– Ненависть и злоба, – отчеканила девочка. – У Мэг была хорошая жизнь в замке. Она не работала, считала себя твоей женщиной и командовала другими женщинами. Ты отнял у нее власть, и она решила, что во всем виновата Джиллианна. Почему ты считаешь, что женщина не может возненавидеть кого-то так сильно, чтобы захотеть его убить? Или ты не веришь, что одна женщина способна убить другую? Может, она уговорила кого-нибудь сделать это за нее?
– Я не исключаю возможности, что Мэг причастна к этому злодейству, – ответил Коннор. – Было глупо с моей стороны не проследить за тем, что она делает. Однако сначала я поговорю с сэром Робертом и сэром Дэвидом. Сэр Роберт предупреждал меня, что, кроме Мэг, в замке есть человек, которого мне следует опасаться. Тогда он не сказал мне его имени. Может быть, назовет теперь.
– Тогда поезжай, – сказала Фиона. – Я побуду с Джиллианной. Джоан и Майри помогут мне.
– Я останусь, – вмешался в их разговор Джеймс. – Если Фионе понадобится помощь, я помчусь к своим родственникам.
Коннор не хотел уезжать, но знал, что выбора у него нет. Могло пройти довольно много времени, прежде чем станет ясно, поправится Джиллианна или нет. За это время тот, кто стрелял в нее, мог легко исчезнуть. Те, кто что-то видел или слышал, просто забудут об этом. Имелось множество причин уехать из замка, но Коннору очень не хотелось уезжать, и ему пришлось заставить себя сделать это.
– Разыщите меня, если ей станет хуже, – приказал он.
– Как там Джиллианна? – спросил Дзрмот. Он и Мосластый ждали Коннора на лестнице.
– Она спит, – ответил Коннор. – Стрелу вытащили. Рану промыли, зашили и перевязали. С ней осталась Фиона.
– Фиона? – удивился Дэрмот.
– Если бы ты видел, как она работала, как все ее слушались, то понял бы, что наша сестра – прирожденная целительница. Единственное, чего следует опасаться, так это заражения. Фиона призналась, что не умеет его лечить. Джеймс пообещал привезти целительниц из своего клана.
– Ты не останешься возле постели жены?
В голосе Дэрмота не было осуждения, только любопытство.
– Если я буду медлить, негодяй выскользнет из моих рук, – прорычал Коннор. – Нет, я отправлюсь на его поиски. Но сначала поговорю с соседями.
Он направился к конюшне. Мосластый и Дэрмот не отставали от него.
– Не верю, что это кто-то из них, – пожал плечами Мосластый. – Они не захотят вновь начать войну, которая принесла столько бед.
– Да, я это знаю. Но им может быть что-то известно. Роберт предупреждал меня, что в замке есть предатель. Он сказал, что это только слухи. Надеюсь, теперь он поделится со мной этими слухами.
– Нет, я не назову тебе его имя, – решительно заявил Роберт. – Коннор, ты хочешь кого-нибудь убить, но я не подарю тебе жертву, не имея доказательств его вины.
– Черт бы тебя побрал, Робби! – Коннор стукнул кулаком по столу. – Если я не поймаю негодяя, который это сделал, он попытается еще, и в следующий раз у него может получиться.
– Ты думаешь, что на этот раз не получилось? – спросил Роберт.
– Нет. Рана оказалась не смертельная, ее быстро обработали. Если не будет заражения, Джиллианна быстро поправится. Ее кузен говорит, что она сильнее, чем кажется.
– Да. Она крепче стали, а ее язык острее любого меча. Господи, ты улыбаешься? Я никогда этого прежде не видел. Наверное, некоторые мужчины любят упрямых женщин.
– Иногда она бывает просто невыносимой. – Коннор едва сдержал еще одну улыбку. – Но я хочу, чтобы она жила и подарила мне наследников. Робби, скажи мне имя!
Тот покачал головой:
– Нет, но я дам тебе подсказку. Посмотри на свою любовницу.
– У меня нет любовницы, – возмутился Коннор. – Они мне больше не нужны. Теперь у меня есть жена.
Роберта, похоже, удивило его признание.
– Мэг однажды уже предала тебя, – напомнил Роберт. – Думаешь, она успокоилась, когда ты выгнал ее из Дейлкладача?
Коннор бросил на стол сумку с оружием:
– Робби, это арбалет, мужское оружие. Я знаю, что Мэг не умеет с ним обращаться. Кроме того, арбалет не легко найти в наших краях.
Он испытал разочарование, увидев, что Роберт не узнал оружие.
– Коннор, я не говорил, что это сделала она. Но вот что я хочу сказать тебе: твоя жена способна читать в душе у другого человека. Когда я впервые услышал об этом, то решил, что это пустые слухи. Но потом, когда она была здесь…
– Что? – спросил Коннор, когда Роберт вдруг за молчал. – Что случилось?
– Она узнала обо мне то, что нельзя было просто угадать. – Он покачал головой. – Джиллианна посмотрела на меня и сказала, о чем я в этот момент думал. После этого я понял, что слухи о ней – чистая правда.
– И что она сказала?
– Ты знаешь о ее даре?
– Ее кузен рассказывал мне о нем, но я не поверил, – нахмурился Коннор. – Откуда взялись эти слухи?
– Их распускают те, кого ты разозлил. А также тот, у кого есть что скрывать. Он скорее умрет, чем раскроет свою тайну. Если он узнал, что она почувствовала его страх, то наверняка испугался, что она догадается о том, что он скрывает. Джиллианна легко раскусила меня, хотя я был само очарование. – Роберт улыбнулся. – Твоя жена тут же поняла, что я лгу, и разглядела за моими ухаживаниями отвратительную правду: меня всего выворачивало наизнанку при мысли, что мне придется спать с женщиной, с которой спал ты. О, только не обижайся. Дело не в том, что я боялся подцепить какую-нибудь болезнь, нет. Все дело в гордости, если хочешь, в моем тщеславии. А может быть, я не хотел, чтобы она нас сравнивала. Хотя я не слышал, чтобы о тебе говорили как об искусном любовнике.
Коннор приложил руку к груди и довольно улыбнулся:
– Я заставляю мою жену кричать от наслаждения.
– Это он может, – ухмыльнулся Мосластый. – Она так кричит, что стены дрожат.
– Очень откровенно, – засмеялся Роберт. Однако улыбка быстро исчезла с его лица. – Кто-то боится твоей жены, боится, что она раскроет его тайны. И это тот, кто тебе нужен. Я уже сказал: присмотрись к Мэг и к тем, кто рядом с ней. Враги обычно объединяются.
