Страница:
Появление Шейлы не позволило Мартину ответить. Она вошла с горячим чайником, распространявшим аромат мяты, и водрузила его между нами, оставшись стоять рядом.
– Вот что, детка, – решительно прервала она, – важно сейчас лишь то, что у нас есть оба камня, которые использовал доктор Ди в своем общении с ангелами. В мире существует еще несколько, включая и те, что выставлены в витринах отдела средневековых древностей Британского музея. Но они не столь мощные, как наши. Мы являемся хранителями уникальных подлинных адамантов Джона Ди.
– Ада… что?
– Да ладно, Мартин! – Хозяйка похлопала моего жениха по спине, не скрывая веселья. – Ты что, привел ее сюда и ни слова не сказал?
– Я же тебе пообещал, даже ни полслова!
– Хороший мальчик! – улыбнулась Шейла.
Разливая ароматный чай в маленькие стаканчики, похожие на арабские, Даниэль снова включился в беседу:
– Тогда, позвольте, объясню я. – Пригубив мятный настой и откусив еще один кусочек пахлавы, Даниэль продолжал: – Видишь ли, Хулия, в своих скупых записях по данному вопросу доктор Ди ясно дал понять, что эти камни – лучший подарок, полученный им от ангелов. Они имеют внеземное происхождение и столь же уникальны, как и куски минералов, доставленные астронавтами НАСА с Луны. В действительности, перед тем как доверить камни Джону Ди, ангелы взяли на себя труд объяснить ему, что они взяты из земного рая, Эдема.
Я смотрела на него в полном изумлении.
– Можешь не верить, но с тех пор, как отец Мартина передал их нам, они не перестают нас удивлять.
– Вот как?
– Ну, собственно… Камни никогда не ведут себя так, как написано у доктора Ди, но порой совершают странные вещи. Они способны изменять цвет, варьировать свой вес, ино гда на них проступают таинственные знаки, вскоре исчезающие, и они обладают такой твердостью, что даже алмаз не оставляет на них царапин.
– А как это связано с общением с ангелами?
– Дело в том, что мы отдавали камни в руки достойных доверия ясновидящих, как это делал Ди в шестнадцатом веке, и некоторым удавалось извлечь из них звуки и даже сияние.
– А что говорят геммологи? Вы их показывали специалистам?
– Это другая тема, – загадочно улыбнулся Даниэль, поглаживая кудрявую бороду. – Скажем, что все рациональные попытки открыть свойства этих камней потерпели неудачу. Лишь несколько человек, одаренных особыми психическими способностями, помогли нам немного продвинуться в их изучении. И теперь именно этого мы ждем и от тебя, милочка. Правда, Мартин?
Я увидела, как зрачки Даниэля расширились, когда он произнес следующие слова:
– Мартин уверен, что ты – одна из них. Ясновидящих.
– Я?
Мое сердце дрогнуло и забилось сильнее. Что это? Ловушка? Я бросила на Мартина вопросительный взгляд. Ведь он знал, что я уже много лет старалась не думать о подобных вещах. И как он мог преподнести мне такой сюрприз накануне свадьбы?
– Я верю, Хулия, – проговорил он весомо, – что для тебя настало время увидеть эти камни и показать нам, на что ты способна.
16
17
18
19
20
21
– Вот что, детка, – решительно прервала она, – важно сейчас лишь то, что у нас есть оба камня, которые использовал доктор Ди в своем общении с ангелами. В мире существует еще несколько, включая и те, что выставлены в витринах отдела средневековых древностей Британского музея. Но они не столь мощные, как наши. Мы являемся хранителями уникальных подлинных адамантов Джона Ди.
– Ада… что?
– Да ладно, Мартин! – Хозяйка похлопала моего жениха по спине, не скрывая веселья. – Ты что, привел ее сюда и ни слова не сказал?
– Я же тебе пообещал, даже ни полслова!
– Хороший мальчик! – улыбнулась Шейла.
Разливая ароматный чай в маленькие стаканчики, похожие на арабские, Даниэль снова включился в беседу:
– Тогда, позвольте, объясню я. – Пригубив мятный настой и откусив еще один кусочек пахлавы, Даниэль продолжал: – Видишь ли, Хулия, в своих скупых записях по данному вопросу доктор Ди ясно дал понять, что эти камни – лучший подарок, полученный им от ангелов. Они имеют внеземное происхождение и столь же уникальны, как и куски минералов, доставленные астронавтами НАСА с Луны. В действительности, перед тем как доверить камни Джону Ди, ангелы взяли на себя труд объяснить ему, что они взяты из земного рая, Эдема.
Я смотрела на него в полном изумлении.
– Можешь не верить, но с тех пор, как отец Мартина передал их нам, они не перестают нас удивлять.
– Вот как?
– Ну, собственно… Камни никогда не ведут себя так, как написано у доктора Ди, но порой совершают странные вещи. Они способны изменять цвет, варьировать свой вес, ино гда на них проступают таинственные знаки, вскоре исчезающие, и они обладают такой твердостью, что даже алмаз не оставляет на них царапин.
– А как это связано с общением с ангелами?
– Дело в том, что мы отдавали камни в руки достойных доверия ясновидящих, как это делал Ди в шестнадцатом веке, и некоторым удавалось извлечь из них звуки и даже сияние.
– А что говорят геммологи? Вы их показывали специалистам?
– Это другая тема, – загадочно улыбнулся Даниэль, поглаживая кудрявую бороду. – Скажем, что все рациональные попытки открыть свойства этих камней потерпели неудачу. Лишь несколько человек, одаренных особыми психическими способностями, помогли нам немного продвинуться в их изучении. И теперь именно этого мы ждем и от тебя, милочка. Правда, Мартин?
Я увидела, как зрачки Даниэля расширились, когда он произнес следующие слова:
– Мартин уверен, что ты – одна из них. Ясновидящих.
– Я?
Мое сердце дрогнуло и забилось сильнее. Что это? Ловушка? Я бросила на Мартина вопросительный взгляд. Ведь он знал, что я уже много лет старалась не думать о подобных вещах. И как он мог преподнести мне такой сюрприз накануне свадьбы?
