Хауэлл Ханна. Невеста горца

   – Это поможет вам набраться смелости, – поняла Джоан.
   – Именно так. Может быть, немного трав для ванны, – предложила Джиллианна. – Но таких, аромат которых понравится мужчине. Если он учует розы или лаванду, то скорее всего убежит прочь. – Они с Джоан рассмеялись. – И еще свечи.
   – Очень хорошо. У нас есть несколько свечей с ароматом трав.
   – И все его любимые блюда, особенно сладости. Но никакой клубники, а то я вся покроюсь красными пятнами.
   – Не слишком соблазнительно.
   – Вот именно. И положите еще мягкие покрывала. Мой кузен Пейтон однажды сказал мне, что и мужчинам, и женщинам нравится, когда их обнаженная кожа касается чего-то мягкого.
   – Он рассказывал вам такие вещи?
   – Только после нескольких бокалов вина. Да, и соблазнительный наряд, но у меня он есть.
   – Есть?
   Джиллианна кивнула:
   – Да. Моя кузина Эйвери иногда дарила мне наряды. Она говорила, что мне следует надевать их, когда я по глупости решу, что недостаточно привлекательна. По ее словам, красивые вещи заставляют женщину почувствовать себя соблазнительной. Кроме того, они очень нравятся мужчинам и возбуждают их больше, чем просто обнаженное тело.
   – Ваши кузины говорили вам очень странные вещи, учитывая, что вы были еще девственницей, – покраснела Джоан. – Наверное, позже нам нужно будет с вами поговорить обо всем этом. Будь я немного умнее, Малькольм не стал бы искать утешение на стороне.
   – О, Джоан, я с радостью расскажу тебе все, что ты захочешь узнать. Но я не думаю, что Малькольм изменял тебе с Мэг из-за того, что ты хуже ее в постели. Он, как и Коннор, поверил россказням дяди Нейла о том, что мужчине следует иметь и жену, и любовницу. Что жены не только спокойно относятся к этому, но и приветствуют подобное положение вещей.
   Джоан улыбнулась:
   – Малькольм говорил то же самое, когда извинялся передо мной. Он искренне считал, что мне все равно. Тогда мне пришлось сказать ему пару ласковых, чтобы излечить его от глупости.
   – Ты правильно сделала. Святая обязанность женщины – дать мужчине понять, что он несет чушь. – Женщины снова засмеялись. – А теперь займемся подготовкой к ночи моего признания.
   – О, миледи, я так надеюсь, что это поможет.
   – Я тоже, Джоан, я тоже.
 
   Коннор вошел в спальню и замер от удивления. Он медленно закрыл за собой дверь. Его ванна уже была готова, но это было единственным, что не претерпело изменений. Воздух был напоен пряным ароматом, который очень ему понравился. Мерцающий свет свечей создавал в спальне таинственный полумрак. Пол и кресла были застланы мягкими овечьими шкурами; на кровати лежало пурпурное бархатное покрывало. Возле камина стоял стол, уставленный тарелками с едой и кувшинами с вином. Джиллианна стояла возле ванны. На ней была рубашка из тончайшего полотна, под которой просвечивало ее тело.
   – Что это такое? – спросил он и начал раздеваться.
   – Небольшой праздник по поводу твоего освобождения, – ответила Джиллианна и принялась помогать ему.
   Ее волосы искрились в тусклом свете, а длинные руки порхали необычайно грациозно. Коннор едва сдержался, чтобы не повалить жену на шкуры на полу.
   – Ты уже искупалась?
   – Да. Сегодняшняя ночь предназначена для тебя.
   – Для меня?
   Она начала мыть его, и он подавил в себе желание затащить ее в теплую воду.
   – Я хочу, чтобы ты была со мной в ванне.
   – Не спеши. Сегодня мы не будем торопиться. У нас впереди вся ночь.
   Эти слова заинтриговали Коннора. Он хотел отпраздновать свое освобождение еще прошлой ночью, но видел, что Джиллианна слишком устала. Теперь она отдохнула и выглядела гораздо лучше.
