Хенке Ширл. Беспутный и желанный (Клятва верности)

 
   Пока Рори строил планы и предавался своим переживаниям, в доме Уэллса его сын осваивался с новой обстановкой.
   – Дядя Генри! Я счастлив встретиться с вами, сэр. – Мальчик демонстрировал, насколько он хорошо воспитан.
   Усатый дядя, выступивший ему навстречу из кабинета Амоса, был очарован таким вежливым приемом. Ребекка тоже была довольна. Ей хотелось, чтобы отец кузенов Майкла подружился с ее сыном и мальчик перестал чувствовать себя одиноким, ощутил принадлежность к семье. Хотя самой Ребекке казалось, что под ней колышется топкая, ненадежная трясина и не за что ухватиться. Хэнк и Нед имели отца, а у Майкла его по-настоящему не было. Амос назвал себя отцом мальчика только для того, чтобы иметь повод шантажировать Ребекку.
   Эфраим был рад встретить в чужом для себя доме знакомое лицо.
   – Привет, Генри! Я думал, что ты весь в делах.
   – Я пренебрег делами ради встречи сына своего босса. – Генри Снейд выдал свою обычную двусмысленную акулью улыбку, сверкнув всеми своими отличными зубами.
   – А где же папа? – с внезапной робостью спросил мальчик.
   – Боюсь, что он возвратится домой после делового ужина, уже когда ты, малыш, будешь спать. Ты увидишься с ним за завтраком. Прости меня, Ребекка, но я, подобно кораблю, тоже должен отчаливать. Видишь, я опять напялил на себя смокинг. Один светский прием следует за другим.
   – Милый Генри! Я тебя прощаю. Распуши свои усы, тогда ты будешь выглядеть сногсшибательно.
   Он улыбнулся ей, признательный за комплимент, столь лестный для него.
   Эфраим наблюдал за обменом любезностями между дочерью и зятем с некоторым беспокойством. Их близость росла по мере того, как нелепое поведение Леа отталкивало Генри от супружеской постели и от тщательно и с любовью построенного им семейного гнезда. Тревожное предчувствие поселилось в душе Эфраима. Он молился о том, чтобы Генри не завяз в страшных махинациях Амоса, о которых лишь смутно догадывался. Если богатство Снейдов воздвигнуто на крови и лжи, а брак его младшей дочери есть сплошное страдание, тогда грош цена всей его праведной жизни, посвященной служению Господу Богу.
   У него закружилась голова, и Эфраим схватился за перила лестницы. Внук это заметил.
   – Ты устал с дороги, папа? Может, ты хочешь прилечь?
   «О Боже! Он называет меня, старика, папой? – с горечью подумал Эфраим, но не стал поправлять ошибку Майкла. – Что же происходит с этим несчастным малышом?»
   – Я собираюсь принять горячую ванну перед тем, как явиться к ужину при полном параде, – сообщил Майкл дедушке.
   Мальчик следовал правилам, внушенным в школе.
 
   Ребекка проснулась до восхода солнца и промучилась несколько часов в одиночестве, прежде чем решилась разбудить и приласкать сына.
   Она познакомила его с набором игрушек, тщательно подобранных ею за прошедшие полгода. Все, казалось бы, подготовлено было для радостной встречи, но радости как-то не ощущалось. Утренние часы текли вяло.
   Амос вернулся домой очень поздно и опять уехал куда-то на рассвете. Как будто он избегал встречи с Майклом.
   Мальчик это почувствовал, а когда слуга доложил, что хозяин дома пробудет на шахтах Комстока несколько дней, это тягостное настроение в доме еще более сгустилось.
   – Если б я знала, что Майкл приедет, то я бы не приняла приглашения Селии, – виновато сказала Ребекка отцу за завтраком.
   Она торопилась, она опаздывала, спешно натягивала перчатки. Раз она обещала, то должна прийти.
