Гуляковский Евгений Яковлевич. Часовые Вселенной

   — Наружные стены возводились для маскировки. Их строили уже после пожара, иначе они бы расплавились в первую очередь. Здесь может быть и какой-то тайник, также построенный после.
   — Как мы его найдем? Даже если простукивать только стены, на это уйдет не меньше месяца!
   — Не надо их простукивать. Возьмите на корабле ультразвуковой искатель и начинайте прямо отсюда. Тайник должен быть где-то рядом со второй маскировочной стеной. С этой минуты здесь постоянно будут работать два человека. Старшим я назначаю Рудина, напарника подберете себе сами.
   — Но, командир! У меня достаточно неоконченной работы снаружи, зачем вы загоняете меня в подземелье?
   — Потому что каждый из нас выполняет ту работу, в которой он является специалистом.
   — Вы хотите сказать, что я являюсь специалистом по поисковым работам с ультразвуковым искателем?
   — Нет, конечно. Но вы единственный из нас, кто ухитрился во время обучения в корпусе не получить ни одной полезной ориентировки. Поэтому я и стараюсь поручать вам работы, не требующие специальных знаний.
   Рудин, конечно, обиделся. Но Арлан считал, что членов отряда, начинающих на людях обсуждать целесообразность его приказов, следует тактично поставить на место.
   Поиски информационных записей он считал самой важной из всех работ, которые они проводили. А Рудина, при всей его ершистости, отличало чувство ответственности во всем, что ему поручалось, и если уж он брался за дело, то всегда доводил его до конца.
   — Кого вы возьмете себе в напарники?
   — Сандри, если вы не возражаете…
   Наконец-то он это сказал. Сандри была одной из причин, по которой Арлан выбрал именно Степана. За последнюю неделю он стал замечать, что ледок между этими двумя неравнодушными друг к другу людьми начал давать первые трещины. И когда появлялась возможность, он всегда старался сделать так, чтобы они могли подольше оставаться наедине друг с другом.
   Вскоре начнется бой, и он не знал, все ли они останутся живы после неравной схватки. Но это случится лишь завтра…
   Понимая, что это «завтра» наступит уже через несколько дней, люди выкладывались полностью.
   В конце тяжелого рабочего дня, когда все падали от усталости, они любили возвращаться в свой новый дом. После суровой спартанской обстановки «Северной звезды», где каждый метр свободного пространства был на строжайшем учете, просторные помещения «Спейса» казались им царскими палатами.
   К этому времени корабль полностью привели в порядок. По просьбе Беатрис останки членов экипажа похоронили на ближайшем холме со всеми полагавшимися аниранскими почестями.
   Хорошей традицией стал вечерний ужин в кают-компании. Ли Карту удалось даже наладить робота-менеджера, и хотя Арлан относился к нему с подозрением, по просьбе Беатрис он не стал его обесточивать, как всю прочую корабельную автоматику, способную под воздействием «Д-поля» к неожиданным самостоятельным действиям.
   Арлан прекрасно понимал, что на современном корабле невозможно полностью отказаться от автоматических устройств. Для этого его нужно полностью переделать в заводских условиях, как в свое время поступили с «Северной звездой».
   Из-за оставшейся автоматики корабль представлял собой постоянную потенциальную опасность. Их оставили в покое лишь до начала схватки. В том, что рано или поздно она состоится, ни у кого не было сомнений. Скорее всего противник решил, что именно на этом корабле они собираются покинуть планету, и не хотел мешать им раньше времени, пока корабль не вышел на орбиту.
   В конце концов Арлан пришел к выводу, что без особого риска до конца ультимативного срока они могли себе позволить на «Спейсе» комфорт, которого были так долго лишены.
   Автоматический повар готовил для каждого изысканные блюда по принятым накануне индивидуальным заказам. А менеджер в золоченой ливрее со строгим серебряного цвета лицом лично подносил их к столу.
   Беатрис считала единственным просчетом конструкторов, создавших этого робота, отсутствие у него подобострастной улыбки.
   Пойдя на уступки экипажу в мелочах, в главном Арлан оставался непреклонен. Не считаясь с затраченным на это временем, все, что было возможно, в управляющей рубке давно перевели на ручной режим.