 
   Вдруг он почувствовал, что она осушает его кожу не тканью, а нежными поцелуями. Он закрыл глаза, отдавая в ее распоряжение свое тело.
   – И как долго ты собираешься это делать? – спросил он.
   – Очень, очень долго, – ответила она. – Почему ты не хочешь позволить женщине насладиться твоим красивым телом? Какая гладкая кожа, какие крепкие мускулы. К ним так приятно прижаться.
   Коннор задрожал, когда она облизала его соски. Затем ее губы опустились на его живот. При этом она с восхищением описывала каждую часть его тела. Она произносила вслух то, что он читал в ее влюбленном взоре. Она считала его красивым, и Коннор был глубоко тронут этим признанием. Конечно, он не поверил в эти глупости, но Джиллианна, похоже, и правда так думала, и ему это очень понравилось.
   – Ты кое-что пропустила, – сказал он, когда она начала целовать его ноги, проигнорировав ту часть тела, которая больше всего изнывала без ее прикосновений.
   – О, разве я могла это пропустить, – промурлыкала она, целуя внутреннюю поверхность его бедер. – Я просто приберегла напоследок самое вкусное. – Какой он большой и крепкий! Любая женщина может только мечтать о таком. Когда я вижу его, то представляю, как он движется внутри меня, вознося к вершинам блаженства.
   Коннор тихо застонал.
   – Не знаю, сколько еще я смогу выдержать эту сладкую пытку, – произнес он, когда она лизнула его.
   – Любимый, я хочу, чтобы ты получил огромное на слаждение. Отдайся своему желанию и не сдерживай себя.
   Он хотел спросить, что она имела в виду, но лишь снова застонал, потому что она обхватила его восставшую плоть губами и принялась сосать. Влажное тепло ее рта, жаркие прикосновения ее языка очень скоро привели его к оргазму. Лишь спустя несколько долгих мгновений он понял, что совершил. Он медленно открыл глаза и увидел, что Джиллианна целует его живот и гладит его длинные ноги. Он поднял ее и увидел, что ее глаза затуманены желанием. На лице Джиллианны не было ни тени отвращения или брезгливости. Коннор взял ее на руки и понес к креслу возле камина. Он сел на мягкую шкуру и посадил жену на колени.
   Он очень счастливый человек. Никогда у него не было такой страстной любовницы, и он не ожидал, что найдет ее в этой маленькой женщине. Он видел, что временами у нее природная стыдливость пытается взять верх, но она ее подавляет. Коннор налил вина и заставил жену сделать несколько больших глотков. Он тоже хотел затеять любовную игру и решил, что если Джиллианна будет слегка пьяна, это поможет ей расслабиться.
   Однако что-то мешало ему полностью отдаться страсти. Он долго не мог понять, что именно, но потом вспомнил. Любимый! Она назвала его любимым! Неожиданно он осознал, что всегда хотел, чтобы это было правдой. Он хотел, чтобы она не только восхищалась его телом или их взаимной страстью. Его самым сокровенным желанием было завоевать ее любовь. Он не знал наверняка, что именно она испытывала к нему и мог только догадываться об этом по случайным взглядам или прикосновениям. Когда он думал о том, как удержать ее в Дейлкладаче, ему в голову приходили разные вещи: их страсть в постели… ребенок. Но теперь он понял – единственное, что могло удержать Джиллианну, была любовь. Если она не полюбит его, он никогда не будет уверен в том, что она его не бросит. Коннор решил, что обязательно выяснит, что у нее на сердце, и сделает это как можно скорее.
   – Очень вкусная еда, – похвалил ее Коннор и снял поднос со стола.
   Джиллианна озадаченно нахмурилась:
   – Тебе не обязательно было это делать.
   – О нет, обязательно. – Коннор посмотрел на нее. – Эта ночь моя, не так ли? У нас праздник?
   – Да.
   – Тогда сними эту рубашку.
