— Лу, не трогай их, — тихо попросила Мэгги, все еще стоящая тут же.
Он, казалось, не слышал ее и продолжал идти вперед — медленно, с таким нечеловеческим усилием, будто на ногах его висели пудовые гири.
— Не трогай их! — продолжала умолять Мэгги.
— Что это? — прохрипел он, оглядываясь на нее.
— Это те самые зародыши, которые спрятал Пирс, те трое, которых не досчитались в могиле. Они выросли теперь...
— О Иисусе! — простонал Рэндол.
НАЗАД!
Его словно огрели металлическим прутом. Покачнувшись, он едва не упал, из носа потекла струйка крови.
— Лу! — кричала Мэгги. — Отойди, они убьют тебя!
Рэндол заскрежетал зубами и окровавленной рукой поднял нож. Ему казалось, что кто-то надувает ему голову мощным насосом. Глаза вылезали из орбит, из слезного канала выкатилась кровавая капля и сползла по щеке. Боль в голове нарастала. Но это не остановило его.
До монстров оставалось менее десяти ярдов.
— Лу!
Ноги его подкосились, и он упал на колени, но продолжал ползти вперед. Вены на руках и на шее угрожающе вздулись, кровотечение из раны в плече и на руке усилилось. Он будто толкал тысячетонную дверь, наваливаясь на нее всем своим телом, и она после каждой попытки приоткрывалась лишь на дюйм. Рэндол до боли стиснул зубы в челюстях, его нож звякнул о каменный пол, когда он опустился на четвереньки.
И едва не закричал, увидев перед собой незрячие глаза Пола Харви.
Голова мертвеца лежала в луже подсыхающей крови в нескольких дюймах от лица полицейского. Густые алые потоки все еще лились из носа и ушей. Язык вывалился из побледневших губ. В черепе зияла широкая трещина, чуть выше правого уха, и Рэндол видел кусочки серого вещества, прилипшего к волосам. Черепная полость была опустошена, мягкие ткани выедены маленькими монстрами, которые в нескольких шагах от него довершали свою страшную трапезу, разрывая мозг жадными ручонками и запихивая его в свои прожорливые рты.
Не переставая ползти вперед, Рэндол задел лежавшую на его пути голову, и она откатилась, обнажив обрубок шеи с торчавшими из него венами и артериями, напоминавшими окровавленные щупальца.
Зародыши обрушили на Рэндола всю мощь своих сверхъестественных способностей, сфокусировав ее на инспекторе наподобие невидимого лазерного луча.
Из его ушей хлынула кровь, и он оглох на несколько долгих мгновений.
— Лу! — завизжала Мэгги. — Остановись!
Но ему оставалось до них всего несколько футов. Исходившая от монстров вонь заполняла его ноздри, смешиваясь с медным запахом собственной крови, струившейся из носа и капавшей на пол. Каждый дюйм требовал все больше усилий для продвижения, и инспектор стонал от невыносимого напряжения.
Рэндол поднял нож для удара.
И едва не закричал, обнаружив, что смотрит в глаза собственной дочери.
НЕТ.
— Лиза, — произнес он надтреснутым голосом, и нож завис в воздухе над ее головой.
НЕ УБИВАЙ МЕНЯ.
Он покачнулся, решил, что теряет сознание, и медленно опустил нож, не в силах оторвать взгляда от глаз дочери.
ПОЛОЖИ НОЖ.
Он бросил его перед собой, по-прежнему не сводя с нее глаз. Господи, как красива! Она лежала перед ним, и он протянул руку, чтобы коснуться ее гладкой кожи, но то, что он ощутил под пальцами, заставило его задохнуться. Плоть была мягкой и желеобразной. И холодной, как лед. Видение исчезло, и Рэндол обнаружил, что смотрит на зародышей-монстров.
— Нет! — закричал он и, снова схватив нож, мгновенно вонзил его в ближайшее существо. Огромный фонтан крови хлынул из раны, забрызгав Рэндола, который, всхлипывая, снова занес нож и отсек правую руку зародыша. Маленькая конечность, судорожно дергаясь, отлетела в сторону, кровь лилась потоком из перерезанных артерий. Рэндол опускал и поднимал нож снова и снова, пока тот не стал липким от его собственной крови и от крови этого существа. Второй зародыш попытался уползти, но Рэндол тут же поймал его, вонзил ему нож между лопаток и провел им вниз, вырезая почки и печень. Инспектор держал монстра за затылок и вонзал нож в шею, не обращая внимания на брызги крови, попадавшие ему в лицо. Он отрубил ухо, часть носа, воткнул лезвие в темный провал глаза.
