Гуляковский Евгений Яковлевич. Звездный мост

   - Судя по тому, какие силы прикрывают подходы к складу с горючим, у нас могут возникнуть любые неожиданности.
   - Может, там тоже есть дезы? Кто-то еще нанял их, и теперь...
   - Это исключено, капитан, - с тех пор как Северцев сделал ему замечание, Зарегон обращался к нему только в уставной форме. - Дезы не станут воевать против дезов.
   - Но ведь были случаи, когда противоположные стороны во время конфликтов использовали их в своих войсках!
   - Конечно, только это ни к чему хорошему не привело. Дезы каждой стороны безукоризненно выполняли задание до тех пор, пока не сталкивались друг с другом на поле боя. В момент контакта они прекращали бой и становились беспомощными мишенями.
   Секстета между тем заканчивала боевой разворот над складом, подавляя последние огневые точки, еще противостоявшие ей.
   - Двое на крыше склада в боевых костюмах неизвестной модели, необходимо немедленно подавить...
   - Отставить! - крикнул Влаш. - Прекратить огонь. Этими двумя я займусь сам. Остальным в склад, транспортировать горючее к кораблю. Защитник, прикроешь мою посадку.
   Никто не возразил - не положено по уставу, но Влаш знал, они недовольны его решением и тем неоправданным риском, который он взял на себя. Что делать. Ему понравился заказчик, и Влаш понимал, что, если продолжать огонь в непосредственной близости от склада, склад может взлететь на воздух, и они останутся без горючего.
   Развернув ракетные движители и корректируя полет ножными рулями, он плавно опустился на крышу метрах в трех от находившихся там солдат. Одновременно сверкнули вспышки их бластеров. Эти двое были профессионалами и выстрелили в тот момент, когда Влаш был наиболее уязвим. Но и Защитник неплохо знал свое дело. В момент выстрела боевой костюм Влаша прикрыла объединенная мощь всех защитных генераторов дезов.
   На секунду фигура Влаша исчезла в огненном коконе разрыва, но, даже потеряв ориентиры, он продолжал двигаться к цели, а когда видимость восстановилась, стрелять уже было поздно. Всего полшага отделяло его от противников, и любой энергетический разряд был одинаково опасен для обеих сторон.
   Они мгновенно сориентировались и бросились в рукопашную. На это он и рассчитывал. В мире не было солдат, способных противостоять дезу в рукопашном бою. Но любые истины имеют исключения... Эти двое действовали как единый, хорошо управляемый механизм - и в этом была главная опасность для него, потому что противостоять в рукопашном бою двум противникам одновременно сложно даже для деза. А если они к тому же действуют синхронно...
   Он успел выбить проникающий энергетический нож, способный прошить броню любого скафандра, он успел подсечкой отправить второго противника с крыши вниз, на раскаленные камни. Но первый, тот, у которого он выбил нож, выхватил тринатровую гранату и рванул чеку.
   - Камикадзе проклятый, - пробормотал Влаш, проводя удар, подбросивший его противника в воздух слишком поздно...
   Взрыв полыхнул совсем рядом, и защиты скафандра не хватило, чтобы полностью нейтрализовать ударную волну.
   Остальные члены секстеты к этому моменту, выполняя приказ Влаша, уже находились внутри склада. Влаш успел подумать о том, что горючее все-таки будет доставлено на корабль, прежде чем мир вокруг него потемнел.
   Глава 18
   Не в правилах Северцева было бросать своих раненых солдат. И поскольку он считал Влаша равноправным членом команды, он сделал то, чего до него никогда еще не делал ни один офицер космофлота. Он бросился через огненный ад, полыхавший по всему космодрому, спасать своего деза.
   Остальные члены секстеты, выполняя приказ Влаша, продолжали тащить к кораблю ящики с топливом. Поравнявшись с ними, Северцев властно скомандовал: "За мной!"
   И тогда произошло еще более удивительное событие. Секстета подчинилась приказу, исходившему не от их непосредственного командира. Все пятеро оставили ящики в десятке метров от корабля и бросились вслед за Северцевым, прикрывая его огнем и своими защитными полями.
   Через двадцать минут Северцев и сержант Влаш, все еще находившийся без сознания, оказались под надежной защитой брони "Орешка", а пятерка дезов продолжила погрузку топлива. Возможно, никогда раньше эта пятерка искусственных людей не работала с такой скоростью.
