Страница:
— Залазь в тарелку и будь свиньей, — посоветовал он.
Я попробовала суп.
— Обязательно! — и добавила: — Дженет, ты, должно быть, вчера целый день варила этот суп.
— Неправильно! — ответил Иен. — Grand-mere Жоржа передала этот суп ему по наследству.
— Это преувеличение, — возразил Жорж. — Моя дорогая мама, да упокоит ее Господь, начала варить этот суп в тот год, когда я родился. Моя старшая сестра всегда надеялась, что он достанется ей, но она вышла замуж за низкородного человека — бритканца — поэтому его получил я. Я пытался поддержать традицию. Хотя я думаю, что аромат и букет были лучше, когда о нем заботилась моя мать.
— Я в этом не разбираюсь, — ответила я. — Я только знаю, что этот суп и близко не был к металлической посуде.
— Я начала варить его на прошлой неделе, — сказала Дженет. — Но Жорж забрал его у меня, и сам занимался им. Он разбирается в супах лучше меня.
— Я разбираюсь только в поедании супов, и надеюсь, что в горшке есть добавка.
— Мы всегда можем, — обнадежил меня Жорж, — бросить туда еще одну мышь.
— Было ли что-нибудь в новостях? — спросила Дженет.
— А что случилось с твоим правилом «не за едой»?
— Иен, моя любовь, кому, как не тебе, знать, что мои правила относятся ко всем, кроме меня. Отвечай.
— В общем, никаких изменений. Сообщений об убийствах не поступало. Если и появлялись претенденты на место в растущей толпе признавшихся разрушителей, наше заботливое правительство предпочитает нам не сообщать. Черт, как я ненавижу это «папа знает лучше». Папа не знает лучше, иначе не было бы этих неприятностей. На самом деле мы знаем только то, что правительство использует цензуру. Из чего следует, что мы не знаем ничего. Мне от этого хочется кого-нибудь застрелить.
— Я думаю, этого было уже достаточно. Или ты хочешь вступить в ряды Ангелов Божьих?
— Улыбайся, когда это говоришь. Или ты хочешь ходить с распухшими губами?
— Вспомни последний раз, когда ты решил наказать меня.
— Именно поэтому я сказал «губами».
— Милый, я прописываю тебе три стакана чего-нибудь крепкого или один «милтаун». Мне жаль, что ты так расстроен. Мне тоже все это не нравится, но я не вижу другого выхода, кроме как выжидать, пока все не кончится.
— Джен, иногда ты бываешь благоразумна чуть ли не до отвращения. Но по-настоящему меня волнует большая дыра в новостях… и никаких объяснений.
— Да?
— Мультинационалы. Все сообщения были о территориальных государствах, и ни слова о корпоративных государствах. И все равно, любой, кто может считать больше десяти, не снимая ботинок, знает, у кого сейчас власть. Неужели эти жаждущие крови парни этого не знают?
Жорж мягко сказал:
— Старик, возможно, именно по этой причине корпорации не фигурируют в списке мишеней.
— Да, но… — Иен замолчал. Я сказала:
— Иен, в тот день, когда мы познакомились, ты заметил, что в принципе не существует способа нанести удар по корпоративному государству. Ты говорил об Ай-Би-Эм и России.
— Я сказал не совсем это, Мардж. Я сказал, что военная сила против мультинационала бесполезна. Обычно, когда они воюют между собой, гиганты используют деньги, доверенных лиц и другие маневры, в которых используются адвокаты и банкиры, а не насилие. О, иногда они воюют наемными армиями, но они не признают этого, и это не в их стиле. Но сейчас используется именно то оружие, которым можно навредить мультинационалу: убийства и диверсии. Это настолько очевидно, что я беспокоюсь, почему мы об этом не слышим. Мне хочется знать, о чем они не говорят в эфире.
Я проглотила большой кусок французской булки, которую вымочила в этом божественном супе, потом сказала:
— Иен, а может быть так, что один — или несколько — мультинационалов стоят за всем этим?
Иен выпрямился так резко, что расплескал суп и забрызгал салфетку. — Мардж, ты меня удивляешь. Я выбрал тебя из толпы по причинам, которые не имели никакого отношения к твоим мозгам…
— Я знаю.
— … но ты еще и еще раз доказываешь, что с головой у тебя все в порядке. Ты сразу заметила, что не так с идеей компании нанимать искусственных пилотов — я собираюсь использовать твои доводы в Ванкувере. Теперь ты взяла картину этого безумия… и добавила одну деталь, которая придала всему смысл.
— Я не знаю, есть ли в этом смысл, — ответила я. — Но, судя по новостям, убийства и диверсии происходят по всей планете, на Луне и даже на Цирере. Для этого нужны сотни человек, скорее даже тысячи. И убийства, и диверсии — работа для специалистов, для нее нужна подготовка. Любители, даже если их можно нанять, испортят работу в семи случаях из десяти. Здесь пахнет деньгами. Кучей денег. Это не просто свихнувшаяся политическая организация или сумасшедший религиозный культ. У кого есть деньги для охватывающей всю планету, всю систему демонстрации? Я не знаю — я просто выдвинула гипотезу.
— Я думаю, ты дала ответ на все вопросы. Кроме «кто». Мардж, чем ты занимаешься, когда ты не со своей семьей на Южном острове?
— У меня нет семьи на Южном острове, Иен. Мои мужья и групповые сестры разошлись со мной.
(Я была так же шокирована, как он.)
В комнате стало тихо. Потом Иен сглотнул и негромко сказал:
— Мне очень жаль, Марджори.
— В этом нет нужды, Иен. Была исправлена ошибка; все кончено. Я не собираюсь возвращаться в Новую Зеландию. Но я бы съездила в Сидней, чтобы навестить Бетти и Фредди.
— Я уверен, они будут рады.
— Я знаю, что я буду рада. И они оба приглашали меня. Иен, что преподает Фредди? Мы об этом никогда не говорили.
Жорж ответил:
— Федерико мой коллега, дорогая Марджори… к счастью, потому что именно благодаря этому я нахожусь здесь.
— Это правда, — согласилась Дженет. — Толстяк и Жорж вместе сшивали гены в Макгилле, благодаря этому Жорж познакомился с Бетти, а Бетти толкнула его в моем направлении, и я его подхватила.
— И тогда мы с Жоржем заключили сделку, — подтвердил Иен, — потому что ни один из нас не мог справиться с Джен в одиночку. Верно, Жорж?
— Ты говоришь правду, брат мой. Если только мы вдвоем можем справиться с Дженет.
— Я с трудом справляюсь с вами, — заметила Дженет. — Мне, наверное, надо нанять Мардж себе в помощь. Мардж?
