Херберт Джеймс. Вторжение

   – Неужели не видишь? Небольшой прямоугольник... Вон там, на набережной. Прямо у парапета.
   Калвер прищурился.
   – Так, разглядел. Что-то вроде крошечного блокгауза. Ты его имеешь в виду?
   – Да, его. Через него можно попасть в убежище. Калвер покачал головой. Как много, оказывается, было на каждом шагу всего, на что никто даже не обращал внимания, – все это оказалось частью большой тайны. Он припомнил вялое любопытство, которое не раз испытывал, натыкаясь на заброшенные вентиляционные шахты. Их много было по городу. Но он всегда считал, что они имеют отношение либо к метро, либо к подземным автопаркам и стоянкам. Только рассмотрев их пристрастно, можно было обнаружить, что они отличаются от остальных строений такого типа и имеют какое-то специальное назначение. Вот также и башенка над телефонной станцией Кингсвея, и вот эта, на которую они сейчас смотрели, придавленная Хангерфордским мостом. Калвер подумал, что искусство маскировки заключается в том, чтобы создавать нечто банальное, неприметное.
   – Пошли туда, – сказал он, и, сдерживая свой пыл, они стали спускаться вниз по развалинам.
   Идти стало легче, едва они оказались на земле. И только человеческие останки, падаль, полчища насекомых, привлеченных их запахом, омрачали этот переход. Сами люди из группы Калвера еще не стали добычей легионов насекомых: к счастью, эти роящиеся орды сосредоточились на менее сопротивляющихся организмах.
   Они уже почти прошли всю длинную решетку, вмонтированную прямо в набережную, когда Фэрбенк вдруг остановился. Он опустился на колени и пристально вглядывался сквозь железные ребра.
   – Послушайте! – сказал он.
   Все тоже встали на колени рядом и увидели толстые трубы, идущие горизонтально на несколько футов ниже поверхности земли.
   – Что это такое? – спросила Кэт.
   – Вентиляционные трубы. А в них заодно и кабель и разная проводка, – сказал Дили. – Значит, комплекс прямо под нами.
   – Слушайте! – снова призвал их к Тишине Фэрбенк. Все затаили дыхание и прислушались. Из-под решетки доносилось слабое, но совершенно отчетливое, вибрирующее гудение.
   – Генераторы! – взволнованно объявил Эллисон. Они посмотрели друг на друга, и проблеск надежды сверкнул в их глазах.
   – Господи, они работают, – торжествовал Фэрбенк. – Там, внизу, люди!
   Он и Эллисон разразились криками ликования.
   – Я же говорил вам, – сказал Дили, удивленный этой вспышкой, тем не менее улыбающийся, – я же говорил вам, что это главная правительственная штаб-квартира. Разве я вам это не говорил?
   – Ты говорил нам это, – смеялась Кэт.
   – Подождите! – поднял руку Калвер. – Мне кажется или звук действительно становится громче?
   Они прислушались повнимательнее, а Фэрбенк даже приложил ухо к решетке.
   – По-моему, звук такой же, как и был, – заключил он спустя несколько секунд и взглянул снизу вверх на Калвера.
   Но Калвер уже пристально смотрел в небо. Остальные, заметив это, проследили его взгляд. Гудение превратилось в жужжание, и этот звук явно отличался от того, что шел снизу. Жужжание становилось все громче.
   – Вон он! – Калвер ткнул пальцем в небо.
   И они сразу же увидели самолет – темное пятнышко в подернутом туманной дымкой небе. Самолет шел низко над землей. Появился он с запада. Медленно, так, как будто каждое резкое движение могло развеять этот образ, они поднялись на ноги, обратив к этому пятну ошеломленные лица. Никто не осмеливался вымолвить ни слова. И именно Дили нарушил молчание, но лишь шепотом:
   – Он летит вдоль реки.
   Самолет приближался. Калвер разглядел, что он был маленьким, легким.
   – Это “Бобер”, – сказал он как бы про себя. Остальные мельком взглянули на него как бы в замешательстве, но сразу же опять повернули лица к небу.
   – Это армейский разведывательный самолет “Бобер”, – уточнил Калвер. – Проводит, черт его подери, рекогносцировку. Это же должен быть он!
   Крошечный самолет был уже почти над их головами. Фэрбенк и Эллисон хором начали кричать и размахивать руками, чтобы привлечь внимание пилота. Остальные тут же поддержали их, подпрыгивая и крича. А потом все бросились бежать обратно по набережной в тщетной попытке догнать машину, крича ей вслед во всю мощь своих легких, хлопая в ладони, отчаянно стремясь, чтобы их заметили.
   – Он видит нас, он видит нас? – кричала Кэт, вцепившись в Калвера. – О, Господи, заставь его увидеть нас!
   А потом самолет исчез, унеся с собой остатки их духовных сил. Они следили за ним, пока он не превратился в грязное пятнышко. Потом исчезло и оно. А они все смотрели вслед.