– Я верю, Хулия, – проговорил он весомо, – что для тебя настало время увидеть эти камни и показать нам, на что ты способна.
16
– Иными словами, – прервал меня полковник Аллен, не в силах больше сдерживать нетерпение, – вы влюбились в некоего мужчину, который пришел в вашу деревню, совершая паломничество по Пути святого Иакова, завоевал ваше сердце и почти сразу же разоблачил вашу тщательно скрываемую тайну. Ваш дар ясновидения. Но вы вплоть до самой свадьбы даже и не подозревали, что он также хранит свой секрет.
– Именно так, – подтвердила я. – Камни Джона Ди.
– А что же ваш уникальный талант не предупредил заранее?
– Да я не признавала этот дар и совершенно его не использовала! Я стремилась забыть его, понимаете? Я долгие годы молилась, чтобы он исчез из моей жизни, а если мне и удавалось что-то узнать благодаря интуиции, я этого не осознавала. Неужели это так трудно понять? До появления Мартина на моем горизонте я всего лишь хотела быть нормальным человеком. Обыкновенной девушкой, как любая другая.
– Мне сложно в это поверить.
– Во всю эту историю сложно поверить! – возмутилась я. – А также в то, что вы специально приехали сюда и ни с того ни с сего открыли пальбу по незнакомцу, который не причинил мне ни малейшего вреда.
– Он наверняка бы причинил. Это точно.
Уверенность полковника заставила меня пойти на попятную:
– А вы считаете, что мой рассказ поможет найти Мартина?
– Вне всяких сомнений.
– Тогда позвольте мне закончить. То, что произошло в тот день с адамантами, явилось только началом. Думаю, именно в тот момент я примирилась со своим даром. Хотя мне не следовало этого делать…
– Вы это серьезно?
– Совершенно.
– Продолжайте, прошу вас.
– Именно так, – подтвердила я. – Камни Джона Ди.
– А что же ваш уникальный талант не предупредил заранее?
– Да я не признавала этот дар и совершенно его не использовала! Я стремилась забыть его, понимаете? Я долгие годы молилась, чтобы он исчез из моей жизни, а если мне и удавалось что-то узнать благодаря интуиции, я этого не осознавала. Неужели это так трудно понять? До появления Мартина на моем горизонте я всего лишь хотела быть нормальным человеком. Обыкновенной девушкой, как любая другая.
– Мне сложно в это поверить.
– Во всю эту историю сложно поверить! – возмутилась я. – А также в то, что вы специально приехали сюда и ни с того ни с сего открыли пальбу по незнакомцу, который не причинил мне ни малейшего вреда.
– Он наверняка бы причинил. Это точно.
Уверенность полковника заставила меня пойти на попятную:
– А вы считаете, что мой рассказ поможет найти Мартина?
– Вне всяких сомнений.
– Тогда позвольте мне закончить. То, что произошло в тот день с адамантами, явилось только началом. Думаю, именно в тот момент я примирилась со своим даром. Хотя мне не следовало этого делать…
– Вы это серьезно?
– Совершенно.
– Продолжайте, прошу вас.
17
Шейла подошла к столь заинтриговавшему меня шкафу, открыла дверцы и достала деревянную шкатулку, затейливо украшенную серебром. Когда она поставила ее на стол между чашками, я подумала, что произошла какая-то ошибка. Если я предполагала узреть пару изумрудов солидного размера, то мои надежды не оправдались. На мягкой бархатной ткани покоились два невыразительных куска гальки, словно только что извлеченных с речного дна. На первый взгляд никакой ценности они собой не представляли. Строго говоря, они вообще не являлись драгоценными в прямом смысле слова. Они были размером с монету, плоские, продолговатые, с необработанной поверхностью. Видом эти камни напоминали весьма топорное подобие человеческой почки.
– Возьми какой хочешь и поднеси к окну, дорогуша.
Я сделала то, что просила Шейла. Схватила тот, что побольше, и встала, куда было сказано.
– А теперь смотри сквозь него на свет.
Я послушалась. Шейла продолжала:
– Некоторые медиумы уверяют, что подобного рода камни активируются, если при солнечном свете их вращать по часовой стрелке. В определенный момент солнечная радиация меняет их молекулярную структуру и приводит в действие некий заключенный внутри механизм.
– Правда?
Со скептическим видом я вертела камень в руках, не замечая ничего из ряда вон выходящего. Камень как камень: непрозрачный, довольно увесистый и такой же мертвый, как и любой другой.
– Смотри внимательнее, – настаивала она. – Милочка, старайся подстроить свое дыхание и продолжай вращать его.
Чем больше я глядела на камень, тем больше убеждалась, что передо мной обычный булыжник, а эти люди – просто чокнутые.
– Может случиться одна из трех неприятностей, – возвестила Шейла торжественным тоном. – Первая – ты ничего не почувствуешь, потому что твое сознание еще не готово принять этот талисман. Вторая – ты его активируешь, но его сила затуманит твой разум и временно лишит тебя способности рационально мыслить… Третья – камень тебя убьет.
– Эта штуковина способна… убить меня?
Я задала этот вопрос исключительно из вежливости, нацепив на лицо идиотскую улыбку. Несмотря на то что камень выглядел в высшей степени безобидно, в голосе Шейлы появились угрожающие нотки, что повергло меня в смущение.
– Тебе, конечно, известна история Озиила?[9] – спросила она.
– Озиила?..
– Согласно Ветхому Завету, Озиил был одним из тех, кому доверили нести ковчег Завета. К несчастью, этот раб не обладал мудростью левитов и их знаниями об этой священной реликвии, и, хотя они его многократно предостерегали ни при каких обстоятельствах не дотрагиваться до ковчега, однажды Озиил не смог избежать этого. Повозка наскочила на камень, накренилась, и Озиил непроизвольно поддержал ковчег, чтобы не дать ему упасть на землю.
– Помню, – подтвердила я, не отрывая глаз от талисмана. – Он, кажется, был испепелен молнией, так?
– Да. Только его убил не ковчег.
– Вот как?
