Страница:
– Прости, Сюзанна, у нас уже нет времени. А ты хотела обсудить что-то конкретное?
– Да, пожалуй. Мне нужна еще одна полоса.
– Зачем? На наш морозный север едет с неожиданным визитом принцесса Диана?
– Когда она приедет, я потребую для себя первую полосу. Нет, пока ничего столь же важного. Просто я хочу сделать разворот на тему «женщины и работа».
– Почему именно сейчас? Почему в Селден Бридж?
– Потому что я хочу сделать это к конференции в Лидсе на следующей неделе.
– А что это за конференция?
– О, это просто конференция по проблеме женской занятости, и мне это интересно.
– А кто ее организует?
– Комиссия Службы занятости.
Редактор отдела новостей поднял глаза и улыбнулся. Он бросил в сторону Дэвида пресс-релиз и добавил:
– Вместе с частной фирмой, называющей себя «Женская сила».
Дэвид почувствовал себя так, словно ему дали под дых. Он-то считал, что здесь, в 350 милях от Лондона, он на своей территории, и от Лиз его отделяют миры. Он бросил взгляд на пресс-релиз. И она будет еще и выступать.
Подняв глаза, Дэвид увидел, что Сюзанна внимательно смотрит на него.
– Я хотела бы поехать туда, – сказала она с вызовом.
– В этом нет нужды, – он отвел глаза и снова стал собирать свои бумаги, – поеду я. Я все равно собирался в Лидс в четверг, заодно загляну и на конференцию.
Он встал, объявил совещание законченным и ушел. Сюзанна некоторое время пребывала в задумчивости, а потом бросилась бежать через отдел новостей, и, казалось, что от ее короткого платья из красной лайкры сыпались искры. У стеклянной перегородки между отделом новостей и кабинетом Дэвида она остановилась.
За перегородкой, как взъерошенный сторожевой лев, сидела секретарша Дэвида, годившаяся ему в матери.
– Руфь, что у Дэвида назначено на четверг? – Пожилая женщина почуяла неладное. Она осмотрела длинные ноги Сюзанны, едва прикрытые платьем из лайкры, ее варварские латунные серьги и уродливые кроссовки, которые та носила всегда. С тех пор, как Сюзанна появилась в редакции, ее наряды становились все более и более вызывающими, и Руфь совершенно правильно заподозрила, что это имело целью привлечь внимание Дэвида. И насколько ей нравилось задорное дружелюбие девушки, настолько же она не одобряла эти ее старания. Сюзанна была слишком молода для Дэвида. Ей надо бы охотиться на одного из этих молоденьких репортеров. Кроме того, хотя Дэвид ничего не рассказывал о своей жене, Руфь заметила на его столе фотографию детей в серебряной рамке, и для нее этого было достаточно.
Она осторожно положила руку на папку с надписью «четверг».
– А зачем ты хочешь это знать? – Сюзанна широко улыбнулась.
– Просто мне нужно назначить встречу, а он сказал, что в четверг уезжает на весь день в Лидс.
Руфь выглядела озадаченной:
– Раз он так сказал, я думаю, он и уедет. Ты можешь зайти попозже, я спрошу его.
– Не беспокойся, Руфь. Ничего серьезного, если и уедет. – Сюзанна повернулась, одернула на себе платье, так что оно стало выглядеть почти прилично, и пошла прочь.
Надеюсь, что она не станет нагибаться в этом платье, а то ее заберут в полицию.Руфь никак не могла примириться с тем фактом, что нынешние приличные девушки выглядят как проститутки. Но, может быть, нынешние проститутки выглядят как учительницы церковной воскресной школы?
Как только Сюзанна ушла, она заглянула в четверговую папку. Весь день у Дэвида был расписан, а про отмену встреч он ничего ей не говорил. Руфь похвалила себя за осторожность, но не могла не подумать с удивлением, что же задумал шеф.
Лиз открыла краны в ванной своего номера и быстро сбросила с себя одежду. Сколько бы ей ни приходилось путешествовать, ей не переставали нравиться гостиницы. Она часто слышала, как сослуживцы жаловались на кошмарную ночь в пятизвездочном отеле, но ей после домашних бессонных ночей и ранних подъемов жизнь в гостинице казалась раем. Целых двенадцать часов не думать ни о ком, кроме себя! В гостиницах ей нравилось все: обслуживание в номере, мини-бары с их крохотными бутылочками, мохнатые белые халаты, маленькие пузырьки шампуня и пены для ванны. И хотя считала это не очень красивым поступком, она никогда не могла устоять перед искушением прихватить эти мелочи с собой.
Однажды она слышала определение аристократа, которое дал Билл Косби: это тот, кто не думает о голливудском ковбое, слушая увертюру к «Вильгельму Теллю». Возможно, что аристократом следует считать того, кто не прихватывает с собой пузырек шампуня, уезжая из отеля?
Еще пару минут, и она смоет с себя в душистой пенистой ванне всю усталость последних нескольких дней этой проклятой поездки. Знай она заранее, что ее ждет, ни за что не согласилась бы подвергнуться этой недельной пытке, как бы разрушительно это ни сказалось на репутации их компании. Но Мел весьма дальновидно ни словом не предупредила ее о том, что ей придется давать по восемь интервью в день ипредседательствовать на заседаниях. И вот еще только Бирмингем, а она уже полужива.
И еще одна беда состояла в том, что, уговаривая женщин вернуться к работе, она чувствовала себя лицемерной. Ведь в конце концов она для себя эту проблему так и не решила. Ее собственная судьба могла служить, скорее, условием задачи, а не ответом на нее. Она ушла из «Метро ТВ», и вот теперь «Женская сила» потерпит крах, если она не начнет работать полный день, но если она это сделает, то окажется в исходной точке своего конфликта. Как и советует Бритт, им придется все же найти управляющего. Но вот кого?
Уже собираясь залезть в ванну, она вспомнила о Дэвиде и о том, что обещала Нику увидеться и поговорить с ним. Лиз уже раз десять напоминала себе, что надо позвонить ему, но каждый раз находила предлог, чтобы этого не делать. Послезавтра они будут в Лидсе, от которого до Селден Бридж час езды. Больше откладывать нельзя.
Лиз бросилась на огромный мягкий диван, который ласково принял ее в свои уютные объятия. Заснуть бы прямо сейчас! Но она заставила себя сесть и набрать номер.
Едва в трубке раздались гудки, в дверь номера постучали, и в комнату ввалилась Мел.
– Ой, какое счастье, что ты на месте! Лиззи, ангел мой, ты не могла бы дать еще одно малюсенькое интервью перед ужином? Клянусь, больше пяти минут оно не займет!
– Но, Мел, я уже в халате!
– Об этом не волнуйся.
