В вышине похожая на огромный прожектор светила луна, освещая сквозь многочисленные дыры в крыше интерьер супермаркета.
В полосе света оказались лица фигур. Веллер упал на колени и молитвенно вознес руки, словно Всемогущий мог прогнать видение. От страха и ужаса у него по щекам текли слезы. Он запричитал, словно маленький, потерявшийся ребенок, а потом из груди вырвался вопль отчаяния.
Они встали над ним.
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
В полосе света оказались лица фигур. Веллер упал на колени и молитвенно вознес руки, словно Всемогущий мог прогнать видение. От страха и ужаса у него по щекам текли слезы. Он запричитал, словно маленький, потерявшийся ребенок, а потом из груди вырвался вопль отчаяния.
Они встали над ним.
Глава 3
Рэй Картер крутил ручку одновременно хрипевшего и свистевшего радио. Пока стрелка ползла по шкале, в салоне «ягуара» звучали вперемежку то речь, то музыка... Затем в приемнике что-то забулькало, он его выключил, и стало тихо.
Ветер усиливался, и на лобовое стекло упали первые капли дождя. Картер включил «дворники». Ночь вокруг него сверкала огнями клубов, кафе и ресторанов. Под красивыми неоновыми вывесками мелькали силуэты людей. На улице, у входа в кафе, громко ругались двое. Высокая темнокожая женщина пыталась ухватить мужчину за рукав. Он же, по-видимому, старался убежать от нее.
В дверях ресторана стоял здоровенный детина, в маленьком, не по размеру, костюме. Он дымил сигарой и притоптывал ногой в такт доносившейся из ресторана музыке. Над входом горели красные лампы, и в их свете казалось, что швейцара искупали в крови.
По улице ветер гнал коробки от гамбургеров. Эта картина напомнила Картеру перекати-поле, которые он видел на Западе. Он даже засмеялся над тем, что Сохо в одиннадцать вечера показался ему похожим на Дикий Запад.
Мимо машины прошли два орущих подростка. Один из них ударил по крыше, и оба, ухмыляясь, взглянули на Картера. Но их веселье тут же испарилось, когда они увидели его лицо. Если бы взглядом можно было убить, то оба юнца уже сыграли бы в ящик. Картер преследовал их взглядом до тех пор, пока они не побежали прочь, подгоняемые необъяснимым страхом.
Картер заулыбался, откинулся на спинку сиденья и посмотрелся в зеркало заднего вида. Подбородок был темным, и он провел ладонью по щетине. Не мешало побриться.
Сегодня Харрисон неожиданно вызвал его. А он любил, чтобы его люди выглядели опрятно. В противном случае у них могли возникнуть неприятности. Картер посмотрел в сторону ресторана. Сквозь окно был виден его шеф, сидящий напротив очаровательной блондинки. Некоторое время Картер внимательно их разглядывал, а потом вновь принялся крутить радио.
Легкий стук по стеклу заставил его вздрогнуть, и правая рука инстинктивно оказалась под мышкой, где в кобуре под пиджаком висел автоматический девятимиллиметровый «смит-и-вессон». Повернувшись на сиденье, он увидел смеющееся лицо брата.
Он вновь расслабился и дружелюбно распахнул дверцу машины.
— Замечтался? — спросил Джеймс Картер, ущипнув брата за щеку.
Тот в ответ ткнул его пальцем. Оба рассмеялись.
Братья были похожи. Оба — около пяти футов одиннадцати дюймов ростом, но Рэй казался сильнее. Он был на год моложе Джеймса, но их часто принимали за близнецов. У обоих были темно-каштановые волосы, и оба смотрели на мир стальными, серыми глазами. У Джеймса был глубокий шрам от уха до носа. Еще чуть-чуть ниже — и выкидной нож задел бы сонную артерию. Ему повезло, что он отделался всего лишь пятьюдесятью наложенными швами.
— Думаю, ты не откажешься выпить, — сказал Джеймс, кивнув на ресторан, — за машиной я присмотрю.
— А Харрисон? — спросил Рэй, указав на босса.
— Не беспокойся. Сейчас он полностью поглощен Тиной.
— Насколько мне известно, раньше он был не прочь выкинуть какую-нибудь штуку, чтобы посмотреть, как работают его люди.
— Возможно, но они здесь уже три часа. Наверное, это настоящая любовь, — усмехнулся Джеймс, пересаживаясь за руль.
Рэй поднял воротник пиджака, засунул руки в карманы и направился через улицу к ресторану, пиная перед собой банку из-под колы.
Маленький колокольчик над дверью возвестил о его приходе. Фрэнк Харрисон тут же обернулся и приветственно поднял руку, после чего вновь сосредоточил все свое внимание на блондинке.
Тина Ричардсон, прелестная женщина двадцати трех лет, была почти вдвое моложе Харрисона. Картер слышал о ней еще до того, как она переехала в Кенсингтон, в квартиру, которую ей купил Харрисон. Одни говорили, что она фотомодель, другие — актриса. Но правды в этих рассказах, скорее всего, было мало. Конечно, с такой внешностью она могла добиться успеха в любой из этих профессий. Волосы — почти серебряные, чем она была обязана природе, а не перекиси. Они струились по ее плечам, словно сверкающий водопад. Лицо свежее и ясное, без косметики, лишь слегка подведены глаза. Великолепные голубые глаза, в которые восхищенно глядел Харрисон.
Картер увидел, как она подняла бокал. Харрисон сделал то же самое, они чокнулись и выпили.
К Картеру подошел официант с застывшей на лице профессиональной улыбкой.
— Что желаете, сэр? — спросил он с сильным акцентом.
— Одно пиво, — ответил Картер и посмотрел сначала на Тину, затем на Харрисона.
Он выглядел моложе своих лет. Под жилетом уже угадывалось брюшко, но на лице не было ни одной морщины, а волосы были длинными и густыми. Его глаза казались запавшими, но Картер знал, что это просто игра освещения. Он не слышал, о чем они разговаривают, так что ему оставалось только любоваться Тиной и потягивать пиво.
Кроме них, в ресторане никого не было. Никто не нарушал уютной и интимной обстановки. Картер раскрыл меню и пробежал глазами цены. «Ничего удивительного, что в этом проклятом месте нет посетителей», — подумал он и посмотрел в окно на «ягуар». Джеймс ковырял спичкой в зубах. Похоже, его совершенно не беспокоило, что они потеряли уйму времени, ожидая Харрисона. Брат всегда был терпеливее Рэя.
Рэй был не просто нетерпеливым, иногда даже нетерпимым. Джеймс же всегда все делал не спеша. Он никогда не торопился.