   Зарегон, управлявший огнем бортовых батарей, подавлял космодромные огневые точки и не давал войскам, стянутым к воротам, продвинуться в глубь летного поля. На своих дисплеях управления он в мельчайших деталях видел всю эскападу Северцева. Он не высказал своего отношения к этому инциденту, но в его официальном обращении к Северцеву впервые перестала звучать ирония:
   - Взлетаем, капитан? Погрузка закончена!
   - Взлетаем. Пятьдесят процентов мощности на стартовые - остальное защита.
   - Хватит и двадцати. Мы подавили почти все батареи.
   - У них могут быть резервные. Не открывавшие огонь до нашего старта.
   - Есть, пятьдесят на стартовые!
   Корабль вздрогнул. Огненный вихрь под его кормой вытянулся в столб и подбросил "Орешек" вверх над поверхностью космодрома. Входные люки были задраены, а все члены команды находились на борту.
   Скорость возрастала медленно. Зато серия выстрелов лазерных батарей, неожиданно обрушившихся на корабль из района выпотрошенного склада с топливом, натолкнувшись на броню защитных полей корабля, рассыпалась безобидным фейерверком.
   - Они ждали слишком долго! - мстительно проговорил Зарегон, направляя на батареи противника огонь кормовых бластерных установок. Секунду спустя в том месте, откуда сверкнули выстрелы, уже бушевала волна огня.
   Северцев перебросил часть освободившейся мощности генераторов на стартовые двигатели, и поверхность планеты под ними стремительно улетела вниз. Космодром превратился в небольшой макет. Там все еще горели пожары и суетились крохотные фигурки людей.
   - Думаю, они надолго запомнят наш старт.
   - Не сомневайтесь. Мы еще хлебнем неприятностей с этим. Знаете, сколько нот протеста получит сегодня федеральное правительство?
   - Но у нас же нет канала космической связи, - усмехнулся Зарегон. - Мы узнаем об этом не скоро. Как состояние вашего подопечного?
   - Сержант в медицинском отсеке. С ним все будет в порядке. Он сказал, что у солдат, оборонявших склад, на рукавах форменной одежды была эмблема какой-то птицы, выходившей из огня.
   - Это "Феникс". Молодая компания, располагающая огромными финансовыми резервами. Кажется, мы нашли себе опасных противников.
   - У Влаша удивительная живучесть. После такого ранения и шока он сумел вспомнить даже эмблему...
   - Вы забываете, что они лишь наполовину люди.
   - Людей "наполовину" не бывает.
   Расчет траектории взлета, сделанный Зарегоном, оказался настолько точен, что они не увидели охранных спутников даже на экранах локаторов дальнего обнаружения - их скрыла кривизна планеты. С каждой секундой скорость корабля возрастала, а вместе с ней возрастала высота.
   - Кажется, пронесло... - облегченно сказал Северцев, но Зарегон не согласился с ним.
   - Подождите радоваться. Если "Феникс" за кого-нибудь берется - он делает это всерьез, и планетой дело вряд ли ограничится...
   Его слова подтвердились через несколько минут. Из-за диска низко висящей над горизонтом четвертой луны Галеда вынырнула и понеслась им наперерез гигантская чечевица космического крейсера.
   - Накаркал... Откуда он здесь взялся?!
   - "Феникс" не считается с расходами и всегда просчитывает несколько вариантов. Если срывается один, в действие вступает следующий. Похоже, для руководства корпорации очень важно, чтобы "Орешек" не долетел до цели. У крейсера тройная защита, антилазерное покрытие на броне и такие мощности, что нам не продержаться и минуты, - устало констатировал Зарегон.
   - И все-таки один шанс у нас есть... Видишь, как он идет? Они не принимают нас всерьез. Они считают "Орешек" транспортным кораблем. Даже защитных полей не включили, полагаясь на свою броню и на отсутствие у нас ракетных батарей.
   - Почему они до сих пор не открывают огонь? Мы давно уже в зоне обстрела...
   - Зачем им торопиться, они играют с нами, как кот с пойманной мышью. Корабль на взлете, скорость для оверсайда недостаточна... Куда мы денемся?
   - Крейсер передает требование немедленно погасить реакторы...
   - Сейчас каждая секунда для нас на вес золота. Гаси двигатели, передавай, что мы согласны на безоговорочную капитуляцию. Только сначала доверни корабль на три градуса к оси "Н", чтобы наши траектории сближались и после остановки двигателей.