И прежде чем Лиз успела открыть рот для возражений, Мел уже звала кого-то, оставшегося в коридоре:
– О'кей, мальчики, можете входить. Но помните, только пять минут!
Лиз в ужасе запахнула свой халат. Мел плюхнулась на диван рядом с ней.
– Не волнуйся насчет одежды, – она ободряюще сжала руку Лиз. – Это же только радио!
Дэвид сидел в дальнем конце холла у пальмы в кадке и смотрел на Лиз в президиуме. Народу было человек двести, в большинстве женщины, и около двадцати репортеров. Рядом со сценой устрашающе подмигивала телекамера, но Лиз, похоже, не обращала на нее внимания. Ну конечно, телевидение так долго было ее профессией.
Выглядела Лиз прекрасно. Одета она была именно так, как нужно. Она отказалась от строгого делового стиля и отдала предпочтение более мягкому, женственному. Костюм на ней был не стилизованный под мужской, а облегающий и с шелковой блузкой цвета вереска, с кружевным воротничком. Другая женщина в президиуме была в блестящем костюме неестественного голубого цвета и полосатой рубашке с кокетливым бантом Дэвид улыбнулся, вспомнив, как Лиз однажды сказала, что, если она когда-нибудь наденет бант, он может удавить ее им.
Несмотря на торжественность обстановки, она держалась непринужденно, улыбалась, отвечая на коварные вопросы, шутила с репортерами и излагала свои доводы без намека на агрессивность. И только из-за того, что она хотела жить по-другому, он мог подумать, что она превращается в его мать?
Во всем, что она делала, Лиз оставалась сама собой. И вот сейчас, возглавляя «Женскую силу», очень успешный бизнес, она находила время и силы заботиться о Джейми и Дейзи. Воспоминание о них отозвалось в нем болью, и он постарался думать о чем-то другом. Лиз осуществила свою мечту. Но ему там не нашлось места.
Он слышал, что у нее кто-то появился. Преуспевающий богатый бизнесмен с внешностью игрока в поло. Это он наполнил ее таким светом? Ее глаза сияли, а загорелая веснушчатая кожа, казалось, светилась. Она похудела, и когда улыбалась, в ее лице появлялось что-то девчоночье, чего он раньше никогда не замечал.
Лиз, несомненно, была счастлива.
Дэвид ощутил такой острый приступ боли, что, опустив глаза на пресс-релиз, который держал в руке, увидел, что скомкал его. Он был так глуп. Он хотел, чтобы они были суперпарой, и ему никогда не приходило в голову, что выйдет из этого для них и для их детей. Он хотел власти и успеха, хотел секса, потому что это подтвердило бы его силу. А когда увидел правду, было слишком поздно. По иронии судьбы сейчас у них оказалось гораздо больше общего, чем было когда-либо во время их совместной жизни.
Боже, что же он сделал со своей жизнью! А теперь еще и Сюзанна. Зачем он переманил ее в Селден Бридж? Знал, что она его любит, и хотел самоутвердиться? Или ему льстила мысль, что молодая и красивая девушка может влюбиться в него? Бритт ведь уже дала ему возможность для самоутверждения, и он уже понял, что этого ему мало.
Но Сюзанна – не Бритт. Она полна энтузиазма, она добра и трогательна. И она любит его. Возможно, для него лучше всего было бы начать строить новую жизнь с ней.
Услышав вокруг себя характерный шелест бумаг, Дэвид понял, что пресс-конференция подходит к концу. Ему надо выбраться отсюда, пока Лиз не заметила его. Прятаться здесь нет никакого смысла. Он ей не нужен. У нее теперь новая жизнь. У него тоже.
Подняв воротник плаща, он выскользнул из задних рядов и направился к выходу. Уже дойдя до вращающейся двери, вдруг испытал непреодолимое желание обернуться и бросить на Лиз последний взгляд.
Но он устоял перед соблазном. Решительно положил ладонь на полированную латунную ручку и толкнул ее. И тут полузабытый голос обратился к нему сзади громким театральным шепотом:
– Привет, незнакомец. Хочешь улизнуть, даже не поздоровавшись?
Он в изумлении обернулся.
Прислонясь к деревянному столбу, со злорадной усмешкой в глазах, явно наслаждаясь его смущением, стояла Мел.
Глава 33
– Да, пожалуй. Мне нужна еще одна полоса.
– Зачем? На наш морозный север едет с неожиданным визитом принцесса Диана?
– Когда она приедет, я потребую для себя первую полосу. Нет, пока ничего столь же важного. Просто я хочу сделать разворот на тему «женщины и работа».
– Почему именно сейчас? Почему в Селден Бридж?
– Потому что я хочу сделать это к конференции в Лидсе на следующей неделе.
– А что это за конференция?
– О, это просто конференция по проблеме женской занятости, и мне это интересно.
– А кто ее организует?
– Комиссия Службы занятости.
Редактор отдела новостей поднял глаза и улыбнулся. Он бросил в сторону Дэвида пресс-релиз и добавил:
– Вместе с частной фирмой, называющей себя «Женская сила».
Дэвид почувствовал себя так, словно ему дали под дых. Он-то считал, что здесь, в 350 милях от Лондона, он на своей территории, и от Лиз его отделяют миры. Он бросил взгляд на пресс-релиз. И она будет еще и выступать.
Подняв глаза, Дэвид увидел, что Сюзанна внимательно смотрит на него.
– Я хотела бы поехать туда, – сказала она с вызовом.
– В этом нет нужды, – он отвел глаза и снова стал собирать свои бумаги, – поеду я. Я все равно собирался в Лидс в четверг, заодно загляну и на конференцию.
Он встал, объявил совещание законченным и ушел. Сюзанна некоторое время пребывала в задумчивости, а потом бросилась бежать через отдел новостей, и, казалось, что от ее короткого платья из красной лайкры сыпались искры. У стеклянной перегородки между отделом новостей и кабинетом Дэвида она остановилась.
За перегородкой, как взъерошенный сторожевой лев, сидела секретарша Дэвида, годившаяся ему в матери.
– Руфь, что у Дэвида назначено на четверг? – Пожилая женщина почуяла неладное. Она осмотрела длинные ноги Сюзанны, едва прикрытые платьем из лайкры, ее варварские латунные серьги и уродливые кроссовки, которые та носила всегда. С тех пор, как Сюзанна появилась в редакции, ее наряды становились все более и более вызывающими, и Руфь совершенно правильно заподозрила, что это имело целью привлечь внимание Дэвида. И насколько ей нравилось задорное дружелюбие девушки, настолько же она не одобряла эти ее старания. Сюзанна была слишком молода для Дэвида. Ей надо бы охотиться на одного из этих молоденьких репортеров. Кроме того, хотя Дэвид ничего не рассказывал о своей жене, Руфь заметила на его столе фотографию детей в серебряной рамке, и для нее этого было достаточно.
