Гулд Джудит. До конца времен

   – Я велела Дирку и нескольким конюхам погрузить в трейлер папины вещи из старого кабинета, – добавила она. – Я выставляю их на аукцион.
   Сэм заметил, что твердый блеск ее глаз усилился – сейчас они напоминали льдисто-голубую сталь. Она злорадствует, понял Сэм.
   – Следовательно, милый, – заключила Минит, – тебе придется забрать из кабинета все свои игрушки, и поскорее.
   – Это не игрушки, Минит, – вспылил Сэм.
   – Называй их как хочешь. – Минит небрежно пожала обтянутыми шелком плечами. – Только увези куда-нибудь этот хлам. Здание компании Ван Вехтенов представляет историческую ценность.
   – С какой стати ты вдруг решила продать его? – полюбопытствовал Сэм.
   – Видишь ли… – с задумчивым видом начала она, – теперь, когда старина в моде, найдется немало покупателей, готовых выложить кругленькую сумму и подыскать особняку достойное применение. Так зачем ждать?
   Сэм ощутил, как его лицо вспыхнуло от возмущения. Черт, она умеет наносить удары ниже пояса. Она намекала, что Сэм не сумел правильно распорядиться зданием компании, что все его затеи бесполезны и никчемны. Как это похоже на Минит! Но спорить с ней Сэм не стал, зная, что это ни к чему не приведет.
   – Хорошо, – произнес он, поднимаясь. – Я начну собирать вещи немедленно.
   Минит следила за ним взглядом.
   – Куда же ты их денешь, милый? – осведомилась она.
   – Честно говоря, пока не знаю. Разумеется, я не смогу позволить себе снять такое же помещение под офис, но я что-нибудь придумаю.
   Он пошел было к двери, однако на полпути обернулся и грустно улыбнулся:
   – До встречи.
   – Пока.
   Покидая зимний сад, Сэм размышлял, почему он так странно воспринял известие жены. Ему следовало бы встревожиться, даже запаниковать, но, к собственному удивлению, он обрадовался новой, чудесной свободе. Казалось, с его плеч свалилась гора. «Это безумие, – думал Сэм. – Господи, что это со мной? Меня выгнали из офиса, а я почему-то радуюсь!»
   Признаться, он знал, в чем дело. Нить, крепко связывающая его с женой и безрадостным прошлым, перерезана, причем руками самой Минит.
   Шагая через библиотеку, Сэм увидел Эрминду, яростно смахивающую пыль с книг. Метелка летала в ее руках со сверхзвуковой скоростью, и Сэм рассмеялся бы, если бы не опасался обидеть экономку.
   – Тише, тише, Эрминда! – воскликнул он. – Иначе тебя хватит удар.
   Она обернулась, метелка из страусовых перьев замерла в ее руке. Эрминду буквально трясло от бешенства.
   – Что случилось, Эрминда? – посерьезнел Сэм.
   – Просто я не понимаю, почему миссис Николсон так скверно относится к вам, – заявила экономка. «А вот я сумела бы сделать тебя счастливым», – мысленно добавила она.
   – Не волнуйся, Эрминда, – успокоил ее Сэм. – Это пустяки.
   – Ладно, – пробормотала она. «Если бы не эта гадюка, ты был бы моим», – подумала она, а вслух произнесла: – Как вам будет угодно, мистер Сэм.
 
   Сэм выбрался из «рейнджровера» и направился к Октагон-хаусу. К сожалению, он сам не верил тому, что совсем недавно сказал Эрминде: последняя выходка Минит вовсе не казалась ему пустяком. В глубине души Сэма прочно поселилась тревога.
   Что за чертовщина с ней творится? Ужиться с Минит всегда было нелегко – из-за ее снобизма, эгоизма, высокомерия, иногда жалости к себе, однако прежде она редко выказывала неприкрытую злобу.
