Хантер Мэдлин. Леди греха

   – Прими его, – сказал Натаниел.
   Она отослала слугу.
   – Так ты знал, что он придет?
   – Я велел ему прийти.
   – Ты собираешься сообщить ему то, что мы знаем?
   – В некотором роде.
   Они услышали приближение шагов посетителя. Но не только их шорох возвестил о его приближении, но и голоса. Низкий, рокочущий, прерываемый другим, высоким и пронзительным.
   Она знала тот крик. Она поднялась на ноги, не осмеливаясь надеяться.
   Звонкий детский голосок, задающий вопросы, стал громче.
   Натаниел продолжал спокойно сидеть на своем месте, попивая кофе.
   Она встретилась с ним взглядом, и ее глаза затуманились.
   – Благодарю тебя, Натаниел. Чего бы это тебе ни стоило, большое спасибо.
   Калитка в сад открылась, и слуга ввел Марденфорда. Маленькая головка мелькнула между двигающихся ног.
   – Тетяшарл!
   Он бросился к ней, быстро перебирая маленькими ножками. Шарлотта упала на колени и раскрыла ему объятия.

Глава 22

   Радость Амброуза заполнила весь сад. Счастье Шарлотты было беспредельным. Их встреча глубоко тронула Натаниела, вызвав в воображении другие образы – она и дети, их дети. И над всем ее удесятеренная любовь.
   Марденфорд казался пленником происходящего, его взгляд был прикован к радостно визжащему сыну, но мысли были далеко, глубоко спрятаны от всех и вся.
   Начальное возбуждение несколько утихло. Шарлотта обняла Амброуза и крепко прижала к себе, целуя его в макушку. Она посмотрела на шурина:
   – Замечательный сюрприз. Это так щедро с твоей стороны, Джеймс, что ты привез его сюда.
   Она отпустила Амброуза и выпрямилась. Ребенок бросился бежать по садовой тропинке, приглашая ее следовать за ним. Она вступила в игру, позволяя опередить себя, когда они бегали вокруг кустов и деревьев.
   Натаниел наблюдал за их игрой.
   – Я рад, что вы приняли мое предложение и привели ребенка, Марденфорд. Это весьма любезно с вашей стороны.
   – Будьте вы прокляты! – Он пробормотал это громче, чем следовало бы.
   – Садитесь и выпейте кофе.
   – Я ни за что…
   – Сядьте.
   Марденфорд опустился на железный стул в отдалении. Натаниелу не нужно было смотреть на него, чтобы почувствовать смесь гнева и страха в этом человеке. Он хорошо знал этот запах. Он окутывал обвиняемых преступников, словно влажный кислый туман.
   Марденфорд изобразил имперское высокомерие.
   – Ваше письмо было чертовски наглым. Почти шантаж!
   – Я хочу не денег, а всего лишь побеседовать.
   – Мне нечего обсуждать с вами.
   – Если бы вы всерьез так считали, то не пришли бы сюда и тем более не привели бы сына, как я просил.
   «Я знаю об Изабелле и ее сыне. Встретьтесь со мной завтра в доме Шарлотты в полдень. Приведите ребенка». Именно такое письмо Натаниел отослал прошлым вечером.
   Шарлотта углубилась в сад и играла с Амброузом, не щадя своего платья. Легкий ветерок доносил их мелодичный смех.
   Натаниел с трудом перевел взгляд на Марденфорда.
   – Вы получили письмо от мистера Ярдли?
   – От Ярдли? Моего старого наставника? Зачем мне искать этого человека или ему меня?
   – По той самой причине, по которой вы определили ему такое содержание. Видите ли, я встретился с ним пять дней назад. И подумал, что он, возможно, написал вам об этом. Ярдли уверял, что не сделает этого. Но кто знает… Мне показалось, что он захочет посетить Шотландию на пару недель, но старая преданность тяжело умирает.
