– Нет, я понял. Наверное, мне нужно послать сообщение королю.
– Вы напишете, что сэр Коннор виновен?
– У него была причина. На месте убийства найдено его оружие, и три женщины заявили, что это сделал он. Казалось бы, все просто, но это не так. Не могу поверить, что сэр Коннор убил этого человека. Судя по тому что я слышал о нем, он не из тех, кто теряет голову в припадке гнева. Здесь что-то не так. Нужно посоветоваться с королем. Я сообщу ему, что убит один из его рыцарей, но я еще никого не обвинил в этом преступлении.
– О да. Мне отвезти ваше послание?
Граф кивнул и поднялся с места.
– Отправляйся немедленно, как только я напишу письмо. И передай, что я хочу, чтобы ответ короля привез кто-нибудь из Мюрреев.
– Почему вы хотите, чтобы сюда приехал кто-то из них?
– Сэр Коннор женат на их женщине, и теперь он один из них. Мюрреи захотят узнать, что здесь произошло. Кроме того, насколько я знаю женщин этого клана, его жена наверняка потребует, чтобы ей вернули мужа. Будет хорошо, если к нам приедет кто-нибудь из ее родни.
– Неужели вы думаете, что какая-то женщина осмелится явиться сюда и что-то от вас потребовать?
– Думаю, ты никогда не встречался с женщинами Мюрреев.
Дэрмот ждал, пока откроют дверь камеры, в которой находился Коннор, и нервно вытирал руки о полы своего сюртука. Он с трудом верил в происходящее. Мать Мосластого сообщила ему, что его дядя убит и что люди графа увезли Коннора в Диннок по подозрению в.этом преступлении. Дэрмот не спал всю ночь, дожидаясь рассвета. С первыми лучами солнца он отправился к графу. Лорд Данстан почти ничего не объяснил ему, но разрешил встретиться с Коннором.
Как только он вошел в камеру, дверь за ним захлопнулась. В комнате было темно: она освещалась только тлеющими в камине углями. Наконец он увидел Коннора, сидевшего в кресле. Дэрмоту показалось, что его брат страдает от сильной боли.
– Ради всего святого, что здесь происходит? – спросил Дэрмот.
– Меня обвиняют в том, что я убил своего дядю, – спокойно ответил Коннор.
– Ты никогда не убил бы его.
– После того что я узнал, я без малейших колебаний вонзил бы в него свой меч. – Коннор сделал большой глоток из бокала и предложил: – Вина?
Дэрмот подвинул стул, сел рядом с Коннором и налил себе вина из стоявшего на столе кувшина. В голосе Коннора слышалась нескрываемая ярость – его любовь к дяде исчезла без следа.
– Нашли твой кинжал. Он был воткнут в сердце дяди Нейла, – сказал Дэрмот. Ему требовалось узнать от Коннора как можно больше, чтобы найти способ защитить его.
– Да, наконец-то ему нашлось достойное применение. Хотелось бы только, чтобы я сам вонзил его туда.
– Коннор, но почему? Почему ты хотел убить человека, которого так уважал?
Коннор откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Спокойным, бесстрастным тоном он поведал Дэрмоту страшную правду о сэре Нейле Макенрое. Когда он закончил, Дэрмот долго не мог произнести ни слова. Он был бледен, его сотрясала дрожь.
– Господи, а мы принимали этого негодяя в Дейлкладаче и радовались, что хоть один из наших родственников остался жив! – наконец промолвил Дэрмот. – Откуда граф узнал об этом?
– Ему рассказали Мэг и ее подруги. Они утверждали, что мы с Мэг все еще любовники и именно из-за этого я приехал разбираться с дядей. Нейл был пьян и якобы выложил мне все, что скрывал долгие годы. Я разозлился и убил его, но потом вернулся, чтобы забрать кинжал. За это время Мэг успела сообщить обо всем графу, и он прислал людей, чтобы меня задержать. Якобы они взяли меня в тот момент, когда я вернулся за кинжалом.
– Значит, Мэг хочет, чтобы тебя повесили за преступление, которого ты не совершал, – заключил Дэрмот. – Но зачем наш дядя рассказал Мэг о своей тайне? Он же не доверял женщинам!
– Нет, но он любил выпить. Думаю, они с Мэг задумали избавиться от Джиллианны и поссорились, когда у них ничего не вышло. Нейл мог проболтаться о своем предательстве, а Мэг впоследствии использовала всю свою хитрость, чтобы вытащить из него эту историю целиком.
– Мэг никого не потеряла в той войне. Какая ей разница, кто нес ответственность за почти полную гибель нашего клана?
– Не думаю, что она убила Нейла за предательство. Видимо, дядя чем-то ее разозлил. Не удивлюсь также, если она украла мой кинжал, когда уезжала из замка. Наверное, хотела его продать. Но ей пришла в голову мысль обвинить меня в убийстве Нейла. Только она может сказать, за что убила его.
Дэрмот ненадолго задумался.
– Может быть, твоя жена сумеет заставить ее говорить? Дядя боялся, что Джиллианна раскроет его тайну. Видимо, он сильно нервничал, признание вертелось у него на языке. Рано или поздно он рассказал бы кому-нибудь о содеянном.
– Ты думаешь, он боялся Джиллианну? Я слышал о ее способностях. Боюсь, что ее могли бы обвинить в колдовстве. Наверное, это Нейл и Мэг распускали такие слухи, чтобы избавиться от Джилли. – Коннор зло рассмеялся. – Дэвид сказал мне, что такие разговоры опасны. Подумать только, у Дэвида оказалась более светлая голова, чем у меня! – Он покачал головой. – Как там Джиллианна?
– С ней все в порядке. Фиона успокоилась, потому что угроза воспаления миновала. Джеймс собирается отправиться в Дублин, чтобы рассказать обо всем своей семье. Не хочет, чтобы до них дошли искаженные слухи.
– О, им расскажут, что я чуть не убил их дочь.
– Ты? Что за глупость! Ты не имеешь к этому никакого отношения.
– Я всего лишь обнимался со смертельным врагом и не смог защитить от него жену. Теперь у меня есть время обо всем подумать.
– И предаться хандре, – проворчал Дэрмот.
– Только теперь я смог увидеть, сколько сомнений и вопросов должно было возникнуть, – продолжал Коннор. – Я давно понял, что Нейл никогда не помогал нам, хотя мог сделать очень многое.
– Возможно, ты думал, что ему нечего нам дать. К тому же ты стал нашим лидером и помог нам всем выжить.
– Глупая гордыня. Господи, как я был слеп! Я предал вас всех.
– Черт тебя побери, Коннор, ты никого не предал! Я никогда не любил дядю. Что он делал? Приезжал, ел, пил, спал с нашими женщинами, но никогда не работал вместе с нами. Только читал свои нотации, но мне было противно слушать этого пьяницу. А особенно меня злило то, как он обращался с Фионой.
