– Ну, хорошо, – в конце концов сказал Дубовицкий. – Возвращайся. Можешь наблюдать за ней, но только на расстоянии. Помни, что ты подвергаешь опасности не только ее жизнь, но и свою собственную, несмотря на то, что там есть наши люди.
– Надеюсь, они смогут оказать мне помощь?
– Пока нет, – покачал головой Дубовицкий, – это только усложнит дело. Пусть все идет своим чередом, а правду про тебя она узнает в свое время. Сейчас Мэрили нужно сосредоточиться на том, чтобы обработать Горчакова, а все остальное будет только отвлекать ее от работы.
Аргументация Дубовицкого была абсолютно неубедительна, но Корд хотел сейчас только одного – побыстрее закончить этот неприятный разговор и вернуться в Тобольск.
– Ладно, – нехотя произнес он. – У меня нет выбора, и приходится играть по вашим правилам. По крайней мере сейчас.
– Сейчас, – как эхо отозвался Дубовицкий, кивая. – Теперь иди, мы будем поддерживать с тобой связь. Но только помни свое истинное предназначение – находиться в Тобольске и быть готовым в любой момент выполнить наш приказ.
Корд кивнул и торопливо вышел. Честно говоря, он еще и сам не знал, что предпримет в дальнейшем, в одном Корд был уверен: необходимо любой ценой уберечь Мэрили от опасности. А еще ему очень хотелось надеяться, что она сама не окажется в ситуации, гибельной для нее…
Борис Горчаков сидел в огромном служебном кабинете. Над его столом висел портрет Ленина. Комиссар болезненно поморщился – голова разламывалась от слишком большого количества водки, выпитой накануне…
Горчаков проснулся один, без Натальи, но, увидев, как заботливо он укрыт одеялом, стал тешить себя надеждой, что она не обиделась на него. Но все же, не желая портить отношения с хорошенькой официанткой, Горчаков торопливо выбежал из дома и, окунувшись в морозно-ледяное утро, быстрым шагом направился к ресторану. Сейчас его обуревало только одно желание – сообщить Наталье, как сильно он раскаивается в глупом завершении так прекрасно начинавшегося вечера. Борис клялся самому себе, что никогда больше не станет злоупотреблять выпивкой.
Постучав в дверь и услышав странный шум, донесшийся из комнаты Мэрили, Горчаков заподозрил неладное. Но после того как она приняла его извинения и уверила, что совсем не сердится, и даже согласилась на очередную встречу с ним, Горчаков в самом хорошем расположении духа отправился домой, предвкушая удовольствие от новой встречи с Мэрили. Уж он-то докажет, каким мужчиной может быть на самом деле! Мэрили будет на седьмом небе от счастья!
Около дверей его служебного кабинета топтался темноволосый незнакомец. Горчаков заявил, что не имеет лишнего времени на пустые разговоры, однако тот привлек его внимание, заявив:
– Наталья – это не настоящее ее имя.
Борис, сопровождаемый удивленным взглядом своего помощника, вежливым жестом пригласил незнакомца в кабинет, но лишь только за ними закрылись двери, тут же схватил его за ворот и прижал к стене.
– А теперь отвечай: кто ты и зачем здесь находишься? Только быстро, если хочешь жить, пока мое терпение не лопнуло… товарищ, – добавил он со зловещей улыбкой.
– Наталья совсем не Наталья, – повторил незнакомец, с опаской покосившись на огромную руку Горчакова, которая могла с легкостью задушить его. – Она… она дочь… Драгомира… Михайловского… – прохрипел он.
Борис легко оторвал его от пола и бросил на стул.
– Говори! – приказал он. – Но если хоть одно твое слово окажется лживым, можешь считать себя покойником! – Комиссар обошел вокруг стула и посмотрел на портрет Ленина.
Когда Рудольф увидел Брандта, выпрыгивающего из окна комнаты Мэрили, он даже и не подумал следить за ним. Зачем? Какой смысл рисковать? Не исключено, что явка белых хорошо охраняется. Кроме того, Рудольф был уверен, что уведомить Бориса Горчакова о том, что его водят за нос, значительно важнее.
Рудольф заговорил лишь после того, как Горчаков успокоился. Теперь на лице комиссара отражалось любопытство и некоторое замешательство.
– Итак, – сказал он, выслушав Рудольфа до конца, – итак, моя маленькая Наталья – дочь Драгомира Михайловского. Какого же кретина она из меня делала! – с холодной усмешкой добавил он.
– О нет, что вы! Откуда же вам было знать? Только по счастливой случайности мне удалось разузнать об их плане. Ее и Брандта. Видите ли, – торопливо пояснил Рудольф, – услышав о побеге Мэрили из Даниберри, я сразу заподозрил Брандта. Абсолютно убежден, что моя сестра выдала всех только по одной причине – она была вне себя от ярости, узнав о романтическом увлечении Корда своей прекрасной заложницей. Все свои силы и время я потратил на поиски и, как видите, это дало свои плоды.
– Вы поступили как настоящий гражданин, Рудольф, – проворчал Горчаков. – И поскольку вы доказали, что владеете сложившейся ситуацией, предлагаю вам изложить свои соображения насчет дальнейших действий. Что вы предлагаете? Послать солдат и арестовать ее? А потом и Брандта? Пытать их обоих до смерти или, например, публично казнить в назидание другим шпионам, кишащим в Тобольске…
– Нет, ни в коем случае, – быстро возразил Рудольф. – Вы же не хотите переполошить все белое подполье? После этого они спрячутся так, что вам уже никогда не выйти на его руководство. Все нужно сделать тихо, быстро и без огласки.
– Пойдет!
– Когда вы снова с ней встретитесь?
– Сегодня вечером.
– Отлично! Сделайте вид, что ничего не знаете, и приходите к Мэрили. Корд, мы можем быть в этом уверены, не спускает с нее глаз, и обязательно явится туда же. Ваши люди будут наготове, и оба попадутся в наши руки. Корд прямиком направится в компанию к Драгомиру и Мэрили тоже… Только немного погодя. – Рудольф многозначительно посмотрел на Горчакова. – Мне хочется получить вознаграждение за выполненную работу.
В темных глазах Бориса промелькнул похотливый блеск.
– Ах да! Всякий труд должен быть оплачен. А потом подойдет и моя очередь!
Рудольф поморщился про себя, представив Горчакова с Мэрили, однако сохранил на лице любезную улыбку. Нет уж, такого он не допустит – слишком сильна его любовь к Мэрили Михайловской! Ему не нужна в награду одна лишь ночь… Он хочет большего!