Третье существо даже не пошевелилось, когда он вспорол ему живот и голыми руками с остервенением стал рвать маленький клубок внутренностей.
Наконец Рэндол перекатился на спину и бездумно уставился в потолок. Мэгги бросилась к нему, вытирая своим носовым платком кровь с его лица. Крови на нем было столько, что невозможно было разобрать, где его собственная, а где чужая. Она помогла ему встать на ноги и вывела в коридор.
— Надо возвращаться к машине, — прошептал он, пребывая в полуобморочном состоянии.
Она поддерживала его, кровь капала с его рук, попадая ей на одежду.
Добравшись до площадки, они начали осторожно спускаться.
— А Гарольд? — спросила Мэгги.
— Я убил его.
Но когда они спустились вниз, полицейский обнаружил лишь лужу крови. И никаких следов Гарольда.
— Идем! Быстро! — сказал инспектор и повел ее лабиринтами коридоров. — Он не мог уйти далеко, а мы должны вызвать подмогу.
Гарольд, как адское видение, возник из двери напротив. С разинутым ртом, окровавленным животом и пахом, он набросился на них, отшвырнув Мэгги в сторону. Рэндол попытался ударить его ножом, но Гарольд опередил его. И, хотя он был тяжело ранен, на его стороне на сей раз оказалось преимущество — внезапность нападения. Взмахнув деревянной палкой, похожей на ножку стула, он нанес по лицу Рэндола удар такой силы, что инспектор рухнул как подкошенный.
Мэгги завизжала и бросилась наутек, увидев, что Гарольд вновь завладел ножом и намерен преследовать ее.
Она влетела в какую-то дверь и очутилась в бывшей столовой. Захлопнув за собой дверь, она метнулась к окну в тот момент, когда Гарольд вломился в помещение. Он ринулся за ней, держа над головой окровавленный нож. Видя, что Гарольд вот-вот настигнет ее, Мэгги, сжав зубы, выбила рукой стекло. Порезавшись осколками, она вскрикнула, но все же открыла окно, взобравшись на подоконник, и тяжело спрыгнула в траву. Гарольд вскарабкался следом за ней, но увидел, что она уже бежит к машине, припаркованной неподалеку.
Мэгги, добежав, рванула на себя дверцу и быстро закрылась изнутри. Подоспевший Гарольд стал бить ножом в лобовое стекло, и Мэгги вся съежилась, ожидая, что оно вот-вот разобьется. Вдруг она заметила, что дверца с другой стороны незаперта. Она перегнулась, чтобы нажать на защелку, но Гарольд уловил ее движение и, распластавшись на капоте, ухватился за ручку дверцы, потянув на себя и приоткрыв ее на дюйм. Мэгги закричала и изо всех сил налегла на внутреннюю ручку, но постепенно, усилиями Гарольда зазор стал увеличиваться.
Потом он просунул руку с ножом в салон и стал размахивать им, вонзая в сиденье всего в каком-нибудь дюйме от Мэгги.
Та с усилием потянула ручку на себя, зажала его кисть дверцей и чуть не расхохоталась от злорадного удовольствия, когда Гарольд завопил от боли. Он отдернул руку, и Мэгги наконец закрылась изнутри. Он снова залез на капот и принялся колотить кулаками в лобовое стекло.
Мэгги схватила рацию, включила ее и, не дожидаясь ответа, стала говорить в микрофон.
На стекле появились первые трещины, и Гарольд, не унимаясь, все колотил и колотил по нему кулаками.
— Помогите! — крикнула Мэгги в микрофон. — Мы в старой психушке! Инспектор Рэндол тоже здесь!
Послышался неразборчивый ответ, рация отключилась.
Трещина на стекле все разрасталась, покрывая его сеткой густой паутины, и вскоре со стороны водительского сиденья стекло стало выглядеть, как непрозрачный толченый лед. Мэгги повернула ключ зажигания, и двигатель заработал. Она включила передачу, но нога ее соскользнула с педали, и мотор заглох.
Чуть не плача, она снова и снова поворачивала ключ зажигания.