Она осторожно положила руку на папку с надписью «четверг».
– А зачем ты хочешь это знать? – Сюзанна широко улыбнулась.
– Просто мне нужно назначить встречу, а он сказал, что в четверг уезжает на весь день в Лидс.
Руфь выглядела озадаченной:
– Раз он так сказал, я думаю, он и уедет. Ты можешь зайти попозже, я спрошу его.
– Не беспокойся, Руфь. Ничего серьезного, если и уедет. – Сюзанна повернулась, одернула на себе платье, так что оно стало выглядеть почти прилично, и пошла прочь.
Надеюсь, что она не станет нагибаться в этом платье, а то ее заберут в полицию.Руфь никак не могла примириться с тем фактом, что нынешние приличные девушки выглядят как проститутки. Но, может быть, нынешние проститутки выглядят как учительницы церковной воскресной школы?
Как только Сюзанна ушла, она заглянула в четверговую папку. Весь день у Дэвида был расписан, а про отмену встреч он ничего ей не говорил. Руфь похвалила себя за осторожность, но не могла не подумать с удивлением, что же задумал шеф.
Лиз открыла краны в ванной своего номера и быстро сбросила с себя одежду. Сколько бы ей ни приходилось путешествовать, ей не переставали нравиться гостиницы. Она часто слышала, как сослуживцы жаловались на кошмарную ночь в пятизвездочном отеле, но ей после домашних бессонных ночей и ранних подъемов жизнь в гостинице казалась раем. Целых двенадцать часов не думать ни о ком, кроме себя! В гостиницах ей нравилось все: обслуживание в номере, мини-бары с их крохотными бутылочками, мохнатые белые халаты, маленькие пузырьки шампуня и пены для ванны. И хотя считала это не очень красивым поступком, она никогда не могла устоять перед искушением прихватить эти мелочи с собой.
Однажды она слышала определение аристократа, которое дал Билл Косби: это тот, кто не думает о голливудском ковбое, слушая увертюру к «Вильгельму Теллю». Возможно, что аристократом следует считать того, кто не прихватывает с собой пузырек шампуня, уезжая из отеля?
Еще пару минут, и она смоет с себя в душистой пенистой ванне всю усталость последних нескольких дней этой проклятой поездки. Знай она заранее, что ее ждет, ни за что не согласилась бы подвергнуться этой недельной пытке, как бы разрушительно это ни сказалось на репутации их компании. Но Мел весьма дальновидно ни словом не предупредила ее о том, что ей придется давать по восемь интервью в день ипредседательствовать на заседаниях. И вот еще только Бирмингем, а она уже полужива.
И еще одна беда состояла в том, что, уговаривая женщин вернуться к работе, она чувствовала себя лицемерной. Ведь в конце концов она для себя эту проблему так и не решила. Ее собственная судьба могла служить, скорее, условием задачи, а не ответом на нее. Она ушла из «Метро ТВ», и вот теперь «Женская сила» потерпит крах, если она не начнет работать полный день, но если она это сделает, то окажется в исходной точке своего конфликта. Как и советует Бритт, им придется все же найти управляющего. Но вот кого?
Уже собираясь залезть в ванну, она вспомнила о Дэвиде и о том, что обещала Нику увидеться и поговорить с ним. Лиз уже раз десять напоминала себе, что надо позвонить ему, но каждый раз находила предлог, чтобы этого не делать. Послезавтра они будут в Лидсе, от которого до Селден Бридж час езды. Больше откладывать нельзя.
Лиз бросилась на огромный мягкий диван, который ласково принял ее в свои уютные объятия. Заснуть бы прямо сейчас! Но она заставила себя сесть и набрать номер.
Едва в трубке раздались гудки, в дверь номера постучали, и в комнату ввалилась Мел.
– Ой, какое счастье, что ты на месте! Лиззи, ангел мой, ты не могла бы дать еще одно малюсенькое интервью перед ужином? Клянусь, больше пяти минут оно не займет!
– Но, Мел, я уже в халате!
– Об этом не волнуйся.
И прежде чем Лиз успела открыть рот для возражений, Мел уже звала кого-то, оставшегося в коридоре:
– О'кей, мальчики, можете входить. Но помните, только пять минут!
Лиз в ужасе запахнула свой халат. Мел плюхнулась на диван рядом с ней.
– Не волнуйся насчет одежды, – она ободряюще сжала руку Лиз. – Это же только радио!
Дэвид сидел в дальнем конце холла у пальмы в кадке и смотрел на Лиз в президиуме. Народу было человек двести, в большинстве женщины, и около двадцати репортеров. Рядом со сценой устрашающе подмигивала телекамера, но Лиз, похоже, не обращала на нее внимания. Ну конечно, телевидение так долго было ее профессией.
Выглядела Лиз прекрасно. Одета она была именно так, как нужно. Она отказалась от строгого делового стиля и отдала предпочтение более мягкому, женственному. Костюм на ней был не стилизованный под мужской, а облегающий и с шелковой блузкой цвета вереска, с кружевным воротничком. Другая женщина в президиуме была в блестящем костюме неестественного голубого цвета и полосатой рубашке с кокетливым бантом Дэвид улыбнулся, вспомнив, как Лиз однажды сказала, что, если она когда-нибудь наденет бант, он может удавить ее им.
Несмотря на торжественность обстановки, она держалась непринужденно, улыбалась, отвечая на коварные вопросы, шутила с репортерами и излагала свои доводы без намека на агрессивность. И только из-за того, что она хотела жить по-другому, он мог подумать, что она превращается в его мать?
Во всем, что она делала, Лиз оставалась сама собой. И вот сейчас, возглавляя «Женскую силу», очень успешный бизнес, она находила время и силы заботиться о Джейми и Дейзи. Воспоминание о них отозвалось в нем болью, и он постарался думать о чем-то другом. Лиз осуществила свою мечту. Но ему там не нашлось места.
Он слышал, что у нее кто-то появился. Преуспевающий богатый бизнесмен с внешностью игрока в поло. Это он наполнил ее таким светом? Ее глаза сияли, а загорелая веснушчатая кожа, казалось, светилась. Она похудела, и когда улыбалась, в ее лице появлялось что-то девчоночье, чего он раньше никогда не замечал.
Лиз, несомненно, была счастлива.
Дэвид ощутил такой острый приступ боли, что, опустив глаза на пресс-релиз, который держал в руке, увидел, что скомкал его. Он был так глуп. Он хотел, чтобы они были суперпарой, и ему никогда не приходило в голову, что выйдет из этого для них и для их детей. Он хотел власти и успеха, хотел секса, потому что это подтвердило бы его силу. А когда увидел правду, было слишком поздно. По иронии судьбы сейчас у них оказалось гораздо больше общего, чем было когда-либо во время их совместной жизни.
