Таня ХАФФ
СЛЕД КРОВИ
Дуверну Джонсу, который терпеливо отвечал на сотни вопросов, в том числе на те, что мне и в голову не приходило задать. С особой благодарностью Кену Сагаре, чья щедрость позволила мне закончить рукопись вовремя и без особого ущерба для зрения.
1
Низко повисший в ночном небе серп луны превратил окрестности тихой фермы в таинственный пейзаж с перемежающимися пятнами серебристого света и густой тени. Каждая травинка, приобретшая за два месяца непрекращавшейся летней жары золотисто-коричневый цвет, отбрасывала тонкую черную тень. По кустарнику, росшему понизу вдоль ограды, и по дороге для тех, кто не отваживался ходить ночью по открытым полям, внезапно пронесся шорох, а затем снова воцарилась тишина, словно какое-то ночное создание проскользнуло и исчезло, увлеченное своими, известными только ему таинственными делами.
Большая отара овец, молочно-белых в лунном свете после недавней летней стрижки, разместилась для ночевки у края пастбища Если бы не мерное движение множества жующих челюстей, случайное прядание ушами или подергивание ягненка, беспокойного даже во сне, стадо можно было бы принять за обнажившийся выступ каменистой белой породы. Внезапно этот выступ пришел в движение; несколько овечьих голов разом поднялись вверх, ноздри животных уловили легкое колебание воздуха.
Очевидно, они были знакомы с созданием, перескочившим ограду и бегущим по лугу, так как, хотя овцы оставались в напряженном ожидании, следили они за приближением этого существа скорее с умеренным любопытством, нежели с тревогой. Огромный черный зверь остановился, чтобы пометить столб изгороди, затем углубился на несколько шагов в поле и сел, осматривая овец с видом собственника. Что-то в его силуэте, в форме головы подсказывало, что это был волк, в то время как окрас, размеры, ширина груди, а кроме того реакция стада свидетельствовали скорее в пользу собаки.
Удостоверившись, что все было в должном порядке, зверь размашистыми прыжками начал продвигаться вдоль края ограждения, пушистый хвост раскачивался позади, как знамя, а лунный свет волнами пробегал по густому меху при каждом его движении. Набирая скорость, он перескочил через куст чертополоха — скорее испытывая радость от самого движения, чем из-за препятствия на своем пути — и пересек по диагонали нижний край пастбища.
Какой-то звук, отдаленно напоминающий кашель, послужил упреждающим сигналом об опасности, и в тот же момент голова зверя словно взорвалась, разлетевшись на куски и разбрызгивая вокруг осколки костей и потоки крови. По телу, сбитому с ног чудовищным ударом, пробежада судороги, и животное затихло, больше не шевелясь.
Почуявшие запах крови овцы заблеяли и, охваченные паникой, ринулись шумной плотной массой на дальний край пастбища, столпившись там у его ограждения. По счастью, они мчались против ветра, а не в подветренную сторону. Когда оказалось, что больше ничего не происходит, животные постепенно начали успокаиваться, а несколько овец с ягнятами выбрались из стада и принялись устраиваться на ночлег на новом месте.
Сомнительно, что трое зверей, перескочивших через изгородь вскоре после этого происшествия, вооще заметили овец. Казалось, их огромные лапы едва касались земли, когда они бросились к телу. Один из них, с вздыбившейся красновато-коричневой шерстью на загривке, начал пятиться вдоль следа убитого животного, но рычание более крупного из двух других призвало его обратно.
Три остроконечные морды поднялись вверх, и раздавшийся вой снова всполошил овец. По тому, как волнами нарастал этот жуткий звук, по его первобытным каденциям исчезло всякое сходство этих воющих животных с собаками.
Вики ненавидела август. Торонто в этом месяце доказывал, что стал городом мирового класса: жара и влажность не позволяли разойтись автомобильным выхлопным газам, а воздух в каньоне, выстланном бетоном и стеклом в районе Йонг-стрит и Блуар, приобрел желтовато-коричневый оттенок, оставлявший горький привкус в горле. Ошалевшие от жары горожане стремились вырваться на природу, нервы у всех были доведены до предела. Полицейские в голубых форменных брюках, вынужденные выходить на дежурство в шляпах и тяжелых ботинках, ненавидели август по причинам как личного, так и профессионального свойства. Вики ушла из полиции и была избавлена от ношения формы около года назад, но прежнему терпеть не могла этот месяц. В ее сознании август оказался прочно связанным с отказом от работы, которую она любила, и этот наименее приятный из всех месяцев года навечно останется для нее, наверное, самым черным. Открывая дверь в квартиру, она постаралась не обращать внимания на исходивший от ее тела неприятный запах. Вики провела весь день, а вернее, последние три дня, работая над восстановлением порядка на маленькой фабрике по переработке кофе на Рэйлсайд-драйв. За последний месяц компании досаждал целый ряд неприятностей, связанных с поломками оборудования, и владельцы пришли к выводу, что столкнулись с проявлениями саботажа. Придя в отчаяние — узкая специализация не позволяла фабрике достойно соперничать с межнациональными гигантами, если она за короткое время не справится с простоем производства, — владельцы наняли Вики для выяснения, что именно у них происходит.
«И Вики Нельсон, частный детектив, явившись туда, немедленно вникла в суть событий». Она закрыла за собой дверь и с наслаждением стянула с тела пропотевшую футболку. Действительно, ей в первый же день удалось вычислить работника, преднамеренно выводящего из строя оборудование, но даже зная это, понадобилось еще два дня, чтобы определить, как он это делал, и собрать достаточное количество улик, дабы обосновать обвинения. Завтра она должна будет прийти на фабрику в последний раз, положить на стол мистеру Глассману отчет — и никогда впредь даже близко не проходить мимо этого места.
Сегодня Вики хотела принять душ, съесть что-нибудь не имеющее запаха кофе и провести скучный вечер, бессмысленно уставившись в экран ненавистного телевизора.
Швырнув грязную футболку в угол, она принялась стягивать джинсы. Единственная положительная сторона запаха пота заключалась в том, что он обеспечивал ей сидячее место в подземке при возвращении домой, и притом никто не старался придвинуться к ней поближе.
