Харбисон Элизабет. Пожалуйста, не уходи

   – Прошу прощения. Я вел себя неподобающим образом. Обещаю вам, этого больше не случится, – он церемонно склонил голову.
   – Вы не совершили ничего такого... – Лорел опустила глаза, пытаясь справиться с волнением. В висках с головокружительной скоростью бился пульс, а изумрудные глаза расширились и стали почти черными. Подняв голову, она произнесла с легкой улыбкой:
   – Вино действительно было хорошим.
   – Да, отменное.
   – Грей Мэнор Вайнярдс. Неплохо звучит. Наверное, ваше дело процветает. – Лорел все еще чувствовала неловкость и не знала, о чем можно говорить после произошедшего.
   Чарльз внимательно смотрел на нее, прекрасно понимая, что она должна чувствовать.
   – Мне искренне жаль. Уверяю вас, такое случается нечасто... – Он поморщился. – Хочу сказать, прежде я никогда не переступал черту формальных отношений, особенно с людьми, находящимися у меня в подчинении.
   Бог мой, неужели я оправдываюсь? Почему в присутствии Лорел Мидлэнд я забываю, что я уже не мальчик, а зрелый мужчина?
   – Понимаю вас, мистер Грей. Но ничего страшного ведь не случилось? – Лорел нервно рассмеялась.
   – Даю слово, мисс Мидлэнд, больше ничего подобного не произойдет.
   Показалось ли ему или по ее лицу действительно скользнула тень?
   – Тогда я пойду, мистер Грей. Спокойной ночи. – Девушка направилась к двери. Уже на пороге она обернулась и произнесла: – Еще раз спасибо, что позволили мне остаться. Клянусь, вы не пожалеете.
   Дверь бесшумно закрылась за ней.
   Дай бог, чтобы это действительно было так.

Глава 12

   После всего, что произошло, девушке больше всего хотелось с кем-нибудь поговорить об атом. Она снова вспомнила свою лучшую подругу, которую тоже звали Лорел. Как удивительно, что именно с ней она сошлась ближе всех.
   "Сестры Лорел" – так обычно называли их коллеги по работе. "Цветик-семицветик", было их другое прозвище^[3]. Обе – школьные учительницы по английскому языку, они иногда подменяли друг друга на занятиях. Многие их общие друзья шутили, что, если потребуется, они смогут так же легко заменить друг друга и в жизни.
   Никто не подозревал, что такое может случиться на самом деле... Лорел горько усмехнулась.
   Сколько бессонных ночей провела она, вспоминая пережитые ею ужасы, хотя это и причиняло боль. Лорел не часто позволяла себе такую роскошь – в такие дни на нее накатывала горечь потери и острая тоска по человеку, который стал ей больше, чем подругой.
   Как нужны ей сейчас ее поддержка и участие! Девушке вспомнились длинные вечера за чашкой крепкого черного кофе и бесконечные разговоры. Подруга помогла бы ей разобраться в запутанных чувствах к Чарльзу Грею!
   При первой встрече он произвел на Лорел впечатление умного и сдержанного мужчины, которой поразил ее какой-то демонической красотой. Это впечатление только усилилось, когда он заявил, что она уволена. Девушка долго размышляла над этим и предположила, что суровость – лишь маска, с помощью которой он прячется от излишнего внимания людей. Когда Лорел узнала о смерти его жены, на смену догадкам пришла уверенность, что эта рана еще кровоточит.
   Дни шли, и перед ней открывались новые грани его характера. Она уже не сомневалась в том, что он одинок, хотя и пытается это скрыть. Чарльз мог быть очень приятным собеседником – когда хотел, конечно. Красивый, уверенный в себе мужчина, с чувством юмора. Одинокий.