   – Она предназначена для того, чтобы возбудить тебя.
   – Она уже выполнила свою задачу. Поэтому теперь я хочу, чтобы ты ее сняла.
   Коннор наблюдал, как жена медленно развязала ленты, и рубашка упала к ее ногам. Он протянул руку и убрал длинные локоны, закрывающие грудь Джиллианны. Он смотрел, как ее соски медленно набухают от его прикосновений. Его рука скользнула вниз, и она сомкнула ноги.
   – Ты считаешь, что я красив. – Он снова погладил ее. – А мне кажется, что вот это самое красивое место.
   Он положил ее на стол и придвинул кресло так, что его лицо оказалось на уровне ее разведенных бедер.
   – Коннор, – ахнула она.
   – Ну что ты, – прошептал он, когда она попыталась сдвинуть ноги. – Я же не мешал тебе наслаждаться мной.
   – Да, но ты мужчина. А у мужчин нет чувства стыда.
   – Я хочу, чтобы в стенах этой спальни у тебя тоже его не было.
   Он начал покрывать ее тело поцелуями. Джиллианна извивалась на столе, издавая звуки, которые ласкали слух Коннора.
   – О, Джилли, скажи правду. Тебе ведь это тоже нравится. Я хочу вернуть тебе подарок, который ты сделала мне. – Он поцеловал ее рыжие завитки на лобке. – Скажи мне, Джилли. Скажи, что тебе это нравится.
   Джиллианна закричала от наслаждения, волнами пробежавшего по ее телу.
   – О да, Коннор! Ты сводишь меня с ума.
   Она перебирала пальцами его волосы и спустя несколько минут снова призналась, что любит его.
   Открыв глаза, она увидела, что Коннор вытирает ее промежность прохладной влажной тканью.
   – Так значит, моя жена меня любит? – с удовлетворением спросил он.
   Да, она действительно хотела признаться ему в любви, но планировала сделать это в романтической обстановке, а не во время занятий любовью, лежа распластанной на столе.
   – Твоя жена так сказала? – спросила Джиллианна, не в силах пошевелиться.
   Коннор встал с кресла и помог ей ногами обвить его за талию.
   – Да, сказала. – Он наклонился над ней.
   – Может быть, тебе это показалось? – Она начала двигаться в такт его движениям.
   – Поскольку ты крикнула это довольно громко, можно попросить людей в главном зале подтвердить это. Думаю, на конюшне тоже слышали.
   – Наверное, я сказала это по ошибке. – Она выгнулась дугой, не в силах больше сдерживать свое желание.
   – Тогда, думаю, тебе нужно сказать мне это еще раз. Так, для полной уверенности.
   Джиллианна смотрела в потолок спальни и ругала себя последними словами Он заставил ее снова признаться ему в любви. А когда он привязал ее руки к кровати и потом принялся слизывать с ее тела сладкий крем, она, должно быть, сказала ему это не меньше десяти раз. Да что там сказала! Своим криком она объявила об этом на весь замок.
   И что она получила взамен? Ничего! Ни единого слова. Вспоминая подробности прошедшей страстной ночи, она не обнаружила у него ни малейшего признака настоящего, глубокого чувства. Она знала, что может возбудить в нем страсть, но понятия не имела, что у него на сердце.
   Джиллианна встала с кровати и умылась. Ей очень хотелось плакать, но она решила не поддаваться этой слабости. Она налила себе бокал сладкого сидра и посмотрела в сторону кровати, где спал ее муж. Он лежал на спине, едва прикрытый покрывалом. Она перевела взгляд на горшочек с кремом, затем снова взглянула на мужа. Она и не надеялась, что последнее проявление безумной страсти вынудит Коннора признаться ей в любви. Однако прошедшей ночью она потеряла контроль над игрой. Возможно, хоть теперь ей удастся взять инициативу в свои руки. И тогда она навсегда запомнит, что может управлять их взаимной страстью.