   Но даже эти мелкие уступки могли обернуться трагедией, если их невидимые противники нанесут неожиданный удар раньше срока. Слишком хорошо Арлан помнил, на что способны роботы, подчиненные чужой злой воле. Да разве только роботы? Любой автомат, включившись в неподходящее время, мог стать причиной катастрофы.
   Но без этого корабля им не обойтись хотя бы потому, что только на «Спейсе» были генераторы пространственного перехода, способные доставить их в любую точку Галактики.
   С каждым днем корабль нравился им все больше, и они готовы были пойти на любой риск, лишь бы не расставаться с ним. В космическом пространстве над Рокандой больше не было аниранского флота, они должны были рассчитывать только на себя.
   До конца назначенного в ультиматуме срока остался ровно один день, когда Арлан приказал сворачивать все работы и начинать эвакуацию лагеря. Он собирался отправить всех людей на плато в транспортном боте и вдвоем с Версоном попытаться перегнать туда же «Спейс»
   Как всегда, не обошлось без ссоры с Беатрис, потребовавшей участия в полете. Задуманная им операция была слишком рискованна Как только их противники разберутся, для чего им понадобился «Спейс», на них обрушится вся их мощь.
   Он был вынужден официальным тоном потребовать от Беатрис подчиниться приказу и покинуть корабль вместе со всеми. Это сократило время на уговоры, зато вечером обещало обернуться дополнительными проблемами.
   До отправки бота оставалось не больше часа, когда выяснилось, что Степан и Сандри все еще продолжают работать в подземных галереях космодрома.
   Ссора с Беатрис и нарушение его приказа Степаном, которому он еще прошлым вечером приказал свернуть работы и готовиться к отлету вместе со всеми, окончательно вывели Арлана из равновесия.
   Отложив все дела, он сам отправился за Рудиным, чтобы сказать ему все, что он думал по поводу его поведения.
   Светлые пятна рабочих фонарей Рудина и Сандри он заметил издалека. Подойдя вплотную и не разобравшись еще в том, что происходит, Арлан произнес недовольным тоном:
   — Из-за вас я вынужден задержать отправку бота на целый час! Какого черта вы тут делаете?!
   — Думаю, оно того стоит, командир, — спокойно ответил Степан своим неторопливым, чуть окающим говорком.
   Он отодвинулся в сторону, демонстрируя Заславскому метровый карман, вырубленный в твердой породе. Тысячи искрящихся от света информационных кристаллов лежали, сваленные в кучу, словно зерна пшеницы после обмолота. Арлан почувствовал, что у него перехватило дыхание. Но не от радости, скорее от разочарования… Степан между тем продолжил:
   — Пустоту мы еще вчера обнаружили и побоялись взрывать, чтобы не повредить кристаллы, на тот случай, если они здесь окажутся. А порода тут на редкость прочная, ручную проходку вчера закончить не успели, сегодня хотели сделать сюрприз.
   — Сюрприз получился. Не было ни упаковок, ни каталога, ни номеров?
   — Все так и лежало. Мы только что закончили расчистку ниши.
   — Чем они там думали, эти аниранцы…
   — А в чем дело, командир?
   — Ты хоть знаешь, сколько информации содержится в одном кристалле?
   — Откуда мне знать. На земных компьютерах информацию записывают на ДВД-дисках, с ними мне приходилось иметь дело, но здесь иной принцип.
   — На один такой кристалл можно записать пять или шесть сотен десятислойных дисков ДВД.
   — Шесть сотен?!
   — Да. Это десятки тысяч томов. Несколько центральных публичных библиотек со всем содержимым.
   — Не могу в это поверить. Кристалл размером с пшеничное зерно содержит столько информации?
   — Она записана на молекулярном уровне. Здесь может быть все, что угодно. Объемные голографические фильмы, отчеты и базы данных, энциклопедии и подшивки старых газет, колониальные архивы и переписка чиновников, классическая литература нескольких планет и рабочие чертежи фабрик.
   — Но тогда это означает, что за всю оставшуюся жизнь мы не сумеем разобраться в этой груде теперь уже никому не нужных сведений?!
   — Ну, не совсем так… Может быть, нам повезет и мы довольно скоро наткнемся на интересную информацию. Может, среди кристаллов есть электронные каталоги хотя бы отдельных разделов. И если сами кристаллы пронумерованы… В любом случае спасибо. — Арлан наконец справился с охватившим его разочарованием. В конце концов, не Рудин оборудовал этот тайник, он лишь добросовестно выполнил порученную работу.
