Страница:
«Не будь смешным, – убеждал он себя, – нелепо воображать, что она все это подстроила, чтобы только увидеться с тобой».
По внезапному наитию он снял трубку и набрал номер Ай-би-эм. Когда минуту спустя он клал трубку, он улыбался. Никаких мероприятий для прессы у них сегодня не было.
В три сорок пять Дэвид посмотрел на часы и подумал, что пора вернуться в редакцию. Возвращавшиеся с обеда позже четырех рисковали услышать «ВПГ», что в «Ньюс» означало не «время по Гринвичу», а «вы подавились гуляшом?». Они там ждут его уже сейчас. Но, черт их побери, кто из них редактор? Подождут.
Перехватив его взгляд на часы, Бритт предложила подкинуть его на своем «порше». В самом деле он увидел в ее глазах замаскированное предложение, или ему показалось? Пару раз за время обеда ее нога коснулась под столом его ноги, и раз, когда она вставала, направляясь в туалет, а он придерживал ее стул, она коснулась его бедром.
Дэвид не знал, что думать. Ее сигналы были такими противоречивыми. Вот сейчас это спокойное дружелюбие. Минутой позже, будь на ее месте любая другая, ее поведение можно было бы однозначно расценить как приглашение. Боже, но откуда эти мысли? Он любит Лиз и не хочет никакого романа с ее лучшей подругой. Это все фантазии зрелого возраста. Он разменял тридцать пять, и Лиз, похоже, уже не так интересует все это. А ему сейчас просто нужна поддержка. Это все выглядит довольно жалко. Он должен вежливо сказать Бритт, что им лучше больше не встречаться. Так он и сделает по дороге в «Ньюс».
Но когда они оказались в машине, висящее в воздухе напряжение сделалось почти невыносимым. Оно и заставило Дэвида сказать то, о чем он пожалел, еще не закончив фразу:
– Знаешь, когда вчера вечером ты ускользнула от меня, – Бритт усмехнулась своей загадочной холодной улыбкой, – я не знал, радоваться мне или горевать.
Бритт промолчала.
И это сработало. Конечно, сработало. Это всегда срабатывало. Создать напряжение, а потом быстро ускользнуть. Мужчины вовсе не хотят быстрой победы, недоступность только распаляет их желание. Особенно если они, как сейчас Дэвид, даже не знают, что хотят тебя больше всего на свете.
Двумя минутами позже Бритт зарулила в подземный гараж «Дейли ньюс» и остановилась, чтобы высадить Дэвида. Несколько секунд они провели в мучительном и неловком молчании. Потом Дэвид принял решение. Он резко открыл дверцу и стал выбираться из машины. Но в этот момент Бритт наклонилась и остановила его. Она притянула его лицо к своему и поцеловала его в губы, поцеловала крепким, долгим и не оставляющим сомнений поцелуем.
Дэвид внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале ванной. Он действительно так привлекателен, как говорит Бритт? Ему хотелось бы перестать думать о ней. После того поцелуя она заполнила его мысли и воображение, как он ни старался изгнать ее оттуда. Но он должен был признаться себе, что старался не очень. И понимал, что Бритт была только отголоском, правда, очень соблазнительным отголоском настоящей проблемы, которая существует между ним и Лиз.
С детьми и работой у них теперь едва оставалось время на любовь, и, когда они все же отдавались ей, это происходило второпях и автоматически. Это была его вина настолько же, насколько и ее. Целыми месяцами Дэвид думал, что секс не имеет такого уж большого значения, что это одна из тех вещей, от которых с появлением детей приходится отказаться, как от долгого валяния в постели по воскресеньям и пустопорожних разговоров. Но теперь он знал, что ошибался. И был абсолютно уверен, что сила его реакции на Бритт имела простую причину: она желала его, а Лиз нет.
Запахивая халат, Дэвид решил, что, если он и Лиз действительно хотят остаться вместе, они должны что-то с этим сделать. Немедленно.
К его удивлению, Лиз еще не ложилась. Она сидела на краю кровати совсем одетая и смотрела прямо перед собой.
– Что случилось? – На одно пугающее мгновение он подумал, что она обо всем узнала, что кто-то видел их с Бритт обедающими вместе. Ну что ж, по крайней мере, все прояснится. В конце концов он не сделал ничего постыдного. Пока.
– Это Джейми.
О черт, он мог бы догадаться. Не то что он не любит Джейми, он его любит. Больше, чем кого-либо на свете. Но почему всегда Джейми? Или Дейзи? Или этот проклятый Конрад?
– Его воспитательница говорит, что он все время моет руки. Вчера он мыл их шесть раз. – Она повернулась к нему, и ее голос внезапно стал тревожным. – Дэвид, ока спросила меня, все ли у нас в порядке дома. У нас ведь все в порядке, да?
Дэвид посмотрел в полные тревоги глаза Лиз и почувствовал внезапный приступ вины. Она под таким давлением на работе из-за Конрада и дома из-за Сьюзи. Он не должен ждать от нее, что она будет в постели Линдой Ловелас.
– Конечно, все в порядке, – солгал он. Если не считать, что я не могу перестать думать о твоей лучшей подруге.
Она протянула к нему руки, и он быстро пересек комнату и обнял ее. За жесткой внешностью деловой женщины она была так уязвима. Несколько мгновений Дэвид держал ее в своих объятиях, к своему удивлению и некоторому стыду обнаруживая, что эта уязвимость возбуждает в нем желание. Он осторожно просунул руну под мягкий шелк юбки и почувствовал, как Лиз напряглась. Но не от возбуждения и не от предчувствия эротического наслаждения, которое он стремился дать ей, а от скованности.
– Прости, Дэвид, – пробормотала она, – я так рас строена этой новостью про Джейми и тем, что Сьюзи уходит…
Дэвид почувствовал, как на него снова нахлынула вся скопившаяся знакомая горечь. Он отпустил Лиз и забрался в постель. Сон пришел скоро. Он пришел с властным видением стройной блондинки в черном облегающем баскском костюме и на пятидюймовых каблуках. На этот раз хлыста в руках у нее не было, и ее руки были гостеприимно раскрыты. Очень медленно она положила в рот палец и стала сосать его.
Глава 12
Глава 13
По внезапному наитию он снял трубку и набрал номер Ай-би-эм. Когда минуту спустя он клал трубку, он улыбался. Никаких мероприятий для прессы у них сегодня не было.
В три сорок пять Дэвид посмотрел на часы и подумал, что пора вернуться в редакцию. Возвращавшиеся с обеда позже четырех рисковали услышать «ВПГ», что в «Ньюс» означало не «время по Гринвичу», а «вы подавились гуляшом?». Они там ждут его уже сейчас. Но, черт их побери, кто из них редактор? Подождут.