Картер допил пиво и сделал знак официанту, что хочет повторить. Он вытащил сигареты, закурил и уже в который раз посмотрел на часы. Сколько еще Харрисон собирается здесь торчать?
Размышляя об этом, он увидел, как рядом с «ягуаром» остановился черный «датсун». Он подумал, что это туристы, хотят узнать дорогу. Ему было трудно разглядеть, кто в машине, поэтому он поднялся и, подойдя к окну, раздвинул листья декоративных растений.
Джеймс Картер услышал, что рядом остановился автомобиль. Он поднял глаза. Шофер жестами просил его опустить стекло. На минуту он заколебался, стараясь получше разглядеть его в темноте: плотная фигура с толстой шеей показалась ему чем-то знакомой. Джеймс увидел, как в той машине опустилось стекло. Увидел, что шофер перегнулся к самому окну «ягуара», а его рука потянулась к бардачку. Затем увидел направленный на него «магнум-357».
Джеймс удивленно раскрыл рот, и в это самое мгновение раздался выстрел.
Разбив боковое стекло «ягуара», пуля попала Джеймсу в рот. Она выбила три передних зуба, разворотила верхнюю челюсть и вышла у основания черепа. Джеймс рухнул на правое сиденье, из раны в затылке на кожаную обивку хлынула кровь.
— Нет! — заорал Рэй Картер, когда широко распахнулась задняя дверца «датсуна».
Из машины выскочили двое и побежали к ресторану. У одного в руках был объемистый черный предмет. У другого Картер разглядел автомат «Инграм М-10». Они находились всего в десяти ярдах от ресторана, когда Картер повернулся к Харрисону, крича ему об опасности. Тот уже был на ногах, напуганный выстрелом за окном.
Ресторанная шушера бросилась врассыпную. Двое даже подрались, пролезая в кухню через маленькое окошко, соединявшее ее с залом.
— Бегите! — орал Картер, падая на колени. — Через заднюю дверь! Скорее!
Конец фразы заглушил «инграм». В ресторанное окно посыпались пули, разбивая вдребезги стекло и огромные лампы.
Вторая очередь разнесла все, что осталось от окна, пули засвистели по залу, отскакивая рикошетом от каменных перекрытий, впиваясь в потолок. Две лампы, казалось, просто рассыпались на атомы. В воздухе столбом стояла пыль от разбитых в прах отштукатуренных кирпичных стен.
Харрисон со всех ног бросился вглубь ресторана, прикрывая собой Тину, стремясь как можно скорее добраться до безопасной кухни.
Картер побежал за ними, но, обернувшись, увидел, как один из нападавших забросил в окно увесистый пакет. Через секунду прогремел взрыв.
Картер почувствовал обжигающий лицо жар. Кусок камня, величиной с кулак, сильно ударил его в бок, от чего перехватило дыхание. Он вновь повернулся к Харрисону и Тине, подталкивая их к спасительному выходу.
Стены казались оранжевыми от огня. Пламя жадными языками охватило стойку, столы и стулья, но сквозь огонь Картер все же увидел, что те двое бегут обратно к «датсуну». С трудом поднявшись на ноги и закрыв лицо рукой, он бросился за ними сквозь пожар.
Оказавшись на улице, он мгновенно успокоился. Он увидел, что задние колеса «датсуна», бешено вращаясь, с визгом скользят на мокром асфальте, не находя под собой опоры, и достал висевший под мышкой пистолет.
Картер выстрелил трижды. Первая пуля разбила зеркало заднего вида. Две другие вообще не попали в цель, а «датсун» рванул вперед, быстро набирая скорость.
Картер выбежал на дорогу и увидел, как в удаляющейся машине опустилось стекло. Он заметил направленное на него дуло и тут же ощутил резкую боль в левом плече.
Пуля отбросила его назад, на капот «ягуара», из раны хлынула кровь. Ему показалось, что его ударили красным горячим молотом, и перед глазами все поплыло, как в тумане.
Позади него пылал ресторан. Люди выбегали из баров, кабаков и магазинов посмотреть, что происходит. Кто-то закричал. Картеру послышался вой сирены.
Боль в плече стала невыносимой, он наклонился на бок и сполз на асфальт.
Больше он не слышал ничего.
Ветер усиливался, и на лобовое стекло упали первые капли дождя. Картер включил «дворники». Ночь вокруг него сверкала огнями клубов, кафе и ресторанов. Под красивыми неоновыми вывесками мелькали силуэты людей. На улице, у входа в кафе, громко ругались двое. Высокая темнокожая женщина пыталась ухватить мужчину за рукав. Он же, по-видимому, старался убежать от нее.
В дверях ресторана стоял здоровенный детина, в маленьком, не по размеру, костюме. Он дымил сигарой и притоптывал ногой в такт доносившейся из ресторана музыке. Над входом горели красные лампы, и в их свете казалось, что швейцара искупали в крови.
По улице ветер гнал коробки от гамбургеров. Эта картина напомнила Картеру перекати-поле, которые он видел на Западе. Он даже засмеялся над тем, что Сохо в одиннадцать вечера показался ему похожим на Дикий Запад.
Мимо машины прошли два орущих подростка. Один из них ударил по крыше, и оба, ухмыляясь, взглянули на Картера. Но их веселье тут же испарилось, когда они увидели его лицо. Если бы взглядом можно было убить, то оба юнца уже сыграли бы в ящик. Картер преследовал их взглядом до тех пор, пока они не побежали прочь, подгоняемые необъяснимым страхом.
Картер заулыбался, откинулся на спинку сиденья и посмотрелся в зеркало заднего вида. Подбородок был темным, и он провел ладонью по щетине. Не мешало побриться.
Сегодня Харрисон неожиданно вызвал его. А он любил, чтобы его люди выглядели опрятно. В противном случае у них могли возникнуть неприятности. Картер посмотрел в сторону ресторана. Сквозь окно был виден его шеф, сидящий напротив очаровательной блондинки. Некоторое время Картер внимательно их разглядывал, а потом вновь принялся крутить радио.
Легкий стук по стеклу заставил его вздрогнуть, и правая рука инстинктивно оказалась под мышкой, где в кобуре под пиджаком висел автоматический девятимиллиметровый «смит-и-вессон». Повернувшись на сиденье, он увидел смеющееся лицо брата.
Он вновь расслабился и дружелюбно распахнул дверцу машины.
— Замечтался? — спросил Джеймс Картер, ущипнув брата за щеку.
Тот в ответ ткнул его пальцем. Оба рассмеялись.