– В ковчеге хранились скрижали Завета, заповеди Господа, высеченные на камне. Эти таблички были сделаны из того же материала, что и талисман в твоих руках. Поэтому я и говорю, что он способен убить.
При этих ее словах у меня по спине побежали мурашки. Честно говоря, я уже собиралась вернуть реликвию на место, в шкатулку, как вдруг заметила какое-то изменение в адаманте. Затруднюсь точно определить, что это было. Мне померещился некий мимолетный сверкающий блик, подобный тому, какой отбрасывает призма при попадании на ее грань солнечного луча. Но талисман не был прозрачным и не имел никаких блестящих вкраплений, способных отражать свет. Заинтригованная, ни слова не говоря, я вновь поднесла его к глазам. И тут я заметила еще кое-что. Камень, по-прежнему кажущийся обычным и безобидным, вдруг проявил особенность, ускользавшую от меня до этого момента: если луч солнца падал наклонно, то небольшой участок поверхности талисмана начинал сиять зеленоватым светом. На мгновение мне закралась в голову совершенно безумная мысль, что адамант Джона Ди покрыт своего рода кожей, тончайшей мембраной, позволяющей взгляду различить неясное присутствие некой формы в глубине. Нечто наподобие финиковой косточки.
– Ты что-то видела, дорогуша?
В совершенном ошеломлении я кивнула:
– А вы нет?
Загипнотизированная своим открытием, я продолжала играть с камнем. Я поворачивала его так и этак, чтобы солнце падало под разными углами, стараясь убедить себя, что этот эффект прозрачности мне лишь померещился. Своей цели я не достигла. Напротив, я прекрасно осознавала, что за какую-то долю секунды перестала относиться к талисману как к обыкновенному булыжнику и начала восхищаться им как подлинным бриллиантом.
Сидя за моей спиной, Даниэль, Мартин и Шейла следили за мной с довольными лицами.
– Ты видела это, правда?
Я снова кивнула.
Мартин места себе не находил от волнения. Он отставил в сторону свою чашку и хрустел пальцами, как всегда, когда нервничал.
– Я же говорил, – заявил он, – у Хулии есть дар.
– Похоже, действительно есть, – согласилась Шейла, не сводя с меня глаз. – Мои поздравления.
Но прежде чем я успела ответить, произошло нечто новое. И еще более странное, если это возможно. Нечто, что я не смогла оценить в тот момент, но чему было суждено навсегда изменить мою жизнь: этот камень с прозрачным сердцем, как живой, задрожал в моих пальцах. Движение было недолгим, напоминающим вибровызов сотового телефона. Я смутно помню выражение удивления на лице Даниэля. И на лице Мартина. Хотя эта дрожь явилась лишь преамбулой к тому, что последовало далее. Адамант начал ти хо подниматься над моими ладонями и излучать сияние, заполонившее комнату короткими яркими вспышками, в свете которых на стене четко вырисовывались наши тени.
– Он л-летает? – заикаясь, выговорила я.
– Ради всего святого! – прохрипел Даниэль Найт. – Что ты творишь, деточка!
Едва он произнес эти слова, камень снова лег в мою ладонь. Он был горячим. Немым. Мертвым, как прежде.
– Я не знаю! – закричала я. – Оно само двигалось!
Шейла сверлила меня взглядом, натужно улыбаясь.
– Она способна создавать антигравитацию, – прошептал Даниэль.
– Ну и ну, Мартин, прими мои поздравления. – Шейла впала в восторг. – Определенно это та женщина, которую мы ждали. Вне всяких сомнений. – И добавила, обращаясь ко мне: – Можешь оставить адамант себе, дорогуша. Ясно, что он тебе повинуется. Отныне он будет служить тебе талисманом.
– Возьми какой хочешь и поднеси к окну, дорогуша.
Я сделала то, что просила Шейла. Схватила тот, что побольше, и встала, куда было сказано.
– А теперь смотри сквозь него на свет.
Я послушалась. Шейла продолжала:
– Некоторые медиумы уверяют, что подобного рода камни активируются, если при солнечном свете их вращать по часовой стрелке. В определенный момент солнечная радиация меняет их молекулярную структуру и приводит в действие некий заключенный внутри механизм.
– Правда?
Со скептическим видом я вертела камень в руках, не замечая ничего из ряда вон выходящего. Камень как камень: непрозрачный, довольно увесистый и такой же мертвый, как и любой другой.
– Смотри внимательнее, – настаивала она. – Милочка, старайся подстроить свое дыхание и продолжай вращать его.
Чем больше я глядела на камень, тем больше убеждалась, что передо мной обычный булыжник, а эти люди – просто чокнутые.
– Может случиться одна из трех неприятностей, – возвестила Шейла торжественным тоном. – Первая – ты ничего не почувствуешь, потому что твое сознание еще не готово принять этот талисман. Вторая – ты его активируешь, но его сила затуманит твой разум и временно лишит тебя способности рационально мыслить… Третья – камень тебя убьет.
– Эта штуковина способна… убить меня?
Я задала этот вопрос исключительно из вежливости, нацепив на лицо идиотскую улыбку. Несмотря на то что камень выглядел в высшей степени безобидно, в голосе Шейлы появились угрожающие нотки, что повергло меня в смущение.
– Тебе, конечно, известна история Озиила?[9] – спросила она.
– Озиила?..
– Согласно Ветхому Завету, Озиил был одним из тех, кому доверили нести ковчег Завета. К несчастью, этот раб не обладал мудростью левитов и их знаниями об этой священной реликвии, и, хотя они его многократно предостерегали ни при каких обстоятельствах не дотрагиваться до ковчега, однажды Озиил не смог избежать этого. Повозка наскочила на камень, накренилась, и Озиил непроизвольно поддержал ковчег, чтобы не дать ему упасть на землю.
– Помню, – подтвердила я, не отрывая глаз от талисмана. – Он, кажется, был испепелен молнией, так?
– Да. Только его убил не ковчег.
– Вот как?
– В ковчеге хранились скрижали Завета, заповеди Господа, высеченные на камне. Эти таблички были сделаны из того же материала, что и талисман в твоих руках. Поэтому я и говорю, что он способен убить.
