Хайнлайн Роберт Энсон. Фрайдэй

   — Знаете, он не совсем мой отец, и я никогда не думала о нем как об отце.
   — Я знаю, что к чему, дорогая; я составляла некоторые документы для вас. Он считал вас своей дочерью. Он безмерно гордился вами. Мне было очень интересно, когда вы впервые позвонили мне — когда мне нужно было молчать о том, что я знаю, но имея возможность посмотреть на вас. Что вы хотели узнать?
   Я рассказала ей о нашем с Уэйнрайт споре касательно кредитных карточек. — Конечно, в «Мастер чардж Калифорния» мне установили такой предельный кредит, который мне никогда не понадобится и который я не смогу оплатить. Но разве это ее касается? Я не использовала даже свой первоначальный взнос и собираюсь добавить к нему мое выходное пособие. Двести девяносто семь и три десятых грамма чистого золота.
   — Рода Уэйнрайт никогда не стоила и ломаного гроша как юрист; когда умер мистер Эспозито, вашему отцу следовало сменить юрисконсульта. Конечно, кредит, который выдан вам «Мастер чардж», ее никак не касается, и она не может управлять нашим банком. Мисс Болдуин…
   — Зовите меня Фрайдэй.
   — Фрайдэй, ваш покойный отец был директором нашего банка и крупным акционером. Хотя вы не получаете ничего из его состояния непосредственно, вам пришлось бы задолжать огромную сумму, долгое время не выплачивать этот долг и отказываться отвечать на вопросы о нем, чтобы ваш счет был заморожен. Так что забудьте об этом. Но теперь, поскольку «Паджаро Сэндс» закрывается, я должна знать ваш новый адрес.
   — Гм, прямо сейчас ваш адрес — это единственный, который у меня есть.
   — Понимаю. Ну что же, сообщите мне, как только он у вас появится. Есть еще кое-кто, у кого та же проблема, проблема, которую Рода Уэйнрайт без всякой необходимости еще больше усложнила. Есть еще люди, чьи представители должны присутствовать при оглашении завещания. Она должна была уведомить их, не сделала этого, а теперь они уехали из «Паджаро Сэндс». Вы не знаете, где я могу найти Анну Йохансен? Или Сильвию Хэвенайл?
   — Я знаю женщину по имени Анна, которая была в «Сэндс». Она работала с секретными документами. Второе имя мне незнакомо.
   — Это должна быть та самая Анна; в моем списке она значится как «клерк по секретным документам». Хэвенайл — квалифицированная медсестра.
   — О! Они обе находятся сейчас за дверью, на которую я смотрю. Спят. Все ночь были на ногах. Из-за смерти доктора Болдуина.
   — Мне сегодня везет. Пожалуйста, скажите им — когда они проснутся — что их представители должны присутствовать при оглашении завещания. Но не будите их; я могу все уладить потом. Мы здесь не так мелочны.
   — А не могли бы вы представлять их?
   — Если вы этого хотите, да. Но пусть они позвонят мне. Мне понадобится и их новый почтовый адрес. Где вы сейчас?
   Я сказала ей, мы попрощались и разъединились. Потом я замерла и позволила своей голове впитать информацию. Но Глория Томосава облегчила мне работу. Я подозреваю, что на свете есть два типа юристов: те, кто тратит свои силы на то, чтобы облегчить жизнь других людей — и паразиты.
   Негромкий звонок и красная лампочка заставили меня снова подойти к терминалу. Это был Бартон Макнай. Я сказала ему подниматься к нам, но делать это тихо, как мышка. Я поцеловала его, не задумываясь, потом вспомнила, что он не был другом по поцелую. Или был? Я не знала, участвовал ли он в моем спасении от «Майора» — надо будет спросить.