   Что же произошло теперь? Сэм недоумевал. С какой стати Минит вздумалось продавать здание компании Ван Вехтенов? Сэм знал, что жену раздражает его работа, но идти на столь крайние меры, только бы помешать ему… нет, это невозможно. А если она затеяла новую игру, то сделала слишком крупную ставку.
   Поведение жены Сэм считал бессмысленным. Или, скорее, неожиданным. Минит терпеть не могла расставаться с вещами, которые принадлежали ей. Казалось, она видит частицу своей души во всем, что ее окружает. Поэтому она яростно защищала все свое имущество.
   Так почему же она вдруг решила продать вещи покойного отца? Минит преклонялась перед своим отцом, его кабинет в офисе был неприкосновенным с того самого дня, как Ричард в последний раз побывал в нем десять лет назад. Сэму не верилось, что Минит и вправду отправила драгоценное имущество отца – свою собственность – на аукцион.
   В том, что Минит не нуждается в наличных, Сэм не сомневался. Ей принадлежал солидный банковский счет. Более чем увесистый пакет акций и других ценных бумаг приносил внушительный доход – одного его хватило бы, чтобы вести безбедную жизнь. Не говоря уже о сверхприбыльной недвижимости Минит!
   Но если деньги тут ни при чем, тогда где же собака зарыта?
   Вряд ли она решилась бы на такой шаг, лишь бы отомстить ему. А может, она способна на все?
   Чем ближе Сэм подходил к Октагон-хаусу, тем сильнее озадачивало его сегодняшнее поведение жены. Минит оставалась для него неразрешимой загадкой. Сэм знал, что любые попытки поговорить с ней, постараться выяснить, в чем дело, будут тщетными. Видимо, Минит уже приняла решение окончательно и бесповоротно. Во время приступов упрямства она ни за что не соглашалась выслушать голос рассудка.
   Подходя к дому Леони, Сэм уговаривал себя забыть о случившемся: «Вероятно, это еще одна попытка лишить меня желания работать и возможности самому зарабатывать свой хлеб.
   Итак, я стал архитектором без офиса».

Глава 19

   – Дьявольщина! – выпалила Мосси, выходя вместе с Леони на тротуар. За ними захлопнулась дверь магазина Бекенштайна. – А я и забыла, что здесь припекает сильнее, чем в аду! А воздух? Да разве им можно дышать?!
   Леони засмеялась:
   – В городе лето. Похоже, ты не прочь вернуться домой, Мосс.
   – Ну уж нет! – возразила Мосси. – Во мне достаточно мазохизма, чтобы проторчать несколько дней в этом грязном, развращенном, неудобном, опасном, потрясающем городе! – Она остановилась, чтобы прикурить сигарету. – Помнишь того юношу у Бекенштайна? Милашка, верно?
   – У него есть приятель, Мосс, – напомнила Леони.
   – Досадно! А я так размечталась…
   Направляясь вдвоем с подругой к Орчед-стрит, Леони наслаждалась привычной круговертью городских улиц. Разносчики громогласно расхваливали свой товар и предлагали неслыханные скидки, покупатели теснились возле витрин и глазели на рекламные плакаты, закусочные на колесах изрыгали клубы дыма и соблазнительные запахи хот-догов.
   – Может, зайдем куда-нибудь выпить, а потом вернемся в отель? – спросила Леони.
   – Удачная мысль, – одобрила Мосси. – Кстати, за сегодняшний день я так насмотрелась тканей, что впечатлений хватит на всю жизнь. Ситец, шотландка, дамаст, парусина, бархат, парча, полотно, муслин. Я думала, что сойду с ума.
   – Сочувствую, – откликнулась Леони. – Когда тканей слишком много, от них рябит в глазах и все кажутся одинаковыми.
   – По-моему, ты сделала прекрасный выбор.
   – А меня больше порадовали цены, – призналась Леони.
   – Конечно, они не такие, как на распродажах, где ткани предлагают по доллару за ярд, – подтвердила Мосси, – но гораздо ниже, чем в центре. Кстати, как тебе удалось так точно высчитать количество каждого вида ткани? Вот это организованность! Такая мне и не снилась.