– Ты воспринимал его более трезво, чем я.
– Но мне не приходилось заботиться обо всех нас, поэтому у меня было время подумать. Однако за все эти годы мне ни разу не пришло в голову, что дядя был виновен во всех совершенных убийствах. Я считал его эгоистичным, бесполезным, ленивым и довольно глупым, но то, что ты рассказал мне, по-настоящему меня шокировало. Господи, Коннор, и этот человек был нашим дядей!
– Я был вашим лэрдом. За эти двенадцать лет я должен был догадаться, кто он такой. – Коннор прижал ладони к лицу. – Я не могу больше быть лэрдом. Вот ты… – Его слова были прерваны грохотом двери.
– Граф считает, что ваше свидание затянулось, – объявил вошедший стражник.
– Да. – Дэрмот встал и посмотрел на Коннора. – Я найду настоящего убийцу и вытащу тебя, отсюда. Только не позволяй хандре тебя поглотить, а то и не заметишь, как тебе накинут на шею петлю. Я хочу, чтобы ты был жив, когда я вернусь сюда в следующий раз. Хочу услышать от тебя похвалу моей сообразительности. А когда ты освободишься, я постараюсь вложить в твою голову немного ума. Надеюсь, твоя жена поможет мне в этом.
С этими словами Дэрмот захлопнул за собой дверь.
Глава 18
– Вы напишете, что сэр Коннор виновен?
– У него была причина. На месте убийства найдено его оружие, и три женщины заявили, что это сделал он. Казалось бы, все просто, но это не так. Не могу поверить, что сэр Коннор убил этого человека. Судя по тому что я слышал о нем, он не из тех, кто теряет голову в припадке гнева. Здесь что-то не так. Нужно посоветоваться с королем. Я сообщу ему, что убит один из его рыцарей, но я еще никого не обвинил в этом преступлении.
– О да. Мне отвезти ваше послание?
Граф кивнул и поднялся с места.
– Отправляйся немедленно, как только я напишу письмо. И передай, что я хочу, чтобы ответ короля привез кто-нибудь из Мюрреев.
– Почему вы хотите, чтобы сюда приехал кто-то из них?
– Сэр Коннор женат на их женщине, и теперь он один из них. Мюрреи захотят узнать, что здесь произошло. Кроме того, насколько я знаю женщин этого клана, его жена наверняка потребует, чтобы ей вернули мужа. Будет хорошо, если к нам приедет кто-нибудь из ее родни.
– Неужели вы думаете, что какая-то женщина осмелится явиться сюда и что-то от вас потребовать?
– Думаю, ты никогда не встречался с женщинами Мюрреев.
Дэрмот ждал, пока откроют дверь камеры, в которой находился Коннор, и нервно вытирал руки о полы своего сюртука. Он с трудом верил в происходящее. Мать Мосластого сообщила ему, что его дядя убит и что люди графа увезли Коннора в Диннок по подозрению в.этом преступлении. Дэрмот не спал всю ночь, дожидаясь рассвета. С первыми лучами солнца он отправился к графу. Лорд Данстан почти ничего не объяснил ему, но разрешил встретиться с Коннором.
Как только он вошел в камеру, дверь за ним захлопнулась. В комнате было темно: она освещалась только тлеющими в камине углями. Наконец он увидел Коннора, сидевшего в кресле. Дэрмоту показалось, что его брат страдает от сильной боли.
– Ради всего святого, что здесь происходит? – спросил Дэрмот.
– Меня обвиняют в том, что я убил своего дядю, – спокойно ответил Коннор.
– Ты никогда не убил бы его.
– После того что я узнал, я без малейших колебаний вонзил бы в него свой меч. – Коннор сделал большой глоток из бокала и предложил: – Вина?
Дэрмот подвинул стул, сел рядом с Коннором и налил себе вина из стоявшего на столе кувшина. В голосе Коннора слышалась нескрываемая ярость – его любовь к дяде исчезла без следа.
– Нашли твой кинжал. Он был воткнут в сердце дяди Нейла, – сказал Дэрмот. Ему требовалось узнать от Коннора как можно больше, чтобы найти способ защитить его.
– Да, наконец-то ему нашлось достойное применение. Хотелось бы только, чтобы я сам вонзил его туда.
– Коннор, но почему? Почему ты хотел убить человека, которого так уважал?
Коннор откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза. Спокойным, бесстрастным тоном он поведал Дэрмоту страшную правду о сэре Нейле Макенрое. Когда он закончил, Дэрмот долго не мог произнести ни слова. Он был бледен, его сотрясала дрожь.
– Господи, а мы принимали этого негодяя в Дейлкладаче и радовались, что хоть один из наших родственников остался жив! – наконец промолвил Дэрмот. – Откуда граф узнал об этом?
– Ему рассказали Мэг и ее подруги. Они утверждали, что мы с Мэг все еще любовники и именно из-за этого я приехал разбираться с дядей. Нейл был пьян и якобы выложил мне все, что скрывал долгие годы. Я разозлился и убил его, но потом вернулся, чтобы забрать кинжал. За это время Мэг успела сообщить обо всем графу, и он прислал людей, чтобы меня задержать. Якобы они взяли меня в тот момент, когда я вернулся за кинжалом.
– Значит, Мэг хочет, чтобы тебя повесили за преступление, которого ты не совершал, – заключил Дэрмот. – Но зачем наш дядя рассказал Мэг о своей тайне? Он же не доверял женщинам!
– Нет, но он любил выпить. Думаю, они с Мэг задумали избавиться от Джиллианны и поссорились, когда у них ничего не вышло. Нейл мог проболтаться о своем предательстве, а Мэг впоследствии использовала всю свою хитрость, чтобы вытащить из него эту историю целиком.
– Мэг никого не потеряла в той войне. Какая ей разница, кто нес ответственность за почти полную гибель нашего клана?
– Не думаю, что она убила Нейла за предательство. Видимо, дядя чем-то ее разозлил. Не удивлюсь также, если она украла мой кинжал, когда уезжала из замка. Наверное, хотела его продать. Но ей пришла в голову мысль обвинить меня в убийстве Нейла. Только она может сказать, за что убила его.
Дэрмот ненадолго задумался.
– Может быть, твоя жена сумеет заставить ее говорить? Дядя боялся, что Джиллианна раскроет его тайну. Видимо, он сильно нервничал, признание вертелось у него на языке. Рано или поздно он рассказал бы кому-нибудь о содеянном.
– Ты думаешь, он боялся Джиллианну? Я слышал о ее способностях. Боюсь, что ее могли бы обвинить в колдовстве. Наверное, это Нейл и Мэг распускали такие слухи, чтобы избавиться от Джилли. – Коннор зло рассмеялся. – Дэвид сказал мне, что такие разговоры опасны. Подумать только, у Дэвида оказалась более светлая голова, чем у меня! – Он покачал головой. – Как там Джиллианна?
