Гунько Василий. Богатым быть не вредно

   - Ну, старая дева, испортила всю обедню! - пробормотал пискливо Лев Борисович. - Если ты срочно не выйдешь замуж, у тебя произойдет сдвиг по фазе.
   - Папа, прекрати молоть этот вздор! - заступилась за дочь мать. - Люди мы или не люди? Золото было, есть и будет, только мы тленные.
   - Левик, что происходит в доме? - простонала Муся. - По-очему все злые, как собаки?
   - Бабушка, это не мы с мамой злые, это нашего папочку бешенство загрызает, - заговорила Рита с обидой и возмущением. - У него украли золото, а мы с мамой виноваты. Он прятал золото в кровати, а мы сном-духом об этом не ведали. Он прятал целое состояние от нас всех, и за это поплатился. Так ему и надо, будет знать, как скрывать что-нибудь от родной жены и дочери.
   - Молчать!!.. - закричал Всеволод Львович с такой силой, что у всех зазвенело в ушах, а под столом заскулила Элонка. - Молчать и повиноваться мне во всем! Вы для этого созданы!.. - глава семейства затопал ногами. В руке он держал бутылку шампанского. Когда пробка от шампанского выстрелила, никто не испугался, кроме него. Вызвав ехидные улыбки у жены и дочери, он надпил несколько глотков вина из бутылки и решил их оскорбить: - А вы знаете, почему в армии не нужны женщины? Потому что они неправильно выполняют команду "Ложись".
   - А какой толк от того, что ты знаешь, как правильно выполнять эту команду, - отпарировала жена. - Насколько я знаю, тебе уже все равно...
   - Я кому сказал молчать! - заорал Хитроумов не своим голосом, после чего временно охрип.
   Все молчали, ожидая, пока он прокашляется. Виктория Леопардовна уже пожалела, что довела мужа до такого состояния. Понимая, что за это может последовать серьезное наказание, она быстро принесла из кухни стакан минеральной воды и начала извиняться:
   - Прости меня, старую эмансипированную дуру, котик, прости. Ты со мной построже, масик, построже. Я неблагодарная дрянь, слышишь, неблагодарная дрянь! Прости, котик, меня и прости свою неразумную дочь. Ты настоящий рыцарь и истинный джентльмен...
   Хитроумов оттаял. Но для полного удовлетворения своего задетого самолюбия он любил оставлять последнее слово за собой:
   - А, понимаешь, что сила женщины в ее слабости. Мне ваша эта дурацкая эмансипация уже в печенке сидит! Хорошо, что ты хоть институт не закончила, а то была бы дипломированной дурой. Неужели так трудно понять, что быть просто дурой гораздо легче.
   - Правильно, мой мудрый масик! - Виктория Леопардовна гладила мужа по спине, прислонившись головой к его плечу. - Ты же знаешь, что я бросила институт, как только встретила тебя. Я всю жизнь была тебе преданной женой.
   - Уговорила! - Хитроумов взял из ее руки стакан и поставил на стол. Знаю, что врешь, но прощаю...
   - Масик, как ты можешь!..
   - Ладно, мне твоя преданность не нужна, - махнул рукой Всеволод Львович, подмигнув улыбающемуся отцу. - Мне нужна твоя женская покорность во всем. А твоя преданность - это твое дело. Впрочем, если ты нравилась еще и кому-то, кроме меня, это прекрасно, ибо свидетельствует о том, что у меня есть вкус.
   - Я знала, я всегда чувствовала, что ты меня не любил, - довольно удачно разыграла обиду жена. - Я всю жизнь была для тебя только товаром.
   - Я сам себя один раз в год люблю. Как будто ты не знаешь, что я люблю бизнес, деньги. Кстати, и ты вышла за меня замуж только потому, что я умею делать деньги...
   - И при всем при этом моего сына никто жадным не назовет, - вмешался в разговор Лев Борисович. - Ну чего вам не хватает? Птичьего молока?! Так не родились еще птицы, которые доятся. Я всегда говорил, что мой сын умеет и любит зарабатывать, но жадным... Нет, жадность - это для жлобов! А мой сын не той национальности...