– Сначала я поговорю с сэром Дэвидом, а потом с Мэг, – решил Коннор. Раз он не может заставить Роберта назвать имя врага, он будет действовать по-другому.
– Дэвид не имеет к этому никакого отношения.
– Знаю, но если ты что-то слышал, может быть, ему тоже что-то известно.
– Это верно, только не злись, если он не сумеет тебе помочь. Дэвид не слишком умен. Даже если он что-то слышал, то вряд ли понял, насколько это важно.
Коннор кивнул, соглашаясь с Робертом. Дэвид был сильным и смелым воином, но не слишком проницательным человеком. Однако с ним нужно было поговорить. Жизнь Джиллианны была в опасности, и Коннор не мог упустить шанс узнать, кто хотел ее смерти. Кроме того, Коннор знал, что если Дэвиду известно имя предателя, он без лишних церемоний выложит его. Дэвид не станет обременять себя раздумьями о том, к каким последствиям могут привести его слова.
Приняв с благодарностью от Роберта пожелание доброго здоровья Джиллианне, Коннор направился к имению сэра Дэвида. Он скакал во весь опор, торопясь задать нужные вопросы и поскорее вернуться домой. Он не мог отделаться от мысли, что у Джиллианны может начаться лихорадка. С одной стороны, ему хотелось поймать преступника, с другой – он хотел быть рядом с женой.
Коннор обнаружил, что она стала ему необходима. Когда угроза потерять ее минует, ему нужно будет тщательно обдумать свои чувства и те действия, которые он решил предпринять. Джиллианна сумела всколыхнуть в нем давно забытые эмоции. Это одновременно пугало его и наполняло его сердце невиданным блаженством. Жизнь клана требовала от Коннора, чтобы он был сильным. Поэтому он всегда выглядел сильным, не проявлял ни малейшей слабости, ни тени колебания. Однако страх за жизнь жены лишал его обычного хладнокровия. Он жаждал смерти того, кто поднял на нее руку.
Пришлось дважды ударить сэра Дэвида, прежде чем тот понял, что Коннор не намерен выслушивать его жалобы на Джиллианну. Дэвид все еще злился из-за того поражения, в котором он так опозорился.
– Хватит, Коннор, – взмолился Дэвид. Он сел за стол в главном зале своего замка и налил себе эля. – Садись. Выпьем. Я буду следить за своими словами, хотя эта девица здорово меня разозлила.
– Она разозлила нас всех, но мы сами были в этом виноваты, – напомнил ему Коннор, принимая из рук Дэвида кружку с элем.
– Почему ты так думаешь?
– Мы были слишком самонадеянными и считали, что сможем победить ее с закрытыми глазами.
– Возможно, – нехотя согласился Дэвид. – Но я не стал бы из-за этого ее убивать.
– Я это знаю. Ты не стал бы сидеть в засаде, чтобы кого-то убить, тем более женщину. Нет, я пришел к тебе за информацией. Робби слышал какие-то сплетни. Он кого-то подозревает, но не говорит, кого именно.
Дэвид кивнул.
– Он говорил мне об этом, но тоже не назвал имя. Сам знаешь, Робби очень осторожный человек. Ему нужны доказательства, много доказательств. Он никогда не воспринимает слухи на веру. Я в этом вопросе не так разборчив. Наверное, поэтому он мне ничего не сказал. Знал, что я не буду скрывать от тебя имя предателя. – Дэвид пожал плечами: – С другой стороны, может быть, он прав. Слухи не всегда правдивы. Я, например, много чего слышал о твоей жене.
– Что именно? То же, что слышал Робби?
– Не знаю. Говорят, твоя жена умеет заглядывать людям в душу. Она может разгадать чужие тайны. Людям такие вещи не нравятся. Нехорошо, что об этом пошли разговоры. Того гляди, все заговорят о ведьмах и колдовстве. Ты должен прекратить это, если, конечно, это не правда.
Коннор выругался про себя.
– Джиллианна не колдунья. Она очень наблюдательная и чувствительная. Человеку трудно хранить свои тайны, и он выдает их движением, голосом, выражением лица. Большинство из нас не замечают подобные вещи, а моя жена умеет уловить даже легкие намеки. Здесь нет никакого колдовства, просто она умеет распознать, когда человек что-то скрывает.
– Да, ты прав. Похоже, это очень полезная способность, – кивнул Дэвид, потирая подбородок, на котором уже начал расплываться синяк. – Однако кто-то же начал распускать эти слухи? Ты бы поинтересовался, кто это делает и зачем.
– Робби посоветовал мне поговорить с моей любовницей Мэг.
– У тебя есть любовница? Но ты ведь женат!
Коннора поразило удивление Дэвида и нескрываемое осуждение в его голосе. Он заставил себя не поворачиваться в сторону Дэрмота и Мосластого, потому что боялся рассмеяться. Дэвид был последним человеком, от которого он ожидал услышать подобное замечание. Молодой лэрд был известен тем, что переспал чуть ли не со всеми девицами на своих землях и наплодил целую ораву внебрачных детей.
– Нет, теперь у меня нет любовницы. После женитьбы я выгнал Мэг из своей постели, а когда она предала меня, то и из замка. Она очень рассердилась и решила отомстить мне, вредя Джиллианне. Однако чтобы убить мою жену, Мэг должна была воспользоваться помощью какого-то мужчины, потому что она не умеет стрелять из арбалета и не смогла бы его раздобыть.
– Что ж, если Мэг не стреляла в твою жену, совершенно ясно, что она хотела видеть ее мертвой. Ведь если о женщине распускают слухи, что она ведьма это может привести к ее смерти.
Неожиданное для Дэвида тонкое замечание заставило Коннора задуматься. Он молчал все время, пока возвращался в свой замок. Роберт сказал, что слухи о Джиллианне – обычное дело, ведь люди начинают судачить о чужаках, но Дэвид был прав. Это опасные слухи, за такие могут убить. Его сильно заботило это, а еще то, что все происходящее в Дейлкладаче слишком быстро становилось достоянием окружающих. Коннор вспомнил, что кто-то из его людей сказал ему, что Мэг лишь один раз видели в хижине, где она поселилась после изгнания из замка.
– Я хочу поговорить с Мэг без свидетелей, – заявил он Дэрмоту и Мосластому.
– Но если она в этом замешана… – начал Дэрмот.
– Тогда она за это заплатит! Я смогу с ней справиться. – Коннор поехал в сторону деревни. – Я скоро вернусь.
– Хорошо. Поторопись. И будь осторожен.
Подъехав к дому Мэг, Коннор интуитивно почувствовал, что не стоит заходить внутрь. Там он мог найти правду, которая была способна разорвать его сердце. Однако он сказал себе, что самая горькая правда лучше, чем постоянная угроза жизни Джиллианны, и вошел в дом.