   Лицо Марденфорда оставалось непроницаемым, но в его глазах метнулось пламя отчаяния.
   – Для вас, видимо, было большой неожиданностью получить первое письмо от Изабеллы, адресованное барону Марденфорду и предназначавшееся вашему брату. Чем грозило ему известие о том, что она не умерла? Или вы знали об этом? Именно ваше сообщение о смерти Изабеллы заставило Филиппа сесть на тот корабль, идущий в Англию.
   Подбородок Марденфорда напрягся: черт бы побрал несдержанность Ярдли! Он бросил на Натаниела угрожающий взгляд.
   – Она была шлюхой. Самой настоящей шлюхой. Филипп сказал, что брак был фиктивным. Фиктивный брак, только чтобы защитить ее. Я говорил ему, что это полное безумие. Источник вечного беспокойства… – Он вдруг замолчал.
   – Вам не стоит подбирать слова в разговоре со мной. Я знаю все. Гораздо больше, чем вам того хотелось бы.
   Рассеянный взгляд скользнул по Натаниелу. Джеймс взвешивал, что могли означать слова «Я знаю все».
   – Чего вы хотите, Найтридж?
   – С меня взяли клятву желать и добиваться справедливости. Это, можно сказать, мой основной капитал. Капитал адвоката.
   – У вас нет никаких доказательств.
   – У меня есть мальчик. И есть подписанный Ярдли документ, который подтверждает истину. Я убедил его, что будет куда мудрее отдать его мне, учитывая случай, когда ваши ошибочные суждения могут взять верх. Документ станет своего рода гарантией.
   Марденфорд онемел от негодования.
   – Черт побери! К чему эти ваши обвинения? – вырвалось у него с шипением. – Ярдли нечего бояться меня.
   – Надеюсь, это так. Прошу извинить меня, если мой опыт в Олд-Бейли заставил меня побеспокоиться о его безопасности. Он знает слишком много. У вас, в конце концов, есть основания избавиться от него.
   Марденфорд очень странно отреагировал на это замечание. Почти оправдание убийства. Его лицо исказила усмешка – не великодушная, а трусливая, допускающая возможность отвращения к себе.
   – Не понимаю, почему это вас так занимает.
   – На свете существует мальчик с вашей семейной кровью, который провел четыре года в подвале с полубезумным вором. Сын вашего брата, как я знаю теперь. Если бы вы вели себя порядочно с той женщиной, оказали бы ей поддержку, меня бы это не занимало: я вообще никогда бы не узнал о мальчике.
   – У него нет никаких прав!
   Его внезапный гнев пророкотал над садом. Шарлотта прекратила игру с племянником и посмотрела в их сторону, но Амброуз вскоре вновь овладел ее вниманием.
   – Его права неоднозначны, это так, – сказал Натаниел. – Тут все очень неоднозначно. Для меня это головоломка, именно поэтому я и пригласил вас. – Он поймал взгляд Марденфорда. – Даже то, что случилось в тот день около Темзы, неясно и спорно.
   Теперь это был страх. Обнаженный страх. Попытка скрыть его наигранным непониманием не сработала.
   – Ярдли описал мне ту встречу. Вы увлекли ее вниз по ступеням ради соблюдения тайны. Или уже с мыслью об убийстве? Вы схватили ее в гневе или чтобы успокоить, заглушить ее громкие возражения? Она потеряла равновесие или ее толкнули? Как адвокат я тут вижу возможность защиты – много неопределенного. По крайней мере, есть место оправданию, чтобы спасти барона. Возможно…
   – Я не убивал ее. Как вы смеете…
   – Полагаю, вы сделали это. Представляю вспышку вашего гнева, когда она не приняла вашу версию того, что произошло в Испании. Она считала, что ее сын был законнорожденным. Когда вы сказали ей, что Филипп умер, она решила, что ее мальчик получит титул. Ваш титул, ваше имение и ваше состояние были поставлены на карту. Даже если подобный вопрос только поднимется, это станет губительным для вашего имени. Уже расследование унизило бы вас. А если окажется, что она права?..