Перехватив его взгляд на часы, Бритт предложила подкинуть его на своем «порше». В самом деле он увидел в ее глазах замаскированное предложение, или ему показалось? Пару раз за время обеда ее нога коснулась под столом его ноги, и раз, когда она вставала, направляясь в туалет, а он придерживал ее стул, она коснулась его бедром.
Дэвид не знал, что думать. Ее сигналы были такими противоречивыми. Вот сейчас это спокойное дружелюбие. Минутой позже, будь на ее месте любая другая, ее поведение можно было бы однозначно расценить как приглашение. Боже, но откуда эти мысли? Он любит Лиз и не хочет никакого романа с ее лучшей подругой. Это все фантазии зрелого возраста. Он разменял тридцать пять, и Лиз, похоже, уже не так интересует все это. А ему сейчас просто нужна поддержка. Это все выглядит довольно жалко. Он должен вежливо сказать Бритт, что им лучше больше не встречаться. Так он и сделает по дороге в «Ньюс».
Но когда они оказались в машине, висящее в воздухе напряжение сделалось почти невыносимым. Оно и заставило Дэвида сказать то, о чем он пожалел, еще не закончив фразу:
– Знаешь, когда вчера вечером ты ускользнула от меня, – Бритт усмехнулась своей загадочной холодной улыбкой, – я не знал, радоваться мне или горевать.
Бритт промолчала.
И это сработало. Конечно, сработало. Это всегда срабатывало. Создать напряжение, а потом быстро ускользнуть. Мужчины вовсе не хотят быстрой победы, недоступность только распаляет их желание. Особенно если они, как сейчас Дэвид, даже не знают, что хотят тебя больше всего на свете.
Двумя минутами позже Бритт зарулила в подземный гараж «Дейли ньюс» и остановилась, чтобы высадить Дэвида. Несколько секунд они провели в мучительном и неловком молчании. Потом Дэвид принял решение. Он резко открыл дверцу и стал выбираться из машины. Но в этот момент Бритт наклонилась и остановила его. Она притянула его лицо к своему и поцеловала его в губы, поцеловала крепким, долгим и не оставляющим сомнений поцелуем.
Дэвид внимательно посмотрел на свое отражение в зеркале ванной. Он действительно так привлекателен, как говорит Бритт? Ему хотелось бы перестать думать о ней. После того поцелуя она заполнила его мысли и воображение, как он ни старался изгнать ее оттуда. Но он должен был признаться себе, что старался не очень. И понимал, что Бритт была только отголоском, правда, очень соблазнительным отголоском настоящей проблемы, которая существует между ним и Лиз.
С детьми и работой у них теперь едва оставалось время на любовь, и, когда они все же отдавались ей, это происходило второпях и автоматически. Это была его вина настолько же, насколько и ее. Целыми месяцами Дэвид думал, что секс не имеет такого уж большого значения, что это одна из тех вещей, от которых с появлением детей приходится отказаться, как от долгого валяния в постели по воскресеньям и пустопорожних разговоров. Но теперь он знал, что ошибался. И был абсолютно уверен, что сила его реакции на Бритт имела простую причину: она желала его, а Лиз нет.
Запахивая халат, Дэвид решил, что, если он и Лиз действительно хотят остаться вместе, они должны что-то с этим сделать. Немедленно.
К его удивлению, Лиз еще не ложилась. Она сидела на краю кровати совсем одетая и смотрела прямо перед собой.
– Что случилось? – На одно пугающее мгновение он подумал, что она обо всем узнала, что кто-то видел их с Бритт обедающими вместе. Ну что ж, по крайней мере, все прояснится. В конце концов он не сделал ничего постыдного. Пока.
– Это Джейми.
О черт, он мог бы догадаться. Не то что он не любит Джейми, он его любит. Больше, чем кого-либо на свете. Но почему всегда Джейми? Или Дейзи? Или этот проклятый Конрад?
– Его воспитательница говорит, что он все время моет руки. Вчера он мыл их шесть раз. – Она повернулась к нему, и ее голос внезапно стал тревожным. – Дэвид, ока спросила меня, все ли у нас в порядке дома. У нас ведь все в порядке, да?
Дэвид посмотрел в полные тревоги глаза Лиз и почувствовал внезапный приступ вины. Она под таким давлением на работе из-за Конрада и дома из-за Сьюзи. Он не должен ждать от нее, что она будет в постели Линдой Ловелас.
– Конечно, все в порядке, – солгал он. Если не считать, что я не могу перестать думать о твоей лучшей подруге.
Она протянула к нему руки, и он быстро пересек комнату и обнял ее. За жесткой внешностью деловой женщины она была так уязвима. Несколько мгновений Дэвид держал ее в своих объятиях, к своему удивлению и некоторому стыду обнаруживая, что эта уязвимость возбуждает в нем желание. Он осторожно просунул руну под мягкий шелк юбки и почувствовал, как Лиз напряглась. Но не от возбуждения и не от предчувствия эротического наслаждения, которое он стремился дать ей, а от скованности.
– Прости, Дэвид, – пробормотала она, – я так рас строена этой новостью про Джейми и тем, что Сьюзи уходит…
Дэвид почувствовал, как на него снова нахлынула вся скопившаяся знакомая горечь. Он отпустил Лиз и забрался в постель. Сон пришел скоро. Он пришел с властным видением стройной блондинки в черном облегающем баскском костюме и на пятидюймовых каблуках. На этот раз хлыста в руках у нее не было, и ее руки были гостеприимно раскрыты. Очень медленно она положила в рот палец и стала сосать его.
Глава 12
Дэвид встал в укромном уголке подземного гаража возле «порше» Бритт и посмотрел на часы. Семь двадцать пять. Ее секретарша сказала, что она заканчивает работу в семь тридцать. Ему было не по себе. Что он здесь делает? А если он себя обманывает?
Но он знал, что не обманывал себя, он без сна пролежал всю ночь, думая об этом, и сейчас был уверен. И услышав стук ее высоких каблуков по бетонному полу, внезапно совершенно четко осознал, что он тут делает. И что собирается сделать И что собирается сделать она.
Пока Бритт искала ключи от машины, он выступил из тени и обнял ее сзади, обвив шею одной рукой. Она не успела открыть рот, чтобы крикнуть, как он развернул ее и поцеловал долго и крепко. За секунду он увидел, как страх в ее глазах сменился вспышкой возбуждения. И понял, как давно уже не испытывал всепоглощающей эротической животной страсти.
Не говоря ни слова, они сели в машину и быстро поехали в сторону Канари Уорф.
