Страница:
Их было шестеро – Бретт видел всех сквозь полуопущенные веки. Без сомнения, это те самые бандиты, о которых говорил хозяин постоялого двора, но слишком уж быстро все произошло. Он не мог ничего сделать. Возможно, окажись с ним его напарник, они смогли бы отстреляться.
Подумав о Сете, Коди тут же вспомнил и о человеке, сидевшем рядом с ним на козлах. С трудом поднявшись на ноги, он обошел дилижанс. Эдам лежал вниз лицом, из раны на его спине сочилась кровь. Бретт было пошел прочь, но тут до него донесся слабый стон. Опустившись на колени, он осторожно перевернул Эдама. Тот был еще жив, но быстро угасал.
Губы Барнса шевельнулись – похоже, он хотел что-то сказать.
– Молчите! – приказал Бретт. – Бандиты оставили лошадей, так что я смогу довезти вас до станции.
Он стал приподниматься, но тут пальцы Эдама вцепились в его руку.
– Нет, – хрипло прошептал тот, – не уходите. Мое время пришло. Я умираю. Я не против – Марта и Лерой ждут меня, но вы… Возьмите это… золото поможет вам забыть… В том месте, куда я направляюсь, оно мне не понадобится – улицы там и так вымощены золотом… – Эдам попытался засмеяться, но силы покидали его. – Ботинки… карта…
И, сделав последний вдох, Барнс отошел в мир иной.
Поднявшись на ноги, Бретт побрел к лошадям и принялся разнуздывать ближнего к нему коня. Рана приносила ему столь мучительные страдания, что он даже не вспоминал о словах умирающего. И лишь когда стал взбираться на коня, до него дошел смысл сказанного Эдамом. Глупо было отказываться от подобного предложения.
Превозмогая боль, он вернулся к телу Барнса. Кажется, тот говорил что-то о ботинках. Здоровой рукой Коди медленно стащил с трупа один ботинок, но в нем ничего не было. Тогда он осторожно принялся стягивать с покойника другой ботинок… На сей раз его рука нащупала сложенный лист бумаги. Развернув находку, Бретт увидел кое-как нарисованный план местности, где Барнс наткнулся на свою золотую жилу. Да, похоже, никому не найти ее – как тот и говорил.
Бретт Коди подумал, что однажды непременно вернется в эти места и разыщет золото. А сейчас ему необходима помощь, так как в противном случае он легко мог отправиться на тот свет вслед за Барнсом и остальными.
Бретт не хотел умирать.
Но не потому, что у него появилась перспектива разбогатеть. Просто его осенило – на рассвете следующего дня он отправится на войну.
Бретт в этот момент решил, что, сражаясь на стороне северян против Юга, он лучше всего сумеет отомстить Синклерам.
Вздохнув, капитан Джон Дрю вновь поглядел на красивую девушку, сидевшую рядом с ним у поручней; в ее зеленых глазах горел страстный огонь. Он понимал, что спорить бесполезно. Они прибыли в Филадельфию накануне. Новости были до того неутешительными, что среди пассажиров судна началась паника. Капитан пытался уговорить девушку вернуться с ним в Англию, но та лишь упрямо вздернула подбородок.
– Мы уже в Америке. Я и без вас могу проделать остаток пути, однако вы пообещали мистеру Розелле, что поможете мне добраться до Нового Орлеана, – надменно проговорила она.
– Я не отказываюсь от своих слов и вчера, кстати, беседовал с капитаном судна. Тот готов рискнуть и попробовать провести вас через линию фронта. Он говорит, что северяне терпимо относятся к морякам, тем более что те всего лишь возят продовольствие, а не поддерживают конфедератов. Но все это не важно, мисс Синклер, поверьте мне. Дело в том, что два форта, охраняющие Новый Орлеан и устье Миссисипи, постоянно обстреливаются юнионистами. Как только форты падут, Новый Орлеан будет взят. Не стоит вам в такое время ехать туда. Даже если вы не хотите возвращаться в Англию, позвольте мне устроить вас в какой-нибудь хороший отель, где можно переждать эти недобрые времена.
Анджела ни о чем таком и думать не желала. Чем ближе была она к Америке, тем больше было ее нетерпение. Уж если Новому Орлеану суждено пасть, то она должна быть рядом с отцом, чтобы поддержать его – ведь после смерти матери у него никого не осталось. Клодия и не подумает заботиться об Элтоне.
Глубоко вздохнув, девушка посмотрела Джону Дрю в глаза и решительно заявила:
– Я еду. И вы не сумеете отговорить меня.
Покачав головой и воздев руки к небу, капитан Дрю воскликнул:
– Храни Господь того янки, который вознамерится встать у вас на пути!
Глава 14
Глава 15
Подумав о Сете, Коди тут же вспомнил и о человеке, сидевшем рядом с ним на козлах. С трудом поднявшись на ноги, он обошел дилижанс. Эдам лежал вниз лицом, из раны на его спине сочилась кровь. Бретт было пошел прочь, но тут до него донесся слабый стон. Опустившись на колени, он осторожно перевернул Эдама. Тот был еще жив, но быстро угасал.
Губы Барнса шевельнулись – похоже, он хотел что-то сказать.
– Молчите! – приказал Бретт. – Бандиты оставили лошадей, так что я смогу довезти вас до станции.
Он стал приподниматься, но тут пальцы Эдама вцепились в его руку.
– Нет, – хрипло прошептал тот, – не уходите. Мое время пришло. Я умираю. Я не против – Марта и Лерой ждут меня, но вы… Возьмите это… золото поможет вам забыть… В том месте, куда я направляюсь, оно мне не понадобится – улицы там и так вымощены золотом… – Эдам попытался засмеяться, но силы покидали его. – Ботинки… карта…
И, сделав последний вдох, Барнс отошел в мир иной.
Поднявшись на ноги, Бретт побрел к лошадям и принялся разнуздывать ближнего к нему коня. Рана приносила ему столь мучительные страдания, что он даже не вспоминал о словах умирающего. И лишь когда стал взбираться на коня, до него дошел смысл сказанного Эдамом. Глупо было отказываться от подобного предложения.
Превозмогая боль, он вернулся к телу Барнса. Кажется, тот говорил что-то о ботинках. Здоровой рукой Коди медленно стащил с трупа один ботинок, но в нем ничего не было. Тогда он осторожно принялся стягивать с покойника другой ботинок… На сей раз его рука нащупала сложенный лист бумаги. Развернув находку, Бретт увидел кое-как нарисованный план местности, где Барнс наткнулся на свою золотую жилу. Да, похоже, никому не найти ее – как тот и говорил.
Бретт Коди подумал, что однажды непременно вернется в эти места и разыщет золото. А сейчас ему необходима помощь, так как в противном случае он легко мог отправиться на тот свет вслед за Барнсом и остальными.