Боже, что же он сделал со своей жизнью! А теперь еще и Сюзанна. Зачем он переманил ее в Селден Бридж? Знал, что она его любит, и хотел самоутвердиться? Или ему льстила мысль, что молодая и красивая девушка может влюбиться в него? Бритт ведь уже дала ему возможность для самоутверждения, и он уже понял, что этого ему мало.
Но Сюзанна – не Бритт. Она полна энтузиазма, она добра и трогательна. И она любит его. Возможно, для него лучше всего было бы начать строить новую жизнь с ней.
Услышав вокруг себя характерный шелест бумаг, Дэвид понял, что пресс-конференция подходит к концу. Ему надо выбраться отсюда, пока Лиз не заметила его. Прятаться здесь нет никакого смысла. Он ей не нужен. У нее теперь новая жизнь. У него тоже.
Подняв воротник плаща, он выскользнул из задних рядов и направился к выходу. Уже дойдя до вращающейся двери, вдруг испытал непреодолимое желание обернуться и бросить на Лиз последний взгляд.
Но он устоял перед соблазном. Решительно положил ладонь на полированную латунную ручку и толкнул ее. И тут полузабытый голос обратился к нему сзади громким театральным шепотом:
– Привет, незнакомец. Хочешь улизнуть, даже не поздоровавшись?
Он в изумлении обернулся.
Прислонясь к деревянному столбу, со злорадной усмешкой в глазах, явно наслаждаясь его смущением, стояла Мел.
Глава 33
– Как Джейми и Дейзи?
Дэвид пробирался по запруженным машинами улицам Лидса. На переднем сиденье рядом с ним сидела Лиз. Он с горечью подумал, что для других водителей они выглядят как обычная супружеская пара, возвращающаяся с работы или из супермаркета. Только вот они не были супружеской парой.
– Прекрасно.
– Я скучаю по ним каждый день.
– Да?
– Я подумал, что теперь, когда у меня есть дом, они могли бы приехать погостить у меня.
Дом. И кто еще в доме? Мысль о Сюзанне мелькнула в голове Лиз и сделала ее ответ острым как нож:
– Им еще рано путешествовать одним.
– Я приехал бы и забрал их.
– Слишком далеко. Не думаю, что это было бы разумным.
– Лиз, это недалеко.
– А по-моему, далеко. И, в конце концов, мы еще успеем поговорить об этом.
Когда под внезапно хлынувшим проливным дождем они свернули налево, на автостраду, она попыталась нарушить напряженное молчание:
– Как жизнь в «Селден Бридж стар»?
– Замечательно. Это не Флит-стрит. И это то, что мне нравится больше всего.
Он улыбнулся, не зная, поняла ли она его. Лиз внимательно поглядела на него.
– А почему ты не сказал мне, что ушел из «Ньюс»?
– Я не думал, что это будет тебе интересно.
Дэвид не отрывал глаз от дороги, но в его голосе она услышала горечь.
– Разумеется, мне интересно. Так почему ты ушел?
– Знаешь, это обычная история. Мужчина средних лет теряет семью и открывает для себя традиционные ценности. Он решает, что не хочет вторгаться в частную жизнь других людей. Хочет видеть в людях прежде всего хорошее. Для редактора бульварной газеты позиция не слишком удобная.
– И ты действительно открылдля себя традиционные ценности?
В голосе Лиз Дэвид услышал удивление.
– Думаю, что открыл, иначе я не оказался бы здесь. Наверное, я стосковался по чему-то надежному и респектабельному, – он довольно рассмеялся, увидев выражение пристального внимания на ее лице, – и это уж точно не деньги.
Пока он был занят лавированием в густом потоке машин, Лиз разглядывала его лицо. Казалось, Дэвид помолодел и стал более энергичным. Уход из бульварной журналистики с ее волчьими законами пошел ему на пользу. А может быть, он просто стал раньше ложиться спать и реже ходить на деловые обеды. Что бы это ни было, это повлияло на него хорошо.
Он бросил на нее ответный взгляд, но в смущении отвернулся.
– Ну, хватит обо мне. Как ты? Выглядишь прекрасно, а «Женская сила», похоже, преуспела.
– Да.
– Твоя мечта сбылась. Сочетать работу и детей.
– Чушь!
Дэвид с изумлением уставился на нее и едва не врезался в едущую впереди машину. Лиз инстинктивно вытянула руку и коснулась его руки, лежавшей на ручке передач. Дэвид дернулся так, что она отпрянула, удивленная силой его реакции.
– Почему чушь?
– Потому что «Женская сила» в кризисе. Бритт говорит, что мы должны работать полный рабочий день, даже больше, чем полный день, или нам надо взять управляющего, который будет это делать.
Лиз вдруг поняла, что Дэвид не слушает.
– «Бритт говорит», – тихо повторил он. – Я не знал, что вы с Бритт снова дружите. Как она?
– Так себе. По-моему, так и не оправилась от потери ребенка.
Машину едва не занесло. Даже не оглянувшись назад, Дэвид вырулил на обочину.
– О Боже, – он опустил голову на руль, – она не сказала мне, что потеряла ребенка!
Они вместе вошли в стеклянные двери «Селден Бридж стар», и Лиз увидела, как на ее глазах редакция оживает. Точно так же было в «Дейли ньюс». Присутствие Дэвида было словно искра, от которой занимался огонь. Ноги убирались со столов, бумажные стаканчики из-под кофе летели в мусорные корзины, звонки, которые ждали своей очереди с утра, спешно делались, а номера «Спортинг лайф» торопливо прятались в столы.
Она прошла за ним в его кабинет, удивляясь тому, как он ухитряется одновременно отвечать восьмерым и при этом держать в голове расположение статей в номере вплоть до последнего дюйма последней полосы.
На стенах кабинета гордо красовались, словно это были первые страницы «Сан» или «Дейли мейл», номера его собственной газеты. Как и в «Ньюс», у Дэвида был личный компьютер, благодаря которому он, к вящей досаде начальников отделов, мог переправлять любые заголовки вплоть до момента отправки номера в печать.
Из личных вещей на его столе была только одна – фотография Джейми и Дейзи в серебряной рамке. Лиз взяла ее в руки и улыбнулась. Как сильно оба они изменились за такое короткое время.
– Итак, – Дэвид сел в черное кожаное кресло, ее подарок по случаю его назначения редактором «Ньюс», – я слышал, что ты имеешь шансы скоро стать богатой женщиной.
Лиз с удивлением подняла глаза от снимка. Как он узнал, что она выходит замуж за Ника? Ведь она еще не успела рассказать ему об этом.
Дэвид снял плащ и бросил на стул. По крайней мере в одном аспекте он не изменился.