   — Никаких проблем, — сказал он мне. — «Бэнк оф Америка» принял его для оплаты, но выдал мне авансом несколько сотен бруинов на расходы. Они сказали мне, что чек по золотому счету может быть оплачен через Луна-Сити примерно в двадцать четыре часа. Это, и плюс высокая финансовая репутация нашего работодателя помогли мне выбраться из затруднительного положения. Поэтому тебе не нужно разрешать мне спать здесь сегодня.
   — Я должна радоваться? Но, поскольку ты теперь снова платежеспособен, ты можешь угостить меня ужином. Но не здесь. Потому что мои соседки — зомби. А может быть, совсем мертвые. Бедняжки всю ночь были на ногах.
   — Ужинать еще слишком рано.
   Для того, что мы сделали потом, не было слишком рано. Я этого не планировала, но Барт заявил, что он планировал, в машине, но я ему не верю. Я спросила его о той ночи на ферме, и, конечно, оказалось, что он входил в состав боевой команды. Он заявил, что его оставили в резерве, и поэтому он просто прокатился со всеми, но еще никто не признавался, что он в ту ночь делал что-то опасное — но я помню, как босс говорил мне, что участвовали все, потому что людей страшно не хватало — даже Теренс, которому, в общем-то, даже бриться пока не обязательно.
   Он не стал возражать, когда я начала раздевать его.
   Барт был как раз тем, что мне было нужно. Произошло слишком много событий, и я чувствовала себя издерганной. Секс — лучший транквилизатор, чем все лекарства, и он намного полезнее для обмена веществ. Я не понимаю, почему нормальные люди так переживают из-за секса. Это очень простая вещь; это просто лучшая вещь в мире, лучше даже, чем еда.
   В ванную в этом номере можно было попасть, не проходя через спальню, номер был спланирован так, наверное, потому, что гостиная могла служить второй спальней. Так что мы привели себя более-менее в порядок, я надела этот облегающий комбинезон «Суперкожа», на который я поймала Иена прошлой весной — и заметила, что надевая его, я сентиментально думаю о Иене, но больше не переживаю из-за Иена и Джен — и Жоржа. Я могла бы найти их, я была в этом уверена. Даже если они так и не вернутся домой, в худшем случае я могла бы выйти на них через Бетти и Фредди.
   Барт издал соответствующие животные звуки относительно того, как я выгляжу в «Суперкоже», а я позволила ему полюбоваться, немного покрутилась перед ним, сказала ему, что именно поэтому я его купила, потому что я ни капли не стыжусь того, что я женщина, и хочу поблагодарить его за то, что он сделал для меня; мои нервы были натянуты так, что на них можно было играть как на арфе, а теперь они расслабились до такой степени, что волочились по земле, и я решила заплатить за ужин, чтобы продемонстрировать свою признательность.
   Он предложил мне решить этот вопрос в честной борьбе. Я не сказала ему, что в моменты страсти мне приходится быть очень осторожной, чтобы не переломать мужчине кости; я только захихикала. Наверное, женщине моего возраста не к лицу хихикать, но тем не менее — когда я счастлива, я хихикаю.
   Я позаботилась оставить моим подругам записку.
   Когда мы вернулись, их не было, поэтому мы с Бартом легли в постель, на этот раз сначала разложив эту складную двуспальную кровать. Я проснулась, когда через комнату на цыпочках прошли вернувшиеся с ужина Анна и Голди, но я, прикинув, что до утра осталось недолго, притворилась, что сплю.
   Следующим утром в какой-то момент я заметила, что Анна стоит над нами, и счастливой при этом не выглядит — и, честное слово, это был первый раз, когда мне пришло в голову, что Анна может быть недовольна, увидев меня в постели с мужчиной. Конечно, я давно поняла, кто ее интересует больше; конечно, я знала, что интересую ее я. Но она сама остудила это чувство, и я перестала думать о ней как о незаконченном деле, которым мне когда-нибудь придется заняться; она и Голди были просто моими приятельницами, закадычными подругами, во всем доверявшими друг другу.