Братья были похожи. Оба — около пяти футов одиннадцати дюймов ростом, но Рэй казался сильнее. Он был на год моложе Джеймса, но их часто принимали за близнецов. У обоих были темно-каштановые волосы, и оба смотрели на мир стальными, серыми глазами. У Джеймса был глубокий шрам от уха до носа. Еще чуть-чуть ниже — и выкидной нож задел бы сонную артерию. Ему повезло, что он отделался всего лишь пятьюдесятью наложенными швами.
— Думаю, ты не откажешься выпить, — сказал Джеймс, кивнув на ресторан, — за машиной я присмотрю.
— А Харрисон? — спросил Рэй, указав на босса.
— Не беспокойся. Сейчас он полностью поглощен Тиной.
— Насколько мне известно, раньше он был не прочь выкинуть какую-нибудь штуку, чтобы посмотреть, как работают его люди.
— Возможно, но они здесь уже три часа. Наверное, это настоящая любовь, — усмехнулся Джеймс, пересаживаясь за руль.
Рэй поднял воротник пиджака, засунул руки в карманы и направился через улицу к ресторану, пиная перед собой банку из-под колы.
Маленький колокольчик над дверью возвестил о его приходе. Фрэнк Харрисон тут же обернулся и приветственно поднял руку, после чего вновь сосредоточил все свое внимание на блондинке.
Тина Ричардсон, прелестная женщина двадцати трех лет, была почти вдвое моложе Харрисона. Картер слышал о ней еще до того, как она переехала в Кенсингтон, в квартиру, которую ей купил Харрисон. Одни говорили, что она фотомодель, другие — актриса. Но правды в этих рассказах, скорее всего, было мало. Конечно, с такой внешностью она могла добиться успеха в любой из этих профессий. Волосы — почти серебряные, чем она была обязана природе, а не перекиси. Они струились по ее плечам, словно сверкающий водопад. Лицо свежее и ясное, без косметики, лишь слегка подведены глаза. Великолепные голубые глаза, в которые восхищенно глядел Харрисон.
Картер увидел, как она подняла бокал. Харрисон сделал то же самое, они чокнулись и выпили.
К Картеру подошел официант с застывшей на лице профессиональной улыбкой.
— Что желаете, сэр? — спросил он с сильным акцентом.
— Одно пиво, — ответил Картер и посмотрел сначала на Тину, затем на Харрисона.
Он выглядел моложе своих лет. Под жилетом уже угадывалось брюшко, но на лице не было ни одной морщины, а волосы были длинными и густыми. Его глаза казались запавшими, но Картер знал, что это просто игра освещения. Он не слышал, о чем они разговаривают, так что ему оставалось только любоваться Тиной и потягивать пиво.
Кроме них, в ресторане никого не было. Никто не нарушал уютной и интимной обстановки. Картер раскрыл меню и пробежал глазами цены. «Ничего удивительного, что в этом проклятом месте нет посетителей», — подумал он и посмотрел в окно на «ягуар». Джеймс ковырял спичкой в зубах. Похоже, его совершенно не беспокоило, что они потеряли уйму времени, ожидая Харрисона. Брат всегда был терпеливее Рэя.
Рэй был не просто нетерпеливым, иногда даже нетерпимым. Джеймс же всегда все делал не спеша. Он никогда не торопился.
Картер допил пиво и сделал знак официанту, что хочет повторить. Он вытащил сигареты, закурил и уже в который раз посмотрел на часы. Сколько еще Харрисон собирается здесь торчать?
Размышляя об этом, он увидел, как рядом с «ягуаром» остановился черный «датсун». Он подумал, что это туристы, хотят узнать дорогу. Ему было трудно разглядеть, кто в машине, поэтому он поднялся и, подойдя к окну, раздвинул листья декоративных растений.
Джеймс Картер услышал, что рядом остановился автомобиль. Он поднял глаза. Шофер жестами просил его опустить стекло. На минуту он заколебался, стараясь получше разглядеть его в темноте: плотная фигура с толстой шеей показалась ему чем-то знакомой. Джеймс увидел, как в той машине опустилось стекло. Увидел, что шофер перегнулся к самому окну «ягуара», а его рука потянулась к бардачку. Затем увидел направленный на него «магнум-357».
Джеймс удивленно раскрыл рот, и в это самое мгновение раздался выстрел.
Разбив боковое стекло «ягуара», пуля попала Джеймсу в рот. Она выбила три передних зуба, разворотила верхнюю челюсть и вышла у основания черепа. Джеймс рухнул на правое сиденье, из раны в затылке на кожаную обивку хлынула кровь.
— Нет! — заорал Рэй Картер, когда широко распахнулась задняя дверца «датсуна».
Из машины выскочили двое и побежали к ресторану. У одного в руках был объемистый черный предмет. У другого Картер разглядел автомат «Инграм М-10». Они находились всего в десяти ярдах от ресторана, когда Картер повернулся к Харрисону, крича ему об опасности. Тот уже был на ногах, напуганный выстрелом за окном.
Ресторанная шушера бросилась врассыпную. Двое даже подрались, пролезая в кухню через маленькое окошко, соединявшее ее с залом.
— Бегите! — орал Картер, падая на колени. — Через заднюю дверь! Скорее!
Конец фразы заглушил «инграм». В ресторанное окно посыпались пули, разбивая вдребезги стекло и огромные лампы.
Вторая очередь разнесла все, что осталось от окна, пули засвистели по залу, отскакивая рикошетом от каменных перекрытий, впиваясь в потолок. Две лампы, казалось, просто рассыпались на атомы. В воздухе столбом стояла пыль от разбитых в прах отштукатуренных кирпичных стен.
Харрисон со всех ног бросился вглубь ресторана, прикрывая собой Тину, стремясь как можно скорее добраться до безопасной кухни.
Картер побежал за ними, но, обернувшись, увидел, как один из нападавших забросил в окно увесистый пакет. Через секунду прогремел взрыв.
Картер почувствовал обжигающий лицо жар. Кусок камня, величиной с кулак, сильно ударил его в бок, от чего перехватило дыхание. Он вновь повернулся к Харрисону и Тине, подталкивая их к спасительному выходу.
Стены казались оранжевыми от огня. Пламя жадными языками охватило стойку, столы и стулья, но сквозь огонь Картер все же увидел, что те двое бегут обратно к «датсуну». С трудом поднявшись на ноги и закрыв лицо рукой, он бросился за ними сквозь пожар.
Оказавшись на улице, он мгновенно успокоился. Он увидел, что задние колеса «датсуна», бешено вращаясь, с визгом скользят на мокром асфальте, не находя под собой опоры, и достал висевший под мышкой пистолет.