Лиз посмотрела на часы микроволновой печи. Она разогревала молоко. Дэвида еще не было, и она решила посмотреть финал своего любимого телевизионного боевика с горячим молоком в постели. Уже несколько недель Дэвид приходил домой все позже и позже. А придя, вел себя с ней и с детьми так, что иногда ей казалось: было бы лучше, если бы он не приходил вовсе. Для «Ньюс», наверное, наступили тяжелые времена.
Залезая в кровать, она увидела себя в зеркале со стаканом молока, в халате и в шлепанцах. И была потрясена. Она выглядела, как ее мать. Ничего удивительного, что Дэвид не спешил домой.
А потом она с гневом подумала, как это несправедливо. Женщины считают, что они должны быть привлекательными, чтобы удерживать мужчин, но мужчины не пытаются сохранить свою красоту, чтобы удерживать женщин. Они, видимо, думают, что быть мужчиной достаточно. Почему Дэвид ни разу не перебирал полдюжины разных трусов, чтобы решить, в каких он будет более соблазнительным? Мысленная картина перебирающего свои трусы Дэвида развеселила Лиз, и она полезла в шкаф, чтобы вытащить оттуда кремовую шелковую ночную рубашку. Надев ее, надушила волосы и тело „Шанелью № 5». Мэрилин Монро ограничилась бы, возможно, только духами, но сегодня было прохладно. Вот так, пожалуй, хорошо. Она элегантно расположилась на подушке. Теплое молоко не очень идет к образу соблазнительницы, ну да плевать.
Час спустя Дэвида еще не было, и она заснула.
– Лиз, Лиз, ты меня слышишь? – голос Клаудии прорвался через горестные размышления Лиз. – Или нам с режиссером надо оказаться по ту сторону окна, чтобы ты обратила на нас внимание?
Ехидство в голосе Клаудии вернуло ее в реальность. Они обсуждали новый сериал о современной семье, в котором Клаудия была помощником режиссера. К удивлению Лиз, сериал получался и очаровательным, и умным. Выбор потрясающего комика Уэнди Блэка на роль ведущего было Божьим озарением, он позволил избежать и тяжеловесной глубокомысленности, и развязного тона вроде «А теперь давайте-ка вы и я обсудим ваши проблемы перед пятью миллионами зрителей», которым грешили многие аналогичные программы. А решение интервьюировать на тему о семейной жизни и знаменитых, и простых людей оправдало себя блестяще.
И вот теперь Клаудия готовила гвоздь сериала, домашнее задание для зрителей под названием «Как узнать, не завел ли ваш партнер роман на стороне?»
Лиз машинально ставила крестики в квадратах на переданном ей листке. Для составления вопросника Клаудия воспользовалась популярными тестами «Как узнать, не являетесь ли вы алкоголиком», публикуемыми женскими журналами и воскресными приложениями.
Приходит ли ваш партнер последнее время домой поздно?Крестик.
Заметили ли вы необъяснимые перемены в его поведении?Крестик.
Были ли вам звонки, когда на другом конце провода молчат?Боже, такой звонок был вчера вечером. Крестик.
Внезапно Лиз почувствовала, как ужас подступает к ее горлу, а ноги наливаются свинцом.
Этот тест в точности описывает поведение Дэвида.
Как она могла быть так слепа? Почему она радовалась появившемуся у нее времени, вместо того чтобы поинтересоваться, где проводил Дэвид все эти вечера? Ей ни разу не пришло в голову проверить его объяснения о совещаниях и авралах в редакции. У Дэвида был роман! Это было так же ясно, как если бы она застала их в «позе проповедника» на полу в гостиной.
Клаудия с интересом посмотрела на Лиз, у которой кровь отхлынула от лица и губы стали белыми. Клаудия однажды видела находящуюся в шоке жертву автомобильной аварии, и она выглядела в точности как Лиз теперь. Так она была права насчет Дэвида и той блондинки, которая нацелилась тогда на Конрада! Ей повезло, что она вовремя успела оттащить Конрада от нее!
На какое-то мгновение ей стало жалко Лиз. Боль от предательства была написана у той на лице. Но постой-ка, напомнила она себе, ведь это Лиз Уорд. Это женщина, которая украла у тебя твое место.
«Ну что, Лиззи, – прошептала она про себя тихонько, – до печенок достало?»
– Ну что, Лиззи, у тебя все в порядке? – Лиз слышала сочувствие в голосе Джинни, и оно было почти невыносимо для нее. Джинни очень просила их с Мел и Бритт приехать к ней в этот уик-энд, пообещав сообщить им что-то очень важное.
– Все в порядке, – солгала Лиз. Она не была в порядке. Она чувствовала себя раздавленной. После того оглушающего открытия она поехала домой и бросилась в кровать в ожидании Дэвида.
Должна ли она высказать ему все? А вдруг она ошибается, вдруг все это – плод ее больного воображения? Однако инстинкт говорил ей, что ошибки нет. А он редко обманывал ее.
Когда наконец около полуночи послышались шаги подымающегося по лестнице Дэвида, Лиз уже знала, что ничего не делать нельзя. Она должна что-тосказать. И спросила, где он был и не случилось ли чего-нибудь. Но вместо того чтобы выложить все начистоту и попросить у нее прощения, он был раздражен и уклончив. Фактически он просто отказался говорить об этом.
Раньше Лиз часто удивлялась, почему ее подруги оставляют без последствий любовные похождения своих мужей. И всегда считала, что, если бы дело касалось ее, она не стала бы терпеть и так или иначе довела его до конца. Потребовала бы признать или отрицать измену. И если все окажется правдой, то пусть он уходит. Это так просто.
Но сейчас она поняла, что это не так просто. Это совсем не просто, потому что ты никогда ничего не знаешь наверняка. Мужчины никогда не скажут: «Виноват, начальник, я действительно трахался со своей секретаршей», они начнут отрицать все. Или просто откажутся говорить об этом. И какая-то сомневающаяся часть вашей души вздохнет с облегчением. Сомнение – в пользу обвиняемого. Ничего другого вам не остается, потому что на карту поставлено так много: любовь, дети, невыплаченные кредиты, положение в обществе, комфорт. Выстроенные вами из кирпича стены вдруг могут оказаться соломенными. И одна мысль об этом пугает вас до смерти.
– Ты уверена,что ты в порядке? – Джинни подошла к ней, села на подлокотник кресла и заглянула ей в глаза.
Лиз вяло улыбнулась. Постепенно она овладевала собой.
– Спасибо, Джинни, со мной все хорошо.
Сквозь туман своего горя она увидела, что Джинни едва сдерживает возбуждение, какого Лиз никогда у нее не наблюдала.