   – Надо лишь запастись терпением, – объяснила Леони, – и немного попрактиковаться. И, разумеется, мерить, мерить и перемеривать. Знаешь, я повсюду таскаю с собой рулетку.
   Они дошли до угла Деланси-стрит и попытались поймать такси. Плотный поток транспорта несся на восток и на запад по широкой неровной улице; мимо то и дело пролетали такси, но ни одно не останавливалось.
   – Черт! – выпалила Мосси. – Так мы проторчим тут до ночи!
   Леони шагнула на проезжую часть, сунула два пальца в рот и громко пронзительно свистнула.
   Проезжающее мимо такси затормозило прямо перед ней.
   Мосси застыла как вкопанная; ее глаза округлились от изумления.
   – Невероятно! – ошеломленно выговорила она.
   – Садись скорее в машину, пока он не уехал, – велела Леони, открыла заднюю дверцу и скользнула на сиденье, назвав таксисту адрес в Ист-Виллидж.
   Мосси плюхнулась рядом с ней.
   – Ничего себе благовоспитанная леди!
   – Мосси, ты забываешь, что я выросла здесь, – рассмеялась Леони. – Свистеть я умею чуть ли не с пеленок. Без этого в городских джунглях не выжить.
   Через несколько минут такси остановилось на авеню А; Леони расплатилась с водителем. Уличное кафе выглядело отнюдь не респектабельно, но из-за столиков открывалась эффектная панорама Ист-Виллидж, а мимо шествовала целая вереница любопытных, модных, чудаковатых и просто неприметных пешеходов. Этому зрелищу аккомпанировала беспорядочная и неумолчная какофония транспорта и клубы токсичного дыма, который извергали бесчисленные автобусы, грузовики и легковые автомобили.
   Подруги заняли столик и попросили молодого официанта с множеством колец в ушах, носу и бровях принести водку с тоником.
   – Мне понравился его апельсиновый «ирокез», – объявила Мосси, убедившись, что официант ее не слышит, – но в нем не хватает лиловых прядей. А эти кольца! По-моему, их чересчур много. Разве одного или двух было бы недостаточно?
   – Меня ничем не удивишь, – заметила Леони. – Ты же знаешь, я выросла по соседству.
   – Верно, – кивнула Мосси, – а я и забыла. – Она прикурила сигарету. – Ну и как тебе живется в совершенно ином мире? – Она выпустила струю сизоватого дыма.
   – Неплохо, – ответила Леони, – хотя мой новый мир и вправду ничем не похож на прежний.
   – Знаешь, – вновь заговорила Мосси, – судя по тому, как стремительно продвигается ремонт, вскоре тебе придется подыскивать себе другое жилье.
   Леони оживилась.
   – А у тебя на примете есть что-нибудь подходящее?
   – Найдется, – заверила Мосси. – Сейчас все продают старые дома – слишком уж много с ними хлопот. Для тебя я присмотрю что-нибудь интересное.
   – Пожалуй, поиски следует начать сразу же, едва мы вернемся в долину, – решила Леони. – Если все будет в порядке, в конце осени я выставлю Октагон-хаус на продажу. Среди опавшей листвы он будет выглядеть очаровательно. Однако если ремонт затянется, мне придется ждать весны, когда в саду расцветет сирень.
   – Разумное решение, – одобрила Мосси, – только не забывай: осень не за горами, а тебе надо найти, помимо нового жилья для себя, еще и покупателя. По правде говоря, занесенный снегом дом тоже смотрится неплохо – был бы товар, а любители найдутся. Но учти, что зимой на рынке недвижимости обычно отмечается спад.
   – Поэтому я и обзвонила заранее старых клиентов моей мастерской в Сохо, – объяснила Леони. – Кажется, двое всерьез заинтересовались Октагон-хаусом. И еще, знаешь что?
   Мосси вопросительно посмотрела на нее:
   – Что?