   Старого Хитроумова прервал телефонный звонок. Всеволод Львович, направляясь к телефону, с благодарностью похлопал отца по плечу.
   - Всеволод Львович, приветствую вас! Как вам мой подарок? - это был голос Кукушкина.
   - Какой подарок? Кто это?
   - Вы что, меня по голосу уже не узнаете?
   - А, ясно, - тяжело вздохнул и замолчал Хитроумов. Он вдруг понял, что начинает бояться этого человека. Немножко успокоившись, он сказал: Наконец-то! Объявилась пропажа.
   - А вы что, по мне соскучились? Алло, почему вы молчите?
   - Как я по вас соскучился, не могу объяснить по телефону. Я не могу выразить вам свои чувства, не видя вашего лица.
   - Ну, думаю, это дело поправимое.
   - Послушайте, если вы мужчина, то встретитесь со мной! А если вы просто дешевый фраер, у меня с вами будет другой разговор, - Хитроумов кипел от злости, но старался говорить сдержанно.
   - Во-первых, в вашем положении пугать меня, угрожать мне бессмысленно, - хохотнул презрительно Кукушкин. - Во-вторых, я не фраер, а восстанавливаю справедливость...
   - Какую еще справедливость, что вы мне мозги пудрите! - взорвался Хитроумов. - Да вы хоть знаете, как это называется? Даже волки не жрут друг друга, если они сыты...
   - А вы не волк, вы вредитель! - прервал его Вася. - И не просто вредитель, а государственный вредитель! Вы прячете в чулке громадные средства, которые должны быть постоянно в обороте, и этим самым подрываете экономику государства.
   - К вашему сведению, экономику подрываю не я. Экономику подрывают бездельники, бюрократы и дураки. Можно сказать, такие, как вы...
   - Спасибо.
   - Не за что! Неужели вы хотите сказать, что пустили все средства, украденные у меня, у Фердинанда Калистратовича и у других, в оборот?
   - Да, а как же иначе, - твердым голосом ответил Вася.
   - Эти сказки рассказывайте маленькому Пушкину.
   - Не все, конечно. Часть я оставил себе в качестве гонорара. Но все золото и остальные драгоценности, клянусь честью, отдал государству.
   У Хитроумова закружилась голова. Но он быстро пришел в себя и задал самый главный для него вопрос:
   - Ладно, что вы от меня хотите?
   - Вот мои условия: вы сдаете государству оставшиеся средства, приобретенные мошенническим путем, и... и приходите в органы с повинной. Только на таких условиях я согласен оставить вас в покое.
   - Вы в своем уме? - в оцепеневшей руке Хитроумова затрещала телефонная трубка. - Я спрашиваю, вы в своем уме?
   - Только не кричите, пожалуйста. - Кукушкин был доволен, что вызвал панику у врага. - Вы сначала хорошо обдумайте мои условия. Все же лучше мирные уступки, чем война. Война, слышите?!
   Всеволод Львович долго слушал короткие гудки и думал, что ему делать. Понимая, что оказался в тяжелейшей ситуации, швырнул трубку и несколько раз ударил кулаком по телефонной тумбе. Телефонный аппарат соскочил на пол.
   Вся семья в глубоком онемении смотрела на своего кормильца. Даже Элонка сидела под столом, поджав хвостик, и боялась тявкнуть.
   - Папа, мне нужно с тобой посоветоваться, - прохрипел Хитроумов и закурил. - Мама, так ты вспомнила, где находится клад? Нам нужно срочна уезжать.
   - Куда уезжать? Зачем уезжать? - испуганно спросила жена.
   - А я никуда не хочу уезжать, мне и здесь хорошо, - капризно возразила Рита. - И вообще, папа, почему я должна делать то, что хочется тебе?
   - Папа, бери маму и пошли в твою комнату. Мне нужно с тобой посоветоваться "тет-на-тет". Я не могу говорить при этих двух предательницах, - Хитроумов показал на жену и дочь. - Они меня продали за улыбку смазливого подлеца и негодяя, который хочет меня, порядочного и честнейшего семьянина, загнать в гроб, упрятать в допр! Папа, понимаешь, в допр! Ты прав был, папа, этот телепат - ярый и злейший враг всего общества. Жаль, нет на него Сталина. Понимаешь, демократию развели! Все им позволено. Теперь кукушкины будут нам диктовать условия жизни. Слышишь, пап, теперь мой ум, моя деловитость будет принадлежать не мне, а каким-то кукушкиным! В противном случае - допр, решетка!