Картер выстрелил трижды. Первая пуля разбила зеркало заднего вида. Две другие вообще не попали в цель, а «датсун» рванул вперед, быстро набирая скорость.
Картер выбежал на дорогу и увидел, как в удаляющейся машине опустилось стекло. Он заметил направленное на него дуло и тут же ощутил резкую боль в левом плече.
Пуля отбросила его назад, на капот «ягуара», из раны хлынула кровь. Ему показалось, что его ударили красным горячим молотом, и перед глазами все поплыло, как в тумане.
Позади него пылал ресторан. Люди выбегали из баров, кабаков и магазинов посмотреть, что происходит. Кто-то закричал. Картеру послышался вой сирены.
Боль в плече стала невыносимой, он наклонился на бок и сполз на асфальт.
Больше он не слышал ничего.
Глава 4
— Картер!
Он попытался открыть глаза, но веки были словно заклеены.
— Картер! — вновь услышал он свое имя, и ему показалось, что он спит.
Ему на плечо легла рука, слишком реальная для сна. Он напрягся, с трудом открыл глаза и тут же почувствовал острую боль в левом плече.
Он смутно видел стоящие возле его кровати фигуры и потряс головой, словно это могло вернуть ясность зрению. Как ни странно, немного помогло. Он сделал попытку сосредоточить внимание на фигурах людей.
— Просыпайся, просыпайся.
Он услышал голос и увидел лицо склонившегося над ним мужчины лет сорока. Так, по крайней мере, ему показалось.
Картер напрягся, и ему удалось сесть. Теперь он понял, чем пахнет в комнате: антисептиком и чистым постельным бельем, то есть больницей. Но он совершенно не представлял, где сейчас находится.
Теперь он узнал человека в синем помятом костюме. Перед ним — сержант полиции Вик Райли.
— Как твое плечо? — спросил полицейский. — Тебе повезло. Пуля не задела сердце.
— Не сказал бы, что мне очень повезло, — ответил Картер, с трудом ворочая языком. В горле совершенно пересохло. Он потянулся к графину, но Райли его опередил и, быстро налив воду, протянул стакан.
Сержант уселся на краешек кровати и смотрел, как пьет Картер.
Картер увидел в комнате еще одного человека в форме офицера полиции. Но тот тут же повернулся и вышел.
— Твой брат умер, — сказал Райли. — То, что было у него в голове, сейчас смывают с сиденья машины Харрисона.
— Подробности меня не интересуют, — ответил Картер и вновь припал к стакану.
— Кто стрелял в тебя, Рэй? — спросил Райли и, вытащив из кармана платок, вытер нос.
— Я их не видел, — сказал Картер.
— Они убили твоего брата.
— Знаю. Но я все равно их не видел, — прорычал Картер. Райли кивнул.
— Автоматический пистолет, который валялся на дороге, твой? — спросил полисмен.
— Я не ношу оружия.
— Ладно, Рэй, перестань. Сейчас нет времени во всем этом копаться. Сегодня вечером тебя могли убить. Хотя нельзя сказать, что это меня особенно тревожит, — немного помолчав, добавил сержант. — Теперь скажи, кто в тебя стрелял? Что там случилось?
— Я тебе уже сказал, что ничего не видел. Почему бы тебе не арестовать нескольких проституток, которых полно на каждом тротуаре? Ведь твоя настоящая работа заключается именно в этом?
— Моя работа начинается, когда взрывают рестораны и гибнут люди. Я не пристаю по пустякам, Картер. А сейчас вы со своим проклятым шофером доставили мне кучу неприятностей. Так что или расскажи мне, что там произошло, или я привлеку тебя за попытку помешать следствию.
— Конечно, другого обвинения ты предъявить мне не сможешь, — заключил Картер и довольно улыбнулся.
— Кто имеет что-нибудь против Харрисона? — спросил полицейский.
— Я сказал тебе, что не знаю. Как не знаю, и кто в меня стрелял. Ты удовлетворен?
— Не особенно. Но здесь мне, по-моему, делать больше нечего. — Он поднялся. — А я думал, ты поможешь нам поймать убийц твоего брата. В следующий раз они проветрят кишки тебе.
Полицейский подошел к окну и посмотрел вниз на стоянку. Мигая синими огнями, подъехала «скорая помощь».
— Ты думаешь, Харрисон бы расстроился, если в тебя сегодня укокошили? — спросил Райли. — Или думаешь, он прольет хоть одну слезу по твоему брату?
Картер промолчал. Он смотрел на зажатый в руке стакан, на его лице обозначились глубокие морщины.
— Ты помогаешь своим молчанием Харрисону, — продолжал Райли. — Что ты за это получишь?
— По крайней мере останусь жив, — ответил Картер.
— Если ты согласишься дать показания против Харрисона, мы тебя защитим.
Картер невесело засмеялся.
— Показания по поводу чего? — невинно спросил он.
— По поводу всех дел, куда он запустил руку. Мы, например, слышали, что он занялся детским порнобизнесом.
— Я просто шофер и не знаю, чем он занимается. Мне все равно.
— Если бы тебе не было все равно, твой брат мог остаться в живых.
— Черт возьми, — прорычал Картер, — я не виноват, что его убили. Или ты думаешь, я этого хотел? — В его голосе были злость и печаль.
Райли пожал плечами и направился к двери.
— Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти, — сказал он, взявшись за дверную ручку. — Да, кстати, Картер. Когда-нибудь мы доберемся и до тебя. Конечно, если до этого вы не перестреляете друг дружку. — Он подмигнул Картеру и закрыл за собой дверь.
— Ублюдок! — выругался Картер.
Он вздохнул и лег, закрыв глаза. Острая боль в плече отступила, и сейчас оно только ныло, но при малейшем движении боль снова давала о себе знать.
Конечно, ему повезло, здесь Райли прав. Повезло не в том, что пуля прошла, не задев ни одного важного органа, а потому, что его не убили. Он был везучее Джеймса.
Неожиданно на глаза навернулись слезы, и Картер тихо выругался, будто злость на самого себя могла приглушить переживания. Себя он ни в чем не винил.
У него никого не было на свете, кроме Джима. Их мать умерла от рака двадцать лет назад. Тогда ему было десять лет.
Картер помнил, как, приходя из школы, он видел мать сидевшей у огня. С каждым днем ей становилось хуже, и однажды, придя домой, он увидел, как двое выводят ее из дома, чтобы увезти на «скорой помощи».
Увозить ее уже не было смысла. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять безнадежность ее состояния. На протяжении восемнадцати месяцев смертельный недуг медленно пожирал ее, она испытывала нестерпимую боль, но не переставала бороться, не давая болезни взять над собой верх.
