Хафф Таня. След крови

   Вики встала одновременно с Колином, но тот, отвернувшись, направился к выходу из кухни, не обращая на нее никакого внимания.
   — Колин! — Даже Вики застыла, услышав столь выразительные командные нотки в голосе Стюарта, а его племянник резко остановился, ссутулив плечи. — Вики хочет поговорить с тобой.
   Тот медленно повернулся, сверкнув клыками.
   — Колин… — Имя прозвучало как рычание, тихое и угрожающее.
   Более младший вервольф помедлил мгновенье, затем плечи его распрямились и он отрывистым движением головы предложил Вики следовать за собой.
   — На улице слишком жарко, поэтому лучше побеседовать в моей комнате, — сказал он, не оборачиваясь. — Да и дети не будут вмешиваться.
   Вики не была столь уверена в этом, уже имея представление об отношении к личной жизни в семействе оборотней, но, если Колину так было удобнее, они могли говорить хоть на крыше, настолько ей это было безразлично.
   Его комната была одной из трех, построенных дополнительно над навесом для хранения дров, а дверь в следующую оказалась первой, которую Вики увидела закрытой в доме.
   — Генри, — произнес Колин вместо объяснения, когда они проходили мимо. — Он закрывает ее изнутри.
   — Но ведь это вообще не спальня…
   — Верно. Это кладовка. В ней даже нет окна, но, если сдвинуть все припасы к стенам, освобождается место для койки.
   Вики провела ладонью по темному дереву и подумала, чувствует ли Генри ее присутствие в коридоре. Попыталась представить, на что это похоже — лежать здесь в полной темноте.
   «Я не видел солнца уже свыше четырех сотен лет».
   Она вздохнула и вошла в комнату Колина. Тот бросился на кровать, сцепив пальцы за головой, и взглянул на нее сквозь сузившиеся глаза. Вопреки внешне расслабленной позе, каждый мускул в его теле дрожал от напряжения, изготовившись то ли к борьбе, то ли к бегству. Вики не была уверена, к чему именно он готовился, но не хотела и выяснять этого.
   — Я тоже предпочитаю сдавать в стирку свою одежду, — сказала она, кивком указывая на полдюжины чистых форменных рубашек, висевших все еще в пластиковых чехлах на двери шкафа Сбросив пару тренировочных штанов с деревянного стула, она села. — Мне кажется, есть куда лучшее применение свободному времени, чем глаженье белья. — Она наклонилась вперед, опершись локтями на колени. — Итак, думаете ли вы, что это совершил ваш напарник?
   Глаза Колина сузились еще сильнее, а зубы оскалились, но прежде чем он попытался ответить, женщина добавила сухо:
   — Или вы хотите помочь мне доказать, что он этого не делал?
   Медленно, не сводя глаз с ее лица, молодой оборотень сел. Вики восприняла его озадаченное внимание с хладнокровным спокойствием и ожидала, что последует дальше. Следующее слово было за ним.
   — Не думаю, что это сделал Барри, — сказал он наконец.
   — Я этого и не говорила. — Она положила подбородок на сплетенные пальцы. — И я не хочу верить, что он сделал это, а вы — тот человек, который может лучше других доказать его невиновность. Ради Христа, Колин, постарайтесь думать как полицейский, а не… как овчарка. — Он вздрогнул. — Имел ли Барри такую возможность?
   На мгновение Вики не была уверена, что он собирается ей ответить, затем Колин присел на край кровати в позе, являющейся зеркальным отражением ее собственной, и вздохнул:
   — Имел. Мы работали в день оба раза, когда это случилось. Он знает нашу ферму и территорию заповедника. Дежурство закончили в одиннадцать часов прошлой ночью, и Барри мог легко прийти сюда после смены и оставить те следы.
   — Все понятно, эти обстоятельства свидетельствует против него, и мы знаем, что он искусный стрелок…
   — Да, он настолько хорош, что надеется попасть на следующие Олимпийские игры. Однако если он и отливает пули из серебра, то я не смог найти никаких следов этого, а, можете мне поверить, искал я тщательно.
   — Есть ли у него мотив?
   Колин покачал головой:
   — Откуда мне знать? Если Барри сделал это, может быть, он сумасшедший.
   — А это так?
   — Что именно?