   Барт жалобно сказал:
   — Не смотрите на меня так сердито, госпожа; я зашел сюда только чтобы укрыться от дождя.
   — Я не сердилась, — слишком спокойно ответила она. — Я просто пыталась сообразить, как, не разбудив вас, обойти вокруг кровати, чтобы добраться до терминала. Я хочу заказать завтрак.
   — Завтрак для нас всех? — спросила я.
   — Конечно. Ты что хочешь?
   — Всего понемногу и жареную картошку. Анна, милая, ты меня знаешь — если это будет не мертвое, я убью его и съем сырым, с костями и всем остальным.
   — И мне того же, — согласился Барт.
   — Шумные соседи. — Голди стояла в дверях и зевала. — Болтуны. Ложитесь снова спать. — Я посмотрела на нее и поняла две вещи: раньше я никогда по-настоящему ее не рассматривала, даже на пляже. И во-вторых, если Анна обиделась на меня за то, что я спала с Бартом, с ее стороны это было несправедливо; Голди выглядела удовлетворенной почти до неприличия.
   — «Хэвенайл» значит «прибрежный остров», — сказала Голди, — и там совсем не помешал бы дефис, потому что никто никогда не мог правильно это написать или произнести. Поэтому меня все зовут просто «Голди» — как раз удобно для команды босса, где никогда не одобрялись фамилии. Но все равно это не такая сложная фамилия, как у миссис Томосава — после того, как я где-то в четвертый раз неправильно ее произнесла, она попросила меня звать ее «Глория».
   Мы заканчивали обильный завтрак, обе мои подруги уже успели поговорить с Глорией, завещание было оглашено, они обе (и Барт, к моему и его удивлению) были теперь немного богаче, и мы все готовились к отъезду в Лас-Вегас, где трое из нас собирались остановиться, чтобы найти работу, а Анна просто собиралась остаться с нами, пока мы не разъедемся на работу.
   Потом Анна собиралась отправиться в Алабаму. — Может быть, мне надоест бездельничать. Но я обещала дочери, что уйду на пенсию, и сейчас самое время это сделать. Я снова познакомлюсь с моими внуками, пока они еще не выросли.
   Анна — бабушка? Знаем ли мы хоть что-нибудь друг о друге?

25

   Лас-Вегас — это цирк с тремя аренами, страдающий похмельем.
   Некоторое время мне в нем нравится. Но после того, как я пересмотрю все шоу, наступает момент, когда света, музыки, шума и безумной активности становится слишком много. Четырех дней вполне хватает.
   Мы добрались до Вегаса около десяти, немного задержавшись с отъездом, потому что у каждого из нас были дела — все, кроме меня, должны были заняться получением денег по завещанию босса, а мне нужно было внести свой выходной чек на счет «Мастер чардж». Я даже начала это делать. Но я резко остановилась, когда мистер Чемберс сказал:
   — Хотите ли вы оформить ордер, чтобы мы уплатили подоходный налог на ваш взнос?
   Подоходный налог? Что за непристойное предложение! Я не могла поверить своим ушам. — Что вы сказали, мистер Чемберс?
   — Ваш подоходный налог Конфедерации. Если вы попросите нас заняться им — вот бланк — наши эксперты подготовят его, мы его оплатим, вычтем из вашего счета, и вы не будете волноваться. Мы взимаем только номинальную оплату. Иначе вам придется самой его подсчитать, заполнить все бумаги и выстоять в очереди, чтобы его уплатить.
   — Вы ничего не говорили об этом налоге, когда я делала взнос в день, когда открыла этот счет.
   — Но это был выигрыш национальной лотереи! Он был ваш, абсолютно весь — это Демократично! Кроме того, правительство получает свою долю, являясь организатором лотереи.
   — Понимаю. Какую часть забирает себе правительство?