Как только горячая вода принялась уничтожать этот запах и скованность во всех суставах, зазвонил телефон. И затыкаться он не собирался. Вики попробовала игнорировать его, увеличив напор струи душа, но без особого успеха. Она никогда не могла достойно сопротивляться непреодолимому влечению ответить на телефонный звонок. Тихо бормоча про проклятия, она выключила воду, быстро обернулась полотенцем и бросилась к телефонной трубке.
— Ох, наконец ты откликнулась, дорогая. Почему ты так долго не подходила к телефону?
— У меня очень маленькая квартира, ма, — вздохнуланула Вики. Ей надо было догадаться, что произойдет именно это. — Тебе не пришло в голову, примерно на седьмом звонке, что, возможно, я не собиралась отвечать на звонок?
— Разумеется, нет. Я знала, что ты уже дома, иначе мне бы ответил автоответчик.
Вики никогда не оставляла автоответчик включенным, когда была дома, считая это проявлением определенной грубости. Не исключено, что наступило время пересмотреть свое отношение к этому вопросу. Полотенце начало раскручиваться, и она едва успела подхватить его — квартира на втором этаже находилась не достаточно высоко для того, чтобы разгуливать по ней в голом виде при неопущенных шторах. —Я была в душе, ма.
— Ну и славно, что я не оторвала тебя от чего-нибудь важного. Я хотела позвонить тебе перед тем, как уйти с работы…
«Чтобы этот звонок оплатил департамент естественных наук», — мысленно добавила Вики. Ее матушка проработала в качестве секретаря в Королевском университете в Кингстоне дольше, чем большинство штатных профессоров, и распространяла свою кипучую деятельность настолько широко, насколько могла.
— … и выяснить, когда у тебя будет отпуск в этом году, чтобы мы смогли некоторое время провести вместе.
Все понятно. Вики любила свою мать, но после трех дней подряд, проведенных в ее компании, была готова совершить матереубийство.
— Теперь у меня не будет отпусков, ма. Я сама себе хозяйка и должна браться за любую работу, которая мне попадется. И, кроме того, ты была здесь в апреле.
— Но ты ведь лежала в больнице, дорогая, и это нельзя было назвать нормальной семейной встречей.
Два вертикальных шрама на ее левом запястье побледнели и были похожи теперь на тонкие красные царапины. Это выглядело как попытка самоубийства, и пришлось в высшей степени ловко маневрировать, чтобы избежать необходимости рассказать матери о том, как она в действительности их заполучила Матери было бы нелегко пережить, что ее дочь предназначил в жертву демону какой-то шизанутый любитель оккультных наук.
— Как только у меня будет свободный уик-энд, заскочу к тебе, обещаю. А теперь я должна вернуться в ванную. С меня капает на ковер.
— Приведи с собой этого Генри Фицроя. Мне бы хотелось повидаться с ним.
Вики усмехнулась. Генри Фицрой и ее матушка. Это стоило уик-энда в Кингстоне.
— Я так не думаю, ма.
— А почему бы и нет? Что в нем плохого? Почему он избегал меня в больнице?
— Он вовсе не избегал тебя, и в нем нет ничего плохого. — «Вот именно. Он ведь умер в 1536 году». — Он писатель. Ну, конечно, он несколько… необычен.
— Еще более, чем Майкл Селуччи?
— Мама! — Она очень хорошо представил; матери поднялись брови.
— Милая, возможно, ты не помнишь этого, но в свое время ты встречалась со множеством необычных мальчиков.
— Я больше не встречаюсь с мальчиками,ма. Мне скоро стукнет тридцать два.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, помнишь того молодого человека, когда ты училась в старших классах? Я не припомню его имя, но он держал целый гарем…
— Я позвоню тебе, ма.
— До скорого.
— До скорого, — с облегчением вздохнула Вики, снова подхватывая полотенце и вешая трубку — Встречаться с необычными мальчиками в мое время, фыркнула и направилась в ванную. Все верно, возможно, парочка из них действительно была довольно оригинальной, но Вики питала абсолютную уверенность, что ни один из них не был вампиром.
Она снова включила воду и усмехнулась, вообразив эту сцену. «Ма, я имею честь представить тебе Генри Фицроя. Он вампир». Ее мать, беспредельно практичная, возможно, спросила бы, какую группу крови предпочитает мистер Фицрой. Нужно было очень сильно постараться, чтобы разрушить представления ее матушки о мире.
Вики только успела переложить омлет со сковородки на тарелку, как телефон зазвонил снова.
— Так я и знала, — пробормотала она, схватив вилку и переходя в гостиную. —Этот проклятый аппарат никогда не звонит, если я ничего не делаю. До заката еще не менее двух часов, так что это не Генри.
— Вики? Селуччи. — При столь плотном скоплении Майклов в городской полиции Торонто большинство носителей этого имени усвоило неизменную привычку представляться по фамилии как на службе, так и вне ее. — Ты помнишь фамилию предполагаемого помощника Квеста? Того типа, которому так и не было предъявлено обвинение?
— Добрый вечер, Майк. Приятно слышать твой голос. У меня все в порядке. Благодарю тебя. — Она сунула вилку с куском омлета в рот, ожидая, когда ее приятель взорвется.
— Кончай трепаться, Вики. У него было какое-то женское имя… Мэрион, Мэрилин…
— Марго. Алан Марго. А в чем дело?
Даже сквозь уличный шум она расслышала в его голосе самодовольную усмешку.
— Это секретная информация.
— Послушай, ты, сукин сын, если ты используешь мои мозги по той причине, что слишком ленив, чтобы самому просмотреть материалы дела, не смей произносить: «Это секретная информация». Во всяком случае, если хочешь дожить до пенсии.
Селуччи вздохнул:
— Пошевели мозгами, теми самыми, которые я, как ты меня обвиняешь, пытаюсь использовать.
— Вы вытащили еще одно тело из озера?
— Буквально несколько минут тому назад.
По-видимому, он все еще был на берегу озера. Теперь понятно, почему разговор происходил на фоне такого шума.
— Тот же характер кровоподтеков?
— Насколько я могу сказать. Люди из коронерской службы только что увезли тело.
— Прищучьте этого подонка.
— Мы так и собираемся сделать, — сказал Майк.