   – Почти все, с кем я разговаривала, просили, буквально умоляли меня открыть новую мастерскую. Они уверяли, что готовы ездить из города в долину, если закупками для мастерской буду заниматься я сама. Вот я и задумалась… Не поискать ли подходящее помещение для мастерской? Или устроить ее в собственном доме? Если мне удастся отреставрировать и выгодно продать еще несколько особняков, может, имеет смысл оборудовать один из них под мастерскую, чтобы избежать постоянных переездов?
   – Ты все слишком усложняешь, – заметила Мосси. – Но в любом случае твои хлопоты и затраты наверняка окупятся.
   Официант принес заказанные напитки, подруги поблагодарили его и отхлебнули из бокалов.
   – По-моему, если ремонт и дальше будет идти такими темпами, твой замысел вполне осуществим, – подумав, решила Мосси.
   – Какой замысел? – уточнила Леони.
   – Продать дом этой же осенью. – Мосси замолчала, затягиваясь сигаретой. – На мой взгляд, ты творишь чудеса.
   – Просто проект оказался на редкость удачным, – с гордостью возразила Леони. – В нем, конечно, есть свои недостатки, но достоинств все-таки больше. Плюс совместные усилия всех членов команды.
   Мосси прищурилась, глядя на подругу поверх края бокала.
   – Кажется, я знаю, какую «команду» ты имеешь в виду.
   Леони ответила ей таинственной и грустной улыбкой.
   – Нисколько не сомневаюсь в этом, Мосси.
   Мосси сделала еще глоток, поставила бокал и устремила на Леони испытующий взгляд.
   – Ты влюблена, да? – тихо и полуутвердительно произнесла она.
   Леони кивнула.
   Склонив голову набок, Мосси улыбнулась, как показалось Леони, немного печально, но нежно.
   – Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязалась. Ты же знаешь, я искренне люблю тебя и желаю тебе всех благ.
   – Знаю, Мосси, – ответила Леони, – и ценю твою заботу. – Она вздохнула. – Не буду отрицать, возможны всяческие осложнения, но… – На ее лице отразилась смесь раздражения и радости. – Ради любви я готова на все. Ты права, я безнадежно, непоправимо влюблена.
   – Черт! – воскликнула Мосси. – Как я тебе завидую! Несмотря на то что ты бьешься лбом о непрошибаемую стену! Поверь мне: Минит Николсон – настоящая волчица, а Сэм – ее детеныш.
   – О ней мне все известно, Мосси, – перебила Леони. – Я многое передумала. Угрызения совести не покидают меня ни на минуту. Сэм все объяснил мне, и я поняла, что положение безвыходное. Но что же прикажешь делать? – Она пожала плечами. – Я и вправду влюблена в него.
   – Не знаю, что он тебе наговорил, – возразила Мосси, – но она беспощадна. Она ничем не побрезговала, чтобы очернить меня в историческом обществе. – Мосси надменно вскинула голову. – Ты ведь знаешь, я не принадлежу к местной элите.
   Усмехнувшись, Леони глотнула из своего бокала.
   – Но это еще не все, – продолжала Мосси. – У меня были потенциальные клиенты, которые собирались поручить мне продажу недвижимости. И вдруг те же люди стали один за другим звонить мне и сообщать, что решили воспользоваться услугами другого агента. В девяти случаях из десяти этим агентом была Андреа Уокер – сообщница Минит, настоящая стерва. И все это – дело рук Минит, я уверена.
   Замолчав, Мосси гневно принялась попыхивать сигаретой.
   Леони потягивала коктейль, зная, что Мосси движима лучшими намерениями, но вместе с тем понимая: все, о чем она говорит, не касается ее, Леони. В отсутствие Сэма Леони чувствовала себя потерянной, словно часть ее души осталась где-то в другом месте, и ноющая пустота в груди была тому порукой. Леони действительно любила Сэма. Желание развлечься и похоть тут ни при чем. Леони не сомневалась, что ее посетило неподдельное чувство.
   – Эта женщина, – не унималась Мосси, в глазах которой металось пламя, – не остановится ни перед чем. Она отъявленный сноб, злобное и мстительное существо.