Внутри резко пахло свежей кровью. Коннор осторожно вытащил меч и принялся обыскивать дом. Войдя в спальню, он замер на месте и громко выругался. Поперек кровати лежал его дядя. В руке он все еще сжимал бокал, а его остекленевшие глаза были устремлены в потолок. Все тело сэра Нейла было залито кровью. Кто-то нанес ему множество ударов, а потом добил, вонзив кинжал в самое сердце. Коннор отшатнулся, поняв, что это его кинжал.
Теперь он не узнает ответы на свои вопросы. Он положил меч на кровать и закрыл глаза дяди. Затем, вытащив кинжал из его груди, он замер, почувствовав, что ему в спину упираются острия мечей.
– Не думал, что ты совершишь такую глупость и вернешься за своим кинжалом, – произнес низкий голос.
Коннор узнал Питера Макдоналда, начальника охраны графа Диннока.
– Я его не убивал, – сказал Коннор.
Он не удивился, когда ему не поверили и связали руки за спиной.
– Расскажешь это графу.
Когда его вывели из дома, Коннор увидел мать и сестру Мосластого. Он быстро рассказал женщинам, что случилось, и велел сообщить об этом его братьям. После этого он без сопротивления позволил людям графа себя увезти. Он знал, что у него нет другого выхода.
Глава 17
– Я не исключаю возможности, что Мэг причастна к этому злодейству, – ответил Коннор. – Было глупо с моей стороны не проследить за тем, что она делает. Однако сначала я поговорю с сэром Робертом и сэром Дэвидом. Сэр Роберт предупреждал меня, что, кроме Мэг, в замке есть человек, которого мне следует опасаться. Тогда он не сказал мне его имени. Может быть, назовет теперь.
– Тогда поезжай, – сказала Фиона. – Я побуду с Джиллианной. Джоан и Майри помогут мне.
– Я останусь, – вмешался в их разговор Джеймс. – Если Фионе понадобится помощь, я помчусь к своим родственникам.
Коннор не хотел уезжать, но знал, что выбора у него нет. Могло пройти довольно много времени, прежде чем станет ясно, поправится Джиллианна или нет. За это время тот, кто стрелял в нее, мог легко исчезнуть. Те, кто что-то видел или слышал, просто забудут об этом. Имелось множество причин уехать из замка, но Коннору очень не хотелось уезжать, и ему пришлось заставить себя сделать это.
– Разыщите меня, если ей станет хуже, – приказал он.
– Как там Джиллианна? – спросил Дзрмот. Он и Мосластый ждали Коннора на лестнице.
– Она спит, – ответил Коннор. – Стрелу вытащили. Рану промыли, зашили и перевязали. С ней осталась Фиона.
– Фиона? – удивился Дэрмот.
– Если бы ты видел, как она работала, как все ее слушались, то понял бы, что наша сестра – прирожденная целительница. Единственное, чего следует опасаться, так это заражения. Фиона призналась, что не умеет его лечить. Джеймс пообещал привезти целительниц из своего клана.
– Ты не останешься возле постели жены?
В голосе Дэрмота не было осуждения, только любопытство.
– Если я буду медлить, негодяй выскользнет из моих рук, – прорычал Коннор. – Нет, я отправлюсь на его поиски. Но сначала поговорю с соседями.
Он направился к конюшне. Мосластый и Дэрмот не отставали от него.
– Не верю, что это кто-то из них, – пожал плечами Мосластый. – Они не захотят вновь начать войну, которая принесла столько бед.
– Да, я это знаю. Но им может быть что-то известно. Роберт предупреждал меня, что в замке есть предатель. Он сказал, что это только слухи. Надеюсь, теперь он поделится со мной этими слухами.
– Нет, я не назову тебе его имя, – решительно заявил Роберт. – Коннор, ты хочешь кого-нибудь убить, но я не подарю тебе жертву, не имея доказательств его вины.
– Черт бы тебя побрал, Робби! – Коннор стукнул кулаком по столу. – Если я не поймаю негодяя, который это сделал, он попытается еще, и в следующий раз у него может получиться.
– Ты думаешь, что на этот раз не получилось? – спросил Роберт.
– Нет. Рана оказалась не смертельная, ее быстро обработали. Если не будет заражения, Джиллианна быстро поправится. Ее кузен говорит, что она сильнее, чем кажется.
– Да. Она крепче стали, а ее язык острее любого меча. Господи, ты улыбаешься? Я никогда этого прежде не видел. Наверное, некоторые мужчины любят упрямых женщин.
– Иногда она бывает просто невыносимой. – Коннор едва сдержал еще одну улыбку. – Но я хочу, чтобы она жила и подарила мне наследников. Робби, скажи мне имя!
Тот покачал головой:
– Нет, но я дам тебе подсказку. Посмотри на свою любовницу.
– У меня нет любовницы, – возмутился Коннор. – Они мне больше не нужны. Теперь у меня есть жена.
Роберта, похоже, удивило его признание.
– Мэг однажды уже предала тебя, – напомнил Роберт. – Думаешь, она успокоилась, когда ты выгнал ее из Дейлкладача?
Коннор бросил на стол сумку с оружием:
– Робби, это арбалет, мужское оружие. Я знаю, что Мэг не умеет с ним обращаться. Кроме того, арбалет не легко найти в наших краях.
Он испытал разочарование, увидев, что Роберт не узнал оружие.
– Коннор, я не говорил, что это сделала она. Но вот что я хочу сказать тебе: твоя жена способна читать в душе у другого человека. Когда я впервые услышал об этом, то решил, что это пустые слухи. Но потом, когда она была здесь…
– Что? – спросил Коннор, когда Роберт вдруг за молчал. – Что случилось?
– Она узнала обо мне то, что нельзя было просто угадать. – Он покачал головой. – Джиллианна посмотрела на меня и сказала, о чем я в этот момент думал. После этого я понял, что слухи о ней – чистая правда.
– И что она сказала?
– Ты знаешь о ее даре?
– Ее кузен рассказывал мне о нем, но я не поверил, – нахмурился Коннор. – Откуда взялись эти слухи?
– Их распускают те, кого ты разозлил. А также тот, у кого есть что скрывать. Он скорее умрет, чем раскроет свою тайну. Если он узнал, что она почувствовала его страх, то наверняка испугался, что она догадается о том, что он скрывает. Джиллианна легко раскусила меня, хотя я был само очарование. – Роберт улыбнулся. – Твоя жена тут же поняла, что я лгу, и разглядела за моими ухаживаниями отвратительную правду: меня всего выворачивало наизнанку при мысли, что мне придется спать с женщиной, с которой спал ты. О, только не обижайся. Дело не в том, что я боялся подцепить какую-нибудь болезнь, нет. Все дело в гордости, если хочешь, в моем тщеславии. А может быть, я не хотел, чтобы она нас сравнивала. Хотя я не слышал, чтобы о тебе говорили как об искусном любовнике.