Лобовое стекло провалилось в кабину, когда кулак Гарольда пробил его насквозь. Но пальцы Пирса хватали воздух в попытке дотянуться до Мэгги. Зазубренные края стекла врезались ему в кисть, зажав ее, как в капкане. Мэгги надавила на акселератор, и машина рванула вперед. Женщина услышала дикие вопли Гарольда, который видел стремительно приближающуюся стену, о которой Мэгги не подозревала, не разглядела в кромешной тьме. На скорости двадцать пять миль в час машина врезалась в здание. Послышался глухой стук тела о камень. Гарольд попытался встать, но в этот самый момент машина врезалась в Пирса, а Мэгги вывалилась из кабины.
В следующую секунду машина взорвалась, и забушевало неистовое пламя. Послышался леденящий душу крик: зажатый между стеной и машиной, Гарольд вопил в агонии, в то время как языки пламени жадно пожирали его плоть. Он прижимал обе руки к лицу, искусственный глаз выпал из своего гнезда, открывая темный провал. От горевших волос поднимались клубы дыма, обугленное мясо отваливалось кусками, словно у змеи, меняющей кожу. Раздался последний душераздирающий вопль, и ревущее пламя поглотило Гарольда. Жар коснулся и Мэгги, обдав ее сладковатым запахом паленого мяса.
Она с трудом поднялась на ноги, понимая, что только страшная боль в раненой руке не давала потерять сознание.
Как зачарованная, она смотрела, не отрываясь, на пылающую машину и Гарольда Пирса, который словно таял на глазах вместе с нею, пожираемый адским огнем.
Мэгги набрала полные легкие воздуха и вспомнила о Рэндоле.
Когда она шла к зданию больницы, уже прибыла первая полицейская машина.
Глава 47
Он, казалось, не слышал ее и продолжал идти вперед — медленно, с таким нечеловеческим усилием, будто на ногах его висели пудовые гири.
— Не трогай их! — продолжала умолять Мэгги.
— Что это? — прохрипел он, оглядываясь на нее.
— Это те самые зародыши, которые спрятал Пирс, те трое, которых не досчитались в могиле. Они выросли теперь...
— О Иисусе! — простонал Рэндол.
НАЗАД!
Его словно огрели металлическим прутом. Покачнувшись, он едва не упал, из носа потекла струйка крови.
— Лу! — кричала Мэгги. — Отойди, они убьют тебя!
Рэндол заскрежетал зубами и окровавленной рукой поднял нож. Ему казалось, что кто-то надувает ему голову мощным насосом. Глаза вылезали из орбит, из слезного канала выкатилась кровавая капля и сползла по щеке. Боль в голове нарастала. Но это не остановило его.
До монстров оставалось менее десяти ярдов.
— Лу!
Ноги его подкосились, и он упал на колени, но продолжал ползти вперед. Вены на руках и на шее угрожающе вздулись, кровотечение из раны в плече и на руке усилилось. Он будто толкал тысячетонную дверь, наваливаясь на нее всем своим телом, и она после каждой попытки приоткрывалась лишь на дюйм. Рэндол до боли стиснул зубы в челюстях, его нож звякнул о каменный пол, когда он опустился на четвереньки.
И едва не закричал, увидев перед собой незрячие глаза Пола Харви.
Голова мертвеца лежала в луже подсыхающей крови в нескольких дюймах от лица полицейского. Густые алые потоки все еще лились из носа и ушей. Язык вывалился из побледневших губ. В черепе зияла широкая трещина, чуть выше правого уха, и Рэндол видел кусочки серого вещества, прилипшего к волосам. Черепная полость была опустошена, мягкие ткани выедены маленькими монстрами, которые в нескольких шагах от него довершали свою страшную трапезу, разрывая мозг жадными ручонками и запихивая его в свои прожорливые рты.
Не переставая ползти вперед, Рэндол задел лежавшую на его пути голову, и она откатилась, обнажив обрубок шеи с торчавшими из него венами и артериями, напоминавшими окровавленные щупальца.
Зародыши обрушили на Рэндола всю мощь своих сверхъестественных способностей, сфокусировав ее на инспекторе наподобие невидимого лазерного луча.
Из его ушей хлынула кровь, и он оглох на несколько долгих мгновений.
— Лу! — завизжала Мэгги. — Остановись!