Вики повесила трубку и устроилась полулежа в откидном кожаном кресле, тарелка с омлетом опасно балансировала у нее на ладони. Два года назад это дело расследовала она. На ней лежала ответственность найти мерзавца, избившего до потери сознания пятнадцатилетнюю девушку и затем бросившего ее в озеро Онтарио. После шести недель работы они поймали мужчину по фамилии Квест, поймали, судили и упрятали за решетку. Однако в деле был замешан еще один человек. Вики нисколько не сомневалась в этом, Квест так и не раскололся, и они не смогли предъявить ему обвинение.
На этот раз…
Она сдернула очки с переносицы. На этот раз Селуччи достанет его, и Вики Нельсон, бывшая «звезда» городской полиции по прозвищу Победа, останется в стороне. Комната перед глазами расплылась в неясную картину с размытыми разноцветными очертаниями, и она поспешно водрузила очки на место.
— Дерьмо!
Глубоко дыша, она заставила себя успокоиться. Все равно, главное — прищучить этого Марго, и не важно, кто проведет арест. Она отыскала пульт дистанционного управления и включила телевизор. «Сойки» играли в Милуоки.
Вздохнув, она подцепила вилкой кусок остывшего омлета и принялась вслушиваться в гипнотизирующие голоса дикторов, разыгрывающих «увертюру» перед матчем. Как и все жители Канады, достигшие определенного возраста, Вики была заядлой хоккейной болельщицей, кроме того, почти невозможно жить в Торонто и не стать фанатом бейсбола.
Шел конец седьмого периода со счетом три к пяти, «Сойки» отставали на две пробежки, с двумя аутами, и игрок на второй позиции встал против Муки Уилсона. Уилсон ударил, и Вики заметила, как лоб питчера «Пивоваров» покрылся испариной. В этот момент зазвонил телефон.
— Так я и знала. — Она протянула руку вниз и подтащила телефон к себе на колени. Закат должен был наступить в 20:41. Теперь было пять минут десятого. Это, конечно же, Генри.
Один — ноль.
— Да, я слушаю.
— Вики? Это Генри. С тобой все в порядке?
Первый пропущенный мяч.
— Да, все хорошо. Просто ты позвонил в не совсем удачное время.
— Извини, но я просто вынужден тебя побеспокоить. Мои друзья нуждаются в твоей помощи.
— В моей помощи?
— Ну, им нужна помощь частного детектива. А ты — единственная, кого я знаю.
Второй пропущенный мяч.
— Им требуется помощь прямо сейчас? Осталось разыграть всего две подачи в игре. Насколько безнадежна наша ситуация?
— Вики, это важно. — По голосу Генри она почувствовала, что так оно и есть на самом деле.
Вики вздохнула, когда Уилсон выскочил в левое поле, и выключила телевизор.
— Ну, если это в самом деле так важно…
— Можешь мне поверить.
— … тогда я сейчас к тебе подъеду. — Уже собравшись было прервать связь, она снова поднесла трубку к губам: — Генри?
Тот еще не успел положить трубку. — Да?
— Эти твои друзья, они не вампиры?
— Нет. — Сквозь озабоченность Вики почуствовала в голосе Генри Фицроя легкое изумление. — Они не вампиры.
Грег кивнул молодой женщине и нажал кнопку звонка, давая знать, что пропускает ее в вестибюль. Вики Нельсон, так ее звали, и она несколько раз за лето появлялась здесь во время его дежурства. Хотя выглядела она так, что в других обстоятельствах пришлась бы ему по нраву, ночной охранник так и не смог избавиться от впечатления, сложившегося у него во время их первой встречи прошлой весной. И хотя он догадывался, что обычно эта дамочка врядли открывает двери полураздетой, все же у Грега осталось впечатление, что она, видимо, что-то скрывала в ту ночь.
Только вот что именно?
В течение последних двух месяцев его уверенность в том, что Генри Фицрой — вампир, несколько потускнела. Охраннику нравился мистер Фицрой, он относился к нему с уважением, осознав, что все странности его поведения скорее могут объясняться писательской профессией, нежели тем, что тот — творение ночи, но одно, последнее сомнение все же у старика оставалось.
Что же должна была скрывать эта женщина той ночью? И почему?
Время от времени, ради душевного покоя, Грег намеревался напрямую спросить ее об этотом, но всякий раз твердые очертания подбородка мисс Нельсон удерживали его от проявления любопытства. Так что ночной охранник продолжал сомневаться. И внимательно следил за всем происходящим. Так, на всякий случай.
Вики определенно почувствовала облегчение, когда двери лифта за ней закрылись. Внимательный взгляд этого охранника всегда заставлял ее чувствовать себя — как бы поточнее выразиться — грязной. «Конечно, это моя собственная вина. Я открыла ему дверь практически голая». Это было единственным решением, которое она смогла придумать в тот момент, и оно сработало, отвлекая старика от намерения пустить в ход молоток для крокета. Вряд ли стоит сетовать на побочные эффекты этого ее поступка.
Она нажала на кнопку четырнадцатого этажа и заправила белую рубашку для гольфа в красные шорты. Маленькое «приключение» прошлой весной избавило ее от нескольких фунтов веса, и пока Вики умудрялась удерживать их от возвращения на прежнее место. Она была слишком мускулиста и потому никогда не выглядела особо стройной — тайная ее мечта, в которой Вики не признавалась никому на свете, — но как было бы славно иметь чуть более отчетливо определенную талию. Скосив глаза, она исследовала свое отражение на стенах кабины лифта из нержавеющей стали, под яростным сиянием люминесцентных светильников.
«Не так уж плохо для старой клячи», — решила Вики, сдирая с переносицы ненавистные очки. На миг ей пришло в голову, что неплохо было бы одеться более строго, но затем она решила, что, если друзья Генри Фицроя, незаконного отпрыска Генриха VIII, некогда бывшего герцогом Ричмондским, и т. д. и т. п. , придут в негодование, увидев частного детектива, представшего перед ними в шортах, это их личные проблемы.
Когда лифт достиг этажа Генри, Вики повесила сумку на плечо и придала лицу профессиональное выражение. Оно сохранялось ровно до тех пор, пока дверь квартиры с шумом не отворилась и перед ней не возникла огромная собака красно-коричневой масти.
«Оно — нет, он — должен быть собакой. — Вики протянула руку, чтобы животное обнюхало ее, — Волки не бывают такого цвета. Или таких размеров. Не так ли?» Она могла бы добавить, что волки обычно не разгуливают по кондоминиумам в центре Торонто, но, если принять во внимание, что это было жилье Генри, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Зверь с восторгом обнюхал протянутую руку, а затем требовательно стал просовывать голову под ее пальцы. Вики усмехнулась, прикрыла за собой дверь и послушно принялась почесывать густой мех меж заостренных ушей животного.