– В таком случае, я думаю, мне пора сделать мое заявление.
Она встала и повернулась к ним лицом, совсем как председатель на каком-нибудь заседании.
– Моя новость состоит в том, что я начинаю свой собственный бизнес, – взволнованно и громко произнесла она. – Агентство по трудоустройству женщин, которые хотят работать неполный день!
Если бы Джинни не была так взволнована, ее, возможно, покоробило бы изумление, возникшее на лицах трех ее подруг. Джинни! Идеальная домашняя хозяйка! Королева всех домоседок! Женщина, которая маринование довела до степени искусства!
– Джинни, это потрясающе! – Лиз первой обняла Джинни и расцеловала ее. – И давно ты это задумала?
Джинни постаралась не встретиться взглядом с Бритт:
– Месяца два назад. Я собираюсь заниматься этим тоже неполный день, но это только начало. Я много читала о том, что женщин сейчас стараются заманить на работу, и подумала, как много моих знакомых хотели бы работать, но работать лишь часть дня. Так я решила начать дело. На прошлой неделе мой банковский агент дал мне добро.
Мел никак не могла прийти в себя:
– Так ты, значит, оказалась «темной лошадкой»?
– Итак, – Бритт переменила положение своих длинных элегантных ног и улыбнулась с едва уловимым оттенком снисходительности, – как же ты думаешь назвать свое новое отважное предприятие?
Джинни обернулась и посмотрела на нее впервые за сегодняшний день, явно не пропустив мимо ушей легкое ударение в только что сказанной фразе.
– Я хотела было, – Джинни отхлебнула кофе из чашки и медленно поставила ее на место, – назвать его «Агентством миссис Тигги-Уинкл».
Лиз и Мел сдержанно фыркнули.
– Но потом подумала, что это может навести на мысли о жалком создании, пытающемся в своем гнездышке укрыться от реальностей мира, и я отвергла это название. – Джинни спокойно улыбнулась. – Ты ведь эксперт по ярлыкам, не правда ли, Бритт? Что ты думаешь о названии «Женская сила»?
Бог в помощь,подумала Лиз, которой происходящее нравилось настолько, что она совсем забыла о собственном горе. Если Джинни смогла сама распорядиться своей судьбой, то почему она не сможет сделать то же? И начать надо вот прямо сейчас. Если все вытащить на белый свет, то выглядеть оно будет не так страшно.
– Раз уж у нас сегодня вечер заявлений, то и у меня есть одно.
Все устремили глаза на нее, ожидая сообщения о новом рывке вверх в стремительной карьере Лиз Уорд. Но Лиз собиралась сообщить им вовсе не это.
– Дэвид мне изменяет, и я не знаю, что мне по этому поводу предпринять.
Бритт на мгновение застыла над своим кофе. Джинни посмотрела в ее сторону и увидела коричневое пятно, расплывавшееся на крепдешине блузки от Кельвина Клейна. Значит, она была права.
– Так вот, – продолжала Лиз, чувствуя, как становится легче бремя, давившее на ее плечи, – что мне делать? Разузнать, кто она?
– Ну конечно! – поддержала ее Мел. – Пойти и разбить палатку в ее саду! Проколоть ей шины! Сделать ее жизнь кошмаром!
Джинни с интересом наблюдала за Бритт.
– На твоем месте, – Бритт попыталась прикрыть кофейное пятно свободной рукой, – я бы забыла об этом. – Она улыбнулась своей улыбкой сфинкса. – Дэвид всегда обожал тебя. Я думаю, тебе все это показалось.
– О нет, – Лиз покачала головой. Каждый из вопросов этой дурацкой анкеты был словно вырезан у нее в мозгу. – Мне это не показалось.
Пока Джинни щебетала о своих планах, Бритт не притронулась к роскошному салату на тарелке. Ею владело незнакомое раньше чувство, чувство вины. И она не желала, чтобы вся вина лежала на ней. Дэвиду захотелось оплакать у нее на плече. Это вина Лиз. Это она должна была видеть знаки приближающейся беды.
Кроме того, ты не можешь выйти за кого-то замуж, потом превратиться в другого человека и ожидать, что твой муж согласится с этим. Если ты передвигаешь стойки ворот ваших отношений, то нужно быть готовой к последствиям.
Во всяком случае, ничего серьезного между ней и Дэвидом не было. Он просто хотел секса и поддержки. Подумаешь, большое дело. Так поступают все мужики. Пройдет немного времени, и он вернется к Лиз, и через год или два Лиз будет устраивать вечеринки в память о Романе и говорить, как много пользы он им принес, внеся ясность в их приоритеты.
Дэвид не будет первым заблудшим мужем, которого Бритт возвращает его жене более счастливым, чем до встречи с ней. Смешно чувствовать себя виноватой. Конечно, если бы они были осторожней, Лиз так никогда ничего и не узнала бы. Но все равно, им лучше, наверное, притормозить их роман.
Джинни взяла у Бритт поднос с грязными тарелками и попросила ее помочь убрать со стола. На протяжении всего обеда Джинни колебалась, стоит ли ей говорить что-нибудь. Когда увидела, как Бритт пролила свой кофе, совсем уже решила промолчать – было ясно, что Бритт чувствует за собой вину. Но теперь, когда перед ней была прежняя, высокомерная Бритт, Джинни проглотить это не могла.
Иногда Джинни удивлялась, почему они все продолжали поддерживать отношения с Бритт. Ну ладно, тогда в университете они были знакомы с самого первого дня, им было интересно вместе, но ведь с тех пор прошли уже годы. Сегодня от Бритт можно было ждать любой подлости. Это правда, что она бывает прекрасной собеседницей, когда захочет, и знает, как делаются дела. У нее есть магнетизм и энергия, которые притягивают к ней людей. Устраиваемые ею вечеринки интересны – у нее есть умные друзья во всех слоях общества, и, когда она собирает их вместе, эффект получается потрясающий. Но друзья ли они ей на самом деле? Скорее, знакомые. Бритт коллекционирует людей и телефонные номера, как Джинни коллекционирует вышивки. Единственные настоящие друзья у Бритт – это Мел, Лиз и она. И даже для них старая дружба начинает становиться слишком слабым оправданием…
– Бритт… – Джинни взяла из рук Бритт поднос, чтобы та не уронила его. – Лиз сказала, что у Дэвида роман, – это с тобой, да?
Бритт на мгновение застыла в ужасе. Но отрицать предположение Джинни не стала.
– Как ты догадалась?
– Я видела, как вы смотрели друг на друга, когда были здесь в прошлый раз.
– Это было так явно?
– Слепой мог увидеть.