   Такие мужчины еще не встречались Лорел. Неудивительно, что Чарльз занял прочное место в ее мыслях. Глядя на Пенни, она с удивлением и радостью отмечала в девочке удивительное сходство с отцом: те же черты лица, светло-зеленые глаза, те же бессознательные жесты, те же внезапные смены настроения. Лорел видела – эти двое любят друг друга, но, стоит им оказаться вместе, не могут найти общий язык. В таких случаях Лорел доставалась роль своеобразного буфера. Может, со временем, мечтала она, ей удастся их сблизить. Осталось только дождаться подходящего момента. Через несколько дней он представился.

* * *

   В школе ожидался детский концерт, в котором Пенни принимала участие.
   Чтобы Чарльз не смог отвертеться, Лорел не сообщила ему об этом заранее. В полдень она была в его кабинете, надеясь, что он уже справился с неотложными делами.
   – Вы могли предупредить меня пораньше, – недовольно сказал мужчина.
   – Я бы так и сделала, если бы была уверена, что вы не придумаете какой-нибудь предлог, чтобы улизнуть, – без обиняков заявила Лорел.
   – О чем вы говорите? – голос его звучал удивленно, но лицо приняло виноватое выражение.
   Это не ускользнуло от Лорел, и она порадовалась, что выбрала правильную тактику.
   – Думаю, мы оба прекрасно знаем – если бы вы были предупреждены заранее, вас бы и след простыл. Знаю, как вы не любите посещать подобные мероприятия, особенно когда ожидается много народу.
   – А вы знаете людей, которым это нравится? – Чарльз отложил ручку в сторону и взглянул на девушку. – Не считая, конечно, вас.
   – Не могу сказать, что особенно люблю их посещать, но, по крайней мере, не боюсь там показаться.
   – С чего вы взяли, что я боюсь?
   – Когда вы в последний раз куда-нибудь ходили? О, не считая, конечно, того злополучного фестиваля?
   – На вашем месте я бы не стал напоминать об этом, – обманчиво спокойным голосом произнес Чарльз.
   – Вы правы, – поспешно уступила она.
   Лорел удивлялась, почему такой сильный, уверенный мужчина до дрожи в коленках боится пойти в школу? В том, что Пенни ему небезразлична, она уже не сомневалась.
   – Все-таки, почему никто никогда не видел вас ни на одном школьном мероприятии?
   – Кто вам это сказал?
   Лорел позволила себе пропустить его вопрос мимо ушей.
   – За месяц я уже дважды была в школе. Вы – ни разу за все время, что Пенни туда ходит. О, вы многое потеряли, не услышав ее концерта для фортепиано! А ее дебют в театре? Она была изумительна в роли Твистера!
   В глазах мужчины появилось недоуменное выражение.
   – Как, вы не знаете Твистера? – Лорел также изобразила удивление. – Симпатичная деревянная коробочка с секретом в детском мюзикле "Волшебство в магазине игрушек".
   – Непростительная забывчивость, – немного грустно улыбнулся Чарльз.
   – Но, слава богу, сегодня с памятью и со свободным временем у вас полный порядок. Можем вместе поехать на "Пугало под осенней луной". Пенни исполняет одну песенку...
   – Впервые об этом слышу.
   Вы много чего не слышали, негодующе подумала Лорел.
   – Концерт посвящен приходу осени. Если вы помните, скоро День Благодарения, но не в каждой семье его отмечают. Поэтому, чтобы собрать всех детей вместе, администрация устраивает общешкольное мероприятие. Например, в этом концерте, который по теме перекликается с недавно прошедшим Хэллоуином... – Лорел постаралась лишь вскользь коснуться неприятной темы, – они споют шуточные песенки. Вся неодушевленная природа оживает, и вы узнаете, о чем думает луна, осенние листья, тыковки. Уверена, такого вы еще не слышали! – со смехом добавила девушка.
   – Мне нужно посмотреть ежедневник, – Чарльз явно не разделял ее восторгов.
   – Посмотреть... Что? – Она резко поднялась со стула. – Что происходит?