Коннор приложил руку к груди и довольно улыбнулся:
– Я заставляю мою жену кричать от наслаждения.
– Это он может, – ухмыльнулся Мосластый. – Она так кричит, что стены дрожат.
– Очень откровенно, – засмеялся Роберт. Однако улыбка быстро исчезла с его лица. – Кто-то боится твоей жены, боится, что она раскроет его тайны. И это тот, кто тебе нужен. Я уже сказал: присмотрись к Мэг и к тем, кто рядом с ней. Враги обычно объединяются.
– Сначала я поговорю с сэром Дэвидом, а потом с Мэг, – решил Коннор. Раз он не может заставить Роберта назвать имя врага, он будет действовать по-другому.
– Дэвид не имеет к этому никакого отношения.
– Знаю, но если ты что-то слышал, может быть, ему тоже что-то известно.
– Это верно, только не злись, если он не сумеет тебе помочь. Дэвид не слишком умен. Даже если он что-то слышал, то вряд ли понял, насколько это важно.
Коннор кивнул, соглашаясь с Робертом. Дэвид был сильным и смелым воином, но не слишком проницательным человеком. Однако с ним нужно было поговорить. Жизнь Джиллианны была в опасности, и Коннор не мог упустить шанс узнать, кто хотел ее смерти. Кроме того, Коннор знал, что если Дэвиду известно имя предателя, он без лишних церемоний выложит его. Дэвид не станет обременять себя раздумьями о том, к каким последствиям могут привести его слова.
Приняв с благодарностью от Роберта пожелание доброго здоровья Джиллианне, Коннор направился к имению сэра Дэвида. Он скакал во весь опор, торопясь задать нужные вопросы и поскорее вернуться домой. Он не мог отделаться от мысли, что у Джиллианны может начаться лихорадка. С одной стороны, ему хотелось поймать преступника, с другой – он хотел быть рядом с женой.
Коннор обнаружил, что она стала ему необходима. Когда угроза потерять ее минует, ему нужно будет тщательно обдумать свои чувства и те действия, которые он решил предпринять. Джиллианна сумела всколыхнуть в нем давно забытые эмоции. Это одновременно пугало его и наполняло его сердце невиданным блаженством. Жизнь клана требовала от Коннора, чтобы он был сильным. Поэтому он всегда выглядел сильным, не проявлял ни малейшей слабости, ни тени колебания. Однако страх за жизнь жены лишал его обычного хладнокровия. Он жаждал смерти того, кто поднял на нее руку.
Пришлось дважды ударить сэра Дэвида, прежде чем тот понял, что Коннор не намерен выслушивать его жалобы на Джиллианну. Дэвид все еще злился из-за того поражения, в котором он так опозорился.
– Хватит, Коннор, – взмолился Дэвид. Он сел за стол в главном зале своего замка и налил себе эля. – Садись. Выпьем. Я буду следить за своими словами, хотя эта девица здорово меня разозлила.
– Она разозлила нас всех, но мы сами были в этом виноваты, – напомнил ему Коннор, принимая из рук Дэвида кружку с элем.
– Почему ты так думаешь?
– Мы были слишком самонадеянными и считали, что сможем победить ее с закрытыми глазами.
– Возможно, – нехотя согласился Дэвид. – Но я не стал бы из-за этого ее убивать.
– Я это знаю. Ты не стал бы сидеть в засаде, чтобы кого-то убить, тем более женщину. Нет, я пришел к тебе за информацией. Робби слышал какие-то сплетни. Он кого-то подозревает, но не говорит, кого именно.
Дэвид кивнул.
– Он говорил мне об этом, но тоже не назвал имя. Сам знаешь, Робби очень осторожный человек. Ему нужны доказательства, много доказательств. Он никогда не воспринимает слухи на веру. Я в этом вопросе не так разборчив. Наверное, поэтому он мне ничего не сказал. Знал, что я не буду скрывать от тебя имя предателя. – Дэвид пожал плечами: – С другой стороны, может быть, он прав. Слухи не всегда правдивы. Я, например, много чего слышал о твоей жене.
– Что именно? То же, что слышал Робби?
– Не знаю. Говорят, твоя жена умеет заглядывать людям в душу. Она может разгадать чужие тайны. Людям такие вещи не нравятся. Нехорошо, что об этом пошли разговоры. Того гляди, все заговорят о ведьмах и колдовстве. Ты должен прекратить это, если, конечно, это не правда.
Коннор выругался про себя.
– Джиллианна не колдунья. Она очень наблюдательная и чувствительная. Человеку трудно хранить свои тайны, и он выдает их движением, голосом, выражением лица. Большинство из нас не замечают подобные вещи, а моя жена умеет уловить даже легкие намеки. Здесь нет никакого колдовства, просто она умеет распознать, когда человек что-то скрывает.
– Да, ты прав. Похоже, это очень полезная способность, – кивнул Дэвид, потирая подбородок, на котором уже начал расплываться синяк. – Однако кто-то же начал распускать эти слухи? Ты бы поинтересовался, кто это делает и зачем.
– Робби посоветовал мне поговорить с моей любовницей Мэг.
– У тебя есть любовница? Но ты ведь женат!
Коннора поразило удивление Дэвида и нескрываемое осуждение в его голосе. Он заставил себя не поворачиваться в сторону Дэрмота и Мосластого, потому что боялся рассмеяться. Дэвид был последним человеком, от которого он ожидал услышать подобное замечание. Молодой лэрд был известен тем, что переспал чуть ли не со всеми девицами на своих землях и наплодил целую ораву внебрачных детей.
– Нет, теперь у меня нет любовницы. После женитьбы я выгнал Мэг из своей постели, а когда она предала меня, то и из замка. Она очень рассердилась и решила отомстить мне, вредя Джиллианне. Однако чтобы убить мою жену, Мэг должна была воспользоваться помощью какого-то мужчины, потому что она не умеет стрелять из арбалета и не смогла бы его раздобыть.
– Что ж, если Мэг не стреляла в твою жену, совершенно ясно, что она хотела видеть ее мертвой. Ведь если о женщине распускают слухи, что она ведьма это может привести к ее смерти.
Неожиданное для Дэвида тонкое замечание заставило Коннора задуматься. Он молчал все время, пока возвращался в свой замок. Роберт сказал, что слухи о Джиллианне – обычное дело, ведь люди начинают судачить о чужаках, но Дэвид был прав. Это опасные слухи, за такие могут убить. Его сильно заботило это, а еще то, что все происходящее в Дейлкладаче слишком быстро становилось достоянием окружающих. Коннор вспомнил, что кто-то из его людей сказал ему, что Мэг лишь один раз видели в хижине, где она поселилась после изгнания из замка.
