Александру прекрасную зажигалку фирмы "Ронсон" и уменьшенную оседланную копию боевой кобылы, размером с домашнего кота. Сотрудник
   ГРУ Кривошеин В.П., как и матрос Гущин А.А., проводили психологическую операцию "Троянский конь". Оставшись один, в каюте теплохода "Михаил Лермонтов" Александр совершил обряд медитации, поклявшись кому-то за что-то отомстить. (Примечание цензора:
   Имена и отечества курсантов Сотникова и "N" не приводятся, так как в настоящее время в качестве капитанов дальнего плавания они выполняют важные государственные, совершенно секретные задания)
   Летом 1977 года Михаил Исаевич Федосеев на Апроськином озере завёл с моряком такой разговор. Как помнит любознательный читатель,
   Апроськино озеро находится в Тоцком районе Оренбургской области.
   – Слушай, мореход, тебе в Нью-Йорке Виолет Петрович Кривошеин здание Организации Объединённых Наций показать сможет?
   – Безусловно, – отвечал Гущин. – В Нью-Йорке Кривошеин за мной заедет. Я ему несколько буханок ржаного хлеба привезу. Мы с ним часто в здании ООН бываем. Шотландский эль неплохой в этой высотке.
   Опять же прохлада, кондиционер. А на сороковом этаже советские предствители работают. Мне-то нравятся больше советские женщины-сотрудницы. В одном офисе их, наверное, человек тридцать.
   Там я…
   – Опять про баб, мореход, подожди, меня послушай. Майка на тебе приметная. С надписями "I am N1" и "Есть ли жизнь на Марсе?" В этой майке пошатайся по зданию ООН. Рядом с тобой человек уронит ручку.
   Вот такую.
   Шпион показал моряку чёрно-белую шариковую ручку. – Ты ручку-то подними и отдай уронившему. Только отдашь не его ручку, а мою. Держи.
   Михаил Исаевич отдал ручку мореходу, показав как надо незаметно её подменить. Гущин недоверчиво согласился, не веря в возможности деда Лапы, который из далёкой Оренбургской степи видел, что происходит в ещё более далёкой Америке.
   Примерно через месяц, уже в Нью-Йорке, мореход из любопытства действительно уговорил Виолета Петровича Кривошеина посетить здание
   ООН. В просторном холле здания, едва моряк появился, как вдруг перед ним покатилась знакомая ручка. Представительный человек, на вид лет пятидесяти, с дипломатом, с блокнотом в руках озирался, ища глазами упавший предмет. Гущин подобрал ручку и вручил её уронившему.
   Незнакомец буркнул слова благодарности и пошёл дальше, записывая что-то в блокнот.
   – Кто это? – на всякий случай спросил Кривошеина моряк, сжимая в кармане поднятую ручку. Замена методом деда Лапы произошла блестяще.
   – Это заместитель Генерального секретаря ООН, помощник министра иностранных дел СССР Аркадий Николаевич Шевченко, – почтительно произнёс Виолет Петрович.
   С приходом в Советский союз Гущин отдал ручку Шевченко деду Лапе и заявил, что больше шпионскими делами заниматься не будет.
   – А то я потеряю веру в человечество, – объяснил мореход.
   На явочной квартире в Оренбурге Федосеев вдруг узнал, что матрос-плотник, этот хитрый Гущин стал членом КПСС, а выполняет поручения английской разведки по постановке прослушивающих устройств в помещениях типографии, в каютах капитана и его помощников.
   Александр эту информацию отрицал, хотя Михаил Исаевич знал, что у того уже есть оперативная кличка "Начальник отдела кадров советских спецслужб".
   – Облокотился я на все ваши игры шпионов, – говорил судовой плотник теплохода "Михаил Лермонтов" деду Лапе.
   – Я учиться пойду, на штурмана.