   Он не выдержал взгляда сверлящих его глаз и опустил голову. Через несколько секунд он снова посмотрел на нее.
   – Я не понимаю вас.
   – Не понимаете? Хорошо. Почему вы не хотите идти? – прямо спросила она.
   Сцепив руки на коленях, Чарльз откинулся на спинку кресла. Он уже достаточно узнал Лорел, чтобы понять – она от него не отцепится. Будет висеть как репей, пока не добьется своего.
   Мужчина сдался.
   – Я не знаю, что полагается делать на таких праздниках.
   – Не понимаю, – в свою очередь изумилась Лорел.
   – Когда Анжелина была жива, я никогда не присутствовал на детских праздниках. Я вообще нигде не появлялся. Всем, что касалось Пенни, занималась моя жена. По-моему, ей это нравилось, и она неплохо справлялась. Я решил не вмешиваться. Когда пришло время выбирать для Пенни школу, этим тоже занималась Анжелина. Она была помешана на хорошем образовании. – Мужчина пожал плечами. – Как видите, я ничем не могу здесь помочь.
   – Кажется, пора все изменить. Теперь это ваша обязанность, – Лорел ободряюще улыбнулась, подавив порыв взять его за руку и утешить. – Послушайте, у меня нет детей и все происходящее для меня также в новинку. Но это, правда, совсем не сложно. Все, что от вас требуется, так это прийти на концерт, смотреть, как себя ведут другие родители, и лопаться от гордости за ваше сокровище!
   – Это так много значит для Пенни? – задумчиво спросил Чарльз.
   Лорел вспомнился полный надежды взгляд девочки, когда она серьезно спросила: "Как ты думаешь, папа придет? Пожалуйста, скажи ему, чтобы пришел".
   – Конечно, это значит для нее очень много, – уверенно произнесла девушка.
   – Тогда я иду, – словно решив что-то для себя, кивнул головой Чарльз.
   – Вот и хорошо.
   – А вы? Вы тоже идете?
   Она подозрительно прищурилась.
   – Значит ли это, что, если я скажу "да", вы найдете повод, чтобы отказаться?
   – Вас не проведешь! – рассмеялся он.
   Лорел улыбнулась в ответ, стараясь не обращать внимания на охватившее ее волнение, и вышла из комнаты.

* * *

   Концерт был изумителен. Лорел в какой-то момент едва не расплакалась – так тронули ее сердце звонкие детские голоса.
   – Когда выступает Пенни? – шепотом обратился к ней Чарльз. От его близости у нее гулко забилось сердце.
   – Не знаю точно, – также шепотом отозвалась она. – А что?
   – Телефон. Я должен ответить.
   Лорел с негодованием повернулась к нему, но он уже смотрел на сцену.
   – Конечно, это не "Богема", но вы можете досмотреть концерт до конца, а потом ответить на ваш чертов звонок, – злым шепотом отозвалась Лорел.
   Мужчина повернул к ней голову, в изумлении приподняв брови, но ничего не сказал.
   На сцене появилась Пенни. Она выглядела очаровательно, но через несколько секунд стало ясно, что девочка напрочь забыла слова: она молчала, ее испуганные глаза ярко блестели, на щеках горел румянец. Это было заметно даже в задних рядах, где они сидели.
   Лорел охватила жалость – она знала, с каким волнением Пенни ждала своего выхода. Девушка украдкой бросила взгляд на сидящего рядом с ней Чарльза. Его лицо словно окаменело.
   – Без мороженого, кажется, не обойтись, – громко прошептала Лорел, продолжая смотреть на сцену.
   – Это точно, – мускулы на лице мужчины слегка расслабились.
   До конца представления никто из них не сказал ни слова. Но это было молчание двух сообщников – почти друзей, для которых слова излишни. Сиденья были узкие, и изредка Лорел случайно касалась Чарльза коленом или локтем. В эти моменты ей казалось, что сквозь нее пропускают электрический разряд. В зале было темно, и она благодарила бога, что Чарльз не видит ее пылающих щек.