Оставалось избавиться от Корда Брандта и Бориса Горчакова… и тогда Мэрили будет принадлежать только ему…
Глава 28
Глава 29
Глава 30
– Надеюсь, они смогут оказать мне помощь?
– Пока нет, – покачал головой Дубовицкий, – это только усложнит дело. Пусть все идет своим чередом, а правду про тебя она узнает в свое время. Сейчас Мэрили нужно сосредоточиться на том, чтобы обработать Горчакова, а все остальное будет только отвлекать ее от работы.
Аргументация Дубовицкого была абсолютно неубедительна, но Корд хотел сейчас только одного – побыстрее закончить этот неприятный разговор и вернуться в Тобольск.
– Ладно, – нехотя произнес он. – У меня нет выбора, и приходится играть по вашим правилам. По крайней мере сейчас.
– Сейчас, – как эхо отозвался Дубовицкий, кивая. – Теперь иди, мы будем поддерживать с тобой связь. Но только помни свое истинное предназначение – находиться в Тобольске и быть готовым в любой момент выполнить наш приказ.
Корд кивнул и торопливо вышел. Честно говоря, он еще и сам не знал, что предпримет в дальнейшем, в одном Корд был уверен: необходимо любой ценой уберечь Мэрили от опасности. А еще ему очень хотелось надеяться, что она сама не окажется в ситуации, гибельной для нее…
Борис Горчаков сидел в огромном служебном кабинете. Над его столом висел портрет Ленина. Комиссар болезненно поморщился – голова разламывалась от слишком большого количества водки, выпитой накануне…
Горчаков проснулся один, без Натальи, но, увидев, как заботливо он укрыт одеялом, стал тешить себя надеждой, что она не обиделась на него. Но все же, не желая портить отношения с хорошенькой официанткой, Горчаков торопливо выбежал из дома и, окунувшись в морозно-ледяное утро, быстрым шагом направился к ресторану. Сейчас его обуревало только одно желание – сообщить Наталье, как сильно он раскаивается в глупом завершении так прекрасно начинавшегося вечера. Борис клялся самому себе, что никогда больше не станет злоупотреблять выпивкой.
Постучав в дверь и услышав странный шум, донесшийся из комнаты Мэрили, Горчаков заподозрил неладное. Но после того как она приняла его извинения и уверила, что совсем не сердится, и даже согласилась на очередную встречу с ним, Горчаков в самом хорошем расположении духа отправился домой, предвкушая удовольствие от новой встречи с Мэрили. Уж он-то докажет, каким мужчиной может быть на самом деле! Мэрили будет на седьмом небе от счастья!
Около дверей его служебного кабинета топтался темноволосый незнакомец. Горчаков заявил, что не имеет лишнего времени на пустые разговоры, однако тот привлек его внимание, заявив:
– Наталья – это не настоящее ее имя.
Борис, сопровождаемый удивленным взглядом своего помощника, вежливым жестом пригласил незнакомца в кабинет, но лишь только за ними закрылись двери, тут же схватил его за ворот и прижал к стене.
– А теперь отвечай: кто ты и зачем здесь находишься? Только быстро, если хочешь жить, пока мое терпение не лопнуло… товарищ, – добавил он со зловещей улыбкой.
– Наталья совсем не Наталья, – повторил незнакомец, с опаской покосившись на огромную руку Горчакова, которая могла с легкостью задушить его. – Она… она дочь… Драгомира… Михайловского… – прохрипел он.
Борис легко оторвал его от пола и бросил на стул.
– Говори! – приказал он. – Но если хоть одно твое слово окажется лживым, можешь считать себя покойником! – Комиссар обошел вокруг стула и посмотрел на портрет Ленина.
Когда Рудольф увидел Брандта, выпрыгивающего из окна комнаты Мэрили, он даже и не подумал следить за ним. Зачем? Какой смысл рисковать? Не исключено, что явка белых хорошо охраняется. Кроме того, Рудольф был уверен, что уведомить Бориса Горчакова о том, что его водят за нос, значительно важнее.
Рудольф заговорил лишь после того, как Горчаков успокоился. Теперь на лице комиссара отражалось любопытство и некоторое замешательство.
– Итак, – сказал он, выслушав Рудольфа до конца, – итак, моя маленькая Наталья – дочь Драгомира Михайловского. Какого же кретина она из меня делала! – с холодной усмешкой добавил он.
– О нет, что вы! Откуда же вам было знать? Только по счастливой случайности мне удалось разузнать об их плане. Ее и Брандта. Видите ли, – торопливо пояснил Рудольф, – услышав о побеге Мэрили из Даниберри, я сразу заподозрил Брандта. Абсолютно убежден, что моя сестра выдала всех только по одной причине – она была вне себя от ярости, узнав о романтическом увлечении Корда своей прекрасной заложницей. Все свои силы и время я потратил на поиски и, как видите, это дало свои плоды.
– Вы поступили как настоящий гражданин, Рудольф, – проворчал Горчаков. – И поскольку вы доказали, что владеете сложившейся ситуацией, предлагаю вам изложить свои соображения насчет дальнейших действий. Что вы предлагаете? Послать солдат и арестовать ее? А потом и Брандта? Пытать их обоих до смерти или, например, публично казнить в назидание другим шпионам, кишащим в Тобольске…
– Нет, ни в коем случае, – быстро возразил Рудольф. – Вы же не хотите переполошить все белое подполье? После этого они спрячутся так, что вам уже никогда не выйти на его руководство. Все нужно сделать тихо, быстро и без огласки.
– Пойдет!
– Когда вы снова с ней встретитесь?
– Сегодня вечером.
– Отлично! Сделайте вид, что ничего не знаете, и приходите к Мэрили. Корд, мы можем быть в этом уверены, не спускает с нее глаз, и обязательно явится туда же. Ваши люди будут наготове, и оба попадутся в наши руки. Корд прямиком направится в компанию к Драгомиру и Мэрили тоже… Только немного погодя. – Рудольф многозначительно посмотрел на Горчакова. – Мне хочется получить вознаграждение за выполненную работу.
В темных глазах Бориса промелькнул похотливый блеск.
– Ах да! Всякий труд должен быть оплачен. А потом подойдет и моя очередь!
Рудольф поморщился про себя, представив Горчакова с Мэрили, однако сохранил на лице любезную улыбку. Нет уж, такого он не допустит – слишком сильна его любовь к Мэрили Михайловской! Ему не нужна в награду одна лишь ночь… Он хочет большего!