   – Я охотно верю тебе, – спокойно отозвалась Леони. – Но несмотря ни на что, мои чувства не угасают.
   – Я просто пытаюсь предостеречь тебя, дорогая, – объяснила Мосси и чуть мягче добавила: – Не забывай, о нем тоже ходят нелестные слухи. Говорят, он женился на деньгах и все такое прочее.
   Леони пронзила подругу пристальным взглядом, ее глаза решительно блеснули.
   – Ты не сказала мне ничего нового, Мосси. Я влюблена, и мне все равно, что о нем говорят. – В ее голосе зазвенела непреклонность. – Закроем тему.
   Мосси подняла тонкую выщипанную бровь.
   – Как хочешь, дорогая. Надеюсь, он по крайней мере хорош в постели!
   Леони невольно рассмеялась:
   – Вечно ты об одном и том же, Мосс!
   – Кстати, – подхватила Мосси, – тебе еще не надоело сидеть здесь, нюхать выхлопные газы и изнывать от жары? Может, вернемся в отель и освежимся перед обедом? Там же выпьем и по второму коктейлю.
   – Почему бы и нет? – отозвалась Леони.
 
   Пока Мосси отмокала в ванне с душистой пеной в недорогом номере отеля «Сохо Гранд», Леони растянулась на постели, читая «Нью-Йорк таймс». Крупный заголовок притянул ее внимание, словно магнит:
   «Генри Рейнолдс и Чандлер обвиняются в торговых махинациях.
   Нью-Йорк, 15 августа. Комиссия по ценным бумагам и биржам предъявила бывшему биржевому маклеру и бывшему служащему инвестиционной компании обвинение в махинациях, связанных с приобретением «Саут-Бэнк инкорпорейтед» корпорацией «Уолл-Бэнк».
   Сегодня комиссия подала иск против Генри Уилсона Рейнолдса и Роберта Уинстона Чандлера Четвертого…»
   Леони ощутила, как холодок пробежал по ее спине. Ее бросило в холодный пот. Пульс участился, в ушах зазвенело. Сердце бешено колотилось.
   Уронив газету на колени, словно ядовитую змею, Леони схватила с тумбочки стакан с минеральной водой, но не удержалась и пробежала глазами статью до конца. Газета шелестела в ее трясущихся руках.
   «…Комиссия утверждает, что дело против мистера Рейнолдса и мистера Чандлера… уголовное преступление…»
   Леони откинулась на подушку, борясь с подступающей к горлу тошнотой. В статье упоминались миллионные пакеты акций и миллионы долларов прибыли от нелегальных продаж.
   «Хэнк и Бобби влипли, – вертелось у нее в голове. – И крепко влипли».
   Проведя пятерней по волосам, она выпрямилась, сбросив газету на пол. Ее первым порывом было снять трубку и позвонить Хэнку и Бобби, выразить им сочувствие и ободрить. Она понимала, что их мир вдруг перевернулся вверх ногами, что обоих терзает мучительный стыд.
   «И я чувствовала себя точно так же в недавнем прошлом, правда, по другим причинам».
   Она потянулась к телефону, но передумала и поспешно отдернула руку. «В том, что произошло, они виноваты сами, – напомнила себе Леони, – пусть сами и расплачиваются».
   Хэнк и Бобби бесцеремонно вышвырнули ее из своей жизни – избавились от нее. Значит, их беды не ее забота. В конце концов, они причинили ей немало страданий.
   Ей полагалось бы позлорадствовать, видя публичное унижение своих обидчиков. Чем бы ни кончился процесс, их репутация навсегда останется запятнанной – и в деловых кругах, и во влиятельном светском обществе, где они вращались. Невеселая перспектива.
   Подавив вздох, Леони сглотнула и ощутила во рту привкус желчи. Если бы она стремилась отомстить, судьба не могла бы предоставить ей более благоприятного шанса. Но публичное разоблачение бывшего мужа и бывшего друга не доставило ей ни малейшего удовольствия. Напротив, оно вновь напомнило Леони о том, что она напрасно дарила свою любовь и доверие бывшим близким.