   Этот мужчина притягивал ее с почти гипнотической силой. Внешне девушка оставалась спокойной, хотя нервы были напряжены до предела. Когда концерт закончился, она вздохнула с облегчением.
   По дороге домой Лорел не говорила о случившемся – она ждала, когда заговорит Пенни, но девочка молчала. Когда Лорел уже начала всерьез беспокоиться, с заднего сиденья автомобиля послышался всхлип. Девушка тотчас же отстегнула ремень безопасности и порывисто обернулась.
   – Солнышко, что случилось? – мягко спросила она.
   – Я забыла слова, – сквозь рыдания выдавила из себя Пенни.
   Слава богу, подумала Лорел, а то я уже совсем отчаялась это услышать.
   – Ты забыла? – девушка нахмурила брови.
   – Да... – Едва сдерживаемое рыдание.
   – Странно, а почему я не заметила? – она повернулась к Чарльзу. – По-моему, она отлично справилась!
   – И я так думаю. – Мужчина взглянул в зеркало и поймал настороженный взгляд своей дочки. Улыбнувшись, он повторил: – Ты спела просто замечательно!
   – Правда? – слезы на ее щеках быстро высохли.
   – Ну конечно! По-моему, ты пела лучше всех!
   Услышав в его голосе похвалу, Пенни совсем успокоилась.
   – Я знаю, откуда у тебя этот талант, – продолжал он, – разве ты не знаешь, что твоя прабабка Люсинда была признанной певицей?
   – Кто это?
   – Бабушка моего папы, – пояснил Чарльз. – У нее был волшебный голос. Стоило людям услышать, как она поет, никто уже не мог забыть ее голос. В свое время она считалась звездой сцены.
   – Вы говорите о Люсинде Моричелли? – изумилась Лорел.
   – Верно. Вы о ней слышали?
   Ей показалось, или Чарльз в самом деле приятно удивлен?
   – Кто же о ней не слышал?
   – Ну, это было уже давно. Ее уже, скорее всего, и не помнят.
   – Мой отец только ее всю жизнь и слушает. Хочу сказать, все эти шлягеры начала 20-х.
   – Ваш отец? – Он мысленно подсчитал в уме. – В таком случае ему должно было исполниться больше сотни, когда вы родились.
   – Нет, – рассмеялась девушка, – просто у него есть старенький граммофон и куча пластинок. Они достались ему то ли от его бабушки, то ли от дедушки... не помню точно.
   Лорел задумалась, припоминая. В детстве она могла слушать часами волнующий голос Люсинды Моричелли. Через некоторое время она тряхнула головой, возвращаясь в настоящее.
   – Наверное, вам тоже досталось что-нибудь по наследству?
   – Может, где-то есть ее пластинки, – пожал плечами Чарльз.
   – Пенни, хочешь послушать, как пела твоя прабабушка? Уверена, тебе она тоже понравится.
   – Хочу.
   – Вы знаете, где они лежат? – Лорел обеспокоенно посмотрела на Чарльза.
   Машина остановилась перед светофором. Мужчина сосредоточенно нахмурился.
   – Думаю, они на чердаке. Последней рубашкой не поклянусь, больше им быть негде.
   Оглянувшись назад, он улыбнулся Пенни.
   – Думаю, так оно и есть. Мы обязательно их найдем.
   Пенни издала радостный вопль и захлопала в ладоши. Она полностью оправилась от своего смущения.
   – Тогда едем домой! Вы можете купить мне мороженое завтра.
   – Так и сделаем, – улыбнулась Лорел. Как ей ни было интересно послушать старые пластинки, о мороженом она не забыла.
   Когда час спустя они добрались до дома, Чарльз, не мешкая, полез на чердак. Лорел с трудом уговорила Пенни почистить зубы, и теперь, чисто вымытая и одетая в пижаму, она сидела на своей кровати, дожидаясь отца. Прошло уже полчаса, а он все еще не появлялся.