Оставалось избавиться от Корда Брандта и Бориса Горчакова… и тогда Мэрили будет принадлежать только ему…
Глава 28
Хозяин ресторана хмурился все сильнее: Мэрили роняла уже второй поднос. Слишком уж сильно она нервничала – время невозможно повернуть вспять, а вечер неизбежно приближался. Она уже узнала от Бориса то, что ей было нужно, и теперь ломала голову, как предотвратить встречу со своим страстным обожателем. Единственное, что ей оставалось, – спровоцировать ссору. После нее можно будет держать Бориса на расстоянии до тех пор, пока белые не осуществят свой план освобождения отца.
Нет, она точно не сможет доработать до конца дня с такими взвинченными нервами! Мало того, что ей достаточно хлопот из-за Горчакова, так теперь еще появился и Корд Брандт, чтоб его черти взяли! Неужели он не боялся, что она может сдать его белым как шпиона? Правда, он мог сделать то же самое в отношении ее.
Мэрили искренне надеялась, что Корд перестанет теперь крутиться около ее дома и оставит ее в покое. Она была настолько смятена, что позволила себе украдкой сделать маленький глоток из первой попавшейся открытой бутылки в задней комнате. Лишь только после этого, почувствовав себя немного увереннее, Мэрили снова вышла в зал.
Появление Бориса было неожиданным, обычно он приходил позже, и она уставилась на него, не скрывая удивления. Он не стал садиться за стол, а только расстегнул шинель и, наградив Мэрили восхищенной улыбкой, прошел в кабинет хозяина. Через приоткрытую дверь ей было хорошо видно, как мужчины о чем-то разговаривают, при этом Мэрили совсем не понравилось выражение лица хозяина, время от времени бросающего взгляды в ее сторону. Пожав его руку, Борис направился в зал.
– Что это все значит? – встретила его Мэрили прямым вопросом.
Борис без стеснения чмокнул ее в щеку и прошептал:
– Собирайся, милочка. Тебя отпустили с работы.
– Но… – Мэрили никак не ожидала такого поворота событий.
– Что-нибудь не так? – Горчаков посмотрел на нее сверху вниз: он был почти на две головы выше Мэрили. – Ты недовольна, что я увожу тебя раньше? Тебе не нравится, что мы сможем провести весь вечер вдвоем? Наталья, ты играешь с моим сердцем в жестокие игры!
– Вовсе нет! – Улыбнувшись через силу, она встала на цыпочки и дотянулась до губ Бориса. – Просто я несколько удивлена, что хозяин согласился. Обычно он с большой неохотой идет на такие уступки…
– Ты забыла, кто я, а он про это хорошо помнит! Итак, собирайся и пойдем. У меня приготовлен небольшой ужин, который, надеюсь, загладит мое вчерашнее поведение.
Со стесненным дыханием она повернулась, успев заметить похотливый взгляд Бориса, наградившего ее игривым шлепком. Зайдя в заднюю комнату, Мэрили переобулась, заметив, как дрожат ее руки, снова отпила из бутылки и, тяжело вздохнув, надела шубку. Чему быть, того не миновать, обратной дороги нет. Однако невзирая на самые мрачные предчувствия Мэрили казалось, что еще никогда она не ощущала себя столь сильной и решительной.
Женщина, стоявшая в кухонных дверях, наблюдала, как Борис вместе с молодой девушкой выходит из зала.
Она выполняла обязанности посудомойки и следила за тем, чтобы у посетителей всегда была чистая посуда. Как только корзина с грязными тарелками наполнялась до краев, женщина спешила в заднюю комнату и принималась за работу. Чистая посуда помещалась в другую корзину и снова выносилась за стойку.
Сейчас корзина была наполнена, но женщина, не шевелясь, продолжала наблюдать за Борисом и Мэрили, двигающимися к выходу. Где же Корд Брандт? Сама она не в силах была помочь девушке вырваться из лап Горчакова…
– Эй, ты! Тебе что, не нужны деньги за сегодняшний вечер? – Неожиданно рядом с ней возникла грозная фигура хозяина.
Женщина вздрогнула и, подхватив корзину, без слов направилась в заднюю комнату. Хозяин несколько секунд внимательно смотрел ей вслед – слишком уж странная она, эта работница. Казалось, меньше всего на свете ее беспокоят деньги, она была готова работать только за еду, почти даром. Всегда думая о чем-то своем, с постоянно опущенной головой, она никогда никому не смотрела в глаза. Именно поэтому его и удивило то пристальное внимание, которым она удостоила этого комиссара и Наталью. Женщина вернулась к своей работе, и хозяин недоуменно хмыкнул.
Крик отчаяния, казалось, был готов сорваться с ее губ, но Ирина уже давно научилась сдерживать свои чувства. Однако сейчас, видя, как этот дьявол уводит Мэрили, в ней все сжималось от страха. Об Ирине не знал никто, кроме Корда. Слишком уж беспокоило белых, что припрятанное ею золото будет потрачено на освобождение Драгомира. Несомненно, соблазн был слишком велик, но сам Михайловский никогда бы не принял такой жертвы: по его мнению, эти деньги могли быть потрачены только на одно святое дело – освобождение семьи императора. В свое время Ирина получила от Драгомира на этот счет строгие указания.
Работая в подполье, Ирина услышала о похищении Мэрили «цюрихскими патриотами». Тогда было уже слишком поздно что-то предпринимать, но теперь, когда в поле зрения появился профессиональный контрразведчик Корд Брандт, Ирина облегченно вздохнула. Сейчас она нуждалась в Корде, как никогда: над девушкой нависла смертельная опасность, и если Корд не появится вовремя, ситуация выйдет из-под контроля. Конечно, она постарается сама что-нибудь предпринять, заранее зная, что имеет очень мало шансов на успех.
Почти механически Ирина внесла корзину с чистой посудой и, аккуратно поставив ее под стойку, вернулась на кухню, продолжая лихорадочно размышлять, что же делать дальше. В конце концов она решила отправиться на квартиру Горчакова, а там будь что будет.
На улице повалил густой снег – это даст ей возможность держаться от Мэрили и Бориса на небольшом расстоянии. Одевшись, Ирина еще раз проверила, на месте ли небольшой нож, спрятанный в правом валенке, и выскользнула через черный ход.
Она не успела сделать и шага, как от дома напротив отделилась неясная тень. Она узнала Корда. Слава Богу, он успел вовремя.
– Что-то случилось, – утвердительно произнес он, вглядываясь в лицо Ирины. – Что именно?
Она в двух словах объяснила Корду, что Горчаков против обыкновения явился намного раньше и уговорил хозяина отпустить Мэрили до закрытия ресторана.