   — Я имею в виду, он действительно не в себе? Вы проводите по восемь часов в день с этим человеком. Если он сумасшедший, вы должны были заметить хоть что-нибудь. — Она перевела на него взгляд и, заметив озадаченный вид собеседника, использовала голос, как бейсбольную биту. — Думайте, черт подери! Употребите свои знания!
   Уши Колина явственно сдвинулись назад, дыхание участилось, но молодой вервольф вполне владел собой, и Вики действительно видела, что он размышляет о правомерности этого предположения. Его способность держать себя в руках произвела на женщину сильное впечатление. Если бы незнакомый человек попробовал говорить в подобном тоне с ней, она, скорее всего, сотворила бы какую-нибудь глупость.
   После минутного размышления Колин нахмурился.
   — Я, может быть, не смог бы присягнуть в этом перед судом, — медленно проговорил он, — но готов поклясться жизнью, что он душевно здоров.
   — Ты клянешься своей жизнью, что он в здравом рассудке, — сухо констатировала Вики, — каждый раз, когда вы вместе выходите из дверей полицейского участка. Теперь, когда мы установили это, почему бы нам не сосредоточиться на доказательствах, что он не делал этого.
   — Но…
   — Что «но»? — вспылила Вики, которую поведение Колина начинало уже раздражать. Она понимала, что ее собеседник оказался в ужасном положении, разрываясь между семьей и своим напарником, но это не является оправданием для отключения мозгов. — Расскажи мне об этом человеке.
   — Мы мы вместе учились в полицейской школе. — Колин провел ладонью по коротко остриженным волосам, подчеркивающим остроту подбородка и ушей. — Я вообще не стал бы полицейским, если бы не Барри, и, думаю, то же самое случилось бы и с ним, если бы там не было меня. Он был единственным кадетом с очевидными признаками представителя «этнического меньшинства», а я… я был тем, чем являюсь. И он об этом довольно скоро узнал. Когда нас распределяли после окончания, мы приложили все силы к тому, чтобы остаться вместе — поймите, не потому вовсе, что испытывали друг к другу какую-то особенную привязанность или еще что-нибудь…
   Вики не удивило философское отношение Барри к тому, кем является его напарник. В отношениях «мы против них», которые невольно вырабатываются среди полицейских в силу специфических обстоятельств их службы, выяснение факта, что один из «наших» оказался вервольфом, может потребовать разбирательства, по меньшей мере, на индивидуальном уровне. «Могу ли я рассчитывать на поддержку своего напарника?» — таков был главный вопрос, а вовсе не: «Лает ли мой напарник на луну?» И теперь, когда она задумалась над этим, Вики уже сознавала, что знает нескольких полицейских, «лаявших на луну».
   — … и в ночь, когда меня ранили…
   — Подожди-ка, когда тебя что?
   Колин нетерпеливо повел плечами:
   — Мы застали врасплох пару панков во время налета. Они сбежали, отстреливаясь. Я заработал пулю в ногу. Ничего серьезного.
   — Плохо. Очень плохо. — Вики усмехнулась. — Барри был там?
   — Был, конечно.
   — Он видел, что ты теряешь кровь?
   — Да.
   — Быть может, позже вы говорили о смерти, о том, думаешь ли ты, что вас убьют?
   — Да, но…
   — Почему Барри должен был стрелять в вервольфа серебряными пулями — дорогостоящими зарядами, которые ему приходилось изготавливать самому, рискуя попасться на этом, — когда он знал, что добрый старый свинец сгодится для этого ничуть не хуже?
   — Может, чтобы сбить нас со следа?
   — Колин! — Вики выбросила руки вверх. — Это мог бы задумать сумасшедший, а ты уже заявил мне, что Барри вполне в здравом рассудке. Доверяй своим инстинктам. По крайней мере, если располагаешь достаточным количеством фактов, чтобы подтверждать их.
   Ее собеседник раскрыл рот, закрыл его, а затем содрогнулся, словно освободился от тяжкого груза. Он вскочил на ноги, закинул голову назад и завыл.
   Вики, совершенно забывшая, что он был голый, внезапно обнаружила, что весьма озабочена этим обстоятельством. Оборотень сексуально реагировал на запах, и, следовательно, вообще не реагировал на человека, но люди обладают визуально обоснованным либидо, и Вики вынуждена была удержать свое собственное в пределах промежности.
   «О Господи, этого мне только не хватало!» — подумала она, когда громадные лапы опустились ей на плечи, а большой розовый язык энергично прошелся по всему ее лицу.