   - Всеволод, возьми себя в руки, - Лев Борисович постучал пальцем по столу. - Ты позоришь мои гены!
   - Пап, тебе легко говорить! Ты просто не знаешь, в какую я вляпался ситуацию...
   - Запомни, Всеволод, Хитроумовы никогда и никому не подчинялись! старый Хитроумов поднялся из-за стола, и к нему тут же подскочила Элоночка. - Весь мир в наших руках, весь мир. Ты что, забыл об этом?
   - Да ладно, папа, все это древний маразм. Оптимизм - хорошо, но реально смотреть на вещи - еще лучше, - Всеволод Львович снисходительно похлопал отца по спине, затем обнял его, и они направились в его комнату. Понимаешь, пап, я, конечно, драться буду. Я понимаю, что мое поражение это смерть для вас всех...
   - Всеволод, надо этого телепата нейтрализовать хитростью, - прищурился отец. - Всеволод, возьми себя в руки...
   - Ага, легко тебе говорить. Как, скажи мне на милость, я должен бороться с человеком, который наверняка знает почти все мои тайны, а я даже не знаю, какую гадость он мне подсунет через полчаса? Не попрошу же я милицию защитить меня!
   - Всеволод, надо подкупить людей, чтобы этого телепата... кокнули.
   - Мокруху мне предлагаешь, папа?! Это же вышка! - Всеволод Львович вытер вспотевший лоб.
   - А ты трус...
   - Я не трус, но я боюсь! Не боятся только дураки...
   - Ты, дорогой мой, всю свою сознательную жизнь ходишь под вышкой. Или ты хочешь сказать, что не знал и не понимал это?!
   Хитроумов играл. Он прекрасно отдавал себе отчет: другого выхода у него нет. Решение укокошить Кукушкина пришло к нему уже давно, но он боялся сознаться в этом даже родному отцу.
   21
   Хитроумов решил проведать в больнице Клопа. В палате возле полуживого Фердинанда Калистратовича, который лежал с раскинутыми руками, уже сидел Шибчиков; Лицо у него было, как у сумасшедшего.
   - Ложились мы с Кло-опиком, - вместо приветствия с горечью сказал он вошедшему Хитроумову. - Нас грабят, а нам никак не защититься. Мы, как воры и мошенники, вне закона!
   - Почему - как? - хмыкнул Всеволод Львович, сев на ноги больному, и специально посмотрел на его лицо, чтобы увидеть, как-тот отреагирует. Клоп лежал неподвижно.
   - Иди пожалуйся, что у тебя украли шестьсот тысяч! - горевал Петя. Тебе немедленно выделят койку в психиатричке или в КПЗ. Как вам это нравится?
   - Мне никак, - с улыбкой ответил Хитроумов. - Хотя в этом есть доля романтики. Ты копишь, складываешь сотенки в штабелечки, в чулочки. Сединочками обогащаешься, а в один прекрасный денечек приходит один хитрющенький фраерочек и... цап! - Он больно ущипнул Клопа за колено и сказал: - Привет, молодой любовник. Твоя Люся просила передать тебе подарки, - Хитроумов вынул из "дипломата" упаковку презервативов, коробку конфет и положил ему на тумбочку.
   Фердинанд Калистратович хотел что-то сказать, но вместо слов у него изо рта вылетело какое-то совиное "м-угу".
   - Угу-угу, она сказала, чтобы ты конфетами подкупал чертей на том свете. Они постараются не перегревать смолу в котле, в котором ты будешь кипеть. А вот это, - кивнул он на презервативы, - будешь натягивать на свою глупую головку, чтобы не простудиться.
   В глазах Клопа появились слезы, а из открытого рта потекла слюна. Шибчиков брезгливо отвернулся. Хитроумову стало жаль больного. Но вел он себя так умышленно, чтобы закалять в себе жестокость, такую необходимую в войне с Кукушкиным.