Я не восприняла это полупредложение серьезно, потому что я была уверена, что оно не было высказано всерьез. Все занимались болтовней, чтобы ослабить шок, вызванный моими словами. Мы все это знали. Но заметил ли кто-нибудь, что моя работа больше не была предметом разговора? Я знала, что случилось — но почему глубоко спрятанная часть моего мозга так упорно не хотела обсуждать этот вопрос? Я не стала бы выдавать секреты босса!
Внезапно мне страшно захотелось связаться с боссом. Замешан ли он в эти события? И если да, то на чьей стороне?
— Еще супа, дорогая?
— Не давай ей супа, пока она мне не ответит.
— Но, Джен, ты же не всерьез это говорила. Жорж, если я возьму еще супа, я съем еще хлеба. И растолстею. Нет. Не искушай меня.
— Еще супа?
— Ну… совсем немножко.
— Я абсолютно серьезна, — настаивала Джен. — Я не пытаюсь заставить тебя, потому что ты сейчас, наверное, ненавидишь брак. Но я могу назначить тебе испытательный срок, и через год мы это обсудим. Если ты захочешь. А пока я буду тебя держать как домашнее животное… и буду позволять этим двум козлам быть с тобой в одной комнате только если их поведение меня устроит.
— Минуточку! — возразил Иен. — Кто привез ее сюда? Я. Мардж — моя возлюбленная.
— Судя по словам Бетти, возлюбленная Фредди. Ты привез ее сюда как доверенное лицо Бетти. И как бы то ни было, это было вчера, а сейчас она моя возлюбленная. Если кто-то из вас захочет поговорить с ней, он должен будет прийти ко мне и пробить билет. Правильно, Марджори?
— Как скажешь, Джен. Но это только теоретически, потому что мне действительно нужно вас покинуть. У вас в доме есть крупномасштабная карта границы? Южной границы?
— Можно считать, да. Вызови ее на компьютере. Если тебе нужна распечатка, воспользуйся терминалом в моем кабинете — это за моей спальней.
— Я не хочу мешать новостям.
— Ты и не будешь. Мы можем отключить любой терминал от остальных — это необходимо, так как здесь владение закоренелых индивидуалистов.
— Особенно Джен, — согласился Иен. — Мардж, а зачем тебе большая карта границы с Империей?
— Мне было бы удобнее поехать домой на подземке, но я не могу. Следовательно, я должна найти какой-то другой способ попасть домой.
— Я так и подумал. Милая, мне, видимо, придется забрать у тебя твою обувь. Неужели ты не понимаешь, что при переходе границы тебя могут убить? Сейчас пограничники с обеих сторон, без сомнения, воинственно настроены.
— Э… могу я посмотреть на карту?
— Конечно… если ты обещаешь не пытаться пробраться через границу.
Жорж сказал мягко:
— Брат мой, нельзя заставлять любимых лгать.
— Жорж прав, — постановила Джен. — Никаких вынужденных обещаний. Давай, Мардж; я там уберу. Иен, ты только что вызвался помочь.
Следующие два часа я провела в комнате у компьютерного терминала, запоминая границу целиком, потом увеличивая до максимума и изучая отдельные части в деталях. Ни одна граница не может быть действительно плотной, даже с обтянутыми колючей проволокой стенами, которыми некоторые тоталитарные государства окружают своих подданных. Обычно лучшие пути находятся около охраняемых пропускных пунктов — часто в таких местах бывают натоптанные тропы контрабандистов. Но я не стала бы двигаться по известному маршруту.
В непосредственной близости было много пропускных пунктов: станция Эмерсон, Пайн-Крик, станция Саут, Гретна, Мейда и так далее. Я обратила внимание еще на реку Розо, но она, похоже, текла не в ту сторону — на север к Красной реке (карта была не очень четкая).
На востоке-северо-востоке от Виннипега есть старый участок земли, выступающий в Лесное озеро. Он был окрашен на карте как часть Империи, и не было видно ничего, что могло бы помешать пересечь границу в этом месте — если рискнуть пройти несколько километров по болотистой местности. Я не супермен; я могу утонуть в болоте — но этот неохраняемый участок границы выглядел соблазнительно. Я в конце концов выбросила его из головы, потому что хотя этот кусок земли был частью Империи, он был отделен от имперских владений двадцать одним километром воды. Украсть лодку? Я поспорила сама с собой, что любая лодка, пересекающая эту часть озера, нарвется на луч. И если не ответить на запрос правильно, в носу лодки лазер прожжет дыру, через которую можно будет просунуть собаку. Я не спорю с лазерами. Их нельзя ни подкупить, ни уговорить — я выбросила это из головы.
Я только закончила изучать карты, и дала изображениям осесть в голове, когда из терминала донесся голос Дженет:
— Марджори, подойди, пожалуйста, в гостиную. Быстро!
Я пришла очень быстро.
Иен разговаривал с кем-то на экране. Жорж стоял сбоку, вне кадра. Дженет жестом показала мне тоже не попадать в кадр. — Полиция, — тихо сказала она. — Я предлагаю тебе немедленно спуститься в Нору. Жди, и я позову тебя, когда они уйдут.
Я так же тихо ответила:
— Они знают, что я здесь?
— Пока не известно.
— Надо убедиться. Если они знают, что я здесь, и не смогут меня найти, у вас будут неприятности.
— Мы не боимся неприятностей.
— Спасибо. Но давай послушаем.
Иен говорил с человеком на экране. — Мел, брось. Жорж — не опасный иностранец, и ты чертовски хорошо это знаешь. А насчет… ты сказал «мисс Болдуин»? — почему ты ищешь ее здесь?
— Она покинула порт с тобой и твоей женой вчера вечером. Если она уже не с вами, ты обязательно должен знать, где она. А насчет Жоржа, любой квебекец сегодня является опасным иностранцем, независимо от того, сколько он был здесь и к каким клубам принадлежит. Я решил, что ты предпочтешь, чтобы его забрал старый друг, а не полицейский. Так что выключай воздушную защиту; я приземляюсь.
Дженет прошептала:
— Как же, «старый друг»! Он пытался затащить меня в постель еще со школы; все это время я говорила ему «нет» — он мерзкий тип.
Иен вздохнул. — Мел, это не самое подходящее время, чтобы говорить о дружбе. Если бы Жорж был здесь, я уверен, он больше бы обрадовался, если бы был арестован полицейским, а не взят под видом дружбы. Поэтому вернемся назад и сделаем все как положено.
— Ах, значит, так! Очень хорошо! Говорит лейтенант Дики. Я прибыл для совершения ареста. Отключите воздушную защиту; я приземляюсь.
— Иен Торми, владелец дома, подтверждаю вызов. Лейтенант, поставьте ваш ордер перед камерой, чтобы я мог его проверить и сфотографировать.
— Иен, ты сошел с ума. Объявлено чрезвычайное положение; ордер не нужен.