   Несмотря на все события последних месяцев, несмотря на предательство бывших дорогих людей, Леони по-прежнему терзали сомнения.
   Неужели человеческая натура настолько непостижима? Так коварна и непредсказуема?
   Она не знала ответа ни на этот, ни на множество других вопросов. Но если право карать действительно принадлежит Создателю, пусть он вершит справедливость. А она займется собственной жизнью.
   – О Господи! – воскликнула вышедшая из ванной Мосси, обернутая большим белым полотенцем на манер саронга. – Ты выглядишь так, словно узрела призрак.
   Леони подняла голову и слабо улыбнулась.
   – Твоя правда, – подтвердила она. – Вот, взгляни. – Она подняла с пола газету и протянула ее Мосси, указывая на злополучную статью.
   Мосси внимательно прочитала статью и перевела взгляд на Леони.
   – Так им и надо, – заявила она. – Всем воздается по заслугам.
   Заметив растерянность на лице Леони, Мосси присела рядом с ней на постель, отбросила газету, обняла подругу за плечи и нежно сжала их.
   – Не расстраивайся, дорогая, – произнесла Мосси. – Если ты беспокоишься за этих двух гомиков, то совершенно напрасно – что им сделается!
   – Пожалуй, ты права, – насилу выговорила Леони.
   – Лучшие адвокаты, мешки денег, – продолжала Мосси. – Вот увидишь, они купят себе свободу. – И она слегка похлопала Леони по щеке. – А теперь улыбнись, дорогая. Радуйся, что ты вовремя вернула себе девичью фамилию!

Глава 20

   Леони старательно завязала коричневый бант на коробке в черной обертке и критически оглядела свое творение.
   – Прелесть, – заключила она, особенно радуясь тому, что Сэм наверняка оценит ее труды.
   По пути из Нью-Йорка она завезла Мосси домой, в Чатем, а затем направилась к Октагон-хаусу, сгорая от желания узнать, какие перемены произошли в доме за время ее отсутствия. Едва особняк показался вдалеке, Леони охватил благоговейный трепет: дом ничем не напоминал тот, который она покинула всего несколько дней назад.
   Сквозь строительные леса на фасаде просматривались стены, покрытые тускло-желтой краской, которая придала дому такой элегантный вид. Как и предполагала Леони, его идеально дополняли белые рамы и темно-зеленые ставни. Общее впечатление было ошеломляющим, ибо жалкое, ветхое, потрепанное непогодой, но некогда прекрасное здание преобразилось. Казалось, некий выдающийся пластический хирург подтянул морщины и удалил пятна с кожи престарелой прелестницы, вернув ей девственную, безупречную красоту.
   Стеклянный купол поблескивал под солнцем, словно драгоценная корона, напоминая о Сэме и о том, сколько сил он потратил на то, чтобы придать куполу первозданный вид.
   Ведя машину по аллее, Леони облегченно вздохнула, с удовольствием увидев, что ее цветовое решение превзошло все ожидания. Еще много лет назад она убедилась: то, что красиво выглядит на бумаге или в воображении, не обязательно создает такое же впечатление в реальности.
   Близился субботний полдень, в доме не было ни души, поэтому Леони никто не встретил. Прежде чем разгрузить «вольво», она решила осмотреть дом снаружи. Рабочие и впрямь многое успели. Однако ее острый глаз не упустил несколько мелких погрешностей, которые требовали исправления. Леони мысленно взяла себе на заметку указать на них Сэму.
   Выгрузив из «вольво» сумки с покупками, Леони начала бродить по дому, заглядывая в каждую комнату. И здесь появилось немало перемен.
   Наконец Леони вошла в кухню, подбоченилась и оглядела царящий вокруг хаос. «Ладно, придется улыбаться и терпеть…»
   Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что предстоящие две недели ей придется питаться консервами и заказывать пиццу. После роскоши отеля «Сохо Гранд» в Нью-Йорке такая походная жизнь ее ничуть не прельщала.