   – Она не смогла бы доказать, что мальчик рожден от моего брата.
   – Если бы брак признали законным, любой ребенок, рожденный в этом союзе, стал бы законнорожденным чадом вашего брата. Вам это хорошо известно.
   Марденфорд торопливо поднялся и отошел в сторону, словно пытаясь избежать ловушки. Натаниел последовал за ним, буквально сажая в капкан.
   – Вы видели мальчика? Заметили сходство? Мать положила его так, чтобы вы могли увидеть ребенка, прежде чем спуститесь по ступеням к Темзе.
   – Я не видел никакого мальчика. – Он дрожал и не смотрел на Натаниела. – Так вы собираетесь поступить именно так? Открыть все, чтобы весь свет проявил любопытство, обсуждал и удивлялся? – Марденфорд посмотрел на Шарлотту, словно что-то прикидывая. И вдруг усмехнулся: – А может быть, и нет. Если решат, что брак с Изабеллой был законным, то окажется, что Шарлотта три года была сожительницей моего брата. Ее репутация тоже пострадает, она будет унижена и обесчещена расследованием. Каким бы ни был его исход. Если она для вас больше чем сожительница, вы не начнете разоблачения.
   – Вы трус и прячетесь за ее спину.
   – Я защищаю ее.
   – Вы думаете только о себе. – Дружеским жестом он положил руку на плечо Марденфорда, но сжал его так сильно, что лицо того побледнело. – Слушайте, что я скажу, и поверьте, что это правда. Я вовсе не хочу сделать эту историю всеобщим достоянием. Однако если вы не примете предложение, которое я сделаю, я позволю ей выйти наружу. И позволю церкви принять решение относительно того брака, палата лордов решит вопрос о вашем титуле, а суд рассмотрит случившееся в тот день на Темзе. Будущее Шарлотты в любом случае не пострадает, потому что она будет моей женой.
   – Вы не женитесь на женщине с такой подорванной репутацией.
   – Я принял бы ее, даже если бы она пришла ко мне в дерюге с улицы.
   – Она не захочет вас позорить. Посмотрите на нее с моим сыном. Она отвергнет вас, если из-за меня вы нанесете вред ему.
   – Теперь вы используете собственного сына в качестве щита. Вы отвратительны мне. – Натаниел отпустил плечо Марденфорда, едва сдерживая желание основательно поколотить этого ублюдка. – Пойдемте в дом. Я объясню, что вы должны сделать. И не рассчитывайте, что я пощажу вас, если вы откажетесь.
 
   Наконец Амброуз устал от беготни и игр. Шарлотта присела на траву и взяла малыша на колени. Он весело смеялся, дергая ее за ленточки шляпки и гладя ее лицо.
   Натаниел провел Джеймса в дом. Шарлотта поняла, что Джеймс узнал об их открытии. Возможно, узнал и о других вещах, о которых знал только один Натаниел.
   Она крепко обняла Амброуза. Его приезд был замечательным подарком. Она почувствовала такое облегчение, что ее теперь не очень заботило происходящее в доме.
   Амброуз заерзал у нее в руках. Его внимание привлек посторонний звук. Освободившись из объятий Шарлотты, он побежал к слуге, который только что вошел в сад. Слуга был молодым человеком, почти мальчишкой, и он засмеялся, когда Амброуз обхватил ручонками его ногу. Он остановился, велел ребенку держаться покрепче, затем направился к Шарлотте, осторожно покачивая маленькое тельце, мешающее его шагам.
   – Миледи, джентльмены хотят видеть вас в библиотеке, – сказал юноша, пытаясь не обращать внимания на то, что Амброуз требовал продолжить игру.
   – Будьте любезны, отведите моего племянника к домоправительнице. Скажите ей, что я скоро приду за ним.