— Я вас не слышу.
— Может быть, ты услышишь вот это: я собираюсь прицелиться в твою воздушную защиту и сжечь ее. Если при этом я подожгу что-то еще, извини.
Иен в отвращении развел руками, потом сделал что-то на клавиатуре. — Воздушная защита отключена. — Потом он нажал на паузу и повернулся к нам. — У вас есть, может быть, три минуты, чтобы залезть в Нору. Я не смогу надолго задержать его у дверей.
Жорж тихо сказал:
— Я не буду прятаться в подземной норе. Я буду отстаивать свои права. Если они не будут признаны, я потом с Мелвина Дики через суд шкуру спущу.
Иен пожал плечами. — Ты сумасшедший француз. Но ты уже большой мальчик. Мардж, прячься, дорогая. Избавиться от него будет несложно, потому что он не знает наверняка, что ты здесь.
— Я полезу в Нору, если будет нужно. Но не могу ли я просто подождать в ванной Дженет? Он может уйти. Я включу там терминал, чтобы знать, что здесь происходит. Хорошо?
— Мардж, с тобой очень трудно.
— Тогда убеди Жоржа тоже полезть в Нору. Если он остается, я могу понадобиться здесь. Чтобы помочь ему. Чтобы помочь тебе.
— О чем ты говоришь?
Я сама точно не знала, о чем говорю. Но меня никогда не учили выходить из игры и прятаться в земляной норе. — Иен, этот Мелвин Дики — я думаю, он замышляет что-то против Жоржа. Я почувствовала это в его голосе. Если Жорж не залезет вместе со мной в Нору, то я должна пойти с ним, чтобы убедиться, что этот Дики ничего ему не сделает — любой, кто оказывается в руках полиции, нуждается в свидетеле с его стороны.
— Мардж, ты не сможешь остановить… — Прозвучал низкий звук гонга. — О, черт! Он у дверей. Уходите отсюда! И залазьте в Нору!
Я ушла, но в Нору я не полезла. Я перебежала в ванну Дженет, включила терминал, потом при помощи переключателя вывела на экран изображение гостиной. Когда я включила звук, все стало почти как на месте.
В комнату важно вошел маленький петух.
На самом деле маленькой была душа Дики, а не его тело. У Дики было "я" двенадцатого размера в душе четвертого размера, в теле почти настолько же большом, как у Иена. Он вошел в комнату вместе с Иеном, заметил Жоржа, торжествующе сказал:
— Вот вы где! Перро, я арестовываю вас за намеренную неявку в участок для интернирования в соответствии с Указом о чрезвычайном положении, статья шестая.
— Я не получал подобного приказа.
— Чепуха! Это было во всех новостях.
— Я не имею привычки следить за новостями. Я не знаю закона, который требовал бы этого от меня. Могу ли я увидеть ордер, по которому вы собираетесь арестовать меня?
— Не изображайте из себя простака, Перро. Мы действуем в состоянии чрезвычайного положения, и я представляю закон. Вы прочитаете ордер, когда я вас доставлю. Иен, я обязываю тебя мне помочь. Возьми браслеты. — Дики вытащил из-за спины наручники, — и надень их на него. Руки за спину.
Иен не шелохнулся. — Мел, не будь большим дураком, чем должен. У тебя нет основания надевать на Жоржа наручники.
— Черта с два! У нас не хватает людей, и я совершаю этот арест самостоятельно. Поэтому я не могу рисковать, иначе ему может что-нибудь взбрести в голову, пока мы будем лететь назад. Надевай наручники, побыстрее!
— Убери пушку!
Я больше не смотрела, я выскочила из ванной, пробежала через две двери, по длинному холлу и в гостиную, ощущая, как все вокруг замерло, как бывает всегда, когда я переключаюсь в овердрайв.
Дики пытался держать на мушке троих, в том числе и Дженет. Ему не следовало этого делать. Я приблизилась к нему, забрала пистолет и рукой перебила ему шейные позвонки. Кости неприятно хрустнули, как всегда хрустят шейные позвонки, так непохоже на короткий треск сломанной лучевой или берцовой кости.
Я опустила его на ковер и положила рядом с ним пистолет, заметив на ходу, что это был «Рэйтеон» пятьсот пять, достаточно мощный, чтобы остановить мастодонта — почему люди с мелкими душонками должны иметь большое оружие? Я сказала:
— Дженет, ты цела?
— Да.
— Я прибежала так быстро, как могла. Иен, именно это я имела в виду, когда сказала, что может понадобиться моя помощь. Но я должна была остаться здесь. Я чуть не опоздала.
— Я никогда не видел, чтобы кто-то так быстро двигался!
Жорж тихо сказал:
— Я видел.
Я посмотрела на него. — Конечно, видел. Жорж, ты можешь помочь мне оттащить это, — я указала на труп, — и можешь ли ты водить полицейскую машину?
— Могу, если надо.
— Мое умение примерно на том же уровне. Давайте избавимся от тела. Дженет немного говорила мне о месте, куда отправляются тела, но не показывала его мне. Какая-то дыра рядом с эвакуационным туннелем? За работу. Иен, как только мы избавимся от этого, Жорж и я уйдем отсюда. Или Жорж может остаться и попытаться дождаться, пока все кончится. Но как только тела и машины здесь не будет, ты и Джен можете прикинуться идиотами. Улик нет. Вы никогда его не видели. Но мы должны торопиться, пока его не хватились.
Джен стояла на коленях возле покойного лейтенанта полиции. — Мардж, ты его действительно убила.
— Да. Он не дал мне времени. Все равно я убила его специально, потому что имея дело с полицейским, убить значительно легче, чем ранить. Джен, ему не следовало наводить на тебя пистолет. Иначе я могла бы его просто разоружить — а потом убила, только если бы ты решила, что он должен быть мертвым.
— Да, ты торопилась. Тебя здесь не было, а потом ты оказалась здесь, а Мел падал на пол. «Должен быть мертвым»? Я не знаю, но я не буду его оплакивать. Он — крыса. Он был крысой.
Иен медленно сказал:
— Мардж, ты, похоже, не понимаешь, что убийство полицейского — серьезное дело. Это единственное преступление, за которое в Британской Канаде можно получить смертный приговор.
Когда люди так говорят, я их не понимаю; полицейский — такой же человек, как все. — Иен, для меня серьезное дело — это когда в моих друзей целятся из пистолета. Когда целятся в Дженет — это преступление, которое карается смертной казнью. Но мне жаль, что я тебя расстроила. Сейчас нам нужно избавиться от тела и машины. Я могу помочь. Или исчезнуть. Говорить, что делать, но быстро: мы не знаем, когда начнут искать его — и нас.