– Я хочу поговорить с Мэг без свидетелей, – заявил он Дэрмоту и Мосластому.
– Но если она в этом замешана… – начал Дэрмот.
– Тогда она за это заплатит! Я смогу с ней справиться. – Коннор поехал в сторону деревни. – Я скоро вернусь.
– Хорошо. Поторопись. И будь осторожен.
Подъехав к дому Мэг, Коннор интуитивно почувствовал, что не стоит заходить внутрь. Там он мог найти правду, которая была способна разорвать его сердце. Однако он сказал себе, что самая горькая правда лучше, чем постоянная угроза жизни Джиллианны, и вошел в дом.
Внутри резко пахло свежей кровью. Коннор осторожно вытащил меч и принялся обыскивать дом. Войдя в спальню, он замер на месте и громко выругался. Поперек кровати лежал его дядя. В руке он все еще сжимал бокал, а его остекленевшие глаза были устремлены в потолок. Все тело сэра Нейла было залито кровью. Кто-то нанес ему множество ударов, а потом добил, вонзив кинжал в самое сердце. Коннор отшатнулся, поняв, что это его кинжал.
Теперь он не узнает ответы на свои вопросы. Он положил меч на кровать и закрыл глаза дяди. Затем, вытащив кинжал из его груди, он замер, почувствовав, что ему в спину упираются острия мечей.
– Не думал, что ты совершишь такую глупость и вернешься за своим кинжалом, – произнес низкий голос.
Коннор узнал Питера Макдоналда, начальника охраны графа Диннока.
– Я его не убивал, – сказал Коннор.
Он не удивился, когда ему не поверили и связали руки за спиной.
– Расскажешь это графу.
Когда его вывели из дома, Коннор увидел мать и сестру Мосластого. Он быстро рассказал женщинам, что случилось, и велел сообщить об этом его братьям. После этого он без сопротивления позволил людям графа себя увезти. Он знал, что у него нет другого выхода.
Глава 17
В главном зале замка Диннок было холодно. Коннор подумал, что основной источник холода – ледяные глаза человека, сидевшего напротив него. Обязанностью графа было следить за соблюдением правосудия на его землях, однако всем было известно, что он не слишком любит беспокоить себя подобными проблемами. Но Коннора удручало другое: граф отличался большой щепетильностью в отношении чистоты и внешнего вида, а Коннор после утомительной скачки в поисках правды весь был покрыт потом и пылью. Обстоятельства складывались против него, потому что он не только побеспокоил покой графа, но и досаждал его обонянию.
– Ты пытался сбежать от моих людей? – спросил граф.
– Нет, милорд. Я не сопротивлялся вашим людям, – ответил Коннор. – Мой плачевный внешний вид объясняется тем, что я провел весь день в седле в поисках злодея, пытавшегося убить мою жену.
– Она умерла? – Лорд Данстан Макдоналд выглядел искренне взволнованным.
– Нет. По крайней мере когда я отправлялся в путь, она была жива.
– Хорошо. Мы не хотим беспокоить Мюрреев и других ее родственников. Они могут приехать сюда, чтобы отомстить. Итак, ты убил сэра Нейла, потому что он пытался убить твою молодую жену?
– Я не убивал моего дядю. – Хотя даже само предположение, что он убил старого, безоружного и, возможно, нетрезвого человека, было оскорбительно, Коннор подавил в себе возмущение. – Напротив, он был нужен мне живым. У меня были вопросы, на которые мог ответить только он.
– Мы обнаружили твой кинжал, воткнутый ему в сердце. – Граф указал на лежавший на столе кинжал, рукоять которого была украшена древними кельтскими узорами. – Ты редко бываешь в моем замке, но я запомнил этот кинжал. Он очень древний. Отличная работа.
– Он переходил от отца к сыну с тех пор, как первый Макенрой стал владельцем Дейлкладача.
– Он очень дорог тебе?
– Да. Я хранил его в своей спальне и доставал только в особых случаях, например, когда приезжал к вам. Он слишком ценен, потому что это одна из немногих семейных реликвий, уцелевших во время войны. Я не использую его по назначению. Поэтому я даже не заметил, что его украли.
Лорд Данстан осторожно провел кончиками пальцев по лезвию.
– Ты хочешь, чтобы мы поверили, что его украли?
– Да. – Коннор понял, что вопросы графа направлены только на одно: заставить его признаться в убийстве.
– И ты оказался в доме в нужный момент?
– Да. Я поговорил с сэром Робертом Далглишем и сэром Дэвидом Гоуди. Они посоветовали мне поговорить с женщиной, которая жила в этом доме. Я также хотел поговорить с моим дядей, но не ожидал, что найду его там.
– Это дом твоей любовницы.
Коннор решил, что обязательно посоветует своим сыновьям быть более скрытными и осторожными в их плотских похождениях. Похоже, те удовольствия, которые он получал в прошлом, не стоили тех осложнений, которые они принесли в настоящем.
– Мэг была моей любовницей, – ответил Коннор. – Я порвал с ней, когда женился на леди Джиллианне Мюррей.
Граф кивнул:
– Твоей жене не понравилось, что женщина жила в замке, и ты отослал ее в деревню.
– Да, моей жене не нравилось, что я спал с другой, но она объяснила мне причину своего недовольства. Я сам решил избавиться от Мэг, потому что та не работала, досаждала другим женщинам, открыто демонстрировала неуважение к моей жене и в конце концов предала меня самого.
– Нам говорили, что ты обвинил свою бывшую любовницу в том, что она спровоцировала похищение твоей жены сэром Робертом. – Граф насупил брови. – Ты ничего не сообщил нам, а похищение жены лэрда – серьезное преступление.
– Вероятно, вам известны обстоятельства, при которых произошла моя женитьба. – Граф кивнул, избавляя Коннора от утомительного пересказа не столь давних событий. – Мэг рассказала сэру Роберту о том, что происходит в моем доме, и он поверил, что сумеет заставить мою жену изменить свой выбор. Дело в том, что моя жена и ее семья могут расторгнуть наш брак. Робби решил приударить за моей женой, убедить ее развестись со мной и выйти за него замуж. Он не причинил моей жене никакого вреда и отдал ее без сопротивления, когда я приехал в его замок. То, что произошло, было недоразумением, которое мы разрешили без кровопролития.
– Как было бы хорошо, если бы другие лэрды решали свои проблемы так же спокойно и рассудительно, – вздохнул граф.
