Страница:
– У вас нет причин, чтобы требовать от нас с Грегором срочного венчания, – решительно проговорила Алана.
– Нет причин? А брат Мэтью нам другое рассказывал.
Ох уж этот болтун Мэтью! Ничего, она напишет ему письмо о том, как вредно иметь длинный язык.
– Кузен Мэтью просто не понимает, о чем говорит.
– Этот парень просунул тебе язык в глотку, – сказал Артан, покосившись на Грегора.
Алана почувствовала, что краснеет.
– Но это не значит, что он должен на мне жениться. Я уверена, что вы просовывали свои языки в глотки многих женщин, на которых и не думали жениться. – Алана сама не верила, что способна сказать такое. Впрочем, во всем виноваты братья.
– Конечно, не думали. Но все эти женщины были не из тех, на которых женятся. А ты другая.
– Мужчина не обязан жениться на девушке только потому, что целовался с ней в саду! – Алана знала, что спорить с братьями совершенно бесполезно. Решив, что с нее довольно, она добавила: – Я думаю, разговор окончен. Нам не о чем спорить. – Гордая своей решительностью, Алана приподнялась, давая понять, что желает уйти.
– Иди-иди, женщина, – сказал Лукас. – Мы не против продолжить этот разговор с Грегором. Этот парень, похоже, не может ничего решить, но я подозреваю, что мы сумеем втолковать ему, что к чему.
Алана снова уселась на стул. Она знала, чем кончаются диспуты братьев с себе подобными, и у нее было такое чувство, что Макфингелы с удовольствием примут участие в «диспуте».
– С такими братьями только и думаешь, чем бы таким стукнуть их по голове, – шепнула Алане Фиона.
– Это верно. Чем-то таким… достаточно тяжелым. Но не очень тяжелым – чтобы не уставать бить их снова и снова. – Алана сделала вид, что не заметила ухмылок на лицах братьев. – Вам нет смысла настаивать, чтобы мы поженились только из-за того, что наговорил вам Мэтью. Его ведь с нами не было в том домике, верно? А из того, что двое людей спали в одном доме, еще не следует, что между ними что-то произошло. На самом деле всю первую неделю, пока мы с Грегором были вместе, он думал, что я – ребенок. И он спас меня и охранял, пока мы сюда добирались. А ведь большую часть пути нам пришлось проделать пешком. Он несколько раз спасал мне жизнь. Вам должно быть стыдно за то, что вы порочите его доброе имя.
– Хорошо сказано, малышка, – пробормотал Грегор, едва сдерживая смех.
«Покончив с братьями, я возьмусь за Грегора», – сказала себе Алана.
– Не так наша матушка учила нас говорить с гостеприимными хозяевами, – заметила Алана. Казалось, братьям и впрямь стало неловко, но они быстро справились со смущением.
– Закон чести требует, чтобы мужчина женился на девушке из знатного рода, за которой он ухлестывал! – заявил Лукас.
– Вот как?! Теперь ты, братец, порочишь мое доброе имя?!
Грегор не выдержал и расплылся в лукавой ухмылке. Алана ни разу не солгала братьям, ни разу не стала отрицать того, что между ними кое-что было, но признаваться тоже не спешила. Вначале, когда она отказалась выйти за него, Грегору стало больно. Он решил, что его опасения оправдались, и Алана действительно ему отказала. Потом он начал понимать, что она делает. Она не хотела, чтобы их принудили идти к алтарю, и с этим он был вполне согласен. Не стоило торопиться с женитьбой до тех пор, пока они не поговорят и он не наберется храбрости сказать Алане о своих чувствах. И вообще ему очень не нравилось, что эти люди указывали ему, что он должен делать.
И все же Грегор задумался: а может, поступить так, как хотели братья Аланы? Тогда он мог бы получить желаемое без лишних усилий, не выдавливая из себя тех слов, что застревали в горле. Алана станет его женой, как он и мечтал, а открывать перед ней душу не придется.
Но, в конце концов, Грегор отказался от этой идеи. Будет лучше, если они с Аланой откровенно поговорят, скажут, что друг к другу чувствуют и чего ждут друг от друга. Несмотря на то, что он больно задел ее чувства, она дала ему еще один шанс. Грегор знал, что в благодарность за это должен сказать ей правду, должен сказать о своей любви. Если же он допустит, чтобы их принудили к браку, это будет лишь означать, что он сдался – пошел на поводу у собственной трусости, ибо получил бы без труда то, чего и так желал.
Была и еще одна причина, по которой Грегор хотел серьезно поговорить с Аланой. Им следовало обменяться теми секретами, что хранили они друг от друга и от себя самих. Ведь он мог только догадываться о том, что она на самом деле к нему испытывала. Никаких признаний он от нее не слышал. Конечно, он не мог забыть того, что она сказала об их отношениях – о том, как они для нее дороги, – но про любовь не было сказано ни слова. Грегор хотел, чтобы ее чувства к нему были глубже, чем привязанность и даже влечение. Он хотел любви.
Еще ни разу в жизни Грегор так не волновался при мысли о том, что чувствует к нему женщина. Да, такого с ним никогда не случалось. Но те женщины были в прошлом, а сейчас он смотрел в будущее. И его будущее – Алана. И если так, то пусть она придет к нему по своей воле. Он надеялся, что сможет убедить ее братьев в том, что тащить их к священнику силком нет смысла.
– А вы подумали о нашем отце и о том, чем он, возможно, сейчас занят? – спросила Алана, втайне надеясь, что отец не подыскал для нее мужа.
Ей показалось немного странным то обстоятельство, что Грегор наблюдал за ее перепалкой с братьями и помалкивал, словно не имел к происходящему никакого отношения. Иногда он усмехался, но не пытался вставить слово в свою защиту. Не пытался он и опротестовать те планы, что строили в отношении него Артан с Лукасом. Алана, конечно, не хотела, чтобы он встал и во всеуслышание объявил о том, что не намерен на ней жениться, как бы ему ни угрожали. Но ей казалось, что он должен что-то сказать. Ведь другой на его месте пришел бы в ярость просто потому, что с ним разговаривают в приказном тоне.
Братья сдвинули головы и начали перешептываться. Алана нахмурилась. Она знала, что это плохой знак. Либо они знали о том, чем занят сейчас отец, и готовились использовать информацию для контраргумента, либо планировали нападение, будь то словесная атака или кулачная. Нередко они именно так и поступали: без предупреждения переходили от слов к действиям. Когда не помогали слова – в ход шли кулаки. Поскольку ее, Алану, они никогда не обижали, достанется Грегору. Но если они на него нападут, то на защиту Грегора поднимется вся его семья. И какими бы отличными воинами ни слыли Артан и Лукас, едва ли они смогли бы справиться с целой армией братьев Макфингелов. К тому же Алана совсем не хотела драки между членами ее семьи и той, в которую она вскоре собиралась войти.