– Я слышал, что Росс Слейтер хочет купить «Женскую силу» Вы согласны продать ее ему?
Боже милосердный, Слейтер еще не сделал им предложения, а Дэвиду уже все известно.
– Не знаю. Ты думаешь, стоит продать?
– Это зависит от того, как страстно вы хотите разбогатеть, – он взял пресс-папье и несколько раз переложил его из одной руки в другую, – и насколько «Женская сила» дорога вам.
– Очень дорога. Мы выпестовали ее с пеленок. Это не просто компания, Дэвид, она единственная в своем роде!
– Тогда почему вы допускаете даже мысль о том, чтобы продать ее этой акуле Слейтеру?
– Нам надо что-то делать. Мы перестаем справляться с ней, она становится слишком большой для нас. Мне уже приходится работать больше, чем я хочу. И она уже почти разрушила семейную жизнь Джинни, – Лиз встала и посмотрела из окна на серый песчаник округи. – Бритт думает, что, если Слейтер сделает нам предложение, он оставит нас в качестве директоров с неполным рабочим днем. Естественно, для нас это соблазнительно. «Женская сила» получит должное руководство, а мы все еще будем заняты в ней. Возможно, это лучшее решение.
Дэвид с размаху ударил пресс-папье о стол.
– Видно, что вы не знаете Росса Слейтера. Он бизнесмен, Лиззи, а не работник социального обеспечения. Он не захочет, чтобы вы путались у него под ногами, выбивая для своих драгоценных женщин гибкий график работы или отпуск на время школьных каникул, какие бы клятвы на этот счет он ни давал, когда будет уговаривать вас продать ему «Женскую силу».
– Похоже, что ты много знаешь о Россе Слейтере. – Дэвид встал и оперся о спинку стула.
– Верно. Знаю. Когда я был молодым репортером в Брэдфорде, ко мне пришел пожилой человек. Сорок лет он сам вел свое дело и только что продал его Слейтеру. Он даже не был уверен, что хочет его продать, но Слейтер уговорил его, предложил место в совете директоров, спрашивал его совета, говорил ему, что его опыт не купишьни за какие деньги. – Дэвид горько рассмеялся и закрыл глаза, живо представив себе прошлое. – Через полгода его выжили из его собственной компании. Тогда-то он и пришел ко мне. Но я ничем не мог ему помочь. Я слегка пощипал Слейтера, задал ему несколько неприятных вопросов, но это было все. Все было сделано по закону. Старик был убит горем. Через год его не стало.
Лиз пододвинулась ближе, тронутая гневом Дэвида. После Ника с его изящной уклончивостью это было словно кусок соленого масла после месяцев безжировой диеты.
– Он тебе нравился, этот старик, да? – Дэвид пожал плечами.
– Да, нравился. Отличный был старик. Умный и рассудительный. Он даже завещал мне несколько акций, они у меня где-то лежат. К моменту смерти у него было больше миллиона, но он не получил из него ни пенни.
Лиз испытала соблазн снова погладить его руку. Вспоминая об обманутом старике, он так искренне переживал. Это был прежний Дэвид, Дэвид, за которого она вышла замуж.
Словно почувствовав, что растрогал ее, он обошел стол и сел перед ней, глядя в пол.
– Лиз, прости меня. Мне жаль, что так получилось с Бритт и с ребенком. Но больше всего мне жаль, что я так обошелся с тобой и с детьми. Я причинил тебе столько боли. Видит Бог, что я пожалел об этом не один раз…
Слова Дэвида тронули ее. Впервые он извинялся так прямо. Лиз посмотрела ему в глаза и увидела, что он искренен. Она уступила искушению и взяла его за руку.
Через стеклянную перегородку Лиз увидела, что кто-то наблюдает за ними, и у нее возникло ощущение, что этот кто-то, словно счетчик Гейгера в человеческом облике, подвергает их измерению, оценивая опасный уровень близости.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась та самая девушка, которая привозила подарки для Джейми и Дейзи. На ней было короткое черное платье, облегавшее тело, словно купальник, плотные черные колготки и кроссовки «Доктор Мартен», а в ее ушах висели огромные серьги в виде стрел, которые украсили бы и невесту из племени викингов. Она выглядела неистовой, мятежной и очень, очень сексапильной. При взгляде на нее Лиз почувствовала себя старухой.
– Простите, что прерываю вас. Дэйв, звонят адвокаты по делу «Меркюри». Они просто сходят с ума.
Девушка бросила на Лиз взгляд, красноречиво говоривший, как она жалеет ее, бедняжку, которая не имеет доступа в славный, восхитительный мир газетных шапок и адвокатов по делу. Лиз с трудом сдержала улыбку.
Дэйв. За двенадцать лет совместной жизни она ни разу не назвала его Дэйвом. И эти четыре буквы, похоже, отделили ее от его новой жизни больше, чем просто расстояние или его новые затеи, в которых она не участвует.
А еще Лиз отметила про себя и бесконечное восхищение, с которым Сюзанна смотрела на Дэвида, и то, что это восхищение не осталось незамеченным Дэвидом, и что он ответил на него улыбкой. Так вот, значит, как обстоит дело. Она все-таки была права.
– Простите, еще только одну минуту. Хорошо, Сюзанна? Я не отниму много драгоценного времени у вашего редактора.
Она твердо взяла девушку под руку и вывела ее за дверь, которую после этого закрыла.
Потом обернулась к изумленному этой сценой Дэвиду, прекратившему собирать свои бумаги.
– Еще одна вещь, прежде чем ты убежишь, Дэвид. – Она взяла пальто и начала надевать его. – Я сказала тебе, что хочу получить развод?
– Лиз, ты успела, слава Богу! Поезд отходит через двадцать минут!
Лиз машинально повернулась от красного бархатного стола дежурной администраторши, который был бы более уместен в борделе Нового Орлеана, и увидела Мел, в костюме и пальто стоявшую возле огромной кучи багажа. В ней Лиз узнала и свои чемоданы.
– Почему мы уезжаем? Я считала, что после обеда у нас еще одна встреча с прессой.
– У нас должна была быть встреча, – Мел взяла из ее руки ключ от номера и отдала дежурной, – но я ее отменила. И завтрашнюю встречу в Ньюкасле тоже. Мы возвращаемся домой.
Внезапно Лиз охватило ужасное предчувствие.
– Дети? С ними несчастье?
Случай, когда Джейми сбила машина, встал перед ее глазами с ужасающей ясностью. В своей новой жизни она должна быть всегда рядом с ними. А где она? В чертовом Лидсе, в трех сотнях миль от них!
– Успокойся. С Джейми и Дейзи ничего не случилось. Вообще ничего не случилось, – закатив глаза к потолку, Мел отвела ее в сторону. Материнский комплекс вины. Да что же это за наказание! Лиз получила двухдневную передышку и дрожит от страха, что Бог накажет ее за неслыханное себялюбие!