   Коннор проснулся от прикосновения влажной ткани. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Джиллианну. Но когда он захотел заключить ее в объятия, его глаза распахнулись от удивления: его руки были привязаны к спинке кровати. Кажется, его маленькая женушка отлично умеет вязать узлы. Он снова посмотрел на нее. Она сделала глоток вина и взяла в руки горшочек с кремом, который ему так понравилось слизывать с нее. Коннор почувствовал, что начинает гореть от охватившего его желания.
   – Хочешь мне отомстить? – хрипло спросил он.
   – Да. – Она решила, что лучше заняться любовью, чем поддаться грустному настроению.
   – Может несчастный пленник молить о пощаде?
   – Ты хочешь, чтобы я пощадила тебя?
   – В какой-то степени. Когда я больше не смогу переносить пытку, возьми меня в себя. Когда придет конец, я хочу быть похороненным в глубине твоего жаркого лона.
   – Я подумаю о твоей просьбе, – пообещала она.
   – И еще. Позволь и мне немного насладиться сладостью твоего тела. Ты не могла бы наклониться к моему лицу?
   Джиллианна начала сомневаться в том, что ей удастся завладеть инициативой.

Глава 22

   – Коннор, мне кажется, у тебя неприятности.
   Коннор с трудом оторвался от воспоминаний о том, как его жена призналась ему в любви, в то время как он наслаждался ее близостью.
   – Неприятности? – Он повернулся к Дэрмоту.
   – Да. Мюрреи вернулись.
   – Где Джиллианна?
   – Она пошла к ним. Она ждала на стене и первой увидела, что они подъезжают. Она знала, что они должны приехать.
   Теперь Коннор понял, что означала прошедшая ночь. Либо Джиллианна так прощалась с ним, либо хотела что-то получить от него, но он так и не понял, что именно. И он не смог дать ей это. Он не хотел думать о том, что это было прощание. Женщина не могла так любить его, так обнажать свою душу, если бы решила уйти. Нет, она пыталась отыскать повод, чтобы остаться, причем не связанный со страстью.
   Он бросился к воротам и обнаружил, что около них лежат ее упакованные вещи. Ее кошки смотрели на него из своей корзины. Коннору показалось, что их взгляд выражает осуждение. Он выглянул за ворота: Джиллианна разговаривала со своим отцом, женщиной невысокого роста, видимо матерью, Джеймсом и красавчиком Пейтоном. Коннор быстрым шагом направился к Мюрреям. Его братья и Мосластый шли следом.
   – Дорогая, я могу увезти тебя отсюда прямо сейчас, – предложил Эрик, после того как Джиллианна поздоровалась с родителями.
   – Мы можем развестись? – спросила она, хотя ей было очень больно.
   – Да. Как твоя рана?
   – Зажила. Я уже могу ехать верхом.
   – Джилли, дорогая, – обратилась к ней Беттина, – ответь мне на три вопроса.
   Джиллианна вздохнула и опустила голову. Она знала, что не сможет обмануть мать.
   – Скажи, ты любишь его?
   – Да.
   – Ты хочешь уехать?
   – Нет.
   – Ты носишь под сердцем его ребенка?
   Этого вопроса Джиллианна боялась больше всего. Она почувствовала, как у нее холодеет сердце. Она попыталась вспомнить, когда у нее в последний раз были месячные. Кажется, еще до замужества, подумала она. В какой-то момент она хотела объяснить это недавним ранением, но поняла, что обманывает саму себя.
   – Ах, Джилли, – вздохнула леди Беттина и покачала головой.
   – Я не уверена, – попыталась защититься Джиллианна, но у нее это плохо получилось.
   – Нет, ты уверена. Я вижу это по твоему лицу. Теперь все усложняется.
   – И раньше все было не просто, – пробормотала Джиллианна, стараясь не заплакать.
   – Неужели тебе не удалось заставить его сказать хоть что-то, чтобы ты осталась? И нет никакой надежды, что он полюбит тебя, хотя бы позднее?