   - Пошли, Шибунька, - обратился он к Шибчикову, - теперь у нас с тобой общая беда и общий враг. Будешь меня слушаться во всем - вернешь свои бабки, а не будешь...
   Фердинанд Калистратович замычал, умоляюще глядя на Хитроумова.
   - А тебе зачем бабки? Ну зачем тебе бабки? Люсе отдать?! Спи спокойно и наслаждайся воспоминаниями. Не волнуйся, душенька, на венок мы не поскупимся. И не переживай, ведь это так хорошо, когда уже ничего не надо!
   Когда они ушли. Клопом овладел невероятный страх. Он боялся умереть в одиночестве. Но сопротивляться этому леденящему ужасу он смог всего несколько минут.
   Вася Кукушкин после продолжительных прогулов наконец вышел на работу. Еще в коридоре его случайно встретила Генриетта Степановна и пригласила к себе в кабинет.
   - Я вам на сколько дней разрешила отпуск? - строго спросила она, едва успев сесть в свое кресло.
   - Не помню, милая, - спокойно ответил Кукушкин.
   - Вот когда я вас уволю по статье, тогда вы вей вспомните!
   - Нет, не уволите, - подмигнул ей он.
   - Это еще почему?
   - А потому что я вас куплю.
   - Как это?.. - она в изумлении открыла рот.
   - Очень просто, - Вася небрежно бросил на стол пачку денег и начал с интересом наблюдать за ее лицом.
   У нее от неожиданности захватило дух, и она с трудом вымолвила всего два слова:
   - Что... это?
   - Деньги. И немалые.
   - Сколько?..
   - Два с половиной куска.
   - Да как вы смеете!.. - попыталась она закричать, но голос ее почему-то вдруг сделался тихим, мягким и почти благодарным.
   - Ладно, зачем выпендриваться...
   Генриетта Степановна подняла руку, чтобы сердито хлопнуть по столу, но в это время в кабинет заглянула Галя - секретарша.
   - В чем дело? - директор набросилась на нее, мгновенно накрыв деньги рукой.
   - Извините, мне показалось, что вы меня вызывали, - мгновенно Галя испарилась.
   Генриетта Степановна вздохнула, затем уже спокойно спрятала деньги в свою сумочку, что висела на спинке кресла, и, дипломатично улыбаясь, сказала:
   - Черт возьми, ну и сотруднички пошли, даже взятку по-человечески преподнести не могут. Короче, вы меня купили. Таких денег я и в руках не держала. Спасибо, теперь вы можете вить из меня веревки.
   - Ну что вы, Генриетта Степановна...
   - Да ладно! Уж молчите, знаю я вас, - она вдруг покраснела, как девчонка, и, чтобы не смотреть ему в глаза, начала прихорашиваться. Теперь вы меня начнете приглашать в ресторан. Потом... потом домой будете звонить. Но учтите, домашнего телефона я вам не дам. У меня муж больной, да и что подумает обо всем моя дочь. Вы поняли меня или нет? Так что рассчитывайте, пожалуйста, на свои собственные силы и условия.
   Кукушкин будто проглотил язык. Только сейчас он обратил внимание на то, что она была достаточно мила и привлекательна. Нет, слишком старовата для него, все же решил Вася и поднялся из-за стола.
   - Так я пошел, Генриетта Степановна, - сказал он.
   - Уходи, соблазнитель, - ответила она смущенно. - Уверена, Василек, вы человек умный и о наших отношениях никто не узнает...
   - Генриетточка Степановночка, руководите спокойно и горя не знайте, Вася поцеловал ей руку, затем по-армейски козырнул: - Разрешите удалиться!
   - Разрешаю, - ответила директор, почувствовав невероятное удовлетворение: и деньги, и такой красавчик у нее в руках...
   Кукушкин продолжал слежку за Хитроумовым. Вита взяла отпуск и теперь все свое время посвящала Васиным нарядам и гримам. За это она получала от него щедрое вознаграждение, чем была вполне удовлетворена и материально, и творчески.