Бретт не хотел умирать.
Но не потому, что у него появилась перспектива разбогатеть. Просто его осенило – на рассвете следующего дня он отправится на войну.
Бретт в этот момент решил, что, сражаясь на стороне северян против Юга, он лучше всего сумеет отомстить Синклерам.
Вздохнув, капитан Джон Дрю вновь поглядел на красивую девушку, сидевшую рядом с ним у поручней; в ее зеленых глазах горел страстный огонь. Он понимал, что спорить бесполезно. Они прибыли в Филадельфию накануне. Новости были до того неутешительными, что среди пассажиров судна началась паника. Капитан пытался уговорить девушку вернуться с ним в Англию, но та лишь упрямо вздернула подбородок.
– Мы уже в Америке. Я и без вас могу проделать остаток пути, однако вы пообещали мистеру Розелле, что поможете мне добраться до Нового Орлеана, – надменно проговорила она.
– Я не отказываюсь от своих слов и вчера, кстати, беседовал с капитаном судна. Тот готов рискнуть и попробовать провести вас через линию фронта. Он говорит, что северяне терпимо относятся к морякам, тем более что те всего лишь возят продовольствие, а не поддерживают конфедератов. Но все это не важно, мисс Синклер, поверьте мне. Дело в том, что два форта, охраняющие Новый Орлеан и устье Миссисипи, постоянно обстреливаются юнионистами. Как только форты падут, Новый Орлеан будет взят. Не стоит вам в такое время ехать туда. Даже если вы не хотите возвращаться в Англию, позвольте мне устроить вас в какой-нибудь хороший отель, где можно переждать эти недобрые времена.
Анджела ни о чем таком и думать не желала. Чем ближе была она к Америке, тем больше было ее нетерпение. Уж если Новому Орлеану суждено пасть, то она должна быть рядом с отцом, чтобы поддержать его – ведь после смерти матери у него никого не осталось. Клодия и не подумает заботиться об Элтоне.
Глубоко вздохнув, девушка посмотрела Джону Дрю в глаза и решительно заявила:
– Я еду. И вы не сумеете отговорить меня.
Покачав головой и воздев руки к небу, капитан Дрю воскликнул:
– Храни Господь того янки, который вознамерится встать у вас на пути!
Глава 14
Лео Коди поднял вверх бутылку, чтобы вылить себе в глотку последние капли. Он был в стельку пьян, иначе не позволил бы себе задержаться на кладбище допоздна. Лео решил украсть бутылку, но, когда снимал ее с магазинной полки, его заметили. Он бросился бежать и скрылся на кладбище, задумав отлежаться где-нибудь между могил, пока его ищут. Впрочем, вряд ли лавочник пустился на его поиски, так что Лео устроился поудобнее, прислонившись к какому-то памятнику, и принялся потягивать вино. Да пусть хоть весь Новый Орлеан сдохнет от страха перед янки – ему наплевать. Лишь бы было что выпить.
Однако сейчас Коди-старший принялся размышлять над тем, что делать дальше. Словно сквозь сон он слышал какой-то шум, звон колоколов, крики; небо над городом осветилось отблесками пожара. Кто-то говорил, что янки не остановить, что тысячи тюков хлопка пропали в огне. Горели также склады с табаком и сахаром.
Лео было наплевать и на это. Да пусть весь чертов город хоть дотла выгорит. Он закрыл глаза в надежде, что голова перестанет кружиться и он уснет. А когда проснется, уйдет с кладбища. Паника еще не кончится, так что Лео, пожалуй, сумеет стянуть парочку-другую бутылок.
Сет Уайт потянул на себя тяжелую, окованную железом дверь склепа, и та, слегка заскрипев, подалась. Еще раз взглянув на багровое небо, он вошел внутрь. Все уже были на месте.
– Началась настоящая истерия, – заявил Сет, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Новый Орлеан превратился в ад. Люди сходят с ума.
– А как же иначе, – сухо заметил Миллард Дюбоз. – Чего вы ожидали? Ловелл вывел свои войска, и мы остались без защиты.
– Да, черт возьми, – воскликнул Гарди Максвелл, – а ведь почти все солдаты южной Луизианы и Миссисипи в прошлом месяце были отправлены в Виргинию!
Доктор Винсон Дюваль, сидевший в кресле-качалке, так и не пригодившемся Элме Татвайлер, оглядывался по сторонам, пока остальные горячо спорили. Почти все пространство небольшой комнаты занимали два гроба, покрытых тканью. Окно в задней стене склепа и два небольших окошечка в двери пропускали в помещение немного дневного света, но дышать было почти нечем. Дюваль предпочел бы встречаться с единомышленниками в другом месте, но был согласен с тем, что здесь безопаснее всего.
– Господа, – присоединился он к хору голосов, – послушайте, мы же знали, что Новый Орлеан обречен. Это стало ясно после того, как армада федерального флота миновала наши форты. К тому же нам было известно, что генерал Ловелл давно думал об эвакуации. Он приказал увезти легкую артиллерию, а также одеяла, лекарства, фургоны, – словом, все! Нет! – Дюваль покачал головой. – Я ошибаюсь. Тяжелые пушки с плотины они не взяли, потому что с ними без ядер нечего делать. Так что… Новому Орлеану остается только сдаться, чтобы избежать большого кровопролития.
– А вы были на плотине? – закричал Тобиас Редфорд. – Кто-нибудь из вас был там? – Диким взглядом он обвел лица собравшихся в склепе людей. – Там находится обезумевшая толпа стариков, женщин и детей, вооруженных кухонными ножами и пистолетами. Они знают, что бессильны перед северянами и не смогут остановить их, но надеются таким образом выразить свое презрение к янки.
Сет в сердцах ударил кулаком по стене и тут же поморщился от боли.
– Все это из-за чрезмерной самоуверенности, беспомощной стратегии, трусости, плохой подготовки и идиотского решения Ричмонда защищать Виргинию, черт бы его побрал!
– Но с этим мы ничего не можем поделать, – попытался урезонить собравшихся Миллард Дюбоз. – Давайте лучше вспомним, зачем собрались здесь, поставим перед собой цели и разойдемся по домам, потому что пока мы нужнее нашим близким. Согласны?
– Ну наладим мы каналы связи для того, чтобы доставать информацию, – фыркнул Гарди, – и что? Кому эта информация нужна?
– Нам нельзя оставаться отрезанными от остального мира, – напомнил ему доктор Дюваль. – Мы должны сообщать нашим войскам обо всем, что здесь происходит, Гарди. К тому же я еще не сбрасываю со счетов возможность неожиданной контратаки. Кстати, – добавил он, – Миллард прав. Было опасно приходить сюда. Боюсь, вражеские разведчики рыщут повсюду, и они не преминут сообщить хозяевам, куда направилась группка хорошо одетых джентльменов. Не нужно обладать слишком богатым воображением, чтобы понять, чем мы тут занимаемся.