Глотнув сидра из кружки, Алана попыталась вести себя так, словно чувствовала себя победительницей в споре. В ушах у нее уже слегка шумело, и ей стало жарко. Лукас поднял голову и посмотрел на нее так, что она поняла: спор еще не закончен. Алана вздохнула с облегчением, собираясь с силами для новой битвы.
– Насколько нам известно, отец еще не подыскал такого дурака, который захотел бы на тебе жениться, – протянул Лукас. – И я сильно сомневаюсь, что ты получала какие-то вести от отца с тех пор, как уехала из дома.
– Если не можешь выиграть в споре честно, то так и скажи! Никому не позволено оскорблять противника! – выкрикнула в ответ Алана. – Вы ведь тоже ничего не получали от отца с тех пор, как покинули Донкойл. Так что вы не можете знать больше, чем знаю я.
– Что ж, отлично. Тогда мы вас обоих доставим в Донкойл, и пусть там отец с вами разбирается, – с улыбкой сказал Артан. – Все равно это ему решать, как с тобой быть.
– Нет, это мне решать, а не ему! – крикнула в ответ Алана и вскочила с места. Она успела заметить, что глаза у Фионы расширились от страха, и подумала: «С чего бы это?» В следующее мгновение она почувствовала, что в глазах у нее темнеет, и прошептала: – Господи, только не это… – И стала медленно оседать на пол.
Грегор увидел, как отхлынула кровь от щек Аланы. Еще секунду назад она была такой румяной – разгоряченной спором, а теперь стала белой как полотно. Он бросился к ней и успел подхватить ее в последний момент – она уже падала.
«Возможно, она все-таки повредила себе что-то внутри, когда падала с обрыва», – с ужасом подумал Грегор.
Бывает, что такие вещи сразу не проявляются. Грегор вопросительно взглянул на Фиону, но вместо участливых глаз ее уставился в холодные серебристо-серые паза одного из братьев-близнецов.
Глава 21
– Нет причин? А брат Мэтью нам другое рассказывал.
Ох уж этот болтун Мэтью! Ничего, она напишет ему письмо о том, как вредно иметь длинный язык.
– Кузен Мэтью просто не понимает, о чем говорит.
– Этот парень просунул тебе язык в глотку, – сказал Артан, покосившись на Грегора.
Алана почувствовала, что краснеет.
– Но это не значит, что он должен на мне жениться. Я уверена, что вы просовывали свои языки в глотки многих женщин, на которых и не думали жениться. – Алана сама не верила, что способна сказать такое. Впрочем, во всем виноваты братья.
– Конечно, не думали. Но все эти женщины были не из тех, на которых женятся. А ты другая.
– Мужчина не обязан жениться на девушке только потому, что целовался с ней в саду! – Алана знала, что спорить с братьями совершенно бесполезно. Решив, что с нее довольно, она добавила: – Я думаю, разговор окончен. Нам не о чем спорить. – Гордая своей решительностью, Алана приподнялась, давая понять, что желает уйти.
– Иди-иди, женщина, – сказал Лукас. – Мы не против продолжить этот разговор с Грегором. Этот парень, похоже, не может ничего решить, но я подозреваю, что мы сумеем втолковать ему, что к чему.
Алана снова уселась на стул. Она знала, чем кончаются диспуты братьев с себе подобными, и у нее было такое чувство, что Макфингелы с удовольствием примут участие в «диспуте».
– С такими братьями только и думаешь, чем бы таким стукнуть их по голове, – шепнула Алане Фиона.
– Это верно. Чем-то таким… достаточно тяжелым. Но не очень тяжелым – чтобы не уставать бить их снова и снова. – Алана сделала вид, что не заметила ухмылок на лицах братьев. – Вам нет смысла настаивать, чтобы мы поженились только из-за того, что наговорил вам Мэтью. Его ведь с нами не было в том домике, верно? А из того, что двое людей спали в одном доме, еще не следует, что между ними что-то произошло. На самом деле всю первую неделю, пока мы с Грегором были вместе, он думал, что я – ребенок. И он спас меня и охранял, пока мы сюда добирались. А ведь большую часть пути нам пришлось проделать пешком. Он несколько раз спасал мне жизнь. Вам должно быть стыдно за то, что вы порочите его доброе имя.
– Хорошо сказано, малышка, – пробормотал Грегор, едва сдерживая смех.
«Покончив с братьями, я возьмусь за Грегора», – сказала себе Алана.
– Не так наша матушка учила нас говорить с гостеприимными хозяевами, – заметила Алана. Казалось, братьям и впрямь стало неловко, но они быстро справились со смущением.
– Закон чести требует, чтобы мужчина женился на девушке из знатного рода, за которой он ухлестывал! – заявил Лукас.
– Вот как?! Теперь ты, братец, порочишь мое доброе имя?!
Грегор не выдержал и расплылся в лукавой ухмылке. Алана ни разу не солгала братьям, ни разу не стала отрицать того, что между ними кое-что было, но признаваться тоже не спешила. Вначале, когда она отказалась выйти за него, Грегору стало больно. Он решил, что его опасения оправдались, и Алана действительно ему отказала. Потом он начал понимать, что она делает. Она не хотела, чтобы их принудили идти к алтарю, и с этим он был вполне согласен. Не стоило торопиться с женитьбой до тех пор, пока они не поговорят и он не наберется храбрости сказать Алане о своих чувствах. И вообще ему очень не нравилось, что эти люди указывали ему, что он должен делать.
И все же Грегор задумался: а может, поступить так, как хотели братья Аланы? Тогда он мог бы получить желаемое без лишних усилий, не выдавливая из себя тех слов, что застревали в горле. Алана станет его женой, как он и мечтал, а открывать перед ней душу не придется.
Но, в конце концов, Грегор отказался от этой идеи. Будет лучше, если они с Аланой откровенно поговорят, скажут, что друг к другу чувствуют и чего ждут друг от друга. Несмотря на то, что он больно задел ее чувства, она дала ему еще один шанс. Грегор знал, что в благодарность за это должен сказать ей правду, должен сказать о своей любви. Если же он допустит, чтобы их принудили к браку, это будет лишь означать, что он сдался – пошел на поводу у собственной трусости, ибо получил бы без труда то, чего и так желал.