   – Если хотите, я отведу его на кухню. Повариха обожает маленьких. – Его предложение означало, что строгой домоправительнице вряд ли понравится этот активный и шумный малыш.
   – Полагаюсь на ваше решение, – улыбнулась Шарлотта.
   Слуга направился к дому, и воздух наполнился визгом Амброуза, пока тот нес его на ноге.
   Шарлотта вошла в дом через дверь террасы и проследовала в библиотеку, где ее ждали Натаниел с Джеймсом. Похоже, одна глава книги жизни закончилась, и они ожидали, что страница будет перевернута.
   Джеймс быстро и безразлично взглянул в ее сторону. Шарлотта почувствовала: он предпочел бы не видеть ее вовсе.
   Наступила неопределенная пауза.
   – Меня пригласили, но никто не хочет ничего сказать? – спросила она.
   – У Марденфорда есть что сказать, не так ли? Думаю, он колеблется, потому что от тебя потребуется сделать большое одолжение.
   – Я буду рада помочь тебе, Джеймс, во всем, в чем только смогу.
   Марденфорд слабо улыбнулся. Он не выглядел довольным. Несомненно, его смущало, что приходилось просить одолжения у той, кого он недавно так оскорбил.
   Он подошел к письменному столу, на котором лежала стопка бумаг. За время встречи мужчин было исписано немало листков.
   Лицо Джеймса вытянулось. Рот сложился в тонкую линию. Он смотрел мимо Шарлотты – в никуда.
   – Я решил уехать за границу. Я согласился… Я буду очень признателен, если ты позволишь Амброузу жить с тобой до моего возвращения.
   – Ничто не доставит мне большего удовольствия, Джеймс. Тебе это прекрасно известно.
   Джеймс взял со стола бумагу.
   – Я в письменной форме заверил, что ему разрешается остаться с тобой на время моего отсутствия, так что семья не сможет воспротивиться этому. – Он указал на другую бумагу. – Это обращение к моему поверенному и документы, устанавливающие опеку над мальчиком, и средства на его содержание.
   Она взглянула на Натаниела. Он безразлично наблюдал за происходящим, но его взгляд пригвоздил Джеймса к месту.
   – Опека? Сколько же времени ты собираешься отсутствовать?
   – Полагаю, какое-то время. Право, я не знаю точно. – Он посмотрел на Натаниела, но пламя бунта было погашено холодным взглядом последнего. – Это будет длительным приключением. Думаю, я заслуживаю его, – пробормотал Марденфорд.
   Шарлотта задала несколько уточняющих вопросов, но узнала очень немногое. Это приключение должно было начаться немедленно. Джеймс даже не собирался взять с собой Амброуза домой.
   – Пока я пошлю к тебе его няню, а потом ты сможешь сделать собственный выбор.
   – Даже не знаю, что сказать, Джеймс. Я благодарна тебе за то, что ты назначил меня опекуншей Амброуза.
   Он внимательно посмотрел на нее. Причем взгляд его задержался на пятнах на платье Шарлотты, появившихся во время игры.
   – Что ж, не балуй его.
   Воцарилось молчание. Джеймс по-прежнему наблюдал за Шарлоттой. Натаниел откашлялся, нарушая тишину и выводя Джеймса из задумчивости.
   – Ах да, дом… Он снова твой, если пожелаешь. Я действовал грубо и опрометчиво, и поскольку Амброуз будет жить с тобой…
   – Благодарю, но не думаю, что я вернусь туда. Благоразумнее всего продать его. Видишь ли, я поняла, что жила там слишком долго. Обещаю тебе, что, куда бы я ни отправилась, Амброуз будет любим и хорошо устроен.
   Джеймс вопросительно посмотрел на Натаниела. Тот лишь пожал плечами.