При этих ее словах у меня по спине побежали мурашки. Честно говоря, я уже собиралась вернуть реликвию на место, в шкатулку, как вдруг заметила какое-то изменение в адаманте. Затруднюсь точно определить, что это было. Мне померещился некий мимолетный сверкающий блик, подобный тому, какой отбрасывает призма при попадании на ее грань солнечного луча. Но талисман не был прозрачным и не имел никаких блестящих вкраплений, способных отражать свет. Заинтригованная, ни слова не говоря, я вновь поднесла его к глазам. И тут я заметила еще кое-что. Камень, по-прежнему кажущийся обычным и безобидным, вдруг проявил особенность, ускользавшую от меня до этого момента: если луч солнца падал наклонно, то небольшой участок поверхности талисмана начинал сиять зеленоватым светом. На мгновение мне закралась в голову совершенно безумная мысль, что адамант Джона Ди покрыт своего рода кожей, тончайшей мембраной, позволяющей взгляду различить неясное присутствие некой формы в глубине. Нечто наподобие финиковой косточки.
– Ты что-то видела, дорогуша?
В совершенном ошеломлении я кивнула:
– А вы нет?
Загипнотизированная своим открытием, я продолжала играть с камнем. Я поворачивала его так и этак, чтобы солнце падало под разными углами, стараясь убедить себя, что этот эффект прозрачности мне лишь померещился. Своей цели я не достигла. Напротив, я прекрасно осознавала, что за какую-то долю секунды перестала относиться к талисману как к обыкновенному булыжнику и начала восхищаться им как подлинным бриллиантом.
Сидя за моей спиной, Даниэль, Мартин и Шейла следили за мной с довольными лицами.
– Ты видела это, правда?
Я снова кивнула.
Мартин места себе не находил от волнения. Он отставил в сторону свою чашку и хрустел пальцами, как всегда, когда нервничал.
– Я же говорил, – заявил он, – у Хулии есть дар.
– Похоже, действительно есть, – согласилась Шейла, не сводя с меня глаз. – Мои поздравления.
Но прежде чем я успела ответить, произошло нечто новое. И еще более странное, если это возможно. Нечто, что я не смогла оценить в тот момент, но чему было суждено навсегда изменить мою жизнь: этот камень с прозрачным сердцем, как живой, задрожал в моих пальцах. Движение было недолгим, напоминающим вибровызов сотового телефона. Я смутно помню выражение удивления на лице Даниэля. И на лице Мартина. Хотя эта дрожь явилась лишь преамбулой к тому, что последовало далее. Адамант начал ти хо подниматься над моими ладонями и излучать сияние, заполонившее комнату короткими яркими вспышками, в свете которых на стене четко вырисовывались наши тени.
– Он л-летает? – заикаясь, выговорила я.
– Ради всего святого! – прохрипел Даниэль Найт. – Что ты творишь, деточка!
Едва он произнес эти слова, камень снова лег в мою ладонь. Он был горячим. Немым. Мертвым, как прежде.
– Я не знаю! – закричала я. – Оно само двигалось!
Шейла сверлила меня взглядом, натужно улыбаясь.
– Она способна создавать антигравитацию, – прошептал Даниэль.
– Ну и ну, Мартин, прими мои поздравления. – Шейла впала в восторг. – Определенно это та женщина, которую мы ждали. Вне всяких сомнений. – И добавила, обращаясь ко мне: – Можешь оставить адамант себе, дорогуша. Ясно, что он тебе повинуется. Отныне он будет служить тебе талисманом.
18
Агенты Пасос и Мирас были уже полчаса как мертвы, когда в первый раз ожила рация в их машине, запросив, все ли в порядке. Раздался еле слышный треск, и все смолкло. Дежурный патрульный стоял в этот момент с «уоки-токи» перед кафе «Кинтана», когда внезапно, во второй раз за ночь, во всем районе отключили электричество.
– Чтоб им провалиться! – высказался полицейский, не скрывая досады.
По каким-то непонятным причинам его рация тоже перестала работать. Он пару раз встряхнул прибор, пытаясь услышать хоть фоновый шум, но безуспешно. Убедившись, что рация не подает признаков жизни и даже аккумулятор совершенно разрядился, полицейский внезапно вспомнил, что еще не закончилась Ночь всех усопших.
– Чертовщина какая-то, – невольно вздрогнув, пробормотал агент и на всякий случай перекрестился.
Неподалеку от него, там, где заканчивается стена бенедиктинского монастыря Антеалтарес, перед старинным рестораном «Золотой петух» на улице Конга, три тени обсуждали свой следующий шаг. Они ни на секунду не упускали из виду обе машины с вооруженными полицейскими, преграждавшие им путь к цели.
– В этот раз мы не оплошаем, – прошептал своим товарищам обладатель баритона. – Мы должны добраться до женщины.
– А если у нее не будет при себе камня?
Привыкший командовать голос прозвучал сурово:
– Это не имеет значения. Нам они нужны вместе. Без нее камень не в силах нам помочь. А женщину мы можем заполучить прямо сейчас.
– Понятно.
– Вспомни, что час назад наш брат вошел в собор с «ларцом» и тот сразу же включился. Подобное может произойти только в том случае, если срабатывает катализатор в лице человека, или адаманта, или же обоих элементов, вместе взятых, когда они находятся в непосредственной близости и взаимодействуют с ним. Один шанс из двух, что здесь, внутри, можно найти все, что мы ищем, – сказал главный, указывая на двери кафе. – И это превзойдет все то, чем мы располагали до настоящего времени.
– А вдруг она оставила свой адамант в соборе?
Какое-то время царило молчание.
– Нет, – наконец проговорил голос. – Если он у нее, то она с ним не расстанется.
– Меня удивляет подобная уверенность.
– Подумай как следует о том, что произошло! – резко оборвал собеседник. – Едва мы к ней подошли поближе, как снова погас свет. Всякий раз, когда «ларец» чувствует рядом мощного посредника, он поглощает всю доступную энергию в этой зоне, чтобы начать действовать.
– Смотрите. Вот еще одно доказательство того, что шейх прав, – произнес третий, до сих пор хранивший молчание.
Человек указывал пальцем вверх, прямо над их головами. Было трудно обратить взгляд к небу и чувствовать, как в кожу вонзаются тысячи дождевых капель, но эти трое стерпели. Метрах в пяти над ними, на уровне карнизов окружающих зданий, колыхались уже не грозовые тучи, а какая-то фантасмагорическая тень, бесформенная и слабо люминесцирующая, которая, казалось, расползалась во всех направлениях.
– Попробуем активировать «ларец»?
Шейх кивнул:
– Только так мы избавимся от сомнений… И вознесем молитву, чтобы на этот раз не пришлось никого убивать.
– Чтоб им провалиться! – высказался полицейский, не скрывая досады.
По каким-то непонятным причинам его рация тоже перестала работать. Он пару раз встряхнул прибор, пытаясь услышать хоть фоновый шум, но безуспешно. Убедившись, что рация не подает признаков жизни и даже аккумулятор совершенно разрядился, полицейский внезапно вспомнил, что еще не закончилась Ночь всех усопших.
– Чертовщина какая-то, – невольно вздрогнув, пробормотал агент и на всякий случай перекрестился.
Неподалеку от него, там, где заканчивается стена бенедиктинского монастыря Антеалтарес, перед старинным рестораном «Золотой петух» на улице Конга, три тени обсуждали свой следующий шаг. Они ни на секунду не упускали из виду обе машины с вооруженными полицейскими, преграждавшие им путь к цели.
– В этот раз мы не оплошаем, – прошептал своим товарищам обладатель баритона. – Мы должны добраться до женщины.
– А если у нее не будет при себе камня?
Привыкший командовать голос прозвучал сурово:
– Это не имеет значения. Нам они нужны вместе. Без нее камень не в силах нам помочь. А женщину мы можем заполучить прямо сейчас.
– Понятно.
– Вспомни, что час назад наш брат вошел в собор с «ларцом» и тот сразу же включился. Подобное может произойти только в том случае, если срабатывает катализатор в лице человека, или адаманта, или же обоих элементов, вместе взятых, когда они находятся в непосредственной близости и взаимодействуют с ним. Один шанс из двух, что здесь, внутри, можно найти все, что мы ищем, – сказал главный, указывая на двери кафе. – И это превзойдет все то, чем мы располагали до настоящего времени.
– А вдруг она оставила свой адамант в соборе?
Какое-то время царило молчание.
– Нет, – наконец проговорил голос. – Если он у нее, то она с ним не расстанется.
– Меня удивляет подобная уверенность.
– Подумай как следует о том, что произошло! – резко оборвал собеседник. – Едва мы к ней подошли поближе, как снова погас свет. Всякий раз, когда «ларец» чувствует рядом мощного посредника, он поглощает всю доступную энергию в этой зоне, чтобы начать действовать.
– Смотрите. Вот еще одно доказательство того, что шейх прав, – произнес третий, до сих пор хранивший молчание.
Человек указывал пальцем вверх, прямо над их головами. Было трудно обратить взгляд к небу и чувствовать, как в кожу вонзаются тысячи дождевых капель, но эти трое стерпели. Метрах в пяти над ними, на уровне карнизов окружающих зданий, колыхались уже не грозовые тучи, а какая-то фантасмагорическая тень, бесформенная и слабо люминесцирующая, которая, казалось, расползалась во всех направлениях.
– Попробуем активировать «ларец»?
Шейх кивнул:
– Только так мы избавимся от сомнений… И вознесем молитву, чтобы на этот раз не пришлось никого убивать.
19
Очередное отключение электричества застигло нас врасплох. Николас Аллен повернул свой iPad так, чтобы при его свете можно было бы хоть что-то разглядеть на столе. Но экран едва мерцал. К счастью, последней вспышкой перед тем, как компьютер окончательно потух, успел воспользоваться наш официант, стремительно нырнувший под стойку за свечами и коробком спичек.
– Он у вас?
С учетом ситуации вопрос американца меня удивил.
– Что именно у меня, полковник?
– Адамант, само собой.
Его настырность мне не понравилась. Он зажег одну из свечей и поставил ее между нами.
– А если это и так?
– Ну… – иронически улыбнулся он, – вы могли бы с его помощью хоть немножко осветить это помещение, правда?
– Шутить изволите?
– Поймите меня правильно, – извинился он. – Я проделал огромный путь, чтобы поговорить с вами. Мне известно, что существуют камни, обладающие экстраординарными свойствами. И моему правительству это известно. Но прежде чем совершить следующий шаг, я должен убедиться, что один из них хранится у вас. На видеозаписи ваш муж говорил о пути к вашей новой встрече, и мне это показалось намеком не только на вас двоих, но и на адаманты. Он вам не говорил, может, он их где-нибудь спрятал?
Это становилось уже просто неприличным. Полковник начал делать свои собственные выводы, и вина полностью лежала на мне. Прежде чем он окончательно придет к неверному заключению о том, что мне известно, я обязана была ему кое-что сообщить. Нечто такое, о чем я никому и никогда не собиралась рассказывать. То, о чем Мартин перед своим отъездом совершенно недвусмысленно обязал меня хранить молчание.
– Сожалею, полковник Аллен, но мне придется вас разочаровать – камня у меня нет.
Его взгляд вдруг стал таким требовательным, что я испытала необходимость оправдаться.
– После того как Шейла Грэхем доверила мне один из адамантов, произошло много событий, – заговорила я. – Слишком много, чтобы говорить о них сейчас. Думаю, вам довольно будет знать, что после многочисленных опытов, проведенных со мной Мартином и его родственниками, я обнаружила, что камень являет собой мощнейший источник энергии.
– Я весь внимание.
– Я немного затрудняюсь с определением. Это своего рода сильнейший, но очень капризный излучатель. Даже мой муж испытывал робость перед его возможностями.
– А вы… использовали его? Вам удалось с его помощью вызвать ангелов?
– Мы пробовали, само собой. Много раз. Пока мне не надоела эта игра.
– Надоела?
Я допила остаток холодного кофе из чашки и лишь потом решилась прояснить ему этот момент. Меня все еще терзали сомнения, могу ли я доверять этому человеку.