   Гущин несколько раз пытался поступить в Ленинградское высшее инженерное морское училище имени адмирала С.О. Макарова, но принимающий экзамен преподаватель по фамилии "О" ловко "срезал" неугодного. Знакомый Александра Василий Боровский, кстати, будущий капитан дальнего плавания, советовал Гущину принести пакет дефицитных продуктов преподавателю ЛВИМУ по фамилии "T".
   (Примечание цензора: Фамилии преподавателей "О" и "T" изъяты из произведения и засекречены по соображениям государственной безопасности.)
   – Познакомишься с преподавателем, чего либо привезешь тому из-за границы, он тебе поможет поступить в мореходное училище, – советовал
   Боровский.
   Гущин так и сделал, принес на квартиру преподавателя дефицитных продуктов, познакомился, но больше с ним не общался, так как адрес и фамилия преподавателя были нужны деду Лапе, а за взятку поступать в училище Александр не собирался.
   Тогда горемычный матрос решил поступать на заочный факультет не высшего, а среднего мореходного училища, которое находилось на улице
   Седова. Здание училища было в форме советского аэроплана.
 
26. Швартовая бригада N4. 1979 год.
 
   9 января 1979 года Гущин временно перевелся на береговую работу, чтобы поступить и учиться в мореходном училище. Работал он в швартовой бригаде под руководством добродушного руководителя бригады старшего помощника капитана Иванова. Боцманом там был некий Дроздов, матросами, ныне покойный Смирнов, ещё Гаус Андрей и прочие, которые приходили на несколько недель поработать на берег по разным причинам, затем уходили в рейс.
   Швартовая бригада Балтийского морского пароходства перешвартовывала торговые суда, стоящие в Ленинградском морском порту с причала на причал. Когда работы не было, моряки отдыхали в здании Базы резерва пароходства, в помещениях швартовой бригады.
   Иногда моряки играли в карты, тогда Гущин слышал интересный разговор представителей советских спецслужб, которые никак не могли его завербовать. Разговор вёлся языком Эзопа, точнее так, как вели его сто лет назад вязниковские и ковровские офени, мелочные торговцы из городов Вязники и Ковров Владимирской губернии. Мелочные советские разведчики из ГРУ или из КГБ, ленинградские и московские представители советских спецслужб, также "ботали по фене". Гущин слушал их, а сам, как будущий курсант мореходного училища, писал реферат по истории КПСС.
   – Довыделывались! Довыё…лись! – для маскировки и матом говорил, слишком уж грамотный для должности боцмана, моряк Дроздов. – Нужно нечто весомое, а что сорока на хвосте принесла, не действует. Где же ты, весомый туз?
   – Нужно повторять до бесконечности эту масть, – говорил Гаусс
   Андрей кроя карту шестёркой пик. – Сыграем лучше в свинью, говори долго – свинья – захрюкает партнёр! Противника защиту надо пробить!
   Все игры надо пробовать!
   Шпион Федосеев объяснял Гущину, что информация, которую советские разведчики почерпнули из секретных дистанционных детекторов лжи, что
   "сорока на хвосте принесла", эта компрометирующая информация на
   Гущина почему-то не действует. Но советские разведчики будут прилагать все усилия, чтобы зазомбировать, или завербовать его, так как невербуемых людей нет, а есть плохие вербовщики.
   – Что, разве в истории советских спецслужб не попадался ни один человек, которого спецслужбы не могли завербовать? – спрашивал тупой философ Гущин профессионального шпиона.
   – Почему не попадался. Есть такой человек. Он и сейчас жив.
   Владимир Павлович Эфроимсон. Неоднократно арестовывался НКВД. Сидел.
   Но выпустили его всё-таки. Выпустили и написали на его досье:
   "Вербовке не подлежит". Значить, есть такие люди, – разъяснял Михаил
   Исаевич философу Гущину состояние вещей.