— Генри? — позвала она, когда хвост, столь мощный, что мог запросто свалить с ног взрослого человека, ритмично застучал по стене. — Ты дома?
— В гостиной.
Что-то в тоне голоса Фицроя заставило ее нахмуриться, но огромная лапа, прикоснувшаяся к подъему ноги, почти мгновенно отвлекла ее внимание. — Отвали, ты, чудовище. — Собака послушно убрала лапу. Вики схватила ее морду одной рукой и покачала массивную голову из стороны в сторону. — Пошли, парень, нас уже ждут.
Зверь улыбнулся — иначе невозможно было назвать выражение, появившееся на его морде, — развернулся и направился в гостиную. Она последовала за ним.
Генри стоял на своем обычном месте, возле громадной стены, глядевшей окнами на город внизу. Электрическим освещением он пользовался в тех редких случаях, когда принимал гостей, при этом рыжие волосы вампира приобретали красноватый оттенок, а светло-карие глаза казались почти золотыми. На самом деле Вики лишь догадывалась о подобном свойстве его глаз, так как с того расстояния, с какого она обычно за ним наблюдала, таких деталей разглядеть не могла. Однако она никогда не уставала смотреть на него; внешность Генри Фицроя могла изменяться от просто приятной до чрезвычайно эффектной, и Вики, конечно, могла понять, какими невзрачными выглядели Люси и Мина в сравнении с его хорошо известным вымышленным Стокером двойником.
Он был не один. Молодая женщина, вставлявшая диск в CD-плеер, обернулась, как только Вики вошла в гостиную, скрывая улыбку, заметив, как тщательно и явно ее рассматривают. В ответ она окинула незнакомку долгим взглядом.
«Танцовщица? — предположила Вики. Хотя и не слишком большого роста, девушка обладала развитой гладкой мускулатурой и держалась с видом, который можно было определить как вызывающий. — И не пытайся, малышка. Если я и не совсем вдвое тебя старше — девице было не больше восемнадцати, — то уж определенно вдвое опаснее». Короткая грива светлых серебристых волос, Вики поняла с первого взгляда, была натуральной; брови могли быть высветленными, но не ресницы. Хотя ее нельзя было назвать безусловно красивой, белокурые волосы составляли экзотический контраст на фоне темного загара. «А этот сарафанчик определенно оставлял мало места для воображения». Их взгляды встретились, и брови Вики поднялись от удивления. На одно мгновенье она, казалось, поняла, что здесь происходит, но этот миг прошел, и девушка, застенчиво улыбаясь, опустила светлые ресницы. Большая рыжая собака подошла и встала возле Генри, причем ее голова пришлась на уровень его талии, после чего они вдвоем шагнули вперед. На лице Фицроя отразилось продуманное равнодушие. Собака выглядела на редкость жизнерадостной.
— Вики, позволю себе удовольствие представить тебе Розу Хееркенс. Ее семья столкнулась с определенными неприятностями, с которыми, я думаю, ты могла бы помочь им справиться.
— Рада встретиться с вами. — Вики протянула руку, бросив быстрый взгляд на Генри. «Что, черт возьми, он сказал ей обо мне?»
Девушка пожала ей руку. Очень немногие женщины умеют достойно пожать руку — ведь их воспитывали не для этого, — и Вики была удивлена как крепким, под стать ее собственному, рукопожатием, так и мозолистым ребром ладони. Высвободив руку, Роза указала на собаку, прислонившуюся к ее ногам:
— Это — Ураган.
Ураган поднял лапу.
Наклонившись, чтобы пожать ее, Вики усмехнулась:
— Приятно встретиться также и с вами, Ураган.
Большая собака издала короткий лай и наклонилась вперед, проведя языком по ее лицу с такой силой, что едва не сбила с нее очки.
— Ураган, немедленно прекрати! — Погрузив обе руки в красновато-коричневую шерсть, Роза оттащила собаку от Вики. — Возможно, наша новая знакомая не любит, когда ее обслюнявливают.
— Да нет, я ничего не имею против. — Вики отерла лицо ладонью и поправила очки на переносице. — Какой породы этот зверь? Он великолепен. — Затем она рассмеялась, так как Ураган, очевидно, понял комплимент и теперь весьма самоуверенно поводил из стороны в сторону хвостом.
— Пожалуйста, не хвалите его, мисс Нельсон, он и так слишком тщеславен. — Роза вдавила колено в плечо огромной собаки и опрокинула ее на пол. — А что касается породы — от нее у нас одни неприятности.
Ураган, похоже, не имел ничего против столь бесцеремонного обращения. Высунув язык, он перекатился на спину и, задрав в воздух все четыре лапы, посмотрел на Вики определенно с предвкушением желанного удовольствия.
— Ты хочешь, чтобы тебе почесали живот?
— Ураган! — Команда Генри подняла собаку с пола, и она встала — нехотя, но с явным осознанием своей вины.
Вики взглянула на него с безмерным удивлением. Что с ним творится?
— Возможно, — вампир встретился с ее вопрошающим взглядом, затем перевел глаза на девушку и собаку, — нам имеет смысл перейти к делу.
Вики обнаружила, что движется в направлении к дивану, не приняв самостоятельно такого решения. Она испытывала отвращение, когда Фицрой поступал с ней таким образом, — отвращение потому, что подчиняется подобным приказаниям. И Вики действительно его испытывала, так как не была уверена, подчиняется ли она вампиру или принцу; каким-то образом послушание сверхъестественным способностям казалось менее достойным порицания, чем подчинение воле мелкого средневекового диктатора. «Думаю, его бессмертному высочеству и мне придется побеседовать на эту тему… »
Бросив сумку на пол, она оперлась на спинку красного бархатного дивана, наблюдая, как Роза уютно свернулась в кресле, а Ураган улегся на пол возле ее ног. Животное смотрелось великолепно на фоне кремового ковра, но ею красновато-коричневый мех плохо гармонировал с красной обивкой кресла. Генри же, вытянув ноги в хлопчатобумажных брюках, устроился рядом с ней на диване, так близко, что на миг Вики показалось, будто они оказалась наедине.