   – Ну что ж, значит, все решено. – Джеймса было еле слышно. Слова вырвались на выдохе. – Теперь я отправляюсь. Не думаю, что мы увидимся до моего отплытия из Лондона. – Он решительно и торопливо направился к двери.
   Шарлотта встала так, чтобы он прошел мимо нее.
   – Джеймс.
   Он остановился.
   – Амброуз на кухне, если хочешь, можешь попрощаться с ним, – сказала она.
   Он лишь тупо кивнул. Шарлотта потянулась и поцеловала его в щеку.
   – Будь осторожен, дорогой брат.
   Он схватил ее руку и жарко поцеловал. Затем выпрямился и вышел из комнаты. Она смотрела, как дверь захлопнулась у него за спиной.
   Натаниел молча наблюдал за концом представления. Ведь именно он устроил эту маленькую драму.
   – Он не скоро вернется в Англию, не так ли? – спросила она.
   – Да.
   Она прошла по ковру к окну. Внизу она увидела Джеймса, который направлялся к своему экипажу. Он даже не сказал «до свидания» собственному сыну.
   Она подошла к письменному столу и начала перебирать бумаги.
   – Вы не теряли зря время. Вот еще одно распоряжение насчет солидного содержания Джозефа, он же Гарри.
   – Джеймс понял, что обязан обеспечить мальчика. Шарлотта могла себе представить, что произошло здесь, в библиотеке.
   – Амброуз увидит когда-нибудь своего отца?
   Натаниел приблизился к ней и взял бумаги у нее из рук.
   – Когда он вырастет, то сможет посещать Марденфорда там, где тот будет жить. От его отца будет зависеть, объяснит ли он Амброузу случившееся.
   – А ты собираешься рассказать мне, что случилось?
   – Я не шантажировал его, если это то, что тебя интересует.
   – Это было бы странным шантажом, ведь в результате ты не получил бы ничего в придачу к нашему браку, кроме маленького мальчика, который вовсе не твой сын. – Она пожала плечами: – Он достаточно милый маленький мальчик. Через год-другой он перестанет хныкать и плакать.
   Она взглянула на документы. Денежные трасты и гарантийные письма, обеспечивающие сына Джеймса и касающиеся его имения. Это были законные распоряжения человека, приводящего в порядок свою жизнь.
   – Он не собирается покончить с собой?
   – Нет. Однако он не вернется в Англию.
   – Не вернется. Никогда. – Шарлотта посмотрела на жениха. Не шантаж, но сделка. Компромисс. Джеймс согласился на это, чтобы избежать скандала, связанного с Изабеллой и Гарри. Чтобы избежать формальных расследований о браке в Испании.
   Это предложение сделал Натаниел, в этом она была уверена. Именно он составил весь план, чтобы защитить ее и Амброуза от возможного скандала и его последствий.
   Однако это не объясняло, почему Джеймс согласился на ссылку. Или Натаниел заставил Джеймса вступить в очень плохую сделку, или же на карту было поставлено больше, чем Шарлотта знала.
   Ответ стоял перед ней – высокий и уверенный, пристально наблюдая за ней.
   – Ты думаешь, что брак был бы признан законным?
   – Возможно. Но это зависит от того, можно ли будет разыскать свидетелей, что маловероятно.
   – Гарри узнает когда-нибудь об этой вероятности?
   – Когда он вырастет, я поделюсь с ним тем, что знаю. У него на это есть все права. И выбор – продолжить это дело или прекратить – будет принадлежать ему. Однако полагаю, что солидное содержание умиротворит его.
   – А если он не будет вести расследование? Амброуз…
   – Амброуз вырастет не в графском имении, а в нашем. Его содержание основывается на личном богатстве Джеймса, а не на доходах с титулованных имений. Он будет хорошо обеспечен, и его будет охранять наша любовь. Если он не станет графом, ибо обнаружится, что он имеет титул не по праву, это не станет концом мира для него.
   – Иначе говоря, эта стратегия может лишь отдалить срок расплаты.