   – Нет, хотя я очень старалась.
   Беттина не смогла сдержать улыбку:
   – Уверена, что ты действительно старалась.
   – Ты говорила, что он суровый человек, контролирующий свои чувства, – вмешался сэр Эрик. – Может быть, ты просто не сумела почувствовать его мысли? Или ты ждешь, что он будет вести себя как мужчины нашей семьи? – Он погладил дочь по щеке. – Тебе до сих пор не очень-то везло с ними.
   – Папа, мне с мужчинами вообще не везло, – вздохнула его дочь.
   – Потому что большинство из них просто глупцы. О, Джилли, я понял, чего ты боишься. Ты не хочешь прожить жизнь, не изведав ответного чувства. Но ты любишь его и не сможешь уйти просто так. Тем более ребенок…
   – …который все меняет, – закончила за отца Джиллианна. – И что ты хочешь, чтобы я сделала? Я знаю, было бы неправильно уйти от него, раз я беременна. Но если это не так, то я забеременею, и очень скоро.
   – О, дорогая, – вздохнула Беттина. – Господи, какой он огромный!
   – Он идет сюда? – спросила Джиллианна.
   – Да. А кто это рядом с ним?
   – Мосластый и его братья, – оглянувшись, ответила Джиллианна. – Дэрмот, Тони, Ангус и Дру. Я не вижу Фиону. Кажется, Коннор в плохом настроении.
   – Любой мужчина будет недоволен, если его жена решила уйти, – высказался Эрик, глядя на жену и дочь.
   Коннор остановился и посмотрел на Джиллианну. Он не знал, что делать дальше. Джиллианна о чем-то просила его, но он не знал о чем. Теперь он не сомневался, что любит ее, но как сказать ей об этом? Женщины могли говорить подобные вещи, но он был мужчиной, лэрдом. Если он признается в том, что она нужна ему, то выставит себя слабаком перед всем миром. Джиллианна должна понять, что он не может этого сделать.
   – Жена, – заговорил он, – иди ко мне. – Он протянул руку.
   Джиллианна сделала шаг вперед, но тут же остановилась.
   – Зачем?
   – Зачем? Ты моя жена.
   – Больше нет.
   – Ты дала клятву.
   – Мы в разводе.
   – Черт тебя побери, Джилли!
   Как только эти слова слетели с его губ, его братья и Мосластый оттащили его в сторону. Коннор знал, что вышел из себя, но это было лучше, чем упасть на колени и молить ее о пощаде.
   – Ты не понял ничего из того, что мы говорили тебе? – мрачно спросил Дэрмот.
   – Вы все не женаты, – отмахнулся Коннор, – и ничего не понимаете в этих делах.
   – Хозяин, – сказал Мосластый, – если ты будешь кричать на нее, она точно уедет.
   Коннор попытался взять себя в руки, но это было очень трудно. Ему хотелось схватить Джиллианну и утащить ее в спальню. Там он смог бы признаться ей во всем, но один на один, без свидетелей. Увы, у него не было на это времени. Он чувствовал, что его загнали в угол.
   – Хорошо, я больше не буду на нее кричать.
   – Несколько ласковых слов о твоих чувствах к ней совсем не помешают, – шепнул Дэрмот и подтолкнул Коннора к Мюрреям.
   – Джиллианна, возвращайся со мной в Дейлкладач, – выдавил он из себя. – Там мы поговорим. Я не хочу, чтобы ты уезжала.
   – Нет? А для чего мне оставаться? – Джиллианна с удивлением обнаружила, что начинает чувствовать Коннора Он был взволнован.
   – Ты моя жена. Ты меня любишь.
   – Да, Мы все слышали, как ты это говорила, – вмешался в разговор Дру. – Весь Дейлкладач слышал, как ты кричала, что любишь его.
   Джиллианна бросила благодарный взгляд на Дэрмота, который от души пнул своего брата.
   – И не забывай о том, что я заставляю тебя стонать от удовольствия – произнес Коннор, не обращая внимания на раздавшиеся за его спиной проклятия.