— Слишком рано, Вики, ведь ты потеряла очень много крови.
Она почувствовала, как запылало ее лицо. Ей просто в голову не приходило, что он может не захотеть… Ведь это было именно то, к чему они всегда ведут, не так ли?
— В больнице восстановили большую ее часть, Генри. Я чувствую себя прекрасно. В самом деле…
— Я верю тебе. — Он улыбнулся, и внезапно Вики почувствовала, что ей не хватает воздуха.
Большая отара овец, молочно-белых в лунном свете после недавней летней стрижки, разместилась для ночевки у края пастбища Если бы не мерное движение множества жующих челюстей, случайное прядание ушами или подергивание ягненка, беспокойного даже во сне, стадо можно было бы принять за обнажившийся выступ каменистой белой породы. Внезапно этот выступ пришел в движение; несколько овечьих голов разом поднялись вверх, ноздри животных уловили легкое колебание воздуха.
Очевидно, они были знакомы с созданием, перескочившим ограду и бегущим по лугу, так как, хотя овцы оставались в напряженном ожидании, следили они за приближением этого существа скорее с умеренным любопытством, нежели с тревогой. Огромный черный зверь остановился, чтобы пометить столб изгороди, затем углубился на несколько шагов в поле и сел, осматривая овец с видом собственника. Что-то в его силуэте, в форме головы подсказывало, что это был волк, в то время как окрас, размеры, ширина груди, а кроме того реакция стада свидетельствовали скорее в пользу собаки.
Удостоверившись, что все было в должном порядке, зверь размашистыми прыжками начал продвигаться вдоль края ограждения, пушистый хвост раскачивался позади, как знамя, а лунный свет волнами пробегал по густому меху при каждом его движении. Набирая скорость, он перескочил через куст чертополоха — скорее испытывая радость от самого движения, чем из-за препятствия на своем пути — и пересек по диагонали нижний край пастбища.
Какой-то звук, отдаленно напоминающий кашель, послужил упреждающим сигналом об опасности, и в тот же момент голова зверя словно взорвалась, разлетевшись на куски и разбрызгивая вокруг осколки костей и потоки крови. По телу, сбитому с ног чудовищным ударом, пробежада судороги, и животное затихло, больше не шевелясь.
Почуявшие запах крови овцы заблеяли и, охваченные паникой, ринулись шумной плотной массой на дальний край пастбища, столпившись там у его ограждения. По счастью, они мчались против ветра, а не в подветренную сторону. Когда оказалось, что больше ничего не происходит, животные постепенно начали успокаиваться, а несколько овец с ягнятами выбрались из стада и принялись устраиваться на ночлег на новом месте.
Сомнительно, что трое зверей, перескочивших через изгородь вскоре после этого происшествия, вооще заметили овец. Казалось, их огромные лапы едва касались земли, когда они бросились к телу. Один из них, с вздыбившейся красновато-коричневой шерстью на загривке, начал пятиться вдоль следа убитого животного, но рычание более крупного из двух других призвало его обратно.
Три остроконечные морды поднялись вверх, и раздавшийся вой снова всполошил овец. По тому, как волнами нарастал этот жуткий звук, по его первобытным каденциям исчезло всякое сходство этих воющих животных с собаками.
Вики ненавидела август. Торонто в этом месяце доказывал, что стал городом мирового класса: жара и влажность не позволяли разойтись автомобильным выхлопным газам, а воздух в каньоне, выстланном бетоном и стеклом в районе Йонг-стрит и Блуар, приобрел желтовато-коричневый оттенок, оставлявший горький привкус в горле. Ошалевшие от жары горожане стремились вырваться на природу, нервы у всех были доведены до предела. Полицейские в голубых форменных брюках, вынужденные выходить на дежурство в шляпах и тяжелых ботинках, ненавидели август по причинам как личного, так и профессионального свойства. Вики ушла из полиции и была избавлена от ношения формы около года назад, но прежнему терпеть не могла этот месяц. В ее сознании август оказался прочно связанным с отказом от работы, которую она любила, и этот наименее приятный из всех месяцев года навечно останется для нее, наверное, самым черным. Открывая дверь в квартиру, она постаралась не обращать внимания на исходивший от ее тела неприятный запах. Вики провела весь день, а вернее, последние три дня, работая над восстановлением порядка на маленькой фабрике по переработке кофе на Рэйлсайд-драйв. За последний месяц компании досаждал целый ряд неприятностей, связанных с поломками оборудования, и владельцы пришли к выводу, что столкнулись с проявлениями саботажа. Придя в отчаяние — узкая специализация не позволяла фабрике достойно соперничать с межнациональными гигантами, если она за короткое время не справится с простоем производства, — владельцы наняли Вики для выяснения, что именно у них происходит.
«И Вики Нельсон, частный детектив, явившись туда, немедленно вникла в суть событий». Она закрыла за собой дверь и с наслаждением стянула с тела пропотевшую футболку. Действительно, ей в первый же день удалось вычислить работника, преднамеренно выводящего из строя оборудование, но даже зная это, понадобилось еще два дня, чтобы определить, как он это делал, и собрать достаточное количество улик, дабы обосновать обвинения. Завтра она должна будет прийти на фабрику в последний раз, положить на стол мистеру Глассману отчет — и никогда впредь даже близко не проходить мимо этого места.
Сегодня Вики хотела принять душ, съесть что-нибудь не имеющее запаха кофе и провести скучный вечер, бессмысленно уставившись в экран ненавистного телевизора.
Швырнув грязную футболку в угол, она принялась стягивать джинсы. Единственная положительная сторона запаха пота заключалась в том, что он обеспечивал ей сидячее место в подземке при возвращении домой, и притом никто не старался придвинуться к ней поближе.
Как только горячая вода принялась уничтожать этот запах и скованность во всех суставах, зазвонил телефон. И затыкаться он не собирался. Вики попробовала игнорировать его, увеличив напор струи душа, но без особого успеха. Она никогда не могла достойно сопротивляться непреодолимому влечению ответить на телефонный звонок. Тихо бормоча про проклятия, она выключила воду, быстро обернулась полотенцем и бросилась к телефонной трубке.
— Ох, наконец ты откликнулась, дорогая. Почему ты так долго не подходила к телефону?