   Наконец Кукушкину удалось выяснить, где находится главное состояние Хитроумова. Это случилось, когда Всеволод Львович шел к себе в кабинет и на полпути вынужден был вернуться, потому что забыл в машине на заднем сиденье дипломат с документами. Магнат проклинал мысленно свою забывчивость, поносил Кукушкина, которого обвинял во всех своих бедах, на чем свет стоит, ругал свою родную мать за то, что она так еще и не сообщила, где находится клад, и прочее, и прочее. Ему и в голову не приходило, что рядом с ним шел загримированный до неузнаваемости его злейший враг.
   Вася решил одним ударом убить сразу двух зайцев. Прежде всего необходимо было опередить Хитроумова и первым выведать у старухи, где же спрятан клад. Второй удар он запланировал нанести сегодня ночью, так как откопать золото и драгоценности под гаражом Хитроумова днем не представлялось возможным.
   Пока Кукушкин готовился к первой операции, Шибчиков с двумя своими подкупленными помощниками совершил похищение Курочкина, когда тот возвращался из магазина. Это был первый ответный ход Хитроумова. Через Курочкина он рассчитывал выйти на самого Кукушкина. Всеволод Львович ожесточился, как раненый зверь. Он выдал Шибчикову авансом двадцать тысяч и потребовал от него беспрекословного послушания.
   Связанного Курочкина отвезли на дачу Шибчикова. Похитителям пришлось долго приводить его в чувство. До этого он дважды от испуга терял сознание. Наконец ему объяснили, что от него требуется. Пообещали дать солидное вознаграждение, если укажет адрес, по которому живет Кукушкин.
   Хитроумов приказал Шибчикову вырвать у Курочкина признание любой ценой до вечера. Звериная жажда мести подхлестывала его. Шибчиков тоже старался, ибо сам хотел увидеть побыстрее того, кто обчистил его дачу.
   Но Вася Курочкин держался. Он боялся не так за Кукушкина, как за Олю. Петя Шибчиков в яростной злобе метался по комнате, угрожая ему, но, не добившись результатов и изрядно устав, сменил методику допроса. Отпустив помощников, которые только мешали, беспорядочно и не ко времени пиная руками и ногами пленника, он начал все сначала:
   - Послушай, Вася, ну кто он тебе, этот Кукушкин?
   Курочкин, связанный по рукам и ногам, молча дергался в кресле. Ему ужасно хотелось пить и есть.
   - Послушай, Вася, без питья и еды ты долго не протянешь, - сочувствующе сказал Петя, показав на стол, где стояла разнообразнейшая выпивка и закуска. Затем открыл запотевшую от холода бутылку минеральной воды и начал медленно наливать ее в стакан, ибо заметил у допрашиваемого невероятную жажду. - Ну хоть скажи, почему ты должен страдать из-за какого-то вора?
   - Он не вор, он порядочный человек, и я его не предам, - ответил Вася обессилевшим, но твердым голосом.
   - Эх, и дурак же ты! Да этот твой порядочный человек украл у меня здесь на даче шестьдесят тысяч. Не сто и не двести дубов, а целых шестьдесят тысяч! Он обворовал еще двоих... моих бедных товарищей, которые с горя отдали Богу душу. Твой Кукушкин не только крупный вор, но и убийца. Это же каким надо быть вором, чтобы воровать у воров. А ты говоришь, что он порядочный человек.
   Курочкин понял, откуда у Оли столько золотых украшений. Теперь, ради ее безопасности, он тем более будет молчать.
   - А вы кто?.. - Вася часто дышал открытым ртом, жадно поглядывая на стакан с минеральной водой.
   - Я? - Петя медленно выпил воду и поставил стакан вверх дном на стол. Да, я тоже вор. Но вор вору - рознь. Я беру у государства, а твой отбирает у честных людей, у трудяг. Воровать у них безнравственно и подло. Ты думаешь, мне легко достались мои деньги? Я их заработал своим "чердаком", не сделав никому никакой подлости! А твой!.. Неужели ты не можешь понять, что твой Кукушкин - обыкновенный убийца и захватчик?