   – Вы дружите с той поры, как были еще шаловливыми девчонками. Я любовался вами. – Эфраим даже прослезился от воспоминаний. – Бог знает, что случится с каждым из нас. Сакраменто не такой уж далекий город, но все-таки ее отъезд – событие. Каждая встреча старых друзей – это милость Божья.
   Деду явно хотелось выпроводить из дома дочь, остаться наедине с внуком и разделить с ним его забавы.
 
   Селия из окна увидела, как экипаж Ребекки остановился у подъезда. Опустив занавеску, она с тревогой обернулась к Рори.
   – Я не уверена, что правильно поступаю.
   Он в ответ подарил ей обаятельную ирландскую улыбку.
   – Как молоды мы были когда-то… – чуть ли не пропел он. – Вы сделали, может быть, самый правильный поступок в жизни.
   – Мы уже не так молоды, – сурово сказала Селия. – И ошибки обходятся нам все дороже.
   С этими словами она покинула гостиную. На нее ирландские улыбки Рори не действовали. Заимев богатого мужа, Селия обрела доступное ее воображению прочное семейное счастье.
   Ребекка потянула за дверной колокольчик, и служанка тотчас же ей открыла, будто уже ожидала гостью у самой двери. Впустив Ребекку, она присела в реверансе.
   – Доброе утро, мадам. Пожалуйста пройдите в гостиную.
   Пробормотав эту фразу, девушка словно бы испарилась. Ребекка немного опоздала, и ей показалась странной тишина, царившая в доме. Не слышно было женских голосов и звякания чайной посуды. Вероятно, гости не явились вовремя и чаепитие не началось.
   Ребекка шагнула в гостиную, стягивая с рук перчатки.
   – Селия! Где ты? – позвала она.
   – Селии здесь нет.
   Ребекка уронила перчатку, увидев Рори, который возник словно из пустоты и преградил ей отступление в прихожую. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы оправиться от потрясения.
   «Что будет, если Амос узнает?»
   – Что ты делаешь в доме Селии? Зачем ты здесь?
   – На все твои вопросы один ответ очевиден. Ради встречи с тобой я воспользовался ее помощью… как в прошлые времена.
   Он загораживал ей выход и пугал ее, словно хищный зверь, встретившийся одинокой женщине в безлюдных Скалистых горах. «Черт побери Селию с ее романтическими идеями! Надо бежать отсюда. Но как?»
   – Я хочу уйти, Рори. Нам не о чем говорить.
   Ребекка попыталась обойти его, но его вопрос буквально пригвоздил ее к месту.
   – Почему бы нам не поговорить о Майкле? – Его тон был обманчиво ласков.
   Она видела, что дьявольский ирландский темперамент светится в его глазах, будто угли в разгорающемся очаге. Еще немного, и он вспыхнет и станет неуправляемым. Сейчас Рори для нее был страшнее, чем Амос во время его гневных вспышек. Она старалась найти подходящий ответ, но язык не повиновался ей. «Он все знает!» – билась в мозгу ужасная мысль.
   Напряжение, возникшее между ними, было подобно вольтовой дуге. Вот-вот вспыхнет ослепительный электрический разряд. Рори приблизился к ней, и она заглянула в его голубые глаза, точно такие же, как у ее сына. Только у мальчика они искрились радостью, смехом и любовью к матери, а эти глаза были холодны как лед, а огонь в них не предвещал ничего хорошего.
   – Да, Майкл мой сын. Не отрицай этого очевидного факта, Ребекка. Разве это не издевательство назвать нашего сына моим именем и растить его в логове злодея? Или тебе было мало того, что ты изменила мне и своим клятвам?
   Ярость помогла ей преодолеть растерянность.
   – Ты еще можешь обвинять меня, подлый изменник! Это ты жестоко издевался надо мной!
   – Ты позволила негодяю Амосу воспитывать моего сына! – Рори словно бы не обращал внимания на ее слова.
   – А что мне оставалось? Ты подвел меня на край пропасти… Все-таки Уэллс позволил Майклу носить его имя.