— У меня очень маленькая квартира, ма, — вздохнуланула Вики. Ей надо было догадаться, что произойдет именно это. — Тебе не пришло в голову, примерно на седьмом звонке, что, возможно, я не собиралась отвечать на звонок?
— Разумеется, нет. Я знала, что ты уже дома, иначе мне бы ответил автоответчик.
Вики никогда не оставляла автоответчик включенным, когда была дома, считая это проявлением определенной грубости. Не исключено, что наступило время пересмотреть свое отношение к этому вопросу. Полотенце начало раскручиваться, и она едва успела подхватить его — квартира на втором этаже находилась не достаточно высоко для того, чтобы разгуливать по ней в голом виде при неопущенных шторах. —Я была в душе, ма.
— Ну и славно, что я не оторвала тебя от чего-нибудь важного. Я хотела позвонить тебе перед тем, как уйти с работы…
«Чтобы этот звонок оплатил департамент естественных наук», — мысленно добавила Вики. Ее матушка проработала в качестве секретаря в Королевском университете в Кингстоне дольше, чем большинство штатных профессоров, и распространяла свою кипучую деятельность настолько широко, насколько могла.
— … и выяснить, когда у тебя будет отпуск в этом году, чтобы мы смогли некоторое время провести вместе.
Все понятно. Вики любила свою мать, но после трех дней подряд, проведенных в ее компании, была готова совершить матереубийство.
— Теперь у меня не будет отпусков, ма. Я сама себе хозяйка и должна браться за любую работу, которая мне попадется. И, кроме того, ты была здесь в апреле.
— Но ты ведь лежала в больнице, дорогая, и это нельзя было назвать нормальной семейной встречей.
Два вертикальных шрама на ее левом запястье побледнели и были похожи теперь на тонкие красные царапины. Это выглядело как попытка самоубийства, и пришлось в высшей степени ловко маневрировать, чтобы избежать необходимости рассказать матери о том, как она в действительности их заполучила Матери было бы нелегко пережить, что ее дочь предназначил в жертву демону какой-то шизанутый любитель оккультных наук.
— Как только у меня будет свободный уик-энд, заскочу к тебе, обещаю. А теперь я должна вернуться в ванную. С меня капает на ковер.
— Приведи с собой этого Генри Фицроя. Мне бы хотелось повидаться с ним.
Вики усмехнулась. Генри Фицрой и ее матушка. Это стоило уик-энда в Кингстоне.
— Я так не думаю, ма.
— А почему бы и нет? Что в нем плохого? Почему он избегал меня в больнице?
— Он вовсе не избегал тебя, и в нем нет ничего плохого. — «Вот именно. Он ведь умер в 1536 году». — Он писатель. Ну, конечно, он несколько… необычен.
— Еще более, чем Майкл Селуччи?
— Мама! — Она очень хорошо представил; матери поднялись брови.
— Милая, возможно, ты не помнишь этого, но в свое время ты встречалась со множеством необычных мальчиков.
— Я больше не встречаюсь с мальчиками,ма. Мне скоро стукнет тридцать два.
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду, помнишь того молодого человека, когда ты училась в старших классах? Я не припомню его имя, но он держал целый гарем…
— Я позвоню тебе, ма.
— До скорого.
— До скорого, — с облегчением вздохнула Вики, снова подхватывая полотенце и вешая трубку — Встречаться с необычными мальчиками в мое время, фыркнула и направилась в ванную. Все верно, возможно, парочка из них действительно была довольно оригинальной, но Вики питала абсолютную уверенность, что ни один из них не был вампиром.
Она снова включила воду и усмехнулась, вообразив эту сцену. «Ма, я имею честь представить тебе Генри Фицроя. Он вампир». Ее мать, беспредельно практичная, возможно, спросила бы, какую группу крови предпочитает мистер Фицрой. Нужно было очень сильно постараться, чтобы разрушить представления ее матушки о мире.
Вики только успела переложить омлет со сковородки на тарелку, как телефон зазвонил снова.
— Так я и знала, — пробормотала она, схватив вилку и переходя в гостиную. —Этот проклятый аппарат никогда не звонит, если я ничего не делаю. До заката еще не менее двух часов, так что это не Генри.
— Вики? Селуччи. — При столь плотном скоплении Майклов в городской полиции Торонто большинство носителей этого имени усвоило неизменную привычку представляться по фамилии как на службе, так и вне ее. — Ты помнишь фамилию предполагаемого помощника Квеста? Того типа, которому так и не было предъявлено обвинение?
— Добрый вечер, Майк. Приятно слышать твой голос. У меня все в порядке. Благодарю тебя. — Она сунула вилку с куском омлета в рот, ожидая, когда ее приятель взорвется.
— Кончай трепаться, Вики. У него было какое-то женское имя… Мэрион, Мэрилин…
— Марго. Алан Марго. А в чем дело?
Даже сквозь уличный шум она расслышала в его голосе самодовольную усмешку.
— Это секретная информация.
— Послушай, ты, сукин сын, если ты используешь мои мозги по той причине, что слишком ленив, чтобы самому просмотреть материалы дела, не смей произносить: «Это секретная информация». Во всяком случае, если хочешь дожить до пенсии.
Селуччи вздохнул:
— Пошевели мозгами, теми самыми, которые я, как ты меня обвиняешь, пытаюсь использовать.
— Вы вытащили еще одно тело из озера?
— Буквально несколько минут тому назад.
По-видимому, он все еще был на берегу озера. Теперь понятно, почему разговор происходил на фоне такого шума.
— Тот же характер кровоподтеков?
— Насколько я могу сказать. Люди из коронерской службы только что увезли тело.
— Прищучьте этого подонка.
— Мы так и собираемся сделать, — сказал Майк.
Вики повесила трубку и устроилась полулежа в откидном кожаном кресле, тарелка с омлетом опасно балансировала у нее на ладони. Два года назад это дело расследовала она. На ней лежала ответственность найти мерзавца, избившего до потери сознания пятнадцатилетнюю девушку и затем бросившего ее в озеро Онтарио. После шести недель работы они поймали мужчину по фамилии Квест, поймали, судили и упрятали за решетку. Однако в деле был замешан еще один человек. Вики нисколько не сомневалась в этом, Квест так и не раскололся, и они не смогли предъявить ему обвинение.