– Да, полковник. Мне надоело. Мартин и его друзья целыми днями поддерживали меня в состоянии транса, пытаясь посредством визуализации определить места, откуда бы мы могли с большим успехом наладить контакт с их высокими покровителями. Многие месяцы я провела взаперти в комнате, неотрывно глядя на камни и указывая на то, что они называли порталами. Географические точки, где эта связь с божественным началом могла бы протекать более успешно. Вы представляете, как это было мучительно для меня? Я ощущала себя подопытным кроликом! Пленницей собственного мужа! Едва я сообщала им координаты, как мы тотчас же срывались с места и отправлялись туда. Мы исколесили всю Европу перед нашим возвращением в Сантьяго.
– И вас одолела усталость.
– Ну да, – уточнила я. – Только этому поспособствовала еще одна маленькая деталь.
– Говорите, прошу вас.
– Мартин воспитывался в протестантском окружении, не слишком приверженном религии, я же, напротив, происходила из традиционной католической семьи. В конце концов все последовавшие за нашей свадьбой эксперименты, целью которых было заставить камни двигаться или подавать сигналы, все попытки вводить меня в транс перед адамантами – все это напугало меня до крайности. Их настойчивость стала казаться мне кознями дьявола. Мы бездумно играли с непознанными явлениями природы. Так что… – запнулась я, – незадолго до его отъезда в Турцию, после пяти лет непрерывной работы с адамантами, мы поссорились.
– Из-за камней?
– Я сообщила ему, что сыта по горло его ведьмовскими штучками и что отныне никогда больше не стану помогать ему. Что эксперименты закончились раз и навсегда. По крайней мере для меня. Я чувствовала, что муж меня просто использует. Это было ужасно.
– Полагаю, ваш отказ огорчил Мартина?
– Больше чем вы способны себе представить, – подтвердила я. – Когда муж понял, что мое решение непоколебимо, он решил в целях безопасности изолировать меня от адамантов. Мой камень он оставил в укромном месте, которое мне не назвал. А свой забрал в Турцию, в один из пунктов, обнаруженных в ходе наших исследований. Его он тоже хотел спрятать. Мартин пообещал, что с камнями будет покончено, что никто больше не дотронется до них и не использует в каких-либо магических ритуалах. Хотя он предупредил меня, что необходимо соблюдать осторожность. Он был одержим идеей о том, что ни один человек на земле, за исключением его самого и членов его семьи, не должен в будущем заполучить эти камни в свои руки. Поэтому он их и разделил.
– Но сейчас нам понадобится адамант, чтобы найти Мартина.
– Нам понадобится? – Столь навязчивое давление со стороны полковника изумило меня. – Что заставляет вас думать, что камень нужен для спасения Мартина? К черту эти проклятые булыжники!
– Полагаю, вы ошибаетесь, сеньора, – произнес он крайне серьезно.
– Нет. Не думаю.
– Сеньора Фабер, я постараюсь вам это объяснить в максимально доступной форме. Если ваши талисманы в действительности таковы, как вы говорите, возможно, перед нами некий минерал внеземного происхождения, способный производить высокочастотное электромагнитное излучение, причем одинаковое в обоих камнях. Наверняка Мартин об этом знал. Если бы нам удалось заполучить адамант, спрятанный вашим мужем перед отъездом, мы бы исследовали его в наших лабораториях, определили точную частоту его излучения и попытались отыскать излучение с такими же характеристиками в районе Арарата, где похитили Мартина. А затем, определив его местонахождение по спутникам, послали бы специальную группу захвата, чтобы освободить его.
– Вы говорите со мной словами из фантастического романа, полковник.
– Однако эти слова прекрасно известны вашему мужу. Он знает, что это единственная возможность установить его местонахождение. Поэтому он и отправил вам это зашифрованное послание.
– Вы уверены?
– Мы же ничего не теряем, если попробуем, правда?
Я задумалась.
– Ладно, – наконец согласилась я. – Плохо лишь то, что при всем моем желании проверить вашу теорию я и понятия не имею, где мой муж мог спрятать адамант.
Аллен с загадочной улыбкой пробежался пальцами по экрану компьютера. Прибор снова подал признаки жизни.
– А может быть, вы и знаете. Вы не считаете, что Мартин мог каким-то образом намекнуть на это в своем послании?
– Он у вас?
С учетом ситуации вопрос американца меня удивил.
– Что именно у меня, полковник?
– Адамант, само собой.
Его настырность мне не понравилась. Он зажег одну из свечей и поставил ее между нами.
– А если это и так?
– Ну… – иронически улыбнулся он, – вы могли бы с его помощью хоть немножко осветить это помещение, правда?
– Шутить изволите?
– Поймите меня правильно, – извинился он. – Я проделал огромный путь, чтобы поговорить с вами. Мне известно, что существуют камни, обладающие экстраординарными свойствами. И моему правительству это известно. Но прежде чем совершить следующий шаг, я должен убедиться, что один из них хранится у вас. На видеозаписи ваш муж говорил о пути к вашей новой встрече, и мне это показалось намеком не только на вас двоих, но и на адаманты. Он вам не говорил, может, он их где-нибудь спрятал?
Это становилось уже просто неприличным. Полковник начал делать свои собственные выводы, и вина полностью лежала на мне. Прежде чем он окончательно придет к неверному заключению о том, что мне известно, я обязана была ему кое-что сообщить. Нечто такое, о чем я никому и никогда не собиралась рассказывать. То, о чем Мартин перед своим отъездом совершенно недвусмысленно обязал меня хранить молчание.
– Сожалею, полковник Аллен, но мне придется вас разочаровать – камня у меня нет.
Его взгляд вдруг стал таким требовательным, что я испытала необходимость оправдаться.
– После того как Шейла Грэхем доверила мне один из адамантов, произошло много событий, – заговорила я. – Слишком много, чтобы говорить о них сейчас. Думаю, вам довольно будет знать, что после многочисленных опытов, проведенных со мной Мартином и его родственниками, я обнаружила, что камень являет собой мощнейший источник энергии.
– Я весь внимание.