– Совершенно верно, – согласился с ним Сет. Затем он вспомнил: – Неподалеку я видел какого-то человека. На вид он был совершенно пьян, но я подумал, что вряд ли кому придет в голову напиваться ночью на кладбище. Еще кто-нибудь видел его?
– Да. Но этот пьянчуга не причинит вреда, – заговорил Миллард. – Несколько лет назад он работал у Синклера надсмотрщиком. Потом что-то у них произошло – Элтон никогда не объяснял, в чем дело.
– Помню-помню, – вмешался Тобиас. – Лео Коди. Он приходил ко мне в поисках работы. Я справился о нем у Элтона, но тот посоветовал не нанимать его. С тех пор я несколько раз видел малого пьяным в трущобах. Не думаю, что он шпионит.
– Этот тип ненавидит бывшего хозяина, – проговорил Миллард. – Помните, я ходил уговаривать Элтона прийти на собрание? Коди тоже слонялся там. Элтон его не заметил, а вот он видел Синклера и проклинал его последними словами, даже разбил бутылку, когда тот прошел мимо. Может, и к лучшему, что Элтон не пришел сегодня, а то как бы этот дуралей не разбил еще одной бутылки.
Посмеявшись и убедившись, что никто не подсматривает за ними, мужчины направились по домам.
А неподалеку от склепа, где они собирались, спал мертвецким сном Лео Коди. Больше на кладбище никого не было – те, кто остался в городе, предпочитали сидеть дома, другие присоединились к безумствующей толпе, пытавшейся защитить себя и своих детей от врага.
Лео проснулся позже и, оглядевшись по сторонам, оторопел. Он не обращал внимания на тяжелую головную боль, потому что у него явно начались галлюцинации. Черт возьми, он сумеет выбраться отсюда, только бы дрожащие ноги не подвели.
– Да, Лео, я говорю с тобой, – раздался незнакомый голос.
Коди хотел было побежать, но вдруг замер от страха – голос шел прямо из-под земли, из-под большого могильного камня. Как ни силился, Лео не мог разглядеть ничего, кроме непонятного белого ореола. Задрожав от страха, он откашлялся и пробормотал:
– Отпустите меня… Отпустите… Я не сделал ничего дурного…
– Но тебе никто не причинит вреда, Лео. Не причинит, – повторил Голос, – если ты внимательно выслушаешь все, что я тебе скажу. Но если только ты вздумаешь убежать, я найду тебя и убью.
Лео Коди не был суеверным человеком и не боялся нечистой силы. Но все же ему не нравилось кладбище и особенно этот Голос, шедший, казалось, из-под земли, называвший его по имени и грозивший убить. Впрочем, Голос не был злым. Скорее, звучал равнодушно. Однако каким-то непонятным образом Лео понял, что угроза – не пустой звук и стоящий за Голосом человек способен выполнить то, что обещал.
С трудом сглотнув, он устало ответил Голосу:
– Ладно. Я слушаю. Кто вы такой, черт возьми, и какого дьявола вам от меня надо?
– Это не важно, – ответил Голос. – Важно другое. Я хочу дать тебе работу.
– Работу? – переспросил Коди. – Новый Орлеан в огне. Завтра утром янки будут повсюду, а у меня уже сегодня голова трещит от выпитого. Так с чего же это я должен поверить, что какой-то Голос, идущий из-под могильного камня, ни с того ни с сего даст мне работу?
– С тобой ничего не случится, если ты просто выслушаешь меня, – заявил Голос.
– Я же сказал, что слушаю. – Лео отвернулся в сторону, не желая все время пялиться на могилу. А то как бы и в самом деле не поверить, что с ним разговаривает усопший, так и свихнуться недолго.
– Ты знаешь человека по имени Элтон Синклер. – Это был не вопрос, а утверждение.
Не сдержавшись, Лео повернулся к могиле.
– Да уж, знаю, – ответил он. – Но какое отношение этот мерзавец имеет к делу?
Таинственный собеседник усмехнулся:
– Что там у тебя с ним произошло? Почему Синклер выгнал тебя и ты не смог найти приличной работы?
– Он заявил, будто я избиваю рабов, и сделал так, чтобы никто больше не нанимал меня, – с готовностью пожаловался Лео.
– Я хочу, чтобы ты не выпускал его из виду, знал о каждом его шаге. Но он не должен догадываться, что за ним следят. Ты будешь неотступно следовать за ним, будешь слушать все, что он говорит. Днем и ночью.
– Да запросто, – хвастливо заявил Лео. – Но к чему это вам?
Холодное высокомерие Голоса неожиданно сменилось раздражением.
– Это тебя не касается. Работа заключается в том, чтобы, черт возьми, следить за Синклером и сообщать мне о своих наблюдениях. Раз в неделю.
Лео решил, что эта задумка абсолютно нелепа, но ему было интересно, чем все это закончится.
– И во сколько же теперь оцениваются такие услуги? – поинтересовался он.
– Я вообще ничего не оцениваю, идиот, – ответил Голос. – Ты будешь получать за работу двадцать долларов в неделю.
У Лео закружилась голова – на сей раз давало себя знать выпитое.
– Так вы говорите, двадцать? – переспросил он.
– Да, именно столько я предложил тебе. Только не вздумай обманывать меня. Не вздумай сказать, что следил за ним, если сам в это время валялся в сточной канаве. Я сразу пойму, что ты лжешь, потому что отлично знаком с его привычками и твоими. Я хочу знать, ведет ли он обычный образ жизни или что-то в ней меняется. Будешь приходить сюда каждую субботу в полночь – для доклада. Направляйся к склепу Татвайлеров – это в третьем ряду у восточных ворот кладбища. Вставай у стены и, если никого рядом не будет, говори. Но не пытайся даже заглянуть в склеп, – зловеще предупредил Голос.
– Не беспокойтесь. Это мне и в голову не придет. Разве что зайду за платой, – добавил он нахально.
– В этом нет необходимости. Деньги ты найдешь на верхней ступеньке. Если я буду удовлетворен твоим докладом, то на следующей неделе тоже заплачу тебе, и так далее… Ты понял?
Лео усердно закивал.
– За ним будет нетрудно следить, – продолжал Голос. – С тех пор как его жена умерла, он никуда не ходит и ничего не делает. Твоя задача – выяснить, не изменил ли он своим привычкам.
– А я и не знал, что его жена умерла, – пробормотал Лео. Потом его осенило: – Кстати, как мне называть вас?
– Тебе никак не надо называть меня, – холодно отрезал Голос. – Собирай свои пожитки и этой же ночью отправляйся в Бель-Клер. Я хочу получить первую информацию в следующую субботу.