Была и еще одна причина, по которой Грегор хотел серьезно поговорить с Аланой. Им следовало обменяться теми секретами, что хранили они друг от друга и от себя самих. Ведь он мог только догадываться о том, что она на самом деле к нему испытывала. Никаких признаний он от нее не слышал. Конечно, он не мог забыть того, что она сказала об их отношениях – о том, как они для нее дороги, – но про любовь не было сказано ни слова. Грегор хотел, чтобы ее чувства к нему были глубже, чем привязанность и даже влечение. Он хотел любви.
Еще ни разу в жизни Грегор так не волновался при мысли о том, что чувствует к нему женщина. Да, такого с ним никогда не случалось. Но те женщины были в прошлом, а сейчас он смотрел в будущее. И его будущее – Алана. И если так, то пусть она придет к нему по своей воле. Он надеялся, что сможет убедить ее братьев в том, что тащить их к священнику силком нет смысла.
– А вы подумали о нашем отце и о том, чем он, возможно, сейчас занят? – спросила Алана, втайне надеясь, что отец не подыскал для нее мужа.
Ей показалось немного странным то обстоятельство, что Грегор наблюдал за ее перепалкой с братьями и помалкивал, словно не имел к происходящему никакого отношения. Иногда он усмехался, но не пытался вставить слово в свою защиту. Не пытался он и опротестовать те планы, что строили в отношении него Артан с Лукасом. Алана, конечно, не хотела, чтобы он встал и во всеуслышание объявил о том, что не намерен на ней жениться, как бы ему ни угрожали. Но ей казалось, что он должен что-то сказать. Ведь другой на его месте пришел бы в ярость просто потому, что с ним разговаривают в приказном тоне.
Братья сдвинули головы и начали перешептываться. Алана нахмурилась. Она знала, что это плохой знак. Либо они знали о том, чем занят сейчас отец, и готовились использовать информацию для контраргумента, либо планировали нападение, будь то словесная атака или кулачная. Нередко они именно так и поступали: без предупреждения переходили от слов к действиям. Когда не помогали слова – в ход шли кулаки. Поскольку ее, Алану, они никогда не обижали, достанется Грегору. Но если они на него нападут, то на защиту Грегора поднимется вся его семья. И какими бы отличными воинами ни слыли Артан и Лукас, едва ли они смогли бы справиться с целой армией братьев Макфингелов. К тому же Алана совсем не хотела драки между членами ее семьи и той, в которую она вскоре собиралась войти.
Глотнув сидра из кружки, Алана попыталась вести себя так, словно чувствовала себя победительницей в споре. В ушах у нее уже слегка шумело, и ей стало жарко. Лукас поднял голову и посмотрел на нее так, что она поняла: спор еще не закончен. Алана вздохнула с облегчением, собираясь с силами для новой битвы.
– Насколько нам известно, отец еще не подыскал такого дурака, который захотел бы на тебе жениться, – протянул Лукас. – И я сильно сомневаюсь, что ты получала какие-то вести от отца с тех пор, как уехала из дома.
– Если не можешь выиграть в споре честно, то так и скажи! Никому не позволено оскорблять противника! – выкрикнула в ответ Алана. – Вы ведь тоже ничего не получали от отца с тех пор, как покинули Донкойл. Так что вы не можете знать больше, чем знаю я.
– Что ж, отлично. Тогда мы вас обоих доставим в Донкойл, и пусть там отец с вами разбирается, – с улыбкой сказал Артан. – Все равно это ему решать, как с тобой быть.
– Нет, это мне решать, а не ему! – крикнула в ответ Алана и вскочила с места. Она успела заметить, что глаза у Фионы расширились от страха, и подумала: «С чего бы это?» В следующее мгновение она почувствовала, что в глазах у нее темнеет, и прошептала: – Господи, только не это… – И стала медленно оседать на пол.
Грегор увидел, как отхлынула кровь от щек Аланы. Еще секунду назад она была такой румяной – разгоряченной спором, а теперь стала белой как полотно. Он бросился к ней и успел подхватить ее в последний момент – она уже падала.
«Возможно, она все-таки повредила себе что-то внутри, когда падала с обрыва», – с ужасом подумал Грегор.
Бывает, что такие вещи сразу не проявляются. Грегор вопросительно взглянул на Фиону, но вместо участливых глаз ее уставился в холодные серебристо-серые паза одного из братьев-близнецов.
Глава 21
– Я думаю, ты не только свой язык засунул к ней в…
Лукас заставил Артана понизить голос, дав ему подзатыльник, и тот проглотил последние слова. У Грегора уже давно чесались руки, и если бы он не был так обеспокоен состоянием Аланы, то наказал бы Артана за его наглость.
Подхватив Алану на руки, Грегор пошел прочь из главного зала. Он слышал позади себя шаги; следом за ним шли близнецы, а за ними – Эван и Фиона. Вообще-то нужна ему была только Фиона, поскольку она действительно умела лечить болезни. Не успел Грегор уложить Алану на кровать, как Фиона подбежала к нему, бормоча:
– Я же говорила ей, чтобы резко не вставала.
Грегор не обратил бы внимания на ее бормотание, если бы Фиона сама себя не выдала тем, что внезапно покраснела и виновато на него взглянула. Пусть этот взгляд был быстрым – Фиона тут же начала хлопотать возле Аланы, – но Грегор уже начал понимать, отчего эта здоровая молодая и крепкая женщина падает в обморок лишь потому, что «слишком резко встала». Теперь он уже не думал, что виной тому какая-то травма. Пусть не по своему выбору, но он видел достаточно женщин на сносях, чтобы понять истинную причину внезапного обморока Аланы. Итак, Алана носила под сердцем его ребенка.
Почему она ему об этом не сказала? Обида быстро растаяла, когда он мысленно перечислил все возможные причины ее молчания. Теперь ему уже стало стыдно за себя. Он даже поморщился от сознания собственной глупости. Понятное дело – как она могла сказать ему о ребенке после той истории с Мейвис? Ему две недели пришлось ходить вокруг Аланы кругами, чтобы как-то заставить ее смягчиться и отвоевать ее доверие. Могло быть и так, что Алана только сейчас поняла, что беременна. Он надеялся, что не по этой причине она вдруг сменила гнев на милость, но если даже и так, то он не против. Как только она будет ему принадлежать, как только он вернет ее к себе в постель, он сможет все исправить.
Кто-то за его спиной деликатно откашлялся. Грегор обернулся и увидел, что братья Аланы, стоявшие у кровати сестры, очень недобро на него смотрят. Они, очевидно, тоже обо всем догадались.