Но ему оставалось до них всего несколько футов. Исходившая от монстров вонь заполняла его ноздри, смешиваясь с медным запахом собственной крови, струившейся из носа и капавшей на пол. Каждый дюйм требовал все больше усилий для продвижения, и инспектор стонал от невыносимого напряжения.
Рэндол поднял нож для удара.
И едва не закричал, обнаружив, что смотрит в глаза собственной дочери.
НЕТ.
— Лиза, — произнес он надтреснутым голосом, и нож завис в воздухе над ее головой.
НЕ УБИВАЙ МЕНЯ.
Он покачнулся, решил, что теряет сознание, и медленно опустил нож, не в силах оторвать взгляда от глаз дочери.
ПОЛОЖИ НОЖ.
Он бросил его перед собой, по-прежнему не сводя с нее глаз. Господи, как красива! Она лежала перед ним, и он протянул руку, чтобы коснуться ее гладкой кожи, но то, что он ощутил под пальцами, заставило его задохнуться. Плоть была мягкой и желеобразной. И холодной, как лед. Видение исчезло, и Рэндол обнаружил, что смотрит на зародышей-монстров.
— Нет! — закричал он и, снова схватив нож, мгновенно вонзил его в ближайшее существо. Огромный фонтан крови хлынул из раны, забрызгав Рэндола, который, всхлипывая, снова занес нож и отсек правую руку зародыша. Маленькая конечность, судорожно дергаясь, отлетела в сторону, кровь лилась потоком из перерезанных артерий. Рэндол опускал и поднимал нож снова и снова, пока тот не стал липким от его собственной крови и от крови этого существа. Второй зародыш попытался уползти, но Рэндол тут же поймал его, вонзил ему нож между лопаток и провел им вниз, вырезая почки и печень. Инспектор держал монстра за затылок и вонзал нож в шею, не обращая внимания на брызги крови, попадавшие ему в лицо. Он отрубил ухо, часть носа, воткнул лезвие в темный провал глаза.
Третье существо даже не пошевелилось, когда он вспорол ему живот и голыми руками с остервенением стал рвать маленький клубок внутренностей.
Наконец Рэндол перекатился на спину и бездумно уставился в потолок. Мэгги бросилась к нему, вытирая своим носовым платком кровь с его лица. Крови на нем было столько, что невозможно было разобрать, где его собственная, а где чужая. Она помогла ему встать на ноги и вывела в коридор.
— Надо возвращаться к машине, — прошептал он, пребывая в полуобморочном состоянии.
Она поддерживала его, кровь капала с его рук, попадая ей на одежду.
Добравшись до площадки, они начали осторожно спускаться.
— А Гарольд? — спросила Мэгги.
— Я убил его.
Но когда они спустились вниз, полицейский обнаружил лишь лужу крови. И никаких следов Гарольда.
— Идем! Быстро! — сказал инспектор и повел ее лабиринтами коридоров. — Он не мог уйти далеко, а мы должны вызвать подмогу.
Гарольд, как адское видение, возник из двери напротив. С разинутым ртом, окровавленным животом и пахом, он набросился на них, отшвырнув Мэгги в сторону. Рэндол попытался ударить его ножом, но Гарольд опередил его. И, хотя он был тяжело ранен, на его стороне на сей раз оказалось преимущество — внезапность нападения. Взмахнув деревянной палкой, похожей на ножку стула, он нанес по лицу Рэндола удар такой силы, что инспектор рухнул как подкошенный.
Мэгги завизжала и бросилась наутек, увидев, что Гарольд вновь завладел ножом и намерен преследовать ее.
Она влетела в какую-то дверь и очутилась в бывшей столовой. Захлопнув за собой дверь, она метнулась к окну в тот момент, когда Гарольд вломился в помещение. Он ринулся за ней, держа над головой окровавленный нож. Видя, что Гарольд вот-вот настигнет ее, Мэгги, сжав зубы, выбила рукой стекло. Порезавшись осколками, она вскрикнула, но все же открыла окно, взобравшись на подоконник, и тяжело спрыгнула в траву. Гарольд вскарабкался следом за ней, но увидел, что она уже бежит к машине, припаркованной неподалеку.