От воспоминаний о матери по щекам Картера снова потекли слезы, которых он уже не вытирал.
Два мальчика остались в маленьком домике в Вермондсе с отцом, но через три года со старым человеком случился удар. Он не умер, но стал беспомощным инвалидом, не способным даже самостоятельно питаться. Рэй и Джим по очереди ухаживали за ним: кормили с ложечки, обмывали, если ему случалось сходить под себя. Он превратился в шестидесятивосьмилетнего ребенка и вконец измотал обоих мальчиков.
Когда их отец умер, Джим решил, что с него достаточно, и завербовался в армию. Первые несколько месяцев Рэй чувствовал себя одиноким и обиженным. Это он должен был уехать, избавиться не столько от обстановки, сколько от своих мыслей.
С девяти лет он занимался боксом и теперь полностью посвятил себя спорту. Он тренировался упорно, как никогда, и проводил бои с яростью, которой в себе даже не подозревал. Это было чем-то вроде избавления, очищения души. И если в конце концов его забьют насмерть, то так тому и быть. Он вложил в бокс всю свою страсть и был оценен по заслугам.
Выступая в любительской лиге, в легком весе, он дошел до финала, когда ему было всего девятнадцать лет, и уже через год стал профессионалом.
Джим вернулся из армии через три года, где ему тоже удалось изгнать из себя демонов. Но некоторое время они почти не виделись.
Карьера профессионального боксера приносила Рэю стабильный доход, но затем случилось то, что навсегда закрыло для него ринг.
Он до сих пор помнит этот бой. Тот парень имел лишний вес и был медлителен. В какой-то момент он раскрылся, и Картер нанес ему мощнейший оперкот. Он рухнул как подкошенный, его глаза помутнели и закатились. Появился доктор, а Картера утащили с ринга несмотря на то, что он рвался продолжить бой.
Он умер прямо на ринге от кровоизлияния в мозг. После этого Картер больше никогда не выходил на ринг.
Джим уволился из армии, Рэй оставил бокс. Потом появился Фрэнк Харрисон.
В то время у него были только паб «Кэмден таун» и два стриптиз-клуба в Вест-Энде, но он быстро шел в гору. Ему нужны были люди. «Люди с идеями и возможностями», как он любил говорить. Но, некоторое время поработав с людьми Харрисона, Картер пришел к заключению, что садисты и психопаты здесь тоже в цене.
Так за восемь лет Картер из вышибалы ночного клуба дорос до личного телохранителя шефа. Он и его брат. Как и раньше, они снова были вместе.
Но теперь все в прошлом. От этой мысли у него на глазах снова появились слезы. Он стиснул зубы и закрыл глаза, словно, оказавшись во тьме, можно избавиться от боли.
Но это не помогало.
Он попытался открыть глаза, но веки были словно заклеены.
— Картер! — вновь услышал он свое имя, и ему показалось, что он спит.
Ему на плечо легла рука, слишком реальная для сна. Он напрягся, с трудом открыл глаза и тут же почувствовал острую боль в левом плече.
Он смутно видел стоящие возле его кровати фигуры и потряс головой, словно это могло вернуть ясность зрению. Как ни странно, немного помогло. Он сделал попытку сосредоточить внимание на фигурах людей.
— Просыпайся, просыпайся.
Он услышал голос и увидел лицо склонившегося над ним мужчины лет сорока. Так, по крайней мере, ему показалось.
Картер напрягся, и ему удалось сесть. Теперь он понял, чем пахнет в комнате: антисептиком и чистым постельным бельем, то есть больницей. Но он совершенно не представлял, где сейчас находится.
Теперь он узнал человека в синем помятом костюме. Перед ним — сержант полиции Вик Райли.
— Как твое плечо? — спросил полицейский. — Тебе повезло. Пуля не задела сердце.
— Не сказал бы, что мне очень повезло, — ответил Картер, с трудом ворочая языком. В горле совершенно пересохло. Он потянулся к графину, но Райли его опередил и, быстро налив воду, протянул стакан.
Сержант уселся на краешек кровати и смотрел, как пьет Картер.
Картер увидел в комнате еще одного человека в форме офицера полиции. Но тот тут же повернулся и вышел.
— Твой брат умер, — сказал Райли. — То, что было у него в голове, сейчас смывают с сиденья машины Харрисона.
— Подробности меня не интересуют, — ответил Картер и вновь припал к стакану.
— Кто стрелял в тебя, Рэй? — спросил Райли и, вытащив из кармана платок, вытер нос.
— Я их не видел, — сказал Картер.
— Они убили твоего брата.
— Знаю. Но я все равно их не видел, — прорычал Картер. Райли кивнул.
— Автоматический пистолет, который валялся на дороге, твой? — спросил полисмен.
— Я не ношу оружия.
— Ладно, Рэй, перестань. Сейчас нет времени во всем этом копаться. Сегодня вечером тебя могли убить. Хотя нельзя сказать, что это меня особенно тревожит, — немного помолчав, добавил сержант. — Теперь скажи, кто в тебя стрелял? Что там случилось?
— Я тебе уже сказал, что ничего не видел. Почему бы тебе не арестовать нескольких проституток, которых полно на каждом тротуаре? Ведь твоя настоящая работа заключается именно в этом?
— Моя работа начинается, когда взрывают рестораны и гибнут люди. Я не пристаю по пустякам, Картер. А сейчас вы со своим проклятым шофером доставили мне кучу неприятностей. Так что или расскажи мне, что там произошло, или я привлеку тебя за попытку помешать следствию.
— Конечно, другого обвинения ты предъявить мне не сможешь, — заключил Картер и довольно улыбнулся.
— Кто имеет что-нибудь против Харрисона? — спросил полицейский.
— Я сказал тебе, что не знаю. Как не знаю, и кто в меня стрелял. Ты удовлетворен?
— Не особенно. Но здесь мне, по-моему, делать больше нечего. — Он поднялся. — А я думал, ты поможешь нам поймать убийц твоего брата. В следующий раз они проветрят кишки тебе.
Полицейский подошел к окну и посмотрел вниз на стоянку. Мигая синими огнями, подъехала «скорая помощь».
— Ты думаешь, Харрисон бы расстроился, если в тебя сегодня укокошили? — спросил Райли. — Или думаешь, он прольет хоть одну слезу по твоему брату?
Картер промолчал. Он смотрел на зажатый в руке стакан, на его лице обозначились глубокие морщины.
— Ты помогаешь своим молчанием Харрисону, — продолжал Райли. — Что ты за это получишь?