   Натаниел заключил ее в объятия.
   – Я не могу лгать тому мальчику в Дареме. Это было самое лучшее, что я смог сделать.
   – Думаю, ты сделал все прекрасно. Надеюсь, через восемь лет меня не будут беспокоить перемены в моей жизни. – Шарлотта взяла в ладони его лицо и заглянула ему в глаза. – Джеймс должен был совершить что-то очень дурное, если он согласился на все твои предложения, Натаниел. Не думаю, что он отправляется за границу только с тем, чтобы скрыть правду об испанском союзе брата. И не верю, что ты потребовал от него изгнания в обмен на наше молчание.
   Натаниел не ответил, но она прочитала ответ у него в глазах;
   – Он убил ту бедную женщину, не так ли? Это то, что ты узнал от Ярдли в тот день.
   Он кивнул.
   – Ярдли не лучший свидетель. Его воспоминания сбивчивы и туманны. Даже мне было бы трудно добиться обвинения на основании только его свидетельств.
   Шарлотта предположила, что все последние дни он обдумывал этот план и взвешивал свои решения. Он попытался также прорепетировать свою роль. Это означало, что он знал правду, даже если свидетельств мистера Ярдли было недостаточно.
   – Скажи мне, что ты узнал сегодня, когда смотрел в глаза Джеймса?
   Натаниел взял ее руки в свои.
   – Я увидел его вину и чертовски мало раскаяния Я также увидел, как мало он любит своего сына.
   – Ему повезло, что ты выбрал для него именно этот путь, а не более крутой.
   – Этот путь щадит невиновных. Это неплохой компромисс.
   Обнимая Шарлотту за плечи, Натаниел вывел ее из библиотеки, подальше от документов и правды, которую они погребли. Они снова вышли в сад и пошли по дорожке под кронами деревьев и весенним солнцем.
   Легкий ветерок, насыщенный запахами весны, приносил опьяняющий аромат возрождающегося мира. Натаниел шагал рядом с Шарлоттой.
   – Джеймс был прав: ты балуешь ребенка. Мы должны поскорее пожениться, пока Амброуз еще не испорчен отсутствием мужского влияния.
   Она засмеялась:
   – Вы такой самоотверженный, мистер Найтридж. – Потом она посерьезнела. – Меня соблазняет желание еще раз воспользоваться этой твоей прекрасной чертой.
   – О чем ты?
   – Ты должен будешь отказать мне, если заподозришь, что моя неуместная просьба поставит под угрозу наше счастье. Это будет в твоем духе – согласиться, просто чтобы в очередной раз проявить доброту. Хотя в глубине души ты вовсе не хочешь ничего подобного. Если это случится, мы оба окажемся в плачевном положении, но ты, по обыкновению, никогда не признаешься в этом. Что означает: если я узнаю, что ты несчастлив, а ты будешь отрицать это, и мы…
   – Господи помилуй, леди Марденфорд! В следующих двух предложениях вы обречете нас на жалкое существование, потому что я так чертовски хорош. – Насмешливая улыбка сопровождала его шутливые нападки. – Я буду внимательно рассматривать ваши просьбы и давать только честные ответы. И никогда не буду рисковать нашим счастьем. Теперь продолжай.
   Шарлотта остановилась и повернулась к нему лицом. Она подошла ближе и принялась играть его галстуком.
   – Я думала о том, что не отказалась бы от еще одного путешествия – на север. Чтобы собрать новые подписи под петициями.
   – Непременно. Мы можем потратить на твой проект все лето. Мы можем устроить это, как только поженимся. Куда бы ты хотела отправиться?
   Шарлотта пожала плечами:
   – Дарем будет подходящим местом.
   Он приподнял пальцами ее подбородок.
   – Поездка в Дарем никогда не повредит нашему счастью. Но думаю, за твоим замыслом скрывается что-то еще.