   После того как Колин отправился на встречу с вожаком стаи — ему нужно было получить разрешение Стюарта для решительного разговора с Барри о том, что происходит, — Вики провела часть дня в телефонных разговорах, получив подтверждение, что местный егерь действительно был на севере с начала августа — а значит, и в течение тех двух ночей, когда произошли убийства; более того, его алиби было подтверждено свидетельствами посетителей тамошнего бара. Закончив с этим вопросом и вычеркнув Артура Фортрина из списка подозреваемых, она переоделась, и Питер с Розой отвезли ее в Лондон.
   Ураган провел все путешествие, высунув голову из окна, с открытым ртом, с глазами, сузившимися от ветра, с ушами, плотно прижатыми к черепу.
   Список членов обоих клубов птицеводов достать оказалось несложно. Вики просто предъявила президентам каждого клуба свое удостоверение и объяснила обоим, что ее наняли найти дальнего родственника весьма богатого человека.
   — Все, что я должна сделать, — выяснить, жил ли он когда-то близ Лондона и увлекался ли наблюдением за птицами. Если мне удастся разыскать этого человека, он получит огромные деньги.
   — Но кого вы разыскиваете, мужчину или женщину?
   — Я не знаю, — был ее раздраженный ответ. — Голова у старика уже почти ничего не варит, и это все, что бедняга может вспомнить, — я имею в виду, Лондон и птиц. Ах да, он пробормотал что-то о том, что этот родственник был еще снайпером.
   Ни один из президентов не попался на эту удочку. Если убийца был одним из птицеводов, он или она не упомянули о его или ее интересе к оружию в разговорах с президентами обоих клубов.
   — А у вас самих, случайно, не было троюродного брата по имени Энтони Кармалетти?
   Вики скрестила пальцы, когда задавала этот вопрос. Если хотя бы один из них имел кузена по имени Энтони Кармалетти, история, только что пришедшая ей в голову об умирающем дальнем родственнике, собиравшемся ее обогатить, с треском бы провалилась.
   Она получила решительное «нет», сопровождаемое двадцатиминутной лекцией по генеалогии в одном случае, а президент второго клуба, восьмидесятилетний старец, предложил: «Я могу расспросить мою матушку, не могли бы вы зайти ко мне завтра?». Но все же оба списка она получила. «А Селуччи говорит, что я не умею лгать. Ха».
   — Что дальше? — — спросила Роза, когда Вики снова села в машину.
   — Теперь мне нужен список членов фотоклуба, но сомневаюсь, что Ассоциация молодых христиан сразуже сможет протянуть мне его, а также список владельцев зарегистрированного огнестрельного оружия, который получить будет несколько легче… — Полицейские все же не отказывают без особых причин своим коллегам, хотя бы и бывшим. — Но в данный момент я хочу поговорить с доктором Диксоном.
   При первом же взгляде на доктора Диксона стало очевидным, что он не мог быть убийцей. Это был тщедушный старик, который вряд ли мог бы залезть на дерево, уж не говоря о том, чтобы сделать это, нагрузившись мощным ружьем с оптическим прицелом.
   Визит получился коротким, но приятным. Доктор Диксон рассказывал Вики забавные истории о Розе и Питере, когда они были еще детьми; те, о ком шла речь, им не мешали, так как были заняты в соседней комнате — исследовали коллекцию грампластинок хозяина.
   — Опера, — объяснил он, когда Вики задала вопрос, чем, собственно, вызван такой пристальный интерес молодых Хееркенсов. — Каждый вервольф, с которым я когда-либо сталкивался, просто влюблен в оперное искусство.
   — Каждый вервольф? — переспросила женщина.
   — Каждый вервольф, с которым я встречался, — повторил он. — Прежняя стая Стюарта в Вермонте предпочитает итальянскую, но они обитают там более близко к цивилизации и могут позволить себе быть разборчивыми. Большинство остальных, по крайней мере в Канаде, особенно стая, живущая возле парка Алгонквин, и большая группа севернее, близ Мусин, буквально прилипают к приемникам, когда слушают передачи Си-Би-Си по воскресеньям после полудня.
   —Так в тех краях обитают несколько стай?
   — Ну, я только что упомянул о трех, и есть еще, насколько мне известно, две в Юконе и одна в северной Манитобе… — Доктор нахмурился. — Как, черт возьми я могу знать точно? Достаточно для сохранения генетического разнообразия. Хотя в некотором смысле они кажутся состоящими в кровном родстве из-за любви к опере. Им все мало. Я одолжил им массу пластинок и, — тут он намеренно возвысил голос, — иногда мне их возвращают.