   — Здесь, возможно, есть самое главное. Описание того, как происходил захват. И если нам удастся вырваться с Роканды, все аниранские институты займутся изучением добытой вами информации Так что собирайте все до единого кристаллы, тщательно упаковывайте их и делайте это побыстрее. Вы должны успеть отвезти их на плато до наступления темноты. Завтра кончается срок ультиматума. И это наша самая ценная находка.
   — А вы? Разве вы не полетите с нами?
   — Мы с Версоном поведем «Спейс» и попробуем приземлиться на плато.
   — Они вам этого не позволят!
   — Может быть… Там посмотрим. А пока собирайте кристаллы.

Глава 45

   В четыре часа пополудни 23 января 2021 года по земному летосчислению стартовая платформа мертвого космодрома на Роканде содрогнулась от рева мезонного пламени. Четыре пылающих лезвия ударили в ее поверхность.
   Сорокаметровая стальная колонна корвета «Спейс» качнулась, теряя связь с поверхностью, и медленно, словно нехотя, начала подниматься.
   — Пятьдесят метров. Семьдесят. Сто. Скорость двадцать. Прошли зону неустойчивости. — Голос Версона, вслух считывавшего Арлану показания приборов, от волнения казался хриплым. В нормальных условиях этим кораблем должны были управлять не меньше пяти человек, но в рубке их было только двое. На всем корабле, кроме них, никого не осталось. Транспортный бот с остальными членами команды давно ушел на плато.
   На космодроме, который выделялся теперь под ними черными пятнами пожарищ, не было дока, и они не могли проверить на стендах работоспособность отдельных агрегатов корабля.
   Никто не смог бы предсказать, чем закончится этот безумный старт. Но пока что корабль продолжал набирать высоту, словно понимая, что от него сейчас зависит не только судьба собственного экипажа.
   С самого начала вся экспедиция на Роканду была похожа на жест отчаяния. Надеяться они могли только на самих себя. Из-за смертоносного для аниранцев излучения они не могли взять с собой никаких специалистов.
   Арлан старался не думать, что произойдет, если они ошиблись, отключая сложнейшие электронные устройства, управлявшие кораблем до перевода его основных навигационных агрегатов на ручное управление.
   Каждую минуту он ждал какой-нибудь пакости. Но пока все шло гладко. Слишком гладко… Внизу под ними сверкнула серебристая лента реки. Высота все еще была небольшой, но корпус корабля уже слегка наклонился, смещая вектор движения в сторону плато.
   Для того чтобы удержать в вертикальном положении тысячетонную махину корабля, необходима была виртуозная ловкость пилотов и опыт вождения, которого у них не было. Зато у Арлана была интуиция, острое чувство опасности и память. В памяти, правда, произошли некоторые изменения, еще неясные ему самому. Они отложились где-то глубоко в подсознании во время ритуала встречи с Триединым. Но управление таким сложным кораблем на восемьдесят процентов осуществлялось именно подсознанием. Времени на то, чтобы обдумывать, какой тумблер повернуть, просто не оставалось. Скорее всего Арлана выручало именно это.
   Он не решился вести корабль на малой высоте скользящим полетом, поддерживая в равновесии его неустойчивую махину. Вместо этого, не считаясь с огромными расходами топлива, Арлан продолжал набирать высоту, описывая крутую параболу, в конце которой корабль должен был оказаться над плато. Их старту до сих пор никто не противодействовал, наверно, оттого, что начальная часть траектории корабля выглядела так, словно они собирались покидать планету.
   Через две с половиной минуты Арлан, неожиданно для Версона, полностью отключил ходовые двигатели. Несколько секунд корабль еще продолжал двигаться по инерции, стремительно теряя свою скорость, слишком незначительную для свободного полета.
   — Двести… Сто… Пятьдесят… Ноль! Мы начинаем падать! Что происходит? Что с двигателями?!
   — Посмотри вниз.
   — Мы над плато. Но корабль падает!
   — Конечно, он падает. Только кормой вниз. Ты когда-нибудь выполнял затяжные прыжки с парашютом?
   — Ты хочешь сказать, над самой поверхностью?…
   — Именно. Я рассчитываю на то, что наши враги поймут смысл этого маневра слишком поздно и ничего не успеют предпринять.