Лео ухмыльнулся. Это начинало ему нравиться. Неплохо будет иметь хоть немного денег, а что может быть проще слежки за человеком, которого ненавидишь? Он надеялся, что Синклер делает что-то отвратительное, что-то грязное. Тогда, может, он попадет в беду. Может, его даже повесят. Взволнованный этими мыслями, Лео захотел немедленно выпить, чтобы отпраздновать нежданную удачу. К тому же он вдруг ощутил поистине волчий голод. Несмотря на истерию, охватившую город, наверняка где-нибудь еще можно найти съестное, если заплатить, разумеется.
– Эй! – крикнул он, обращаясь к Голосу. – А как насчет аванса? Я ничего не смогу сделать, пока не наемся до отвала – уж не помню, когда ел в последний раз.
Могильный камень, как ему и подобало, был нем.
Ни звука.
Медленно, осторожно поднялся Лео на ноги и на цыпочках обошел странную могилу.
Но никого не увидел.
Похоже, Голос беззвучно ушел с кладбища.
Ужасную новость они услышали еще перед тем, как судно вошло в пролив Миссисипи. Капитан Брэнниган хотел повернуть от побережья Флориды, когда навстречу им попался корабль, с которого сообщили, что Конфедерация потеряла восемь судов, пытаясь противостоять флоту Фаррагута.
– Они не пропустят нас, – предсказал капитан Брэнниган. – Если бы я и члены моей команды не были такими стариками и если бы мы к тому же не подняли белый флаг, нас бы разбомбили в пух и прах. Вы заметили, что мимо нас прошли уже три корабля федеральных сил?
Решив не поддаваться его уговорам, Анджела настойчиво проговорила:
– Вам хорошо заплатили, капитан, и я лишь прошу вас попробовать. Но если вы боитесь, то высадите меня на берег, и остаток пути я проделаю сама.
Однако капитан не собирался оставлять ее одну – Анджела давно догадалась об этом.
– Мы заплывем так далеко, как они позволят нам, – угрюмо пообещал моряк. – Но как только нам подадут знак поворачивать, я тут же подчинюсь приказу. Если хотите, мисс, прыгайте за борт и плывите вперед.
Анджела ничуть не сомневалась, что при необходимости так и поступит.
Вскоре небо потемнело от поднимавшейся в воздух гари, невыносимо запахло дымом многочисленных пожарищ на плотине. Вокруг их суденышка дрейфовали другие суда – они бросили якорь, потому что янки остановили их и не пропускали вперед. Как и капитан Брэнниган, их хозяева были рыбаками, а не солдатами, и не имели к военным действиям никакого отношения.
Анджела стояла у штурвала, ее рыжие волосы развевались на ветру, щеки раскраснелись, платье намокло от соленых брызг. Она отчаянно хотела поскорее попасть домой. Узнать после всех лет разлуки с родным краем, что Новый Орлеан сдался врагу, было невыносимо. Больше чем когда бы то ни было она хотела оказаться сейчас рядом с отцом.
Внезапно услышав ругань капитана, девушка чуть не выпустила штурвал.
– Что? Что случилось? – взволнованно спросила она.
Проследив за его взглядом, Анджела застонала: к ним приближался корабль федеральных сил.
Обычный речной пароход был переделан в военный корабль; борта его для защиты от пуль обшили толстыми досками.
– Своими пушками, – заметил Брэнниган, – они могут разнести нас в щепки. Бросайте якорь! – закричал он, повернув голову.
Анджела наблюдала за тем, как корабль янки подходил все ближе. Вот он оказался совсем рядом, и тогда с него на судно капитана Брэннигана перекинули доску, по которой к ним быстро перешли офицер и два матроса.
Офицер коротко представился, назвавшись капитаном Дарэмом, и спросил, что здесь делает рыболовецкое судно.
– Может, вы не заметили, – полным презрения голосом проговорил он, – но вокруг ведутся военные действия, капитан.
– Он работает на меня, – громко произнесла Анджела, выступая вперед. Назвав свое имя, она вкратце описала ситуацию. – Как видите, мы ни для кого не представляем опасности. Пропустите нас, мне очень нужно домой.
Улыбнувшись столь неожиданной просьбе, капитан Дарэм подчеркнуто вежливым тоном сообщил:
– Еще вчера наш флот мог либо утонуть, либо оказаться взорванным в последней битве за Новый Орлеан. Капитан Фаррагут послал в город приказ сдаться. Мы слышали, что мэр отказался подчиниться, так что теперь нам остается лишь ждать продолжения событий. Словом, я бы предпочел не пропускать вперед это судно.
– Я понимаю вас, сэр, – заговорил Брэнниган, – а уж после того, что я услышал от вас, у меня пропало всякое желание плыть дальше. Но что же будет? Вы ведь не собираетесь бомбить город?
– Нет, – усмехнулся Дарэм. – Фаррагут потребовал, чтобы из города эвакуировали всех женщин, стариков и детей, поскольку вот-вот начнется стрельба, на что мэр ответил, что в этом нет необходимости – в городе никого, кроме этих самых женщин и детей, уже не осталось. Но, – добавил он, – капитан Фаррагут тут же послал новое сообщение и заявил, что, если услышит хоть один выстрел, его войска сровняют Новый Орлеан с землей.
Анджеле была невыносима даже мысль о том, что ее любимый город может быть уничтожен.
– Черт бы вас побрал! – процедила она сквозь зубы. Ее глаза пылали огнем. – Будьте вы все прокляты!
Капитан Брэнниган отвернулся. Ему уже доводилось сталкиваться с проявлениями буйного темперамента мисс Анджелы Синклер и не хотелось, чтобы Дарэм подумал, будто он оправдывает ее поведение.
– Мы потеряли много хороших солдат, мисс Синклер. Обе стороны понесли большие потери, – холодно произнес военный.
– Тогда убирайтесь отсюда! – взорвалась Анджела. – Убирайтесь к чертям с Юга, возвращайтесь к себе на Север и займитесь своими делами. Мы сможем решить свои проблемы без вашего вмешательства. Если бы у нас было время, мы поставили бы вопрос о рабстве на голосование. К чему эта война? Зачем? – Всплеснув руками, девушка огляделась вокруг, зная, что попусту тратит слова.
Как и положено офицеру, капитан Дарэм спокойно выслушал ее гневную тираду и не спеша проговорил:
– Вам придется вернуться. Уходите из этих вод, сэр. Вам запрещено плыть дальше. Если ваше судно будет здесь утром, я не смогу гарантировать вашей безопасности.
Как только янки ушли, капитан Брэнниган шагнул к Анджеле, которая в отчаянии смотрела на вражеский корабль. Старик попытался шуткой утешить ее:
– Кажется, настало время прыгать за борт, а, мисс Синклер? Впрочем, дождитесь лучше темноты. Боюсь, вы нажили себе врагов и как бы они не превратили вас в плавучую мишень, если вы рискнете пуститься в путь сейчас.