– Милорд, мы знаем, как дорого может обойтись нам иное решение.
– Да, конечно. Однако эта женщина была всего лишь несдержанна на язык. Это не слишком серьезное предательство.
– Она намеренно отправилась к сэру Роберту и наговорила ему такого, что это поставило жизнь моей жены под угрозу. Правда, сэр Роберт – мой союзник и не представляет для меня опасности. Но это не умаляет преступления Мэг, которая из желания отомстить рассказала о том, что происходит в моем замке. Я не мог ей позволить в следующий раз отправиться к моим врагам и разболтать им мои секреты. Поэтому я отправил ее в пустующий дом в деревне вместе с двумя ее товарками. Эти женщины знали о ее планах, но ничего мне не сказали. Они оказались более преданы ей, чем своему хозяину.
– Если то, что ты рассказал, правда, то на твоем месте я назначил бы им более суровое наказание. Питер, дай сэру Коннору немного вина, – приказал граф. – У меня есть еще вопросы к нему, и я не хочу, чтобы у него пересохло в горле.
Руки Коннора все еще были связаны, поэтому Питеру пришлось его поить. Коннора злили предъявленные ему обвинения, но он понимал, что графу придется выбирать между двумя рассказанными историями. Лорд Данстан не слишком хорошо знал Коннора, но вряд ли он мог безоговорочно отдать предпочтение словам какой-то деревенской шлюхи перед признанием знатного лэрда. Впрочем, что-то подсказывало Коннору, что граф знал нечто, что было неизвестно ему самому, и именно поэтому слова Мэг вдруг оказались такими важными. Если бы с ним была Джиллианна, подумал Коннор, она сумела бы разобраться во всем. А пока у него было ощущение, что его заставляют играть в игру, правил которой он не знает.
– Сэр Коннор, – торжественно объявил граф, когда Коннор закончил пить, – твоя история звучит довольно правдиво, но у меня есть три женщины, которые рассказывают ее совершенно по-другому.
– Три шлюхи, – сквозь зубы процедил Коннор. – Три распутницы, которых я выгнал из Дейлкладача. В моем замке они ничего не делали, а теперь им пришлось работать, чтобы прокормиться.
– Это важное обстоятельство, – согласился граф.
– Могу я узнать, что именно они рассказали? Очевидно, они обвинили меня в убийстве моего дяди? Но они рассказали вам, почему я якобы это сделал?
– Потому что ты узнал правду о нем.
– Правду? – Коннор напрягся. Его охватил страх.
– Женщины сказали, что ты рассердился, когда узнал, что он спит с твоей любовницей.
– Он делал это еще до того, как она стала моей любовницей. – Коннор выдавил из себя усмешку. – Я бросил ее. Он вполне мог получить ее назад.
– По их словам, у тебя была более веская причина разозлиться. Твой дядя был пьян и не следил за своими словами. Он выразил свое недовольство твоей женой, но это не главное. Ты убил его после того, как он рассказал тебе о прошлом. Когда эти женщины поведали мне, в чем заключалась вина сэра Нейла, я, должен признаться, подумал, что он заслужил такую участь. Однако это я, а не ты должен был решать, виновен он или нет. Я не могу допустить убийство знатного человека. Если бы ты бросил ему вызов и убил на поединке – это была бы честная битва. А так это обычное убийство.
– Я не убивал моего дядю, – повторил Коннор, но ему опять никто не поверил.
– Конечно, я понимаю, почему ты сделал это. Твой дядя оказался гнусным предателем. Он всеми силами поддерживал междоусобную войну и пресекал любые попытки ее остановить. Я знал, что он был влюблен в твою мать, а ее выдали за его брата, твоего отца. Хотя я всегда был уверен, что она сама сделала свой выбор, твой дядя не уставал повторять, что ее заставили родители. Он затаил злобу, которая вылилась в кровопролитную войну. Он подстрекал врагов твоего отца, и те напали на Дейлкладач. Резня затянулась. Возможно, со временем он начал ненавидеть и твою мать. – Граф пожал плечами. – Лишнее доказательство того, что отвергнутая любовь может перейти в глубокую ненависть. Сомневаюсь, что он оказывал помощь тебе и другим детям, когда обнаружил, что вы выжили. Может быть, он надеялся, что вы умрете без его поддержки.
Лорд Данстан остановил на Конноре долгий, тяжелый взгляд.
– Расскажи мне правду, и я сделаю все, чтобы освободить тебя. Я буду защищать тебя перед королем, который, как я помню, сам настаивал на том, чтобы война ваших кланов прекратилась. Но я не смогу оправдать совершенное тобой убийство, если ты не скажешь мне правду.
Коннор едва держался на ногах. Каждое слово, произнесенное графом, пронзало его, словно острие меча. Он хотел сказать, что никого не убивал, но язык его не слушался. С тех пор как в Дейлкладаче появилась Джиллианна, он начал смотреть на дядю другими глазами, и ему не понравилось то, что он увидел. Теперь, узнав страшную правду, Коннор прозрел окончательно.
Его терзала не только боль, но и стыд. Он выглядел полным дураком, доверившись единственному взрослому родственнику, оставшемуся в живых. Он впустил в дом убийцу своих родителей. Коннор выбивался из сил, стараясь восстановить Дейлкладач, – и заключал в объятия человека, превратившего поместье в руины. Он предоставил дяде возможность докончить начатое и убить их всех. Этого не произошло, но Коннор не мог не винить себя в том, что поставил под угрозу жизнь своих братьев и сестры.
Теперь он должен был оправдаться, объяснить, что не знал ничего из того, что рассказал ему граф. Но как он мог объяснить это? Коннор не знал, какими словами можно убедить графа в своей невиновности. Он боялся, что эмоции захлестнут его.
– Я не убивал моего дядю. – Голос Коннора звучал глухо, но не выдавал терзавшей его боли.
– Эх, Коннор, а я надеялся, что ты доверяешь мне, – вздохнул граф.
– Я доверяю вам, милорд.
– Не до конца. Я дам тебе время подумать о том, что ты захотел бы мне рассказать. Питер, отведи его в башню. Через несколько дней мы опять поговорим.
Коннор заставил себя поклониться, и Питер вывел его из зала. Камера в башне, в которую его поместили, оказалась маленькой, но вполне пригодной для жилья. На столе стоял поднос с едой и вином, ему оставили воду для мытья и разожгли камин. Коннору развязали руки и оставили одного.
Он долго стоял без движения, потом лег на оказавшуюся неожиданно мягкой кровать. Он не хотел думать о предательстве человека, которому доверял безгранично и которого глубоко уважал все эти годы. Даже своей смертью, мелькнуло в голове у Коннора, дядя сумел добиться своего и разбить его жизнь. Теперь его могут повесить за смерть человека, заслуживавшего быть убитым, чьи руки были обагрены кровью родного брата и многих его родственников.