   – Его имя? И наследовать его состояние… Ты сделала выбор. Я предложил тебе носить имя Мадигана, ничем не запятнанное. Ты же предпочла нажитое кровожадным вампиром богатство!
   – Ложь! Все, что ты говоришь, – это мерзкая ложь. Я не хотела выходить замуж за Амоса.
   – Однако ты оказалась с ним в одной постели! Тебя поманило его богатство. Но твои бриллианты так же холодны, как и твой муж. Не правда ли, дорогая?
   Рори издевательски погладил, а потом ущипнул ее щеку. Она стремительным движением отбросила его руку.
   – Ты ведешь себя не лучше Амоса.
   Он взглянул на нее с презрением.
   – Я уподобился ему… да, конечно, я сравнялся с ним по богатству и кое-что усвоил из его манер. Но я еще не душил женщин, не угодивших мне в постели…
   – Не понимаю, о чем ты говоришь. И не знаю, в чем ты меня можешь обвинить. Мне было всего семнадцать лет, и я была беременна. Ты бросил меня ради… – Ребекка задохнулась. Подступавшие рыдания мешали ей говорить. – Ради ярких огней Денвера и соблазнов большого города…
   – Ты же знала, что я скоро вернусь. Я был избит до полусмерти на поединке, а потом…
   – Я тебя умоляла, просила не ехать туда… Я предчувствовала, что ты не вернешься.
   – Значит, ты не верила в мою любовь к тебе, Ребекка. – Это был не вопрос, а утверждение печальной истины.
   – Ты оставил меня одну…
   – А тут явился Амос и посверкал перед твоим взором бриллиантовым колье…
   Ни она, ни он уже не могли сдерживать кипящую в них обиду за прошлое.
   – …Я думал, что никогда не прощу тебе то, что ты вышла замуж за убийцу моего брата, но теперь я понял, что на тебе лежит большая вина – ты отдала моего ребенка в руки Амосу. Скажи, он знает, что ребенок не от него?
   Выражение ее лица, омертвевшего и бледного как мел, подтвердило его догадку.
   – Какая же ты мать, если доверила сына такому ублюдку, как Амос?
   Ребекка стиснула кулаки так, что ногти впились в нежную кожу ладоней.
   – Как бы ни был плох Амос, он вырастил Майкла как своего сына и наследника не в пример истинному папаше, посвятившему свое время шлюхам.
   Рори проглотил оскорбление. Взгляд Ребекки был невинен. За ней была правда, недоступная сейчас, в эти минуты, его пониманию. Поэтому он смирился.
   – Я устроил это наше свидание, чтобы предупредить тебя. От Амоса исходит опасность. Он маньяк. Ты можешь погибнуть от его рук… Я хочу, чтобы ты ушла от него. Я предлагаю свое покровительство вам обоим – тебе и Майклу.
   – Тебе нужен мой сын! – вскричала Ребекка. Ее глаза побелели от бешенства. – Ты хочешь отнять моего мальчика! Все остальное – это пустые слова.
   – Ты сошла с ума! Прежде всего я забочусь о тебе. Амос опасен.
   – Он не осмелится тронуть Майкла. Я уже говорила тебе… Майкл его единственный наследник.
   Ребекке и самой казалось, что произносимые ею слова противоречили здравому смыслу, но она не доверяла Мадигану так же, как и Амосу Уэллсу. Рори выглядел еще более опасным, чем Амос, характер которого она хотя бы изучила на протяжении многих совместно прожитых лет.
   – Майкла воспитывали чужие женщины, пока ты проводила время в Вашингтоне со своим блистательным супругом. Не потому ли он прятал моего сына от глаз знакомых, что слишком уж разительно его сходство со мной?
   Удар был направлен точно в цель. Ребекка ощутила почти физическую боль, но все же нашла в себе силы, чтобы достойно на него ответить.
   – Из-за того, что тебе привиделось, будто он похож на тебя, ты уже собираешься предъявить на него права. Ничего у тебя не выйдет, Рори! Я не отдам тебе своего сына!