– Но нас еще не разбили, – возразила девушка.
– Нет, мадам, вы ошибаетесь. – С этими словами Брэнниган приказал поднимать якорь.
Схватив его за руку, Анджела умоляюще произнесла:
– Они не смогут увидеть нас ночью…
Старик устало потер рукой лоб. Терпеливым тоном, каким обычно разговаривают с детьми, он спросил:
– И куда же мы, по-вашему, направимся, мисс Синклер?
– Нам необязательно заходить в Новый Орлеан! – возбужденно воскликнула Анджела. – Вы можете доставить меня домой по реке. Она протекает прямо перед нашим домом и…
– Нет, мисс. – Брэнниган решительно покачал головой. – Я не пойду вверх по реке. Мы не знаем, сколько кораблей противника находится на Миссисипи.
– Но мы сможем пересечь реку у Мейн-Пасса и подняться вверх через залив Бэтериа-Бей. Папа часто направлял суда к нам именно этим путем. Я знаю место, где вы сможете высадить меня на берег, – горячо говорила девушка, – а уж оттуда я как-нибудь дойду до Бель-Клера сама. Ну, пожалуйста, капитан, – молила она. – Это мой единственный шанс! Прошу вас. Неужели вы не понимаете?
– Хорошо, – буркнул Брэнниган, злясь на себя за уступчивость. – Но если нас возьмут в плен или обстреляют, не вините в этом меня.
Встав на цыпочки, девушка поцеловала его в щеку и принялась молить Бога о том, чтобы они благополучно проделали опасный путь.
«Скоро, – пела ее душа, – очень скоро я буду дома!»
Однако сейчас Коди-старший принялся размышлять над тем, что делать дальше. Словно сквозь сон он слышал какой-то шум, звон колоколов, крики; небо над городом осветилось отблесками пожара. Кто-то говорил, что янки не остановить, что тысячи тюков хлопка пропали в огне. Горели также склады с табаком и сахаром.
Лео было наплевать и на это. Да пусть весь чертов город хоть дотла выгорит. Он закрыл глаза в надежде, что голова перестанет кружиться и он уснет. А когда проснется, уйдет с кладбища. Паника еще не кончится, так что Лео, пожалуй, сумеет стянуть парочку-другую бутылок.
Сет Уайт потянул на себя тяжелую, окованную железом дверь склепа, и та, слегка заскрипев, подалась. Еще раз взглянув на багровое небо, он вошел внутрь. Все уже были на месте.
– Началась настоящая истерия, – заявил Сет, не обращаясь ни к кому в отдельности. – Новый Орлеан превратился в ад. Люди сходят с ума.
– А как же иначе, – сухо заметил Миллард Дюбоз. – Чего вы ожидали? Ловелл вывел свои войска, и мы остались без защиты.
– Да, черт возьми, – воскликнул Гарди Максвелл, – а ведь почти все солдаты южной Луизианы и Миссисипи в прошлом месяце были отправлены в Виргинию!
Доктор Винсон Дюваль, сидевший в кресле-качалке, так и не пригодившемся Элме Татвайлер, оглядывался по сторонам, пока остальные горячо спорили. Почти все пространство небольшой комнаты занимали два гроба, покрытых тканью. Окно в задней стене склепа и два небольших окошечка в двери пропускали в помещение немного дневного света, но дышать было почти нечем. Дюваль предпочел бы встречаться с единомышленниками в другом месте, но был согласен с тем, что здесь безопаснее всего.
– Господа, – присоединился он к хору голосов, – послушайте, мы же знали, что Новый Орлеан обречен. Это стало ясно после того, как армада федерального флота миновала наши форты. К тому же нам было известно, что генерал Ловелл давно думал об эвакуации. Он приказал увезти легкую артиллерию, а также одеяла, лекарства, фургоны, – словом, все! Нет! – Дюваль покачал головой. – Я ошибаюсь. Тяжелые пушки с плотины они не взяли, потому что с ними без ядер нечего делать. Так что… Новому Орлеану остается только сдаться, чтобы избежать большого кровопролития.
– А вы были на плотине? – закричал Тобиас Редфорд. – Кто-нибудь из вас был там? – Диким взглядом он обвел лица собравшихся в склепе людей. – Там находится обезумевшая толпа стариков, женщин и детей, вооруженных кухонными ножами и пистолетами. Они знают, что бессильны перед северянами и не смогут остановить их, но надеются таким образом выразить свое презрение к янки.
Сет в сердцах ударил кулаком по стене и тут же поморщился от боли.
– Все это из-за чрезмерной самоуверенности, беспомощной стратегии, трусости, плохой подготовки и идиотского решения Ричмонда защищать Виргинию, черт бы его побрал!
– Но с этим мы ничего не можем поделать, – попытался урезонить собравшихся Миллард Дюбоз. – Давайте лучше вспомним, зачем собрались здесь, поставим перед собой цели и разойдемся по домам, потому что пока мы нужнее нашим близким. Согласны?
– Ну наладим мы каналы связи для того, чтобы доставать информацию, – фыркнул Гарди, – и что? Кому эта информация нужна?
– Нам нельзя оставаться отрезанными от остального мира, – напомнил ему доктор Дюваль. – Мы должны сообщать нашим войскам обо всем, что здесь происходит, Гарди. К тому же я еще не сбрасываю со счетов возможность неожиданной контратаки. Кстати, – добавил он, – Миллард прав. Было опасно приходить сюда. Боюсь, вражеские разведчики рыщут повсюду, и они не преминут сообщить хозяевам, куда направилась группка хорошо одетых джентльменов. Не нужно обладать слишком богатым воображением, чтобы понять, чем мы тут занимаемся.
– Совершенно верно, – согласился с ним Сет. Затем он вспомнил: – Неподалеку я видел какого-то человека. На вид он был совершенно пьян, но я подумал, что вряд ли кому придет в голову напиваться ночью на кладбище. Еще кто-нибудь видел его?
– Да. Но этот пьянчуга не причинит вреда, – заговорил Миллард. – Несколько лет назад он работал у Синклера надсмотрщиком. Потом что-то у них произошло – Элтон никогда не объяснял, в чем дело.
– Помню-помню, – вмешался Тобиас. – Лео Коди. Он приходил ко мне в поисках работы. Я справился о нем у Элтона, но тот посоветовал не нанимать его. С тех пор я несколько раз видел малого пьяным в трущобах. Не думаю, что он шпионит.
– Этот тип ненавидит бывшего хозяина, – проговорил Миллард. – Помните, я ходил уговаривать Элтона прийти на собрание? Коди тоже слонялся там. Элтон его не заметил, а вот он видел Синклера и проклинал его последними словами, даже разбил бутылку, когда тот прошел мимо. Может, и к лучшему, что Элтон не пришел сегодня, а то как бы этот дуралей не разбил еще одной бутылки.