– Я немного затрудняюсь с определением. Это своего рода сильнейший, но очень капризный излучатель. Даже мой муж испытывал робость перед его возможностями.
– А вы… использовали его? Вам удалось с его помощью вызвать ангелов?
– Мы пробовали, само собой. Много раз. Пока мне не надоела эта игра.
– Надоела?
Я допила остаток холодного кофе из чашки и лишь потом решилась прояснить ему этот момент. Меня все еще терзали сомнения, могу ли я доверять этому человеку.
– Да, полковник. Мне надоело. Мартин и его друзья целыми днями поддерживали меня в состоянии транса, пытаясь посредством визуализации определить места, откуда бы мы могли с большим успехом наладить контакт с их высокими покровителями. Многие месяцы я провела взаперти в комнате, неотрывно глядя на камни и указывая на то, что они называли порталами. Географические точки, где эта связь с божественным началом могла бы протекать более успешно. Вы представляете, как это было мучительно для меня? Я ощущала себя подопытным кроликом! Пленницей собственного мужа! Едва я сообщала им координаты, как мы тотчас же срывались с места и отправлялись туда. Мы исколесили всю Европу перед нашим возвращением в Сантьяго.
– И вас одолела усталость.
– Ну да, – уточнила я. – Только этому поспособствовала еще одна маленькая деталь.
– Говорите, прошу вас.
– Мартин воспитывался в протестантском окружении, не слишком приверженном религии, я же, напротив, происходила из традиционной католической семьи. В конце концов все последовавшие за нашей свадьбой эксперименты, целью которых было заставить камни двигаться или подавать сигналы, все попытки вводить меня в транс перед адамантами – все это напугало меня до крайности. Их настойчивость стала казаться мне кознями дьявола. Мы бездумно играли с непознанными явлениями природы. Так что… – запнулась я, – незадолго до его отъезда в Турцию, после пяти лет непрерывной работы с адамантами, мы поссорились.
– Из-за камней?
– Я сообщила ему, что сыта по горло его ведьмовскими штучками и что отныне никогда больше не стану помогать ему. Что эксперименты закончились раз и навсегда. По крайней мере для меня. Я чувствовала, что муж меня просто использует. Это было ужасно.
– Полагаю, ваш отказ огорчил Мартина?
– Больше чем вы способны себе представить, – подтвердила я. – Когда муж понял, что мое решение непоколебимо, он решил в целях безопасности изолировать меня от адамантов. Мой камень он оставил в укромном месте, которое мне не назвал. А свой забрал в Турцию, в один из пунктов, обнаруженных в ходе наших исследований. Его он тоже хотел спрятать. Мартин пообещал, что с камнями будет покончено, что никто больше не дотронется до них и не использует в каких-либо магических ритуалах. Хотя он предупредил меня, что необходимо соблюдать осторожность. Он был одержим идеей о том, что ни один человек на земле, за исключением его самого и членов его семьи, не должен в будущем заполучить эти камни в свои руки. Поэтому он их и разделил.
– Но сейчас нам понадобится адамант, чтобы найти Мартина.
– Нам понадобится? – Столь навязчивое давление со стороны полковника изумило меня. – Что заставляет вас думать, что камень нужен для спасения Мартина? К черту эти проклятые булыжники!
– Полагаю, вы ошибаетесь, сеньора, – произнес он крайне серьезно.
– Нет. Не думаю.
– Сеньора Фабер, я постараюсь вам это объяснить в максимально доступной форме. Если ваши талисманы в действительности таковы, как вы говорите, возможно, перед нами некий минерал внеземного происхождения, способный производить высокочастотное электромагнитное излучение, причем одинаковое в обоих камнях. Наверняка Мартин об этом знал. Если бы нам удалось заполучить адамант, спрятанный вашим мужем перед отъездом, мы бы исследовали его в наших лабораториях, определили точную частоту его излучения и попытались отыскать излучение с такими же характеристиками в районе Арарата, где похитили Мартина. А затем, определив его местонахождение по спутникам, послали бы специальную группу захвата, чтобы освободить его.
– Вы говорите со мной словами из фантастического романа, полковник.
– Однако эти слова прекрасно известны вашему мужу. Он знает, что это единственная возможность установить его местонахождение. Поэтому он и отправил вам это зашифрованное послание.
– Вы уверены?
– Мы же ничего не теряем, если попробуем, правда?
Я задумалась.
– Ладно, – наконец согласилась я. – Плохо лишь то, что при всем моем желании проверить вашу теорию я и понятия не имею, где мой муж мог спрятать адамант.
Аллен с загадочной улыбкой пробежался пальцами по экрану компьютера. Прибор снова подал признаки жизни.
– А может быть, вы и знаете. Вы не считаете, что Мартин мог каким-то образом намекнуть на это в своем послании?
20
Инспектор Фигейрас вздрогнул, когда один из его людей без стука вломился в кабинет и потряс его за плечо:
– Инспектор, инспектор… проснитесь!
Антонио Фигейрас успел расположиться в кресле, чтобы с комфортом переждать пять или шесть часов до той поры, когда можно будет начинать делать нужные звонки. Но ему не повезло.
– Что случилось?
– Главный комиссар уже давно пытается связаться с вами по сотовому телефону, а вы не отвечаете. – Полицейский заметно нервничал. – Говорит, это срочно.
– Твою мать! – проворчал инспектор. – Который час?
– Половина четвертого.
– Ночи?
Фигейрас бросил в окно недоверчивый взгляд. Снаружи было темно и по-прежнему хлестал ливень. С досадой он направился к своему пальто за телефоном и тут вспомнил, что отключил его. Не слишком вежливо он выпроводил агента, ввел ПИН-код и набрал номер комиссара. Тот ответил сразу же, причем по голосу было ясно, что он давно на ногах и изрядно раздражен.
– Куда, черт побери, вы запропастились, Фигейрас?
– Сожалею, комиссар, телефон разрядился… – солгал инспектор.
– Приберегите свои байки для кого-нибудь другого! У меня новости по вашему делу.
– В смысле, о происшествии в соборе?