— По крайней мере останусь жив, — ответил Картер.
— Если ты согласишься дать показания против Харрисона, мы тебя защитим.
Картер невесело засмеялся.
— Показания по поводу чего? — невинно спросил он.
— По поводу всех дел, куда он запустил руку. Мы, например, слышали, что он занялся детским порнобизнесом.
— Я просто шофер и не знаю, чем он занимается. Мне все равно.
— Если бы тебе не было все равно, твой брат мог остаться в живых.
— Черт возьми, — прорычал Картер, — я не виноват, что его убили. Или ты думаешь, я этого хотел? — В его голосе были злость и печаль.
Райли пожал плечами и направился к двери.
— Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти, — сказал он, взявшись за дверную ручку. — Да, кстати, Картер. Когда-нибудь мы доберемся и до тебя. Конечно, если до этого вы не перестреляете друг дружку. — Он подмигнул Картеру и закрыл за собой дверь.
— Ублюдок! — выругался Картер.
Он вздохнул и лег, закрыв глаза. Острая боль в плече отступила, и сейчас оно только ныло, но при малейшем движении боль снова давала о себе знать.
Конечно, ему повезло, здесь Райли прав. Повезло не в том, что пуля прошла, не задев ни одного важного органа, а потому, что его не убили. Он был везучее Джеймса.
Неожиданно на глаза навернулись слезы, и Картер тихо выругался, будто злость на самого себя могла приглушить переживания. Себя он ни в чем не винил.
У него никого не было на свете, кроме Джима. Их мать умерла от рака двадцать лет назад. Тогда ему было десять лет.
Картер помнил, как, приходя из школы, он видел мать сидевшей у огня. С каждым днем ей становилось хуже, и однажды, придя домой, он увидел, как двое выводят ее из дома, чтобы увезти на «скорой помощи».
Увозить ее уже не было смысла. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять безнадежность ее состояния. На протяжении восемнадцати месяцев смертельный недуг медленно пожирал ее, она испытывала нестерпимую боль, но не переставала бороться, не давая болезни взять над собой верх.
От воспоминаний о матери по щекам Картера снова потекли слезы, которых он уже не вытирал.
Два мальчика остались в маленьком домике в Вермондсе с отцом, но через три года со старым человеком случился удар. Он не умер, но стал беспомощным инвалидом, не способным даже самостоятельно питаться. Рэй и Джим по очереди ухаживали за ним: кормили с ложечки, обмывали, если ему случалось сходить под себя. Он превратился в шестидесятивосьмилетнего ребенка и вконец измотал обоих мальчиков.
Когда их отец умер, Джим решил, что с него достаточно, и завербовался в армию. Первые несколько месяцев Рэй чувствовал себя одиноким и обиженным. Это он должен был уехать, избавиться не столько от обстановки, сколько от своих мыслей.
С девяти лет он занимался боксом и теперь полностью посвятил себя спорту. Он тренировался упорно, как никогда, и проводил бои с яростью, которой в себе даже не подозревал. Это было чем-то вроде избавления, очищения души. И если в конце концов его забьют насмерть, то так тому и быть. Он вложил в бокс всю свою страсть и был оценен по заслугам.
Выступая в любительской лиге, в легком весе, он дошел до финала, когда ему было всего девятнадцать лет, и уже через год стал профессионалом.
Джим вернулся из армии через три года, где ему тоже удалось изгнать из себя демонов. Но некоторое время они почти не виделись.
Карьера профессионального боксера приносила Рэю стабильный доход, но затем случилось то, что навсегда закрыло для него ринг.
Он до сих пор помнит этот бой. Тот парень имел лишний вес и был медлителен. В какой-то момент он раскрылся, и Картер нанес ему мощнейший оперкот. Он рухнул как подкошенный, его глаза помутнели и закатились. Появился доктор, а Картера утащили с ринга несмотря на то, что он рвался продолжить бой.
Он умер прямо на ринге от кровоизлияния в мозг. После этого Картер больше никогда не выходил на ринг.
Джим уволился из армии, Рэй оставил бокс. Потом появился Фрэнк Харрисон.
В то время у него были только паб «Кэмден таун» и два стриптиз-клуба в Вест-Энде, но он быстро шел в гору. Ему нужны были люди. «Люди с идеями и возможностями», как он любил говорить. Но, некоторое время поработав с людьми Харрисона, Картер пришел к заключению, что садисты и психопаты здесь тоже в цене.
Так за восемь лет Картер из вышибалы ночного клуба дорос до личного телохранителя шефа. Он и его брат. Как и раньше, они снова были вместе.
Но теперь все в прошлом. От этой мысли у него на глазах снова появились слезы. Он стиснул зубы и закрыл глаза, словно, оказавшись во тьме, можно избавиться от боли.
Но это не помогало.
Глава 5
Фрэнк Харрисон опустил руку в ведро со льдом и вытащил три или четыре маленьких кубика. Он бросил их в стакан с «Джек Дэниелс» и отхлебнул изрядный глоток огненной жидкости.
— Вот что я скажу, — резко проговорил он, поворачиваясь к гостю. — Это не лезет ни в какие ворота. Я прихожу, чтобы спокойно поужинать, а в это время какие-то психи пытаются меня убить. Черт знает во что мне еще станет ремонт моего ресторана. — Он подлил себе янтарной жидкости и принялся расхаживать взад-вперед по просторной комнате. То и дело он останавливался, чтобы взглянуть через балконную дверь на Холланд-парк.
— Кто это сделал? — резко спросил он, хотя и не надеялся услышать ответ. — И почему? Здесь уже давно установился мир. Похоже, у кого-то появились нездоровые амбиции. И теперь один из моих лучших людей убит, а другой ранен. Слава Богу, с Тиной все в порядке.
Он повернулся к сидящему на кожаном диване человеку.
— Даю слово, эти ублюдки поплатятся... Если я оставлю их в покое, любой подонок возомнит, что можно безнаказанно перебегать мне дорогу.
Он повернулся к окну и смотрел на темнеющий парк. Деревья гнулись на ветру, и земля под балконом была усыпана разноцветной опавшей листвой.
— Я только хочу знать, почему они это сделали? — продолжал Харрисон. — Я никому не наступил на ногу, мои дела не затрагивают интересов других лондонских группировок. Если, конечно, это не какая-нибудь новая, мне пока неизвестная.
Он допил стакан и налил еще. Когда он повернулся к одиноко сидящему на диване человеку со стаканом бренди в руке, его злость вскипела с новой силой.
— Поспрашивай на улице, — резко сказал Харрисон. — Я хочу знать, кто стоит за этим нападением. Если нужно, заплачу за информацию, а с устроителями я разберусь сам. Хорошо?