Посмеявшись и убедившись, что никто не подсматривает за ними, мужчины направились по домам.
А неподалеку от склепа, где они собирались, спал мертвецким сном Лео Коди. Больше на кладбище никого не было – те, кто остался в городе, предпочитали сидеть дома, другие присоединились к безумствующей толпе, пытавшейся защитить себя и своих детей от врага.
Лео проснулся позже и, оглядевшись по сторонам, оторопел. Он не обращал внимания на тяжелую головную боль, потому что у него явно начались галлюцинации. Черт возьми, он сумеет выбраться отсюда, только бы дрожащие ноги не подвели.
– Да, Лео, я говорю с тобой, – раздался незнакомый голос.
Коди хотел было побежать, но вдруг замер от страха – голос шел прямо из-под земли, из-под большого могильного камня. Как ни силился, Лео не мог разглядеть ничего, кроме непонятного белого ореола. Задрожав от страха, он откашлялся и пробормотал:
– Отпустите меня… Отпустите… Я не сделал ничего дурного…
– Но тебе никто не причинит вреда, Лео. Не причинит, – повторил Голос, – если ты внимательно выслушаешь все, что я тебе скажу. Но если только ты вздумаешь убежать, я найду тебя и убью.
Лео Коди не был суеверным человеком и не боялся нечистой силы. Но все же ему не нравилось кладбище и особенно этот Голос, шедший, казалось, из-под земли, называвший его по имени и грозивший убить. Впрочем, Голос не был злым. Скорее, звучал равнодушно. Однако каким-то непонятным образом Лео понял, что угроза – не пустой звук и стоящий за Голосом человек способен выполнить то, что обещал.
С трудом сглотнув, он устало ответил Голосу:
– Ладно. Я слушаю. Кто вы такой, черт возьми, и какого дьявола вам от меня надо?
– Это не важно, – ответил Голос. – Важно другое. Я хочу дать тебе работу.
– Работу? – переспросил Коди. – Новый Орлеан в огне. Завтра утром янки будут повсюду, а у меня уже сегодня голова трещит от выпитого. Так с чего же это я должен поверить, что какой-то Голос, идущий из-под могильного камня, ни с того ни с сего даст мне работу?
– С тобой ничего не случится, если ты просто выслушаешь меня, – заявил Голос.
– Я же сказал, что слушаю. – Лео отвернулся в сторону, не желая все время пялиться на могилу. А то как бы и в самом деле не поверить, что с ним разговаривает усопший, так и свихнуться недолго.
– Ты знаешь человека по имени Элтон Синклер. – Это был не вопрос, а утверждение.
Не сдержавшись, Лео повернулся к могиле.
– Да уж, знаю, – ответил он. – Но какое отношение этот мерзавец имеет к делу?
Таинственный собеседник усмехнулся:
– Что там у тебя с ним произошло? Почему Синклер выгнал тебя и ты не смог найти приличной работы?
– Он заявил, будто я избиваю рабов, и сделал так, чтобы никто больше не нанимал меня, – с готовностью пожаловался Лео.
– Я хочу, чтобы ты не выпускал его из виду, знал о каждом его шаге. Но он не должен догадываться, что за ним следят. Ты будешь неотступно следовать за ним, будешь слушать все, что он говорит. Днем и ночью.
– Да запросто, – хвастливо заявил Лео. – Но к чему это вам?
Холодное высокомерие Голоса неожиданно сменилось раздражением.
– Это тебя не касается. Работа заключается в том, чтобы, черт возьми, следить за Синклером и сообщать мне о своих наблюдениях. Раз в неделю.
Лео решил, что эта задумка абсолютно нелепа, но ему было интересно, чем все это закончится.
– И во сколько же теперь оцениваются такие услуги? – поинтересовался он.
– Я вообще ничего не оцениваю, идиот, – ответил Голос. – Ты будешь получать за работу двадцать долларов в неделю.
У Лео закружилась голова – на сей раз давало себя знать выпитое.
– Так вы говорите, двадцать? – переспросил он.
– Да, именно столько я предложил тебе. Только не вздумай обманывать меня. Не вздумай сказать, что следил за ним, если сам в это время валялся в сточной канаве. Я сразу пойму, что ты лжешь, потому что отлично знаком с его привычками и твоими. Я хочу знать, ведет ли он обычный образ жизни или что-то в ней меняется. Будешь приходить сюда каждую субботу в полночь – для доклада. Направляйся к склепу Татвайлеров – это в третьем ряду у восточных ворот кладбища. Вставай у стены и, если никого рядом не будет, говори. Но не пытайся даже заглянуть в склеп, – зловеще предупредил Голос.
– Не беспокойтесь. Это мне и в голову не придет. Разве что зайду за платой, – добавил он нахально.
– В этом нет необходимости. Деньги ты найдешь на верхней ступеньке. Если я буду удовлетворен твоим докладом, то на следующей неделе тоже заплачу тебе, и так далее… Ты понял?
Лео усердно закивал.
– За ним будет нетрудно следить, – продолжал Голос. – С тех пор как его жена умерла, он никуда не ходит и ничего не делает. Твоя задача – выяснить, не изменил ли он своим привычкам.
– А я и не знал, что его жена умерла, – пробормотал Лео. Потом его осенило: – Кстати, как мне называть вас?
– Тебе никак не надо называть меня, – холодно отрезал Голос. – Собирай свои пожитки и этой же ночью отправляйся в Бель-Клер. Я хочу получить первую информацию в следующую субботу.
Лео ухмыльнулся. Это начинало ему нравиться. Неплохо будет иметь хоть немного денег, а что может быть проще слежки за человеком, которого ненавидишь? Он надеялся, что Синклер делает что-то отвратительное, что-то грязное. Тогда, может, он попадет в беду. Может, его даже повесят. Взволнованный этими мыслями, Лео захотел немедленно выпить, чтобы отпраздновать нежданную удачу. К тому же он вдруг ощутил поистине волчий голод. Несмотря на истерию, охватившую город, наверняка где-нибудь еще можно найти съестное, если заплатить, разумеется.
– Эй! – крикнул он, обращаясь к Голосу. – А как насчет аванса? Я ничего не смогу сделать, пока не наемся до отвала – уж не помню, когда ел в последний раз.
Могильный камень, как ему и подобало, был нем.
Ни звука.
Медленно, осторожно поднялся Лео на ноги и на цыпочках обошел странную могилу.
Но никого не увидел.
Похоже, Голос беззвучно ушел с кладбища.
Ужасную новость они услышали еще перед тем, как судно вошло в пролив Миссисипи. Капитан Брэнниган хотел повернуть от побережья Флориды, когда навстречу им попался корабль, с которого сообщили, что Конфедерация потеряла восемь судов, пытаясь противостоять флоту Фаррагута.