– Если, конечно, не считать несчастьем предложение Росса Слейтера о покупке «Женской силы».
Слова Мел подействовали на Лиз, словно ушат холодной воды. Случилось. Все-таки случилось.
Из окна такси она смотрела на серые улицы и радовалась, что возвращается домой. Домой к Джейми и Дейзи. Домой к Нику. Домой в Кроссуэйз, в начало осени. Благоухает ли еще жимолость в саду? Прячется ли черника по обочинам дороги у коттеджа?
На минуту она вспомнила Дэвида и то, как не удержалась и бросила взгляд на его лицо, закрывая за собой стеклянную дверь кабинета. Что она ожидала увидеть? Умоляющие глаза? Последнюю отчаянную попытку привлечь ее внимание и переубедить?
Вместо этого она увидела пустое, начисто лишенное выражения лицо. И еще – устремленные на него глаза Сюзанны. Сюзанна не так глупа, чтобы улыбаться. Она понимает, что игра еще не кончена. Но скоро будет кончена. Сюзанна умная девочка. Скорее всего, она уговорит его на свадьбу в белом подвенечном платье.
Лиз должна перестать думать об этом. Дэвид в прошлом. В будущем Ник. Лиз встала и по переполненному вагону стала пробираться в вагон-ресторан. «Женская сила» не могла позволить себе роскоши первого класса – пока не могла.
Бармен за стойкой, выглядевший так, словно он выпил больше миниатюрных бутылочек бренди и джина, чем продал, качался из стороны в сторону в противофазе с качаниями вагона и был занят тем, что вытирал грязные стаканы грязным же полотенцем.
– Чем могу услужить, мисс?
В ответ на «мисс» Лиз улыбнулась ему и показала на четвертьпинтовые бутылки шампанского. Оно, вероятно, теплое и безумно дорогое, но ей надо было чем-то отметить этот поворотный момент ее жизни. Она решила развестись.
– Сколько у вас таких бутылочек? – Он выставил на стойку семь штук.
– Маленькое торжество?
– Да, своего рода.
Бутылки оказались на удивление холодными, а бармен, восхищенный переменой спроса с пива на шампанское, проникся настроением момента и извлек на свет посудину со льдом и доисторический пакетик арахиса.
Избегая любопытных взглядов бизнесменов, явно принимавших ее за женщину легкого поведения, решившую поставить свой бизнес на колеса, Лиз пробралась обратно. Покупать шампанское в вагоне-ресторане четвертьпинтовыми бутылками – это все равно что прикуривать сигарету от пятифунтовой бумажки, но гори все синим огнем. Она возвращается домой, и скоро, вероятно, ей предложат очень кругленькую сумму. И еще ее ждет Ник.
Открывая дверь своего купе, она вспомнила совет Ника. Продавай, сказал он, и мечты станут явью. Тебе не нужно будет работать. А Дэвид советует совсем противоположное. Кто из них прав?
Она поставила на стол сосуд со льдом и бутылки и начала откупоривать первую.
– Что празднуем? Нет, не говори, сейчас сама угадаю. Примирение? Вряд ли, раз вы проговорили всего пять минут. Видимо, можно думать о втором свадебном путешествии, – Мел знала, что опережает события, но все равно считала своим долгом высказаться. – Ну, какой будет тост?
Лиз наполнила два стакана и передала один Мел.
– За мой предстоящий развод!
– Так Дэвид согласился на него? – Мел постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал бодро. У парня, должно быть, не все дома.
– Еще нет. Но согласится.
– Должна я тебя поздравить?
– Непременно!
– Да? Тогда почему ты плачешь?
На привокзальной автостоянке Льюиса их ждал красный БМВ Мел, как всегда вызывающе нахальный, с автомобильным телефоном и факсом, которые остались целехонькими.
– Вот что мне нравится в деревне, – из тона Мел следовало, что список вещей, которые в деревне ей не нравятся, гораздо длинней, – это то, что здесь машину уважают. У тебя не свинчивают колеса всякий раз, когда ты останавливаешься, чтобы позвонить по телефону.
Дэвид пробирался по запруженным машинами улицам Лидса. На переднем сиденье рядом с ним сидела Лиз. Он с горечью подумал, что для других водителей они выглядят как обычная супружеская пара, возвращающаяся с работы или из супермаркета. Только вот они не были супружеской парой.
– Прекрасно.
– Я скучаю по ним каждый день.
– Да?
– Я подумал, что теперь, когда у меня есть дом, они могли бы приехать погостить у меня.
Дом. И кто еще в доме? Мысль о Сюзанне мелькнула в голове Лиз и сделала ее ответ острым как нож:
– Им еще рано путешествовать одним.
– Я приехал бы и забрал их.
– Слишком далеко. Не думаю, что это было бы разумным.
– Лиз, это недалеко.
– А по-моему, далеко. И, в конце концов, мы еще успеем поговорить об этом.
Когда под внезапно хлынувшим проливным дождем они свернули налево, на автостраду, она попыталась нарушить напряженное молчание:
– Как жизнь в «Селден Бридж стар»?
– Замечательно. Это не Флит-стрит. И это то, что мне нравится больше всего.
Он улыбнулся, не зная, поняла ли она его. Лиз внимательно поглядела на него.
– А почему ты не сказал мне, что ушел из «Ньюс»?
– Я не думал, что это будет тебе интересно.
Дэвид не отрывал глаз от дороги, но в его голосе она услышала горечь.
– Разумеется, мне интересно. Так почему ты ушел?
– Знаешь, это обычная история. Мужчина средних лет теряет семью и открывает для себя традиционные ценности. Он решает, что не хочет вторгаться в частную жизнь других людей. Хочет видеть в людях прежде всего хорошее. Для редактора бульварной газеты позиция не слишком удобная.
– И ты действительно открылдля себя традиционные ценности?
В голосе Лиз Дэвид услышал удивление.
– Думаю, что открыл, иначе я не оказался бы здесь. Наверное, я стосковался по чему-то надежному и респектабельному, – он довольно рассмеялся, увидев выражение пристального внимания на ее лице, – и это уж точно не деньги.
Пока он был занят лавированием в густом потоке машин, Лиз разглядывала его лицо. Казалось, Дэвид помолодел и стал более энергичным. Уход из бульварной журналистики с ее волчьими законами пошел ему на пользу. А может быть, он просто стал раньше ложиться спать и реже ходить на деловые обеды. Что бы это ни было, это повлияло на него хорошо.
Он бросил на нее ответный взгляд, но в смущении отвернулся.
– Ну, хватит обо мне. Как ты? Выглядишь прекрасно, а «Женская сила», похоже, преуспела.
– Да.