– Вы, Камероны, что острая заноза у меня в заднице, – сказал Лукас.
– Вообще-то я – Макфингел, – заметил Грегор.
Он не удивился, когда и Фиона, и Эван уставились на него так, словно он сошел с ума. Но всякий раз, когда братья Аланы к нему обращались, у него возникало непреодолимое желание ответить им так, чтобы разозлить их еще больше. Их гнев был праведным, и Грегор отлично это понимал. Их сестра до встречи с ним была девственницей, она росла в хорошей семье знатного рода, а он сделал ее своей наложницей. Он ее таковой не считал, но это не имело значения. Ведь он не объявил, что его намерения вполне честные, он даже Алане ничего не обещал. Так что ничего удивительного. Окажись он, Грегор, на их месте, у него тоже кулаки бы чесались.
– Ты женишься на Алане, как только мы сможем найти священника, – сказал Лукас.
– Это нам с Аланой решать, вам не кажется?
– Вам надо было решить это до того, как ты сделал ей ребенка.
– Но ведь мы пока не знаем, отчего она упала в обморок…
Лукас презрительно фыркнул и посмотрел на Грегора с отвращением:
– Нет, знаем. Мы все знаем. – Он кивнул в сторону Фионы: – Она-то наверняка все поняла. Мне кажется, ты тоже все знаешь, потому и ведешь себя как гнусный ублюдок, который так и напрашивается на то чтобы ему свернули шею.
– Может, вывести его на свежий воздух и там с ним потолковать? – предложил Артан.
Артан грозно сжимал и разжимал кулаки, не оставляя ни малейших сомнений относительно своих намерений. Грегор вдруг понял, что начал различать близнецов, и усмехнулся. Может, ему действительно выйти с ними во двор? Пусть его слегка потреплют. У него явно что-то не то с мозгами – может, они сумеют его вразумить.
– Вот что, Грегор, – Эван стал рядом с братом, – тебе придется принять решение. Я не стану говорить тебе, как поступить. Но знай: если ты не хочешь эту женщину, я буду на твоей стороне и помогу тебе управиться с ее сородичами.
Только Эван умел так быстро и просто все расставить по местам. Только он умел в нескольких словах сказать о самом главном. Своим заявлением о поддержке Эван напомнил Грегору о том, что все это не только их с Аланой личное дело. Его семья не станет терпеливо сносить оскорбления. И то же самое можно было сказать и о родичах Аланы. И теперь стало ясно: пора покончить с «обменом любезностями», пора взглянуть правде в лицо.
Конечно, он хотел, чтобы Алана стала его женой. Она носила его ребенка, и она была его второй половиной – он давно уже это понял. Да, он любил ее и хотел, чтобы она осталась с ним до конца жизни. Следовательно, оставалось лишь сказать об этом и положить конец всем спорам.
– Нет, Эван, мне твоя помощь не потребуется, – сказал Грегор. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я хочу сделать Алану своей женой.
– Тогда почему ты с нами споришь? – спросил Артан.
– Потому что вы меня раздражаете. – Грегор пожал плечами.
Артан ненадолго задумался, потом с усмешкой проговорил:
– Да, это я понять могу. – Он взглянул на Эвана: – Где нам найти священника?
Эван объяснил близнецам, куда ехать, и они тотчас же удалились.
– Странные люди эти двое, – пробормотал Грегор.
– Пусть странные, зато хорошие, – вступилась за братьев Фиона. – Они гораздо умнее, чем кажутся. И подумайте, сколько им пришлось пережить за эти последние несколько недель. Они отправляются на поиски одной сестры – и находят ее с Лайамом. Потом ищут другую сестру, потому что та внезапно исчезла. Подозреваю, они сразу догадались о том, что произошло между тобой и Аланой в этом вашем путешествии. И что же они видят, когда возвращаются в Скарглас? Вы с Аланой целуетесь в саду… Удивительно, что они вообще стали с тобой разговаривать. Могли бы просто увезти Алану домой. А тебя бы – проучить как следует…
Грегор усмехнулся и кивнул:
– Да, ты права. – Взглянув на Алану, с беспокойством в голосе спросил: – Но почему же она еще не очнулась?
– Она спит, – ответила Фиона. – Последние две недели стали для нее тяжким испытанием. Нет, не две, а три недели. А сознание того, что у нее будет ребенок, только добавило ей переживаний. И еще эта стычка… Она немного разволновалась и лишилась чувств. Но теперь все хорошо – на смену обмороку пришел глубокий сон.
– Скоро ее братья вернутся вместе со священником.
– Вот тогда мы ее и разбудим. А пока пусть немного отдохнет. – Фиона улыбкой поблагодарила Эвана – тот принес ей стул и поставил его возле кровати. Она села и взмахнула рукой: – Уходите. И позаботьтесь о том, чтобы в доме все было готово к свадьбе. Думаю, мы сможем превратить это событие в праздник.
– Но я должен сказать ей, что произошло, и какое решение было принято, – заявил Грегор.
– Я сама ей все объясню. И даже лучше, если это сделаю я. Она не скажет мне с ходу «нет» и не откажется меня выслушать. А ты мог бы, между прочим, поговорить с ее братьями.
Грегор кивнул и вышел вместе с Эваном. Похоже, серьезный разговор с Аланой придется отложить. Ну что ж, разговор все равно состоится – если не перед свадьбой, то после нее. Грегор переживал из-за этого, но потом вспомнил, чем еще ознаменуется это внезапное венчание. Сегодня ночью Алана вернется в его постель. Значительно повеселев, он спустился в главный зал, где у них с Эваном было множество дел – следовало подготовиться к свадьбе.
– Свадьба? Какая свадьба? – Алана в ужасе уставилась на Фиону. Затем медленно приподнялась.
Открыв глаза, Алана почувствовала огромное облегчение, не увидев рядом с собой братьев, но испытала некоторое разочарование, заметив, что у постели ее сидела Фиона, а не Грегор. Правда, потом она решила, что это даже к лучшему, ибо она еще не чувствовала, что готова отвечать на неприятные вопросы, связанные с ее обмороком. А потом Фиона рассказала ей, что обморок перешел в сон. И еще Фиона сказала, что это очень хорошо, потому что она, Алана, успела немного отдохнуть и набраться сил, которые потребуются ей на церемонии венчания.
– Разумеется, речь идет о вашей с Грегором свадьбе.
– О нет, не может быть, чтобы Артан и Лукас все же заставили Грегора на мне жениться!