– Они не пропустят нас, – предсказал капитан Брэнниган. – Если бы я и члены моей команды не были такими стариками и если бы мы к тому же не подняли белый флаг, нас бы разбомбили в пух и прах. Вы заметили, что мимо нас прошли уже три корабля федеральных сил?
Решив не поддаваться его уговорам, Анджела настойчиво проговорила:
– Вам хорошо заплатили, капитан, и я лишь прошу вас попробовать. Но если вы боитесь, то высадите меня на берег, и остаток пути я проделаю сама.
Однако капитан не собирался оставлять ее одну – Анджела давно догадалась об этом.
– Мы заплывем так далеко, как они позволят нам, – угрюмо пообещал моряк. – Но как только нам подадут знак поворачивать, я тут же подчинюсь приказу. Если хотите, мисс, прыгайте за борт и плывите вперед.
Анджела ничуть не сомневалась, что при необходимости так и поступит.
Вскоре небо потемнело от поднимавшейся в воздух гари, невыносимо запахло дымом многочисленных пожарищ на плотине. Вокруг их суденышка дрейфовали другие суда – они бросили якорь, потому что янки остановили их и не пропускали вперед. Как и капитан Брэнниган, их хозяева были рыбаками, а не солдатами, и не имели к военным действиям никакого отношения.
Анджела стояла у штурвала, ее рыжие волосы развевались на ветру, щеки раскраснелись, платье намокло от соленых брызг. Она отчаянно хотела поскорее попасть домой. Узнать после всех лет разлуки с родным краем, что Новый Орлеан сдался врагу, было невыносимо. Больше чем когда бы то ни было она хотела оказаться сейчас рядом с отцом.
Внезапно услышав ругань капитана, девушка чуть не выпустила штурвал.
– Что? Что случилось? – взволнованно спросила она.
Проследив за его взглядом, Анджела застонала: к ним приближался корабль федеральных сил.
Обычный речной пароход был переделан в военный корабль; борта его для защиты от пуль обшили толстыми досками.
– Своими пушками, – заметил Брэнниган, – они могут разнести нас в щепки. Бросайте якорь! – закричал он, повернув голову.
Анджела наблюдала за тем, как корабль янки подходил все ближе. Вот он оказался совсем рядом, и тогда с него на судно капитана Брэннигана перекинули доску, по которой к ним быстро перешли офицер и два матроса.
Офицер коротко представился, назвавшись капитаном Дарэмом, и спросил, что здесь делает рыболовецкое судно.
– Может, вы не заметили, – полным презрения голосом проговорил он, – но вокруг ведутся военные действия, капитан.
– Он работает на меня, – громко произнесла Анджела, выступая вперед. Назвав свое имя, она вкратце описала ситуацию. – Как видите, мы ни для кого не представляем опасности. Пропустите нас, мне очень нужно домой.
Улыбнувшись столь неожиданной просьбе, капитан Дарэм подчеркнуто вежливым тоном сообщил:
– Еще вчера наш флот мог либо утонуть, либо оказаться взорванным в последней битве за Новый Орлеан. Капитан Фаррагут послал в город приказ сдаться. Мы слышали, что мэр отказался подчиниться, так что теперь нам остается лишь ждать продолжения событий. Словом, я бы предпочел не пропускать вперед это судно.
– Я понимаю вас, сэр, – заговорил Брэнниган, – а уж после того, что я услышал от вас, у меня пропало всякое желание плыть дальше. Но что же будет? Вы ведь не собираетесь бомбить город?
– Нет, – усмехнулся Дарэм. – Фаррагут потребовал, чтобы из города эвакуировали всех женщин, стариков и детей, поскольку вот-вот начнется стрельба, на что мэр ответил, что в этом нет необходимости – в городе никого, кроме этих самых женщин и детей, уже не осталось. Но, – добавил он, – капитан Фаррагут тут же послал новое сообщение и заявил, что, если услышит хоть один выстрел, его войска сровняют Новый Орлеан с землей.
Анджеле была невыносима даже мысль о том, что ее любимый город может быть уничтожен.
– Черт бы вас побрал! – процедила она сквозь зубы. Ее глаза пылали огнем. – Будьте вы все прокляты!
Капитан Брэнниган отвернулся. Ему уже доводилось сталкиваться с проявлениями буйного темперамента мисс Анджелы Синклер и не хотелось, чтобы Дарэм подумал, будто он оправдывает ее поведение.
– Мы потеряли много хороших солдат, мисс Синклер. Обе стороны понесли большие потери, – холодно произнес военный.
– Тогда убирайтесь отсюда! – взорвалась Анджела. – Убирайтесь к чертям с Юга, возвращайтесь к себе на Север и займитесь своими делами. Мы сможем решить свои проблемы без вашего вмешательства. Если бы у нас было время, мы поставили бы вопрос о рабстве на голосование. К чему эта война? Зачем? – Всплеснув руками, девушка огляделась вокруг, зная, что попусту тратит слова.
Как и положено офицеру, капитан Дарэм спокойно выслушал ее гневную тираду и не спеша проговорил:
– Вам придется вернуться. Уходите из этих вод, сэр. Вам запрещено плыть дальше. Если ваше судно будет здесь утром, я не смогу гарантировать вашей безопасности.
Как только янки ушли, капитан Брэнниган шагнул к Анджеле, которая в отчаянии смотрела на вражеский корабль. Старик попытался шуткой утешить ее:
– Кажется, настало время прыгать за борт, а, мисс Синклер? Впрочем, дождитесь лучше темноты. Боюсь, вы нажили себе врагов и как бы они не превратили вас в плавучую мишень, если вы рискнете пуститься в путь сейчас.
– Но нас еще не разбили, – возразила девушка.
– Нет, мадам, вы ошибаетесь. – С этими словами Брэнниган приказал поднимать якорь.
Схватив его за руку, Анджела умоляюще произнесла:
– Они не смогут увидеть нас ночью…
Старик устало потер рукой лоб. Терпеливым тоном, каким обычно разговаривают с детьми, он спросил:
– И куда же мы, по-вашему, направимся, мисс Синклер?
– Нам необязательно заходить в Новый Орлеан! – возбужденно воскликнула Анджела. – Вы можете доставить меня домой по реке. Она протекает прямо перед нашим домом и…
– Нет, мисс. – Брэнниган решительно покачал головой. – Я не пойду вверх по реке. Мы не знаем, сколько кораблей противника находится на Миссисипи.
– Но мы сможем пересечь реку у Мейн-Пасса и подняться вверх через залив Бэтериа-Бей. Папа часто направлял суда к нам именно этим путем. Я знаю место, где вы сможете высадить меня на берег, – горячо говорила девушка, – а уж оттуда я как-нибудь дойду до Бель-Клера сама. Ну, пожалуйста, капитан, – молила она. – Это мой единственный шанс! Прошу вас. Неужели вы не понимаете?