– С ней все в порядке. Фиона успокоилась, потому что угроза воспаления миновала. Джеймс собирается отправиться в Дублин, чтобы рассказать обо всем своей семье. Не хочет, чтобы до них дошли искаженные слухи.
– О, им расскажут, что я чуть не убил их дочь.
– Ты? Что за глупость! Ты не имеешь к этому никакого отношения.
– Я всего лишь обнимался со смертельным врагом и не смог защитить от него жену. Теперь у меня есть время обо всем подумать.
– И предаться хандре, – проворчал Дэрмот.
– Только теперь я смог увидеть, сколько сомнений и вопросов должно было возникнуть, – продолжал Коннор. – Я давно понял, что Нейл никогда не помогал нам, хотя мог сделать очень многое.
– Возможно, ты думал, что ему нечего нам дать. К тому же ты стал нашим лидером и помог нам всем выжить.
– Глупая гордыня. Господи, как я был слеп! Я предал вас всех.
– Черт тебя побери, Коннор, ты никого не предал! Я никогда не любил дядю. Что он делал? Приезжал, ел, пил, спал с нашими женщинами, но никогда не работал вместе с нами. Только читал свои нотации, но мне было противно слушать этого пьяницу. А особенно меня злило то, как он обращался с Фионой.
– Ты воспринимал его более трезво, чем я.
– Но мне не приходилось заботиться обо всех нас, поэтому у меня было время подумать. Однако за все эти годы мне ни разу не пришло в голову, что дядя был виновен во всех совершенных убийствах. Я считал его эгоистичным, бесполезным, ленивым и довольно глупым, но то, что ты рассказал мне, по-настоящему меня шокировало. Господи, Коннор, и этот человек был нашим дядей!
– Я был вашим лэрдом. За эти двенадцать лет я должен был догадаться, кто он такой. – Коннор прижал ладони к лицу. – Я не могу больше быть лэрдом. Вот ты… – Его слова были прерваны грохотом двери.
– Граф считает, что ваше свидание затянулось, – объявил вошедший стражник.
– Да. – Дэрмот встал и посмотрел на Коннора. – Я найду настоящего убийцу и вытащу тебя, отсюда. Только не позволяй хандре тебя поглотить, а то и не заметишь, как тебе накинут на шею петлю. Я хочу, чтобы ты был жив, когда я вернусь сюда в следующий раз. Хочу услышать от тебя похвалу моей сообразительности. А когда ты освободишься, я постараюсь вложить в твою голову немного ума. Надеюсь, твоя жена поможет мне в этом.
С этими словами Дэрмот захлопнул за собой дверь.
Глава 18
– Ты должен сказать ей.
Дэрмот вздохнул и сделал вид, что не слышит сестру. Вернувшись от графа, он вымылся, перекусил, забрался в постель и проспал до утра. Однако утром он все еще чувствовал себя усталым, потому что на душе у него было неспокойно. Коннору угрожала реальная опасность – ему предъявили обвинение в убийстве. Поэтому теперь на Дэрмота ложился целый ряд обязанностей.
Однако самым трудным было рассказать семье ужасную правду об их дяде. Не важно, любили они его или нет, такие новости воспринять очень трудно. Сэр Нейл был в ответе за вражду трех кланов, и на его совести было столько смертей, что Дэрмоту было трудно это осознать. Кроме того, известие о предательстве их дяди давало графу весьма основательный повод подозревать Коннора. в смерти этого человека. Если не удастся привести к графу настоящего преступника, оставалось надеяться, что преступления дяди, сочтут достаточно веской причиной для убийства и Коннор не отправится на виселицу.
– Она о нем спрашивала? – спросил Дэрмот, когда Фиона села рядом с ним за стол в главном зале.
– Не так часто, как ей бы хотелось, – ответила Фиона.
– Как она себя чувствует?
– Пожалуй, неплохо. Она быстро выздоравливает и оказалась сильнее, чем мы о ней думали. Джеймс был прав. Утром она уже вставала, хотя выглядела бледной и очень слабой. Она должна знать, что случилось с Коннором. Ей это поможет.
– Ты полагаешь, что дурные вести помогут ей выздороветь? – удивился Дэрмот.
– Ей нужно знать правду. По крайней мере тогда она не будет думать, что Коннор ранен или, что еще хуже, не заботится о ней или не хочет ее видеть.
– Да, конечно. – Дэрмот встал из-за стола. – Фиона, собери всех в спальне Коннора. Мосластого тоже. А где Джеймс?
– Он недавно уехал. Джеймс сказал, что должен сообщить родственникам о том, что Джиллианна поправляется. Да, и новости о Конноре, конечно. Я думала, он поверил в то, что Коннор убил дядю, но нет, Джеймс ответил мне, что Коннора обвинили ложно. Ему не хотелось, чтобы в семье поползли слухи, и он решил рассказать им правду. Он также сказал, что Мюрреи знакомы, не понаслышке с ложными обвинениями и, возможно, ему удастся получить несколько советов, как освободить Коннора. Если только он уже не будет свободен к его возвращению, – улыбнулась Фиона. – Он просил, чтобы в этом случае я рассказала ему все в мельчайших деталях.
– Я с удовольствием помогу тебе. А теперь собери нашу семью.
– Что, все так плохо?
– Да уж, хорошего мало.
Джиллианиа заволновалась, когда все Макенрои и Мосластый пришли в ее спальню. Ее немного успокаивало то, что ни один из них не был печален. Значит, Коннор все еще жив. В спальню вошла Майри с подносом, на котором стоял кувшин вина и бокалы. Девушка обменялась улыбкой с Мосластым; видимо, они сумели найти общий язык и теперь испытывали друг к другу симпатию. Однако когда Майри ушла, Джиллианна снова напряглась.
– Сначала я должен рассказать вам о нашем дяде, – начал Дэрмот.
– Мы знаем, что он убит, – вмешался Тони.
– Не торопись. Мне необходимо рассказать вам о том, что выяснилось после его смерти. Наш дядя был не тем, за кого себя выдавал. Нам и в голову не могло прийти то, что я узнал.
Джиллианна похолодела, когда Дэрмот взглянул на нее.
– О Господи! – воскликнула она. – Наружу вышли все его темные тайны?
– Да, и они действительно очень темные. – Дэрмот тяжело вздохнул и рассказал все, что узнал от Коннора о сэре Нейле. – Думаю, он никогда не помогал нам, потому что не хотел, чтобы мы выжили. У него не хватило смелости самому убить нас, но, очевидно, он был весьма разочарован, что мы не погибли в развязанной им войне. – Дэрмот обвел взглядом побледневшие лица. – Наверное, не нужно было вам это рассказывать.