   – Дерьмо, дерьмо, дерьмо! – закричал Фэрбенк.
   – Он не мог не заметить нас! – Эллисон.
   – Он мог не разглядеть нас сквозь этот туман! – Дили.
   – Небо здесь яснее. Шанс у него был! – Калвер.
   Послышались рыдания Кэт. Калвер крепко обнял ее за плечи.
   – Не важно, мог ли он или нет. Теперь мы в безопасности. И стоит нам попасть в это убежище, как все будет в порядке. Кроме того, под нами целая сеть туннелей – это путь из Лондона.
   – Я знаю, Стив. Просто это было мгновение, когда мы почти прикоснулись к... к... – Ей было трудно подобрать правильное слово. – Я не знаю... Ну, если хочешь, – к цивилизации. К чему-то, лежащему за пределами всего этого. – И она кивнула в сторону руин.
   – У нас скоро будет настоящее прикосновение, обещаю тебе это.
   – Ты думаешь, самолет вернется?
   – Кто его знает. Летчик ведь может выбрать и другой маршрут: он хочет обследовать как можно большую местность. Кэт, соглашаясь, кивнула и провела рукой по носу.
   – У меня сегодня получился день плача.
   – Ты ведь уже прошла через такие переделки, – улыбнулся Кал-вер. – Осталось совсем чуть-чуть.
   И они вернулись к решетке, вделанной в набережную, и прошли ее, не проявляя больше интереса к слабому бренчанию, доносившемуся из подземных глубин.
   Дойдя до прямоугольника из серого камня, они осмотрели его со всех сторон, еще раз прогулялись вокруг, вначале ошарашенные, а вскоре и забеспокоившиеся.
   – Что за ребус? – сказал Фэрбенк, вытирая пот с шеи. – Ни единого входа. Ну и как же, черт подери, мы внутрь-то попадем, Дили?
   Каменный прямоугольник, как минимум двенадцать футов в длину и футов пять-шесть в ширину, массивный и мрачный, представлял собой монолит, выглядевший абсолютно неприступным.
   “Похож на могильный камень. Или жертвенный алтарь”, – подумала Кэт.
   – Наверху есть вход, – буднично сообщил Дили. Все переглянулись, а Фэрбенк ухмыльнулся. Эта каменная преграда была футов в шесть в высоту, возможно, и больше, но механик мгновенно вскарабкался наверх. Остальные даже не успели глазом моргнуть.
   – Он прав, – крикнул Фэрбенк вниз. – Здесь, на краю, есть непокрытый участок. Сделано очень хитро, вы бы нипочем не догадались. И здесь есть дверь. – Он высвободил топор из-за пояса. – Похоже, они закрыта. Но, думаю, с этим-то я управлюсь. – Белые зубы усмешкой рассекли его перепачканное лицо, когда он взглянул на попутчиков с высоты своего величественного пьедестала. – Не желаете ли в гости?
   Калвер внизу помогал подниматься другим, а Фэрбенк затаскивал их сверху. Летчик взобрался на тумбу последним и сразу же заглянул в люк.
   – Что это за штука, Дили? Не может быть, чтобы это было построено недавно.
   – Не может, – подтвердила Кэт. – Я проходила мимо этой тумбы много раз в течение многих лет, и у меня даже не возникло желание взглянуть на него дважды. Я никогда даже не поинтересовалась, для чего это предназначено.
   – Во время войны здесь было бомбоубежище, – пояснил Дили, отмахиваясь от жужжащей над ним мухи и вытирая лицо утратившим цвет носовым платком. – По крайней мере, этот ход вел вниз, в бомбоубежище. Вчера я объяснил Калверу, что самые первые подземные сооружения были построены много, много лет тому назад и потом десятилетиями расширялись.
   – Что ж, посмотрим, хватит ли там места для нас, – сказал Эллисон с всевозрастающим нетерпением. – Бога ради, давайте уж заберемся туда.
   – Давайте, – согласился Фэрбенк. Он проскользнул вниз, в отверстие, и исследовал замок. – А ключа у тебя нет? – крикнул он Дили. Тот в ответ лишь покачал головой.
   – К этому месту нет, – добавил он.
   – Ладно, уж с этой-то проблемой мы как-нибудь справимся, – сказал Фэрбенк, замахиваясь топором.
   Чтобы открыть дверь, понадобилось не более четырех основательных ударов. Дверь откачнулась внутрь, и промозглый холод вырвался наружу. Будто призрака освободили.
   Калвер вздрогнул. Холод этот казался чем-то большим, чем просто высвободившийся воздух. Он был как дурное предзнаменование.

Глава 26

   Прохлада в подземелье после душной влажности наверху была облегчением. Они спускались по каменным ступенькам. Фэрбенк, снова засунув топорик за пояс, шел впереди. В воздухе витал какой-то специфический запах давно покинутого места, бетонные стены на ощупь были шершавыми.