   Джиллианна услышала, как ее отец тихо хихикает.
   – Мне кажется, со временем я найду другого мужчину, который сможет сделать то же самое.
   Лицо Коннора исказилось от ярости.
   – Нет, не найдешь! – процедил он сквозь зубы. – Ты моя жена.
   – Коннор, – Джиллианна подошла к нему, – мне нужна причина, по которой я могла бы продолжить наши отношения. Да, я люблю тебя. Но именно поэтому я и хочу уехать.
   – Ты говоришь бессмысленные вещи.
   – Нет, в этом есть смысл. Я очень люблю тебя, но не могу остаться, потому что не вижу в тебе ответного чувства. Нет, – она жестом остановила его попытку заговорить, – я не имею в виду нашу страсть в постели. В той или иной степени ее можно получить с другим человеком. Если я останусь, вскоре моя любовь обернется для меня настоящим проклятием. Мои дни будут наполнены бесплодным ожиданием твоей любви ко мне. Мысли об этом для меня непереносимы. Может быть, слишком эгоистична, но мне нужно, чтобы ты тоже меня любил. Я хочу владеть хотя бы маленьким кусочком твоего сердца.
   Коннор и рад был бы ей признаться в своих чувствах, но слова не шли у него с языка. Напротив, он пришел в ярость. Мюрреи хотели увезти его жену, а его семья требовала от него невозможного. Он стал для Дейлкладача таким, каким был ему нужен, он спас их всех. А теперь все они были им недовольны и хотели, чтобы он изменился!
   – Тогда уходи, – произнес он ледяным тоном. – Нарушай свою клятву.
   Он повернулся и пошел в сторону замка.
   – Он вернется, – бросил на ходу Дэрмот и устремился за братом.
   Леди Беттина обняла дочь за плечи, но Джиллианне не стало легче. Мужчина, которого она любила, только что велел ей уезжать и сам ушел от нее. Она думала, что ее сердце разорвется на части, но этого не случилось. Дело в том, что она впервые смогла разглядеть чувства Коннора. Это была странная смесь гнева, отчаяния, смущения и, что неожиданно, страха. Но не это было важно. Она могла чувствовать его, а это было очень хорошим признаком.
   – Джилли, дорогая, ты расстроена? – спросила леди Беттина.
   – Нет, – ответила она. – Наверное, было нечестно требовать от Коннора за такой короткий срок забыть о двенадцати годах суровой жизни. Мама, я впервые почувствовала его, – тихо добавила она.
   – Да, ты действительно сильно изменила беднягу, – улыбнулся отец. Он показал в сторону замка. Там дорогу Коннору преградили женщины. – Похоже, это твои союзницы.
   – О Господи! – ахнула Джиллианна. Она узнала Джоан, Майри и Фиону, которые возглавляли процессию чуть ли не всех представительниц слабого пола замка. – Это его окончательно доконает. Ведь он их лэрд и очень трепетно относится к исполнению своего долга. – Она увидела, что отец как-то странно смотрит на нее. – Что такое?
   – Ты сама ответила на свои вопросы, дочка. Вспомни, что ты рассказывала мне о его жизни, – проговорил Эрик. – Еще будучи подростком, он создал правила, по которым его люди живут до сих пор. Дорогая, сейчас я вижу перед собой человека, который готов дать тебе все, что ты захочешь, но ему кажется, что у него это не получится.
   – Не получится, если он хочет остаться тем же суровым хозяином Дейлкладача.
   – Вот именно. Не думаю, что ты сможешь целиком его изменить. Его клан должен заставить Коннора понять, что он не уронит в их глазах свой авторитет, если проявит немного нежности к своей жене.
   – Может быть, они объяснят ему, что он больше не обязан бороться за их преданность? Она у него уже и так есть.
 
   – Коннор, ты забыл про свою жену, – жестко произнесла Фиона.