   – О, какая заботливая мать! – произнес он с издевкой. – Я был бы удивлен, если бы мальчик вообще не узнал тебя вчера по приезде. Он же видит свою мамочку так редко!
   – Значит, ты шпионил за моим отцом? – бросила она ему обвинение.
   Рори был оскорблен до глубины души, но тут же справился с собой.
   – Я не следил за ними. Просто случайно увидел Майкла в повозке Эфраима. И захотел рассмотреть его поближе.
   От Ребекки не укрылась грусть в его голосе. Если даже он не любит ее, то судьба сына его все-таки беспокоит.
   – Сходство между ним и тобой явное. И оно увеличивается с каждым годом, – сказала Ребекка, смягчившись. – Но я думала… что тебе это безразлично.
   – Как безразлично? Это же мой сын! – Рори вновь озлобился.
   Ребекка откинула голову назад с презрительной гримасой.
   – У тебя таких незаконных сыновей полным-полно от Западного побережья до Восточного…
   Рори схватил ее за плечи и несколько раз встряхнул, не осознавая, насколько он силен.
   – У меня их нет! Все это грязные сплетни. Я никогда бы не бросил свое дитя на произвол судьбы. Я всегда был осторожен с женщинами. А на тебе я намеревался жениться…
   – Я не верю ни одному твоему слову, – упрямилась она.
   «Он хочет лишь заполучить Майкла и готов говорить что угодно!»
   – А мне плевать, веришь ты мне или нет! И не тешь себя напрасными иллюзиями, Ребекка! Все равно ты будешь моей, и сын тоже вернется ко мне.
   – Никогда! Неважно, что он похож на тебя. Амос Уэллс его законный отец. У тебя же на него нет никаких прав. Ты их лишился, когда оставил меня одну восемь лет назад.
   – Когда Амоса вздернут на виселицу, тогда мы посмотрим, какие права есть у меня по закону. В моих руках теперь вся власть, дорогая Ребекка. Клянусь, что ты сама прибежишь ко мне!
   – Нет! – Она ощущала жар, исходящий от его тела, словно от кратера вулкана. Еще немного, и он уже взорвется в приступе бешеной неконтролируемой ярости. Это было так знакомо ей по минувшим дням.
   Ребекка не стала сопротивляться, когда Рори заключил ее в свои объятия, но ее тело не отвечало на его страстный порыв. Он сразу понял, что ее чувства мертвы.
   – Не так давно на речке ты была совсем другая.
   – Я совершила ошибку и раскаиваюсь в ней. Я написала тебе, что больше мы не увидимся.
   – Это было лишь письмо. Бумага выдерживает любую ложь. Однако мы опять вместе. Ты боишься меня, Ребекка! Раньше ты не была такой трусихой. Совместная жизнь с Амосом сломала тебя.
   – Может быть…
   Она закусила губу, чтобы не разрыдаться и не исповедаться тут же о своей невыносимой душевной боли. Она действительно боялась. Но не за себя, не за свою репутацию, даже не за свою жизнь. Амос мог избрать мальчика в качестве орудия своего изощренного возмездия.
   Никакой женской слабостью и плотским влечением нельзя оправдать предательство матери по отношению к своему ребенку. Ей страстно хотелось поверить обещаниям Рори, что она и их сын обретут покой под его покровительством. Но один раз он уже предал ее – причем сделал это так безжалостно. Как она доверит ему вновь уже не только себя, но и Майкла? Она надеялась выжить после предсказанного Рори страшного крушения Амоса Уэллса. Но выжить самостоятельно, сохранив сына только для себя, и без помощи такого лжеца, как Рори Мадиган.
   Рори наклонился над ней, всматриваясь в ее глаза и стараясь прочесть ее мысли. Его взгляд гипнотизировал Ребекку. Хотя восемь лет разлуки и тягостных сожалений о прошлом не могли пройти даром, но все-таки медленно, очень медленно, их губы сблизились и возник тот огненный поцелуй, который когда-то был предвестником и наслаждения, и всех дальнейших бед.