Даже если Коннору удастся очистить свое имя от подозрений, как он сможет вернуться в Дейлкладач и продолжать управлять имением? Коннор закрыл глаза руками и не удивился, почувствовав, что слезы текут по его лицу. Должно быть, пришло время оплакать тех, кто погиб из-за ревности сэра Нейла, а также собственную неспособность разглядеть правду. Это было проявлением слабости, но Коннор надеялся, что слезы помогут ему освободиться от боли и начать думать. Когда в следующий раз он предстанет перед графом, ему понадобится ясная голова.
– Милорд, – Питер вернулся и остановился перед креслом графа, – я уверен, что сэр Коннор не виновен.
– Не виновен? – Граф держал в руке фамильный кинжал Макенроев. – Разве ты не убил бы человека, который едва не уничтожил весь твой клан и твои земли?
– Да, и сделал бы это очень болезненно и медленно. Но мне кажется, что он ничего не знал об этом, пока вы ему не рассказали. – Питер покачал головой. – Он ни в чем не признался, только повторял, что невиновен, как ребенок, который твердит один и тот же урок. Пока я вел его в башню, у меня было ощущение, что он ошеломлен услышанным. Он вел себя так, словно его оглушили. Мне трудно это объяснить.
– Ты пытался сбежать от моих людей? – спросил граф.
– Нет, милорд. Я не сопротивлялся вашим людям, – ответил Коннор. – Мой плачевный внешний вид объясняется тем, что я провел весь день в седле в поисках злодея, пытавшегося убить мою жену.
– Она умерла? – Лорд Данстан Макдоналд выглядел искренне взволнованным.
– Нет. По крайней мере когда я отправлялся в путь, она была жива.
– Хорошо. Мы не хотим беспокоить Мюрреев и других ее родственников. Они могут приехать сюда, чтобы отомстить. Итак, ты убил сэра Нейла, потому что он пытался убить твою молодую жену?
– Я не убивал моего дядю. – Хотя даже само предположение, что он убил старого, безоружного и, возможно, нетрезвого человека, было оскорбительно, Коннор подавил в себе возмущение. – Напротив, он был нужен мне живым. У меня были вопросы, на которые мог ответить только он.
– Мы обнаружили твой кинжал, воткнутый ему в сердце. – Граф указал на лежавший на столе кинжал, рукоять которого была украшена древними кельтскими узорами. – Ты редко бываешь в моем замке, но я запомнил этот кинжал. Он очень древний. Отличная работа.
– Он переходил от отца к сыну с тех пор, как первый Макенрой стал владельцем Дейлкладача.
– Он очень дорог тебе?
– Да. Я хранил его в своей спальне и доставал только в особых случаях, например, когда приезжал к вам. Он слишком ценен, потому что это одна из немногих семейных реликвий, уцелевших во время войны. Я не использую его по назначению. Поэтому я даже не заметил, что его украли.
Лорд Данстан осторожно провел кончиками пальцев по лезвию.
– Ты хочешь, чтобы мы поверили, что его украли?
– Да. – Коннор понял, что вопросы графа направлены только на одно: заставить его признаться в убийстве.
– И ты оказался в доме в нужный момент?
– Да. Я поговорил с сэром Робертом Далглишем и сэром Дэвидом Гоуди. Они посоветовали мне поговорить с женщиной, которая жила в этом доме. Я также хотел поговорить с моим дядей, но не ожидал, что найду его там.
– Это дом твоей любовницы.
Коннор решил, что обязательно посоветует своим сыновьям быть более скрытными и осторожными в их плотских похождениях. Похоже, те удовольствия, которые он получал в прошлом, не стоили тех осложнений, которые они принесли в настоящем.
– Мэг была моей любовницей, – ответил Коннор. – Я порвал с ней, когда женился на леди Джиллианне Мюррей.
Граф кивнул:
– Твоей жене не понравилось, что женщина жила в замке, и ты отослал ее в деревню.
– Да, моей жене не нравилось, что я спал с другой, но она объяснила мне причину своего недовольства. Я сам решил избавиться от Мэг, потому что та не работала, досаждала другим женщинам, открыто демонстрировала неуважение к моей жене и в конце концов предала меня самого.
– Нам говорили, что ты обвинил свою бывшую любовницу в том, что она спровоцировала похищение твоей жены сэром Робертом. – Граф насупил брови. – Ты ничего не сообщил нам, а похищение жены лэрда – серьезное преступление.
– Вероятно, вам известны обстоятельства, при которых произошла моя женитьба. – Граф кивнул, избавляя Коннора от утомительного пересказа не столь давних событий. – Мэг рассказала сэру Роберту о том, что происходит в моем доме, и он поверил, что сумеет заставить мою жену изменить свой выбор. Дело в том, что моя жена и ее семья могут расторгнуть наш брак. Робби решил приударить за моей женой, убедить ее развестись со мной и выйти за него замуж. Он не причинил моей жене никакого вреда и отдал ее без сопротивления, когда я приехал в его замок. То, что произошло, было недоразумением, которое мы разрешили без кровопролития.
– Как было бы хорошо, если бы другие лэрды решали свои проблемы так же спокойно и рассудительно, – вздохнул граф.
– Милорд, мы знаем, как дорого может обойтись нам иное решение.
– Да, конечно. Однако эта женщина была всего лишь несдержанна на язык. Это не слишком серьезное предательство.
– Она намеренно отправилась к сэру Роберту и наговорила ему такого, что это поставило жизнь моей жены под угрозу. Правда, сэр Роберт – мой союзник и не представляет для меня опасности. Но это не умаляет преступления Мэг, которая из желания отомстить рассказала о том, что происходит в моем замке. Я не мог ей позволить в следующий раз отправиться к моим врагам и разболтать им мои секреты. Поэтому я отправил ее в пустующий дом в деревне вместе с двумя ее товарками. Эти женщины знали о ее планах, но ничего мне не сказали. Они оказались более преданы ей, чем своему хозяину.
– Если то, что ты рассказал, правда, то на твоем месте я назначил бы им более суровое наказание. Питер, дай сэру Коннору немного вина, – приказал граф. – У меня есть еще вопросы к нему, и я не хочу, чтобы у него пересохло в горле.
Руки Коннора все еще были связаны, поэтому Питеру пришлось его поить. Коннора злили предъявленные ему обвинения, но он понимал, что графу придется выбирать между двумя рассказанными историями. Лорд Данстан не слишком хорошо знал Коннора, но вряд ли он мог безоговорочно отдать предпочтение словам какой-то деревенской шлюхи перед признанием знатного лэрда. Впрочем, что-то подсказывало Коннору, что граф знал нечто, что было неизвестно ему самому, и именно поэтому слова Мэг вдруг оказались такими важными. Если бы с ним была Джиллианна, подумал Коннор, она сумела бы разобраться во всем. А пока у него было ощущение, что его заставляют играть в игру, правил которой он не знает.