Пока я говорила, я обыскивала труп — сумки не было, мне пришлось обыскивать карманы и быть при этом осторожной, потому что его сфинктеры расслабились, как это обычно бывает. Слава Богу, получилось немного — он только слегка замочил брюки и пока еще не вонял. Точнее, не очень. Главное было в карманах его куртки: бумажник, документы, деньги, кредитные карточки, всякий хлам, который говорит человеку, что он живой. Я взяла бумажник и «Рэйтеон»; все остальное было мусором. Я подобрала эти дурацкие наручники. — Есть какой-нибудь способ избавиться от металла? Или это должно последовать за трупом?
Иен продолжал стоять на месте. Жорж мягко сказал:
— Иен, ты должен принять помощь Марджори. Она, бесспорно, является специалистом.
Иен пришел в себя. — Жорж, берись за ноги. — Мужчины потащили тело в большую ванную. Я опередила их и бросила оружие, наручники и бумажник Дики на свою кровать, а Дженет положила рядом его фуражку. Я поспешила в ванную, на ходу раздеваясь. Наши мужчины как раз дотащили туда свой груз. Когда они опустили его, Иен сказал:
— Мардж, тебе не нужно раздеваться. Мы с Жоржем его оттащим. И избавимся от него.
— Хорошо, — согласилась я. — Но позвольте, я его вымою. Я знаю, что нужно делать. Раздетой мне будет легче, а потом я быстро приму душ.
Иен озадаченно на меня посмотрел, потом сказал:
— Зачем, пусть остается грязным.
— Хорошо, если ты так скажешь, но потом пользоваться ванной будет нельзя, пока вы не смените воду, а ванну очистите. Я думаю, быстрее будет вымыть тело. Разве что… — В этот момент вошла Дженет. — Джен, ты говорила, что можно сливать воду в резервуар. Сколько времени это занимает? Полный цикл?
— Примерно час. Там небольшой насос.
— Иен если ты разденешь тело и засунешь его под душ, я вымою его за десять минут. Как насчет его одежды? Она тоже отправится в подземелье, как вы его там называете, или у вас есть способ уничтожить ее? Будет ли она проходить через туннель?
После этого все пошло быстро, Иен помогал как мог, и все мне подчинялись. Дженет тоже разделась и настояла на том, чтобы помочь мне вымыть труп, Жорж положил одежду в стиральную машину, а Иен поплыл через туннель, чтобы сделать кое-какие приготовления.
Я не хотела позволять Дженет помогать мне, потому что я владела аутотренингом, а она, почти наверняка, нет. Но, с аутотренингом или без, держалась она хорошо. Только пару раз наморщила нос. И, конечно, с ее помощью все шло быстрее.
Жорж принес мокрую одежду. Дженет положила ее в пластиковую сумку и выжала воздух. Вернулся Иен, вылез из ванны с концом веревки в руках. Мужчины обвязали ею труп под мышками, и вскоре он исчез.
Через двадцать минут все мы были чистые и сухие, а в доме не осталось никаких следов пребывания лейтенанта Дики. Дженет вошла в мою комнату, когда я перекладывала вещи из бумажника Дики в пластиковый пояс для денег, который она мне дала: в основном деньги и две кредитные карточки, «Америкэн экспресс» и «Мэйпл лиф».
Она не делала глупых замечаний насчет «обкрадывания мертвых» — и я все равно не стала бы ее слушать. В эти дни действовать без действительной кредитной карточки или наличных денег невозможно. Джен вышла из комнаты, быстро вернулась с вдвое большей суммой денег. Я взяла их, сказав:
— Ты знаешь, что я понятия не имею, как и когда смогу отдать их.
— Конечно, знаю, Мардж. Я богата. Богатыми были еще мои дедушка с бабушкой. Послушай, дорогая, в меня целился из пистолета человек… а ты напала на него, с голыми руками. Как я могу тебе за это отплатить? Присутствовали оба моих мужа… но именно ты набросилась на него.
— Не думай так о мужчинах, Дженет; у них нет моей подготовки.
— Я это поняла. Когда-нибудь я с удовольствием об этом послушаю. Может так случиться, что ты попадешь в Квебек?
— Вполне возможно, если Жорж решит уехать.
— Я так и думала. — Она протянула мне еще денег. — У меня в доме не много К-франков. Здесь все, что есть.
В этот момент вошли мужчины. Я глянула на палец, потом на стену. — После того, как я его убила, прошло сорок семь минут, значит, он не связывался с центром около часа. Жорж, я собираюсь попробовать вести полицейскую машину. Ключи у меня. Если только ты не пойдешь со мной и не поведешь сам. Ты идешь? Или ты останешься и будешь ждать следующей попытки арестовать тебя? Так или иначе, я ухожу.
Дженет неожиданно сказала:
— Давайте уйдем все!
Я улыбнулась ей. — Замечательно!
Иен сказал:
— Ты действительно этого хочешь, Джен?
— Я… — Она остановилась, на ее лице появилось разочарование. — Я не могу. Мама Кошка и ее котята… Черная Красавица, Демон, Звездочка и Рыжик. Мы могли бы запереть дом; зиму он выдерживает на одном встроенном шипстоуне. Но чтобы договориться об устройстве всей семьи, понадобится день или два. Даже одна свинья! Я не могу их просто взять и бросить. Я не могу.
Ответить на это было нечего, поэтому я промолчала. Людям, которые бросают котят, уготованы самые страшные подземелья ада. Босс говорит, что я до глупости сентиментальна, и я уверена, что он прав.
Мы вышли наружу. Только начинало темнеть, и я внезапно поняла, что вошла в этот дом меньше суток назад — а казалось, что прошел месяц. Господи, всего двадцать четыре часа назад я была еще в Новой Зеландии… это казалось нелепым.
Полицейская машина стояла на огороде Дженет, что заставило ее использовать слова, которых я от нее не ожидала. Машина имела форму устрицы, обычную для антиграва, не предназначенного для космоса, и была размером с фургон моей семьи на Южном Острове. Нет, эти воспоминания не огорчили меня; Джен и ее мужья — и Бетти с Фредди — заняли в моем сердце место группы Дэвидсон — Donna e mobile; это про меня. Сейчас мне страшно хотелось вернуться к боссу. Заменитель отца? Возможно — но я не интересуюсь психоанализом.
Иен сказал:
— Позвольте мне глянуть на этот кусок железа, прежде чем вы поднимете его в воздух. С вами может что-нибудь случиться. — Он открыл колпак, влез внутрь. Через некоторое время он вылез. — Можете лететь, если хотите. Но послушайте меня. Там есть опознавательный передатчик. В него почти наверняка встроен радиомаяк, хотя я не могу его найти. Его шипстоун заряжен на тридцать один процент, поэтому если вы хотите добраться до Квебека, забудьте. Вы не сможете держать давление в кабине выше двенадцати тысяч метров. И, что хуже всего, по терминалу вызывают лейтенанта Дики.