– Говоришь, заставили? Да, кое-какие угрозы прозвучали, но это не должно тебя удивлять. Ты была очень убедительна в споре и могла бы одержать над ними верх, если бы не потеряла сознание. А потом, когда твои братья поняли, что ты носишь ребенка, никто из нас уже не мог привести ни одного довода против этого брака, и осталось только послать за священником и готовить дом к свадьбе.
– Они догадались о ребенке? – простонала Алана, и Фиона в ответ лишь кивнула. – И Грегор тоже? – Фиона снова кивнула, и Алана вполголоса выругалась. – Зачем ты им сказала? Зачем?
– Я ничего им не говорила, – ответила Фиона. – Твои братья догадались о твоем положении раньше Грегора, но и он быстро понял, в чем дело.
«Наверное, тут нечему удивляться», – подумала Алана. Пусть братья ее казались не очень смышлеными, но на самом деле они были куда сообразительнее, чем можно было бы подумать. Да и в наблюдательности им не было равных. Конечно же, они не могли не заметить тех признаков, которые указывают на то, что у женщины будет ребенок. И Грегор тоже должен был знать все эти признаки. Как же это она сама не поняла, что беременна, пока не появилась эта тошнота по утрам?
– Я не хочу, чтобы Грегора заставляли на мне жениться, – заявила Алана. Никогда не знаешь, чего ждать от жизни. Вроде бы все было замечательно, а потом…
Фиона с улыбкой проговорила:
– Речь шла только о времени венчания. Потому что Грегор в любом случае собирался на тебе жениться.
– Но он никогда мне об этом не говорил.
– Не говорил? Возможно. Но почему же он ходил вокруг тебя кругами целые две недели?
– Может, хочет вернуть меня к себе в постель? – с улыбкой спросила Алана.
Фиона презрительно фыркнула.
– Даже не хочу тебе возражать. Да, конечно, мужчины часто совершают глупости. Но ни один из них не станет так упорно ухаживать за девушкой, как ухаживал за тобой Грегор, если не хочет на ней жениться. А ведь за каждым его шагом следили братья, и каждый из них считал своим долгом поддеть его по этому поводу. Да, Грегор не стал сдаваться сразу, потому что ни одному мужчине не нравится, когда ему указывают, что он должен делать. Он так и сказал Артану. Сказал, что твои братья его раздражают.
Алана вдруг поняла, что смеется.
– Да, верно, мои братья многих раздражают. У них это очень хорошо получается. Иногда мне кажется, что им нравится злить окружающих.
Фиона улыбнулась:
– Возможно. Но Сигимор, племянник Эвана, точно такой же. – Фиона встала и потянулась, – Как ты думаешь, ты уже отдохнула? Может, начать готовиться к свадьбе?
– Да, я хорошо отдохнула. Только мне все равно это не нравится, – пробормотала Алана, осторожно поднимаясь с постели. Она внимательно прислушивалась к своим ощущениям, но вскоре поняла, что с ней все в порядке. – Только сегодня мы с Грегором начали возвращаться к тем отношениям, которые были у нас до того, как я увидела Мейвис, и вдруг – свадьба!
– Да, и это только начало. – Фиона помогла Алане раздеться, затем подала ей очень красивое темно-синее платье, которое принесла, пока Алана спала. – Вы с Грегором сможете все выяснить после того, как поженитесь.
Алана молча кивнула. Она не сомневалась в том, что им с Грегором уже удалось преодолеть одно из препятствий, мешавших их счастью. Это случилось сегодня в саду. Страсть разгорелась в ней с новой силой. А может, никакого охлаждения на самом деле и не было? Может, страсть ее приутихла из-за обиды и злости? Что ж, сегодня они смогут наверстать упущенное. И это вряд ли помешает ее главной задаче – завоевать сердце Грегора.
И еще надо было подумать о ребенке. Алана непроизвольно погладила живот, когда Фиона усадила ее на табурет, чтобы привести в порядок прическу. Сыновья Грегора – хорошие мальчики, красивые и сильные, но на них всегда будет лежать печать отверженности. Пусть это несправедливо, но так уж повелось. Она не хотела, чтобы ее ребенок родился бастардом. Пусть такой довод не лучшая основа для брака, но эта причина не хуже многих других.
– Перестань, Алана, хватит дуться, – уговаривала ее Фиона. – Ты же видишь, что Грегор хочет видеть тебя своей женой. Ведь если бы вы ничего друг к другу не испытывали, то ты не носила бы под сердцем его ребенка, верно?
– Это просто похоть, Фиона. Чтобы зачать ребенка, довольно одной похоти. Ты сама знаешь, как легко пробуждается в мужчинах это чувство. Лишь бы женщина была не слишком уродлива, не слишком стара и чтобы от нее не слишком сильно воняло.
Фиона подавила смешок. Она помогла Алане встать и расправила складки ее платья.
– В этом ты права, дорогая. Но если бы Грегором руководила одна лишь похоть, он мог бы жениться на Мейвис ради наследства, а тебя держал бы при себе. И он не стал бы сохранять целомудрие все эти долгие недели, не стал бы из кожи вон лезть, чтобы вернуть тебя в свои объятия.
Алана с удивлением посмотрела на Фиону:
– Как это странно… Я была уверена в том, что навсегда разочаровалась в Грегоре, и в то же время мне и в голову не могло прийти, что он станет искать утешения в объятиях другой женщины. Несмотря на Мейвис, несмотря на двух его сыновей, я и подумать не могла, что Грегор станет спать с другой.
– И это говорит о том, что в глубине души ты всегда ему доверяла – доверяла, несмотря на все обиды и разочарования.
– Да, наверное, так и есть.
– И ты должна ему доверять. Если Грегор клянется в чем-то, он не станет нарушать обеты. Да, отец его – похотливый кабан, неспособный хранить верность ни жене, ни любовнице, сколько бы их у него ни было. Вернее, он был таким, пока не встретил Мэб. Старый дурак действительно ее любит, и ты в этом убедишься, увидев все собственными глазами, когда они вернутся из путешествия. Он долго к этому шел, но когда давал брачные обеты Мэб, то ничуть не лукавил. Его сыновьям пришлось расплачиваться за ту сумятицу, в которую вверг клан их беспечный отец, и ни один из его сыновей не станет повторять отцовских ошибок. Может, именно поэтому никто из них не торопится под венец. Каждый из них хочет быть уверенным в том, что выбрал для себя именно ту женщину, которая ему нужна, ибо они понимают: брак положит конец их разгулам. Мой Эван – тому пример. Поверь мне, и он, и все его братья прекрасно понимают: к клятвам, данным перед лицом Господа, следует относиться со всей серьезностью. Я уверена, что Грегору не надо это объяснять, потому что он и так все для себя решил. И он сделал свой выбор.