   Пенни зевнула.
   От Лорел это не укрылось:
   – Ты можешь лечь и просто полежать. Если уснешь, пластинки никуда не убегут. Мы послушаем их завтра.
   – А как же школа?!
   – Ты забыла? – Лорел усмехнулась и потрепала ее по голове. – Завтра суббота.
   – Точно!
   Пенни забралась в кровать. Глаза ее устало закрылись. Не прошло и минуты, как она уже спала.
   Лорел ласково коснулась губами ее щеки и поправила одеяло. Пенни очень утомилась – слишком много треволнений ей пришлось сегодня пережить.

Глава 13

   Чердак, как и весь дом, был огромен. Лучшего места для игры в прятки не найти, если бы не толстый слой пыли, много паутины и затхлый воздух.
   Давно я здесь не был, грустно подумал Чарльз. Сколько часов он провел среди этого хлама, будучи ребенком. Все, что сохранилось от прежних поколений, медленно пополняло этот своеобразный музей. Среди вещей встречались раритеты времен Гражданской войны^[4]. История прежних поколений продолжала жить в них.
   Чарльз давно хотел навести здесь порядок, но руки никак не доходили. Поэтому все вещи лежали как попало и продолжали пылиться. Теперь-то уж я точно выделю немного времени для уборки, мрачно думал мужчина, открывая следующую коробку.
   Черт возьми, в каком углу могут валяться эти пластинки?
   Раздавшийся в тишине голос заставил его вздрогнуть. Еще с детских времен он всегда поднимался сюда один. Чердак, казалось, пропитался духом прошедших времен, и Чарльз иногда всерьез думал, что натолкнуться здесь на привидение было бы не более странно, чем увидеть в небе самолет.
   – Чарльз? Извините, если напугала. Я не хотела, – проговорила Лорел, осторожно пробираясь к нему, лавируя среди многочисленных коробок и ящиков. – Я только хотела сказать, что вы можете не торопиться. Пенни уснула.
   Она остановилась перед ним. На ее губах появилась извиняющаяся улыбка:
   – Девочка очень устала.
   – Это точно. Я еще в машине подумал, насколько ее хватит.
   – Ненадолго. Стоило ей оказаться в постели, как она сразу уснула.
   Лорел подняла голову. На тонкой проволоке висела закопченная стеклянная керосиновая лампа, сохранившаяся, возможно, еще со времен Второй мировой войны. По крайней мере, именно такие Лорел видела в кино. Тусклый свет натыкался на нагромождения ящиков, отбрасывая на стены очертания сказочных существ.
   – У меня такое чувство, что в любую секунду здесь может появиться призрак. Не хотела бы я оказаться здесь одна, – девушка зябко поежилась.
   – Да. – Чарльз поднялся с колен и отряхнул брюки. – А мне, напротив, очень нравится находиться здесь одному.
   Она представила себе, как Чарльз выходит из кабинета, поднимается по лестнице... Дальше мысленная картинка обрывалась.
   – Когда я был ребенком, – усмехнувшись, сказал мужчина, – это было замечательное убежище.
   – О, понимаю.
   Она снова огляделась.
   – Конечно, все достаточно запущено, но может, именно это и создает столь непередаваемую атмосферу. Словно чердак живет сам по себе, отдельно от остального дома.
   – Вы в точности повторили мои мысли. Но когда мне нужно что-нибудь найти – как, например, сейчас, – у меня появляется мысль навести здесь порядок, заменить все эти старинные лампы на современные флюоресцирующие... И выкинуть хотя бы часть этого барахла к чертовой матери!
   – Вы не осмелитесь!
   – Вы правы, как только это желание приходит, так сразу и уходит, – со вздохом признал мужчина. – Просто рука не поднимается.
   Лорел понимающе кивнула, коснувшись старинного граммофона.