   – И другие люди есть. Но система в СССР построена таким образом, что спецслужбы Советского союза будут наступать много раз на одни и те же грабли, – резюмировал Федосеев.
   В швартовой бригаде Гущин, занимался мелким воровством. Это ему пояснил дед Лапа, когда узнал, что тот приносит в дом, то бутылку дефицитной в то время краски, то какой-нибудь для хозяйства крючок.
   – Несун, ты зарабатываешь компромат в своё досье, – пояснял дед
   Лапа.
   Весной 1979 года Александр сдал-таки вступительные экзамены в морское училище. Разведчик Федосеев в этом году не получил от него никаких сведений, так как моряк заявил, что дед свихнулся на мелком воровстве и спецслужбах, на какой-то разведке, что ему, то есть
   Александру хорошо в швартовой бригаде, он учится и никаких шпионов не видит. Осенью 1979 года Пенелопа и Александр удивительно быстро купили кооперативную квартиру N267 на юго-западе города, по адресу
   Петергофское шоссе, дом 1933. В то далекое от нас время, купить на свои деньги квартиру мог не всякий советский человек, даже если у него были деньги. У четы Гущиных рос сын, которому Пенелопа дала имя
   Телемах. В новой квартире с ними проживали родители Александра. В столь скорой покупке квартиры помог первый помощник капитана
   Локотков, у которого однокашники были даже членами ЦК КПСС Латвии.
   "Советская милиция", Гущину, как выяснил дед Лапа, единственному во всем доме, бесплатно установила блоки звуковой сигнализации. Сосед со второго этажа из квартиры N256 именем Олег поставил в квартире
   Александра новые выключатели. Он просил за работу 15 рублей, но
   Александр, напуганный детскими страхами, не отдал деньги. Житель квартиры N256 был очень доволен тем, что кодировка головного мозга действует.
   Над четой Гущиных поселилась пара Бровковых. Михаил Бровков женился на дочери капитана порта Ленинград, товарища Поданева. Это была хорошая партия. Молодой доктор Бровков работал в свое время даже с хирургом Угловым, перед которым он не преклонялся и у которого, как шепотом сообщил он Гущину, были какие-то в душе грешки. Родителей Александра не хотели прописывать в Ленинграде, не хотели почему-то, чтобы мать жила с сыном. Много трудов было затрачено нашим героем, чтобы прописать отца и матушку к себе в трехкомнатную квартиру. В Большом доме КГБ, на Литейном проспекте, когда матушка морехода предъявляла паспорт и пенсионное удостоверение, сотрудник учреждения крикнул подчиненному,
   – Что-то большая пенсия у Бунаковой, посмотри, не спекулянтка ли?
   Долго, через юриста и через чиновника, который сидел в доме на улице Каляева, что недалеко от дома 4, что по Литейному проспекту, долго пришлось доказывать законность прописки Валентине Яковлевне
   Овсюковой, старшему инспектору паспортного стола 54-го отделения милиции. Все-таки мореход прописал своих родителей к себе в дом.
   После этого родителям предложили "быстрый кооператив" и через год они купили себе отдельную квартиру и покинули жилплощадь сына.
   – Крепко в тебя вцепилось ГРУ, – смеялся над Гущиным дед Лапа, – ты местным грушникам подопытный один нужен, много народа в квартире им ни к чему!
   В апреле 1980 года Гущин окончил среднее мореходное училище по специальности морское судовождение. 26 апреля ему был выдан диплом с отличием. Хотя мореход одолел трехгодичный курс училища всего за один год, с отличием его не назовешь, так как преддипломная практика по специальности техника судоводителя была оценена не на "пять", а на "четыре", и еще один-два предмета он пересдавал, чтобы получить по ним высший балл.
   С Федосеевым Александр перестал встречаться, радовался будущей работе штурмана, вероятно история на этом и закончилась, если не одно обстоятельство. Матрос швартовой бригады Андрей Гаус предложил
   Александру бежать с ним за границу, что расценивалось уголовным кодексом как измена родине со сроком наказания до 15 лет. Гущин сам нашел деда Лапу и рассказал о предложении Гауса, пояснил специфику работы в швартовой бригаде и заочной учебы в училище. Михаил Исаевич объяснил горе философу, что его продолжают пытаться завербовать.
   Особенно злобствовал один вечный студент, набивавшийся в приятели нашему герою. Этот учащийся, называвший себя кавказцем, был в лучшем случае мексиканским цыганом по национальности. Он все рассказывал, как на службе в пограничных войсках на севере ловил зубатку. Назовем его фамилию Козин. Козин говорил, что тело у зубатки как у девушки, очко, такое очко, что как засунешь, ну и…, читатель уже догадался, какая тематика была у этого Козина. Другой приятель Гущина, Равиль
   Гизатуллин, стал говорить, подмигивая, что Александр в младенчестве пачкал пеленки. Он договорился до того, намекая Александру на хулиганские поступки в его детстве, на ранние половые связи, обнаруженные разведчиками по тайным дистанционным детекторам лжи; тогда Гущин схватил Гизатуллина за грудки, приподнял.
   – Ты чего, ты чего, – зашипел Равиль.
   – А зачем ты, татарская твоя морда, Рязань сжег?
   Теперь провокация Гауса. Государственная безопасность СССР захотела, чтобы Гущин предал Родину. Михаилу Исаевичу была знакома фамилия Гаус. Родители Андрея Гауса были потомственные дипломаты, разведчики, естественно.
   – Соглашайся с Гаусом бежать за кордон, – смеялся Федосеев. Тебя схватят, напугают сроком в тюрьме, и предложат вместо срока работать на ГРУ. Будешь информатором, стукачем, шестеркой у Гауса. Он тебя будет курировать.
   – За кордон могу уйти и без Гаусов, – мрачно отвечал новоиспеченный техник-судоводитель.
   Так дед Лапа получил множество фамилий преподавателей, учащихся очного и заочного обучений Ленинградского мореходного училища
   Министерства морского флота СССР, которые, благодаря своим провокациям, засветили методику работы советских спецслужб.
   Когда оренбургские земляки прощались, дед Лапа, вдруг что-то вспомнил.
   – Слушай философ, что произошло перед тем, как тебе предложили предать твою Родину, мать твою? В помещении твоей швартовой бригады?
   – Павел Шаранов приходил со товарищи. Разговор свой обычный завели на свою обычную замаскированную КГБешную тематику. Пашка мне подзатыльник дал и сказал, что я перетрахал всех девок на теплоходе
   "Михаил Лермонтов", – отвечал лапотный философ.
   – Что ответил? – любопытствовал дед.
   – Ну, сказал, не может быть, ведь я импотент детства. Сказал, что у меня и справка есть.
   – Это какой Шаранов, тот, кто с латвийцем пытался тебя завербовать в Вецмилгрависе, когда теплоход "Михаил Лермонтов" стоял на ремонте в рижском доке? Что было потом? – спрашивал дед Лапа.
   – Потом они ушли. Это имеет какое-то значение? – вопрошал деревенский туповатый недоумок, который важно называл себя философом.
   – Тебя зомбируют на потерю памяти, – отвечал Федосеев. Выявили какой-то страх в твоей психике и стараются управлять с помощью этого страха. Только они не знают, что ты рассказал историю с Гаусом мне.
   Значит, нет страха. Нет страха, нет и случая, – мудрено завершил беседу Михаил Исаевич.
   Про себя матёрый шпион Федосеев Михаил Исаевич называл Александра
   Гущина Иваном-дураком. Но это был не совсем дурак, а дурак из сказки, которую Федосеев сочинил, общаясь с этим деревенским простофилей. Вот эта сказка:
   Как Иван-дурак поле Русское сторожил.
   Жил был Иван-дурак при Русском поле. Заметил он, что поле Русское топчет нечто с иной Земли. Ночью топчет и тайком.
   Спрятался Иван-дурак у поля в засаде, ждёт. В полночь видит, что на поле Русское явился Мерседес бронированный, со стёклами пуленепробиваемыми, который русский нетронутый ковыль иностранными шинами с пылью и грязью дорожной смешивает.
   Сидят комфортно в том Мерседесе представители Главного разведывательного управления России, сладко пьют и сытно закусывают. Проколол Иван-дурак шины тому Мерседесу.
   Мерседес вырулил на дорогу и стал уходить от Ивана через село, но застрял. Автоматическая подкачка шин не сработала. Выскочили тогда из Мерседеса российские тайные генералы-разведчики, сытые свои рожи утирают, и расправу хотят творить над Иваном, ан не могут. Сельчане Ивановы, кто с косой, кто с вилами, а кто и с топором подступают, призывают иностранных корреспондентов в свидетели. Убоялись генералы, струсили. Бросили обездвиженный Мерседес, сами кто куда.
   Односельчане Ивана сейчас на том Мерседесе детишек в школу, в соседний район возят, своей школы-то нет в селе, неграмотен был народ. Вот грамотные генералы-разведчики и распоясались. У неграмотного народа-то можно и всё поле истоптать. Можно было, коли не Иван-дурак.
 
27 Теплоход "Вася Алексеев" и теплоход "Алапаевсклес", 1980-й год. Отчего затонул теплоход "Брянсклес?".
 
   Летом 1980 года 4-й помощник капитана теплохода "Вася Алексеев"
   Гущин Александр совершил свой первый рейс в качестве штурмана по маршруту Ленинград – Мурманск. Капитаном теплохода был Евгений
   Сергеевич Балыков, третьим помощником был Бабенко Сергей
   Анатольевич. Балыков в Мурманске списался в отпуск, вместо него прибыл новый капитан со своей штурманской командой. Поэтому в
   Мурманске Гущина списали на берег и направили в гостиницу, чтобы пересадить на теплоход "Брянсклес". Не дождавшись теплохода, который задерживался, Александр улетел в Ленинград. В Ленинграде его направили 4-м штурманом на теплоход "Алапаевсклес". Эти суда,
   "Алапаевсклес" и "Брянсклес", были лесовозами, длиной более ста метров. Летом и осенью 1980 года "Алапаевсклес" совершил рейс по маршруту Ленинград – Мурманск – Певек – Игарка – Мурманск. Капитаном судна был Нестеров Юрий Алексеевич, старшим помощником Степанов
   Михаил Александрович. Грузовым помощником капитана был Стулов, сын знаменитого капитана. Стулов как-то рассказал Гущину, что много лет назад он чуть не пробил голову какому-то штурману Рывлину, который пытался проводить с ним какие-то психологические опыты. Третьим помощником капитана являлся (Примечание цензора: Фамилия третьего помощника засекречена, так как он в данное время выполняет особые задания Главного разведывательного управления.)
   Дед Лапа рассказал, что на теплоходах этих Гущина пытались завербовать (в который раз!). Степанов Михаил не завербовал подопытного и в качестве наказания был направлен на квартиру Гущина с цветами.
   – Если он психологически не победил вербуемого, то его, таким образом, наказывает руководство, посылая с подарком или с цветами к незавербованному, – объяснил поступок Степанова дед Лапа.
   – Теплоход "Брянсклес" затонул в этом рейсе, – продолжил дед, внимательно глядя на нестандартного штурмана. – Затонул на твоей вахте, на вахте четвертого помощника капитана. Или разведка что-то химичит, или тебя бог прикрывает. Почему ты не согласился идти в рейс на теплоходе "Брянсклес"? Иди, мореход. И моли Николая Угодника послать тебе удачу.
   В этом 1980 году внезапно умер сорокадвухлетний поэт Владимир
   Высоцкий. Его песня "Охота на волков" показывала, что психофизики советской разведки проиграли в этой тайной борьбе против представителя собственного народа.
   "Обложили его, обложили, но остались ни с чем, егеря", – с восхищением думал Федосеев о Высоцком.
   В Москве в это время проводились Олимпийские игры. Тысячи подозрительных жителей Москвы были выселены за 101-й километр. И вдруг внезапная, подозрительная смерть поэта.
   – Вскрытие тела Высоцкого не производилось, – размышлял Михаил
   Исаевич.
   – И друзей с армянскими фамилиями у Высоцкого немало. Конечно это не факт, но в моём отделе именно армяне добивались наибольших успехов в такой науке, как боевая психофизика. Неужели тот доморощенный философ из села Марковки прав, утверждая, что национальности влияют на интенсивное развитие или на интеллектуальное торможение целых народов! Не может быть! Это рассуждения махрового националиста! – так думал беглый представитель советской интеллектульной разведки в 1980 году.
 
28. Запланированная смерть Петра Мироновича Машерова. Почему погибла команда футбольного клуба "Пахтакор"? Отчего затонул пассажирский лайнер Балтийского морского пароходства "Михаил Лермонтов"? Низкий пролёт советского железнодорожного моста и речной пассажирский теплоход "Александр Суворов". Теплоход "Валериан Куйбышев" капитана дальнего плавания Туркина Юрия
 
   Дмитриевича. Декабрь 1980 – декабрь 1984.
   17 ноября 1980 года Михаил Исаевич и Александр Гущин находились на перекрестке трассы Москва-Минск с дорогой на Смолевическую бройлерную птицеферму. Это место находится в Белоруссии, недалеко от города Жодино. На асфальте трассы виднелись кровавые надписи, написанные красной краской. Гущин в отпуске приехал на родину жены, в белорусский город Житковичи. В Белоруссии ему захотелось посетить перекрёсток с кровавыми следами поперек трассы, и встретиться с
   Михаилом Исаевичем Федосеевым.
   Дед Лапа поджидал морехода. В Белоруссию Федосеев приехал из города Харькова. В бывшей столице Украины беглый разведчик ГРУ следил за судебным процессом по делу авиакатастрофы над
   Днепрдзержинском. Судили двух авиадиспетчеров: Николая Жуковского и
   Владимира Сумского, по вине которых 11 августа 1979 года столкнулись два самолета ТУ-134. Погибло 172 человека.
   Встреча со штурманом малого плавания Балтийского морского пароходства шпиону необходима была для своей добровольной шпионской деятельности. На основе рассказов морехода, Михаил Исаевич добывал фамилии представителей советских спецслужб. Американской разведке важны были эти фамилии с адресами местожительства не только как информация, откуда ждать угрозы своим агентам в Советском союзе, но и для перевербовки некоторых из этих представителей КГБ или ГРУ.
   4-го октября 1980 года в автомобильной катастрофе погиб Первый секретарь ЦК КП Белоруссии Пётр Миронович Машеров. Шпион Федосеев завёл речь о незаметном влиянии боевой психофизики для выполнения таких заданий, как, например, это политическое убийство. Слово
   "психофизика" повлияло на морехода Гущина как красная тряпка на быка. Он не мог понять, что на человека можно влиять на дистанции, незаметно для окружающих и незаметно для самого испытуемого клиента.
   – Ты кто, сумасшедший? Что такое психофизика дед? Как её понять?
   Что она может? – с гневом вопрошал тупой деревенский философ, который так и не смог воспринимать, то, что для профессионального шпиона было яснее ясного.
   Тогда матёрый шпион ГРУ рассказал Гущину притчу, разъясняя дилетанту возможности боевой психофизики.
   – "Однажды психофизики ГРУ и психофизики КГБ проводили совместные боевые учения, – начинал свой рассказ дед Лапа.
   – Молодой КГБешник сидел в ресторане "Пекин", обедал, ему приказали не покидать ресторан до особого распоряжения. Вдруг к нему подбегает официант и взволнованно сообщает: "Василий Петрович, на улице милиция хулиганов ловит, хулиганы пристали к вашей жене, отобрали сумочку, хотели угнать вашу автомашину!"
   КГБешник бежит на улицу, выскакивает на проезжую часть и его сбивает грузовик. Очнулся молодой КГБешник в больнице, весь в гипсе, кости переломаны, очнулся и думает: "Меня вообще-то Владимиром
   Ивановичем зовут, я же не женат, и у меня никогда не было автомобиля! Зачем же я на улицу ринулся, если был приказ не покидать ресторан?"
   Гущин недоверчиво фыркнул, в ответ на рассказ матёрого шпиона.
   – Мы сейчас находимся на месте гибели Петра Машерова, уважаемый работник Балтийского морского пароходства, – продолжал втолковывать мореходу чудеса боевой психофизики дед Лапа. От белорусов я кое-что разузнал. В тот трагический день 4 октября было столько случайностей, что ясно вижу не почерк КГБ, а чистую работу психофизиков из ГРУ. Брежневу Леониду Машеров почему-то помешал, вот
   Генсек и поручил военной разведке убрать Петра Мироновича. Это для профессиональных шпионов труда не составило. Бронированный ЗИЛ
   Первого секретаря Белоруссии в тот день оказался не готов для поездки, поэтому Машеров поехал на "Чайке" ГАЗ-13. Корпус у "Чайки"
   – простая консервная банка. Теперь спецслужбам нужно было сделать так, чтобы эта "Чайка" столкнулась на встречных курсах с каким нибудь грузовиком. Специлистам из ГРУ надо было работать чисто, так как всюду недремлющее око КГБ. Но в таких операциях работает ограниченное количество людей, как правило, из окружения самого политика.
   И вот ситуация. Водитель встречного грузовика ГАЗ-53Б Николай
   Пустовит в определённый момент почему-то отвлекается, глядя на приборную доску, или на встречную машину слева, или вдруг его начинает клонить в сон. Внезапно Николай Пустовит видит, что он чуть ли не врезается во впереди идущий МАЗ водителя Тарайковича, который, по правилам, уйдя вправо к обочине, притормозил, кстати, не имея стоп сигналов. Чтобы увернуться от столкновения, Пустовиту необходим манёвр влево!
   ГАЗ-53Б, уворачиваясь от МАЗа, выскакивает на встречную полосу, в него врезается "Чайка" Машерова. Суммарная скорость составляет около двухсот километров в час. Летальный исход неизбежен. А за рулём
   "Чайки" Машерова водитель-пенсионер Зайцев с радикулитом. Реакция пенсионера с больной спиной, не позволяет Зайцеву уйти вправо, в сторону вот этой дороги на птицеферму. Замечу тебе, мореход, что с помощью нейролингвистического программирования человеческого мозга можно незаметно заставить человека вести машину с определённой скоростью, и проезжать контрольные пункты точно в определённое время. Подопытного клиента "ставят на счётчик". Контрольные пункты знает только разведчик-психофизик, он тебя, как на поводке, мимо них ведёт! Ещё могу сказать тебе, уважаемый философ. -
   Матёрый шпион прищурился и произнёс вполголоса, как бы доверяя собеседнику военную тайну,
   – У тех лиц, которые подвергаются нейролингвистическому программированию, часто заболевает спина. Радикулит шофёра-пенсионера Зайцева, водителя "Чайки" Машерова, его вдруг больная спина, тебе ничего не подсказывает? От злобности спецслужб трещит хребет народа!
   Заметь, что ни водитель Тарайкович, ни водитель Пустовит не являются сотрудниками советской разведки! -