все еще наблюдая за хаммелем наверху. – Питер Торрес.
   – Я больше не называю себя Великим Ярко, – произнес невысокий молодой человек. – Теперь я – Ярко Великолепный, магистр иллюзий. Ведь так звучит лучше?
   – Это не Лена там наверху поднимается по лестнице на колокольню?
   – Полагаю, она, – ответил Ярко. – Из-за этого своего нового хаммеля она поглупела. Выкрала из пригорода одного из этих больших придурков. Там хаммелей любят не больше. чем тараканов и клопов, а Лена качает его на коленях и кормит с десертной ложечки земляничным йогуртом. – Ярко выставил перед Торресом золотое яйцо. – Хотите посмотреть фокус?