Человек пожал плечами.
— Такого не было уже два года. И последнюю подобную заваруху затеял именно я, — сказал Харрисон.
Он снял галстук, бросил его на кресло, а затем, держа стакан в руке, принялся расстегивать жилет.
— Этого я не потерплю. Тем более все произошло на моей территории. Это вообще никуда не годится... Чертовы нервы!
Налив себе еще виски, он повернулся к гостю. Тот продолжал молчать, пережидая, пока босс гангстеров выплеснет злость, поскольку словами его не успокоить.
— Ты мне расскажешь все, что тебе удастся разнюхать. Я хочу все знать. Понятно? — прорычал Харрисон. — Или они думают, что здесь этот чертов Белфаст? Бомбы, автоматы...
Он допил виски и прислонился к шкафу.
— Ублюдки! — яростно прокричал Харрисон. — Ты выяснишь это, — рычал он, вплотную подходя к собеседнику. — И ты сделаешь это быстро, да? Я не собираюсь платить по двадцать тысяч в год зазря. Выясни, кто хочет моей смерти!
Инспектор полиции Питер Торп не спеша кивнул.
— Вот что я скажу, — резко проговорил он, поворачиваясь к гостю. — Это не лезет ни в какие ворота. Я прихожу, чтобы спокойно поужинать, а в это время какие-то психи пытаются меня убить. Черт знает во что мне еще станет ремонт моего ресторана. — Он подлил себе янтарной жидкости и принялся расхаживать взад-вперед по просторной комнате. То и дело он останавливался, чтобы взглянуть через балконную дверь на Холланд-парк.
— Кто это сделал? — резко спросил он, хотя и не надеялся услышать ответ. — И почему? Здесь уже давно установился мир. Похоже, у кого-то появились нездоровые амбиции. И теперь один из моих лучших людей убит, а другой ранен. Слава Богу, с Тиной все в порядке.
Он повернулся к сидящему на кожаном диване человеку.
— Даю слово, эти ублюдки поплатятся... Если я оставлю их в покое, любой подонок возомнит, что можно безнаказанно перебегать мне дорогу.
Он повернулся к окну и смотрел на темнеющий парк. Деревья гнулись на ветру, и земля под балконом была усыпана разноцветной опавшей листвой.
— Я только хочу знать, почему они это сделали? — продолжал Харрисон. — Я никому не наступил на ногу, мои дела не затрагивают интересов других лондонских группировок. Если, конечно, это не какая-нибудь новая, мне пока неизвестная.
Он допил стакан и налил еще. Когда он повернулся к одиноко сидящему на диване человеку со стаканом бренди в руке, его злость вскипела с новой силой.
— Поспрашивай на улице, — резко сказал Харрисон. — Я хочу знать, кто стоит за этим нападением. Если нужно, заплачу за информацию, а с устроителями я разберусь сам. Хорошо?
Человек пожал плечами.
— Такого не было уже два года. И последнюю подобную заваруху затеял именно я, — сказал Харрисон.
Он снял галстук, бросил его на кресло, а затем, держа стакан в руке, принялся расстегивать жилет.
— Этого я не потерплю. Тем более все произошло на моей территории. Это вообще никуда не годится... Чертовы нервы!
Налив себе еще виски, он повернулся к гостю. Тот продолжал молчать, пережидая, пока босс гангстеров выплеснет злость, поскольку словами его не успокоить.
— Ты мне расскажешь все, что тебе удастся разнюхать. Я хочу все знать. Понятно? — прорычал Харрисон. — Или они думают, что здесь этот чертов Белфаст? Бомбы, автоматы...
Он допил виски и прислонился к шкафу.
— Ублюдки! — яростно прокричал Харрисон. — Ты выяснишь это, — рычал он, вплотную подходя к собеседнику. — И ты сделаешь это быстро, да? Я не собираюсь платить по двадцать тысяч в год зазря. Выясни, кто хочет моей смерти!
Инспектор полиции Питер Торп не спеша кивнул.
Глава 6
Он пришел в себя сразу, словно проснувшись от ночного кошмара. Его глаза широко раскрылись, а губы шептали беззвучные слова.
Его поставили на ноги, и Дэнни Веллер потряс головой, возвращая ясность сознания. Он почувствовал вонь, такую жуткую вонь, что казалось, его вот-вот вырвет.
Кто-то держал его за запястья, прижимая к стене торгового зала супермаркета.
Вдруг он явственно, вспомнил все, что с ним случилось, и глубокий стон вырвался из его груди.
Перед ним стояли темные фигуры.
Трое. Еще двое прижимали его к стене.
Он ощущал исходящий от них могильный холод и попытался вырваться, но они только усилили свою хватку.
Казалось, холод их рук перетекает ему в вены.
Один из стоявших перед ним шагнул вперед, взял его сильной рукой за подбородок и провел пальцами по щеке, словно по лицу любовницы, наслаждаясь гладкой, ровной кожей.
Рука еще сильнее сжала подбородок, и Веллер замычал от боли.
Вонь стала невыносимой, и единственное, что он мог сейчас сделать — задержать дыхание.
Луна скрылась за черным облаком, и супермаркет погрузился во тьму. Но даже сейчас Веллер чувствовал, что его захватчики рядом. Кто это или что это — он, конечно, не знал.
Тот, что держал его за подбородок, отступил и взглянул на двоих, сжимавших Веллеру руки. Он медленно кивнул, и бродягу снова прижали к стене. Веллер попробовал сопротивляться, но безуспешно.
— Кто вы?! — взвыл он, и слезы ужаса потекли у него по щекам.
Он услышал какой-то металлический звук и посмотрел налево. Один из них достал из кармана пригоршню длинных гвоздей, и приставил гвоздь к ладони Веллера. Все произошло так быстро, что он едва успел закричать.
Тот, что держал его за руку, наклонился, поднял с пола кусок отбитого бетона и сильно ударил по гвоздю. Веллер завопил от боли, когда сталь пронзила руку.
С каждым ударом гвоздь все глубже входил в стену сквозь его ладонь. Из руки хлынула кровь, залив пиджак одному из мучителей, но тот даже не пошевелился, а только смотрел в лицо Веллеру, который сделал последнюю отчаянную попытку освободиться.
Другую руку тоже прижали к стене, и гвоздь прошел сквозь вторую ладонь. Теперь его держали не ледяные руки, а толстые гвозди, которыми его распяли на стене. Кровь капала на пол, и в пыли тут же свертывалась в комочки, словно чернила на замасленной бумаге.