– И каков же будет твой дружеский совет? Хотя, разве я не знаю? Пожалеть бедную Лиз. А бедная Лиз – самый сильный человек из всех, кого я знаю. Вот о ком я действительно беспокоюсь, так это о себе.
До Бритт вдруг дошел неприглядный смысл только что сказанных ею слов, и она поняла, что это была правда. Она действительно беспокоилась о себе. Бритт подумала о Дэвиде и о том, что в последние недели они проводили вместе все больше времени. У нее было связей без счета, и обычно они не длились дольше пары ночей. Сама того не сознавая, она втягивалась в роман с Дэвидом глубже и глубже. У нее не было намерения совсем украсть мужа у Лиз, как и Дэвид, очевидно, никогда не собирался уходить от жены. Хотя Бритт иногда раздражало, что он в сотнях вещей оставался предан Лиз. В сотнях, за исключением одной – постели. Здесь он принадлежал Бритт.
Возможно, все зашло уже слишком далеко. Это было чудесно, но сейчас начинает выходить из-под контроля. Так она и скажет Дэвиду при их следующей встрече. Только бы он не побежал к Лиз просить прощения. Мужчины такие слабаки. Они не могут просто держать язык за зубами, чтобы никому не причинять вреда. Нет, они должны побежать к мамочке и наябедничать. Вот так и получается, что страдают все.
– Лиз, мы не могли бы встретиться во вторник после обеда, чтобы обсудить смету на «Людей из картонных коробок»?
Веселая приветливость Конрада была ей вовсе не по душе. Она означала, что он что-то задумал. Лиз знала это. На вторник он заготовил ей какой-то подвох, и она кровь из носу должна догадаться какой, чтобы встретить атаку во всеоружии. На этот раз она сражается не за «Людей из картонных коробок», а за свое выживание.
Лиз сидела за столом, и столбцы цифр плясали у нее перед глазами. Она пыталась отыскать, какие еще сокращения сметы можно сделать без ущерба для программы, но каждый раз, когда заставляла себя думать об электронной графике или о том, могут ли они тратить пять тысяч на ассистента, таскающего пару коробок, ее мысли опять возвращались к Дэвиду.
За последние несколько дней он изменился. Стал приходить домой к восьми вместо одиннадцати, и ему, похоже, стало опять приятно видеть ее. Вчера он даже принес ей цветы. Принимая их, Лиз поцеловала мужа, но, когда ставила их в воду, ей вспомнилась фраза, когда-то сказанная матерью Мел: «Всякий раз, когда он дарит мне цветы, я знаю причину». Сможет ли она когда-нибудь снова начать доверять ему или, как у матери Мел, у нее впереди тридцать лет подозрений?
Лиз наблюдала, как Дэвид щекочет Дейзи и улыбается в ответ на счастливые вопли, которые она издает, когда он сажает ее к себе на плечи. Одной рукой он придерживает Дейзи, а другой держит ручонку Джейми. Осеннее солнце играет в светлых волосах Дейзи, и, когда она восторженно мотает головой, вокруг нее возникает золотой нимб.
На мгновение Лиз захотелось, чтобы вот этот миг застыл: обычная счастливая семья в зоопарке в выходной день.
Заметив, что она наблюдает за ними, Дэвид улыбнулся ей. И она ответила ему улыбкой. Что бы это там ни было, оно прошло. Лиз почувствовала, как облегчение разливается по ее телу, согревая его, как глоток горячего пунша в морозный день. Холодность и отчуждение между ними исчезли. Было похоже, что Дэвид принял какое-то решение. Она потянулась к нему на цыпочках и поцеловала его. Счастье и любовь смыли беспокойство последних недель. Если они будут счастливы, ей по силам все: работа, Конрад, даже уход Сьюзи.
– М-а-мочка, мороженого! – Джейми прыгал перед ней, как резвый ягненок на весеннем лугу. С его необыкновенной чувствительностью он словно знал, что в семье снова все хорошо. – Вот такого, как леденец!
Лиз с досадой вспомнила, что оставила свою сумку в машине. Дэвид подсаживал Дейзи на горку на игровой площадке рядом с гориллами.
– У тебя с собой есть деньги?
– Бумажник в куртке, в кармане, – он показал на кожаную куртку, брошенную на сиденье раскладного стула.
Напевая про себя и чувствуя на плечах тепло послеполуденного солнца, она направилась за курткой. В первом кармане бумажника не было. Там были лишь несколько монет и ресторанный счет. Машинально она взглянула на него, и ее сердце упало. Счет был из бистро «Влюбленные», и выписан во вторник на прошлой неделе, как раз в тот день, когда Дэвид, по его словам, поздно задержался на работе.
Для подтверждения его неверности ей не были нужны испачканные простыни или уличающие снимки. Она знала Дэвида. Это бистро не было местом, где говорили о делах. Лиз отлично помнила, как Дэвид повел ее туда в их первую проведенную вместе ночь, тогда, столько лет назад.
Тяжело дыша, она села на стул. Солнечный день словно погас в ее глазах. Лиз никогда не думала, что это так больно. И это именно теперь, когда она начала верить ему снова.
– Мамочка, с тобой все в порядке? – Джейми подбежал к ней и обнял.
Потом в тревоге посмотрел на нее и с безжалостным детским эгоизмом спросил:
– Ты ведь не заболела, да? Ты не пропустишь мои соревнования по бегу в мешках?
Спортивный праздник в садике Джейми! Ну конечно, эта стерва воспитательница говорила ей, как они все там рады, что у Джейми нервы снова в порядке и что он сможет принять участие в соревнованиях. С этими неприятностями она обо всем забыла.
– А когда он будет?
– Во вторник, – Джейми показал, как он будет прыгать в мешке, – в три часа.
Лиз захотелось закричать, что это нечестно. Она изо всех сил старалась не дать своей семье рассыпаться, сохранить ее, так чем же, чем она заслужила это?
Бег в мешках назначен на три. А за четверть часа до этого у нее встреча с Конрадом. Совсем в другом конце города. Она должна выбирать, куда она пойдет. О Боже, что ей делать?
Но он знал, что не обманывал себя, он без сна пролежал всю ночь, думая об этом, и сейчас был уверен. И услышав стук ее высоких каблуков по бетонному полу, внезапно совершенно четко осознал, что он тут делает. И что собирается сделать И что собирается сделать она.
Пока Бритт искала ключи от машины, он выступил из тени и обнял ее сзади, обвив шею одной рукой. Она не успела открыть рот, чтобы крикнуть, как он развернул ее и поцеловал долго и крепко. За секунду он увидел, как страх в ее глазах сменился вспышкой возбуждения. И понял, как давно уже не испытывал всепоглощающей эротической животной страсти.