– Твоя мечта сбылась. Сочетать работу и детей.
– Чушь!
Дэвид с изумлением уставился на нее и едва не врезался в едущую впереди машину. Лиз инстинктивно вытянула руку и коснулась его руки, лежавшей на ручке передач. Дэвид дернулся так, что она отпрянула, удивленная силой его реакции.
– Почему чушь?
– Потому что «Женская сила» в кризисе. Бритт говорит, что мы должны работать полный рабочий день, даже больше, чем полный день, или нам надо взять управляющего, который будет это делать.
Лиз вдруг поняла, что Дэвид не слушает.
– «Бритт говорит», – тихо повторил он. – Я не знал, что вы с Бритт снова дружите. Как она?
– Так себе. По-моему, так и не оправилась от потери ребенка.
Машину едва не занесло. Даже не оглянувшись назад, Дэвид вырулил на обочину.
– О Боже, – он опустил голову на руль, – она не сказала мне, что потеряла ребенка!
Они вместе вошли в стеклянные двери «Селден Бридж стар», и Лиз увидела, как на ее глазах редакция оживает. Точно так же было в «Дейли ньюс». Присутствие Дэвида было словно искра, от которой занимался огонь. Ноги убирались со столов, бумажные стаканчики из-под кофе летели в мусорные корзины, звонки, которые ждали своей очереди с утра, спешно делались, а номера «Спортинг лайф» торопливо прятались в столы.
Она прошла за ним в его кабинет, удивляясь тому, как он ухитряется одновременно отвечать восьмерым и при этом держать в голове расположение статей в номере вплоть до последнего дюйма последней полосы.
На стенах кабинета гордо красовались, словно это были первые страницы «Сан» или «Дейли мейл», номера его собственной газеты. Как и в «Ньюс», у Дэвида был личный компьютер, благодаря которому он, к вящей досаде начальников отделов, мог переправлять любые заголовки вплоть до момента отправки номера в печать.
Из личных вещей на его столе была только одна – фотография Джейми и Дейзи в серебряной рамке. Лиз взяла ее в руки и улыбнулась. Как сильно оба они изменились за такое короткое время.
– Итак, – Дэвид сел в черное кожаное кресло, ее подарок по случаю его назначения редактором «Ньюс», – я слышал, что ты имеешь шансы скоро стать богатой женщиной.
Лиз с удивлением подняла глаза от снимка. Как он узнал, что она выходит замуж за Ника? Ведь она еще не успела рассказать ему об этом.
Дэвид снял плащ и бросил на стул. По крайней мере в одном аспекте он не изменился.
– Я слышал, что Росс Слейтер хочет купить «Женскую силу» Вы согласны продать ее ему?
Боже милосердный, Слейтер еще не сделал им предложения, а Дэвиду уже все известно.
– Не знаю. Ты думаешь, стоит продать?
– Это зависит от того, как страстно вы хотите разбогатеть, – он взял пресс-папье и несколько раз переложил его из одной руки в другую, – и насколько «Женская сила» дорога вам.
– Очень дорога. Мы выпестовали ее с пеленок. Это не просто компания, Дэвид, она единственная в своем роде!
– Тогда почему вы допускаете даже мысль о том, чтобы продать ее этой акуле Слейтеру?
– Нам надо что-то делать. Мы перестаем справляться с ней, она становится слишком большой для нас. Мне уже приходится работать больше, чем я хочу. И она уже почти разрушила семейную жизнь Джинни, – Лиз встала и посмотрела из окна на серый песчаник округи. – Бритт думает, что, если Слейтер сделает нам предложение, он оставит нас в качестве директоров с неполным рабочим днем. Естественно, для нас это соблазнительно. «Женская сила» получит должное руководство, а мы все еще будем заняты в ней. Возможно, это лучшее решение.
Дэвид с размаху ударил пресс-папье о стол.
– Видно, что вы не знаете Росса Слейтера. Он бизнесмен, Лиззи, а не работник социального обеспечения. Он не захочет, чтобы вы путались у него под ногами, выбивая для своих драгоценных женщин гибкий график работы или отпуск на время школьных каникул, какие бы клятвы на этот счет он ни давал, когда будет уговаривать вас продать ему «Женскую силу».
– Похоже, что ты много знаешь о Россе Слейтере. – Дэвид встал и оперся о спинку стула.
– Верно. Знаю. Когда я был молодым репортером в Брэдфорде, ко мне пришел пожилой человек. Сорок лет он сам вел свое дело и только что продал его Слейтеру. Он даже не был уверен, что хочет его продать, но Слейтер уговорил его, предложил место в совете директоров, спрашивал его совета, говорил ему, что его опыт не купишьни за какие деньги. – Дэвид горько рассмеялся и закрыл глаза, живо представив себе прошлое. – Через полгода его выжили из его собственной компании. Тогда-то он и пришел ко мне. Но я ничем не мог ему помочь. Я слегка пощипал Слейтера, задал ему несколько неприятных вопросов, но это было все. Все было сделано по закону. Старик был убит горем. Через год его не стало.
Лиз пододвинулась ближе, тронутая гневом Дэвида. После Ника с его изящной уклончивостью это было словно кусок соленого масла после месяцев безжировой диеты.
– Он тебе нравился, этот старик, да? – Дэвид пожал плечами.
– Да, нравился. Отличный был старик. Умный и рассудительный. Он даже завещал мне несколько акций, они у меня где-то лежат. К моменту смерти у него было больше миллиона, но он не получил из него ни пенни.
Лиз испытала соблазн снова погладить его руку. Вспоминая об обманутом старике, он так искренне переживал. Это был прежний Дэвид, Дэвид, за которого она вышла замуж.
Словно почувствовав, что растрогал ее, он обошел стол и сел перед ней, глядя в пол.
– Лиз, прости меня. Мне жаль, что так получилось с Бритт и с ребенком. Но больше всего мне жаль, что я так обошелся с тобой и с детьми. Я причинил тебе столько боли. Видит Бог, что я пожалел об этом не один раз…
Слова Дэвида тронули ее. Впервые он извинялся так прямо. Лиз посмотрела ему в глаза и увидела, что он искренен. Она уступила искушению и взяла его за руку.
Через стеклянную перегородку Лиз увидела, что кто-то наблюдает за ними, и у нее возникло ощущение, что этот кто-то, словно счетчик Гейгера в человеческом облике, подвергает их измерению, оценивая опасный уровень близости.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и в кабинет ворвалась та самая девушка, которая привозила подарки для Джейми и Дейзи. На ней было короткое черное платье, облегавшее тело, словно купальник, плотные черные колготки и кроссовки «Доктор Мартен», а в ее ушах висели огромные серьги в виде стрел, которые украсили бы и невесту из племени викингов. Она выглядела неистовой, мятежной и очень, очень сексапильной. При взгляде на нее Лиз почувствовала себя старухой.