– Нет! – Фиона смахнула слезы. – Ты правильно сделал. – Остальные одобрительно закивали. – Он слишком долго скрывал эту жестокую правду. Теперь все узнают о ней, и хорошо, что мы услышали ее от тебя, а не от чужого человека.
Фиона села на кровать рядом с Джиллианной, и та взяла девочку за руку.
– Поэтому граф поверил, что Коннор убил вашего дядю, – заключила Джиллианна.
– Да, – ответил Дэрмот. – Ему сказали, что дядя сам рассказал об этом Коннору, и тот убил его в порыве гнева. Кроме того, в сердце дяди был вонзен кинжал Коннора.
– Кинжал украла Мэг.
– Скорее всего. Коннор подозревает, что Нейл и Мэг были заодно и хотели от тебя избавиться. В округе ходят слухи о твоей способности чувствовать, что у людей в душе. Думаю, Нейл поверил в это. Он боялся, что ты узнаешь его тайну, и этот страх развязал ему язык. До твоего приезда он мало задумывался о прошлом, но, испугавшись разоблачения, вспомнил все в мельчайших подробностях, и это его угнетало.
– Они думали, что сумеют запугать мной людей и я сбегу от опасных слухов?
– В Дейлкладаче мало кто знал о твоих способностях. У нас нет доказательств, но, видимо, сам дядя начал распускать эти слухи.
– И быстро нашел себе союзниц в лице Мэг, Дженни и Пег. Но теперь это не важно. Раз мы знаем, кто распускал слухи, эти люди уже утратили свою власть. А где Мэг? – вдруг спросила Джиллианна.
– Граф сказал, что ей и двум другим женщинам было приказано возвращаться домой и ждать там. На обратном пути я заехал в деревню, но их уже и след простыл, – признался Дэрмот.
– Это неудивительно. Однако я сомневаюсь, что они могли далеко убежать. – Джиллианна внимательно посмотрела на Дэрмота. – Им некуда идти, у них нет денег, нет родственников. Мэг наверняка где-то рядом. Ей обязательно захочется посмотреть на результат своих преступных замыслов.
– Джилли, ты что-то придумала? – с надеждой спросила Фиона. Она помогла Джиллианне сесть поудобнее и налила ей бокал вина.
– Фиона, я уверена, что у Дэрмота уже есть план, – улыбнулась Джиллианна.
– Есть, – согласился Дэрмот, – но у меня не было времени все хорошенько обдумать. Самое главное – найти настоящего убийцу.
– Это Мэг, разве не так? – Сама Джиллианна была в этом уверена, но боялась, что ревность и неприязнь помешают ей сделать правильные выводы.
Дэрмот кивнул:
– Да, я тоже так думаю. И Коннор со мной согласен. Но мы не можем понять, почему она его убила.
Ангус подошел к кровати.
– Мэг и остальные женщины никого не потеряли в той войне, – пояснил он. – Непохоже, чтобы они очень переживали из-за нашего клана.
– Может быть, ваш дядя по своему обыкновению сказал какую-то гадость этим женщинам или разозлил Мэг, высмеяв очередную ее идею, – предположила Джиллианна. – Мэг легко рассердить, а ваш дядя никогда не выбирал выражений. Мы сможем все выяснить, когда найдем Мэг и ее двух помощниц. Это первое, что мы должны сделать.
– Согласен, – кивнул Дэрмот. – Мы начнем ее поиски прямо сейчас.
– Как Коннор воспринял все, что произошло? Он рассердился? – с надеждой спросила Джиллианна.
– Нет. Он хандрит.
– О Господи. Лучше бы он был в гневе.
– Да, но ему кажется, что он предал всех нас, что он недостоин больше быть нашим лэрдом. – Дэрмоту пришлось поднять руку, чтобы унять возмущение его семьи и Мосластого. – Я пытался убедить его, что никто не смог бы догадаться о тех тайнах, которые наш дядя скрывал в своем черном сердце. Сам я всегда недолюбливал Нейла, но мне и в голову не приходило задаться вопросом, почему он единственный выжил в той войне. А ведь из-за него погибли многие, не только Макенрои.
– Но тебе не удалось переубедить Коннора?
– Нет, Джилли. Он относился к дяде как к родному отцу, и предательство глубоко ранило его. Долгие двенадцать лет Коннор не обращал внимания на то, что дядя не оказывал нам помощи, у него не возникало никаких вопросов, и теперь он чувствует себя полным дураком. Самое страшное – Коннор не может себе простить, что позволил убийце свободно ходить среди нас, тем более что мы были так уязвимы. Нейл мог без труда убить нас всех. Он даже не взял к себе Фиону, чтобы спасти ее от холода. А еще Коннор говорит о том, что этот человек был рядом с тобой, Джилли, и он только теперь понял, как дядя Нейл был для тебя опасен. Сейчас Коннор сидит в камере без окон. Не могу сказать, что он лишен каких-то удобств, но он один и почти в полной темноте.
– Поэтому он может без помех предаваться своей хандре. Все ясно. Я должна его увидеть.
– Нет. До Диннока несколько часов езды, а тебя серьезно ранили всего два дня назад.
– Рана болезненная, но не слишком серьезная. – Джиллианна жестом остановила Дэрмота, который хотел ей возразить. – Стрела прошла насквозь, но не задела кости. Я не потеряла много крови. Да, мне все еще больно, но с каждым днем боль становится все слабее. Сегодня я чувствую себя намного лучше, чем вчера. Если я буду осторожна и не дам ране открыться, то все будет в порядке.
– Но езда верхом…
– Я могу ехать в повозке.
Дэрмот нахмурился:
– Это займет больше времени. Не уверен, что ты успеешь обернуться за один день.
– Тогда я останусь в Динноке. Дэрмот, нельзя оставлять Коннора одного в темной камере. Он изведет себя терзаниями и мыслями о том, что всю жизнь прожил рядом с предателем. С момента гибели ваших родителей единственной целью в жизни Коннора были защита и выживание семьи и клана. Нельзя допустить, чтобы он убедил себя, что не справился с этой задачей. Мы все знаем, что это не так, но он этого не понимает. Нужно, чтобы кто-то вбил в его голову немного здравого смысла.
– Ты права, но, может быть, лучше это сделаю я?
Джиллианна покачала головой:
– Нет. Он твой лэрд. Он человек, который вырастил тебя, защищал тебя, ну и так далее. Конечно, ты сможешь поговорить с ним, но в определенный момент у тебя кончатся аргументы. И ты замолчишь и не будешь знать, что сказать. В конце концов ты разозлишься и уйдешь. – Они с Фионой обменялись грустными улыбками.