Не говоря ни слова, они сели в машину и быстро поехали в сторону Канари Уорф.
Лиз посмотрела на часы микроволновой печи. Она разогревала молоко. Дэвида еще не было, и она решила посмотреть финал своего любимого телевизионного боевика с горячим молоком в постели. Уже несколько недель Дэвид приходил домой все позже и позже. А придя, вел себя с ней и с детьми так, что иногда ей казалось: было бы лучше, если бы он не приходил вовсе. Для «Ньюс», наверное, наступили тяжелые времена.
Залезая в кровать, она увидела себя в зеркале со стаканом молока, в халате и в шлепанцах. И была потрясена. Она выглядела, как ее мать. Ничего удивительного, что Дэвид не спешил домой.
А потом она с гневом подумала, как это несправедливо. Женщины считают, что они должны быть привлекательными, чтобы удерживать мужчин, но мужчины не пытаются сохранить свою красоту, чтобы удерживать женщин. Они, видимо, думают, что быть мужчиной достаточно. Почему Дэвид ни разу не перебирал полдюжины разных трусов, чтобы решить, в каких он будет более соблазнительным? Мысленная картина перебирающего свои трусы Дэвида развеселила Лиз, и она полезла в шкаф, чтобы вытащить оттуда кремовую шелковую ночную рубашку. Надев ее, надушила волосы и тело „Шанелью № 5». Мэрилин Монро ограничилась бы, возможно, только духами, но сегодня было прохладно. Вот так, пожалуй, хорошо. Она элегантно расположилась на подушке. Теплое молоко не очень идет к образу соблазнительницы, ну да плевать.
Час спустя Дэвида еще не было, и она заснула.
– Лиз, Лиз, ты меня слышишь? – голос Клаудии прорвался через горестные размышления Лиз. – Или нам с режиссером надо оказаться по ту сторону окна, чтобы ты обратила на нас внимание?
Ехидство в голосе Клаудии вернуло ее в реальность. Они обсуждали новый сериал о современной семье, в котором Клаудия была помощником режиссера. К удивлению Лиз, сериал получался и очаровательным, и умным. Выбор потрясающего комика Уэнди Блэка на роль ведущего было Божьим озарением, он позволил избежать и тяжеловесной глубокомысленности, и развязного тона вроде «А теперь давайте-ка вы и я обсудим ваши проблемы перед пятью миллионами зрителей», которым грешили многие аналогичные программы. А решение интервьюировать на тему о семейной жизни и знаменитых, и простых людей оправдало себя блестяще.
И вот теперь Клаудия готовила гвоздь сериала, домашнее задание для зрителей под названием «Как узнать, не завел ли ваш партнер роман на стороне?»
Лиз машинально ставила крестики в квадратах на переданном ей листке. Для составления вопросника Клаудия воспользовалась популярными тестами «Как узнать, не являетесь ли вы алкоголиком», публикуемыми женскими журналами и воскресными приложениями.
Приходит ли ваш партнер последнее время домой поздно?Крестик.
Заметили ли вы необъяснимые перемены в его поведении?Крестик.
Были ли вам звонки, когда на другом конце провода молчат?Боже, такой звонок был вчера вечером. Крестик.
Внезапно Лиз почувствовала, как ужас подступает к ее горлу, а ноги наливаются свинцом.
Этот тест в точности описывает поведение Дэвида.
Как она могла быть так слепа? Почему она радовалась появившемуся у нее времени, вместо того чтобы поинтересоваться, где проводил Дэвид все эти вечера? Ей ни разу не пришло в голову проверить его объяснения о совещаниях и авралах в редакции. У Дэвида был роман! Это было так же ясно, как если бы она застала их в «позе проповедника» на полу в гостиной.
Клаудия с интересом посмотрела на Лиз, у которой кровь отхлынула от лица и губы стали белыми. Клаудия однажды видела находящуюся в шоке жертву автомобильной аварии, и она выглядела в точности как Лиз теперь. Так она была права насчет Дэвида и той блондинки, которая нацелилась тогда на Конрада! Ей повезло, что она вовремя успела оттащить Конрада от нее!
На какое-то мгновение ей стало жалко Лиз. Боль от предательства была написана у той на лице. Но постой-ка, напомнила она себе, ведь это Лиз Уорд. Это женщина, которая украла у тебя твое место.
«Ну что, Лиззи, – прошептала она про себя тихонько, – до печенок достало?»
– Ну что, Лиззи, у тебя все в порядке? – Лиз слышала сочувствие в голосе Джинни, и оно было почти невыносимо для нее. Джинни очень просила их с Мел и Бритт приехать к ней в этот уик-энд, пообещав сообщить им что-то очень важное.
– Все в порядке, – солгала Лиз. Она не была в порядке. Она чувствовала себя раздавленной. После того оглушающего открытия она поехала домой и бросилась в кровать в ожидании Дэвида.
Должна ли она высказать ему все? А вдруг она ошибается, вдруг все это – плод ее больного воображения? Однако инстинкт говорил ей, что ошибки нет. А он редко обманывал ее.
Когда наконец около полуночи послышались шаги подымающегося по лестнице Дэвида, Лиз уже знала, что ничего не делать нельзя. Она должна что-тосказать. И спросила, где он был и не случилось ли чего-нибудь. Но вместо того чтобы выложить все начистоту и попросить у нее прощения, он был раздражен и уклончив. Фактически он просто отказался говорить об этом.
Раньше Лиз часто удивлялась, почему ее подруги оставляют без последствий любовные похождения своих мужей. И всегда считала, что, если бы дело касалось ее, она не стала бы терпеть и так или иначе довела его до конца. Потребовала бы признать или отрицать измену. И если все окажется правдой, то пусть он уходит. Это так просто.
Но сейчас она поняла, что это не так просто. Это совсем не просто, потому что ты никогда ничего не знаешь наверняка. Мужчины никогда не скажут: «Виноват, начальник, я действительно трахался со своей секретаршей», они начнут отрицать все. Или просто откажутся говорить об этом. И какая-то сомневающаяся часть вашей души вздохнет с облегчением. Сомнение – в пользу обвиняемого. Ничего другого вам не остается, потому что на карту поставлено так много: любовь, дети, невыплаченные кредиты, положение в обществе, комфорт. Выстроенные вами из кирпича стены вдруг могут оказаться соломенными. И одна мысль об этом пугает вас до смерти.
– Ты уверена,что ты в порядке? – Джинни подошла к ней, села на подлокотник кресла и заглянула ей в глаза.
Лиз вяло улыбнулась. Постепенно она овладевала собой.
– Спасибо, Джинни, со мной все хорошо.