   Игнорируя ехидный внутренний голос, твердивший, что опять он поддается соблазнам этой коварной золотоволосой ведьмы, Рори прижался губами к ее губам, дразня ее рот и сам поддаваясь ее искусительным ласкам. Его язык проник меж ее раздвинутых зубов и коснулся нежного бархата ее языка. Вновь начался этот похотливый танец, всегда предшествующий взрыву взаимной страсти. Его мозг криком кричал: «Нет, нет!», но его тело уже капитулировало, когда она ответила на его поцелуй. Он вдавил ее всю в себя от головы до кончиков ног в свою плоть, прижав ее грудь к своей твердой груди и ощутив сквозь одежду, как коснулись друг друга их бедра. Наступление его возбужденного члена вызвало в ней ответную реакцию. Огонь вспыхнул в ее теле. Боже, как она желала его, как тосковала по близости с ним! Со сдавленным возгласом Ребекка заключила его шею в кольцо своих рук и начала двигаться в заданном ритме.
   Рори терял сознание. Он забыл, где они находятся. Они были одни во всем свете. Он мог взять ее здесь, на пушистом ковре гостиной, так же, как это произошло недавно на речном берегу. Но тщеславие победило в нем страсть. Его внезапно осенило, что главного он добился. Рори доказал себе и ей, что она снова полностью в его власти. Но сейчас не время утолять свой плотский голод, открывать ей, что он жаждет ее не меньше, чем она – его.
   Он схватил ее за запястья и развел руки в стороны.
   В его взгляде была насмешка, и Ребекка, покраснев от стыда, опустила голову. Боже мой! Если он сейчас отпустит ее, она без сил упадет перед ним на колени.
   – Пожалуйста, уходи! – прошептала она.
   – Минуту назад твое тело требовало от меня, чтобы я остался, – издевательски произнес Рори.
   – А сейчас – уходи! – Ребекка так закусила губу, что почувствовала во рту вкус крови. Но боль помогла ей вернуть остатки достоинства и взглянуть ему прямо в глаза. – Убирайся!
   – Я ухожу. Но я вернусь… за тобой и за моим сыном.
   Когда дверь за ним затворилась, она позволила себе разрыдаться. Ребекка оплакивала свою участь, а больше всего горькую участь Майкла. Может ли Рори любить своего сына, рожденного втайне от него?
   Может ли он вновь полюбить ее? Разум на все вопросы отвечал отрицательно.

16

    Виргиния-Сити
   Слай Хобарт проскользнул через заднюю дверь салуна «Ревущей пустоши» и отыскал взглядом в полумраке небольшую нишу со столиком, где его должен был ожидать Рори Мадиган. После яркого дневного света он долго моргал, пока его глаза привыкли к темноте и смогли разглядеть фигуру высокого мужчины, отодвинувшего свой стул в самую глубь алькова и поэтому почти невидимого.
   – Мадиган? – нервничая, спросил Хобарт шепотом, осторожно приблизившись к столику.
   Обычная публика – шлюхи, ковбои, шахтеры и разнообразное жулье, понаехавшее из восточных штатов; все они толпились возле длинной стойки бара, выпивали, играли в кости или в карты, щипали женщин за мягкие места. Шла обычная круглосуточная жизнь салуна. Вряд ли кто-либо обратил особое внимание на нового посетителя. Но Слай все равно дрожал от страха. Встречаться лично с врагом Амоса Уэллса было для него смертельно опасно.
   Рори с минуту равнодушно покачивался на стуле, уперевшись ногами в пол. Потом со стуком опустил ножки стула и выпрямился.
   – Ну да! Я Мадиган. Быстрее забирайся ко мне в тень. Газовый свет может повредить твоему здоровью. Ты подкинул словечко Патрику, что обладаешь кое-какой информацией. Присаживайся, приятель, и кончай играть в молчанку.
   Хобарт ухватил за спинку стул, поспешно отодвинул его в самую темноту и только после этого уселся. Его худое лицо напоминало мордочку настороженной ласки. Он расплылся в неприятной ухмылке, обнажив желтые от курева зубы, и заговорил, торопливо проглатывая концы фраз.