– Сколько времени им потребуется на дорогу? – спросил Корд, не в силах сдержать вырвавшееся ругательство.
– Думаю, три четверти часа, не больше.
– Где, где живет этот выродок?
Едва выслушав объяснение, Корд бросился вслед за Мэрили, но Ирина успела схватить его за рукав:
– Что ты собираешься делать?
– Забрать ее оттуда, черт побери!
– Но ей понадобится время…
– На что?! – рявкнул Корд. – Выслушивать пьяные откровения Горчакова? Ирина, неужели ты действительно полагаешь, что Мэрили сможет что-нибудь сделать для освобождения своего отца? Конечно, она умна и сообразительна, но я очень сомневаюсь в ее способностях, особенно если учесть, что этот негодяй преследует свои личные цели в отношении Мэрили. Держу пари на все императорское золото: сегодня вечером он не станет тратить время на пустые разговоры.
На глазах Ирины выступили слезы.
– Насчет золота я имею четкие указания от Драгомира – он сам велел мне хранить его как зеницу ока. Но никто не знает, какие страдания мне приходится переносить ради того, чтобы сдержать свое слово.
– Знают, Ирина. – Корд неуклюже погладил ее по плечу. – Все знают и уважают тебя за это, и я тоже. Прости за неудачную шутку. Поистине Драгомир – самый счастливый человек. – Он на мгновение прижал к себе Ирину. – Так или иначе, Мэрили нужно спасать из лап этого мерзавца!
– Но как ты собираешься это сделать?
– Там видно будет! – ответил Корд и растворился в ночном мраке.
Несколько секунд Ирина смотрела ему вслед, а затем, прислонившись к двери, подняла глаза к небу в неслышной молитве за человека, которого любила.
Мягко падающий снег скрывал очертания домов. В его густой пелене едва ли можно было различить одинокую фигуру, вынырнувшую из темноты и последовавшую за Кордом Брандтом.
Нет, она точно не сможет доработать до конца дня с такими взвинченными нервами! Мало того, что ей достаточно хлопот из-за Горчакова, так теперь еще появился и Корд Брандт, чтоб его черти взяли! Неужели он не боялся, что она может сдать его белым как шпиона? Правда, он мог сделать то же самое в отношении ее.
Мэрили искренне надеялась, что Корд перестанет теперь крутиться около ее дома и оставит ее в покое. Она была настолько смятена, что позволила себе украдкой сделать маленький глоток из первой попавшейся открытой бутылки в задней комнате. Лишь только после этого, почувствовав себя немного увереннее, Мэрили снова вышла в зал.
Появление Бориса было неожиданным, обычно он приходил позже, и она уставилась на него, не скрывая удивления. Он не стал садиться за стол, а только расстегнул шинель и, наградив Мэрили восхищенной улыбкой, прошел в кабинет хозяина. Через приоткрытую дверь ей было хорошо видно, как мужчины о чем-то разговаривают, при этом Мэрили совсем не понравилось выражение лица хозяина, время от времени бросающего взгляды в ее сторону. Пожав его руку, Борис направился в зал.
– Что это все значит? – встретила его Мэрили прямым вопросом.
Борис без стеснения чмокнул ее в щеку и прошептал:
– Собирайся, милочка. Тебя отпустили с работы.
– Но… – Мэрили никак не ожидала такого поворота событий.
– Что-нибудь не так? – Горчаков посмотрел на нее сверху вниз: он был почти на две головы выше Мэрили. – Ты недовольна, что я увожу тебя раньше? Тебе не нравится, что мы сможем провести весь вечер вдвоем? Наталья, ты играешь с моим сердцем в жестокие игры!
– Вовсе нет! – Улыбнувшись через силу, она встала на цыпочки и дотянулась до губ Бориса. – Просто я несколько удивлена, что хозяин согласился. Обычно он с большой неохотой идет на такие уступки…
– Ты забыла, кто я, а он про это хорошо помнит! Итак, собирайся и пойдем. У меня приготовлен небольшой ужин, который, надеюсь, загладит мое вчерашнее поведение.
Со стесненным дыханием она повернулась, успев заметить похотливый взгляд Бориса, наградившего ее игривым шлепком. Зайдя в заднюю комнату, Мэрили переобулась, заметив, как дрожат ее руки, снова отпила из бутылки и, тяжело вздохнув, надела шубку. Чему быть, того не миновать, обратной дороги нет. Однако невзирая на самые мрачные предчувствия Мэрили казалось, что еще никогда она не ощущала себя столь сильной и решительной.
Женщина, стоявшая в кухонных дверях, наблюдала, как Борис вместе с молодой девушкой выходит из зала.
Она выполняла обязанности посудомойки и следила за тем, чтобы у посетителей всегда была чистая посуда. Как только корзина с грязными тарелками наполнялась до краев, женщина спешила в заднюю комнату и принималась за работу. Чистая посуда помещалась в другую корзину и снова выносилась за стойку.
Сейчас корзина была наполнена, но женщина, не шевелясь, продолжала наблюдать за Борисом и Мэрили, двигающимися к выходу. Где же Корд Брандт? Сама она не в силах была помочь девушке вырваться из лап Горчакова…
– Эй, ты! Тебе что, не нужны деньги за сегодняшний вечер? – Неожиданно рядом с ней возникла грозная фигура хозяина.
Женщина вздрогнула и, подхватив корзину, без слов направилась в заднюю комнату. Хозяин несколько секунд внимательно смотрел ей вслед – слишком уж странная она, эта работница. Казалось, меньше всего на свете ее беспокоят деньги, она была готова работать только за еду, почти даром. Всегда думая о чем-то своем, с постоянно опущенной головой, она никогда никому не смотрела в глаза. Именно поэтому его и удивило то пристальное внимание, которым она удостоила этого комиссара и Наталью. Женщина вернулась к своей работе, и хозяин недоуменно хмыкнул.
Крик отчаяния, казалось, был готов сорваться с ее губ, но Ирина уже давно научилась сдерживать свои чувства. Однако сейчас, видя, как этот дьявол уводит Мэрили, в ней все сжималось от страха. Об Ирине не знал никто, кроме Корда. Слишком уж беспокоило белых, что припрятанное ею золото будет потрачено на освобождение Драгомира. Несомненно, соблазн был слишком велик, но сам Михайловский никогда бы не принял такой жертвы: по его мнению, эти деньги могли быть потрачены только на одно святое дело – освобождение семьи императора. В свое время Ирина получила от Драгомира на этот счет строгие указания.