   — Ну, что вы, мисс Болдуин, с этим вопросом нужно обратиться к правительству, а не ко мне. Если вы просто распишетесь внизу, я заполню все остальное.
   — Одну секунду. Какова эта «номинальная оплата»? И каковы размеры налога?
   Я ушла, не сделав взнос, и снова бедный мистер Чемберс был огорчен из-за меня. Даже хотя бруины так обесценены, что покупки Биг Мака приходится выкладывать приличную стопку купюр, я не считаю тысячу бруинов «номинальной оплатой» — это больше грамма золота. 37 бритканских долларов. Имея свои восемь процентов сверх суммы налога, «Мастер чардж» должен был получать приличное вознаграждение, действуя в пользу налоговой службы Конфедерации.
   Я не была уверена, что должна выплачивать подоходный налог даже по странным калифорнийским законам — большую часть этих денег я заработала не в Калифорнии, и я не понимала, какое вообще отношение имеет Калифорния к моей заработной плате. Я хотела проконсультироваться у хорошего юриста.
   Я вернулась в «Кабанья Хьятт». Голди и Анны еще не было, но Барт сидел в номере. Я рассказала ему обо всем, зная, что он занимался бухгалтерским делом.
   — Это спорный вопрос, — сказал он. — Все персональные служебные контракты с Председателем заключались с условием «без обложения налогами», и в Империи каждый год договаривались о размерах взятки. Здесь защитная взятка должна была быть выплачена через мистера Эспозито — то есть, через мисс Уэйнрайт. Можешь спросить ее.
   — Ага, уже бегу!
   — Вот именно. Она должна была поставить в известность налоговую службу и вовремя уплатить все налоги — после соответствующих переговоров, если ты меня понимаешь. Но она могла это упустить; я не знаю. Однако — у тебя ведь есть запасной паспорт?
   — О, конечно! Он всегда при мне.
   — Тогда пользуйся им. Я поступлю именно так. Потом я переведу свои деньги, когда выясню, куда поеду. А пока я оставлю их в безопасности на Луне.
   — Барт, я практически уверена, что Уэйнрайт составила список всех запасных паспортов. Ты, кажется, сказал, что нас будут проверять при выезде?
   — Даже если Уэйнрайт составила список, что с того? Она не отдаст этот список конфедератам, пока не договорится о своей доле, а я сомневаюсь, что у нее было время сторговаться. Поэтому заплати обычную подачку и иди через барьер, задрав нос.
   Это я поняла. Я была так возмущена этой непристойной идеей, что на какой-то момент перестала думать как курьер.
   Мы пересекли границу со Свободным Штатом Вегас у Сухого озера; капсула остановилась ровно настолько, чтобы нам успели поставить выездные штампы. Каждый из нас использовал запасной паспорт с вложенной внутрь стандартной подачкой — проблем не возникло. И никаких въездных штампов, потому что Свободный Штат не обременяет себя ТКИ; они рады любому платежеспособному гостю.
   Через десять минут мы зарегистрировались в «Дюнах», устроившись примерно в таком же номере, какой был у нас в Сан-Хосе, только здесь это называлось «апартаменты для оргий». Я не могла понять, почему. Зеркала на потолке, аспирина и «Алки-Зельтцер» в ванной недостаточно, чтобы оправдать такое название; мой инструктор по наложничеству только презрительно рассмеялся бы. Однако я думаю, что большинство потенциальных клиентов не обладает преимуществами передового обучения — мне говорили, что большая часть людей вообще не получает подготовки. Меня часто интересовало, кто же их учит? Их родители? Может быть, это строгое табу инцеста, существующее среди обычных людей, на самом деле только табу на разговоры об этом, но не на занятие этим?