Сквозь туман своего горя она увидела, что Джинни едва сдерживает возбуждение, какого Лиз никогда у нее не наблюдала.
– В таком случае, я думаю, мне пора сделать мое заявление.
Она встала и повернулась к ним лицом, совсем как председатель на каком-нибудь заседании.
– Моя новость состоит в том, что я начинаю свой собственный бизнес, – взволнованно и громко произнесла она. – Агентство по трудоустройству женщин, которые хотят работать неполный день!
Если бы Джинни не была так взволнована, ее, возможно, покоробило бы изумление, возникшее на лицах трех ее подруг. Джинни! Идеальная домашняя хозяйка! Королева всех домоседок! Женщина, которая маринование довела до степени искусства!
– Джинни, это потрясающе! – Лиз первой обняла Джинни и расцеловала ее. – И давно ты это задумала?
Джинни постаралась не встретиться взглядом с Бритт:
– Месяца два назад. Я собираюсь заниматься этим тоже неполный день, но это только начало. Я много читала о том, что женщин сейчас стараются заманить на работу, и подумала, как много моих знакомых хотели бы работать, но работать лишь часть дня. Так я решила начать дело. На прошлой неделе мой банковский агент дал мне добро.
Мел никак не могла прийти в себя:
– Так ты, значит, оказалась «темной лошадкой»?
– Итак, – Бритт переменила положение своих длинных элегантных ног и улыбнулась с едва уловимым оттенком снисходительности, – как же ты думаешь назвать свое новое отважное предприятие?
Джинни обернулась и посмотрела на нее впервые за сегодняшний день, явно не пропустив мимо ушей легкое ударение в только что сказанной фразе.
– Я хотела было, – Джинни отхлебнула кофе из чашки и медленно поставила ее на место, – назвать его «Агентством миссис Тигги-Уинкл».
Лиз и Мел сдержанно фыркнули.
– Но потом подумала, что это может навести на мысли о жалком создании, пытающемся в своем гнездышке укрыться от реальностей мира, и я отвергла это название. – Джинни спокойно улыбнулась. – Ты ведь эксперт по ярлыкам, не правда ли, Бритт? Что ты думаешь о названии «Женская сила»?
Бог в помощь,подумала Лиз, которой происходящее нравилось настолько, что она совсем забыла о собственном горе. Если Джинни смогла сама распорядиться своей судьбой, то почему она не сможет сделать то же? И начать надо вот прямо сейчас. Если все вытащить на белый свет, то выглядеть оно будет не так страшно.
– Раз уж у нас сегодня вечер заявлений, то и у меня есть одно.
Все устремили глаза на нее, ожидая сообщения о новом рывке вверх в стремительной карьере Лиз Уорд. Но Лиз собиралась сообщить им вовсе не это.
– Дэвид мне изменяет, и я не знаю, что мне по этому поводу предпринять.
Бритт на мгновение застыла над своим кофе. Джинни посмотрела в ее сторону и увидела коричневое пятно, расплывавшееся на крепдешине блузки от Кельвина Клейна. Значит, она была права.
– Так вот, – продолжала Лиз, чувствуя, как становится легче бремя, давившее на ее плечи, – что мне делать? Разузнать, кто она?
– Ну конечно! – поддержала ее Мел. – Пойти и разбить палатку в ее саду! Проколоть ей шины! Сделать ее жизнь кошмаром!
Джинни с интересом наблюдала за Бритт.
– На твоем месте, – Бритт попыталась прикрыть кофейное пятно свободной рукой, – я бы забыла об этом. – Она улыбнулась своей улыбкой сфинкса. – Дэвид всегда обожал тебя. Я думаю, тебе все это показалось.
– О нет, – Лиз покачала головой. Каждый из вопросов этой дурацкой анкеты был словно вырезан у нее в мозгу. – Мне это не показалось.
Пока Джинни щебетала о своих планах, Бритт не притронулась к роскошному салату на тарелке. Ею владело незнакомое раньше чувство, чувство вины. И она не желала, чтобы вся вина лежала на ней. Дэвиду захотелось оплакать у нее на плече. Это вина Лиз. Это она должна была видеть знаки приближающейся беды.
Кроме того, ты не можешь выйти за кого-то замуж, потом превратиться в другого человека и ожидать, что твой муж согласится с этим. Если ты передвигаешь стойки ворот ваших отношений, то нужно быть готовой к последствиям.
Во всяком случае, ничего серьезного между ней и Дэвидом не было. Он просто хотел секса и поддержки. Подумаешь, большое дело. Так поступают все мужики. Пройдет немного времени, и он вернется к Лиз, и через год или два Лиз будет устраивать вечеринки в память о Романе и говорить, как много пользы он им принес, внеся ясность в их приоритеты.
Дэвид не будет первым заблудшим мужем, которого Бритт возвращает его жене более счастливым, чем до встречи с ней. Смешно чувствовать себя виноватой. Конечно, если бы они были осторожней, Лиз так никогда ничего и не узнала бы. Но все равно, им лучше, наверное, притормозить их роман.
Джинни взяла у Бритт поднос с грязными тарелками и попросила ее помочь убрать со стола. На протяжении всего обеда Джинни колебалась, стоит ли ей говорить что-нибудь. Когда увидела, как Бритт пролила свой кофе, совсем уже решила промолчать – было ясно, что Бритт чувствует за собой вину. Но теперь, когда перед ней была прежняя, высокомерная Бритт, Джинни проглотить это не могла.
Иногда Джинни удивлялась, почему они все продолжали поддерживать отношения с Бритт. Ну ладно, тогда в университете они были знакомы с самого первого дня, им было интересно вместе, но ведь с тех пор прошли уже годы. Сегодня от Бритт можно было ждать любой подлости. Это правда, что она бывает прекрасной собеседницей, когда захочет, и знает, как делаются дела. У нее есть магнетизм и энергия, которые притягивают к ней людей. Устраиваемые ею вечеринки интересны – у нее есть умные друзья во всех слоях общества, и, когда она собирает их вместе, эффект получается потрясающий. Но друзья ли они ей на самом деле? Скорее, знакомые. Бритт коллекционирует людей и телефонные номера, как Джинни коллекционирует вышивки. Единственные настоящие друзья у Бритт – это Мел, Лиз и она. И даже для них старая дружба начинает становиться слишком слабым оправданием…
– Бритт… – Джинни взяла из рук Бритт поднос, чтобы та не уронила его. – Лиз сказала, что у Дэвида роман, – это с тобой, да?
Бритт на мгновение застыла в ужасе. Но отрицать предположение Джинни не стала.
– Как ты догадалась?
– Я видела, как вы смотрели друг на друга, когда были здесь в прошлый раз.
– Это было так явно?