Работая в подполье, Ирина услышала о похищении Мэрили «цюрихскими патриотами». Тогда было уже слишком поздно что-то предпринимать, но теперь, когда в поле зрения появился профессиональный контрразведчик Корд Брандт, Ирина облегченно вздохнула. Сейчас она нуждалась в Корде, как никогда: над девушкой нависла смертельная опасность, и если Корд не появится вовремя, ситуация выйдет из-под контроля. Конечно, она постарается сама что-нибудь предпринять, заранее зная, что имеет очень мало шансов на успех.
Почти механически Ирина внесла корзину с чистой посудой и, аккуратно поставив ее под стойку, вернулась на кухню, продолжая лихорадочно размышлять, что же делать дальше. В конце концов она решила отправиться на квартиру Горчакова, а там будь что будет.
На улице повалил густой снег – это даст ей возможность держаться от Мэрили и Бориса на небольшом расстоянии. Одевшись, Ирина еще раз проверила, на месте ли небольшой нож, спрятанный в правом валенке, и выскользнула через черный ход.
Она не успела сделать и шага, как от дома напротив отделилась неясная тень. Она узнала Корда. Слава Богу, он успел вовремя.
– Что-то случилось, – утвердительно произнес он, вглядываясь в лицо Ирины. – Что именно?
Она в двух словах объяснила Корду, что Горчаков против обыкновения явился намного раньше и уговорил хозяина отпустить Мэрили до закрытия ресторана.
– Сколько времени им потребуется на дорогу? – спросил Корд, не в силах сдержать вырвавшееся ругательство.
– Думаю, три четверти часа, не больше.
– Где, где живет этот выродок?
Едва выслушав объяснение, Корд бросился вслед за Мэрили, но Ирина успела схватить его за рукав:
– Что ты собираешься делать?
– Забрать ее оттуда, черт побери!
– Но ей понадобится время…
– На что?! – рявкнул Корд. – Выслушивать пьяные откровения Горчакова? Ирина, неужели ты действительно полагаешь, что Мэрили сможет что-нибудь сделать для освобождения своего отца? Конечно, она умна и сообразительна, но я очень сомневаюсь в ее способностях, особенно если учесть, что этот негодяй преследует свои личные цели в отношении Мэрили. Держу пари на все императорское золото: сегодня вечером он не станет тратить время на пустые разговоры.
На глазах Ирины выступили слезы.
– Насчет золота я имею четкие указания от Драгомира – он сам велел мне хранить его как зеницу ока. Но никто не знает, какие страдания мне приходится переносить ради того, чтобы сдержать свое слово.
– Знают, Ирина. – Корд неуклюже погладил ее по плечу. – Все знают и уважают тебя за это, и я тоже. Прости за неудачную шутку. Поистине Драгомир – самый счастливый человек. – Он на мгновение прижал к себе Ирину. – Так или иначе, Мэрили нужно спасать из лап этого мерзавца!
– Но как ты собираешься это сделать?
– Там видно будет! – ответил Корд и растворился в ночном мраке.
Несколько секунд Ирина смотрела ему вслед, а затем, прислонившись к двери, подняла глаза к небу в неслышной молитве за человека, которого любила.
Мягко падающий снег скрывал очертания домов. В его густой пелене едва ли можно было различить одинокую фигуру, вынырнувшую из темноты и последовавшую за Кордом Брандтом.
Глава 29
Борис помог Мэрили снять шубку, и, как только она соскользнула с плеч девушки, начал жадно целовать ее шею. Мэрили вздрогнула и мгновенно напряглась, но Борис ничего не замечал – слишком уж давно он ждал этого момента.
– О милочка, моя дорогая! – простонал он. – Я схожу с ума, еще никогда в жизни я не желал женщину так страстно! Ты должна стать моей!
Борис развернул Мэрили лицом и жадно прижался к ее губам. Она вздрогнула от отвращения, но все же сдержалась. Но когда он попытался грубо раздвинуть ее бедра, она не вынесла этого и решительно оттолкнула его руки.
– Что с тобой, Борис? – воскликнула Мэрили. – Как ты смеешь обращаться со мной так грубо? Я же только второй раз переступила порог твоего дома! За кого в конце концов ты меня принимаешь?
– За обаятельную и страстную женщину! – с жаром ответил Борис, снова протягивая к ней руки. – За женщину, которую я безумно хочу! – Мэрили сделала еще один шаг назад. – Ты разве этого не знаешь? Почему ты меня так мучаешь?
– Всему свое время! – резко возразила Мэрили. – Мне был обещан ужин, а я умираю от голода.
– Ах да! – Борис кивнул и двинулся в сторону маленькой кухни. – Ты совершенно права, прошу прощения. Просто я желаю тебя так страстно, что забываю все на свете! Конечно, давай сначала поужинаем! – Он с грохотом начал переставлять посуду. – А потом мы отправимся с тобой в постель, где нам будет тепло и уютно. Я сделаю все, чтобы нам было хорошо вместе, моя дорогая Наталья!
Он повернулся, чтобы бросить на нее взгляд, полный обожания, и Мэрили удалось выжать из себя жалкое подобие улыбки.
– Тебе это понравится, – сказал Борис, протягивая ей бокал. – Великолепное полусухое шампанское, специально для тебя.
Взяв бокал, Мэрили осушила его одним залпом.
– А вот и пельмени. – Борис внес в комнату большое дымящееся блюдо. – Лучших пельменей не найти во всей Сибири!
Мэрили передернуло – нельзя сказать, что от пельменей шел аппетитный запах. Выпив еще шампанского, Мэрили искренне надеялась, что это позволит ей слегка расслабиться.
– У тебя такая опасная работа, – начала она. – Мне все время приходится беспокоиться за тебя. Что, если вдруг кому-нибудь из твоих подопечных удастся сбежать? Ты не допускаешь такой ужасной возможности?
Борис был рад, что Мэрили не видит его злорадной улыбки. Коварная лиса! Ладно, он поиграет в ее игру! Но только недолго. Борису хотелось взять свое еще до появления Рудольфа, который получил указание прийти около полуночи. Бросив быстрый взгляд на часы, он увидел, что имеет в запасе еще достаточно времени – около двух часов. Собственно говоря, именно по этой причине Борис и забрал ее из ресторана раньше обычного.
– Нет, – в конце концов ответил он на вопрос Мэрили. – Я не допускаю такой возможности, Наталья.
– Но ведь нет на свете такой тюрьмы, из которой нельзя было бы совершить побег: любая из них имеет какие-нибудь недостатки.
– Конечно, – согласился Борис. – Это может случиться даже средь бела дня – при смене караула, инспекциях, в то время, когда заключенные получают пищу. Я даже приказал увеличить число охранников, хотя, по правде говоря, меня это не беспокоит так сильно, как ты думаешь. – Он не смог удержаться, чтобы не бросить на Мэрили испытующий взгляд. – А почему это так волнует тебя?