– Но у него ведь не было выбора, верно?
– Выбор у человека есть всегда. Пусть не самый лучший, но есть.
– Выбор между браком с нелюбимой и войной между кланами? Война рано или поздно кончится, но проблемы все равно останутся. – Алана вздохнула. – Все это не так важно. Я могу сколько угодно жаловаться на судьбу, – тут она улыбнулась Фионе, которая тоже ответила ей улыбкой, – но я все равно хочу этого дурака.
– Все будет хорошо.
– Надеюсь, что и Грегор так думает.
Грегор раздраженно поморщился, поправляя затейливо расшитый камзол. Удивительно, как быстро он привык носить более удобную одежду – плед и рубаху. Однако он счел, что для свадьбы надо бы принарядиться. В конце концов, ради Мейвис он не поленился надеть свой самый торжественный наряд. А уж для Аланы тем более стоит постараться.
– Ты все еще уверен в том, что хочешь этого? – спросил Эван, подойдя к Грегору.
– Да. Я тебе уже говорил, еще до того, как возникли некоторые известные тебе затруднения. Если честно, я давно для себя решил, что женюсь на Алане, хотя еще немало времени продолжал оттягивать этот момент.
Эван кивнул:
– Да, понимаю. Так у нас часто бывает. Но на самом деле это проявление не слабости, а, скорее, силы, – вполголоса добавил Эван.
Грегор был удивлен, заметив, что Эван слегка покраснел и избегает смотреть ему в глаза. Он понял: Эван говорит о любви, и Грегор почувствовал себя немного неловко. Мужчине трудно признать, что его счастье находится в нежных женских ручках. Вот и Грегор все еще не хотел смотреть правде в глаза. В конце концов, мужчина не должен проявлять слабость – самой природой ему суждено быть сильным, вести за собой, воевать, нападать и защищать.
Грегор попытался увидеть в своей любви к Алане проявление мужской силы, но не смог.
– Я не очень в этом уверен. Как-то я себя от этого сильным не чувствую. – Грегор вдруг осознал, что признался в своей любви к Алане, не произнося самого слова вслух.
Лукас заставил Артана понизить голос, дав ему подзатыльник, и тот проглотил последние слова. У Грегора уже давно чесались руки, и если бы он не был так обеспокоен состоянием Аланы, то наказал бы Артана за его наглость.
Подхватив Алану на руки, Грегор пошел прочь из главного зала. Он слышал позади себя шаги; следом за ним шли близнецы, а за ними – Эван и Фиона. Вообще-то нужна ему была только Фиона, поскольку она действительно умела лечить болезни. Не успел Грегор уложить Алану на кровать, как Фиона подбежала к нему, бормоча:
– Я же говорила ей, чтобы резко не вставала.
Грегор не обратил бы внимания на ее бормотание, если бы Фиона сама себя не выдала тем, что внезапно покраснела и виновато на него взглянула. Пусть этот взгляд был быстрым – Фиона тут же начала хлопотать возле Аланы, – но Грегор уже начал понимать, отчего эта здоровая молодая и крепкая женщина падает в обморок лишь потому, что «слишком резко встала». Теперь он уже не думал, что виной тому какая-то травма. Пусть не по своему выбору, но он видел достаточно женщин на сносях, чтобы понять истинную причину внезапного обморока Аланы. Итак, Алана носила под сердцем его ребенка.
Почему она ему об этом не сказала? Обида быстро растаяла, когда он мысленно перечислил все возможные причины ее молчания. Теперь ему уже стало стыдно за себя. Он даже поморщился от сознания собственной глупости. Понятное дело – как она могла сказать ему о ребенке после той истории с Мейвис? Ему две недели пришлось ходить вокруг Аланы кругами, чтобы как-то заставить ее смягчиться и отвоевать ее доверие. Могло быть и так, что Алана только сейчас поняла, что беременна. Он надеялся, что не по этой причине она вдруг сменила гнев на милость, но если даже и так, то он не против. Как только она будет ему принадлежать, как только он вернет ее к себе в постель, он сможет все исправить.
Кто-то за его спиной деликатно откашлялся. Грегор обернулся и увидел, что братья Аланы, стоявшие у кровати сестры, очень недобро на него смотрят. Они, очевидно, тоже обо всем догадались.
– Вы, Камероны, что острая заноза у меня в заднице, – сказал Лукас.
– Вообще-то я – Макфингел, – заметил Грегор.
Он не удивился, когда и Фиона, и Эван уставились на него так, словно он сошел с ума. Но всякий раз, когда братья Аланы к нему обращались, у него возникало непреодолимое желание ответить им так, чтобы разозлить их еще больше. Их гнев был праведным, и Грегор отлично это понимал. Их сестра до встречи с ним была девственницей, она росла в хорошей семье знатного рода, а он сделал ее своей наложницей. Он ее таковой не считал, но это не имело значения. Ведь он не объявил, что его намерения вполне честные, он даже Алане ничего не обещал. Так что ничего удивительного. Окажись он, Грегор, на их месте, у него тоже кулаки бы чесались.
– Ты женишься на Алане, как только мы сможем найти священника, – сказал Лукас.
– Это нам с Аланой решать, вам не кажется?
– Вам надо было решить это до того, как ты сделал ей ребенка.
– Но ведь мы пока не знаем, отчего она упала в обморок…
Лукас презрительно фыркнул и посмотрел на Грегора с отвращением:
– Нет, знаем. Мы все знаем. – Он кивнул в сторону Фионы: – Она-то наверняка все поняла. Мне кажется, ты тоже все знаешь, потому и ведешь себя как гнусный ублюдок, который так и напрашивается на то чтобы ему свернули шею.
– Может, вывести его на свежий воздух и там с ним потолковать? – предложил Артан.
Артан грозно сжимал и разжимал кулаки, не оставляя ни малейших сомнений относительно своих намерений. Грегор вдруг понял, что начал различать близнецов, и усмехнулся. Может, ему действительно выйти с ними во двор? Пусть его слегка потреплют. У него явно что-то не то с мозгами – может, они сумеют его вразумить.
– Вот что, Грегор, – Эван стал рядом с братом, – тебе придется принять решение. Я не стану говорить тебе, как поступить. Но знай: если ты не хочешь эту женщину, я буду на твоей стороне и помогу тебе управиться с ее сородичами.