– Джилли, ты его жена, – напомнил Дэрмот. – Коннор и твой лэрд тоже, причем в большей степени, чем мой.
– Да, так думают многие. Но к счастью, женщины из клана Мюррей думают иначе. Кроме того, будучи его женой, я располагаю такими способами поднять ему настроение, которые недоступны тебе. – Джиллианна весело подмигнула Дэрмоту. Тот усмехнулся, а другие не смогли сдержать смех. – Он не сможет ударить меня, если я вдруг скажу что-то не то.
– Это веский аргумент, – задумчиво пробормотал Дэрмот. – Хорошо, ты можешь ехать. Возьми Фиону, Мосластого и еще двоих. Я с братьями отправлюсь на поиски Мэг. Когда она окажется в наших руках, мы вы трясем из нее всю правду.
– Если вам это не удастся, я добьюсь от нее признания, когда вернусь.
– Мне кажется, я представляю большую угрозу, чем ты.
– Для мужчины или женщины, которые не знают тебя так, как знает Мэг. Ей известно твое слабое место.
– Какое слабое место? – Дэрмот обиделся.
– Она уверена, что ты не сможешь ударить женщину.
– Ох, об этом я и не подумал, – вздохнул Дэрмот. – Но не думаю, что она поверит в то, будто ты сможешь ее ударить.
– Дэрмот, поверь мне, ей придется. Женщина не будет сомневаться в том, что другая женщина без колебаний причинит ей боль, тем более когда дело касается мужчины. Чтобы Мэг еще больше испугалась меня, я позову на помощь Джоан. – Джиллианна рассмеялась, когда увидела, как у всех присутствующих испуганно распахнулись глаза. – И еще одно – выясните, что Коннор делал в течение всего дня. Где он был, в какое время, кто его видел.
– Зачем?
– Мы сможем доказать, что у него просто не было времени и возможности кого-то убить.
– Джиллианна, у тебя потрясающе умная голова.
– Спасибо. А теперь подготовьте повозку. Я отправляюсь к графу и моему опечаленному мужу.
Коннор не поверил своим глазам, когда увидел, кого Питер впустил в его камеру. Он решил, что это видение, явившееся в ответ на его мысли о жене. Джиллианна не могла быть здесь! Она показалась ему немного бледной, но вполне здоровой. Когда он видел ее в последний раз, она была без сознания и ей вытаскивали из плеча стрелу. Она должна все еще лежать в постели, отдыхать и пить крепкий бульон! Коннор потерял счет времени, но был уверен, что с момента ранения прошло не более трех дней.
– Господи, Коннор, неужели тебе не дали свечей? – удивленно воскликнула Джиллианна. Она прищурилась, что бы получше разглядеть его в полумраке.
– Дали, – равнодушно ответил он и направился к высокому подсвечнику в углу камеры. – Мне кажется, что если я зажгу свечи, ты исчезнешь. Наверное, ты видение, которое возникло у меня из-за обильных возлияний и долгих размышлений.
– Ты хочешь сказать, из-за хандры?
Этот немного хриплый, насмешливый голос мог принадлежать только его жене. Коннор зажег свечи и обернулся: она действительно была бледной, но твердо держалась на ногах, и ее лицо не было искажено гримасой боли. Однако он все еще не мог поверить, что эта маленькая женщина, которую три дня назад ранили в Дейлкладаче, стояла здесь, в Динноке, и насмехалась над ним.
– Почему ты не лежишь в кровати, плача от боли? – спросил Коннор, чувствуя, что его вопрос звучит довольно глупо.
– Потому что мне сказали, что ты хандришь. Я решила приехать и поговорить с тобой. О, вино. Хорошо. – Она налила себе вина и сделала несколько жадных глотков.
Затем она села на стул. Коннор вернулся в свое кресло.
– Теперь мне кажется, что нападение на тебя было всего лишь сном.
– Нет, я и в самом деле ранена. Рана все еще болит, но я быстро поправляюсь. Поэтому Джеймс спокойно отправился в Дублин, чтобы сообщить обо всем, что случилось. Дэрмот хотел отговорить меня от этой поездки, но я сказала ему, что стрела не задела кость, у меня не началось воспаление и я не потеряла много крови. Мне лучше с каждым днем. Рана уже начала затягиваться.
– Но прошло всего три дня!
– Я же говорила тебе, что быстро поправляюсь. В детстве я почти не болела. Моя мать уверена, что это Господь создал меня такой здоровой. – Она развязала тесемки на лифе и приподняла повязку, закрывающую рану. – Видишь? Выглядит уродливо, но она заживает.
Она права, подумал Коннор, разглядывая рану, которая выглядела так, словно ее нанесли неделю назад. На бархатистой и нежной коже Джиллианны она действительно казалась довольно уродливой. Его взгляд скользнул по ее обнаженной груди, и он почувствовал, как напряглось его тело. Коннор снова переключил внимание на рану – веское доказательство его неспособности защитить свою жену. Он встал и подошел к камину. Он хотел Джиллианну, но не чувствовал себя вправе прикоснуться к ней.
Джиллианна нахмурилась. В какой-то момент реакция Коннора на ее полуобнаженное тело была именно той, какой она ожидала. Она не задумывалась над тем, что именно ему нравится, но ее небольшая грудь его возбуждала. Теперь ей придется взять инициативу в свои руки. Коннор был слишком погружен в свои переживания, и, похоже, одними убеждениями его было не пронять. Страсть, решила Джиллианна, окажется более эффективным средством. Однако Коннор проявил непривычную стойкость и старался к ней не подходить. Джиллианна незаметно сняла штанишки и спрятала их в карман своей юбки. Она готовилась использовать любую возможность, чтобы заняться любовью с Коннором, и едва не рассмеялась, представив себе его удивление.
Будет нетрудно добраться до его тела, размышляла она, разглядывая его в свете свечей. На нем были только льняные подштанники. Судя по влажным волосам, он недавно мыл голову. Джиллианна порадовалась тому, что решила сделать небольшую остановку перед Динноком, чтобы принять ванну. Она не могла оторвать глаз от его стройного, мускулистого тела. Ее взгляд скользнул по нижней части его живота, и она убедилась, что Коннор не настолько себя контролирует, как хотел ей показать. Если он снова сядет в кресло, ей удастся осуществить свой план.
– Джилли, тебе не следовало сюда приезжать, – произнес Коннор. Он не смотрел на нее, потому что это было выше его сил. Он едва не прикусил язык, когда хотел приказать ей запахнуть лиф. Однако он не стал просить ее об этом, чтобы голос не выдал его истинных чувств.
– Не следовало? – Она выпила еще немного вина. – Ты хочешь сказать, что мне не стоит обращать внимания на то, что тебя ложно обвинили в убийстве, которого ты не совершал? Нужно было оставить тебя одного, дав тебе возможность принять какое-нибудь глупое решение?