– Что ты! Мне это совершенно безразлично. – Мэрили попыталась изобразить в глазах кокетство и мягко улыбнулась: – Я только хочу быть уверена, что ты находишься в безопасности. Ты стал значить для меня слишком много, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
– Все будет в порядке, это-то я уж тебе обещаю, – ответил он, раскладывая пельмени по тарелкам. – Не будем терять времени, дорогая Наталья. Огонь в печке догорает, и, я думаю, нам будет намного теплее в постели.
С замирающим сердцем Мэрили села за стол. Борис совсем ничего не пил, и это сильно осложняло ситуацию. Она кивнула на бутылку, поставленную Борисом на стол:
– А ты разве не присоединишься ко мне?
– Нет, с меня хватит вчерашнего вечера. Мне нужна ясная голова и силы в мышцах, я хочу ощутить сполна блаженство, которые мы доставим друг другу.
Мэрили отодвинула тарелку.
– Ешь, – нетерпеливо сказал Борис. – Ты же сама говорила, что умираешь с голоду.
Так или иначе, можно было потянуть еще немного времени. Борис так легко проговорился, что из тюрьмы возможен побег! Она и надеяться на такое не могла.
– Я не ем пельмени. – Мэрили брезгливо отодвинула тарелку в сторону.
– В самом деле? – приподнял одну бровь Борис. – Но это все, что у меня есть. Ешь или пойдешь в постель голодной!
– Не буду! – Настало время затеять ссору. Она вскочила на ноги. – Должна сказать, что не очень-то ты любезный хозяин. Ты даже не спросил, нравится ли мне это блюдо или нет! А узнав, что не нравится, ты всем своим видом показываешь, что тебя это нисколько не заботит! При таком отношении я очень сомневаюсь, что ты увидишь меня в своей постели…
– Ты не поняла. – Борис вскочил следом за ней, так что его стул с грохотом упал на пол. – Маленькая моя, ты запросишь у меня вторую порцию!
– Нет! – Она попыталась увернуться, но Борис быстро подхватил Мэрили на руки и понес к кровати.
Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела Горчакова, срывающего с себя гимнастерку.
– Нет! – Мэрили попыталась вырваться из его цепких объятий. – Нет, ты не можешь это сделать.
– Смогу, – ощерился Горчаков, наваливаясь на нее и начиная снимать с Мэрили платье.
Она защищалась, как могла, чувствуя, насколько неравны их силы. Теперь Горчаков смотрел на нее, обнаженную, странным взглядом, в котором присутствовали одновременно и жестокость, и похоть.
– А теперь, моя лисичка, ты узнаешь, что происходит с женщинами, которые настолько глупы, что пытаются водить за нос самого Бориса Горчакова!
Он попытался раздвинуть ей ноги, но Мэрили, извиваясь, изо всех сил вцепилась в него ногтями. Борис отвесил ей несколько звонких пощечин:
– Черт тебя возьми! Хватит дергаться! Ты будешь моей! – Он попытался ударить ее еще раз. – Я буду заниматься любовью с дочерью Драгомира Михайловского столько, сколько мне этого захочется!
Мэрили застыла. От слов Бориса по ее спине побежали мурашки. Воспользовавшись мгновенным замешательством девушки, он снова навалился на нее. Внезапно разверзшаяся чернота заполнила собой все вокруг.
Поняв, что Мэрили находится в глубоком обмороке, Борис удовлетворенно улыбнулся: теперь она всецело находилась в его руках. Охваченный приступом возбуждения, он не слышал ни легкого щелчка замка, ни звука открывающейся двери. Чья-то рука тяжело легла на его плечо. Борис рванулся, но, не успев понять, что же происходит, рухнул на пол от сильного удара, обрушившегося на него.
– О милочка, моя дорогая! – простонал он. – Я схожу с ума, еще никогда в жизни я не желал женщину так страстно! Ты должна стать моей!
Борис развернул Мэрили лицом и жадно прижался к ее губам. Она вздрогнула от отвращения, но все же сдержалась. Но когда он попытался грубо раздвинуть ее бедра, она не вынесла этого и решительно оттолкнула его руки.
– Что с тобой, Борис? – воскликнула Мэрили. – Как ты смеешь обращаться со мной так грубо? Я же только второй раз переступила порог твоего дома! За кого в конце концов ты меня принимаешь?
– За обаятельную и страстную женщину! – с жаром ответил Борис, снова протягивая к ней руки. – За женщину, которую я безумно хочу! – Мэрили сделала еще один шаг назад. – Ты разве этого не знаешь? Почему ты меня так мучаешь?
– Всему свое время! – резко возразила Мэрили. – Мне был обещан ужин, а я умираю от голода.
– Ах да! – Борис кивнул и двинулся в сторону маленькой кухни. – Ты совершенно права, прошу прощения. Просто я желаю тебя так страстно, что забываю все на свете! Конечно, давай сначала поужинаем! – Он с грохотом начал переставлять посуду. – А потом мы отправимся с тобой в постель, где нам будет тепло и уютно. Я сделаю все, чтобы нам было хорошо вместе, моя дорогая Наталья!
Он повернулся, чтобы бросить на нее взгляд, полный обожания, и Мэрили удалось выжать из себя жалкое подобие улыбки.
– Тебе это понравится, – сказал Борис, протягивая ей бокал. – Великолепное полусухое шампанское, специально для тебя.
Взяв бокал, Мэрили осушила его одним залпом.
– А вот и пельмени. – Борис внес в комнату большое дымящееся блюдо. – Лучших пельменей не найти во всей Сибири!
Мэрили передернуло – нельзя сказать, что от пельменей шел аппетитный запах. Выпив еще шампанского, Мэрили искренне надеялась, что это позволит ей слегка расслабиться.
– У тебя такая опасная работа, – начала она. – Мне все время приходится беспокоиться за тебя. Что, если вдруг кому-нибудь из твоих подопечных удастся сбежать? Ты не допускаешь такой ужасной возможности?
Борис был рад, что Мэрили не видит его злорадной улыбки. Коварная лиса! Ладно, он поиграет в ее игру! Но только недолго. Борису хотелось взять свое еще до появления Рудольфа, который получил указание прийти около полуночи. Бросив быстрый взгляд на часы, он увидел, что имеет в запасе еще достаточно времени – около двух часов. Собственно говоря, именно по этой причине Борис и забрал ее из ресторана раньше обычного.