Только Эван умел так быстро и просто все расставить по местам. Только он умел в нескольких словах сказать о самом главном. Своим заявлением о поддержке Эван напомнил Грегору о том, что все это не только их с Аланой личное дело. Его семья не станет терпеливо сносить оскорбления. И то же самое можно было сказать и о родичах Аланы. И теперь стало ясно: пора покончить с «обменом любезностями», пора взглянуть правде в лицо.
Конечно, он хотел, чтобы Алана стала его женой. Она носила его ребенка, и она была его второй половиной – он давно уже это понял. Да, он любил ее и хотел, чтобы она осталась с ним до конца жизни. Следовательно, оставалось лишь сказать об этом и положить конец всем спорам.
– Нет, Эван, мне твоя помощь не потребуется, – сказал Грегор. – Ты ведь прекрасно знаешь, что я хочу сделать Алану своей женой.
– Тогда почему ты с нами споришь? – спросил Артан.
– Потому что вы меня раздражаете. – Грегор пожал плечами.
Артан ненадолго задумался, потом с усмешкой проговорил:
– Да, это я понять могу. – Он взглянул на Эвана: – Где нам найти священника?
Эван объяснил близнецам, куда ехать, и они тотчас же удалились.
– Странные люди эти двое, – пробормотал Грегор.
– Пусть странные, зато хорошие, – вступилась за братьев Фиона. – Они гораздо умнее, чем кажутся. И подумайте, сколько им пришлось пережить за эти последние несколько недель. Они отправляются на поиски одной сестры – и находят ее с Лайамом. Потом ищут другую сестру, потому что та внезапно исчезла. Подозреваю, они сразу догадались о том, что произошло между тобой и Аланой в этом вашем путешествии. И что же они видят, когда возвращаются в Скарглас? Вы с Аланой целуетесь в саду… Удивительно, что они вообще стали с тобой разговаривать. Могли бы просто увезти Алану домой. А тебя бы – проучить как следует…
Грегор усмехнулся и кивнул:
– Да, ты права. – Взглянув на Алану, с беспокойством в голосе спросил: – Но почему же она еще не очнулась?
– Она спит, – ответила Фиона. – Последние две недели стали для нее тяжким испытанием. Нет, не две, а три недели. А сознание того, что у нее будет ребенок, только добавило ей переживаний. И еще эта стычка… Она немного разволновалась и лишилась чувств. Но теперь все хорошо – на смену обмороку пришел глубокий сон.
– Скоро ее братья вернутся вместе со священником.
– Вот тогда мы ее и разбудим. А пока пусть немного отдохнет. – Фиона улыбкой поблагодарила Эвана – тот принес ей стул и поставил его возле кровати. Она села и взмахнула рукой: – Уходите. И позаботьтесь о том, чтобы в доме все было готово к свадьбе. Думаю, мы сможем превратить это событие в праздник.
– Но я должен сказать ей, что произошло, и какое решение было принято, – заявил Грегор.
– Я сама ей все объясню. И даже лучше, если это сделаю я. Она не скажет мне с ходу «нет» и не откажется меня выслушать. А ты мог бы, между прочим, поговорить с ее братьями.
Грегор кивнул и вышел вместе с Эваном. Похоже, серьезный разговор с Аланой придется отложить. Ну что ж, разговор все равно состоится – если не перед свадьбой, то после нее. Грегор переживал из-за этого, но потом вспомнил, чем еще ознаменуется это внезапное венчание. Сегодня ночью Алана вернется в его постель. Значительно повеселев, он спустился в главный зал, где у них с Эваном было множество дел – следовало подготовиться к свадьбе.
– Свадьба? Какая свадьба? – Алана в ужасе уставилась на Фиону. Затем медленно приподнялась.
Открыв глаза, Алана почувствовала огромное облегчение, не увидев рядом с собой братьев, но испытала некоторое разочарование, заметив, что у постели ее сидела Фиона, а не Грегор. Правда, потом она решила, что это даже к лучшему, ибо она еще не чувствовала, что готова отвечать на неприятные вопросы, связанные с ее обмороком. А потом Фиона рассказала ей, что обморок перешел в сон. И еще Фиона сказала, что это очень хорошо, потому что она, Алана, успела немного отдохнуть и набраться сил, которые потребуются ей на церемонии венчания.
– Разумеется, речь идет о вашей с Грегором свадьбе.
– О нет, не может быть, чтобы Артан и Лукас все же заставили Грегора на мне жениться!
– Говоришь, заставили? Да, кое-какие угрозы прозвучали, но это не должно тебя удивлять. Ты была очень убедительна в споре и могла бы одержать над ними верх, если бы не потеряла сознание. А потом, когда твои братья поняли, что ты носишь ребенка, никто из нас уже не мог привести ни одного довода против этого брака, и осталось только послать за священником и готовить дом к свадьбе.
– Они догадались о ребенке? – простонала Алана, и Фиона в ответ лишь кивнула. – И Грегор тоже? – Фиона снова кивнула, и Алана вполголоса выругалась. – Зачем ты им сказала? Зачем?
– Я ничего им не говорила, – ответила Фиона. – Твои братья догадались о твоем положении раньше Грегора, но и он быстро понял, в чем дело.
«Наверное, тут нечему удивляться», – подумала Алана. Пусть братья ее казались не очень смышлеными, но на самом деле они были куда сообразительнее, чем можно было бы подумать. Да и в наблюдательности им не было равных. Конечно же, они не могли не заметить тех признаков, которые указывают на то, что у женщины будет ребенок. И Грегор тоже должен был знать все эти признаки. Как же это она сама не поняла, что беременна, пока не появилась эта тошнота по утрам?
– Я не хочу, чтобы Грегора заставляли на мне жениться, – заявила Алана. Никогда не знаешь, чего ждать от жизни. Вроде бы все было замечательно, а потом…
Фиона с улыбкой проговорила:
– Речь шла только о времени венчания. Потому что Грегор в любом случае собирался на тебе жениться.
– Но он никогда мне об этом не говорил.
– Не говорил? Возможно. Но почему же он ходил вокруг тебя кругами целые две недели?
– Может, хочет вернуть меня к себе в постель? – с улыбкой спросила Алана.
Фиона презрительно фыркнула.
– Даже не хочу тебе возражать. Да, конечно, мужчины часто совершают глупости. Но ни один из них не станет так упорно ухаживать за девушкой, как ухаживал за тобой Грегор, если не хочет на ней жениться. А ведь за каждым его шагом следили братья, и каждый из них считал своим долгом поддеть его по этому поводу. Да, Грегор не стал сдаваться сразу, потому что ни одному мужчине не нравится, когда ему указывают, что он должен делать. Он так и сказал Артану. Сказал, что твои братья его раздражают.