Мэгги, добежав, рванула на себя дверцу и быстро закрылась изнутри. Подоспевший Гарольд стал бить ножом в лобовое стекло, и Мэгги вся съежилась, ожидая, что оно вот-вот разобьется. Вдруг она заметила, что дверца с другой стороны незаперта. Она перегнулась, чтобы нажать на защелку, но Гарольд уловил ее движение и, распластавшись на капоте, ухватился за ручку дверцы, потянув на себя и приоткрыв ее на дюйм. Мэгги закричала и изо всех сил налегла на внутреннюю ручку, но постепенно, усилиями Гарольда зазор стал увеличиваться.
Потом он просунул руку с ножом в салон и стал размахивать им, вонзая в сиденье всего в каком-нибудь дюйме от Мэгги.
Та с усилием потянула ручку на себя, зажала его кисть дверцей и чуть не расхохоталась от злорадного удовольствия, когда Гарольд завопил от боли. Он отдернул руку, и Мэгги наконец закрылась изнутри. Он снова залез на капот и принялся колотить кулаками в лобовое стекло.
Мэгги схватила рацию, включила ее и, не дожидаясь ответа, стала говорить в микрофон.
На стекле появились первые трещины, и Гарольд, не унимаясь, все колотил и колотил по нему кулаками.
— Помогите! — крикнула Мэгги в микрофон. — Мы в старой психушке! Инспектор Рэндол тоже здесь!
Послышался неразборчивый ответ, рация отключилась.
Трещина на стекле все разрасталась, покрывая его сеткой густой паутины, и вскоре со стороны водительского сиденья стекло стало выглядеть, как непрозрачный толченый лед. Мэгги повернула ключ зажигания, и двигатель заработал. Она включила передачу, но нога ее соскользнула с педали, и мотор заглох.
Чуть не плача, она снова и снова поворачивала ключ зажигания.
Лобовое стекло провалилось в кабину, когда кулак Гарольда пробил его насквозь. Но пальцы Пирса хватали воздух в попытке дотянуться до Мэгги. Зазубренные края стекла врезались ему в кисть, зажав ее, как в капкане. Мэгги надавила на акселератор, и машина рванула вперед. Женщина услышала дикие вопли Гарольда, который видел стремительно приближающуюся стену, о которой Мэгги не подозревала, не разглядела в кромешной тьме. На скорости двадцать пять миль в час машина врезалась в здание. Послышался глухой стук тела о камень. Гарольд попытался встать, но в этот самый момент машина врезалась в Пирса, а Мэгги вывалилась из кабины.
В следующую секунду машина взорвалась, и забушевало неистовое пламя. Послышался леденящий душу крик: зажатый между стеной и машиной, Гарольд вопил в агонии, в то время как языки пламени жадно пожирали его плоть. Он прижимал обе руки к лицу, искусственный глаз выпал из своего гнезда, открывая темный провал. От горевших волос поднимались клубы дыма, обугленное мясо отваливалось кусками, словно у змеи, меняющей кожу. Раздался последний душераздирающий вопль, и ревущее пламя поглотило Гарольда. Жар коснулся и Мэгги, обдав ее сладковатым запахом паленого мяса.
Она с трудом поднялась на ноги, понимая, что только страшная боль в раненой руке не давала потерять сознание.
Как зачарованная, она смотрела, не отрываясь, на пылающую машину и Гарольда Пирса, который словно таял на глазах вместе с нею, пожираемый адским огнем.
Мэгги набрала полные легкие воздуха и вспомнила о Рэндоле.
Когда она шла к зданию больницы, уже прибыла первая полицейская машина.
Глава 47
Рэндол пришел в себя, когда его вносили в «скорую». Он даже умудрился улыбнуться, прежде чем за ним закрылись дверцы. Мэгги нежно поцеловала его в губы и долго смотрела вслед отъезжавшей машине.
Пожарная бригада, вызванная на место происшествия сержантом Виллисом, потушила пылавший автомобиль и убрала останки Гарольда Пирса, погрузив их в другую «скорую помощь». Мэгги повела полицейских в комнату с мертвыми зародышами. Констебль полиции Фаулер при виде места этой бойни не выдержал, и его начало рвать. Даже сержант Виллис вдруг обнаружил, что и ему очень трудно удержать в себе свой обед. Тем не менее комнату постепенно очистили. Изувеченные тела зародышей и отрубленные головы положили в отдельный мешок и вынесли прочь. Мэгги попросила, чтобы останки эмбрионов отвезли в Фэйрвейл для исследования.