   — А если ты опоздаешь с включением главного двигателя и скорость падения не удастся погасить?
   — Тогда мы разобьемся. Но в любом случае сейчас мы это узнаем.
   Земля стремительно неслась на них, с каждой секундой ускоряя свое движение. Ходовые двигатели, только что включенные Арланом на полную мощность, ничего не изменили, разве что добавили рева и грохота вибрации, сотрясавшей переборки.
   — Мы падаем!
   — Нет времени на панику. Возьми себя в руки. Какая мощность на оси?
   — Восемьдесят процентов!
   — Нужна вся мощность.
   — Реактор не успел прогреться. С момента старта прошло всего пять минут!
   Им обоим казалось, что прошла целая вечность, и лишь в последние секунды, когда началось свободное падение, время словно рванулось вперед.
   — Справа от себя, за соседним пультом переведи красный тумблер до отказа вниз. Только плавно!
   Арлан не видел показаний всех приборов, а то, что они могли сделать, управляя кораблем вдвоем, делалось слишком медленно.
   Наконец включились вспомогательные двигатели. Несмотря на предупреждение, Версон слишком резко рванул рукоятку регулировки мощности двигателей, и корабль содрогнулся так, словно ударился о скалы. Скорость падения резко уменьшилась, но она все еще была слишком велика, а до поверхности оставались считанные метры.
   — Нас атакуют! Шесть аппаратов, похожих на универсальные истребители. Радиант…
   — Включи защитное поле по всему периметру.
   В считанные секунды, оставшиеся до приземления, он не мог себе позволить отвлекаться на отражение атаки, хотя и знал, что защитное поле, рассредоточенное по всему периметру, не выдержит прямого попадания.
   В самый последний момент ему пришлось корректировать место посадки, чтобы не задеть огнем тормозных дюз свой собственный лагерь.
   На земле под ними бушевал огненный смерч. Вал пыли, дыма и осколков камней катился во все стороны от стального колосса, сжимавшего под своей кормой огненные пружины реактивных струй.
   Наконец прозвенел один-единственный оглушительный удар, когда амортизационные опоры коснулись поверхности плато. Двигатели сразу же отключились. Корабль покачнулся. Несколько секунд казалось, что опоры не выдержат. Нагрузка по оси корабля все больше смещалась вправо. Арлан выстрелил правым двигателем один-единственный раз.
   Корабль качнулся в противоположную сторону, однако на этот раз амплитуда смещения была значительно меньше.
   Неожиданная и потому пронзительная тишина обрушилась на них, поглотив какофонию рева и грохота посадки.
   — Хороший корабль, — неожиданно спокойным голосом подвел итоги этой сумасшедшей эскапады Версон.
   — Куда девались истребители?
   — Их отогнали огнем лазерных пушек с земли.
   Минуты текли одна за другой. Наконец Арлан щелкнул тумблером, включавшим наружные динамики, и произнес в микрофон:
   — Всем оставаться на боевых постах!
   Его слова с рокотом пронеслись над лагерем, как отголосок артиллерийского залпа. Прошло пять минут, десять. Экраны радаров были девственно чисты.
   — Чего мы ждем? — не выдержал Версон.
   — Я не знаю. Чего-нибудь. Какого-нибудь продолжения. Одними истребителями они не ограничатся.
   И снова минуты выстраивались в ряд друг за другом, сопровождаемые нестерпимо громким метрономом корабельных часов.
   Скрипнула дверь у них за спиной. И голос робота-метрдотеля произнес:
   — Соку не желаете, господа? У вас тут довольно жарко…
   Прежде чем Версон успел ответить, бластер Заславского выплюнул в робота энергетический заряд, и их обдало дождем позолоченных осколков и волной жара.
   — Зачем ты это сделал?
   — Роботы этого класса не способны к проявлению инициативы. Я не слышал, чтобы ты заказывал ему сок.
   — Я ничего не заказывал, но он же… Хороший был робот…
   — Был. Пока его не переключили на внешнее управление. Вот тебе и продолжение… Но робот погиб не зря. Благодаря ему я кое-что понял. Когда мы готовили к полету «Северную звезду», мы отключили полностью всю автоматику. В результате лишились пространственных двигателей. Однако этого можно было не делать. Влиянию «Д-поля» поддаются только высокоинтеллектуальные кибернетические системы, такие, как центральный компьютер корабля или мозг этого робота. Их не так уж много на звездолете. Без них мы вполне обойдемся во время старта, а когда пройдем опасную зону, все вернем на свои места…
   — Ты хочешь сказать, что мы сможем вернуться? Вернуться на этом корабле? — По тону Версона Арлан понял, что тот давно утратил надежду, давно смирился с тем, что на этой планете останутся их могилы.