   – Она сама захотела уйти, – буркнул он и испуганно отшатнулся, когда толпа женщин бросилась на него с громкими проклятиями.
   – Она хочет уехать, потому что ты не потрудился уговорить ее остаться. Почему ты ни разу не сказал ей ничего приятного? Скажи ей, что она красивая.
   Остальные женщины одобрительно загомонили.
   – Я говорил ей об этом, – попытался оправдаться он.
   – Эти признания были сделаны в постели, но от них мало пользы, – процедила Джоан. – Мужчина скажет это даже самой отвратительной шлюхе, если она задерет перед ним юбку. Вы должны говорить ей это тогда, когда действительно хотите доставить ей удовольствие.
   Коннор ничего не понимал. Его люди считают себя вправе давать ему указания!
   – Я лэрд, я мужчина, а мужчине не… Ой! – Высокая худая женщина изо всех сил ударила его по ноге своей суковатой палкой. – Мама Мэри!
   Мосластый хотел отнять у старухи ее палку, но получил удар в живот.
   – Мама, ты не должна его бить. Он наш хозяин.
   – Знаю. А еще он настолько молод, что мог бы быть моим сыном, – фыркнула женщина. – Я помогала его матери, когда она рожала его. Я его кормилица, я меняла ему пеленки, а он сосал мою грудь. – Она схватила Коннора за ухо. – Я хочу сказать тебе кое-что. – Она протащила его за ухо несколько шагов. – Коннор Макенрой, если я еще раз услышу от тебя о том, что мужчина должен, а что не должен, то изобью тебя до крови. Отправь всю эту глупость вслед за тем глупцом, что научил тебя этому, прямо в ад.
   – Наверное, ты права, – пробормотал Коннор, потирая распухшее ухо. – Но трудно забыть то, что выучил еще в юности.
   – Нечего было слушать всякие глупости. Господи, да она же любит тебя! Неужели тебе все равно?
   – Ты не понимаешь. Я должен быть сильным ради нашего клана. А сильный мужчина…
   – Не позволит женщине бросить его.
   – Мама Мэри, лэрд не должен проявлять слабость.
   Он должен думать только о клане.
   Старуха зажала ему рот своей иссохшей рукой.
   – Коннор, ты очень сильный. Думаю, ты самый сильный человек из всех, кого я знала. Я видела, как твое сердце покрывается стальными обручами. Часть меня оплакивала жизнерадостного мальчика, каким ты был в детстве. Но другая часть говорила: «Так и надо, будь сильным, мой мальчик». Это то, что было нужно нам всем. Мы выжили благодаря тебе. Но теперь все позади. Мы живем в мире, и тебе нет нужды изображать из себя неприступную скалу. Весь наш клан стал сильным, и ты не единственный наш защитник.
   – Но я все равно должен оставаться сильным.
   – Разве ее отец слабый мужчина? Ты мог бы пренебречь им?
   – Нет, – без колебаний ответил Коннор.
   – Тогда посмотри на него внимательно. Посмотри, как он гладит по голове свою дочь, как обнимает жену. Как он целует их на глазах у своих людей, но у тех даже мысли не возникает ослушаться его. Видишь, как его жена и дочь смотрят на него? Снизу вверх!
   – Они по-другому не могут. Он выше их ростом, – буркнул Коннор, понимая, что мама Мэри имеет в виду совсем другое.
   Он действительно видел, как сэр Эрик гладит Джиллианну, но в то же время прекрасно понимал, что этот человек, если его вынудят, будет сражаться до последней капли крови.
   – Твоя жена сделала тебе бесценный подарок, – продолжила старуха. – Она отдала тебе свою любовь. Насколько я знаю, вы с ней очень хорошо ладите в спальне. И ты, глупец, готов отказаться от этого? Она первой пыталась предупредить тебя о твоем дяде. Ты не забыл об этом? А как много сил она потратила, чтобы спасти тебя и твое честное имя! Она кажется такой маленькой и слабой, но у нее та же сила, что и у тебя.