Все закончилось пятнадцать минут назад, и теперь Мэгги стояла одна в коридоре и смотрела на комнату, из которой все еще несло ужасающей вонью. Здесь еще предстояло побывать судебным экспертам, а потом дезинфекционной службе. Виллис обещал приехать за Мэгги, как только доставит свой страшный груз в Фэйрвейл.
У нее впереди была еще масса времени.
Она подошла к двери напротив, толкнула ее.
В центре комнаты лежал целый и невредимый зародыш — ведь никому и в голову не пришло проверять другие помещения. Да и зачем? Оказалось, способности зародышей к проецированию мыслей были более мощными, чем могла предположить Мэгги. Настолько мощными, что Рэндол даже не заподозрил, что третий зародыш, которого он убил, был всего лишь проекцией на его подсознание. И Мэгги сама спрятала существо в этой комнате еще до того, как инспектор поднялся на второй этаж. Пока он сражался с Гарольдом Пирсом, она, бережно взяв зародыша на руки, перенесла его через коридор в комнату напротив, в новое убежище. Опустилась рядом с ним на колени.
Он очень красивый, пришла она к выводу. Великолепно сформированный младенец. Ее ребенок. Мэгги подняла его на руки, удивляясь тому, какой он тяжеленький. Зародыш посмотрел на нее тяжелым, недобрым взглядом черных глаз.
Она прижала его к себе, целуя в шишковатую головку, позволяя ему тыкаться носом ей в лицо. Его губы медленно зашевелились.
Слова громко прозвучали в пустой комнате, но на сей раз они родились не в ее голове. Сильный голос эхом отразился от стен. И это было тем более невероятно, что голос исходил из такого крошечного тельца. Густой бас, полный силы и власти, произнес:
— БЕРЕГИ МЕНЯ.
Пожарная бригада, вызванная на место происшествия сержантом Виллисом, потушила пылавший автомобиль и убрала останки Гарольда Пирса, погрузив их в другую «скорую помощь». Мэгги повела полицейских в комнату с мертвыми зародышами. Констебль полиции Фаулер при виде места этой бойни не выдержал, и его начало рвать. Даже сержант Виллис вдруг обнаружил, что и ему очень трудно удержать в себе свой обед. Тем не менее комнату постепенно очистили. Изувеченные тела зародышей и отрубленные головы положили в отдельный мешок и вынесли прочь. Мэгги попросила, чтобы останки эмбрионов отвезли в Фэйрвейл для исследования.
Все закончилось пятнадцать минут назад, и теперь Мэгги стояла одна в коридоре и смотрела на комнату, из которой все еще несло ужасающей вонью. Здесь еще предстояло побывать судебным экспертам, а потом дезинфекционной службе. Виллис обещал приехать за Мэгги, как только доставит свой страшный груз в Фэйрвейл.
У нее впереди была еще масса времени.
Она подошла к двери напротив, толкнула ее.
В центре комнаты лежал целый и невредимый зародыш — ведь никому и в голову не пришло проверять другие помещения. Да и зачем? Оказалось, способности зародышей к проецированию мыслей были более мощными, чем могла предположить Мэгги. Настолько мощными, что Рэндол даже не заподозрил, что третий зародыш, которого он убил, был всего лишь проекцией на его подсознание. И Мэгги сама спрятала существо в этой комнате еще до того, как инспектор поднялся на второй этаж. Пока он сражался с Гарольдом Пирсом, она, бережно взяв зародыша на руки, перенесла его через коридор в комнату напротив, в новое убежище. Опустилась рядом с ним на колени.
Он очень красивый, пришла она к выводу. Великолепно сформированный младенец. Ее ребенок. Мэгги подняла его на руки, удивляясь тому, какой он тяжеленький. Зародыш посмотрел на нее тяжелым, недобрым взглядом черных глаз.
Она прижала его к себе, целуя в шишковатую головку, позволяя ему тыкаться носом ей в лицо. Его губы медленно зашевелились.
Слова громко прозвучали в пустой комнате, но на сей раз они родились не в ее голове. Сильный голос эхом отразился от стен. И это было тем более невероятно, что голос исходил из такого крошечного тельца. Густой бас, полный силы и власти, произнес:
— БЕРЕГИ МЕНЯ.