   — Я в этом не сомневаюсь. Нас только что пытались уничтожить. Конечно, они применили пока еще не весь свой арсенал, не все, на что способны. Но и мы недооценивали свои силы. Им можно противостоять. Для физического воздействия на этой чужой для них планете им нужны чьи-то руки, мозги или, на худой конец, высокоинтеллектуальные автоматы. Непосредственно сами они могут производить лишь фантомы.
   — И разрушать человеческий разум…
   — Не всякий. Я думаю, одной из причин ультиматума было то, что мне удалось наладить контакт с лаламами. В отличие от аниранцев, лаламы не подвержены воздействию «Д-поля», как и у некоторых людей, у всех лалам природный иммунитет к его воздействию. Кроме того, лаламы — аборигены. Они жили здесь сотни лет. Они прекрасно знают планету. И наш союз с ними может иметь для захватчиков самые неприятные последствия. Вот почему они занервничали, вот почему появился ультиматум с требованием покинуть планету в кратчайшие сроки.
   — Ты думаешь, они нас отпустят?
   — Конечно, нет. Они попробуют нас уничтожить. Вопрос лишь в том, удастся ли им это.
   После того как в течение двух часов атака не повторилась, он приказал снять все посты, кроме того единственного, который своим лазерным орудием простреливал дорогу, ведущую на плато.
   «Всем, кроме дежурного у лазерной пушки, собраться в кают-компании „Спейса“, — прозвучал приказ Арлана, означавший конец боевой тревоги.
   Он не хотел отдавать распоряжений ни по рации, ни по внутренней корабельной связи. Возможно, противник без затруднений мог прослушивать все их разговоры даже здесь, в кают-компании. Он этого не исключал и потому говорил кратко, лишь самое необходимое:
   — Все материалы, самое ценное оборудование и вещи скрытно, под видом продовольственного запаса, погрузить на «Спейс». Лагерь не должен выглядеть опустошенным, но мы тем не менее должны быть готовы к немедленному старту. Мы нашли архив, и теперь у нас осталось последнее дело на Роканде. Беатрис покажет мне подвалы, которые она обнаружила под торговым центром. Если там нет ничего ценного и мы не найдем больше никаких тайников, сразу же стартуем.
   — Но своим походом в город вы нарушите основное условие ультиматума.
   — Именно поэтому мы туда и пойдем. Чтобы показать, как мы относимся к их ультиматуму.
   — А если после вашего ухода начнется атака?
   — Отразите ее. — Заславский пожал плечами, словно поручал им простейшее дело. — У нас теперь есть боевой корабль и оборудованные огневые позиции. У них — дикари и остатки аниран-ской техники. Я думаю, вы справитесь.
   После того как удалась операция по перегону звездолета, у Арлана появилась странная уверенность в том, что теперь у них все получится и любое задуманное дело завершится удачно. Он понимал, что такая эйфория опасна, но ничего не мог с собой поделать. Слишком долго они чувствовали себя на этой планете беспомощными и жалкими, слишком часто их загоняли в угол.
   Одна лишь Беатрис одобряла его решение предпринять последнюю вылазку в город. Он видел это по вытянувшимся лицам товарищей, по тревожным взглядам, которыми они обменивались.
   — Если через два часа вы не вернетесь, я сам возглавлю поисковый отряд, — заявил Версон.
   — Нет, — отрезал Арлан. — Если через два часа мы не вернемся, вы будете ждать еще четыре, отражая любые атаки на корабль. Ровно в двадцать три ноль-ноль вы стартуете, выйдете в космос и начнете прорыв к Анирану. Информация, которую мы здесь добыли, может оказаться бесценной. Неважно, кто ее получит — Земля или Аниран, не думайте об этом. Аниранцы сильнее, у них больше шансов противостоять захвату, и, помогая им, вы прежде всего поможете Земле.