Я попробовала суп.
— Обязательно! — и добавила: — Дженет, ты, должно быть, вчера целый день варила этот суп.
— Неправильно! — ответил Иен. — Grand-mere Жоржа передала этот суп ему по наследству.
— Это преувеличение, — возразил Жорж. — Моя дорогая мама, да упокоит ее Господь, начала варить этот суп в тот год, когда я родился. Моя старшая сестра всегда надеялась, что он достанется ей, но она вышла замуж за низкородного человека — бритканца — поэтому его получил я. Я пытался поддержать традицию. Хотя я думаю, что аромат и букет были лучше, когда о нем заботилась моя мать.
— Я в этом не разбираюсь, — ответила я. — Я только знаю, что этот суп и близко не был к металлической посуде.
— Я начала варить его на прошлой неделе, — сказала Дженет. — Но Жорж забрал его у меня, и сам занимался им. Он разбирается в супах лучше меня.
— Я разбираюсь только в поедании супов, и надеюсь, что в горшке есть добавка.
— Мы всегда можем, — обнадежил меня Жорж, — бросить туда еще одну мышь.
— Было ли что-нибудь в новостях? — спросила Дженет.
— А что случилось с твоим правилом «не за едой»?
— Иен, моя любовь, кому, как не тебе, знать, что мои правила относятся ко всем, кроме меня. Отвечай.
— В общем, никаких изменений. Сообщений об убийствах не поступало. Если и появлялись претенденты на место в растущей толпе признавшихся разрушителей, наше заботливое правительство предпочитает нам не сообщать. Черт, как я ненавижу это «папа знает лучше». Папа не знает лучше, иначе не было бы этих неприятностей. На самом деле мы знаем только то, что правительство использует цензуру. Из чего следует, что мы не знаем ничего. Мне от этого хочется кого-нибудь застрелить.
— Я думаю, этого было уже достаточно. Или ты хочешь вступить в ряды Ангелов Божьих?
— Улыбайся, когда это говоришь. Или ты хочешь ходить с распухшими губами?
— Вспомни последний раз, когда ты решил наказать меня.
— Именно поэтому я сказал «губами».
— Милый, я прописываю тебе три стакана чего-нибудь крепкого или один «милтаун». Мне жаль, что ты так расстроен. Мне тоже все это не нравится, но я не вижу другого выхода, кроме как выжидать, пока все не кончится.
— Джен, иногда ты бываешь благоразумна чуть ли не до отвращения. Но по-настоящему меня волнует большая дыра в новостях… и никаких объяснений.
— Да?
— Мультинационалы. Все сообщения были о территориальных государствах, и ни слова о корпоративных государствах. И все равно, любой, кто может считать больше десяти, не снимая ботинок, знает, у кого сейчас власть. Неужели эти жаждущие крови парни этого не знают?
Жорж мягко сказал:
— Старик, возможно, именно по этой причине корпорации не фигурируют в списке мишеней.
— Да, но… — Иен замолчал. Я сказала:
— Иен, в тот день, когда мы познакомились, ты заметил, что в принципе не существует способа нанести удар по корпоративному государству. Ты говорил об Ай-Би-Эм и России.
— Я сказал не совсем это, Мардж. Я сказал, что военная сила против мультинационала бесполезна. Обычно, когда они воюют между собой, гиганты используют деньги, доверенных лиц и другие маневры, в которых используются адвокаты и банкиры, а не насилие. О, иногда они воюют наемными армиями, но они не признают этого, и это не в их стиле. Но сейчас используется именно то оружие, которым можно навредить мультинационалу: убийства и диверсии. Это настолько очевидно, что я беспокоюсь, почему мы об этом не слышим. Мне хочется знать, о чем они не говорят в эфире.
Я проглотила большой кусок французской булки, которую вымочила в этом божественном супе, потом сказала:
— Иен, а может быть так, что один — или несколько — мультинационалов стоят за всем этим?
Иен выпрямился так резко, что расплескал суп и забрызгал салфетку. — Мардж, ты меня удивляешь. Я выбрал тебя из толпы по причинам, которые не имели никакого отношения к твоим мозгам…
— Я знаю.
— … но ты еще и еще раз доказываешь, что с головой у тебя все в порядке. Ты сразу заметила, что не так с идеей компании нанимать искусственных пилотов — я собираюсь использовать твои доводы в Ванкувере. Теперь ты взяла картину этого безумия… и добавила одну деталь, которая придала всему смысл.
— Я не знаю, есть ли в этом смысл, — ответила я. — Но, судя по новостям, убийства и диверсии происходят по всей планете, на Луне и даже на Цирере. Для этого нужны сотни человек, скорее даже тысячи. И убийства, и диверсии — работа для специалистов, для нее нужна подготовка. Любители, даже если их можно нанять, испортят работу в семи случаях из десяти. Здесь пахнет деньгами. Кучей денег. Это не просто свихнувшаяся политическая организация или сумасшедший религиозный культ. У кого есть деньги для охватывающей всю планету, всю систему демонстрации? Я не знаю — я просто выдвинула гипотезу.
— Я думаю, ты дала ответ на все вопросы. Кроме «кто». Мардж, чем ты занимаешься, когда ты не со своей семьей на Южном острове?
— У меня нет семьи на Южном острове, Иен. Мои мужья и групповые сестры разошлись со мной.
(Я была так же шокирована, как он.)
В комнате стало тихо. Потом Иен сглотнул и негромко сказал:
— Мне очень жаль, Марджори.
— В этом нет нужды, Иен. Была исправлена ошибка; все кончено. Я не собираюсь возвращаться в Новую Зеландию. Но я бы съездила в Сидней, чтобы навестить Бетти и Фредди.
— Я уверен, они будут рады.
— Я знаю, что я буду рада. И они оба приглашали меня. Иен, что преподает Фредди? Мы об этом никогда не говорили.
Жорж ответил:
— Федерико мой коллега, дорогая Марджори… к счастью, потому что именно благодаря этому я нахожусь здесь.
— Это правда, — согласилась Дженет. — Толстяк и Жорж вместе сшивали гены в Макгилле, благодаря этому Жорж познакомился с Бетти, а Бетти толкнула его в моем направлении, и я его подхватила.
— И тогда мы с Жоржем заключили сделку, — подтвердил Иен, — потому что ни один из нас не мог справиться с Джен в одиночку. Верно, Жорж?
— Ты говоришь правду, брат мой. Если только мы вдвоем можем справиться с Дженет.
— Я с трудом справляюсь с вами, — заметила Дженет. — Мне, наверное, надо нанять Мардж себе в помощь. Мардж?