   - Это не по-джентльменски, капитулировать, чтобы нанести удар...
   - А атаковать федеральный транспортный корабль в открытом космосе, это по-джентльменски? Крейсер против транспортника, это по-джентльменски? Передавай! Это приказ. Я покажу этим наглецам из частной корпорации, что с федеральным флотом лучше не связываться, - решительно заявил Северцев.
   - Ты не говорил, что у нашего корабля есть такой статус.
   - Ну так теперь сказал. Статус неофициальный, но "Феникса" это не касается. Что они передают?
   - Высылают десантную шлюпку для ареста судна, - ответил Зарегон.
   - Прекрасно. Это то, что нужно. У нас будет всего один выстрел.
   - После чего они превратят наш корабль в облако плазмы.
   - Возможно. Я предупреждал тебя, что операция будет не из легких. По крайней мере мы погибнем в космосе, как положено настоящим космовикам. А смерть от атомного удара... Мы ее даже не заметим.
   Северцев сорвал пломбу с небольшого, тщательно запечатанного терминала, набрал кодовый пароль, и сразу же на главном дисплее корабля высветилось перекрестие ракетного прицела. Запрыгали столбцы цифр с поправками и меняющимся расстоянием до цели.
   Щелкнул глубоко утопленный красный тумблер. В носовой части "Орешка" раздвинулась стальная диафрагма, открывая жерло ракетной шахты, идущей вдоль центральной оси корабля до самой кормы.
   - Толчок будет резким. Приготовься выровнять корабль и сразу же уходи в сторону на полной мощности.
   Северцев повернул последний тумблер в тот момент, когда плоское брюхо крейсера оказалось в середине прицела. Мгновенно все цифры на дисплее сменились нулями, а глубоко в чреве корабля взревело, просыпаясь, стальное атомное чудовище.
   Корабль содрогнулся. Рев и вибрации исчезли сразу после того, как силой отдачи их швырнуло назад и в сторону.
   На дисплее два хищных силуэта неслись навстречу крейсеру. Их отделяла всего сотня километров.
   - Почему их две?
   - Сейчас узнаешь...
   Расчет Северцева на полную потерю бдительности у противника не оправдался, защитные автоматы крейсера сработали вовремя, и навстречу выпущенным ракетам понеслась целая стая антиракет.
   - Им не прорваться... Следующий залп будет по нас.
   - Не торопись. Спектакль еще не окончен.
   Одна из их ракет вдруг исчезла, рассыпавшись на тысячи осколков. Их сверкающее облако закрыло вторую ракету плотной завесой.
   Часть наиболее крупных осколков, подчиняясь непонятному для Зарегона механизму, понеслась в разные стороны, уводя за собой антиракеты.
   - Что это? Они как будто имеют собственную скорость... Это не осколки!
   - Конечно, нет. Там около тысячи автономных небольших ракет, они созданы специально для нейтрализации антиракетного залпа. Даже ракеты, управляемые операторами, не смогут прорваться сквозь их заслон.
   - Дубль два... Я слышал о таких ракетах, но даже на моем эсминце их не было. Они стоят слишком дорого.
   - На "Орешке" они есть, - не без гордости сказал Северцев.
   - Они не смогут защитить нас, если крейсер успеет повторить залп.
   Сейчас, когда их жизнь измерялась секундами, оба испытывали чувство, похожее на сожаление. В данный момент они могли бы сидеть в уютном и безопасном кафе на Галеде и в сотый раз выслушивать от его завсегдатаев осточертевшие местные новости. Они выбрали иной путь, и раскаиваться в этом было уже поздно.
   Пять или шесть антиракет крейсера, столкнувшись с заградителями, взорвались, не долетев до цели, но от этих взрывов прикрытие, состоявшее из сотен небольших ракеток, превратилось в пар.
   На экранах радаров осталась одна-единственная ракета. Теперь она выглядела совершенно беззащитной.
   - Весь расчет строился на том, что у них не хватит времени повторить залп. Если я ошибся...
   Однако Северцев не ошибся. Взрыв ракетной торпеды, столкнувшейся с обшивкой крейсера в самой середине его корпуса, был настолько силен, что облако раскаленных газов докатилось до "Орешка", сбивая корабль с курса.