На этот раз…
Она сдернула очки с переносицы. На этот раз Селуччи достанет его, и Вики Нельсон, бывшая «звезда» городской полиции по прозвищу Победа, останется в стороне. Комната перед глазами расплылась в неясную картину с размытыми разноцветными очертаниями, и она поспешно водрузила очки на место.
— Дерьмо!
Глубоко дыша, она заставила себя успокоиться. Все равно, главное — прищучить этого Марго, и не важно, кто проведет арест. Она отыскала пульт дистанционного управления и включила телевизор. «Сойки» играли в Милуоки.
Вздохнув, она подцепила вилкой кусок остывшего омлета и принялась вслушиваться в гипнотизирующие голоса дикторов, разыгрывающих «увертюру» перед матчем. Как и все жители Канады, достигшие определенного возраста, Вики была заядлой хоккейной болельщицей, кроме того, почти невозможно жить в Торонто и не стать фанатом бейсбола.
Шел конец седьмого периода со счетом три к пяти, «Сойки» отставали на две пробежки, с двумя аутами, и игрок на второй позиции встал против Муки Уилсона. Уилсон ударил, и Вики заметила, как лоб питчера «Пивоваров» покрылся испариной. В этот момент зазвонил телефон.
— Так я и знала. — Она протянула руку вниз и подтащила телефон к себе на колени. Закат должен был наступить в 20:41. Теперь было пять минут десятого. Это, конечно же, Генри.
Один — ноль.
— Да, я слушаю.
— Вики? Это Генри. С тобой все в порядке?
Первый пропущенный мяч.
— Да, все хорошо. Просто ты позвонил в не совсем удачное время.
— Извини, но я просто вынужден тебя побеспокоить. Мои друзья нуждаются в твоей помощи.
— В моей помощи?
— Ну, им нужна помощь частного детектива. А ты — единственная, кого я знаю.
Второй пропущенный мяч.
— Им требуется помощь прямо сейчас? Осталось разыграть всего две подачи в игре. Насколько безнадежна наша ситуация?
— Вики, это важно. — По голосу Генри она почувствовала, что так оно и есть на самом деле.
Вики вздохнула, когда Уилсон выскочил в левое поле, и выключила телевизор.
— Ну, если это в самом деле так важно…
— Можешь мне поверить.
— … тогда я сейчас к тебе подъеду. — Уже собравшись было прервать связь, она снова поднесла трубку к губам: — Генри?
Тот еще не успел положить трубку. — Да?
— Эти твои друзья, они не вампиры?
— Нет. — Сквозь озабоченность Вики почуствовала в голосе Генри Фицроя легкое изумление. — Они не вампиры.
Грег кивнул молодой женщине и нажал кнопку звонка, давая знать, что пропускает ее в вестибюль. Вики Нельсон, так ее звали, и она несколько раз за лето появлялась здесь во время его дежурства. Хотя выглядела она так, что в других обстоятельствах пришлась бы ему по нраву, ночной охранник так и не смог избавиться от впечатления, сложившегося у него во время их первой встречи прошлой весной. И хотя он догадывался, что обычно эта дамочка врядли открывает двери полураздетой, все же у Грега осталось впечатление, что она, видимо, что-то скрывала в ту ночь.
Только вот что именно?
В течение последних двух месяцев его уверенность в том, что Генри Фицрой — вампир, несколько потускнела. Охраннику нравился мистер Фицрой, он относился к нему с уважением, осознав, что все странности его поведения скорее могут объясняться писательской профессией, нежели тем, что тот — творение ночи, но одно, последнее сомнение все же у старика оставалось.
Что же должна была скрывать эта женщина той ночью? И почему?
Время от времени, ради душевного покоя, Грег намеревался напрямую спросить ее об этотом, но всякий раз твердые очертания подбородка мисс Нельсон удерживали его от проявления любопытства. Так что ночной охранник продолжал сомневаться. И внимательно следил за всем происходящим. Так, на всякий случай.
Вики определенно почувствовала облегчение, когда двери лифта за ней закрылись. Внимательный взгляд этого охранника всегда заставлял ее чувствовать себя — как бы поточнее выразиться — грязной. «Конечно, это моя собственная вина. Я открыла ему дверь практически голая». Это было единственным решением, которое она смогла придумать в тот момент, и оно сработало, отвлекая старика от намерения пустить в ход молоток для крокета. Вряд ли стоит сетовать на побочные эффекты этого ее поступка.
Она нажала на кнопку четырнадцатого этажа и заправила белую рубашку для гольфа в красные шорты. Маленькое «приключение» прошлой весной избавило ее от нескольких фунтов веса, и пока Вики умудрялась удерживать их от возвращения на прежнее место. Она была слишком мускулиста и потому никогда не выглядела особо стройной — тайная ее мечта, в которой Вики не признавалась никому на свете, — но как было бы славно иметь чуть более отчетливо определенную талию. Скосив глаза, она исследовала свое отражение на стенах кабины лифта из нержавеющей стали, под яростным сиянием люминесцентных светильников.
«Не так уж плохо для старой клячи», — решила Вики, сдирая с переносицы ненавистные очки. На миг ей пришло в голову, что неплохо было бы одеться более строго, но затем она решила, что, если друзья Генри Фицроя, незаконного отпрыска Генриха VIII, некогда бывшего герцогом Ричмондским, и т. д. и т. п. , придут в негодование, увидев частного детектива, представшего перед ними в шортах, это их личные проблемы.
Когда лифт достиг этажа Генри, Вики повесила сумку на плечо и придала лицу профессиональное выражение. Оно сохранялось ровно до тех пор, пока дверь квартиры с шумом не отворилась и перед ней не возникла огромная собака красно-коричневой масти.
«Оно — нет, он — должен быть собакой. — Вики протянула руку, чтобы животное обнюхало ее, — Волки не бывают такого цвета. Или таких размеров. Не так ли?» Она могла бы добавить, что волки обычно не разгуливают по кондоминиумам в центре Торонто, но, если принять во внимание, что это было жилье Генри, ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным. Зверь с восторгом обнюхал протянутую руку, а затем требовательно стал просовывать голову под ее пальцы. Вики усмехнулась, прикрыла за собой дверь и послушно принялась почесывать густой мех меж заостренных ушей животного.
— Генри? — позвала она, когда хвост, столь мощный, что мог запросто свалить с ног взрослого человека, ритмично застучал по стене. — Ты дома?
— В гостиной.