   – Скоро я буду иметь все необходимое, чтобы заграбастать всю их шайку – и Уэллса, и этого вашингтонского деятеля Хаммера. В то же дерьмо вляпался и старина Шеффилд. Они решили распустить слухи о находке новой жилы в шахте «Ольховое ущелье».
   – И это поднимет стоимость акций, – сухо констатировал Рори.
   – Еще бы! В десять раз. На самом же деле шахта истощена вконец. Я спускался туда недавно. Там если что и осталось, то пустая порода с жалкими вкраплениями серебра. Доставлять ее наверх выйдет себе дороже.
   – А они начнут продавать акции, когда поднимут цену до небес! – Рори не скрывал отвращения к подобным махинациям.
   – Они будут держать там внизу шахтеров, чтобы правда не выползла наружу, – добавил Хобарт со злорадством.
   – Ты знаешь, когда они начнут операцию? Мне нужны все данные – конкретное время, фамилии маклеров и горняков – абсолютно все! – загорелся Рори.
   Из толпы у бара двух беседующих в дальней нише мужчин буравили хищные глазки. Цыплячий Воришка Чарли Приткин неотступной тенью следовал за Слаем Хобартом уже несколько недель, с тех пор как случайно засек его в обществе Патрика Мадигана на ипподроме Дженсона. У Слая была репутация отчаянного, но неудачливого игрока, и он задолжал кучу денег Бью Дженсону, который являлся партнером братьев Мадиган. Чарли не понадобилось много умственных усилий, чтобы вычислить, что здесь дело нечисто и что горный мастер готов продать нужную информацию врагам Амоса ради списания своих долгов.
   Приткин опасался даже приближаться к Рори после той давней стычки в Денверском салуне. Как он мог так тогда оплошать! Проклятый Попрыгунчик уже давно должен быть на том свете. К счастью, ирландец не разглядел тогда его лица в темноте. В этом отношении все было в порядке. Цыплячий Воришка остался при деле, а его наниматель платил ему даже щедрее прежнего.
   Приткин пробрался между пьянчуг вдоль стойки и, прижимаясь к стене, подкрался почти к самой нише. Скрытый за украшенным лепниной пилястром, он, оставаясь невидимым, мог слышать, о чем говорят сидящие в темном углу мужчины.
   – Ты заставил эту старую шлюху разговориться? – спросил Хобарт.
   – Энни поведала мне о пристрастии Амоса избивать женщин. – Рори не счел нужным что-либо утаивать от Хобарта. – Одну он прикончил прямо здесь же, наверху, в ее прежней комнате.
   – Дерьмо! Я всегда знал, что он негодяй каких мало. Обвинение в убийстве первой степени его доконает.
   – Я не могу рассчитывать на показания Англичанки Энни в суде. Ее разум несколько затуманен, сам знаешь чем, – с грустной иронией признался Рори. – Наши неподкупные судьи не очень-то жалуют шлюх в качестве свидетельниц. Я больше надеюсь на документы о финансовых аферах.
   – Я видел потайной сейф в его конторе в Карсон-Сити. И еще один в кабинете на ранчо. Неважно, как я их обнаружил. Это уже мой секрет. – Хобарт удовлетворенно хихикнул. – Сейфы битком набиты бумажным хламом. Этого горючего материала достаточно, чтобы поджарить всю деловую и политическую верхушки Невады и Калифорнии.
   – Выглядит странной небрежностью с его стороны, – заметил Рори. – Тот, кто закладывает мину, сам может и подорваться на ней.
   – Хочешь знать, что мне пришло в голову? – Не ожидая ответа на свой чисто риторический вопрос, Хобарт продолжил: – Я сохранил все его инструкции, все его записочки, хотя должен был их сжечь сразу же по прочтении. Но я этого не сделал. А знаешь почему?