   И все-таки даже чудовищного атомного удара оказалось недостаточно, чтобы полностью покончить с крейсером.
   Хотя из развороченной обшивки хлестало пламя, а двигатели крейсера прекратили работу, он все еще был опасен. Расстояние между кораблями увеличивалось слишком медленно.
   Северцев, отключив защиту, перебросил все мощности генераторов на форсаж двигателей.
   - Почему они, черт возьми, не стреляют? - недовольно спросил он.
   - Потому что твоя ракета повредила их генераторный отсек. Им нужно время, чтобы перейти на аварийные системы питания. Но не волнуйся. Просто так они нас не выпустят.
   К сожалению, Зарегон опять оказался прав. От потерявшего ход крейсера отделились три сверкающие стальные капли и понеслись вдогонку за стремительно уходившим "Орешком".
   - Истребители... Целая эскадрилья. Эти от нас не отстанут... пробормотал Зарегон.
   - С ними мы сможем поговорить на равных! - Лицо Северцева стало жестким. Таким Зарегону еще не приходилось видеть своего друга.
   - Сначала история с топливом и досмотром корабля, потом на космодроме оказались десантники со спецподготовкой, и в довершение всего на внешней орбите нас поджидал крейсер... Кажется, мы участвуем в очень крупной игре, знать бы еще какой!
   Истребители быстро наращивали скорость. Эти небольшие машины не были рассчитаны на дальний полет и использовались лишь в ближнем бою. Сейчас они шли на форсаже, сжигая свое драгоценное горючее, и уже оказались за чертой, после которой возврат к своему кораблю невозможен. Скорее всего истребителями управляли автоматы. То, что капитан крейсера решил пожертвовать эскадрильей боевых машин, говорило о его страстном желании отомстить за позорное поражение.
   "Орешек", хотя и способный развить огромную скорость, необходимую для оверсайда, был намного массивнее истребителей, а потому проигрывал им в скорости разгона.
   Через несколько минут боевые машины неприятеля вышли на дистанцию огня. Засверкали очереди коротких лазерных разрядов. Защитные поля "Орешка" вспыхнули голубым огнем, а шкалы индикаторов на пульте мощностей полыхнули красным. Обезвредить лазерные лучи труднее всего. Их невозможно нейтрализовать, а можно только отразить, создав в пустоте временную плотную среду с высоким коэффициентом отражения. Северцев знал, что при такой интенсивности огня, ведущегося одновременно с трех разных точек, защита корабля не выдержит и минуты.
   Не обращая внимания на перегрузки, грозившие потерей сознания, он круто уводил корабль в сторону, меняя траекторию и прикрывая правый борт плотным огнем всех имеющихся на борту огневых средств. Тем не менее постепенно они проигрывали свою последнюю схватку. Космический корабль из-за своей массы слишком неповоротлив, а чем выше скорость, тем меньше возможностей для маневра.
   Оба прекрасно понимали, что корабль уже не спасти, еще несколько секунд, и защита захлебнется, после этого лазерные лучи истребителей мгновенно превратят корпус "Орешка" в решето. И в этот последний критический момент неожиданно ожил динамик внутренней связи, донеся до них голос спасенного Северцевым командира секстеты дезов.
   - Капитан, времени на доклад нет. Выходим в атаку.
   И, прежде чем он успел ответить, завыли сирены, предупреждая о том, что наружный люк второго отсека открыт.
   Те, кто решился на эту отчаянную атаку, должны были полностью доверять своему капитану. Космический бой скоротечен. Скоротечен настолько, что нет времени на обсуждение обстановки или отдачу команд.
   В момент открытия люка "Орешек" шел с ускорением в 4 g. И Северцев в оставшиеся у него доли мгновения успел вырубить ходовые двигатели. Если бы он этого не сделал, покидавшие корабль десантники попали бы в огненную мясорубку собственных кормовых двигателей. Сейчас их скорости были равны скорости корабля. Истребители противника, среагировавшие на маневр "Орешка" с некоторым запозданием, пронеслись вперед и сейчас разворачивались для нового захода на цель.
   Пятерка дезов, активировав свои боевые скафандры, одинаково пригодные для боя на земле и в космосе, развернулась в боевой порядок и, закладывая немыслимые виражи, уводившие их от заградительного огня истребителей, понеслась им навстречу.