   — В следующий раз, доктор Диксон, — немедленно отозвался Питер. — Торжественно вам обещаем.
   — Разумеется, вы их вернете, — пробормотал доктор. — Но если этот проклятый щенок снова начнет их жевать, я…
   — Почешете его между ушками и скажете, что он просто восхитителен, — закончила Роза, входя в комнату с полудюжиной альбомов под мышкой. — Как вы всегда поступаете.
   Когда они уже уходили, Вики помедлила на ступеньках крыльца и увидела, как Ураган через всю лужайку гонится за бабочкой.
   — Что будет, когда вы умрете? — без обиняков спросила она доктора.
   Тот фыркнул:
   — Сгнию, наверное. Почему вы спрашиваете?
   — Я имею в виду, что будет с ними? Они не прекратят нуждаться в докторе после того, как вас не станет.
   — Когда наступит время, я поговорю с молодой докторшей, которой собираюсь передать свою практику. — При этих словах старик рассмеялся. — Она все никак не может понять, кем хочет стать — ветеринаром или терапевтом. Вервольфы, я полагаю, прямо созданы для нее.
   — Не ждите слишком долго, — предостерегла Вики.
   — Не суйтесь своим детективным носом, куда вам не положено, — огрызнулся доктор Диксон. — Я знаю семью Хееркенсов много лет, дольше, чем вы, барышня, прожили на свете. И я не собираюсь упасть замертво и оставить их одинокими перед лицом этого мира.
   — Они и не будут одиноки.
   Старик ухмыльнулся над ее оборонительным тоном, но голос его был мягким, когда он сказал:
   — Я тоже не думаю, что такое может случиться.
 
   Дженнифер и Мэри не вышли к обеду.
   — Они разделили между собой кролика примерно час тому назад, — пояснила Надин, наблюдая за девочками из окна и улыбаясь нежно и печально.
   Колин уже давно ушел на дежурство, так что за стол сели всемером. Дэниел старался как мог, чтобы заместить троих отсутствующих.
   После обеда Вики работала над своими заметками — впечатлениями о Карле Бьене, Фредерике Кляйнбайне, птицеводах, докторе, над новой группой следов, — а затем просто сидела, вспоминая прошедший день и приводя свои мысли в порядок. Сделать это было довольно сложно: у нее в голове накопилось множество всякой всячины и мало что укладывалось в стройную, логически выверенную цепь событий. Оперные арии, звучавшие где-то в доме, мало могли ей в этом помочь, а причудливые обертоны, вносимые в исполнение парой молодых вервольфов, никак нельзя было назвать способствующими концентрации.
   На самом деле, Вики могла придумать множество других вопросов, о которых можно было бы справиться по телефону, но вместо этого пошла к пруду, посмотреть, как Тень охотится на лягушек.
   — Не позволяйте ему объедаться, — Надин постаралась перекричать музыку, когда они направились к пруду, — а то он может заболеть.
   — Я бы нисколько не удивилась, — пробормотала Вики, но в результате разрешила малышу съесть обеих лягушек, которых тот поймал. Он так усердно трудился, подскакивая к ним то так, то этак, заливался столь яростным лаем, что она решила: Тень вполне заслужил это лакомство.
   Вернувшись в дом, она подумала, что, кажется, сумерки растянулись на долгие часы; сверчки и Паваротти пели дуэтом гимн заходящему солнцу. Зрение Вики затуманилось, и ветер, колышущий деревья, превратился для нее в звуки смерти, спокойно приближающейся к самому дому; стук ветвей казался ей звуком щелкающего ружейного затвора. В конце концов сгущающаяся тьма прогнала ее к кухонному столу, где висящая лампочка окружила ее жестко очерченным по краям кругом света.
   Наконец Дональд приподнял голову и, раздув ноздри, объявил:
   — Генри встал.
   Вики сдернула очки и потерла глаза. Время почти наступило.
   «Ты знала, что это будет не совсем обычный день, — размышляла она, — а сейчас предвкушаешь появление бессмертного кровопийцы».

8

   Обычно, когда ему случалось просыпаться не в своем тщательно защищенном убежище, Генри всегда охватывало состояние панического ужаса, в то время как память судорожно пыталась восстановить все предшествующие пробуждению обстоятельства. Сегодня он осознал, где находится, даже прежде, чем полностью восстановилось сознание, по ни с чем не сравнимому запаху вервольфов, пропитавшему крошечную каморку, в которой он проснулся.