   – Чтобы когда-нибудь заняться шантажом. – У Рори был готовый ответ. – Ты считаешь, что он недалеко от тебя ушел?
   – Он бывший сенатор, а я простой малый. У нас разные поводы для шантажа, но суть-то одна. Он хочет, вероятно, доить великого Хаммера или хотя бы заставить его и прочих плясать под свою дудку. Может быть, он вынудит их протоптать ему дорожку обратно в политику.
   Рори в возбуждении подался вперед.
   – Достань мне эти документы. Я не только прощу тебе все долги, но и уплачу еще десять тысяч сверху.
   В глазах Слая вспыхнул жадный огонек.
   – Это сделать непросто. Может, это займет не одну неделю. Меня нечасто приглашают в его офис. Но когда-нибудь я все же туда проникну. Там вдоволь того, что может похоронить Уэллса с концами.
   Рори в задумчивости потер подбородок. Он в данный момент думал не только об Амосе, но и о том, что ждет в будущем его жену. Вполне возможно, Уэллс использует Майкла так же, как и эти документы, с подобной же целью – заставить Ребекку ходить по струнке. Ведь Уэллс по закону отец Майкла!
   Погруженный в размышления, Рори, конечно, не обратил никакого внимания на неприметную личность, покинувшую свое укрытие поблизости от их столика и направившуюся к бару. Приткин ликовал и решил заранее отпраздновать получение в скором будущем внушительной суммы от своего нанимателя.
 
    Орлиная долина. Ранчо Мадигана
   Несколько дней Рори мучительно переживал недавнюю ссору с Ребеккой. Он перебирал в памяти все детали их разговора и пришел к выводу, что провел эту важную встречу на редкость плохо. Она опасалась его, считая, что он лишь стремится любым способом заполучить в свои руки их сына, чтобы затем как-то использовать его в схватке с Амосом. В ее глазах он ничем не отличался от злодея-мужа.
   «Но он же мой сын, черт побери!» – в сердцах восклицал Рори и ударял кулаком по массивной дубовой столешнице.
   Он метался по своему солидному, обставленному дорогой мебелью кабинету, вскакивал и вновь усаживался за письменный стол.
   Двухэтажный белокаменный особняк выглядел весьма внушительно. Но ничто из того, что он мог приобрести или построить за свои деньги, его не радовало. Зачем ему все это, когда его сын, плоть от плоти его, считался чужим и он не мог предъявить прав на него и вернуть себе женщину, образ которой не давал ему покоя ни во сне, ни наяву.
   Обвинения, высказанные Ребеккой, глубоко задели его.
   Чем больше Рори размышлял о причинах ее поступка тогда, восемь лет назад, тем более ему казалось невероятным, что ею двигали корыстные мотивы. Ей было всего семнадцать, и она воспитывалась в строгой пуританской семье. Родители толкали ее на выгодный брак с Амосом Уэллсом. К кому она могла обратиться за советом и за помощью? Он находился в это время на расстоянии сотен миль в далеком Денвере. В каком же ужасающем положении она очутилась, ожидая ребенка и не имея мужа!
   Конечно, он клялся ей, что вернется, и послал ей три письма, пока оправлялся от последствий покушения, едва не стоившего ему жизни. Но вдруг она их не получила? Ему тогда в голову не приходила мысль, что ее родители могли перехватить и уничтожить эти письма. А сам он отсутствовал так долго, что она поверила в его измену.
   На протяжении долгих лет Рори ни разу всерьез не задумывался о целях нелепого нападения на него. Он почему-то тотчас решил, что Барт Слокум и его неизвестный сообщник польстились на его призовые деньги. Другие версии не приходили ему в голову. Но теперь это покушение уже виделось Рори в другом свете. Что, если Амос нанял их, чтобы убрать его с дороги, получив таким образом возможность явиться перед Ребеккой благородным рыцарем в блестящих доспехах и оградить ее от всех бед? Знали ли в ее семье, что она беременна? Если да, то они переворотили бы всю землю и небеса, лишь бы заставить дочь выйти замуж за Амоса.