   В космосе имеют значение лишь относительные скорости. Для дезов, покинувших корабль, "Орешек", несущийся в космосе со скоростью сотен тысяч километров в секунду, оставался неподвижен, а корабли противника, обогнавшие "Орешек", медленно приближались со стороны носовой части.
   Роли полностью поменялись. Ранцевые движители скафандров позволяли десантникам менять направление движения под углами, невозможными для истребителей. К тому же системы наведения у их противников не были рассчитаны на столь малые цели.
   Ручные бластеры дезов ударили одновременно с разных сторон, и один из истребителей, не сумевший вырваться из огненной петли, взорвался. Та же участь через пару секунд постигла вторую машину. Третий истребитель, резко вильнувший в сторону, попал под огонь бортовых батарей "Орешка".
   Все кончилось через несколько секунд. Кормовой люк захлопнулся за вернувшимися на борт десантниками, двигатели корабля вновь взревели, и лишь теперь капитан и его помощник сумели оценить результат этой молниеносной атаки.
   - Я всегда считал, что дезы не способны к самостоятельным действиям. Они не ходят в атаку без специального приказа!
   - С какой стати им идти в атаку ради тех, кто не считает их людьми? Что там с крейсером?
   - Дрейфует. Ждет спасателей. Для нас он уже не представляет опасности. Мы ушли из зоны действия его истребителей.
   - Придется объявить Влашу выговор за самоуправство. Это был его приказ. По интеркому из медицинского отсека он приказал дезам уничтожить истребители.
   - Ну, знаешь, не забудь заодно объявить ему и благодарность за спасение корабля и наших жизней!
   - Именно это я и собирался сделать. Сначала - благодарность. Затем выговор. И можете начинать разгон для оверсайда. Мы и так потеряли уйму времени.
   Набирая на пульте серию стандартных команд, Зарегон думал о том, как, в сущности, мало он знал своего друга, а также о том, что его характер будет нелегко выносить в течение долгих рабочих будней.
   Глава 19
   Я ждал Ланию весь день и всю следующую ночь. Но пустыня загадочно молчала, усмехаясь мне в лицо вспышками метеоритов. Лания не появилась в этом мире. Даже сейчас, спустя сутки, моя рука хранила ощущение ее руки. Но переход разъединил нас. Где она сейчас? В какой из тысяч фантасмагорических миров перенес ее огненный вихрь?
   Я готов был броситься вслед за ней в бесконечный, смертельный лабиринт переходов, но проход исчез. Я больше не чувствовал его. Я больше ничего не чувствовал, кроме горечи утраты и одиночества.
   Она сказала, что всегда будет рядом, пока я сам этого хочу...
   Но ее нет. Я понимал, что она не нарушала обещания, ее вины не было в том, что произошло с нами... Но она исчезла. И лишь сейчас, потеряв ее, я понял, как она мне дорога.
   На третий день, когда кристаллическая вода из неприкосновенного запаса в капсуле кончилась, я забрал свое снаряжение и медленно побрел в сторону Барнуда, совершенно не думая о том, что меня там ждет. Жизнь потеряла вкус.
   Если даже то, что произошло, было всего лишь наркотическим сном, сейчас он казался мне реальнее и желаннее действительности, окружавшей меня. Я с горечью, усмехнулся собственным мыслям. Я сомневался во всем, даже в себе самом... И в этот самый момент моя рука случайно задела небольшой посторонний предмет, прикрепленный к поясу. Я остановился, потрясенный, еще не веря...
   Если мне нужно доказательство того, что происшедшее со мной не было наркотическим сном, то вот оно было здесь, на моем собственном поясе.
   Камень на рукоятке древнего кинжала вспыхнул в лучах восходящего солнца ослепительной россыпью цветных огней. А на поверхности светлого стального лезвия возникали древние письмена, возникали из ничего и уходили в никуда. Каждый раз я замечал что-то новое в этом таинственном кинжале, словно он был живым существом. Раньше надпись на лезвии была просто надписью, теперь один текст исчезал, а вместо него появлялся другой, будто некто неведомый передавал мне непонятное послание, смысл которого, возможно, останется скрытым от людей навсегда.
   Но главное в том, что оружие против тех, кто разлучил меня с Ланией, по-прежнему было со мной... Я почувствовал, как в глубине моего равнодушия поднимается волна гнева. Еще до перехода я собирался уничтожить всех, кто манипулировал людьми и мирами, кто высасывал человеческие мысли, фантазии и желания для того, чтобы воплотить их в реальность, а затем разрушить...