   Вампир потянулся и несколько секунд лежал не двигаясь, позволяя ощущениям распространиться настолько, что почувствовал присутствие Вики. Возрастающее чувство голода заставило его пульс биться в унисон с ритмом ее сердца. Сегодня ночью он сможет насытиться.
   Спускаясь вниз по лестнице, он слышал звуки «Дон Жуана» Моцарта, заполнившие старый фермерский дом и, как он подозревал, немалую часть окружающей сельской местности. Стереосистемы были одной из сфер человеческой культуры, которую вервольфы воспринимали всем сердцем. Фицрой даже моргнул от неожиданности, когда дискант, который никогда не смог бы вообразить Моцарт, взмыл вверх и разнесся далеко вокруг, покрывая записанное на пластинке сопрано.
   «Ну что же, полагаю, могло быть и хуже. — Он постарался отстраниться от жизнерадостного приветствия Тени. — Чего же еще ожидать, если на ферме появилось новое поколение».
   Одной рукой почесывая Тень между ушами, Генри остановился на пороге кухни, позволяя глазам привыкнуть к свету. Он почти ожидал увидеть Вики сидящей за столом, но комната была пуста, если не считать Дональда, сидевшего с задранными вверх ногами и наблюдавшего за Дженнифер и Мэри, возящимися возле раковины, доверху заваленной посудой. Секундой позже эта мирная домашняя сцена буквально взорвалась, когда Тень прыгнул вперед и прильнул холодным, мокрым носом к голым ногам Мэри сзади. Тарелка ударилась об пол, подпрыгнула и улеглась в углу, всеми забытая, в то время как обе двойняшки ринулись из кухни в погоне за младшим братцем.
   — Добрый вечер, — проворчал Дональд, когда Фицрой нагнулся, чтобы поднять тарелку. — Ты случайно не знаешь никого из оперных певцов?
   Когда-то — лет двести тому назад — вампир знал танцовщицу из кордебалета, которая часто выступала во вставных номерах оперных спектаклей, но, поразмыслив, он решил, что это совсем не одно и то же.
   — Боюсь, что нет. Но почему ты спрашиваешь об этом?
   — Думал, что если ты знаешь хотя бы одного из них, то смог бы привезти его сюда. — Дональд сделал рукой округлый жест. — Было бы славно услышать все это вживую.
   Генри только собрался объяснить, что Торонто находится совсем не так далеко отсюда и что Канадская Королевская опера, хотя и вряд ли сможет сравниться с Венской, определенно имеет свои достоинства, когда пред ним предстало видение — вервольф в театре, от которого он побледнел. Вместо этого Фицрой спросил:
   — Где все остальные?
   — Волчок и Звездочка…
   «Стюарт и Надин», — мысленно повторил за ним Генри.
   — … на охоте, хотя мисс Нельсон и возражает против этого. Выходку этой ужасной троицы вы видели своими глазами. Колин на службе, а двое других моих…
   Дискант взмыл над соло тенора, образуя две самостоятельные партии.
   — … в гостиной, прилипли к динамикам. Откопали сегодня у доктора пару древних пластинок, этих произведений еще нет на CD. — Дональд почесал заросли рыжих волос на груди и нахмурился. — Лично я думаю, что тенор слегка резковат.
   — Почему у доктора? Кто-то был ранен?
   — Все в порядке, — раздался позади голос Вики из двери, ведущей в ванную комнату; однако по ее голосу можно было понять: пока. Вампир повернулся, и она продолжила: — Мне нужно было поговорить с доктором Диксоном, дабы убедиться, что он не мог быть убийцей.
   — И убедилась?
   — Целиком и полностью. Это не он. А также им не являются напарник Колина и егерь. К несчастью, по меньшей мере еще около четырех десятков человек постоянно появляются в этих лесах с высокоточными биноклями, и один из них может оказаться убийцей, не говоря уже о неопределенном числе любителей-фотографов, имен которых у меня пока нет.
   Брови Фицроя поднялись, и он улыбнулся.
   — Похоже, что день у тебя выдался плодотворный.
   Вики фыркнула:
   — У меня день выдался трудный. — Она поправила очки. — Я практически не приблизилась к тому, кто на самом деле совершил эти убийства. А Стюарт и Надин отправились на ночную прогулку. — Мнение о непростительном легкомыслии оборотней прямо-таки источалось из голоса женщины.