– Нет, – в конце концов ответил он на вопрос Мэрили. – Я не допускаю такой возможности, Наталья.
– Но ведь нет на свете такой тюрьмы, из которой нельзя было бы совершить побег: любая из них имеет какие-нибудь недостатки.
– Конечно, – согласился Борис. – Это может случиться даже средь бела дня – при смене караула, инспекциях, в то время, когда заключенные получают пищу. Я даже приказал увеличить число охранников, хотя, по правде говоря, меня это не беспокоит так сильно, как ты думаешь. – Он не смог удержаться, чтобы не бросить на Мэрили испытующий взгляд. – А почему это так волнует тебя?
– Что ты! Мне это совершенно безразлично. – Мэрили попыталась изобразить в глазах кокетство и мягко улыбнулась: – Я только хочу быть уверена, что ты находишься в безопасности. Ты стал значить для меня слишком много, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
– Все будет в порядке, это-то я уж тебе обещаю, – ответил он, раскладывая пельмени по тарелкам. – Не будем терять времени, дорогая Наталья. Огонь в печке догорает, и, я думаю, нам будет намного теплее в постели.
С замирающим сердцем Мэрили села за стол. Борис совсем ничего не пил, и это сильно осложняло ситуацию. Она кивнула на бутылку, поставленную Борисом на стол:
– А ты разве не присоединишься ко мне?
– Нет, с меня хватит вчерашнего вечера. Мне нужна ясная голова и силы в мышцах, я хочу ощутить сполна блаженство, которые мы доставим друг другу.
Мэрили отодвинула тарелку.
– Ешь, – нетерпеливо сказал Борис. – Ты же сама говорила, что умираешь с голоду.
Так или иначе, можно было потянуть еще немного времени. Борис так легко проговорился, что из тюрьмы возможен побег! Она и надеяться на такое не могла.
– Я не ем пельмени. – Мэрили брезгливо отодвинула тарелку в сторону.
– В самом деле? – приподнял одну бровь Борис. – Но это все, что у меня есть. Ешь или пойдешь в постель голодной!
– Не буду! – Настало время затеять ссору. Она вскочила на ноги. – Должна сказать, что не очень-то ты любезный хозяин. Ты даже не спросил, нравится ли мне это блюдо или нет! А узнав, что не нравится, ты всем своим видом показываешь, что тебя это нисколько не заботит! При таком отношении я очень сомневаюсь, что ты увидишь меня в своей постели…
– Ты не поняла. – Борис вскочил следом за ней, так что его стул с грохотом упал на пол. – Маленькая моя, ты запросишь у меня вторую порцию!
– Нет! – Она попыталась увернуться, но Борис быстро подхватил Мэрили на руки и понес к кровати.
Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела Горчакова, срывающего с себя гимнастерку.
– Нет! – Мэрили попыталась вырваться из его цепких объятий. – Нет, ты не можешь это сделать.
– Смогу, – ощерился Горчаков, наваливаясь на нее и начиная снимать с Мэрили платье.
Она защищалась, как могла, чувствуя, насколько неравны их силы. Теперь Горчаков смотрел на нее, обнаженную, странным взглядом, в котором присутствовали одновременно и жестокость, и похоть.
– А теперь, моя лисичка, ты узнаешь, что происходит с женщинами, которые настолько глупы, что пытаются водить за нос самого Бориса Горчакова!
Он попытался раздвинуть ей ноги, но Мэрили, извиваясь, изо всех сил вцепилась в него ногтями. Борис отвесил ей несколько звонких пощечин:
– Черт тебя возьми! Хватит дергаться! Ты будешь моей! – Он попытался ударить ее еще раз. – Я буду заниматься любовью с дочерью Драгомира Михайловского столько, сколько мне этого захочется!
Мэрили застыла. От слов Бориса по ее спине побежали мурашки. Воспользовавшись мгновенным замешательством девушки, он снова навалился на нее. Внезапно разверзшаяся чернота заполнила собой все вокруг.
Поняв, что Мэрили находится в глубоком обмороке, Борис удовлетворенно улыбнулся: теперь она всецело находилась в его руках. Охваченный приступом возбуждения, он не слышал ни легкого щелчка замка, ни звука открывающейся двери. Чья-то рука тяжело легла на его плечо. Борис рванулся, но, не успев понять, что же происходит, рухнул на пол от сильного удара, обрушившегося на него.
Глава 30
Корд склонился над Мэрили. Прошептав ее имя, он приподнял голову девушки и потрепал ее по щекам в надежде привести в чувство.
Мэрили медленно открыла глаза, недоуменно глядя на Корда. Наконец она окончательно пришла в себя.
– Ты… ты…
– С тобой все в порядке, Мэрили? – прервал ее Корд. – Он не успел причинить тебе вреда?
Мэрили вспомнила пережитый кошмар. Повернув голову, она увидела Бориса, неподвижно лежащего на полу.
– Нет, он жив. Просто без сознания, – предвосхитил Корд ее вопрос. – И нам нужно убираться отсюда, пока он не пришел в себя. Быстро одевайся, а я тем временем свяжу его.
Только сейчас Мэрили поняла, что лежит перед Кордом обнаженная, и, смутившись, начала торопливо одеваться. Корд не обращал на нее никакого внимания, он искал глазами, чем бы связать Горчакова, и в конце концов приспособил для этого ремень самого же комиссара, лежащего без сознания.
– Поторапливайся, – приказал он, увидев, что Мэрили еще не готова.
Неожиданно вместо слов благодарности у нее вырвалось со злостью:
– Я никуда с вами не пойду, герр Брандт! Я нашла способ освободить отца и отправляюсь к белым за поддержкой. Если вы попытаетесь меня остановить, я призову на помощь все силы небесные. Ничто меня не сможет остановить, пока я жива.
Перешагнув через Бориса, который, пошевелившись, тихо застонал, Корд через плечо, с кривой улыбкой взглянул на Мэрили:
– Ты все еще не веришь, что я на твоей стороне?
Она уверенно покачала головой.
– Но почему? Почему ты все время стараешься убедить саму себя в этом? – Широкими шагами Корд пересек комнату и крепко прижал к себе Мэрили. – Я люблю тебя… – Его синие глаза обжигали огнем страсти, словно заставляя поверить в сказанное. – Думаю, что полюбил тебя с той самой незабываемой ночи, когда мне впервые довелось сжимать тебя в объятиях.
– Когда ты принял меня за другую? – Мэрили бросила на Корда яростный взгляд. Похоже, он собирался ее поцеловать, и на какое-то мгновение Мэрили вдруг почувствовала, что хочет этого. Но она боялась обнаружить перед Кордом свои чувства и стремительно кинулась к выходу, иначе переполнявшие ее чувства могли бы вырваться наружу.