   Он чувствовал, что говорит не совсем то, что нужно говорить в таких случаях. Он словно прощался с ними, а этого ни в коем случае не должен делать десантник, уходящий на опасное задание. Версон не сдержался и сокрушенно покачал головой:
   — Мы не сможем улететь без вас.
   — Это приказ. Вам придется его выполнить.
   Проходя через невидимый барьер городских ворот, перед которым останавливалась пыль пустыни, Арлан всегда испытывал странное чувство, словно город, лежащий перед ним, всего лишь театральная декорация, скрывающая за внешним фасадом некую иную, непонятную и едва уловимую суть.
   Такое чувство можно испытать именно в театре. Если пьеса хороша, зрители в какой-то момент перестают замечать внешние атрибуты сцены и переносятся в созданный актерами мир.
   Здесь было что-то похожее. За внешним привычным городским пейзажем скрывалось лицо совсем иного города. Древность притаилась между его камней. И причина этого ощущения не имела отношения к аниранской колонии, построенной всего лет сорок назад.
   Лишь теперь, после того как Беатрис нашла в подвалах города следы цивилизации дарсанов, он начал догадываться, в чем дело.
   С того самого момента, как они оказались в городе, Арлан ожидал атаки или хотя бы попытки их остановить. Но все было тихо. Мертвый город загадочно молчал, словно печаль тех, кто ушел отсюда навсегда, застыла в его кварталах.
   Беатрис шла рядом, плечом к плечу. За непрозрачным светофильтром шлема он не мог видеть ее лица, но догадывался, какие чувства она испытывала. У них обоих с городом были связаны не лучшие воспоминания.
   Вот наконец и центральная площадь. Здание городской администрации осталось позади. Они свернули в небольшой проулок и, миновав его, оказались на бывшей торговой площади, застроенной магазинами. Их витрины, разложив на полках свои никому теперь не нужные товары, выглядели почти оскорбительно. Словно души тех, кому должны были принадлежать эти вещи, с бессильным сожалением взирали на них сквозь мертвое равнодушее стекла.
   — Это здесь, — сказала Беатрис, показывая на большое здание главного колониального супермаркета. С того момента, как они попали в город, это были первые произнесенные ею слова.
   Он хорошо понимал ее состояние, потому что и сам чувствовал себя так, будто шел по кладбищу. Даже манекены в витринах вызывали неприятные чувства и казались забальзамированными мумиями. А их шаги в пустых огромных залах, предназначенных для тысяч посетителей, раздавались слишком гулко, слишком одиноко.
   Они миновали четыре пролета подземных этажей здания, прежде чем очутились у запертой двери с надписью: «Только для служебного пользования. Посторонним вход воспрещен». И пока Беатрис возилась с замком, который сама же и повесила на этой двери неизвестно для чего, он думал, насколько оправдан риск этого похода.
   Складские помещения магазина не вызвали у Арлана ни малейшего интереса, и они постарались миновать их как можно быстрее. В конце склада была еще одна небольшая дверь.
   — Здесь что-то вроде кладовки. Теперь она пуста. С первого взгляда ничего интересного, но ее стены… Впрочем, посмотри сам.
   Она распахнула последнюю дверь, за которой открылся небольшой отрезок уже знакомого ему туннеля с отполированными высокой температурой стенами. Всего метров десять отделяло их от противоположной глухой стены. Но прежде чем они переступили порог кладовой, за спиной Арлана раздался шепот:
   — Не ходи туда!
   Очевидно, Беатрис тоже услышала отчетливо прозвучавший в шлемофонах шепот, потому что она обернулась одновременно с ним.
   — Кто здесь?
   В глубине склада между полками возникло едва уловимое движение, словно гигантская тень медленно двигалась им навстречу. Стало холодно. Оба почувствовали внутри подвала движение ледяного ветра. Хотя откуда здесь взяться ветру?
   — Кто здесь? — повторил Арлан свой бессмысленный вопрос. — Это ты, Сэм?
   Он и сам не знал, почему назвал его имя, но невидимый собеседник сразу же воспользовался подсказкой:
   — Да. Это я, Сэм. Уходи из подвала, иначе погибнешь.
   — Сэм не станет прятаться по темным углам. Выходи, чтобы я тебя видел.
   Молчание. Ни звука, ни шороха. Постояв с минуту неподвижно, они наконец вновь повернулись к двери, и сразу же за их спинами громкий незнакомый голос отчетливо произнес: