Страница:
– Ты вполне можешь сказать ему это сам.
Хальдор поднял голову и, изнемогая от бессильной злости, посмотрел незнакомцу в лицо.
– Для начала мне потребуется убить тех троих здоровячков, которые сидят вон там, под навесом.
– Так за чем же дело стало? – злорадно спросил одноглазый.
– У меня связаны руки, – сказал Хальдор.
Незнакомец повернулся к своему волку.
– Фреки, – сказал он, – пожалей мальчика.
Ухмыльнувшись и развинув острые уши, волк одним взмахом языка облизал Хальдору лицо. Хальдор вытерся о мокрый волчий бок и буркнул:
– Спасибо, я вполне утешен.
Незнакомец захохотал.
– Да, – сказал он. – Ты крепкий орешек. Давай сюда руки. Я ведь еле тебя нашел. Лохмор меня чуть живьем из-за тебя не съел. – Он рывком поднял Хальдора на ноги и принялся освобождать его от веревки. – А Лоэгайрэ… Ты знаком с Лоэгайрэ?
Хальдор кивнул.
– Так вот, Лоэгайрэ предложил устроить по тебе всенародный траур. Он был очень огорчен твоей смертью. Видишь, какой он верный друг.
Между тем боанниты зашевелились под своим навесом. Хальдор весьма справедливо предположил, что им не понравилось поведение незнакомца, который освобождает их пленника. Греллах выпрямился, задев головй брезент, где скопились солидные запасы воды, которая тут же выплеснулась на землю.
– Эй ты! – крикнул он. – Что ты там делаешь?
Ответа не последовало. Одноглазый скривился и пробормотал себе под нос:
– Терпеть не могу боаннитов…
Воины, невзирая на дождь, поднялись и с мечами в руках подошли к Хальдору. Рядом с двумя не слишком атлетическими фигурами они смотрелись очень внушительно.
Волк сел прямо в лужу и, глядя Греллаху в глаза, зевнул с противным повизгиванием. Сделал он это настолько нагло, что даже аргумент типа «бессловесное животное» выглядел бы не слишком убедительно.
– Ну, хватит, – сказал одноглазый боаннитам. – Погуляли по нашему Лесу – и будет. Пора вам и домой. А то Совет Старейшин без вас там в глубокой растерянности не знает, какое еще мудрое решение принять.
Все трое, как по команде, встали в боевую позицию.
– Не надо, – сказал Хальдор незнакомцу. – Они убьют вас. Лучше я сдамся.
Не слушая его, незнакомец поднял руку, и в ответ прогремел гром. Задрав голову к грозовым тучам, наползавшим на лес, он крикнул с южным выговором, как алан:
– Доннар!
Снова рявкнул гром – на сей раз прямо над ними. Дождь на мгновение затих – и вдруг обрушился водопадом. Незнакомец счастливо засмеялся, подставляя ладони воде.
– Я Один, – сказал он, откидывая со лба мокрые волосы.
Он протянул руку, над которой деликатно зависла шаровая молния. Боанниты отпрянули. Впервые в жизни они испытывали нечто вроде страха. Один ухмыльнулся. Молния с явной неохотой поднялась в небо и там взорвалась.
– Вон из Леса, – распорядился Один. – Еще раз увижу – продам в рабство троллю Форайрэ, он вам по третьему глазу во лбу приделает…
Он слегка дунул, боанниты отлетели к своим лошадям, словно под порывом ураганного ветра. Один повернулся к ним спиной,не желая больше тратить на них время. Но Хальдора он не обнаружил. Не дожидаясь окончания всей этой истории, юноша предусмотрительно исчез. Он не испытывал ни малейшего желания попадать из огня в полымя.
Один сплюнул в досаде.
– Вот леший – выругался он.
– Я здесь – пискнуло из полумрака елки.
Из-под еловой лапы высунулось бородатое создание и преданно заморгало.
– Сгинь, – мрачно сказал Один.
– Ну вот, то зовут, то сгинь, – проворчал леший и, обиженно хрустя, исчез в дебрях.
Один, нахмурившись, принялся размышлять, не выгладел ли он по-дурацки во всей этой истории. Если да, то Доннар потом не даст ему проходу своими шуточками. Юмор у Доннара не слишком интеллектуальный, зато тяжелый. Нечто вроде Большого Камня. Давит без затей, но наверняка. Словно подтверждая наихудшие предположения Одина, над головой у него весело прогремел гром.
Хальдор поднял голову и, изнемогая от бессильной злости, посмотрел незнакомцу в лицо.
– Для начала мне потребуется убить тех троих здоровячков, которые сидят вон там, под навесом.
– Так за чем же дело стало? – злорадно спросил одноглазый.
– У меня связаны руки, – сказал Хальдор.
Незнакомец повернулся к своему волку.
– Фреки, – сказал он, – пожалей мальчика.
Ухмыльнувшись и развинув острые уши, волк одним взмахом языка облизал Хальдору лицо. Хальдор вытерся о мокрый волчий бок и буркнул:
– Спасибо, я вполне утешен.
Незнакомец захохотал.
– Да, – сказал он. – Ты крепкий орешек. Давай сюда руки. Я ведь еле тебя нашел. Лохмор меня чуть живьем из-за тебя не съел. – Он рывком поднял Хальдора на ноги и принялся освобождать его от веревки. – А Лоэгайрэ… Ты знаком с Лоэгайрэ?
Хальдор кивнул.
– Так вот, Лоэгайрэ предложил устроить по тебе всенародный траур. Он был очень огорчен твоей смертью. Видишь, какой он верный друг.
Между тем боанниты зашевелились под своим навесом. Хальдор весьма справедливо предположил, что им не понравилось поведение незнакомца, который освобождает их пленника. Греллах выпрямился, задев головй брезент, где скопились солидные запасы воды, которая тут же выплеснулась на землю.
– Эй ты! – крикнул он. – Что ты там делаешь?
Ответа не последовало. Одноглазый скривился и пробормотал себе под нос:
– Терпеть не могу боаннитов…
Воины, невзирая на дождь, поднялись и с мечами в руках подошли к Хальдору. Рядом с двумя не слишком атлетическими фигурами они смотрелись очень внушительно.
Волк сел прямо в лужу и, глядя Греллаху в глаза, зевнул с противным повизгиванием. Сделал он это настолько нагло, что даже аргумент типа «бессловесное животное» выглядел бы не слишком убедительно.
– Ну, хватит, – сказал одноглазый боаннитам. – Погуляли по нашему Лесу – и будет. Пора вам и домой. А то Совет Старейшин без вас там в глубокой растерянности не знает, какое еще мудрое решение принять.
Все трое, как по команде, встали в боевую позицию.
– Не надо, – сказал Хальдор незнакомцу. – Они убьют вас. Лучше я сдамся.
Не слушая его, незнакомец поднял руку, и в ответ прогремел гром. Задрав голову к грозовым тучам, наползавшим на лес, он крикнул с южным выговором, как алан:
– Доннар!
Снова рявкнул гром – на сей раз прямо над ними. Дождь на мгновение затих – и вдруг обрушился водопадом. Незнакомец счастливо засмеялся, подставляя ладони воде.
– Я Один, – сказал он, откидывая со лба мокрые волосы.
Он протянул руку, над которой деликатно зависла шаровая молния. Боанниты отпрянули. Впервые в жизни они испытывали нечто вроде страха. Один ухмыльнулся. Молния с явной неохотой поднялась в небо и там взорвалась.
– Вон из Леса, – распорядился Один. – Еще раз увижу – продам в рабство троллю Форайрэ, он вам по третьему глазу во лбу приделает…
Он слегка дунул, боанниты отлетели к своим лошадям, словно под порывом ураганного ветра. Один повернулся к ним спиной,не желая больше тратить на них время. Но Хальдора он не обнаружил. Не дожидаясь окончания всей этой истории, юноша предусмотрительно исчез. Он не испытывал ни малейшего желания попадать из огня в полымя.
Один сплюнул в досаде.
– Вот леший – выругался он.
– Я здесь – пискнуло из полумрака елки.
Из-под еловой лапы высунулось бородатое создание и преданно заморгало.
– Сгинь, – мрачно сказал Один.
– Ну вот, то зовут, то сгинь, – проворчал леший и, обиженно хрустя, исчез в дебрях.
Один, нахмурившись, принялся размышлять, не выгладел ли он по-дурацки во всей этой истории. Если да, то Доннар потом не даст ему проходу своими шуточками. Юмор у Доннара не слишком интеллектуальный, зато тяжелый. Нечто вроде Большого Камня. Давит без затей, но наверняка. Словно подтверждая наихудшие предположения Одина, над головой у него весело прогремел гром.
16.
Хальдор ел. Лоэгайрэ с растроганным видом выносил для него из своего дома микроскопические баночки со слегка подбродившим вареньем, и наливая ему чай в дивную чашку, на которой были синим цветом нарисованы гражданин Минин и князь Пожарский. Хальдор опустошал баночку за баночкой и от счастья светился, как урановый рудник. Потом он объелся и сонно поблагодарил гнома, объявив, что хочет вздремнуть.
– Ложись в тенек, под дерево, а то голову напечет, – заботливо сказал Лоэгайрэ, и Хальдор, совершенно опьянев от варенья, жары и всеобщего обожания, невольно прослезился. Еще немного – и он кинулся бы гному на грудь с рыданьями. Лоэгайрэ пошел на крайние чудеса дружбы – он не стал подсчитывать убытки от пиршества героя. Чувствуя себя участником подвига, он удалился в дом, унося с собой опустошонную тару.
Хальдор спал довольно долго. Ему снилась рыжая собака, которая носилась, размахивая ушами, по маковому полю, и это был сон к счастью. Хальдору никогда раньше не снились собаки. Рыжий пес потерся об него лбом и сказал ломким баском
– Хальдор, эй…
Хальдор засмеялся во сне и, все еще смеясь, открыл глаза. Перед ним сидел дракон, и нос у него был перемазан вареньем. Щедрость Лоэгайрэ просто не знала в тот день границ – и кто знает, был ли еще когда-нибудь подобный же день в жизни Лоэгайрэ.
– Смотри, кого я привел, – сказал дракон.
Хальдор приподнялся, опираясь на локоть, и повернулся в сторну. Слегка улыбаясь, на него смотрел барон. Хальдор густо покраснел, зачем-то пошарил глазами по прибрежным кустам, потом пробормотал:
– Здравствуйте, господин барон.
Лохмор, усмехнувшись, потопал сквозь кусты к реке. Мальчик мимоходом ласково провел рукой по его спине.
Пригнув голову, Хальдор угрюмо смотрел на барона. Радость улетучилась. Вот единственное существо во всем Лесу, с которым я не хотел бы встречаться, подумал он. Гномов, троллей, драконов – никого не боюсь, а барона боюсь. И из этого рабства так просто не удрать.
Барон задумчиво сказал, не замечая, как кривятся губы Хальдора
– Хорошо, что я нашел тебя, Хальдор.
("…Неплохо, например, иметь вшей, которых можно было бы ловить на себе и давить под носом у этого аристократа…»)
– Как вам угодно, господин барон.
– Перестань называть меня «господин барон», – не выдержал мальчик.
– А как мне вас называть?
– По имени – Хельги.
Хальдор усмехнулся.
– Постараюсь, – сказал он.
("… С другой стороны, если бы я имел дело, предположим, с рыцарем Ордена Шлема, который и убить при случае может, я вел бы себя иначе. Осозноать все это до крайности гнусно…»)
– Не сердись, – сказал барон, и вдруг его серые глаза вспыхнули зеленоватым огоньком, потому что их задел луч света.
– Хорошо, – ответил Хальдор, тоскливо мечтая о том, чтобы снова оказаться в одиночестве.
Барон подсел к нему поближе.
– Расскажи, как ты их порубал одним кинжалом, – осторожно попросил он.
Хальдор покосился на него, еле заметно усмехнулся и тут же вздохнул.
– Господин барон, – сказал он, – боюсь, кто-то дал вам обо мне ложные сведения. Большую часть сражения я проваляся у них в ногах.
Он видел, что барон ему не верит. Что ж. Мое дело – сказать правду, а там хоть трава не расти.
Трава, кстати, росла, густая и горячая, и Хальдор снова растянулся на ней.
– Ты мужественный человек, – сказал барон.
Хальдор невнятно промычал в ответ. Какое-то время они молчали, но барон не уходил.
– Скоро вернутся мои родители, – сказал, наконец, барон. – Я хотел бы познакомить тебя с ними.
Только этого мне не хватало.
– Не имеет смысла, – ответил Хальдор возможно более сдержанно. – Я скоро ухожу из леса назад, в Светлый Город…
Он брякнул это просто так, чтобы отвязаться от барона, и вдруг в ужасе понял, что сказал правду.
– Ты хочешь вернуться? – удивился барон.
Хальдор смотрел, как прозрачное облако проплывает под солнцем, пропитываясь золотом. И хотя над Городом тоже было небо, Хальдор мысленно прощался с ним.
– У меня остались в Городе кое-какие дела, – нехотя сказал он.
Барон помялся, обуреваемый жаждой подвига.
– Можно, я пойду с тобой?
Из травы донесся стон.
– Хальдор, – поспешно сказал барон, – если ты сомневаешься во мне, мы можем обменяться оружием и стать братьями…
– Чего? – протянул Хальдор. – Мне быть братом барона?
Он рассмеялся, хотя ему было совсем не смешно. Барон, как выяснилось, не думал шутить.
– Я серьезно говорю, Хальдор.
Хальдор резко сел и с откровенной злобой посмотрел в ясное лицо мальчика.
– А вы не боитесь, – спросил он, – что я предам вас, как предал своего мастера?
– А это неважно, – ответил барон просто. – Брат останется братом, что бы он ни сделал. – Он немного помолчал и добавил – И нет ничего сильнее этого.
Книжек начитался, подумал Хальдор и равнодушно возразил:
– А дружба, «сие священное чувство», господин барон?
Барон не заметил иронии, которая кровавой каплей просочилась сквозь марлевую повязку безразличия.
– Товарищ – это больше, чем друг, – уверенно сказал он.
Хальдор с нехорошей усмешкой отвернулся. И увидел дракона. Лохмор, широко расставив лапы на перекате, увлеченно плевал в воду огоньками и смотрел, как они гаснут. Не такое уж я дерьмо, неожиданно для себя подумал Хальдор.
Барон тронул его за локоть.
– Хальдор…
О боги Собачьей Долины, да не хочу я, не хочу я в Светлый Город! Не хочу я совершать подвиги! И по трущобам бродить я тоже не имею ни малейшего желания. Я хочу спокойно умереть в Лесу. Своей смертью. Вот под этой эеленой сосной.
Хальдор глубоко вздохнул.
– Хорошо, – сказал он. – Я стану вашим братом, и вам не придется об этом жалеть.
К его удивлению, барон слегка покраснел. Он вытащил нож.
– Дай руку, – сказал он решительно.
Хальдор, не раздумывая, повиновался, и барон полоснул его ножом по запястью.
– Да вы что! – вскрикнул Хальдор.
Барон прикоснулся губами к ранке и, зжмурившись, лизнул крови. Хальдор, опустив ресницы, смотрел, как барон смущенно обтирает окровавленный рот и сует ему свою крепкую детскую руку.
Хальдору стало нестерпимо жаль уродовать это смуглое запястье, но барон произнес сквозь зубы:
– Режь!
Потом они перетянули надрезы полосками чистой ткани, обнаруженной в кармане у барона. Хальдор с непривычной для себя заботливостью наматывал тугой лоскут. Внезапно он забыл о баронском титуле. Он увидел, что перед ним стоит, вздрагивая пушистыми ресницами, мальчик, младший его на семь лет. Просто мальчик, темноволосый и тоненький.
Мысли барона были заняты совсем иным. Он тихонько вздохнул и сказал:
– Представляешь, мы будем с тобой бороться за справедливость. Ты будешь весь в черном. Сквозь прорези полумаски будут сверкать твои дерзкие ярко-синие глаза. В руке у тебя разящий клинок, неотвратимый, как само Возмездие… – Барон чуть понизил голос. – Самый главный тиран Светлого Города спит. И вдруг черная тень скользнула в его спальню. Насмешливый голос с металлической ноткой произносит: «Молись богам, несчастный, но вряд ли они помогут тебе, ибо пришел я, Черный Мститель!»
Хальдор бросил на барона туманный взгляд, мысленно представив себе этого совенка в трущобах Светлого Города.
– А на центральной городской площади мы поставим статую мастера Гисли, – сказал ему Хальдор.
– Ложись в тенек, под дерево, а то голову напечет, – заботливо сказал Лоэгайрэ, и Хальдор, совершенно опьянев от варенья, жары и всеобщего обожания, невольно прослезился. Еще немного – и он кинулся бы гному на грудь с рыданьями. Лоэгайрэ пошел на крайние чудеса дружбы – он не стал подсчитывать убытки от пиршества героя. Чувствуя себя участником подвига, он удалился в дом, унося с собой опустошонную тару.
Хальдор спал довольно долго. Ему снилась рыжая собака, которая носилась, размахивая ушами, по маковому полю, и это был сон к счастью. Хальдору никогда раньше не снились собаки. Рыжий пес потерся об него лбом и сказал ломким баском
– Хальдор, эй…
Хальдор засмеялся во сне и, все еще смеясь, открыл глаза. Перед ним сидел дракон, и нос у него был перемазан вареньем. Щедрость Лоэгайрэ просто не знала в тот день границ – и кто знает, был ли еще когда-нибудь подобный же день в жизни Лоэгайрэ.
– Смотри, кого я привел, – сказал дракон.
Хальдор приподнялся, опираясь на локоть, и повернулся в сторну. Слегка улыбаясь, на него смотрел барон. Хальдор густо покраснел, зачем-то пошарил глазами по прибрежным кустам, потом пробормотал:
– Здравствуйте, господин барон.
Лохмор, усмехнувшись, потопал сквозь кусты к реке. Мальчик мимоходом ласково провел рукой по его спине.
Пригнув голову, Хальдор угрюмо смотрел на барона. Радость улетучилась. Вот единственное существо во всем Лесу, с которым я не хотел бы встречаться, подумал он. Гномов, троллей, драконов – никого не боюсь, а барона боюсь. И из этого рабства так просто не удрать.
Барон задумчиво сказал, не замечая, как кривятся губы Хальдора
– Хорошо, что я нашел тебя, Хальдор.
("…Неплохо, например, иметь вшей, которых можно было бы ловить на себе и давить под носом у этого аристократа…»)
– Как вам угодно, господин барон.
– Перестань называть меня «господин барон», – не выдержал мальчик.
– А как мне вас называть?
– По имени – Хельги.
Хальдор усмехнулся.
– Постараюсь, – сказал он.
("… С другой стороны, если бы я имел дело, предположим, с рыцарем Ордена Шлема, который и убить при случае может, я вел бы себя иначе. Осозноать все это до крайности гнусно…»)
– Не сердись, – сказал барон, и вдруг его серые глаза вспыхнули зеленоватым огоньком, потому что их задел луч света.
– Хорошо, – ответил Хальдор, тоскливо мечтая о том, чтобы снова оказаться в одиночестве.
Барон подсел к нему поближе.
– Расскажи, как ты их порубал одним кинжалом, – осторожно попросил он.
Хальдор покосился на него, еле заметно усмехнулся и тут же вздохнул.
– Господин барон, – сказал он, – боюсь, кто-то дал вам обо мне ложные сведения. Большую часть сражения я проваляся у них в ногах.
Он видел, что барон ему не верит. Что ж. Мое дело – сказать правду, а там хоть трава не расти.
Трава, кстати, росла, густая и горячая, и Хальдор снова растянулся на ней.
– Ты мужественный человек, – сказал барон.
Хальдор невнятно промычал в ответ. Какое-то время они молчали, но барон не уходил.
– Скоро вернутся мои родители, – сказал, наконец, барон. – Я хотел бы познакомить тебя с ними.
Только этого мне не хватало.
– Не имеет смысла, – ответил Хальдор возможно более сдержанно. – Я скоро ухожу из леса назад, в Светлый Город…
Он брякнул это просто так, чтобы отвязаться от барона, и вдруг в ужасе понял, что сказал правду.
– Ты хочешь вернуться? – удивился барон.
Хальдор смотрел, как прозрачное облако проплывает под солнцем, пропитываясь золотом. И хотя над Городом тоже было небо, Хальдор мысленно прощался с ним.
– У меня остались в Городе кое-какие дела, – нехотя сказал он.
Барон помялся, обуреваемый жаждой подвига.
– Можно, я пойду с тобой?
Из травы донесся стон.
– Хальдор, – поспешно сказал барон, – если ты сомневаешься во мне, мы можем обменяться оружием и стать братьями…
– Чего? – протянул Хальдор. – Мне быть братом барона?
Он рассмеялся, хотя ему было совсем не смешно. Барон, как выяснилось, не думал шутить.
– Я серьезно говорю, Хальдор.
Хальдор резко сел и с откровенной злобой посмотрел в ясное лицо мальчика.
– А вы не боитесь, – спросил он, – что я предам вас, как предал своего мастера?
– А это неважно, – ответил барон просто. – Брат останется братом, что бы он ни сделал. – Он немного помолчал и добавил – И нет ничего сильнее этого.
Книжек начитался, подумал Хальдор и равнодушно возразил:
– А дружба, «сие священное чувство», господин барон?
Барон не заметил иронии, которая кровавой каплей просочилась сквозь марлевую повязку безразличия.
– Товарищ – это больше, чем друг, – уверенно сказал он.
Хальдор с нехорошей усмешкой отвернулся. И увидел дракона. Лохмор, широко расставив лапы на перекате, увлеченно плевал в воду огоньками и смотрел, как они гаснут. Не такое уж я дерьмо, неожиданно для себя подумал Хальдор.
Барон тронул его за локоть.
– Хальдор…
О боги Собачьей Долины, да не хочу я, не хочу я в Светлый Город! Не хочу я совершать подвиги! И по трущобам бродить я тоже не имею ни малейшего желания. Я хочу спокойно умереть в Лесу. Своей смертью. Вот под этой эеленой сосной.
Хальдор глубоко вздохнул.
– Хорошо, – сказал он. – Я стану вашим братом, и вам не придется об этом жалеть.
К его удивлению, барон слегка покраснел. Он вытащил нож.
– Дай руку, – сказал он решительно.
Хальдор, не раздумывая, повиновался, и барон полоснул его ножом по запястью.
– Да вы что! – вскрикнул Хальдор.
Барон прикоснулся губами к ранке и, зжмурившись, лизнул крови. Хальдор, опустив ресницы, смотрел, как барон смущенно обтирает окровавленный рот и сует ему свою крепкую детскую руку.
Хальдору стало нестерпимо жаль уродовать это смуглое запястье, но барон произнес сквозь зубы:
– Режь!
Потом они перетянули надрезы полосками чистой ткани, обнаруженной в кармане у барона. Хальдор с непривычной для себя заботливостью наматывал тугой лоскут. Внезапно он забыл о баронском титуле. Он увидел, что перед ним стоит, вздрагивая пушистыми ресницами, мальчик, младший его на семь лет. Просто мальчик, темноволосый и тоненький.
Мысли барона были заняты совсем иным. Он тихонько вздохнул и сказал:
– Представляешь, мы будем с тобой бороться за справедливость. Ты будешь весь в черном. Сквозь прорези полумаски будут сверкать твои дерзкие ярко-синие глаза. В руке у тебя разящий клинок, неотвратимый, как само Возмездие… – Барон чуть понизил голос. – Самый главный тиран Светлого Города спит. И вдруг черная тень скользнула в его спальню. Насмешливый голос с металлической ноткой произносит: «Молись богам, несчастный, но вряд ли они помогут тебе, ибо пришел я, Черный Мститель!»
Хальдор бросил на барона туманный взгляд, мысленно представив себе этого совенка в трущобах Светлого Города.
– А на центральной городской площади мы поставим статую мастера Гисли, – сказал ему Хальдор.
17.
– Хальдор… – пробормотал мастер Гисли и заплакал светлыми слезами.
Он сидел на кухне своего дома в квартале Четыре Цвета. Сидел он, навалившись на стол, который был захламлен мелкими объедками, копившимися здесь не один день. В кухне крепко пахло сивухой и портянками.
Гисли с натугой встал. Физиономия его пошла бурыми и фиолетовыми пятнами, рот стал мокрым и съехал на сторону. Гисли пошарил у себя за спиной и неверной рукой нащупал край стола, в который и вцепился, чтобы не упасть. Хальдор смотрел на него, словно издалека. За те три месяца, что они не виделись, Гисли ухитрился постареть на несколько лет.
– Так ты живой, сынок, – снова забормотал мастер.
Хальдор с неподвижным лицом шагнул к столу, попутно отцепил от себя дрожащие красноватые пальцы Гисли и плеснул в грязный стакан скверно пахнущей бормотухи. Гисли следил за ним, и в глазах его светилась тихая, глуповатая радость. Хальдор глотнул вина. Мастер вдруг засуетился и стал причитать, что вот, нечем даже накормить гостя с дороги.
– Денег ну совершенно нет, – добавил он плаксиво. – Почему-то на винище всегда что-то находится, а вот на остальное – нет, парадокс нашей жизни…
И он жалко улыбнулся.
Хальдор поставил стакан, облизывая губы.
– Ну и гадость, – сказал он.
Гисли украдкой заискивающе погладил его по плечу. Хальдор дернулся, почувствовав прикосновение прыгающих пальцев, и вдруг заметил, что барон сморит на него. Потом барон перевел взгляд на Гисли, обвел глазами низкий закопченный потолок, грязные сковородки и тазы, налепленные кое-как на стенные крюки, жирные пятна и бесчисленные объедки, к которым Гисли время от времени прикладывался, обнаружив еще один съедобный, с его точки зрения, фрагмент. Губы барона по-детски припухли и дрогнули, словно он собирался плакать. Хальдор быстро схватил его за руку.
– Вам плохо, – сказал он. – Уйдем отсюда.
Гисли встревоженно вытянул шею.
– Ты хочешь уйти, Хальдор?
– Ты же видишь, что ему дурно.
Гисли уставился на мальчика, растягивая мокрый рот в угодливой улыбке. Барон несколько секунд стоял неподвижно, загипнотизированный отвращением, а потом вдруг вскрикнул: «Хальдор!» и уткнулся лбом в его плечо. Бывший подмастерье сердито мотнул головой.
– Гисли, – сказал он, – сгинь куда-нибудь с глаз.
Мастер всем своим видом выразил готовность исчезнуть навсегда и начал суетливо двигать табуретки и перебирать посуду. От каждого резкого звука барон содрогался всем телом.
– Ну все, уходим, – решительно заявил Хальдор.
Он потащил барона наверх, в ту комнату, где когда-то жил и работал. Только сейчас Хальдор стал понимать, что никогда больше не сможет считать этот дом своим. С того момента, как ему удалось милостью Леса пройти сквозь стену, что-то в нем изменилось. И если бы сейчас за ним прислали из Дома Корпораций с предложением дать ему, наконец, статус мастера, он бы отказался.
Барон еле стоял на ногах. Он был мужественный и выносливый мальчик, но для того, чтобы жить в Светлом Городе, нужно было обладать мужеством иного рода.
Хальдор откинул одеяло с кровати, на которой проспал одиннадцать лет.
– Ложитесь и постарайтесь заснуть.
Барон осторожно поднял на него глаза.
– А ты?
– Обо мне не думай. Я здесь вырос.
Барон снял ботинки растянулся на кровати, пролежал ровно минуту и приподнялся.
– Но ведь нельзя же так жить, – сказал он беспомощно.
Хальдор пожал плечами.
– Тут почти все так живут.
– И ты бы тоже…
Хальдор отмолчался. Барон с тяжелым вздохом улегся снова. Хальдор прикрыл его тощим одеялом.
– Возьми себе, – уже сонно пробормотал барон и ткнул ему в ладонь ракетницей. – На всякий случай.
Ракетицу им всучил перед самым их уходом в Северный Город неутомимый Лоэгайрэ. Он притащил ее в последний момент, отобрав, видимо, у смуглого охотника и получив от него подробные консультации – как этим пользоваться. «В комплекте обычно две ракеты – зеленая – контрольное время, и красная – сигнал тревоги. Зеленую мы уже потратили на испытаниях. Если понадобится помощь, стреляйте от стены красной. Может быть, это вас спасет… – Лоэгайрэ поморгал и сердито добавил: – Я лично буду очень переживать. Очень.»
Хальдор сунул ракетницу в карман и спустился обратно, на кухню. Одинокий Гисли безмолвно ронял слезы в заросшую нежной плесенью кастрюлю. Распухшие красноватые глаза его обратились к Хальдору с кротким укором. Хальдор сгреб его за ворот и подтащил к себе.
– Пьянчуга старый, – с ненавистью проговорил он. – Идиот. Ты один воняешь как целый фургон с отходами недельной давности.
– Хальдор… – пробубнил мастер. – Хальдор, не бей меня. Если бы ты знал, как мне плохо жилось тут без тебя.
– Скотина. До чего же ты себя довел, – сказал Хальдор, сильно встряхнув мастера. Тот покорно вжал голову в плечи. – Убил бы гадину…
Он оттолкнул от себя Гисли, но не рассчитал сил. Гисли перелетел через всю кухню и ударился спиной о стену. Рот его расплылся.
– За что?! – выкрикнул он плаксиво. – Я тебя вырастил! Я тебя как родного!..
– Заткнись, – процедил Хальдор. – Заткнись, дурак. Парнишка, который спит наверху, – настоящий барон. Понял?
– Насто… То есть как – барон? Ты что, служишь теперь барону, Хальдор? Я так горжусь тобой… Я тебя как родного…
Он увидел бешенство в светлых глазах своего подмастерья и угас, проныв напоследок несколько бессвязных фраз. Хальдор поймал взгляд, подобострастный и робкий, и вдруг что-то обрушилось в его душе. Он подошел к Гисли и прижался к его плечу головой, как делал очень давно, лет девять или десять назад, когда мастер бывал в хорошем настроении и риск получить от него по шее был минимален.
Гисли сказал грустно, неожиданно трезвым голосом:
– Я совсем уже старая развалюха.
– Глупости, – сказал Хальдор. – У тебя золотые руки. И завтра мы заберем тебя с собой.
– В Желтые Камни?
– В Лес. И пожалуйста, протрезвей к утру, хорошо?
Он сидел на кухне своего дома в квартале Четыре Цвета. Сидел он, навалившись на стол, который был захламлен мелкими объедками, копившимися здесь не один день. В кухне крепко пахло сивухой и портянками.
Гисли с натугой встал. Физиономия его пошла бурыми и фиолетовыми пятнами, рот стал мокрым и съехал на сторону. Гисли пошарил у себя за спиной и неверной рукой нащупал край стола, в который и вцепился, чтобы не упасть. Хальдор смотрел на него, словно издалека. За те три месяца, что они не виделись, Гисли ухитрился постареть на несколько лет.
– Так ты живой, сынок, – снова забормотал мастер.
Хальдор с неподвижным лицом шагнул к столу, попутно отцепил от себя дрожащие красноватые пальцы Гисли и плеснул в грязный стакан скверно пахнущей бормотухи. Гисли следил за ним, и в глазах его светилась тихая, глуповатая радость. Хальдор глотнул вина. Мастер вдруг засуетился и стал причитать, что вот, нечем даже накормить гостя с дороги.
– Денег ну совершенно нет, – добавил он плаксиво. – Почему-то на винище всегда что-то находится, а вот на остальное – нет, парадокс нашей жизни…
И он жалко улыбнулся.
Хальдор поставил стакан, облизывая губы.
– Ну и гадость, – сказал он.
Гисли украдкой заискивающе погладил его по плечу. Хальдор дернулся, почувствовав прикосновение прыгающих пальцев, и вдруг заметил, что барон сморит на него. Потом барон перевел взгляд на Гисли, обвел глазами низкий закопченный потолок, грязные сковородки и тазы, налепленные кое-как на стенные крюки, жирные пятна и бесчисленные объедки, к которым Гисли время от времени прикладывался, обнаружив еще один съедобный, с его точки зрения, фрагмент. Губы барона по-детски припухли и дрогнули, словно он собирался плакать. Хальдор быстро схватил его за руку.
– Вам плохо, – сказал он. – Уйдем отсюда.
Гисли встревоженно вытянул шею.
– Ты хочешь уйти, Хальдор?
– Ты же видишь, что ему дурно.
Гисли уставился на мальчика, растягивая мокрый рот в угодливой улыбке. Барон несколько секунд стоял неподвижно, загипнотизированный отвращением, а потом вдруг вскрикнул: «Хальдор!» и уткнулся лбом в его плечо. Бывший подмастерье сердито мотнул головой.
– Гисли, – сказал он, – сгинь куда-нибудь с глаз.
Мастер всем своим видом выразил готовность исчезнуть навсегда и начал суетливо двигать табуретки и перебирать посуду. От каждого резкого звука барон содрогался всем телом.
– Ну все, уходим, – решительно заявил Хальдор.
Он потащил барона наверх, в ту комнату, где когда-то жил и работал. Только сейчас Хальдор стал понимать, что никогда больше не сможет считать этот дом своим. С того момента, как ему удалось милостью Леса пройти сквозь стену, что-то в нем изменилось. И если бы сейчас за ним прислали из Дома Корпораций с предложением дать ему, наконец, статус мастера, он бы отказался.
Барон еле стоял на ногах. Он был мужественный и выносливый мальчик, но для того, чтобы жить в Светлом Городе, нужно было обладать мужеством иного рода.
Хальдор откинул одеяло с кровати, на которой проспал одиннадцать лет.
– Ложитесь и постарайтесь заснуть.
Барон осторожно поднял на него глаза.
– А ты?
– Обо мне не думай. Я здесь вырос.
Барон снял ботинки растянулся на кровати, пролежал ровно минуту и приподнялся.
– Но ведь нельзя же так жить, – сказал он беспомощно.
Хальдор пожал плечами.
– Тут почти все так живут.
– И ты бы тоже…
Хальдор отмолчался. Барон с тяжелым вздохом улегся снова. Хальдор прикрыл его тощим одеялом.
– Возьми себе, – уже сонно пробормотал барон и ткнул ему в ладонь ракетницей. – На всякий случай.
Ракетицу им всучил перед самым их уходом в Северный Город неутомимый Лоэгайрэ. Он притащил ее в последний момент, отобрав, видимо, у смуглого охотника и получив от него подробные консультации – как этим пользоваться. «В комплекте обычно две ракеты – зеленая – контрольное время, и красная – сигнал тревоги. Зеленую мы уже потратили на испытаниях. Если понадобится помощь, стреляйте от стены красной. Может быть, это вас спасет… – Лоэгайрэ поморгал и сердито добавил: – Я лично буду очень переживать. Очень.»
Хальдор сунул ракетницу в карман и спустился обратно, на кухню. Одинокий Гисли безмолвно ронял слезы в заросшую нежной плесенью кастрюлю. Распухшие красноватые глаза его обратились к Хальдору с кротким укором. Хальдор сгреб его за ворот и подтащил к себе.
– Пьянчуга старый, – с ненавистью проговорил он. – Идиот. Ты один воняешь как целый фургон с отходами недельной давности.
– Хальдор… – пробубнил мастер. – Хальдор, не бей меня. Если бы ты знал, как мне плохо жилось тут без тебя.
– Скотина. До чего же ты себя довел, – сказал Хальдор, сильно встряхнув мастера. Тот покорно вжал голову в плечи. – Убил бы гадину…
Он оттолкнул от себя Гисли, но не рассчитал сил. Гисли перелетел через всю кухню и ударился спиной о стену. Рот его расплылся.
– За что?! – выкрикнул он плаксиво. – Я тебя вырастил! Я тебя как родного!..
– Заткнись, – процедил Хальдор. – Заткнись, дурак. Парнишка, который спит наверху, – настоящий барон. Понял?
– Насто… То есть как – барон? Ты что, служишь теперь барону, Хальдор? Я так горжусь тобой… Я тебя как родного…
Он увидел бешенство в светлых глазах своего подмастерья и угас, проныв напоследок несколько бессвязных фраз. Хальдор поймал взгляд, подобострастный и робкий, и вдруг что-то обрушилось в его душе. Он подошел к Гисли и прижался к его плечу головой, как делал очень давно, лет девять или десять назад, когда мастер бывал в хорошем настроении и риск получить от него по шее был минимален.
Гисли сказал грустно, неожиданно трезвым голосом:
– Я совсем уже старая развалюха.
– Глупости, – сказал Хальдор. – У тебя золотые руки. И завтра мы заберем тебя с собой.
– В Желтые Камни?
– В Лес. И пожалуйста, протрезвей к утру, хорошо?
18.
Барон проснулся раньше всех. Он спустился на кухню и увидел, что пьяница Гисли и несостоявшийся Черный Мститель спят на полу, разметавшись и беспокойно всхрапывая. В распахнутые окна свистел холодный утренний ветер. В кухне выстуженно пахло объедками. Барон опустился возле Хальдора на колени и потрогал его руку.
– Хальдор, проснись, – сказал он вполголоса.
В ответ послышалось отвратительное ругательство, произнесенное сонным, невнятным голосом. Барон слегка побледнел и закусил губу, но до него быстро дошло, что ругательство прозвучало безотносительно и, вероятно, являлось составной частью образа жизни.
– Хальдор, эй, – повторил барон.
Хальдор открыл глаза и, улыбнувшись, сел, подтянув колени к подбородку.
– Как спалось? – спросил он.
– Ты что, всю ночь провел на полу? – поинтересовался барон.
– Подумаешь, – отозвался Хальдор.
Барон оглянулся на Гисли. Ему явно было не по себе.
– Ты хочешь забрать его отсюда?
– Если вы не против, – тихонько сказал Хальдор.
– Нет, с какой стати…
– Я на вашем месте был бы против.
Барон, слегка вздохнув, подумал, что и он, будучи на своем месте, не в восторге от такой компании, как Гисли.
Хальдор грустно улыбнулся.
– Поверьте, этот человек был когда-то достоин лучшего.
Они шептались, сидя на полу друг против друга. Гисли заворочался и тоненько застонал. Хальдор встал на ноги, пошуровал кувшином в жестяном баке, где на дне оставалось немного тухлой воды, и вылил ее мастеру Гисли на голову.
– Хальдор, собачий сын! – заорал Гисли, подскакивая. – Чтоб у тебя руки отсохли…
Он заметил барона и осекся. Хальдор коварно усмехнулся.
– Рекомендую, господин барон. Мой хозяин, член Ордена Путеводной Нити, мастер Гисли. Добрейшей души человек.
– Я с ним строго, – оправдываясь, сказал Гисли. – А ведь иначе никак, господин барон. Никак иначе.
Мальчик покраснел. Ему вдруг показалось, что над ним насмехаются. Хальдор непринужденно пошарил во всех ящиках и кастрюлях и вторично убедился в том, что есть нечего. Морщась от крепкого болотного духа, он плеснул себе в лицо вонючей воды из бака и поспешно вытерся подолом рубашки. Потом он нашел в кармане штанов ракетницу и зарядил ее.
Гисли, моргая, следил за ним. Ему становилось решительно не по себе при виде величия, к которому поднялся его бывший подмастерье. Вдруг неприятная мысль пришла ему на ум.
– Хальдор, а ведь тебя все еще разыскивают.
– Ну-ну, – отозвался Хальдор свысока.
– Я серьезно говорю, – обиделся мастер. – Этот офицер, которому ты по башке дал, оклемался и стал кричать, что жизни не пожалеет, но разыщет тебя и спросит по большому счету.
– Так и сказал? – фыркнул Хальдор.
– Да. Он, ну, этот офицер, вскочил с постели…
– С какой еще постели?
Мастер помялся и после некоторого колебания честно сказал:
– Когда ты удрал, Хальдор, я уложил офицера в постель, растер ему виски… А что мне оставалось? Я же тебя не осуждаю, что ты удрал…
– Они тебе всю рожу расквасили, а ты им виски растираешь…
– Так что же мне оставалось? – повторил Гисли. – Я же дал им слово, что извещу их, если ты только объявишься.
Хальдор сел к столу и оперся щекой о кулак.
– Слушай, а где сейчас Раварта?
– О, Раварта… Она вышла замуж за младшего командира мокрушинского поста. И покрасила волосы в желтый цвет.
Хальдор невольно улыбнулся.
– И не здоровается при встрече, да?
– Угадал.
Хальдор встал, медленно оглядел кухню, понимая, что видит ее в последний раз. И еще он понял, что ничего не хотел бы взять отсюда на память.
– Ну что, – сказал он. – Уходим?
Гисли не спрашивал, какова их конечная цель. Хальдор сумел пробиться куда-то наверх и все же вернулся, чтобы забрать его к себе – это ли не счастье? О чем еще спрашивать?
На Мокрушинском посту их задержали. Это было тем более неожиданно, что накануне они прошли без единого вопроса, совершенно свободно. За ночь караул сменился. Новый начальник, состоявший, судя по символам на пряжках плаща, в Ордене Каскоголовых – организации, созданной по образу Ордена Шлема, но для нижних чинов, – проявлял на своем посту бдительность и рвение. Он повелительным жестом приказал всем троим задержаться в караульном помещении и приступил к дознанию. Мастер Гисли сообщил, что он – мастер Гисли и что идет он в кабак, чтобы расслабиться после трудовой недели. Разве рабочему человеку нельзя уже и расслабиться? Стражник выслушал его с интереом, но потом ему пришла в голову замечательная идея обыскать барона и изъять у него кинжалы. Барон, который никогда прежде не сталкивался с подобными идеями, от неожиданности впал в полную растерянность. Стражник начал лениво отстегивать баронские кинжалы, небрежными движениями швыряя их на стол. Барон беспомощно смотрел на Хальдора, но молчал – и Хальдор не выдержал.
– Не распускай руки, сволочь, – злобно сказал он.
– Заткнись, до тебя очередь не дошла, – отозвался стражник.
Хальдор обругал его и изготовился к драке. Гисли страшно засуетился и заметался между обоими, хватая за рукав то одного, то второго, пока стражник не хватил его кулаком в переносицу. Хальдор взял со стола два кинжала. Стражник прыгнул на него и повалил на пол. С улицы примчались еще несколько блюстителей. Гисли слабо зашевелился в углу. Хальдор, который неудачно метнул оба ножа и теперь кое-как уворачивался от ударов, краем глаза заметил его и крикнул:
– Гисли, давай к наружной стене!
Мастер осторожно двинулся к выходу, прижимаясь спиной к стенке караульного помещения. Барон отбивался от наседающего на него громилы, и кровь заливала левую половину его лица. У него была рассечена кожа на лбу. Ударом ноги барон ловко перевернул стол, отгородив стражников от раскрытой двери.
Гисли выскользнул на улицу и побежал, все время заносясь вбок, по мокрушинским переулкам по направлению к внешней стене. Барон сорвал с себя пояс и пряжкой засветил стражнику по лбу. Пока тот приходил в себя, Хальдор выскочил из комнаты, и оба друга принялись запирать двери снаружи, продевая в дужки замка пояс и застегивая его на мертвую пряжку. Это должно было удержать блюстителей на одну-две минуты. Хальдор знал мокрушинские трущобы достаточно хорошо, чтобы успеть сгинуть в них так, что потребуется по крайней мере час на то, чтобы найти их следы. Плохо было только одно – он был ранен в грудь под правой ключицей и терял силы.
Схватив барона за руку, Хальдор потащился по жидкой грязи к баракам, где жили строители. Их привозили издалека, с Восточного Берега, и расселяли вдоль внешней стены. Все эти люди говорили на непонятном языке и дружно ненавидели светлогородцев. Однако Хальдер справедливо полагал, что стражников они ненавидят еще больше и потому вряд ли вступят с ними в переговоры.
Они прошли мимо ящиков, сложенных замысловатыми штабелями, спугнули двух женщин, которые, судя по всему, припрятывали в кучах мусора ворованные сковородки, и неожиданно перед ними открылась стена. Хальдор с грустью подумал о том, что второй раз пройти сквозь кирпичную кладку ему не удастся. Он давно уже понял, что дело было не в нем – дело было в том НЕВЕДОМОМ, кто услышал тогда его мольбу, обращенную к Лесу. Он не знал, кто был там, за стеной. Знал он только то, что сейчас за стеной никого нет и надеяться можно только на веревочную лестницу. А до нее еще нужно добраться.
Вскоре они увидели мастера Гисли, который ждал их среди пыльных лопухов. Барон уже почти тащил Хальдера на себе. Им пришлось несколько удалиться от стены, потому что тропинку перегородил могучий сарай, черный от времени, на котором висела зеленая доска с облупившейся надписью: «СКЛАДЫ. ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ ЗЕЛЕНОГЛАЗОЙ БЛОНДИНКИ».
Неожиданно они услышали неподалеку голоса разъяренных стражников, которые, положившись на теорию вероятности, рыскали по Мокрушам. Хальдор на ходу выволок из кармана ракетницу и, подняв руку вверх, с усилием нажал на тугой спусковой крючок. Победно шипя, красный огонек взлетел над стеной и умчался в Лес, где и канул. Хальдор до крови закусил губы. Он видел, что барону не дотащить его до стены, стражники нагонят их раньше.
– Хальдор, проснись, – сказал он вполголоса.
В ответ послышалось отвратительное ругательство, произнесенное сонным, невнятным голосом. Барон слегка побледнел и закусил губу, но до него быстро дошло, что ругательство прозвучало безотносительно и, вероятно, являлось составной частью образа жизни.
– Хальдор, эй, – повторил барон.
Хальдор открыл глаза и, улыбнувшись, сел, подтянув колени к подбородку.
– Как спалось? – спросил он.
– Ты что, всю ночь провел на полу? – поинтересовался барон.
– Подумаешь, – отозвался Хальдор.
Барон оглянулся на Гисли. Ему явно было не по себе.
– Ты хочешь забрать его отсюда?
– Если вы не против, – тихонько сказал Хальдор.
– Нет, с какой стати…
– Я на вашем месте был бы против.
Барон, слегка вздохнув, подумал, что и он, будучи на своем месте, не в восторге от такой компании, как Гисли.
Хальдор грустно улыбнулся.
– Поверьте, этот человек был когда-то достоин лучшего.
Они шептались, сидя на полу друг против друга. Гисли заворочался и тоненько застонал. Хальдор встал на ноги, пошуровал кувшином в жестяном баке, где на дне оставалось немного тухлой воды, и вылил ее мастеру Гисли на голову.
– Хальдор, собачий сын! – заорал Гисли, подскакивая. – Чтоб у тебя руки отсохли…
Он заметил барона и осекся. Хальдор коварно усмехнулся.
– Рекомендую, господин барон. Мой хозяин, член Ордена Путеводной Нити, мастер Гисли. Добрейшей души человек.
– Я с ним строго, – оправдываясь, сказал Гисли. – А ведь иначе никак, господин барон. Никак иначе.
Мальчик покраснел. Ему вдруг показалось, что над ним насмехаются. Хальдор непринужденно пошарил во всех ящиках и кастрюлях и вторично убедился в том, что есть нечего. Морщась от крепкого болотного духа, он плеснул себе в лицо вонючей воды из бака и поспешно вытерся подолом рубашки. Потом он нашел в кармане штанов ракетницу и зарядил ее.
Гисли, моргая, следил за ним. Ему становилось решительно не по себе при виде величия, к которому поднялся его бывший подмастерье. Вдруг неприятная мысль пришла ему на ум.
– Хальдор, а ведь тебя все еще разыскивают.
– Ну-ну, – отозвался Хальдор свысока.
– Я серьезно говорю, – обиделся мастер. – Этот офицер, которому ты по башке дал, оклемался и стал кричать, что жизни не пожалеет, но разыщет тебя и спросит по большому счету.
– Так и сказал? – фыркнул Хальдор.
– Да. Он, ну, этот офицер, вскочил с постели…
– С какой еще постели?
Мастер помялся и после некоторого колебания честно сказал:
– Когда ты удрал, Хальдор, я уложил офицера в постель, растер ему виски… А что мне оставалось? Я же тебя не осуждаю, что ты удрал…
– Они тебе всю рожу расквасили, а ты им виски растираешь…
– Так что же мне оставалось? – повторил Гисли. – Я же дал им слово, что извещу их, если ты только объявишься.
Хальдор сел к столу и оперся щекой о кулак.
– Слушай, а где сейчас Раварта?
– О, Раварта… Она вышла замуж за младшего командира мокрушинского поста. И покрасила волосы в желтый цвет.
Хальдор невольно улыбнулся.
– И не здоровается при встрече, да?
– Угадал.
Хальдор встал, медленно оглядел кухню, понимая, что видит ее в последний раз. И еще он понял, что ничего не хотел бы взять отсюда на память.
– Ну что, – сказал он. – Уходим?
Гисли не спрашивал, какова их конечная цель. Хальдор сумел пробиться куда-то наверх и все же вернулся, чтобы забрать его к себе – это ли не счастье? О чем еще спрашивать?
На Мокрушинском посту их задержали. Это было тем более неожиданно, что накануне они прошли без единого вопроса, совершенно свободно. За ночь караул сменился. Новый начальник, состоявший, судя по символам на пряжках плаща, в Ордене Каскоголовых – организации, созданной по образу Ордена Шлема, но для нижних чинов, – проявлял на своем посту бдительность и рвение. Он повелительным жестом приказал всем троим задержаться в караульном помещении и приступил к дознанию. Мастер Гисли сообщил, что он – мастер Гисли и что идет он в кабак, чтобы расслабиться после трудовой недели. Разве рабочему человеку нельзя уже и расслабиться? Стражник выслушал его с интереом, но потом ему пришла в голову замечательная идея обыскать барона и изъять у него кинжалы. Барон, который никогда прежде не сталкивался с подобными идеями, от неожиданности впал в полную растерянность. Стражник начал лениво отстегивать баронские кинжалы, небрежными движениями швыряя их на стол. Барон беспомощно смотрел на Хальдора, но молчал – и Хальдор не выдержал.
– Не распускай руки, сволочь, – злобно сказал он.
– Заткнись, до тебя очередь не дошла, – отозвался стражник.
Хальдор обругал его и изготовился к драке. Гисли страшно засуетился и заметался между обоими, хватая за рукав то одного, то второго, пока стражник не хватил его кулаком в переносицу. Хальдор взял со стола два кинжала. Стражник прыгнул на него и повалил на пол. С улицы примчались еще несколько блюстителей. Гисли слабо зашевелился в углу. Хальдор, который неудачно метнул оба ножа и теперь кое-как уворачивался от ударов, краем глаза заметил его и крикнул:
– Гисли, давай к наружной стене!
Мастер осторожно двинулся к выходу, прижимаясь спиной к стенке караульного помещения. Барон отбивался от наседающего на него громилы, и кровь заливала левую половину его лица. У него была рассечена кожа на лбу. Ударом ноги барон ловко перевернул стол, отгородив стражников от раскрытой двери.
Гисли выскользнул на улицу и побежал, все время заносясь вбок, по мокрушинским переулкам по направлению к внешней стене. Барон сорвал с себя пояс и пряжкой засветил стражнику по лбу. Пока тот приходил в себя, Хальдор выскочил из комнаты, и оба друга принялись запирать двери снаружи, продевая в дужки замка пояс и застегивая его на мертвую пряжку. Это должно было удержать блюстителей на одну-две минуты. Хальдор знал мокрушинские трущобы достаточно хорошо, чтобы успеть сгинуть в них так, что потребуется по крайней мере час на то, чтобы найти их следы. Плохо было только одно – он был ранен в грудь под правой ключицей и терял силы.
Схватив барона за руку, Хальдор потащился по жидкой грязи к баракам, где жили строители. Их привозили издалека, с Восточного Берега, и расселяли вдоль внешней стены. Все эти люди говорили на непонятном языке и дружно ненавидели светлогородцев. Однако Хальдер справедливо полагал, что стражников они ненавидят еще больше и потому вряд ли вступят с ними в переговоры.
Они прошли мимо ящиков, сложенных замысловатыми штабелями, спугнули двух женщин, которые, судя по всему, припрятывали в кучах мусора ворованные сковородки, и неожиданно перед ними открылась стена. Хальдор с грустью подумал о том, что второй раз пройти сквозь кирпичную кладку ему не удастся. Он давно уже понял, что дело было не в нем – дело было в том НЕВЕДОМОМ, кто услышал тогда его мольбу, обращенную к Лесу. Он не знал, кто был там, за стеной. Знал он только то, что сейчас за стеной никого нет и надеяться можно только на веревочную лестницу. А до нее еще нужно добраться.
Вскоре они увидели мастера Гисли, который ждал их среди пыльных лопухов. Барон уже почти тащил Хальдера на себе. Им пришлось несколько удалиться от стены, потому что тропинку перегородил могучий сарай, черный от времени, на котором висела зеленая доска с облупившейся надписью: «СКЛАДЫ. ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ ЗЕЛЕНОГЛАЗОЙ БЛОНДИНКИ».
Неожиданно они услышали неподалеку голоса разъяренных стражников, которые, положившись на теорию вероятности, рыскали по Мокрушам. Хальдор на ходу выволок из кармана ракетницу и, подняв руку вверх, с усилием нажал на тугой спусковой крючок. Победно шипя, красный огонек взлетел над стеной и умчался в Лес, где и канул. Хальдор до крови закусил губы. Он видел, что барону не дотащить его до стены, стражники нагонят их раньше.