Я не восприняла это полупредложение серьезно, потому что я была уверена, что оно не было высказано всерьез. Все занимались болтовней, чтобы ослабить шок, вызванный моими словами. Мы все это знали. Но заметил ли кто-нибудь, что моя работа больше не была предметом разговора? Я знала, что случилось — но почему глубоко спрятанная часть моего мозга так упорно не хотела обсуждать этот вопрос? Я не стала бы выдавать секреты босса!
Внезапно мне страшно захотелось связаться с боссом. Замешан ли он в эти события? И если да, то на чьей стороне?
— Еще супа, дорогая?
— Не давай ей супа, пока она мне не ответит.
— Но, Джен, ты же не всерьез это говорила. Жорж, если я возьму еще супа, я съем еще хлеба. И растолстею. Нет. Не искушай меня.
— Еще супа?
— Ну… совсем немножко.
— Я абсолютно серьезна, — настаивала Джен. — Я не пытаюсь заставить тебя, потому что ты сейчас, наверное, ненавидишь брак. Но я могу назначить тебе испытательный срок, и через год мы это обсудим. Если ты захочешь. А пока я буду тебя держать как домашнее животное… и буду позволять этим двум козлам быть с тобой в одной комнате только если их поведение меня устроит.
— Минуточку! — возразил Иен. — Кто привез ее сюда? Я. Мардж — моя возлюбленная.
— Судя по словам Бетти, возлюбленная Фредди. Ты привез ее сюда как доверенное лицо Бетти. И как бы то ни было, это было вчера, а сейчас она моя возлюбленная. Если кто-то из вас захочет поговорить с ней, он должен будет прийти ко мне и пробить билет. Правильно, Марджори?
— Как скажешь, Джен. Но это только теоретически, потому что мне действительно нужно вас покинуть. У вас в доме есть крупномасштабная карта границы? Южной границы?
— Можно считать, да. Вызови ее на компьютере. Если тебе нужна распечатка, воспользуйся терминалом в моем кабинете — это за моей спальней.
— Я не хочу мешать новостям.
— Ты и не будешь. Мы можем отключить любой терминал от остальных — это необходимо, так как здесь владение закоренелых индивидуалистов.
— Особенно Джен, — согласился Иен. — Мардж, а зачем тебе большая карта границы с Империей?
— Мне было бы удобнее поехать домой на подземке, но я не могу. Следовательно, я должна найти какой-то другой способ попасть домой.
— Я так и подумал. Милая, мне, видимо, придется забрать у тебя твою обувь. Неужели ты не понимаешь, что при переходе границы тебя могут убить? Сейчас пограничники с обеих сторон, без сомнения, воинственно настроены.
— Э… могу я посмотреть на карту?
— Конечно… если ты обещаешь не пытаться пробраться через границу.
Жорж сказал мягко:
— Брат мой, нельзя заставлять любимых лгать.
— Жорж прав, — постановила Джен. — Никаких вынужденных обещаний. Давай, Мардж; я там уберу. Иен, ты только что вызвался помочь.
Следующие два часа я провела в комнате у компьютерного терминала, запоминая границу целиком, потом увеличивая до максимума и изучая отдельные части в деталях. Ни одна граница не может быть действительно плотной, даже с обтянутыми колючей проволокой стенами, которыми некоторые тоталитарные государства окружают своих подданных. Обычно лучшие пути находятся около охраняемых пропускных пунктов — часто в таких местах бывают натоптанные тропы контрабандистов. Но я не стала бы двигаться по известному маршруту.
В непосредственной близости было много пропускных пунктов: станция Эмерсон, Пайн-Крик, станция Саут, Гретна, Мейда и так далее. Я обратила внимание еще на реку Розо, но она, похоже, текла не в ту сторону — на север к Красной реке (карта была не очень четкая).
На востоке-северо-востоке от Виннипега есть старый участок земли, выступающий в Лесное озеро. Он был окрашен на карте как часть Империи, и не было видно ничего, что могло бы помешать пересечь границу в этом месте — если рискнуть пройти несколько километров по болотистой местности. Я не супермен; я могу утонуть в болоте — но этот неохраняемый участок границы выглядел соблазнительно. Я в конце концов выбросила его из головы, потому что хотя этот кусок земли был частью Империи, он был отделен от имперских владений двадцать одним километром воды. Украсть лодку? Я поспорила сама с собой, что любая лодка, пересекающая эту часть озера, нарвется на луч. И если не ответить на запрос правильно, в носу лодки лазер прожжет дыру, через которую можно будет просунуть собаку. Я не спорю с лазерами. Их нельзя ни подкупить, ни уговорить — я выбросила это из головы.
Я только закончила изучать карты, и дала изображениям осесть в голове, когда из терминала донесся голос Дженет:
— Марджори, подойди, пожалуйста, в гостиную. Быстро!
Я пришла очень быстро.
Иен разговаривал с кем-то на экране. Жорж стоял сбоку, вне кадра. Дженет жестом показала мне тоже не попадать в кадр. — Полиция, — тихо сказала она. — Я предлагаю тебе немедленно спуститься в Нору. Жди, и я позову тебя, когда они уйдут.
Я так же тихо ответила:
— Они знают, что я здесь?
— Пока не известно.
— Надо убедиться. Если они знают, что я здесь, и не смогут меня найти, у вас будут неприятности.
— Мы не боимся неприятностей.
— Спасибо. Но давай послушаем.
Иен говорил с человеком на экране. — Мел, брось. Жорж — не опасный иностранец, и ты чертовски хорошо это знаешь. А насчет… ты сказал «мисс Болдуин»? — почему ты ищешь ее здесь?
— Она покинула порт с тобой и твоей женой вчера вечером. Если она уже не с вами, ты обязательно должен знать, где она. А насчет Жоржа, любой квебекец сегодня является опасным иностранцем, независимо от того, сколько он был здесь и к каким клубам принадлежит. Я решил, что ты предпочтешь, чтобы его забрал старый друг, а не полицейский. Так что выключай воздушную защиту; я приземляюсь.
Дженет прошептала:
— Как же, «старый друг»! Он пытался затащить меня в постель еще со школы; все это время я говорила ему «нет» — он мерзкий тип.
Иен вздохнул. — Мел, это не самое подходящее время, чтобы говорить о дружбе. Если бы Жорж был здесь, я уверен, он больше бы обрадовался, если бы был арестован полицейским, а не взят под видом дружбы. Поэтому вернемся назад и сделаем все как положено.
— Ах, значит, так! Очень хорошо! Говорит лейтенант Дики. Я прибыл для совершения ареста. Отключите воздушную защиту; я приземляюсь.
— Иен Торми, владелец дома, подтверждаю вызов. Лейтенант, поставьте ваш ордер перед камерой, чтобы я мог его проверить и сфотографировать.
— Иен, ты сошел с ума. Объявлено чрезвычайное положение; ордер не нужен.
— Я вас не слышу.