   Сэм и рабочие перенесли кушетку и остальные вещи на верхний этаж. Поднявшись туда, Леони, к своему удовольствию, увидела мини-бар. С ним она легко протянет эти две недели.
   Оглядев сумки, поставленные на верстак, Леони решила, что унесет их в верхнюю спальню, подальше от пыли и грязи. Теперь оставалось лишь расслабиться и вкусить прелести сельской жизни, особенно приятные после городской жары и сутолоки.
   Но прежде Леони принесла из спальни, из холодильника, бутылку вина и бокал. Наполнив бокал, она принялась рыться в сумках, пока не разыскала подарок, приготовленный для Сэма. Из той же сумки она выудила упаковочную бумагу, ленту, ножницы и скотч.
   Когда подарок был наконец упакован, Леони задумалась, решая, стоит ли позвонить Сэму. «Близится субботний вечер, – рассуждала она, – самое время для коктейля в компании родственников и друзей. Наверное, неприлично отвлекать его?» Немного поколебавшись, она схватила трубку и набрала номер Сэма.
   Он ответил после второго сигнала. Звучный баритон вызвал у Леони такой же трепет, как при первой встрече.
   – Сэм, это Леони.
   – Ты дома?! – ликующе воскликнул он.
   – Да, только что вернулась.
   – Можно заехать к тебе? – Сэм слегка задыхался, словно ему пришлось бежать к телефону. Интересно, чем он занимался?
   – Да, конечно. – Леони грелась в лучах его неподдельной, мальчишеской радости и заботы. «С Сэмом мне не придется играть в загадки», – подумала она. Он не скрывает свои мысли и чувства.
   – Уже еду! – крикнул он и повесил трубку.
   «Ну и ну! – довольно улыбнулась Леони. – Кажется, он тоже соскучился».
   Она метнулась в ванную, чтобы поправить прическу и освежить макияж. Нанеся на губы новый слой красной помады «Шанхайский экспресс», Леони внимательно вгляделась в свое отражение. «Великолепно, – наконец заключила она. – Даже мне не к чему придраться». Ее настроение тоже было превосходным.
   Схватив маленький хрустальный флакончик духов «Каприфолья», она прыснула благоухающую жидкость на шею и грудь, вдыхая опьяняющий медовый аромат. Этот замах неизменно уносил ее на холмы Капри. Леони часто пользовалась этими духами, особенно летом, с тех пор как нашла их в Милане, в древнем и почтенном «Чентро ботаника». Бобби звал эти духи ее тайным оружием, а Леони думала, что если этот восхитительный аромат доставляет окружающим такое же наслаждение, как ей самой, то Бобби совершенно прав.
   Поразмыслив, она решила остаться в свободном кремовом шелковом платье длиной до колена. V-образный вырез щедро обнажал ложбинку между грудей, нежный шелк холодил кожу. Правда, не испачкать светлое платье в доме, переполненном опилками, гипсовой пылью и другим мусором, было мудрено. Вновь взбежав наверх, Леони захватила еще один бокал, а затем вынесла оба бокала и бутылку вина на террасу. Покончив с делами, она достала из сумки большой альбом в хорошем переплете, разложила его на шезлонге и принялась неторопливо листать.
   Альбом был заполнен планами интерьера дома. Леони сделала подробные чертежи каждой комнаты, затем записала размеры окон, простенков, даже предметов мебели. Мало того, она набросала предварительные планы расстановки мебели и нарисовала виды каждой комнаты с нескольких углов. Здесь же были собраны образцы оттенков и тканей, которые Леони предполагала использовать. Напоследок она сделала поляроидные снимки каждой комнаты с разных ракурсов. Работа была утомительной, но доставляла Леони удовольствие. Она знала, что таким образом сэкономит время и сведет до минимума количество ошибок. Этот альбом она возила с собой в город. Он значительно облегчил процесс покупки материалов и служил наглядным свидетельством прогресса в работе.