– Именно. Полчаса назад мне позвонили из нашего посольства в Вашингтоне. Я просил, чтобы они по своим дипломатическим каналам побольше разузнали об этом американском шпионе, женатом на нашей соотечественнице.
– И что?..
– Вы не поверите, Фигейрас: Мартин Фабер был похищен на северо-востоке Турции националистической группировкой, боевиками из РПК – Рабочей партии Курдистана. Американское Агентство национальной безопасности уже начало спасательную операцию и объявило международный розыск.
– Похищен? Вы уверены?
– Несомненно. РПК – это левые радикалы, которые уже долгие годы пытаются дестабилизировать обстановку в курдских провинциях Турции. Вы что, газет не читаете?
Фигейраса передернуло. Шеф продолжал:
– Вся эта стрельба была вовсе не случайна. Ясно? Наверняка кому-то не терпится похитить заодно и вашу свидетельницу. Вам следует обеспечить безопасность Хулии Альварес.
– Сию минуту, комиссар.
– Инспектор, инспектор… проснитесь!
Антонио Фигейрас успел расположиться в кресле, чтобы с комфортом переждать пять или шесть часов до той поры, когда можно будет начинать делать нужные звонки. Но ему не повезло.
– Что случилось?
– Главный комиссар уже давно пытается связаться с вами по сотовому телефону, а вы не отвечаете. – Полицейский заметно нервничал. – Говорит, это срочно.
– Твою мать! – проворчал инспектор. – Который час?
– Половина четвертого.
– Ночи?
Фигейрас бросил в окно недоверчивый взгляд. Снаружи было темно и по-прежнему хлестал ливень. С досадой он направился к своему пальто за телефоном и тут вспомнил, что отключил его. Не слишком вежливо он выпроводил агента, ввел ПИН-код и набрал номер комиссара. Тот ответил сразу же, причем по голосу было ясно, что он давно на ногах и изрядно раздражен.
– Куда, черт побери, вы запропастились, Фигейрас?
– Сожалею, комиссар, телефон разрядился… – солгал инспектор.
– Приберегите свои байки для кого-нибудь другого! У меня новости по вашему делу.
– В смысле, о происшествии в соборе?
– Именно. Полчаса назад мне позвонили из нашего посольства в Вашингтоне. Я просил, чтобы они по своим дипломатическим каналам побольше разузнали об этом американском шпионе, женатом на нашей соотечественнице.
– И что?..
– Вы не поверите, Фигейрас: Мартин Фабер был похищен на северо-востоке Турции националистической группировкой, боевиками из РПК – Рабочей партии Курдистана. Американское Агентство национальной безопасности уже начало спасательную операцию и объявило международный розыск.
– Похищен? Вы уверены?
– Несомненно. РПК – это левые радикалы, которые уже долгие годы пытаются дестабилизировать обстановку в курдских провинциях Турции. Вы что, газет не читаете?
Фигейраса передернуло. Шеф продолжал:
– Вся эта стрельба была вовсе не случайна. Ясно? Наверняка кому-то не терпится похитить заодно и вашу свидетельницу. Вам следует обеспечить безопасность Хулии Альварес.
– Сию минуту, комиссар.
21
– Возможно, вы не все знаете о своем муже…
Ник Аллен произнес эти слова, и внезапно всю его куртуазность и участливость словно ветром сдуло. И как я должна была реагировать на подобное заявление? Мы беседовали уже почти час, как вдруг этот человек заставил меня почувствовать себя как тот выброшенный на берег кит, которого я видела в детстве. Еще живой, он смотрел удивленными глазами на окружавших его людей, не в силах понять, что произошло.
– Чего я не знаю, полковник?
– Мартин работал на АНБ.
– АНБ?
– Агентство национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. Особая служба при правительстве, которая призвана контролировать все, что происходит на планете, и информировать Министерство обороны о врагах нашего государства.
Я поежилась.
– Не волнуйтесь, сеньора. Мартин работал не в оперативном подразделении, как я, а в научном.
– Он никогда мне об этом не рассказывал, – пробормотала я подавленно.
– Естественно, он вам не говорил об этом по одной-единственной причине: в целях вашей собственной безопасности. Даже если кто-то собирается устроиться в самую крупную разведку мира простым уборщиком, при поступлении на работу у него потребуют две вещи. Во-первых, полная секретность. Ничто из того, что ему предстоит делать, увидеть или узнать за время пребывания в агентстве, не может становиться предметом обсуждения с людьми, не входящими в организацию. А вы в нее не входили. Нас учат, что любая, даже самая ничтожная утечка информации может поставить под угрозу срыва важнейшие для судьбы страны операции, а также стоить жизни невинным людям, случайно узнавшим о нашей миссии.
Ник Аллен произнес эти слова, и внезапно всю его куртуазность и участливость словно ветром сдуло. И как я должна была реагировать на подобное заявление? Мы беседовали уже почти час, как вдруг этот человек заставил меня почувствовать себя как тот выброшенный на берег кит, которого я видела в детстве. Еще живой, он смотрел удивленными глазами на окружавших его людей, не в силах понять, что произошло.
– Чего я не знаю, полковник?
– Мартин работал на АНБ.
– АНБ?
– Агентство национальной безопасности Соединенных Штатов Америки. Особая служба при правительстве, которая призвана контролировать все, что происходит на планете, и информировать Министерство обороны о врагах нашего государства.
Я поежилась.
– Не волнуйтесь, сеньора. Мартин работал не в оперативном подразделении, как я, а в научном.
– Он никогда мне об этом не рассказывал, – пробормотала я подавленно.
– Естественно, он вам не говорил об этом по одной-единственной причине: в целях вашей собственной безопасности. Даже если кто-то собирается устроиться в самую крупную разведку мира простым уборщиком, при поступлении на работу у него потребуют две вещи. Во-первых, полная секретность. Ничто из того, что ему предстоит делать, увидеть или узнать за время пребывания в агентстве, не может становиться предметом обсуждения с людьми, не входящими в организацию. А вы в нее не входили. Нас учат, что любая, даже самая ничтожная утечка информации может поставить под угрозу срыва важнейшие для судьбы страны операции, а также стоить жизни невинным людям, случайно узнавшим о нашей миссии.