Что-то в тоне голоса Фицроя заставило ее нахмуриться, но огромная лапа, прикоснувшаяся к подъему ноги, почти мгновенно отвлекла ее внимание. — Отвали, ты, чудовище. — Собака послушно убрала лапу. Вики схватила ее морду одной рукой и покачала массивную голову из стороны в сторону. — Пошли, парень, нас уже ждут.
Зверь улыбнулся — иначе невозможно было назвать выражение, появившееся на его морде, — развернулся и направился в гостиную. Она последовала за ним.
Генри стоял на своем обычном месте, возле громадной стены, глядевшей окнами на город внизу. Электрическим освещением он пользовался в тех редких случаях, когда принимал гостей, при этом рыжие волосы вампира приобретали красноватый оттенок, а светло-карие глаза казались почти золотыми. На самом деле Вики лишь догадывалась о подобном свойстве его глаз, так как с того расстояния, с какого она обычно за ним наблюдала, таких деталей разглядеть не могла. Однако она никогда не уставала смотреть на него; внешность Генри Фицроя могла изменяться от просто приятной до чрезвычайно эффектной, и Вики, конечно, могла понять, какими невзрачными выглядели Люси и Мина в сравнении с его хорошо известным вымышленным Стокером двойником.
Он был не один. Молодая женщина, вставлявшая диск в CD-плеер, обернулась, как только Вики вошла в гостиную, скрывая улыбку, заметив, как тщательно и явно ее рассматривают. В ответ она окинула незнакомку долгим взглядом.
«Танцовщица? — предположила Вики. Хотя и не слишком большого роста, девушка обладала развитой гладкой мускулатурой и держалась с видом, который можно было определить как вызывающий. — И не пытайся, малышка. Если я и не совсем вдвое тебя старше — девице было не больше восемнадцати, — то уж определенно вдвое опаснее». Короткая грива светлых серебристых волос, Вики поняла с первого взгляда, была натуральной; брови могли быть высветленными, но не ресницы. Хотя ее нельзя было назвать безусловно красивой, белокурые волосы составляли экзотический контраст на фоне темного загара. «А этот сарафанчик определенно оставлял мало места для воображения». Их взгляды встретились, и брови Вики поднялись от удивления. На одно мгновенье она, казалось, поняла, что здесь происходит, но этот миг прошел, и девушка, застенчиво улыбаясь, опустила светлые ресницы. Большая рыжая собака подошла и встала возле Генри, причем ее голова пришлась на уровень его талии, после чего они вдвоем шагнули вперед. На лице Фицроя отразилось продуманное равнодушие. Собака выглядела на редкость жизнерадостной.
— Вики, позволю себе удовольствие представить тебе Розу Хееркенс. Ее семья столкнулась с определенными неприятностями, с которыми, я думаю, ты могла бы помочь им справиться.
— Рада встретиться с вами. — Вики протянула руку, бросив быстрый взгляд на Генри. «Что, черт возьми, он сказал ей обо мне?»
Девушка пожала ей руку. Очень немногие женщины умеют достойно пожать руку — ведь их воспитывали не для этого, — и Вики была удивлена как крепким, под стать ее собственному, рукопожатием, так и мозолистым ребром ладони. Высвободив руку, Роза указала на собаку, прислонившуюся к ее ногам:
— Это — Ураган.
Ураган поднял лапу.
Наклонившись, чтобы пожать ее, Вики усмехнулась:
— Приятно встретиться также и с вами, Ураган.
Большая собака издала короткий лай и наклонилась вперед, проведя языком по ее лицу с такой силой, что едва не сбила с нее очки.
— Ураган, немедленно прекрати! — Погрузив обе руки в красновато-коричневую шерсть, Роза оттащила собаку от Вики. — Возможно, наша новая знакомая не любит, когда ее обслюнявливают.
— Да нет, я ничего не имею против. — Вики отерла лицо ладонью и поправила очки на переносице. — Какой породы этот зверь? Он великолепен. — Затем она рассмеялась, так как Ураган, очевидно, понял комплимент и теперь весьма самоуверенно поводил из стороны в сторону хвостом.
— Пожалуйста, не хвалите его, мисс Нельсон, он и так слишком тщеславен. — Роза вдавила колено в плечо огромной собаки и опрокинула ее на пол. — А что касается породы — от нее у нас одни неприятности.
Ураган, похоже, не имел ничего против столь бесцеремонного обращения. Высунув язык, он перекатился на спину и, задрав в воздух все четыре лапы, посмотрел на Вики определенно с предвкушением желанного удовольствия.
— Ты хочешь, чтобы тебе почесали живот?
— Ураган! — Команда Генри подняла собаку с пола, и она встала — нехотя, но с явным осознанием своей вины.
Вики взглянула на него с безмерным удивлением. Что с ним творится?
— Возможно, — вампир встретился с ее вопрошающим взглядом, затем перевел глаза на девушку и собаку, — нам имеет смысл перейти к делу.
Вики обнаружила, что движется в направлении к дивану, не приняв самостоятельно такого решения. Она испытывала отвращение, когда Фицрой поступал с ней таким образом, — отвращение потому, что подчиняется подобным приказаниям. И Вики действительно его испытывала, так как не была уверена, подчиняется ли она вампиру или принцу; каким-то образом послушание сверхъестественным способностям казалось менее достойным порицания, чем подчинение воле мелкого средневекового диктатора. «Думаю, его бессмертному высочеству и мне придется побеседовать на эту тему… »
Бросив сумку на пол, она оперлась на спинку красного бархатного дивана, наблюдая, как Роза уютно свернулась в кресле, а Ураган улегся на пол возле ее ног. Животное смотрелось великолепно на фоне кремового ковра, но ею красновато-коричневый мех плохо гармонировал с красной обивкой кресла. Генри же, вытянув ноги в хлопчатобумажных брюках, устроился рядом с ней на диване, так близко, что на миг Вики показалось, будто они оказалась наедине.
— Слишком рано, Вики, ведь ты потеряла очень много крови.
Она почувствовала, как запылало ее лицо. Ей просто в голову не приходило, что он может не захотеть… Ведь это было именно то, к чему они всегда ведут, не так ли?
— В больнице восстановили большую ее часть, Генри. Я чувствую себя прекрасно. В самом деле…
— Я верю тебе. — Он улыбнулся, и внезапно Вики почувствовала, что ей не хватает воздуха.