Коннор сел в кресло и тоже выпил вина.
– Я не могу больше быть лэрдом. Лэрд должен защищать свой клан и свою семью. Я не сумел этого сделать. Я пригрел змею на своей груди и позволил ей напасть на мою жену.
Джиллианна опустилась на колени возле его ног.
– Коннор, он был твоим дядей. – Она поставила бокал с вином на стол и принялась гладить его бедра. – Кровное родство. Все доверяют своим кровным родственникам, если только те не сделают что-то совсем отвратительное.
– Он выжил. Это должно было вызвать у меня подозрения.
Коннор, с трудом сдерживаясь, терпел ее ласки.
– Нет, ты поступил вполне естественно: возблагодарил Господа за то, что хотя бы один твой родственник остался жив. – Она потянулась к нему и поцеловала его в обнаженный живот. – Коннор Макенрой, ты честный и отважный человек, который большую часть жизни посвятил борьбе за выживание своих братьев, сестры и оставшихся в живых людей. Неудивительно, что у тебя не было времени думать о том, что твой дядя сделал все возможное, чтобы избавиться от своего родного брата и его семьи. Будь это другой человек, ты мог бы его заподозрить. Но это был твой дядя, брат твоего отца, человек, которого твой отец принимал в своем доме. Ты не можешь винить себя в том, что не разглядел его злой умысел. Ни один человек не мог бы этого сделать, будь он на твоем месте.
Дэрмот вздохнул и сделал вид, что не слышит сестру. Вернувшись от графа, он вымылся, перекусил, забрался в постель и проспал до утра. Однако утром он все еще чувствовал себя усталым, потому что на душе у него было неспокойно. Коннору угрожала реальная опасность – ему предъявили обвинение в убийстве. Поэтому теперь на Дэрмота ложился целый ряд обязанностей.
Однако самым трудным было рассказать семье ужасную правду об их дяде. Не важно, любили они его или нет, такие новости воспринять очень трудно. Сэр Нейл был в ответе за вражду трех кланов, и на его совести было столько смертей, что Дэрмоту было трудно это осознать. Кроме того, известие о предательстве их дяди давало графу весьма основательный повод подозревать Коннора. в смерти этого человека. Если не удастся привести к графу настоящего преступника, оставалось надеяться, что преступления дяди, сочтут достаточно веской причиной для убийства и Коннор не отправится на виселицу.
– Она о нем спрашивала? – спросил Дэрмот, когда Фиона села рядом с ним за стол в главном зале.
– Не так часто, как ей бы хотелось, – ответила Фиона.
– Как она себя чувствует?
– Пожалуй, неплохо. Она быстро выздоравливает и оказалась сильнее, чем мы о ней думали. Джеймс был прав. Утром она уже вставала, хотя выглядела бледной и очень слабой. Она должна знать, что случилось с Коннором. Ей это поможет.
– Ты полагаешь, что дурные вести помогут ей выздороветь? – удивился Дэрмот.
– Ей нужно знать правду. По крайней мере тогда она не будет думать, что Коннор ранен или, что еще хуже, не заботится о ней или не хочет ее видеть.
– Да, конечно. – Дэрмот встал из-за стола. – Фиона, собери всех в спальне Коннора. Мосластого тоже. А где Джеймс?
– Он недавно уехал. Джеймс сказал, что должен сообщить родственникам о том, что Джиллианна поправляется. Да, и новости о Конноре, конечно. Я думала, он поверил в то, что Коннор убил дядю, но нет, Джеймс ответил мне, что Коннора обвинили ложно. Ему не хотелось, чтобы в семье поползли слухи, и он решил рассказать им правду. Он также сказал, что Мюрреи знакомы, не понаслышке с ложными обвинениями и, возможно, ему удастся получить несколько советов, как освободить Коннора. Если только он уже не будет свободен к его возвращению, – улыбнулась Фиона. – Он просил, чтобы в этом случае я рассказала ему все в мельчайших деталях.
– Я с удовольствием помогу тебе. А теперь собери нашу семью.
– Что, все так плохо?
– Да уж, хорошего мало.
Джиллианиа заволновалась, когда все Макенрои и Мосластый пришли в ее спальню. Ее немного успокаивало то, что ни один из них не был печален. Значит, Коннор все еще жив. В спальню вошла Майри с подносом, на котором стоял кувшин вина и бокалы. Девушка обменялась улыбкой с Мосластым; видимо, они сумели найти общий язык и теперь испытывали друг к другу симпатию. Однако когда Майри ушла, Джиллианна снова напряглась.
– Сначала я должен рассказать вам о нашем дяде, – начал Дэрмот.
– Мы знаем, что он убит, – вмешался Тони.
– Не торопись. Мне необходимо рассказать вам о том, что выяснилось после его смерти. Наш дядя был не тем, за кого себя выдавал. Нам и в голову не могло прийти то, что я узнал.
Джиллианна похолодела, когда Дэрмот взглянул на нее.
– О Господи! – воскликнула она. – Наружу вышли все его темные тайны?
– Да, и они действительно очень темные. – Дэрмот тяжело вздохнул и рассказал все, что узнал от Коннора о сэре Нейле. – Думаю, он никогда не помогал нам, потому что не хотел, чтобы мы выжили. У него не хватило смелости самому убить нас, но, очевидно, он был весьма разочарован, что мы не погибли в развязанной им войне. – Дэрмот обвел взглядом побледневшие лица. – Наверное, не нужно было вам это рассказывать.
– Нет! – Фиона смахнула слезы. – Ты правильно сделал. – Остальные одобрительно закивали. – Он слишком долго скрывал эту жестокую правду. Теперь все узнают о ней, и хорошо, что мы услышали ее от тебя, а не от чужого человека.
Фиона села на кровать рядом с Джиллианной, и та взяла девочку за руку.
– Поэтому граф поверил, что Коннор убил вашего дядю, – заключила Джиллианна.
– Да, – ответил Дэрмот. – Ему сказали, что дядя сам рассказал об этом Коннору, и тот убил его в порыве гнева. Кроме того, в сердце дяди был вонзен кинжал Коннора.
– Кинжал украла Мэг.
– Скорее всего. Коннор подозревает, что Нейл и Мэг были заодно и хотели от тебя избавиться. В округе ходят слухи о твоей способности чувствовать, что у людей в душе. Думаю, Нейл поверил в это. Он боялся, что ты узнаешь его тайну, и этот страх развязал ему язык. До твоего приезда он мало задумывался о прошлом, но, испугавшись разоблачения, вспомнил все в мельчайших подробностях, и это его угнетало.
– Они думали, что сумеют запугать мной людей и я сбегу от опасных слухов?
– В Дейлкладаче мало кто знал о твоих способностях. У нас нет доказательств, но, видимо, сам дядя начал распускать эти слухи.