Сознание Веллера помутилось, он обвис, наклонившись вперед, готовый вот-вот упасть, вырвав своим весом гвозди из стены, но холодная рука снова схватила его за подбородок. Он пришел в чувство, и острая боль тотчас пронзила его руки. Ему показалось, что ладони обожгло огнем, и он пожалел, что пришел в сознание.
Перед собой он увидел лицо, которое могло присниться лишь в кошмарном сне. Кожа была так туго натянута на костях, что казалось, сейчас лопнет, как пластик. Но она вдруг начала вздыматься и опускаться, словно что-то шевелилось под этой высохшей пленкой. Она заходила волнами, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока под левой скулой не появилась выпуклость, которая разрасталась на глазах, словно опухоль, словно фурункул, и, наконец, лопнула...
Опухоль оказалась заполнена личинками. Дюжины корчащихся белых червей высунулись из гноящихся отверстий и, падая на пол, устремились к луже вытекшей из Веллера крови.
Он из последних сил закричал:
— Кто вы?!!
Предводитель приблизился к бродяге, и тот едва снова не потерял сознание от ужасной вони. Остальные тоже подошли и завороженно уставились на распятого на стене человека.
Он почувствовал спазмы в пустом желудке и едкую горечь во рту...
Он сразу узнал этот звук.
Легкий нож со свистом рассек воздух.
Затем он ощутил его прикосновение к своей щеке. Нажатие усиливалось, пока не брызнула кровь. Этот человек владел ножом безупречно. Легким движением он провел лезвием по лицу Веллера, разрезав кожу от виска до подбородка, сначала с одной стороны и тут же — с другой. Когда лезвие оказалось у горла, человек отдернул нож. Он подсунул два пальца под кожу, словно это была маска. Как следует потянув, он снял с черепа кожу, помогая себе ножом. Она отделилась одним куском. Одним мокрым куском.
Человек обернулся к смотрящим на него и поднял вверх эту живую маску, словно странный, экзотический трофей.
Те двое сразу же подошли к Веллеру и стали его раздевать, разбрасывая одежду в разные стороны.
Покончив с этим, они принялись за работу.
Его поставили на ноги, и Дэнни Веллер потряс головой, возвращая ясность сознания. Он почувствовал вонь, такую жуткую вонь, что казалось, его вот-вот вырвет.
Кто-то держал его за запястья, прижимая к стене торгового зала супермаркета.
Вдруг он явственно, вспомнил все, что с ним случилось, и глубокий стон вырвался из его груди.
Перед ним стояли темные фигуры.
Трое. Еще двое прижимали его к стене.
Он ощущал исходящий от них могильный холод и попытался вырваться, но они только усилили свою хватку.
Казалось, холод их рук перетекает ему в вены.
Один из стоявших перед ним шагнул вперед, взял его сильной рукой за подбородок и провел пальцами по щеке, словно по лицу любовницы, наслаждаясь гладкой, ровной кожей.
Рука еще сильнее сжала подбородок, и Веллер замычал от боли.
Вонь стала невыносимой, и единственное, что он мог сейчас сделать — задержать дыхание.
Луна скрылась за черным облаком, и супермаркет погрузился во тьму. Но даже сейчас Веллер чувствовал, что его захватчики рядом. Кто это или что это — он, конечно, не знал.
Тот, что держал его за подбородок, отступил и взглянул на двоих, сжимавших Веллеру руки. Он медленно кивнул, и бродягу снова прижали к стене. Веллер попробовал сопротивляться, но безуспешно.
— Кто вы?! — взвыл он, и слезы ужаса потекли у него по щекам.
Он услышал какой-то металлический звук и посмотрел налево. Один из них достал из кармана пригоршню длинных гвоздей, и приставил гвоздь к ладони Веллера. Все произошло так быстро, что он едва успел закричать.
Тот, что держал его за руку, наклонился, поднял с пола кусок отбитого бетона и сильно ударил по гвоздю. Веллер завопил от боли, когда сталь пронзила руку.
С каждым ударом гвоздь все глубже входил в стену сквозь его ладонь. Из руки хлынула кровь, залив пиджак одному из мучителей, но тот даже не пошевелился, а только смотрел в лицо Веллеру, который сделал последнюю отчаянную попытку освободиться.
Другую руку тоже прижали к стене, и гвоздь прошел сквозь вторую ладонь. Теперь его держали не ледяные руки, а толстые гвозди, которыми его распяли на стене. Кровь капала на пол, и в пыли тут же свертывалась в комочки, словно чернила на замасленной бумаге.
Сознание Веллера помутилось, он обвис, наклонившись вперед, готовый вот-вот упасть, вырвав своим весом гвозди из стены, но холодная рука снова схватила его за подбородок. Он пришел в чувство, и острая боль тотчас пронзила его руки. Ему показалось, что ладони обожгло огнем, и он пожалел, что пришел в сознание.
Перед собой он увидел лицо, которое могло присниться лишь в кошмарном сне. Кожа была так туго натянута на костях, что казалось, сейчас лопнет, как пластик. Но она вдруг начала вздыматься и опускаться, словно что-то шевелилось под этой высохшей пленкой. Она заходила волнами, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока под левой скулой не появилась выпуклость, которая разрасталась на глазах, словно опухоль, словно фурункул, и, наконец, лопнула...
Опухоль оказалась заполнена личинками. Дюжины корчащихся белых червей высунулись из гноящихся отверстий и, падая на пол, устремились к луже вытекшей из Веллера крови.
Он из последних сил закричал:
— Кто вы?!!
Предводитель приблизился к бродяге, и тот едва снова не потерял сознание от ужасной вони. Остальные тоже подошли и завороженно уставились на распятого на стене человека.
Он почувствовал спазмы в пустом желудке и едкую горечь во рту...
Он сразу узнал этот звук.
Легкий нож со свистом рассек воздух.
Затем он ощутил его прикосновение к своей щеке. Нажатие усиливалось, пока не брызнула кровь. Этот человек владел ножом безупречно. Легким движением он провел лезвием по лицу Веллера, разрезав кожу от виска до подбородка, сначала с одной стороны и тут же — с другой. Когда лезвие оказалось у горла, человек отдернул нож. Он подсунул два пальца под кожу, словно это была маска. Как следует потянув, он снял с черепа кожу, помогая себе ножом. Она отделилась одним куском. Одним мокрым куском.
Человек обернулся к смотрящим на него и поднял вверх эту живую маску, словно странный, экзотический трофей.
Те двое сразу же подошли к Веллеру и стали его раздевать, разбрасывая одежду в разные стороны.
Покончив с этим, они принялись за работу.