Корд рванулся следом, и они оба застыли словно пораженные громом – на пороге внезапно открывшейся двери стоял Рудольф. В его руке был зажат револьвер. С победной улыбкой он вошел в комнату. Причмокнув губами в сторону Мэрили, он посмотрел на связанного Бориса.
– Сейчас же развяжи его! – коротко приказал он Корду.
Тяжело было спорить с таким веским аргументом, как револьвер, и Брандт выжидал удобного момента, чтобы выхватить свой собственный. Словно разгадав его мысли, Рудольф, держа Корда на прицеле, приказал ему отстегнуть кобуру и отбросить в сторону. Брандту ничего не оставалось, как молча повиноваться.
Освободив Бориса, который снова при этом застонал, Корд опять встал рядом с Мэрили.
– Если с тобой все в порядке, – продолжил Рудольф, обращаясь к Горчакову, – думаю, тебе бы совсем не помешал глоток спиртного. – Принеси ему выпить! – приказал он Мэрили.
– Сам сходишь! – отрезала она, невольно прижимаясь к Корду.
Борис делал стоические усилия, чтобы подняться на ноги. Не сводя револьвера с Корда и Мэрили, Рудольф проследил взглядом, как Горчаков с трудом добрался до бутылки и, приложив к губам, почти полностью осушил ее.
– Ты… – Он вытер губы рукавом и, не скрывая душившей его ярости, двинулся к Корду. – Ты будешь жалеть, что смерть не приходит так долго, пока с тобой буду разговаривать я и мои ребята.
– Я только выполняю приказ, – смиренно ответил Корд. – Если ты не знаешь, кто я, то позволь представиться: главный исполнитель операции «цюрихских патриотов» по похищению Мэрили Михайловской. Она сбежала, и я имею приказ вернуть ее обратно. Если бы тебе удалось ее изнасиловать, то это бы отразилось на ее стоимости, как ты думаешь?
В словах Корда слышались холодные нотки расчетливого дельца, и с каждым мгновением Мэрили ощущала, что ненавидит его все сильнее и сильнее.
– Ублюдок! – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Проклятый выродок!
Мэрили медленно открыла глаза, недоуменно глядя на Корда. Наконец она окончательно пришла в себя.
– Ты… ты…
– С тобой все в порядке, Мэрили? – прервал ее Корд. – Он не успел причинить тебе вреда?
Мэрили вспомнила пережитый кошмар. Повернув голову, она увидела Бориса, неподвижно лежащего на полу.
– Нет, он жив. Просто без сознания, – предвосхитил Корд ее вопрос. – И нам нужно убираться отсюда, пока он не пришел в себя. Быстро одевайся, а я тем временем свяжу его.
Только сейчас Мэрили поняла, что лежит перед Кордом обнаженная, и, смутившись, начала торопливо одеваться. Корд не обращал на нее никакого внимания, он искал глазами, чем бы связать Горчакова, и в конце концов приспособил для этого ремень самого же комиссара, лежащего без сознания.
– Поторапливайся, – приказал он, увидев, что Мэрили еще не готова.
Неожиданно вместо слов благодарности у нее вырвалось со злостью:
– Я никуда с вами не пойду, герр Брандт! Я нашла способ освободить отца и отправляюсь к белым за поддержкой. Если вы попытаетесь меня остановить, я призову на помощь все силы небесные. Ничто меня не сможет остановить, пока я жива.
Перешагнув через Бориса, который, пошевелившись, тихо застонал, Корд через плечо, с кривой улыбкой взглянул на Мэрили:
– Ты все еще не веришь, что я на твоей стороне?
Она уверенно покачала головой.
– Но почему? Почему ты все время стараешься убедить саму себя в этом? – Широкими шагами Корд пересек комнату и крепко прижал к себе Мэрили. – Я люблю тебя… – Его синие глаза обжигали огнем страсти, словно заставляя поверить в сказанное. – Думаю, что полюбил тебя с той самой незабываемой ночи, когда мне впервые довелось сжимать тебя в объятиях.
– Когда ты принял меня за другую? – Мэрили бросила на Корда яростный взгляд. Похоже, он собирался ее поцеловать, и на какое-то мгновение Мэрили вдруг почувствовала, что хочет этого. Но она боялась обнаружить перед Кордом свои чувства и стремительно кинулась к выходу, иначе переполнявшие ее чувства могли бы вырваться наружу.
Корд рванулся следом, и они оба застыли словно пораженные громом – на пороге внезапно открывшейся двери стоял Рудольф. В его руке был зажат револьвер. С победной улыбкой он вошел в комнату. Причмокнув губами в сторону Мэрили, он посмотрел на связанного Бориса.
– Сейчас же развяжи его! – коротко приказал он Корду.
Тяжело было спорить с таким веским аргументом, как револьвер, и Брандт выжидал удобного момента, чтобы выхватить свой собственный. Словно разгадав его мысли, Рудольф, держа Корда на прицеле, приказал ему отстегнуть кобуру и отбросить в сторону. Брандту ничего не оставалось, как молча повиноваться.
Освободив Бориса, который снова при этом застонал, Корд опять встал рядом с Мэрили.
– Если с тобой все в порядке, – продолжил Рудольф, обращаясь к Горчакову, – думаю, тебе бы совсем не помешал глоток спиртного. – Принеси ему выпить! – приказал он Мэрили.
– Сам сходишь! – отрезала она, невольно прижимаясь к Корду.
Борис делал стоические усилия, чтобы подняться на ноги. Не сводя револьвера с Корда и Мэрили, Рудольф проследил взглядом, как Горчаков с трудом добрался до бутылки и, приложив к губам, почти полностью осушил ее.
– Ты… – Он вытер губы рукавом и, не скрывая душившей его ярости, двинулся к Корду. – Ты будешь жалеть, что смерть не приходит так долго, пока с тобой буду разговаривать я и мои ребята.
– Я только выполняю приказ, – смиренно ответил Корд. – Если ты не знаешь, кто я, то позволь представиться: главный исполнитель операции «цюрихских патриотов» по похищению Мэрили Михайловской. Она сбежала, и я имею приказ вернуть ее обратно. Если бы тебе удалось ее изнасиловать, то это бы отразилось на ее стоимости, как ты думаешь?
В словах Корда слышались холодные нотки расчетливого дельца, и с каждым мгновением Мэрили ощущала, что ненавидит его все сильнее и сильнее.
– Ублюдок! – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Проклятый выродок!