Алана вдруг поняла, что смеется.
– Да, верно, мои братья многих раздражают. У них это очень хорошо получается. Иногда мне кажется, что им нравится злить окружающих.
Фиона улыбнулась:
– Возможно. Но Сигимор, племянник Эвана, точно такой же. – Фиона встала и потянулась, – Как ты думаешь, ты уже отдохнула? Может, начать готовиться к свадьбе?
– Да, я хорошо отдохнула. Только мне все равно это не нравится, – пробормотала Алана, осторожно поднимаясь с постели. Она внимательно прислушивалась к своим ощущениям, но вскоре поняла, что с ней все в порядке. – Только сегодня мы с Грегором начали возвращаться к тем отношениям, которые были у нас до того, как я увидела Мейвис, и вдруг – свадьба!
– Да, и это только начало. – Фиона помогла Алане раздеться, затем подала ей очень красивое темно-синее платье, которое принесла, пока Алана спала. – Вы с Грегором сможете все выяснить после того, как поженитесь.
Алана молча кивнула. Она не сомневалась в том, что им с Грегором уже удалось преодолеть одно из препятствий, мешавших их счастью. Это случилось сегодня в саду. Страсть разгорелась в ней с новой силой. А может, никакого охлаждения на самом деле и не было? Может, страсть ее приутихла из-за обиды и злости? Что ж, сегодня они смогут наверстать упущенное. И это вряд ли помешает ее главной задаче – завоевать сердце Грегора.
И еще надо было подумать о ребенке. Алана непроизвольно погладила живот, когда Фиона усадила ее на табурет, чтобы привести в порядок прическу. Сыновья Грегора – хорошие мальчики, красивые и сильные, но на них всегда будет лежать печать отверженности. Пусть это несправедливо, но так уж повелось. Она не хотела, чтобы ее ребенок родился бастардом. Пусть такой довод не лучшая основа для брака, но эта причина не хуже многих других.
– Перестань, Алана, хватит дуться, – уговаривала ее Фиона. – Ты же видишь, что Грегор хочет видеть тебя своей женой. Ведь если бы вы ничего друг к другу не испытывали, то ты не носила бы под сердцем его ребенка, верно?
– Это просто похоть, Фиона. Чтобы зачать ребенка, довольно одной похоти. Ты сама знаешь, как легко пробуждается в мужчинах это чувство. Лишь бы женщина была не слишком уродлива, не слишком стара и чтобы от нее не слишком сильно воняло.
Фиона подавила смешок. Она помогла Алане встать и расправила складки ее платья.
– В этом ты права, дорогая. Но если бы Грегором руководила одна лишь похоть, он мог бы жениться на Мейвис ради наследства, а тебя держал бы при себе. И он не стал бы сохранять целомудрие все эти долгие недели, не стал бы из кожи вон лезть, чтобы вернуть тебя в свои объятия.
Алана с удивлением посмотрела на Фиону:
– Как это странно… Я была уверена в том, что навсегда разочаровалась в Грегоре, и в то же время мне и в голову не могло прийти, что он станет искать утешения в объятиях другой женщины. Несмотря на Мейвис, несмотря на двух его сыновей, я и подумать не могла, что Грегор станет спать с другой.
– И это говорит о том, что в глубине души ты всегда ему доверяла – доверяла, несмотря на все обиды и разочарования.
– Да, наверное, так и есть.
– И ты должна ему доверять. Если Грегор клянется в чем-то, он не станет нарушать обеты. Да, отец его – похотливый кабан, неспособный хранить верность ни жене, ни любовнице, сколько бы их у него ни было. Вернее, он был таким, пока не встретил Мэб. Старый дурак действительно ее любит, и ты в этом убедишься, увидев все собственными глазами, когда они вернутся из путешествия. Он долго к этому шел, но когда давал брачные обеты Мэб, то ничуть не лукавил. Его сыновьям пришлось расплачиваться за ту сумятицу, в которую вверг клан их беспечный отец, и ни один из его сыновей не станет повторять отцовских ошибок. Может, именно поэтому никто из них не торопится под венец. Каждый из них хочет быть уверенным в том, что выбрал для себя именно ту женщину, которая ему нужна, ибо они понимают: брак положит конец их разгулам. Мой Эван – тому пример. Поверь мне, и он, и все его братья прекрасно понимают: к клятвам, данным перед лицом Господа, следует относиться со всей серьезностью. Я уверена, что Грегору не надо это объяснять, потому что он и так все для себя решил. И он сделал свой выбор.
– Но у него ведь не было выбора, верно?
– Выбор у человека есть всегда. Пусть не самый лучший, но есть.
– Выбор между браком с нелюбимой и войной между кланами? Война рано или поздно кончится, но проблемы все равно останутся. – Алана вздохнула. – Все это не так важно. Я могу сколько угодно жаловаться на судьбу, – тут она улыбнулась Фионе, которая тоже ответила ей улыбкой, – но я все равно хочу этого дурака.
– Все будет хорошо.
– Надеюсь, что и Грегор так думает.
Грегор раздраженно поморщился, поправляя затейливо расшитый камзол. Удивительно, как быстро он привык носить более удобную одежду – плед и рубаху. Однако он счел, что для свадьбы надо бы принарядиться. В конце концов, ради Мейвис он не поленился надеть свой самый торжественный наряд. А уж для Аланы тем более стоит постараться.
– Ты все еще уверен в том, что хочешь этого? – спросил Эван, подойдя к Грегору.
– Да. Я тебе уже говорил, еще до того, как возникли некоторые известные тебе затруднения. Если честно, я давно для себя решил, что женюсь на Алане, хотя еще немало времени продолжал оттягивать этот момент.
Эван кивнул:
– Да, понимаю. Так у нас часто бывает. Но на самом деле это проявление не слабости, а, скорее, силы, – вполголоса добавил Эван.
Грегор был удивлен, заметив, что Эван слегка покраснел и избегает смотреть ему в глаза. Он понял: Эван говорит о любви, и Грегор почувствовал себя немного неловко. Мужчине трудно признать, что его счастье находится в нежных женских ручках. Вот и Грегор все еще не хотел смотреть правде в глаза. В конце концов, мужчина не должен проявлять слабость – самой природой ему суждено быть сильным, вести за собой, воевать, нападать и защищать.
Грегор попытался увидеть в своей любви к Алане проявление мужской силы, но не смог.
– Я не очень в этом уверен. Как-то я себя от этого сильным не чувствую. – Грегор вдруг осознал, что признался в своей любви к Алане, не произнося самого слова вслух.