   Курочкин по идее должен был ненавидеть Кукушкина, и прежде всего за то, что тот отнял у него Олю. Увы, он только завидовал. Его красоте, энергичности, находчивости. Вспомнив, как Кукушкин вел себя в ресторане и как его избили жадные люди, Курочкин задал себе вопрос: мог ли этот человек поднять руку на другого из-за денег? Нет, несомненно, нет. Иначе он не был бы до безрассудства щедр. Деньги для таких людей - ничто, мусор. Ведь он получает истинное наслаждение, когда тратит их или раздаривает.
   Курочкин видел существенную разницу между теми, кто его насильно привез сюда, и Кукушкиным. Для этих людей наверняка единственная цель в жизни нажива. У Кукушкина - совсем иная цель, только в чем она заключалась, Вася еще понять не мог.
   Курочкин улыбнулся Шибчикову. Петя улыбнулся в ответ, решив, что сейчас он услышит адрес своего врага.
   - Ну что ж, спасибо вам, - тихо поблагодарил Вася.
   - Пожалуйста, а за что? - Шибчиков поставил бутылку обратно.
   - За то, что помогли мне разобраться кое в чем в жизни. Раньше ведь для меня все люди были одинаковыми. Улыбнулся - значит, ты хороший человек. А оказывается, улыбаться могут и умеют все...
   - Ну-ну, продолжай, это очень занятно, - Петя специально надкусил бутерброд с колбасой и начал усиленно жевать.
   - Кукушкин отбирает деньги у вас, воров, не от жадности. Хотя он тоже, я считаю, вор. Но он вор моральный, а вы профессиональные. И жадные! Курочкин заговорил с вдохновением, удивляясь самому себе, что в подобном состоянии еще может так ясно мыслить. - А жадность порождает садизм. Вы сейчас готовы убить меня, лишь бы вернуть ворованные деньги. Вы меня мучаете, издеваетесь надо мной - и не понимаете, как стремительно подаете вниз, теряете человеческое лицо. Вот вы недавно говорили, что зарабатывали деньги своим "чердаком"...
   - Да, вот этим, не купленным! - Шибчиков постучал себя пальцем по лбу.
   - В таком случае, у вас действительно "чердак", в не голова. Вы не умеете проигрывать. Неужели вы не понимаете, что проиграли более сильному сопернику? Вместо того чтобы найти в себе силы, напрячь свои способности и заработать снова эти деньги, вы занимаетесь мерзостью.
   - Слушай, ты, пропагандист марксизма-ленинизма! Чтобы заработать эти бабки, я ухлопал десять лет жизни, - возмутился Петя и стукнул кулаком по столу. - А этот фраер отобрал их у меня одним махом. Следовательно, как говорят юристы, фраеров нужно учить.
   - А не кажется ли вам, что вы можете потерять не только деньги, но и свободу?
   - Почему не кажется? Конечно, кажется. Неужели вы думаете, что когда я воровал, то не знал, что рискую?! Вот уж глупости. О, сколько мне пришлось кошмарных снов пересмотреть, а скольких ревизоров перепоить - вам трудно представить. И с вами я тоже рискую. Но я рискую потерять свободу, а вы жизнь. Как видите, мой риск гораздо меньше.
   Шибчиков налил себе водки, чокнулся с пустым стаканом и, выпив, спросил:
   - Налить рюмочку? Но учтите, закусить и воды не дам. Пока...
   - Мне от вас ничего не надо, - Вася устало опустил голову. - Я все равно вам ничего не скажу.
   - Скажете, куда вы денетесь, - Петя посмотрел на часы. - Пока что вы сидите голодным и без воды около десяти часов, а пройдет два, три дня...
   - Значит, умышленное убийство?! - Курочкин гордо поднял голову. - Ну что ж, если я и умру, то человеком...
   Шибчиков снова налил себе водки.
   - Слушай, ты действительно сумасшедший фанат. За тебя стоит выпить. Я раньше только в книгах читал, что есть такие кретины, которые бросаются на амбразуры. А теперь вижу и наяву...
   - Не кощунствуй, мразь! - с ненавистью сказал Курочкин и сплюнул.