   – Давненько этим раритетом не пользовались, не так ли? – с полуулыбкой спросила она, сдувая пыль с пальцев.
   – Да. Если бы не случай, неизвестно, удалось ли нам вообще когда-нибудь его обнаружить, – с усмешкой заметил он.
   Лорел весело засмеялась, поднимая крышку и заглядывая внутрь ящика.
   – Надо же, какой он чистенький! А пластинки где?
   – Когда вы здесь появились, я еще был в процессе поиска.
   Перейдя к следующему ящику, мужчина нечаянно столкнул книгу. Она упала на пол, попутно потеряв несколько страниц, погнувшихся и пожелтевших от времени.
   – Может, помочь?
   – Если вам не трудно.
   Лорел решила начать с сундука, стоявшего под круглым окном, находившимся почти возле самой крыши. Сундук был огромный, в нем спокойно уместилась бы парочка-другая скелетов.
   – Не могу поверить, что вы никогда их не слушали! Многие люди дорого бы отдали только за то, чтобы просто иметь у себя такие пластинки.
   – Охотно верю, но шуршащему граммофону я предпочитаю что-нибудь более современное.
   В ответ до него донесся легкий смех.
   Лорел открыла крышку не без опасений, что из сундука кто-нибудь выпрыгнет, и осторожно заглянула внутрь. Сундук был наполнен книгами и – о чудо! – там же лежала ровная стопочка пластинок с записями Люсинды Моричелли.
   Девушка не смогла удержаться от радостного возгласа.
   – Я нашла их!
   – Уже? – Чарльз отставил коробку, которую намеревался открыть, и подошел к ней.
   Очень осторожно Лорел вытащила несколько пластинок.
   – Вот и они... Надо же, почти в идеальном состоянии, – с благоговением прошептала она.
   – Да, нечасто же ими пользовались, – задумчиво произнес Чарльз. – Узнаете, что это за записи?
   – Попробуйте вот эту, – она выбрала пластинку, которая входила и в коллекцию ее отца.
   Мужчину подошел к граммофону, покрутил ручку и поставил тяжелую иглу на черный диск. Через серию тихих щелчков все помещение наполнил чистый, глубокий женский голос.
   На глазах Лорел выступили слезы.
   – Что случилось? – обеспокоенно спросил Чарльз, быстро подходя к ней.
   – Ничего, – девушка шмыгнула носом и улыбнулась сквозь слезы, – все хорошо, просто... просто это так прекрасно.
   – Вы всегда плачете, если расчувствуетесь? – грубовато спросил он.
   – Нет, только иногда, – икнула Лорел.
   – Женщину это только красит, – Чарльз нежно приподнял пальцами ее подбородок.
   Взгляды их пересеклись. Обоих пронзила дрожь. Единственное, о чем могла думать Лорел, – поцелует он ее или нет.
   Девушка не могла забыть тот первый поцелуй в его кабинете. Как ни старалась она убедить себя, что это неправильно и нельзя допустить, чтобы между ними что-нибудь произошло, никакие уговоры не помогали. Даже мысли о Пенни не могли защитить ее от искушения. Помимо воли она вспоминала его жаркое дыхание и не могла запретить себе мечтать о нем. Губы ее приоткрылись, она зажмурилась, и в тот же момент почувствовала, как его твердый рот накрыл ее губы.
   Повиснув на его шее, словно ноги ее больше не держали, она откликнулась на поцелуй. Мужчина тихо застонал.
   Значит, я небезразлична ему!
   Голова у нее кружилась, тело словно наполнили раскаленной лавой.
   Во имя Господа, что она делает? Чарльз – ее босс, а она всего лишь служащая! Лорел цеплялась за эту мысль, а ее руки в это время бесстыдно скользили по его напряженной спине.
   Чарльз сжал ее в своих объятьях так, что ей стало трудно дышать. Сквозь туман, застилавший ее разум, она отметила, как он возбужден, но только крепче прижалась к нему.