   Я надеюсь однажды узнать о подобных вещах, но я никогда не знала никого, кого можно было бы спросить. Может быть, Дженет расскажет мне. Когда-нибудь…
   Мы договорились встретиться за обедом, и Барт с Анной пошли в холл и казино, а мы с Голди отправились в Индустриальный Парк. Барт собирался заняться поисками работы, но выразил намерение немножко пошуметь, прежде чем успокоиться. Анна ничего не сказала, но я думаю, она хотела посетить злачные места, прежде чем взять на себя обязанности бабушки. Только Голди сегодня абсолютно серьезно хотела заняться поисками работы. Я тоже собиралась найти работу — но сперва мне нужно было кое-что обдумать.
   Видимо — почти наверняка — мне придется покинуть Землю. Босс считал, что я должна это сделать, и это уже было достаточной причиной. Но помимо этого, исследования, касающиеся разложения культуры, которыми он заставил меня заняться, обратили мое внимание на те вещи, о которых я давно знала, но над которыми никогда не задумывалась. Я никогда не пыталась отнестись критически к тем культурам, в которых жила или которые посещала — пожалуйста, поймите, что искусственный человек — везде чужой, независимо от того, сколько времени он живет в каком-то месте. Ни одна страна не может быть для меня родной, так зачем думать об этом?
   Но когда я начала изучать это, я увидела, что наша старушка планета в жалком состоянии. Новая Зеландия была неплохим местом, как и Британская Канада, но даже эти две страны выказывали явные признаки разложения. И все-таки эти страны были лучше других.
   Но торопиться не стоило. Человек не может дважды переехать с одной планеты на другую — если только он не сказочно богат, в отличие от меня. Мне выделялись деньги для одного переселения… так что мне нужно было тщательно выбрать подходящую планету, потому что после того, как я покину Землю, ошибку исправить будет нельзя.
   И кроме того… Где Дженет?
   Босс имел контактный адрес или код. Не я!
   Босс имел агента в управлении полиции Виннипега. Не я!
   Босс имел собственную сеть сыщиков, разбросанную по всей планете. Не я!
   Я могла бы попробовать время от времени звонить им. Я буду пробовать. Я могла бы связаться с АНЗАК и Университетом Манитобы. Я свяжусь. Я могла бы проверить код в Окленде и биофак университета Сиднея. Я проверю.
   Если ничего из этого не сработает, что еще я могла бы сделать? Я могла бы поехать в Сидней и попытаться вытянуть из кого-нибудь домашний или еще какой-нибудь адрес Фарнезе. Но это обошлось бы недешево, и тут я была вынуждена осознать, что поездки, которые я раньше воспринимала как должное, теперь будут трудными и, наверное, невозможными. Дорога до Нового Южного Уэльса, пока не начали летать полубаллистики, обойдется очень дорого. Доехать можно — на подземке, по воде и проехав три четверти пути вокруг земного шара… но это будет тяжело и недешево.
   Возможно, я могла бы наняться «девочкой» на судно, идущее из Сан-Франциско в Австралию. Это было бы дешево и нетрудно, но заняло бы очень много времени, даже если бы я отплыла из Уотсонвилла на шипстоунном танкере. Парусный сухогруз… нет, не надо.
   Может быть, мне лучше нанять Пинкертона в Сиднее? Сколько они берут? Смогу ли я это себе позволить?
   Мне понадобилось меньше тридцати шести часов после смерти босса, чтобы наткнуться на тот факт, что я никогда не знала истинной цены грамма.
   Обратите внимание — до этого дня в моей жизни было только три режима экономики:
   а) На задании я тратила, сколько было нужно.
   б) В Крайстчерч я расходовала некоторые суммы, но не большие — в основном на подарки семье.
   в) На ферме, в новой резиденции, потом еще позже в «Паджаро Сэндс» я вообще почти не тратила денег. Жилье и питание входили в мой контракт. Я не пила и не играла. Если бы Анита не доила меня, я могла бы накопить кругленькую сумму.
   Я существовала вдали от реальной жизни и до сих пор ничего по-настоящему не знала о деньгах.