   - Но-но, только без оскорблений! А влагу в себе побереги, она тебе еще пригодится. Вот посидишь несколько суток натощак - и сразу поймешь, что не стоит твой Кукушкин твоей единственной и неповторимой жизни. Мне будет очень жаль тебя, дурачок, когда тихонько ночью закопаем твое тело в землю, а все концы спрячем в воду. Можешь быть спокойным, никто, никогда и нигде не узнает, где твоя могилка. Разве что я цветочек положу... на годовщину.
   - Нет, вы не люди, вы жадные роботы...
   - Такие уж получились. Мы себя не создавали. И скажи, пожалуйста, почему вдруг я должен переживать за твою жизнь, когда твой Кукушкин нас обобрал? Загнал двоих в гроб, а сам преспокойненько себе погуливает и наверняка ищет очередную жертву. Скажи, почему? Я же тебе предлагаю честную сделку: деньги и твою собственную жизнь в обмен на какой-то паршивый адрес.
   - А кто тебе дал право распоряжаться моей жизнью? - Курочкин начал шевелить пальцами, чтобы они не онемели полностью.
   - Потому что ты в моих руках. Я бы на твоем месте не торговался и героя из себя не корчил.
   - Вам Кукушкин насолил? Вот и ищите его сами.
   - Нет, ты его подставное лицо. Он же тобой прикрылся. Ладно, надоел. Ты умный человек и все отлично понимаешь: другого выхода у меня нет. Ты - как тот третий, который вмешался в драку. Так что мысли, смертник. А я пойду в другую комнату, отдохну и посмотрю телевизор, - Шибчиков еще одной веревкой привязал Васю к креслу, затем взял со стола кухонное полотенце и приготовился закрыть ему рот. Курочкин цапнул зубами его за руку, после чего Петя отскочил, как ошпаренный. - Ах, ты кусаться? Получай на чай!
   После тяжелого удара Вася свалился вместе с креслом и потерял сознание.
   Начало первой операции Кукушкина прошло быстро и успешно. Загримированные Вася и Вита очень удачно сыграли новых участковых врачей на квартире Хитроумова. Виктория Леонардовна, ничего не подозревая, провела двух молодых энергичных людей в белых халатах в комнату больной свекрови и даже закрыла за ними дверь, чтобы они случайно не услышали ее телефонного разговора с очередным любовником, который убеждал ее, что заведующий скотобазой ненавидит убийства и любит бальзаковских женщин.
   Старая Муся уже была никому не рада. У нее временами наступали глубокие провалы в памяти. Да, несколько дней назад она вспомнила, где был спрятан клад, и это придало ей сил и заставило подняться с постели. Но открывать тайну клада она передумала. Лучше взять эту тайну с собой в могилу, решила Муся, нежели отдавать ее в руки бездушных людей. Так она решила отомстить сыну и мужу за то, что они лишили ее родственного тепла и внимания. Для нее давно уже не было секретом, что все ждали ее смерти.
   "Вы правильно поступили, уважаемая. Вы, вероятно, единственный честный человек из породы Хитроумовых. Я ваш клад отдам детям", - мысленно сказал Кукушкин старухе и погладил ее по голове.
   В ответ она измученно улыбнулась и прошептала:
   - Спасибо, что проведали. Ко мне уже давно никто не приходил. Я так хочу умереть, но Бог не дает мне смерти. Дайте мне какие-нибудь та-аблетки, чтобы я уснула и не проснулась. Я вам о-открою... открою тайну...
   - Не надо думать о смерти, все будет хорошо, - голосом доктора Айболита успокоил ее Вася. - Вы должны еще пожить на зло своим недоброжелателям.
   "Участковые врачи" задержались не более трех минут. Виктория Леопардовна немного удивилась, но была рада, что они так быстро убрались, потому что по телефону она еще не успела выяснить разницу между убийством моральным и физическим.
   А где-то через час, на квартире у Виты, Вася в очередной раз смотрел в зеркало на свое неузнаваемое лицо и спрашивал себя: "Кто я?" Но затем, вспомнив, что в эту ночь ему предстоит большая работа, решил поспать и над этим вопросом глубоко не задумываться. Лопата, кирка и рюкзак были надежно спрятаны в заброшенном подвале одного дома. Спортивный костюм в багажнике. Автомобиль заправлен, стоит во дворе, как стреноженный конь. Необходимо только набраться свежих сил и решительности.