   Поцелуй стал глубже. Мягко, но настойчиво Чарльз исследовал ее губы. Лорел всхлипнула, и его язык тотчас оказался в глубине ее рта, слегка касаясь зубов, пробуя ее на вкус.
   Она полностью отдалась своим ощущениям, а он уже осыпал легкими поцелуями ее глаза, щеки, волосы. Затем его губы опустились ниже, лаская ее нежную шею. Уткнувшись носом в ямочку на шее, он чуть глухо произнес:
   – Никогда не думал, что поцелуй может быть таким.
   – И я... – задыхаясь, произнесла Лорел.
   – Мне остановиться?
   – Если только чуть позже, – услышал он в ответ едва слышный шепот.
   Чарльз с радостью подчинился. Щекоча ей шею, он снова поднялся к ее губам и покрыл их легкими поцелуями. Чуть отстранившись, он заглянул Лорел в глаза:
   – Поднимемся ко мне?
   – Думаю, не стоит, – она потянулась к его губам, – иначе будем жалеть о случившемся.
   – Скорее всего, ты права.
   Они слились в долгом поцелуе. Ослабев от переполнявших ее эмоций, она полулежала в его объятьях. Если это не прекратить сейчас, она не найдет в себе сил оттолкнуть его. Необходимо покончить с охватившим ее наваждением – нельзя позволить себе влюбиться в этого мужчину, который не может ответить ей тем же. Лорел было достаточно той боли и страданий, которые ей уже пришлось пережить. Жить со шрамами на сердце трудно, но можно, а вот как совсем обойтись без него?
   Подчиняясь легкому давлению тонких рук Лорел на свои плечи, Чарльз оторвался от ее губ и чуть разжал руки. Воспользовавшись внезапной свободой, она вывернулась из его объятий и сделала шаг назад.
   – Нам нужно поговорить, – тяжело дыша, проговорила она.
   – Нужно? – Мужчина непонимающе уставился на нее потемневшими от страсти глазами.
   Подождав, когда ее дыхание выровняется, Лорел пояснила:
   – На следующей неделе будет праздник...
   – Какой еще праздник?
   – Вы разве не помните? День Благодарения. – Внезапно почувствовав слабость, девушка опустилась на коробку, не обращая внимания на поднявшееся облако пыли, окутавшее ее фигуру.
   – День Благодарения? Вот черт!
   – Да, – ей удалось подавить усмешку. – На следующей неделе в четверг, – сочла она нужным добавить.
   Чарльз лихорадочно пытался вспомнить, что у него назначено на этот день.
   – Меня не будет в городе – в четверг у меня встреча в Напа-Вэлли^[5]. Отменить ее я не могу.
   – Вы... шутите? – От изумления Лорел чуть не потеряла дар речи.
   – Бизнес для меня не шутка. – К Чарльзу вернулась привычная невозмутимость.
   – Вы уезжаете в День Благодарения? – Ее лицо приняло удивленное выражение. Через секунду она нахмурила брови. – Не могу поверить! Как вы можете оставить Пенни одну в такой день? К тому же и самолеты, наверное, туда не летают...
   – Для меня это не проблема, – мужчина небрежно пожал плечами. – В таких случаях я пользуюсь частным аэродромом. Обычно в этот день я даю всем выходной, а мы с Пенни идем в очень миленький ресторанчик "Чез Русс". Это уже стало нашей традицией.
   У Лорел в буквальном смысле отвисла челюсть.
   – Значит, ваша традиция в День Благодарения – ужин во французском ресторане... – протянула она, – занятно.
   – Это ведь семейное торжество, верно? А что вы едите или где – вопрос второстепенный.
   – Да, семейный. Так же как индейка с подливкой, пюре с ямсом, запеканка с зеленым горошком, непременно тыквенный пирог и...
   – И наесться от пуза, – насмешливо вставил Чарльз.