   Но я могу складывать и вычитать без терминала. Я заплатила наличными свою долю в «Кабанья Хьатт». За билет до Свободного Штата я заплатила кредитной карточкой, но его стоимость записала. Я заметила, сколько стоит прожить сутки в «Дюнах» и делала записи о других тратах, платила ли я карточкой или наличными или по гостиничному счету.
   Я сразу поняла, что на жилье и питание в первоклассных отелях за короткое время уйдут все мои сбережения до последнего грамма, даже если я не буду тратить ничего, ни цента на одежду, предметы роскоши, друзей, непредвиденные расходы. Что и требовалось доказать. Мне нужно либо найти работу, либо отправиться в путешествие на колонизируемую планету.
   У меня возникло страшное подозрение, что босс платил мне намного больше, чем я заслуживала. О, я хороший курьер, лучше всех, но сколько сейчас платят курьерам?
   Я могла бы наняться рядовой, потом (в этом я не сомневалась) быстро дослужилась бы до сержанта. Это меня не очень привлекало, но, возможно, мне придется поступить именно так. Тщеславие не принадлежит к числу моих недостатков; для большей части гражданских работ я просто неквалифицированная рабочая сила — я это знаю.
   Что-то еще меня останавливало, что-то еще толкало вперед. Я не хотела отправляться на чужую планету в одиночестве. Меня это пугало. Я потеряла свою новозеландскую семью (если она вообще у меня была), босс умер, и я чувствовала себя так, как чувствовал себя Крошка Цыпленок, когда на него падало небо, мои настоящие друзья из числа моих коллег разъехались в разные стороны — кроме этих троих, но и они скоро собирались уехать — и я умудрилась потерять Жоржа, Дженет и Иена.
   И несмотря на кружащийся вокруг меня Лас-Вегас, я чувствовала себя одинокой, как Робинзон Крузо.
   Я хотела, чтобы вместе со мной с Земли уехали Дженет, Иен и Жорж. Тогда я бы не боялась. Тогда я могла бы всю дорогу улыбаться.
   Кроме того — Черная Смерть. Надвигалась чума.
   Да, да, я сказала боссу, что мое полуночное предсказание было чепухой. Но он сказал мне, что его аналитический отдел предсказал то же самое, но не через три года, а через четыре. (Слабое утешение!)
   Я была вынуждена серьезно воспринимать свое предсказание. Я должна была предупредить Иена, Дженет и Жоржа.
   Я не рассчитывала напугать их этим — я не думаю, что эту троицу вообще можно напугать. Но я хотела сказать: «Если вы не хотите переселяться, то по крайней мере отнеситесь к моему предупреждению серьезно и хотя бы держитесь подальше от больших городов. Если появится вакцина, привейте ее себе. Но не забывайте о моем предупреждении.»
   Индустриальный Парк расположен по дороге к Плотине Гувера; там же находится и Трудовой Рынок. В Вегасе машины в пределы города не допускают, но везде есть движущиеся тротуары, а один протянут до самого Индустриального Парка. Чтобы добраться дальше, до Плотины или Боулдер-Сити, есть автобусный маршрут. Я планировала воспользоваться им, потому что «Шипстоун-Долина Смерти» арендует часть пустыни между Восточным Лас-Вегасом и Боулдер-Сити в качестве зарядочной станции, и я хотела посмотреть на нее, чтобы пополнить свой запас знаний.
   Мог ли комплекс «Шипстоун» быть тем корпоративным государством, которое стояло за Кровавым Четвергом? Я не могла найти причины для этого. Но это должна была быть сила, способная покрыть весь земной шар и в одну ночь добраться до Цереры. Таких было немного. Мог ли это быть сверхбогатый человек или группа людей? Опять же, выбор небольшой. Так как босс умер, я, возможно, об этом так никогда и не узнаю. Я часто ругалась с ним — но именно к нему я обращалась, когда чего-нибудь не понимала. Я не знала, насколько полагалась на него, пока его поддержка не исчезла.