— Может быть, ты услышишь вот это: я собираюсь прицелиться в твою воздушную защиту и сжечь ее. Если при этом я подожгу что-то еще, извини.
Иен в отвращении развел руками, потом сделал что-то на клавиатуре. — Воздушная защита отключена. — Потом он нажал на паузу и повернулся к нам. — У вас есть, может быть, три минуты, чтобы залезть в Нору. Я не смогу надолго задержать его у дверей.
Жорж тихо сказал:
— Я не буду прятаться в подземной норе. Я буду отстаивать свои права. Если они не будут признаны, я потом с Мелвина Дики через суд шкуру спущу.
Иен пожал плечами. — Ты сумасшедший француз. Но ты уже большой мальчик. Мардж, прячься, дорогая. Избавиться от него будет несложно, потому что он не знает наверняка, что ты здесь.
— Я полезу в Нору, если будет нужно. Но не могу ли я просто подождать в ванной Дженет? Он может уйти. Я включу там терминал, чтобы знать, что здесь происходит. Хорошо?
— Мардж, с тобой очень трудно.
— Тогда убеди Жоржа тоже полезть в Нору. Если он остается, я могу понадобиться здесь. Чтобы помочь ему. Чтобы помочь тебе.
— О чем ты говоришь?
Я сама точно не знала, о чем говорю. Но меня никогда не учили выходить из игры и прятаться в земляной норе. — Иен, этот Мелвин Дики — я думаю, он замышляет что-то против Жоржа. Я почувствовала это в его голосе. Если Жорж не залезет вместе со мной в Нору, то я должна пойти с ним, чтобы убедиться, что этот Дики ничего ему не сделает — любой, кто оказывается в руках полиции, нуждается в свидетеле с его стороны.
— Мардж, ты не сможешь остановить… — Прозвучал низкий звук гонга. — О, черт! Он у дверей. Уходите отсюда! И залазьте в Нору!
Я ушла, но в Нору я не полезла. Я перебежала в ванну Дженет, включила терминал, потом при помощи переключателя вывела на экран изображение гостиной. Когда я включила звук, все стало почти как на месте.
В комнату важно вошел маленький петух.
На самом деле маленькой была душа Дики, а не его тело. У Дики было "я" двенадцатого размера в душе четвертого размера, в теле почти настолько же большом, как у Иена. Он вошел в комнату вместе с Иеном, заметил Жоржа, торжествующе сказал:
— Вот вы где! Перро, я арестовываю вас за намеренную неявку в участок для интернирования в соответствии с Указом о чрезвычайном положении, статья шестая.
— Я не получал подобного приказа.
— Чепуха! Это было во всех новостях.
— Я не имею привычки следить за новостями. Я не знаю закона, который требовал бы этого от меня. Могу ли я увидеть ордер, по которому вы собираетесь арестовать меня?
— Не изображайте из себя простака, Перро. Мы действуем в состоянии чрезвычайного положения, и я представляю закон. Вы прочитаете ордер, когда я вас доставлю. Иен, я обязываю тебя мне помочь. Возьми браслеты. — Дики вытащил из-за спины наручники, — и надень их на него. Руки за спину.
Иен не шелохнулся. — Мел, не будь большим дураком, чем должен. У тебя нет основания надевать на Жоржа наручники.
— Черта с два! У нас не хватает людей, и я совершаю этот арест самостоятельно. Поэтому я не могу рисковать, иначе ему может что-нибудь взбрести в голову, пока мы будем лететь назад. Надевай наручники, побыстрее!
— Убери пушку!
Я больше не смотрела, я выскочила из ванной, пробежала через две двери, по длинному холлу и в гостиную, ощущая, как все вокруг замерло, как бывает всегда, когда я переключаюсь в овердрайв.
Дики пытался держать на мушке троих, в том числе и Дженет. Ему не следовало этого делать. Я приблизилась к нему, забрала пистолет и рукой перебила ему шейные позвонки. Кости неприятно хрустнули, как всегда хрустят шейные позвонки, так непохоже на короткий треск сломанной лучевой или берцовой кости.
Я опустила его на ковер и положила рядом с ним пистолет, заметив на ходу, что это был «Рэйтеон» пятьсот пять, достаточно мощный, чтобы остановить мастодонта — почему люди с мелкими душонками должны иметь большое оружие? Я сказала:
— Дженет, ты цела?
— Да.
— Я прибежала так быстро, как могла. Иен, именно это я имела в виду, когда сказала, что может понадобиться моя помощь. Но я должна была остаться здесь. Я чуть не опоздала.
— Я никогда не видел, чтобы кто-то так быстро двигался!
Жорж тихо сказал:
— Я видел.
Я посмотрела на него. — Конечно, видел. Жорж, ты можешь помочь мне оттащить это, — я указала на труп, — и можешь ли ты водить полицейскую машину?
— Могу, если надо.
— Мое умение примерно на том же уровне. Давайте избавимся от тела. Дженет немного говорила мне о месте, куда отправляются тела, но не показывала его мне. Какая-то дыра рядом с эвакуационным туннелем? За работу. Иен, как только мы избавимся от этого, Жорж и я уйдем отсюда. Или Жорж может остаться и попытаться дождаться, пока все кончится. Но как только тела и машины здесь не будет, ты и Джен можете прикинуться идиотами. Улик нет. Вы никогда его не видели. Но мы должны торопиться, пока его не хватились.
Джен стояла на коленях возле покойного лейтенанта полиции. — Мардж, ты его действительно убила.
— Да. Он не дал мне времени. Все равно я убила его специально, потому что имея дело с полицейским, убить значительно легче, чем ранить. Джен, ему не следовало наводить на тебя пистолет. Иначе я могла бы его просто разоружить — а потом убила, только если бы ты решила, что он должен быть мертвым.
— Да, ты торопилась. Тебя здесь не было, а потом ты оказалась здесь, а Мел падал на пол. «Должен быть мертвым»? Я не знаю, но я не буду его оплакивать. Он — крыса. Он был крысой.
Иен медленно сказал:
— Мардж, ты, похоже, не понимаешь, что убийство полицейского — серьезное дело. Это единственное преступление, за которое в Британской Канаде можно получить смертный приговор.
Когда люди так говорят, я их не понимаю; полицейский — такой же человек, как все. — Иен, для меня серьезное дело — это когда в моих друзей целятся из пистолета. Когда целятся в Дженет — это преступление, которое карается смертной казнью. Но мне жаль, что я тебя расстроила. Сейчас нам нужно избавиться от тела и машины. Я могу помочь. Или исчезнуть. Говорить, что делать, но быстро: мы не знаем, когда начнут искать его — и нас.