– Хорошо, – буркнул Брэнниган, злясь на себя за уступчивость. – Но если нас возьмут в плен или обстреляют, не вините в этом меня.
Встав на цыпочки, девушка поцеловала его в щеку и принялась молить Бога о том, чтобы они благополучно проделали опасный путь.
«Скоро, – пела ее душа, – очень скоро я буду дома!»
Глава 15
Прошло уже два дня, а Клодия никак не могла прийти в себя после того, как увидела корабли федеральных сил, направляющиеся в Новый Орлеан. Встретить врага так близко – как это ужасно! Уже в течение нескольких недель река кишела маленькими суденышками и лодками, набитыми людьми, стремящимися убраться подальше от войны. После сообщения Реймонда о том, что город официально сдался северянам, Клодия все думала и думала о том, что же ждет Бель-Клер.
Реймонд заявил, что во всем можно найти хорошую сторону.
– Не переживай, может, дело еще не так плохо. В финансовом отношении бизнес твоего отца идет получше, чем у многих в Луизиане, потому что у него достаточно ума и предусмотрительности. Он посадил больше кормовой кукурузы, позаботился о том, как будет жить в условиях блокады. Он правильно сделал, отправив часть урожая в Техас. Да, все совсем неплохо. Синклер по-прежнему может заботиться о рабах, кормить их и одевать, поэтому ему не стоит бояться того, что они нападут – а ведь именно этого опасаются сейчас многие рабовладельцы. Итак, – Реймонд, салютуя, поднял вверх бокал с виски, – я могу сказать, что Элтону Синклеру есть чем гордиться. Ему осталось лишь подписать присягу верности Союзу – и Бель-Клер спасен.
Клодия с отвращением посмотрела на него:
– Да уж, неплохо бы это сделать. Вот только он совсем сдал после смерти Твайлы. И от тебя никакой пользы. Посмотри на себя! Только и делаешь, что пьешь. А если янки нападут на Бель-Клер? Кто поможет нам и спасет от мародеров?
– Твой язык! – Икнув, Реймонд ухмыльнулся. – Только рявкни на них так же, как на меня, и они вмиг уберутся.
– Черт бы тебя побрал! – Клодия резко повернулась, сверкнув шелковыми нижними юбками. – Ты – ленивый пьяница и еще трус к тому же!
Реймонд опрокинул в горло остатки виски.
– Да, я ленив. Потому что делать мне нечего, – ответил он. – А пью, потому что трезвым не смог бы и дня прожить с тобой. Но вот насчет того, что я трус… – Грубо расхохотавшись, он вытянул вперед ногу, раненную еще прошлым летом в битве при Балл-Ране. Ранение сделало его хромым на всю жизнь, и он не мог больше участвовать в военных действиях. – Я не прятался от сражений, дорогая. Я честно рвался в бой. Так что едва ли меня можно назвать трусом.
– Ты трус, потому что сбежал в такую минуту из Нового Орлеана. Твое место там! – вопила Клодия. – Ты должен сражаться против янки, как это делает твой отец, а не прятаться тут, напиваясь каждый день до полусмерти!
Взяв бутылку, Реймонд налил себе еще.
– Новый Орлеан мы потеряли, – заметил он. – Лишь дурак пойдет сейчас в город, чтобы сражаться неизвестно за что. Поэтому там и остались только женщины и дети. А настоящие мужчины нашли применение своим силам в другом месте. Отец не уехал из города, потому что давным-давно заявил – он придерживается нейтральной позиции. Можешь не сомневаться, – усмехнулся Реймонд, – что отец будет одним из первых, кто подпишет присягу на верность Союзу. Он никогда не забывает о деньгах и сумеет занять достойное положение в новом обществе, заботясь о здоровье янки и их семей. Уж его-то в тюрьму точно не посадят.
Реймонд заявил, что во всем можно найти хорошую сторону.
– Не переживай, может, дело еще не так плохо. В финансовом отношении бизнес твоего отца идет получше, чем у многих в Луизиане, потому что у него достаточно ума и предусмотрительности. Он посадил больше кормовой кукурузы, позаботился о том, как будет жить в условиях блокады. Он правильно сделал, отправив часть урожая в Техас. Да, все совсем неплохо. Синклер по-прежнему может заботиться о рабах, кормить их и одевать, поэтому ему не стоит бояться того, что они нападут – а ведь именно этого опасаются сейчас многие рабовладельцы. Итак, – Реймонд, салютуя, поднял вверх бокал с виски, – я могу сказать, что Элтону Синклеру есть чем гордиться. Ему осталось лишь подписать присягу верности Союзу – и Бель-Клер спасен.
Клодия с отвращением посмотрела на него:
– Да уж, неплохо бы это сделать. Вот только он совсем сдал после смерти Твайлы. И от тебя никакой пользы. Посмотри на себя! Только и делаешь, что пьешь. А если янки нападут на Бель-Клер? Кто поможет нам и спасет от мародеров?
– Твой язык! – Икнув, Реймонд ухмыльнулся. – Только рявкни на них так же, как на меня, и они вмиг уберутся.
– Черт бы тебя побрал! – Клодия резко повернулась, сверкнув шелковыми нижними юбками. – Ты – ленивый пьяница и еще трус к тому же!
Реймонд опрокинул в горло остатки виски.
– Да, я ленив. Потому что делать мне нечего, – ответил он. – А пью, потому что трезвым не смог бы и дня прожить с тобой. Но вот насчет того, что я трус… – Грубо расхохотавшись, он вытянул вперед ногу, раненную еще прошлым летом в битве при Балл-Ране. Ранение сделало его хромым на всю жизнь, и он не мог больше участвовать в военных действиях. – Я не прятался от сражений, дорогая. Я честно рвался в бой. Так что едва ли меня можно назвать трусом.
– Ты трус, потому что сбежал в такую минуту из Нового Орлеана. Твое место там! – вопила Клодия. – Ты должен сражаться против янки, как это делает твой отец, а не прятаться тут, напиваясь каждый день до полусмерти!
Взяв бутылку, Реймонд налил себе еще.
– Новый Орлеан мы потеряли, – заметил он. – Лишь дурак пойдет сейчас в город, чтобы сражаться неизвестно за что. Поэтому там и остались только женщины и дети. А настоящие мужчины нашли применение своим силам в другом месте. Отец не уехал из города, потому что давным-давно заявил – он придерживается нейтральной позиции. Можешь не сомневаться, – усмехнулся Реймонд, – что отец будет одним из первых, кто подпишет присягу на верность Союзу. Он никогда не забывает о деньгах и сумеет занять достойное положение в новом обществе, заботясь о здоровье янки и их семей. Уж его-то в тюрьму точно не посадят.