   В минуту горечи, в минуту собственного поражения мы всегда ищем ответственных за наше унижение, за нашу собственную слабость...
   Я словно забыл о том, что решение вернуться в реальный мир было моим собственным решением. Что меня предупреждали о последствиях...
   Лании больше не было со мной, и кто-то должен за это ответить. Только это одно имело сейчас значение.
   Когда "Орешек" вышел из оверсайда в районе Зидры и Северцев ввел все необходимые для посадки данные, Зарегон мрачно спросил:
   - Ты хотя бы представляешь, что нас там ждет? Мы спускаемся в логово льва...
   За все время перелета он упорно называл Северцева на "ты", не желая переходить на официальный тон и не обращая никакого внимания на замечания и явное недовольство капитана нарушением уставной субординации. Сейчас, впервые за весь полет, Северцев не напомнил ему о соответствующем параграфе устава.
   - Ты прав. На Зидре давно знают, какой старт мы устроили на Галеде. Я не сомневаюсь, что они подготовились к нашему прилету.
   - Что ты собираешься делать?
   - Просто садиться. А что нам еще остается? Посадка на Зидре один из основных пунктов федерального приказа.
   - Но мы же не камикадзе...
   - Знаю. Будем действовать по обстоятельствам. Может, дезы снова выручат нас.
   - Их возможности небезграничны, а наше единственное преимущество внезапность - давно утрачено. Они знают и о наших дезах, и обо всем, на что способен твой корабль. Во время прорыва мы выложились до конца, раскрыли все свои козыри. Или я чего-то еще не знаю?
   - Ты знаешь все. Но приказ все равно должен быть выполнен...
   - В таком случае нам остается составить завещание.
   Вопреки всем ожиданиям, на поверхности планеты их встретило сонное спокойствие пустого провинциального космодрома. Они сели так, словно это была рядовая посадка обычного торгового транспортника. Не последовало даже требования стандартного досмотра.
   Сразу после посадки Северцев связался с дежурным космопорта и попытался прояснить хотя бы этот вопрос.
   - У вас лицензия по категории А-2, досмотра не требуется.
   - Ты что-нибудь понимаешь? - спросил Зарегон, сидящий по боевому расписанию за пультом управления огнем. - Они знают даже номер нашей лицензии, что происходит?
   - Я думаю, нас решили использовать в качестве подсадной утки. Они полагают, что успеют свести с нами счеты позже, когда мы выполним свою роль. Им нужен федеральный агент, ради которого мы сюда прилетели.
   - Ты знаешь, кто он?
   - Нет. Мне о нем ничего не известно, кроме того, что он здесь уже несколько месяцев и "Феникс" до сих пор не сумел наложить на него лапы.
   - Почему ты в этом так уверен?
   - Потому что иначе нас ждала бы здесь совсем другая встреча.
   - Что ты собираешься делать дальше?
   - Мне приказано ждать на космодроме. Вот и будем ждать. Корабль не покидать. Задействовать все системы защиты и ждать.
   - Как ты его узнаешь?
   - Он сам нас найдет.
   - Но для этого ему придется сунуть голову в подготовленную петлю. Как он сможет миновать расставленную на космодроме ловушку?
   - А вот это уже не мои проблемы.
   Я знал, что поступаю непрофессионально. Я знал, что рискую заданием и своей собственной жизнью. Я прекрасно понимал, что мне нельзя показываться в районе барнудской мэрии, где меня почти наверняка ждали, и все-таки я находился на расстоянии ширины улицы от нее. И самое главное, я не мог толком объяснить, что именно я здесь делаю. Аниранский кинжал с предельной ясностью доказывал, что все происшедшее со мной не было галлюцинацией, что миры четвертого измерения такая же реальность, как этот. Лания осталась в одном из этих миров, ее не могло быть в старом Барнуде.
   И все же вопреки логике и здравому рассудку я торчал напротив мэрии.
   Я больше не был инспектором внешней безопасности с особыми полномочиями и безупречным послужным списком. Я был просто человеком, который потерял самого близкого ему друга и который использует малейшую возможность, малейший шанс - нет, не вернуть его, а хотя бы увидеть. Пусть даже не его самого, а лишь образ, лишь модель той женщины, что была со мной в фантасмагорическом мире Барнуда-2...