– Простите, что прерываю вас. Дэйв, звонят адвокаты по делу «Меркюри». Они просто сходят с ума.
Девушка бросила на Лиз взгляд, красноречиво говоривший, как она жалеет ее, бедняжку, которая не имеет доступа в славный, восхитительный мир газетных шапок и адвокатов по делу. Лиз с трудом сдержала улыбку.
Дэйв. За двенадцать лет совместной жизни она ни разу не назвала его Дэйвом. И эти четыре буквы, похоже, отделили ее от его новой жизни больше, чем просто расстояние или его новые затеи, в которых она не участвует.
А еще Лиз отметила про себя и бесконечное восхищение, с которым Сюзанна смотрела на Дэвида, и то, что это восхищение не осталось незамеченным Дэвидом, и что он ответил на него улыбкой. Так вот, значит, как обстоит дело. Она все-таки была права.
– Простите, еще только одну минуту. Хорошо, Сюзанна? Я не отниму много драгоценного времени у вашего редактора.
Она твердо взяла девушку под руку и вывела ее за дверь, которую после этого закрыла.
Потом обернулась к изумленному этой сценой Дэвиду, прекратившему собирать свои бумаги.
– Еще одна вещь, прежде чем ты убежишь, Дэвид. – Она взяла пальто и начала надевать его. – Я сказала тебе, что хочу получить развод?
– Лиз, ты успела, слава Богу! Поезд отходит через двадцать минут!
Лиз машинально повернулась от красного бархатного стола дежурной администраторши, который был бы более уместен в борделе Нового Орлеана, и увидела Мел, в костюме и пальто стоявшую возле огромной кучи багажа. В ней Лиз узнала и свои чемоданы.
– Почему мы уезжаем? Я считала, что после обеда у нас еще одна встреча с прессой.
– У нас должна была быть встреча, – Мел взяла из ее руки ключ от номера и отдала дежурной, – но я ее отменила. И завтрашнюю встречу в Ньюкасле тоже. Мы возвращаемся домой.
Внезапно Лиз охватило ужасное предчувствие.
– Дети? С ними несчастье?
Случай, когда Джейми сбила машина, встал перед ее глазами с ужасающей ясностью. В своей новой жизни она должна быть всегда рядом с ними. А где она? В чертовом Лидсе, в трех сотнях миль от них!
– Успокойся. С Джейми и Дейзи ничего не случилось. Вообще ничего не случилось, – закатив глаза к потолку, Мел отвела ее в сторону. Материнский комплекс вины. Да что же это за наказание! Лиз получила двухдневную передышку и дрожит от страха, что Бог накажет ее за неслыханное себялюбие!
– Если, конечно, не считать несчастьем предложение Росса Слейтера о покупке «Женской силы».
Слова Мел подействовали на Лиз, словно ушат холодной воды. Случилось. Все-таки случилось.
Из окна такси она смотрела на серые улицы и радовалась, что возвращается домой. Домой к Джейми и Дейзи. Домой к Нику. Домой в Кроссуэйз, в начало осени. Благоухает ли еще жимолость в саду? Прячется ли черника по обочинам дороги у коттеджа?
На минуту она вспомнила Дэвида и то, как не удержалась и бросила взгляд на его лицо, закрывая за собой стеклянную дверь кабинета. Что она ожидала увидеть? Умоляющие глаза? Последнюю отчаянную попытку привлечь ее внимание и переубедить?
Вместо этого она увидела пустое, начисто лишенное выражения лицо. И еще – устремленные на него глаза Сюзанны. Сюзанна не так глупа, чтобы улыбаться. Она понимает, что игра еще не кончена. Но скоро будет кончена. Сюзанна умная девочка. Скорее всего, она уговорит его на свадьбу в белом подвенечном платье.
Лиз должна перестать думать об этом. Дэвид в прошлом. В будущем Ник. Лиз встала и по переполненному вагону стала пробираться в вагон-ресторан. «Женская сила» не могла позволить себе роскоши первого класса – пока не могла.
Бармен за стойкой, выглядевший так, словно он выпил больше миниатюрных бутылочек бренди и джина, чем продал, качался из стороны в сторону в противофазе с качаниями вагона и был занят тем, что вытирал грязные стаканы грязным же полотенцем.
– Чем могу услужить, мисс?
В ответ на «мисс» Лиз улыбнулась ему и показала на четвертьпинтовые бутылки шампанского. Оно, вероятно, теплое и безумно дорогое, но ей надо было чем-то отметить этот поворотный момент ее жизни. Она решила развестись.
– Сколько у вас таких бутылочек? – Он выставил на стойку семь штук.
– Маленькое торжество?
– Да, своего рода.
Бутылки оказались на удивление холодными, а бармен, восхищенный переменой спроса с пива на шампанское, проникся настроением момента и извлек на свет посудину со льдом и доисторический пакетик арахиса.
Избегая любопытных взглядов бизнесменов, явно принимавших ее за женщину легкого поведения, решившую поставить свой бизнес на колеса, Лиз пробралась обратно. Покупать шампанское в вагоне-ресторане четвертьпинтовыми бутылками – это все равно что прикуривать сигарету от пятифунтовой бумажки, но гори все синим огнем. Она возвращается домой, и скоро, вероятно, ей предложат очень кругленькую сумму. И еще ее ждет Ник.
Открывая дверь своего купе, она вспомнила совет Ника. Продавай, сказал он, и мечты станут явью. Тебе не нужно будет работать. А Дэвид советует совсем противоположное. Кто из них прав?
Она поставила на стол сосуд со льдом и бутылки и начала откупоривать первую.
– Что празднуем? Нет, не говори, сейчас сама угадаю. Примирение? Вряд ли, раз вы проговорили всего пять минут. Видимо, можно думать о втором свадебном путешествии, – Мел знала, что опережает события, но все равно считала своим долгом высказаться. – Ну, какой будет тост?
Лиз наполнила два стакана и передала один Мел.
– За мой предстоящий развод!
– Так Дэвид согласился на него? – Мел постаралась, чтобы ее вопрос прозвучал бодро. У парня, должно быть, не все дома.
– Еще нет. Но согласится.
– Должна я тебя поздравить?
– Непременно!
– Да? Тогда почему ты плачешь?
На привокзальной автостоянке Льюиса их ждал красный БМВ Мел, как всегда вызывающе нахальный, с автомобильным телефоном и факсом, которые остались целехонькими.
– Вот что мне нравится в деревне, – из тона Мел следовало, что список вещей, которые в деревне ей не нравятся, гораздо длинней, – это то, что здесь машину уважают. У тебя не свинчивают колеса всякий раз, когда ты останавливаешься, чтобы позвонить по телефону.