– Слепой мог увидеть.
– И каков же будет твой дружеский совет? Хотя, разве я не знаю? Пожалеть бедную Лиз. А бедная Лиз – самый сильный человек из всех, кого я знаю. Вот о ком я действительно беспокоюсь, так это о себе.
До Бритт вдруг дошел неприглядный смысл только что сказанных ею слов, и она поняла, что это была правда. Она действительно беспокоилась о себе. Бритт подумала о Дэвиде и о том, что в последние недели они проводили вместе все больше времени. У нее было связей без счета, и обычно они не длились дольше пары ночей. Сама того не сознавая, она втягивалась в роман с Дэвидом глубже и глубже. У нее не было намерения совсем украсть мужа у Лиз, как и Дэвид, очевидно, никогда не собирался уходить от жены. Хотя Бритт иногда раздражало, что он в сотнях вещей оставался предан Лиз. В сотнях, за исключением одной – постели. Здесь он принадлежал Бритт.
Возможно, все зашло уже слишком далеко. Это было чудесно, но сейчас начинает выходить из-под контроля. Так она и скажет Дэвиду при их следующей встрече. Только бы он не побежал к Лиз просить прощения. Мужчины такие слабаки. Они не могут просто держать язык за зубами, чтобы никому не причинять вреда. Нет, они должны побежать к мамочке и наябедничать. Вот так и получается, что страдают все.
– Лиз, мы не могли бы встретиться во вторник после обеда, чтобы обсудить смету на «Людей из картонных коробок»?
Веселая приветливость Конрада была ей вовсе не по душе. Она означала, что он что-то задумал. Лиз знала это. На вторник он заготовил ей какой-то подвох, и она кровь из носу должна догадаться какой, чтобы встретить атаку во всеоружии. На этот раз она сражается не за «Людей из картонных коробок», а за свое выживание.
Лиз сидела за столом, и столбцы цифр плясали у нее перед глазами. Она пыталась отыскать, какие еще сокращения сметы можно сделать без ущерба для программы, но каждый раз, когда заставляла себя думать об электронной графике или о том, могут ли они тратить пять тысяч на ассистента, таскающего пару коробок, ее мысли опять возвращались к Дэвиду.
За последние несколько дней он изменился. Стал приходить домой к восьми вместо одиннадцати, и ему, похоже, стало опять приятно видеть ее. Вчера он даже принес ей цветы. Принимая их, Лиз поцеловала мужа, но, когда ставила их в воду, ей вспомнилась фраза, когда-то сказанная матерью Мел: «Всякий раз, когда он дарит мне цветы, я знаю причину». Сможет ли она когда-нибудь снова начать доверять ему или, как у матери Мел, у нее впереди тридцать лет подозрений?
Лиз наблюдала, как Дэвид щекочет Дейзи и улыбается в ответ на счастливые вопли, которые она издает, когда он сажает ее к себе на плечи. Одной рукой он придерживает Дейзи, а другой держит ручонку Джейми. Осеннее солнце играет в светлых волосах Дейзи, и, когда она восторженно мотает головой, вокруг нее возникает золотой нимб.
На мгновение Лиз захотелось, чтобы вот этот миг застыл: обычная счастливая семья в зоопарке в выходной день.
Заметив, что она наблюдает за ними, Дэвид улыбнулся ей. И она ответила ему улыбкой. Что бы это там ни было, оно прошло. Лиз почувствовала, как облегчение разливается по ее телу, согревая его, как глоток горячего пунша в морозный день. Холодность и отчуждение между ними исчезли. Было похоже, что Дэвид принял какое-то решение. Она потянулась к нему на цыпочках и поцеловала его. Счастье и любовь смыли беспокойство последних недель. Если они будут счастливы, ей по силам все: работа, Конрад, даже уход Сьюзи.
– М-а-мочка, мороженого! – Джейми прыгал перед ней, как резвый ягненок на весеннем лугу. С его необыкновенной чувствительностью он словно знал, что в семье снова все хорошо. – Вот такого, как леденец!
Лиз с досадой вспомнила, что оставила свою сумку в машине. Дэвид подсаживал Дейзи на горку на игровой площадке рядом с гориллами.
– У тебя с собой есть деньги?
– Бумажник в куртке, в кармане, – он показал на кожаную куртку, брошенную на сиденье раскладного стула.
Напевая про себя и чувствуя на плечах тепло послеполуденного солнца, она направилась за курткой. В первом кармане бумажника не было. Там были лишь несколько монет и ресторанный счет. Машинально она взглянула на него, и ее сердце упало. Счет был из бистро «Влюбленные», и выписан во вторник на прошлой неделе, как раз в тот день, когда Дэвид, по его словам, поздно задержался на работе.
Для подтверждения его неверности ей не были нужны испачканные простыни или уличающие снимки. Она знала Дэвида. Это бистро не было местом, где говорили о делах. Лиз отлично помнила, как Дэвид повел ее туда в их первую проведенную вместе ночь, тогда, столько лет назад.
Тяжело дыша, она села на стул. Солнечный день словно погас в ее глазах. Лиз никогда не думала, что это так больно. И это именно теперь, когда она начала верить ему снова.
– Мамочка, с тобой все в порядке? – Джейми подбежал к ней и обнял.
Потом в тревоге посмотрел на нее и с безжалостным детским эгоизмом спросил:
– Ты ведь не заболела, да? Ты не пропустишь мои соревнования по бегу в мешках?
Спортивный праздник в садике Джейми! Ну конечно, эта стерва воспитательница говорила ей, как они все там рады, что у Джейми нервы снова в порядке и что он сможет принять участие в соревнованиях. С этими неприятностями она обо всем забыла.
– А когда он будет?
– Во вторник, – Джейми показал, как он будет прыгать в мешке, – в три часа.
Лиз захотелось закричать, что это нечестно. Она изо всех сил старалась не дать своей семье рассыпаться, сохранить ее, так чем же, чем она заслужила это?
Бег в мешках назначен на три. А за четверть часа до этого у нее встреча с Конрадом. Совсем в другом конце города. Она должна выбирать, куда она пойдет. О Боже, что ей делать?
Глава 13
– Мне жаль, Лиз, но я боюсь, что Конрад не сможет перенести завтрашнюю встречу на другое время, – в голосе девушки было мягкое сочувствие, однако Лиз знала правду. Снедаемая честолюбием секретарша Конрада всю свою жизнь подчинила одной цели – подняться по служебной лестнице. И за ее медоточивым тоном скрывалось кипящее возмущение тем, что Лиз позволила себе нарушить правила. Как осмеливаешься ты, подразумевали ее слова, забраться на самый верх и не быть готовой пожертвовать всем? Какой позор!