   Трудовой Рынок — это большое здание типа пассажа, в котором есть все, от роскошных контор «Уолл-стрит джорнэл» до вербовщиков, которые держат свои конторы у себя под шляпами, никогда не садятся отдохнуть и редко замолкают. Везде висят объявления, везде ходят люди, и вообще Рынок напомнил мне Нижний Виксберг, только пахло здесь лучше.
   Военные и полувоенные свободные компании собрались с восточной стороны. Голди переходила от одной к другой, а я ходила за ней. В каждой она оставляла свое имя и копию своего послужного списка. Мы задержались в городе, чтобы распечатать его, она договорилась о почтовом ящике и уговорила меня тоже заплатить за почтовый ящик и телефонный номер. — Фрайдэй, если нам придется остаться здесь больше, чем на один или два дня, я выеду из «Дюн». Ты ведь обратила внимание на суточную стоимость номера? Это хорошее место, но здесь каждый день продают тебе заново кровать. Мне это не по карману. Может быть, ты можешь себе это позволить, но…
   — Не могу.
   И я оформила себе как бы домашний адрес и послала своему мозгу напоминание сказать об этом Глории Томосаве. Я заплатила за год вперед… и обнаружила, что это дало мне какое-то странное чувство надежности. Это не был даже шалаш из листьев… но это был фундамент, адрес, который не смоет водой.
   Голди не взяли на службу в этот день, но она не выглядела расстроенной. Она сказала мне:
   — Сейчас нет войны, вот и все. Но мир не продолжается больше месяца или двух. Потом снова начнется набор, а мое имя будет в картотеке. А пока я зарегистрируюсь на городской бирже и буду работать на временных работах. Я скажу тебе одну вещь относительно подкладывания суден, Фрайдэй: медсестры никогда не голодают. Имеющаяся сейчас временная нехватка медсестер существует уже больше столетия, и скоро не исчезнет.
   Второй вербовщик, к которому она обратилась — представитель «Чистильщиков Ройер», «Колонны Цезаря» и «Старухи с косой» (все отборные, всемирно известные подразделения) — после того, как Голди рассказала ему о себе, повернулся ко мне. — Ну, а вы? Вы тоже квалифицированная медсестра?
   — Нет. — сказала я. — Я боевой курьер.
   — На это спрос небольшой. Сейчас большинство подразделений пользуются экспресс-почтой, если не работает терминал.
   Я почувствовала, что тут задето мое самолюбие — босс предупреждал меня против этого. — Я лучшая, — ответила я. — Я могу отправиться куда угодно… и то, что я несу, попадает по назначению, когда не работает почта. Как, например, во время последнего чрезвычайного положения.
   — Это правда, — сказала Голди. — Она не преувеличивает.
   — Все равно большого спроса на ваши таланты нет. Умеете ли вы делать еще что-нибудь?
   (Нельзя мне хвастаться!)
   — Какое ваше любимое оружие? Я буду драться им с вами, по спортивным правилам или по-настоящему. Позвоните своей вдове, и мы начнем.
   — Значит, сразу в бой? Вы мне напоминаете фокстерьера, который у меня когда-то был. Ну, ладно, дорогая, я не могу играть с вами в игрушки; у меня еще есть работа. Просто скажите мне правду, и я занесу вас в картотеку.
   — Простите, начальник. Мне не следовало хвастаться. В общем, я курьер высшего класса. Если я что-то несу, это попадает по назначению, и гонорар мой очень высок. Или зарплата, если меня нанимают как штабного офицера. А насчет всего остального, естественно, я должна быть лучше всех, безоружная или с оружием, потому что то, что я несу, должно попасть по назначению. Если хотите, вы можете записать меня как рядового солдата — оружие значения не имеет. Но меня не интересуют боевые действия, если только не платят большие деньги. Я предпочитаю курьерские обязанности.