Пока я говорила, я обыскивала труп — сумки не было, мне пришлось обыскивать карманы и быть при этом осторожной, потому что его сфинктеры расслабились, как это обычно бывает. Слава Богу, получилось немного — он только слегка замочил брюки и пока еще не вонял. Точнее, не очень. Главное было в карманах его куртки: бумажник, документы, деньги, кредитные карточки, всякий хлам, который говорит человеку, что он живой. Я взяла бумажник и «Рэйтеон»; все остальное было мусором. Я подобрала эти дурацкие наручники. — Есть какой-нибудь способ избавиться от металла? Или это должно последовать за трупом?
Иен продолжал стоять на месте. Жорж мягко сказал:
— Иен, ты должен принять помощь Марджори. Она, бесспорно, является специалистом.
Иен пришел в себя. — Жорж, берись за ноги. — Мужчины потащили тело в большую ванную. Я опередила их и бросила оружие, наручники и бумажник Дики на свою кровать, а Дженет положила рядом его фуражку. Я поспешила в ванную, на ходу раздеваясь. Наши мужчины как раз дотащили туда свой груз. Когда они опустили его, Иен сказал:
— Мардж, тебе не нужно раздеваться. Мы с Жоржем его оттащим. И избавимся от него.
— Хорошо, — согласилась я. — Но позвольте, я его вымою. Я знаю, что нужно делать. Раздетой мне будет легче, а потом я быстро приму душ.
Иен озадаченно на меня посмотрел, потом сказал:
— Зачем, пусть остается грязным.
— Хорошо, если ты так скажешь, но потом пользоваться ванной будет нельзя, пока вы не смените воду, а ванну очистите. Я думаю, быстрее будет вымыть тело. Разве что… — В этот момент вошла Дженет. — Джен, ты говорила, что можно сливать воду в резервуар. Сколько времени это занимает? Полный цикл?
— Примерно час. Там небольшой насос.
— Иен если ты разденешь тело и засунешь его под душ, я вымою его за десять минут. Как насчет его одежды? Она тоже отправится в подземелье, как вы его там называете, или у вас есть способ уничтожить ее? Будет ли она проходить через туннель?
После этого все пошло быстро, Иен помогал как мог, и все мне подчинялись. Дженет тоже разделась и настояла на том, чтобы помочь мне вымыть труп, Жорж положил одежду в стиральную машину, а Иен поплыл через туннель, чтобы сделать кое-какие приготовления.
Я не хотела позволять Дженет помогать мне, потому что я владела аутотренингом, а она, почти наверняка, нет. Но, с аутотренингом или без, держалась она хорошо. Только пару раз наморщила нос. И, конечно, с ее помощью все шло быстрее.
Жорж принес мокрую одежду. Дженет положила ее в пластиковую сумку и выжала воздух. Вернулся Иен, вылез из ванны с концом веревки в руках. Мужчины обвязали ею труп под мышками, и вскоре он исчез.
Через двадцать минут все мы были чистые и сухие, а в доме не осталось никаких следов пребывания лейтенанта Дики. Дженет вошла в мою комнату, когда я перекладывала вещи из бумажника Дики в пластиковый пояс для денег, который она мне дала: в основном деньги и две кредитные карточки, «Америкэн экспресс» и «Мэйпл лиф».
Она не делала глупых замечаний насчет «обкрадывания мертвых» — и я все равно не стала бы ее слушать. В эти дни действовать без действительной кредитной карточки или наличных денег невозможно. Джен вышла из комнаты, быстро вернулась с вдвое большей суммой денег. Я взяла их, сказав:
— Ты знаешь, что я понятия не имею, как и когда смогу отдать их.
— Конечно, знаю, Мардж. Я богата. Богатыми были еще мои дедушка с бабушкой. Послушай, дорогая, в меня целился из пистолета человек… а ты напала на него, с голыми руками. Как я могу тебе за это отплатить? Присутствовали оба моих мужа… но именно ты набросилась на него.
— Не думай так о мужчинах, Дженет; у них нет моей подготовки.
— Я это поняла. Когда-нибудь я с удовольствием об этом послушаю. Может так случиться, что ты попадешь в Квебек?
— Вполне возможно, если Жорж решит уехать.
— Я так и думала. — Она протянула мне еще денег. — У меня в доме не много К-франков. Здесь все, что есть.
В этот момент вошли мужчины. Я глянула на палец, потом на стену. — После того, как я его убила, прошло сорок семь минут, значит, он не связывался с центром около часа. Жорж, я собираюсь попробовать вести полицейскую машину. Ключи у меня. Если только ты не пойдешь со мной и не поведешь сам. Ты идешь? Или ты останешься и будешь ждать следующей попытки арестовать тебя? Так или иначе, я ухожу.
Дженет неожиданно сказала:
— Давайте уйдем все!
Я улыбнулась ей. — Замечательно!
Иен сказал:
— Ты действительно этого хочешь, Джен?
— Я… — Она остановилась, на ее лице появилось разочарование. — Я не могу. Мама Кошка и ее котята… Черная Красавица, Демон, Звездочка и Рыжик. Мы могли бы запереть дом; зиму он выдерживает на одном встроенном шипстоуне. Но чтобы договориться об устройстве всей семьи, понадобится день или два. Даже одна свинья! Я не могу их просто взять и бросить. Я не могу.
Ответить на это было нечего, поэтому я промолчала. Людям, которые бросают котят, уготованы самые страшные подземелья ада. Босс говорит, что я до глупости сентиментальна, и я уверена, что он прав.
Мы вышли наружу. Только начинало темнеть, и я внезапно поняла, что вошла в этот дом меньше суток назад — а казалось, что прошел месяц. Господи, всего двадцать четыре часа назад я была еще в Новой Зеландии… это казалось нелепым.
Полицейская машина стояла на огороде Дженет, что заставило ее использовать слова, которых я от нее не ожидала. Машина имела форму устрицы, обычную для антиграва, не предназначенного для космоса, и была размером с фургон моей семьи на Южном Острове. Нет, эти воспоминания не огорчили меня; Джен и ее мужья — и Бетти с Фредди — заняли в моем сердце место группы Дэвидсон — Donna e mobile; это про меня. Сейчас мне страшно хотелось вернуться к боссу. Заменитель отца? Возможно — но я не интересуюсь психоанализом.
Иен сказал:
— Позвольте мне глянуть на этот кусок железа, прежде чем вы поднимете его в воздух. С вами может что-нибудь случиться. — Он открыл колпак, влез внутрь. Через некоторое время он вылез. — Можете лететь, если хотите. Но послушайте меня. Там есть опознавательный передатчик. В него почти наверняка встроен радиомаяк, хотя я не могу его найти. Его шипстоун заряжен на тридцать один процент, поэтому если вы хотите добраться до Квебека, забудьте. Вы не сможете держать давление в кабине выше двенадцати тысяч метров. И, что хуже всего, по терминалу вызывают лейтенанта Дики.