– И быстро нашел себе союзниц в лице Мэг, Дженни и Пег. Но теперь это не важно. Раз мы знаем, кто распускал слухи, эти люди уже утратили свою власть. А где Мэг? – вдруг спросила Джиллианна.
– Граф сказал, что ей и двум другим женщинам было приказано возвращаться домой и ждать там. На обратном пути я заехал в деревню, но их уже и след простыл, – признался Дэрмот.
– Это неудивительно. Однако я сомневаюсь, что они могли далеко убежать. – Джиллианна внимательно посмотрела на Дэрмота. – Им некуда идти, у них нет денег, нет родственников. Мэг наверняка где-то рядом. Ей обязательно захочется посмотреть на результат своих преступных замыслов.
– Джилли, ты что-то придумала? – с надеждой спросила Фиона. Она помогла Джиллианне сесть поудобнее и налила ей бокал вина.
– Фиона, я уверена, что у Дэрмота уже есть план, – улыбнулась Джиллианна.
– Есть, – согласился Дэрмот, – но у меня не было времени все хорошенько обдумать. Самое главное – найти настоящего убийцу.
– Это Мэг, разве не так? – Сама Джиллианна была в этом уверена, но боялась, что ревность и неприязнь помешают ей сделать правильные выводы.
Дэрмот кивнул:
– Да, я тоже так думаю. И Коннор со мной согласен. Но мы не можем понять, почему она его убила.
Ангус подошел к кровати.
– Мэг и остальные женщины никого не потеряли в той войне, – пояснил он. – Непохоже, чтобы они очень переживали из-за нашего клана.
– Может быть, ваш дядя по своему обыкновению сказал какую-то гадость этим женщинам или разозлил Мэг, высмеяв очередную ее идею, – предположила Джиллианна. – Мэг легко рассердить, а ваш дядя никогда не выбирал выражений. Мы сможем все выяснить, когда найдем Мэг и ее двух помощниц. Это первое, что мы должны сделать.
– Согласен, – кивнул Дэрмот. – Мы начнем ее поиски прямо сейчас.
– Как Коннор воспринял все, что произошло? Он рассердился? – с надеждой спросила Джиллианна.
– Нет. Он хандрит.
– О Господи. Лучше бы он был в гневе.
– Да, но ему кажется, что он предал всех нас, что он недостоин больше быть нашим лэрдом. – Дэрмоту пришлось поднять руку, чтобы унять возмущение его семьи и Мосластого. – Я пытался убедить его, что никто не смог бы догадаться о тех тайнах, которые наш дядя скрывал в своем черном сердце. Сам я всегда недолюбливал Нейла, но мне и в голову не приходило задаться вопросом, почему он единственный выжил в той войне. А ведь из-за него погибли многие, не только Макенрои.
– Но тебе не удалось переубедить Коннора?
– Нет, Джилли. Он относился к дяде как к родному отцу, и предательство глубоко ранило его. Долгие двенадцать лет Коннор не обращал внимания на то, что дядя не оказывал нам помощи, у него не возникало никаких вопросов, и теперь он чувствует себя полным дураком. Самое страшное – Коннор не может себе простить, что позволил убийце свободно ходить среди нас, тем более что мы были так уязвимы. Нейл мог без труда убить нас всех. Он даже не взял к себе Фиону, чтобы спасти ее от холода. А еще Коннор говорит о том, что этот человек был рядом с тобой, Джилли, и он только теперь понял, как дядя Нейл был для тебя опасен. Сейчас Коннор сидит в камере без окон. Не могу сказать, что он лишен каких-то удобств, но он один и почти в полной темноте.
– Поэтому он может без помех предаваться своей хандре. Все ясно. Я должна его увидеть.
– Нет. До Диннока несколько часов езды, а тебя серьезно ранили всего два дня назад.
– Рана болезненная, но не слишком серьезная. – Джиллианна жестом остановила Дэрмота, который хотел ей возразить. – Стрела прошла насквозь, но не задела кости. Я не потеряла много крови. Да, мне все еще больно, но с каждым днем боль становится все слабее. Сегодня я чувствую себя намного лучше, чем вчера. Если я буду осторожна и не дам ране открыться, то все будет в порядке.
– Но езда верхом…
– Я могу ехать в повозке.
Дэрмот нахмурился:
– Это займет больше времени. Не уверен, что ты успеешь обернуться за один день.
– Тогда я останусь в Динноке. Дэрмот, нельзя оставлять Коннора одного в темной камере. Он изведет себя терзаниями и мыслями о том, что всю жизнь прожил рядом с предателем. С момента гибели ваших родителей единственной целью в жизни Коннора были защита и выживание семьи и клана. Нельзя допустить, чтобы он убедил себя, что не справился с этой задачей. Мы все знаем, что это не так, но он этого не понимает. Нужно, чтобы кто-то вбил в его голову немного здравого смысла.
– Ты права, но, может быть, лучше это сделаю я?
Джиллианна покачала головой:
– Нет. Он твой лэрд. Он человек, который вырастил тебя, защищал тебя, ну и так далее. Конечно, ты сможешь поговорить с ним, но в определенный момент у тебя кончатся аргументы. И ты замолчишь и не будешь знать, что сказать. В конце концов ты разозлишься и уйдешь. – Они с Фионой обменялись грустными улыбками.
– Джилли, ты его жена, – напомнил Дэрмот. – Коннор и твой лэрд тоже, причем в большей степени, чем мой.
– Да, так думают многие. Но к счастью, женщины из клана Мюррей думают иначе. Кроме того, будучи его женой, я располагаю такими способами поднять ему настроение, которые недоступны тебе. – Джиллианна весело подмигнула Дэрмоту. Тот усмехнулся, а другие не смогли сдержать смех. – Он не сможет ударить меня, если я вдруг скажу что-то не то.
– Это веский аргумент, – задумчиво пробормотал Дэрмот. – Хорошо, ты можешь ехать. Возьми Фиону, Мосластого и еще двоих. Я с братьями отправлюсь на поиски Мэг. Когда она окажется в наших руках, мы вы трясем из нее всю правду.
– Если вам это не удастся, я добьюсь от нее признания, когда вернусь.
– Мне кажется, я представляю большую угрозу, чем ты.
– Для мужчины или женщины, которые не знают тебя так, как знает Мэг. Ей известно твое слабое место.
– Какое слабое место? – Дэрмот обиделся.
– Она уверена, что ты не сможешь ударить женщину.
– Ох, об этом я и не подумал, – вздохнул Дэрмот. – Но не думаю, что она поверит в то, будто ты сможешь ее ударить.