– Сэр Коннор, – торжественно объявил граф, когда Коннор закончил пить, – твоя история звучит довольно правдиво, но у меня есть три женщины, которые рассказывают ее совершенно по-другому.
– Три шлюхи, – сквозь зубы процедил Коннор. – Три распутницы, которых я выгнал из Дейлкладача. В моем замке они ничего не делали, а теперь им пришлось работать, чтобы прокормиться.
– Это важное обстоятельство, – согласился граф.
– Могу я узнать, что именно они рассказали? Очевидно, они обвинили меня в убийстве моего дяди? Но они рассказали вам, почему я якобы это сделал?
– Потому что ты узнал правду о нем.
– Правду? – Коннор напрягся. Его охватил страх.
– Женщины сказали, что ты рассердился, когда узнал, что он спит с твоей любовницей.
– Он делал это еще до того, как она стала моей любовницей. – Коннор выдавил из себя усмешку. – Я бросил ее. Он вполне мог получить ее назад.
– По их словам, у тебя была более веская причина разозлиться. Твой дядя был пьян и не следил за своими словами. Он выразил свое недовольство твоей женой, но это не главное. Ты убил его после того, как он рассказал тебе о прошлом. Когда эти женщины поведали мне, в чем заключалась вина сэра Нейла, я, должен признаться, подумал, что он заслужил такую участь. Однако это я, а не ты должен был решать, виновен он или нет. Я не могу допустить убийство знатного человека. Если бы ты бросил ему вызов и убил на поединке – это была бы честная битва. А так это обычное убийство.
– Я не убивал моего дядю, – повторил Коннор, но ему опять никто не поверил.
– Конечно, я понимаю, почему ты сделал это. Твой дядя оказался гнусным предателем. Он всеми силами поддерживал междоусобную войну и пресекал любые попытки ее остановить. Я знал, что он был влюблен в твою мать, а ее выдали за его брата, твоего отца. Хотя я всегда был уверен, что она сама сделала свой выбор, твой дядя не уставал повторять, что ее заставили родители. Он затаил злобу, которая вылилась в кровопролитную войну. Он подстрекал врагов твоего отца, и те напали на Дейлкладач. Резня затянулась. Возможно, со временем он начал ненавидеть и твою мать. – Граф пожал плечами. – Лишнее доказательство того, что отвергнутая любовь может перейти в глубокую ненависть. Сомневаюсь, что он оказывал помощь тебе и другим детям, когда обнаружил, что вы выжили. Может быть, он надеялся, что вы умрете без его поддержки.
Лорд Данстан остановил на Конноре долгий, тяжелый взгляд.
– Расскажи мне правду, и я сделаю все, чтобы освободить тебя. Я буду защищать тебя перед королем, который, как я помню, сам настаивал на том, чтобы война ваших кланов прекратилась. Но я не смогу оправдать совершенное тобой убийство, если ты не скажешь мне правду.
Коннор едва держался на ногах. Каждое слово, произнесенное графом, пронзало его, словно острие меча. Он хотел сказать, что никого не убивал, но язык его не слушался. С тех пор как в Дейлкладаче появилась Джиллианна, он начал смотреть на дядю другими глазами, и ему не понравилось то, что он увидел. Теперь, узнав страшную правду, Коннор прозрел окончательно.
Его терзала не только боль, но и стыд. Он выглядел полным дураком, доверившись единственному взрослому родственнику, оставшемуся в живых. Он впустил в дом убийцу своих родителей. Коннор выбивался из сил, стараясь восстановить Дейлкладач, – и заключал в объятия человека, превратившего поместье в руины. Он предоставил дяде возможность докончить начатое и убить их всех. Этого не произошло, но Коннор не мог не винить себя в том, что поставил под угрозу жизнь своих братьев и сестры.
Теперь он должен был оправдаться, объяснить, что не знал ничего из того, что рассказал ему граф. Но как он мог объяснить это? Коннор не знал, какими словами можно убедить графа в своей невиновности. Он боялся, что эмоции захлестнут его.
– Я не убивал моего дядю. – Голос Коннора звучал глухо, но не выдавал терзавшей его боли.
– Эх, Коннор, а я надеялся, что ты доверяешь мне, – вздохнул граф.
– Я доверяю вам, милорд.
– Не до конца. Я дам тебе время подумать о том, что ты захотел бы мне рассказать. Питер, отведи его в башню. Через несколько дней мы опять поговорим.
Коннор заставил себя поклониться, и Питер вывел его из зала. Камера в башне, в которую его поместили, оказалась маленькой, но вполне пригодной для жилья. На столе стоял поднос с едой и вином, ему оставили воду для мытья и разожгли камин. Коннору развязали руки и оставили одного.
Он долго стоял без движения, потом лег на оказавшуюся неожиданно мягкой кровать. Он не хотел думать о предательстве человека, которому доверял безгранично и которого глубоко уважал все эти годы. Даже своей смертью, мелькнуло в голове у Коннора, дядя сумел добиться своего и разбить его жизнь. Теперь его могут повесить за смерть человека, заслуживавшего быть убитым, чьи руки были обагрены кровью родного брата и многих его родственников.
Даже если Коннору удастся очистить свое имя от подозрений, как он сможет вернуться в Дейлкладач и продолжать управлять имением? Коннор закрыл глаза руками и не удивился, почувствовав, что слезы текут по его лицу. Должно быть, пришло время оплакать тех, кто погиб из-за ревности сэра Нейла, а также собственную неспособность разглядеть правду. Это было проявлением слабости, но Коннор надеялся, что слезы помогут ему освободиться от боли и начать думать. Когда в следующий раз он предстанет перед графом, ему понадобится ясная голова.
– Милорд, – Питер вернулся и остановился перед креслом графа, – я уверен, что сэр Коннор не виновен.
– Не виновен? – Граф держал в руке фамильный кинжал Макенроев. – Разве ты не убил бы человека, который едва не уничтожил весь твой клан и твои земли?
– Да, и сделал бы это очень болезненно и медленно. Но мне кажется, что он ничего не знал об этом, пока вы ему не рассказали. – Питер покачал головой. – Он ни в чем не признался, только повторял, что невиновен, как ребенок, который твердит один и тот же урок. Пока я вел его в башню, у меня было ощущение, что он ошеломлен услышанным. Он вел себя так, словно его оглушили. Мне трудно это объяснить.