   — Оборотни — охотники, и они…
   — … с успехом могли бы поохотиться в местном супермаркете, пока все это не закончится, — ехидно прервала его Вики. — Как все это делают.
   — Они не похожи на всех остальных, — напомнил ей Генри. — Ты не можешь судить о них по…
   — Прекрати! Я видела столько примеров твоих пояснений об их поведении, что уже сыта ими по горло. — Она вздохнула, увидев на лице вампира изумленное выражение, и покачала головой. — Извини. Просто их нелогичное поведение сильно меня обескураживает.
   — Могли бы мы выйти куда-нибудь и поговорить? — спросил Фицрой.
   — Вне дома? — Вики нахмурилась. — Уже темно. Ты же знаешь, я не смогу ничего увидеть, и, кроме того, снаружи полно комаров. Как насчет моей комнаты?
   — А может быть, лучше моей? — Хотя отведенная ему каморка и была страшно тесной, зато являлась единственной комнатой в доме, которую можно запереть изнутри. Если они приступят там к тому, о чем он уже давно помышляет.. Фицрой чувствовал, как ее кровь взывает к нему, и тарелка, которую он все еще держал в руках, раскололась на части. — Ох, черт возьми! Дональд, я виноват.
   Вервольф только повел плечами, многозначительная улыбка затаилась в уголках его рта.
   — Не стоит беспокоиться из-за такой ерунды. Мы здесь все поголовно жестоко расправляемся с посудой.
   Благодаря свою природу за то, что она позволяла ему больше не краснеть — тонкая кожа и светлые волосы Тюдоров были несчастьем в его короткой прежней жизни, — Генри бросил осколки в мусорное ведро и снова повернулся к Вики. К своему удивлению, он увидел, что ее лицо приняло непроницаемое выражение.
   — Так как поступим? — спросил вампир, предпочитая не выходить пока за рамки формальных отношений.
   Украшенные зубцами светильники освещали лестницу и верхнюю часть помещения, но оборотни, обладавшие почти такой же способностью видеть в темноте, как он сам, не утруждали себя устройством освещения в остальной части дома.
   Вики выругалась и остановилась как вкопанная на границе сумрака.
   — Может быть, моя комната все же лучше, учитывая…
   Генри твердо взял ее руку в свою и, мягко подталкивая, потащил вперед.
   — Это недалеко, — произнес он успокаивающим тоном.
   — Не смей опекать меня, — оборвала его Вики, — я слепну, но пока не впала еще в старческий маразм.
   Однако ее пальцы крепко сжали его локоть, и Фицрой ощущал напряженность в каждом шаге женщины.
   Голая лампочка в сорок ватт, висевшая в центре чулана — было бы определенным преувеличением назвать его комнатой, — отбрасывала достаточно яркий свет, чтобы Вики смогла разглядеть лицо Генри, но сваленный в кучи хлам удерживал тени, наслаивающиеся друг на друга вдоль стен. Вытащив оттуда подушку, она оперлась о стену, следя за тем, как он запирает дверь на засов.
   Вампир уловил нарастающий запах ее желания. Он медленно повернулся, ощущая мучительный голод.
   — Итак, — она сбросила сандалии и почесала укус москита. — Ничто так не отвлекает внимания от зуда в одном месте, как зуд в другом. — Садись, и я расскажу тебе, как прошел у меня день.
   Фицрой сел. Вряд ли он мог сделать сейчас что-либо иное.
   — … таков на данный момент список подозреваемых.
   — Ты действительно веришь, что это мог быть один из птицеводов?
   — Или фотографов. Черт возьми, я бы предпочла, чтобы это был Карл Бьен, или его омерзительный племянник, или какой-нибудь одинокий бродяга, которого мы никогда не выследим.
   — Но ты не думаешь, что это был мистер Бьен.
   — Давай рассуждать здраво. Он порядочный человек. — Вики вздохнула. — Конечно, я слишком мудрю, не исключая его из числа подозреваемых. Имей в виду, пока я исключила из этого списка только троих.
   — Я не могу поверить в это. — Генри поднял левую ногу женщины, вытянул ее на топчане рядом с собой и начал массировать икроножную мышцу, стискивая ее большими пальцами и затем перекатывая между ладонями.
   После нерешительной попытки вытащить ногу из этого зажима, Вики оставила ее там, где она была.