   – Значительно больше. Играя здесь с Амброузом, я все время думала о Гарри. Я уверена, что его школа очень хорошая и он будет счастлив там. Однако я хочу, чтобы он знал: у него есть место в мире, где ему всегда будут рады. Даже выделенное Джеймсом содержание не даст ему настоящего дома. – Она закусила нижнюю губу. – Как ты думаешь, Натаниел, он мог бы жить с нами?
   Он склонил голову, размышляя над ее просьбой. Как он и обещал.
   – Ты удивляешь меня, Шарлотта.
   – Я понимаю, это будет немного странно, – поторопилась добавить она. – Он сын Филиппа, разумеется. Не твой и даже не мой. Но мне очень этого хочется, если тебе не ненавистна эта мысль. – Шарлотта действительно нуждалась в этом. Сейчас она смотрела в будущее, но все еще испытывала чувство долга перед прошлыми воспоминаниями. – Если это будет слишком неловко для тебя, я пойму. Просто…
   Кончиками пальцев он коснулся ее губ легкой лаской заставляя ее замолчать.
   – Ты неправильно растолковала мое удивление. Я рад, если твое сердце откроется навстречу мальчику. Он мне нравится, и я тоже не хочу, чтобы он оказался брошенным па произвол судьбы. Мы посетим его в Дареме и предложим жить с нами.
   Душевная щедрость Натаниела глубоко тронула Шарлотту. Она крепко обняла его. Острая боль, сладкая боль любви наполнила ее сердце.
   – У нас будет необычная семья. Больше, чем любая другая, когда люди вступают в брак.
   – Уверен, она станет еще больше. И думаю, не случится ли это достаточно скоро?
   Шарлотта взглянула на него:
   – Что ты имеешь в виду?
   Он улыбнулся ее недоумению.
   – Мы начали наши отношения месяц назад, Лотта, и ты никогда не отказывала мне по вполне обычной причине.
   – По обычной причине?.. – Она пыталась понять смысл его слов. – О! – Она быстро сделала подсчеты, не смея надеяться. – О Господи! Я не… Я действительно не считала дни в последнее время и даже не обращала внимания… – От неожиданной бурной радости у нее закружилась голова. – Думаю, ты прав, Натаниел. Не могу поверить в это, но, кажется, ты прав.
   Натаниел засмеялся над ее растерянностью.
   – Уже в Хартфорде я счел странным твое объяснение своего бесплодия, поскольку недели шли и…
   – Ты, должно быть, думаешь, что я ужасно глупа.
   – Ничего подобного, любовь моя. Я только думаю, что ты была слишком уверена без достаточных оснований.
   Шарлотта думала, что не переживет сегодняшнего счастья. Оно грозило разбить ее сердце. Еще один ребенок, которого она будет любить. Ребенок Натаниела.
   Она нежно нагнула его голову, чтобы поцеловать его. Она хотела, чтобы ее любовь и благодарность перетекли в него.
   – Не могу дождаться, когда родится этот ребенок, – прошептала она. – Через год наш дом будет полон любви и радости.
   – И полон детьми. Я верю, что солидная леди Марденфорд сможет обеспечить это.
   – Пока ты любишь меня, Натаниел, я не боюсь никаких трудностей.
   – Я люблю тебя безгранично, дорогая. Мое сердце, душа и тело твои навсегда. Ты самая большая страсть моей жизни.
   Его поцелуй содержал всю полноту обещания. Она ответила с той же страстью. Их души встретились в замечательном чувстве. Желание задрожало в их любви, словно быстро приближающийся шторм.
   Он остановился, прежде чем их захватила буря. Он обнял Шарлотту и крепко прижал к себе. Она положила голову на грудь, где билось его сердце, снова удивляясь тому, что заставлял ее чувствовать этот человек.
   Натаниел поцеловал ее в макушку и ослабил объятия, затем взял за руку:
   – Пойдем в дом и найдем мальчика.