– Дэрмот, поверь мне, ей придется. Женщина не будет сомневаться в том, что другая женщина без колебаний причинит ей боль, тем более когда дело касается мужчины. Чтобы Мэг еще больше испугалась меня, я позову на помощь Джоан. – Джиллианна рассмеялась, когда увидела, как у всех присутствующих испуганно распахнулись глаза. – И еще одно – выясните, что Коннор делал в течение всего дня. Где он был, в какое время, кто его видел.
– Зачем?
– Мы сможем доказать, что у него просто не было времени и возможности кого-то убить.
– Джиллианна, у тебя потрясающе умная голова.
– Спасибо. А теперь подготовьте повозку. Я отправляюсь к графу и моему опечаленному мужу.
Коннор не поверил своим глазам, когда увидел, кого Питер впустил в его камеру. Он решил, что это видение, явившееся в ответ на его мысли о жене. Джиллианна не могла быть здесь! Она показалась ему немного бледной, но вполне здоровой. Когда он видел ее в последний раз, она была без сознания и ей вытаскивали из плеча стрелу. Она должна все еще лежать в постели, отдыхать и пить крепкий бульон! Коннор потерял счет времени, но был уверен, что с момента ранения прошло не более трех дней.
– Господи, Коннор, неужели тебе не дали свечей? – удивленно воскликнула Джиллианна. Она прищурилась, что бы получше разглядеть его в полумраке.
– Дали, – равнодушно ответил он и направился к высокому подсвечнику в углу камеры. – Мне кажется, что если я зажгу свечи, ты исчезнешь. Наверное, ты видение, которое возникло у меня из-за обильных возлияний и долгих размышлений.
– Ты хочешь сказать, из-за хандры?
Этот немного хриплый, насмешливый голос мог принадлежать только его жене. Коннор зажег свечи и обернулся: она действительно была бледной, но твердо держалась на ногах, и ее лицо не было искажено гримасой боли. Однако он все еще не мог поверить, что эта маленькая женщина, которую три дня назад ранили в Дейлкладаче, стояла здесь, в Динноке, и насмехалась над ним.
– Почему ты не лежишь в кровати, плача от боли? – спросил Коннор, чувствуя, что его вопрос звучит довольно глупо.
– Потому что мне сказали, что ты хандришь. Я решила приехать и поговорить с тобой. О, вино. Хорошо. – Она налила себе вина и сделала несколько жадных глотков.
Затем она села на стул. Коннор вернулся в свое кресло.
– Теперь мне кажется, что нападение на тебя было всего лишь сном.
– Нет, я и в самом деле ранена. Рана все еще болит, но я быстро поправляюсь. Поэтому Джеймс спокойно отправился в Дублин, чтобы сообщить обо всем, что случилось. Дэрмот хотел отговорить меня от этой поездки, но я сказала ему, что стрела не задела кость, у меня не началось воспаление и я не потеряла много крови. Мне лучше с каждым днем. Рана уже начала затягиваться.
– Но прошло всего три дня!
– Я же говорила тебе, что быстро поправляюсь. В детстве я почти не болела. Моя мать уверена, что это Господь создал меня такой здоровой. – Она развязала тесемки на лифе и приподняла повязку, закрывающую рану. – Видишь? Выглядит уродливо, но она заживает.
Она права, подумал Коннор, разглядывая рану, которая выглядела так, словно ее нанесли неделю назад. На бархатистой и нежной коже Джиллианны она действительно казалась довольно уродливой. Его взгляд скользнул по ее обнаженной груди, и он почувствовал, как напряглось его тело. Коннор снова переключил внимание на рану – веское доказательство его неспособности защитить свою жену. Он встал и подошел к камину. Он хотел Джиллианну, но не чувствовал себя вправе прикоснуться к ней.
Джиллианна нахмурилась. В какой-то момент реакция Коннора на ее полуобнаженное тело была именно той, какой она ожидала. Она не задумывалась над тем, что именно ему нравится, но ее небольшая грудь его возбуждала. Теперь ей придется взять инициативу в свои руки. Коннор был слишком погружен в свои переживания, и, похоже, одними убеждениями его было не пронять. Страсть, решила Джиллианна, окажется более эффективным средством. Однако Коннор проявил непривычную стойкость и старался к ней не подходить. Джиллианна незаметно сняла штанишки и спрятала их в карман своей юбки. Она готовилась использовать любую возможность, чтобы заняться любовью с Коннором, и едва не рассмеялась, представив себе его удивление.
Будет нетрудно добраться до его тела, размышляла она, разглядывая его в свете свечей. На нем были только льняные подштанники. Судя по влажным волосам, он недавно мыл голову. Джиллианна порадовалась тому, что решила сделать небольшую остановку перед Динноком, чтобы принять ванну. Она не могла оторвать глаз от его стройного, мускулистого тела. Ее взгляд скользнул по нижней части его живота, и она убедилась, что Коннор не настолько себя контролирует, как хотел ей показать. Если он снова сядет в кресло, ей удастся осуществить свой план.
– Джилли, тебе не следовало сюда приезжать, – произнес Коннор. Он не смотрел на нее, потому что это было выше его сил. Он едва не прикусил язык, когда хотел приказать ей запахнуть лиф. Однако он не стал просить ее об этом, чтобы голос не выдал его истинных чувств.
– Не следовало? – Она выпила еще немного вина. – Ты хочешь сказать, что мне не стоит обращать внимания на то, что тебя ложно обвинили в убийстве, которого ты не совершал? Нужно было оставить тебя одного, дав тебе возможность принять какое-нибудь глупое решение?
Коннор сел в кресло и тоже выпил вина.
– Я не могу больше быть лэрдом. Лэрд должен защищать свой клан и свою семью. Я не сумел этого сделать. Я пригрел змею на своей груди и позволил ей напасть на мою жену.
Джиллианна опустилась на колени возле его ног.
– Коннор, он был твоим дядей. – Она поставила бокал с вином на стол и принялась гладить его бедра. – Кровное родство. Все доверяют своим кровным родственникам, если только те не сделают что-то совсем отвратительное.
– Он выжил. Это должно было вызвать у меня подозрения.
Коннор, с трудом сдерживаясь, терпел ее ласки.
– Нет, ты поступил вполне естественно: возблагодарил Господа за то, что хотя бы один твой родственник остался жив. – Она потянулась к нему и поцеловала его в обнаженный живот. – Коннор Макенрой, ты честный и отважный человек, который большую часть жизни посвятил борьбе за выживание своих братьев, сестры и оставшихся в живых людей. Неудивительно, что у тебя не было времени думать о том, что твой дядя сделал все возможное, чтобы избавиться от своего родного брата и его семьи. Будь это другой человек, ты мог бы его заподозрить. Но это был твой дядя, брат твоего отца, человек, которого твой отец принимал в своем доме. Ты не можешь винить себя в том, что не разглядел его злой умысел. Ни один человек не мог бы этого сделать, будь он на твоем месте.