   – Внизу нет никакого света, – сказал Фэрбенк, останавливаясь. Он порылся в карманах и вытащил два небольших цилиндрика. – Вот, подобрал вчера. Прикинул, что они могут пригодиться.
   Он щелкнул дешевой рекламной зажигалкой. Вспыхнувший огонек был слабым, но все же он несколько приободрил людей. Калвер достал свою зажигалку и, не оглядываясь, передал ее через плечо Эллисону, замыкавшему процессию.
   – У меня есть своя, – отозвался механик. – Может, лучше передать ее туда, вперед? А мне тогда дай одну из тех маленьких. – И он отдал свою зажигалку Калверу. Тот передал ее дальше. Эллисон пояснил вслед: – Это та, которую я нашел вчера. У нее огонь посильнее.
   Они двинулись дальше. Корпус зажигалки в руке у Фэрбенка становился все горячее. В пустоте подземелья шаги их звучали гулко и громко. Спуск был долгим, и с каждым шагом тревога Калвера почему-то непонятно усиливалась. Интересно, подумал он, испытывают ли то же самое остальные?
   Кэт скользила обеими руками по вплотную подступавшим стенам, будто опасаясь, что может споткнуться и упасть. Волосы ее, темные в слабом свете зажигалки, были в беспорядке. Рубашка разорвана и все еще покрыта пылью. Калвер сжал ее плечо. Она быстрым движением коснулась пальцами его руки, но не обернулась.
   Фэрбенк наконец остановился. Перед ними был дверной проем. Он стал очищать с него путину.
   – Здесь какая-то большая комната. – Его слова отозвались негромким эхом. Фэрбенк поводил перед собой туда-сюда зажигалкой. – Кажется, в ней пусто.
   Они столпились позади механика. Все, у кого были зажигалки, направили их свет в комнату. В колеблющемся свете стало видно, что из первого помещения шли проходы в другие комнаты. Эллисон сделал несколько шагов вперед и сунул голову в одно из боковых помещений.
   – Ничего, – вымолвил он разочарованно.
   – В этой тоже, – сказал Фэрбенк, заглянув в другую комнату.
   – Да, все они тут пустые, – сказал Дили, направляясь в дальний угол. – Это просто часть старой системы бомбоубежищ. Ими не пользовались со времен последней войны. – Он дошел до дальней двери и, обернувшись, позвал: – Давайте сюда!
   Все торопливо поспешили за ним, и Дили провел их через настоящий лабиринт коридоров с пустыми комнатами по сторонам. Наконец он остановился у квадратной двери, врезанной в стену в паре футов от пола.
   – Нам снова понадобится топор. Придется взломать дверь, – сказал он Фэрбенку.
   Механик вставил лезвие топора в щель, рядом с замком, надавил, и дверь легко распахнулась. Внутри помещения они разглядели широкие трубы диаметром как минимум в фут и толстый кабель. Дребезжащий, тренькающий звук здесь был громче и отчетливее, чем когда они прислушивались у решетки на набережной.
   – Эксплуатационный ввод, – пояснил Дили. Он вошел в помещение. Из него вел узкий коридор, по стенам которого тянулись трубы и кабель. Дили повел их направо.
   – Дили, ты уверен, что знаешь, куда идешь? – донесся сзади голос Эллисона.
   – Ну, не на сто процентов, но думаю, что этим путем мы доберемся до нового комплекса.
   От темноты и тесноты коридора у Кэт начался приступ клаустрофобии. Если на поверхности она ощущала себя брошенной на произвол судьбы, то здесь, внизу, ей все время чудилась какая-то опасность. Она старалась держаться рядом с Калвером – теперь он шел впереди нее.
   Через некоторое время Дили остановился, встал на колени и поднес огонек зажигалки к решетке в полу. Решетка была размером два фута на два. Дили засунул пальцы в ячейки решетки и потянул ее на себя. Решетка поднялась, подобно крышке люка. Все увидели ступеньки металлической лестницы. Они уходили вниз и скрывались в темноте.
   – Эта лестница приведет нас на уровень убежища. – Эти слова да теплый свет маленьких огоньков как бы смягчил черты лица Дили. Калверу показалось, что Дили за эти дни постарел лет на десять по сравнению с тем временем, когда он впервые увидел его. Странно, что Калвер заметил это только теперь.
   Протиснувшись мимо Фэрбенка, Калвер тоже встал на колени у люка с противоположной от Дили стороны.
   – На какую глубину уходит эта шахта?
   – Не могу сказать точно. Но мы должны быть уже где-то совсем рядом.
   – А это не опасно?
   Дили внимательно посмотрел на него.
   – Я имею в виду этих тварей, – сказал Калвер.
   Все напряглись. Наконец Дили прервал тревожное молчание.
   – Этого не знает никто. Но разве у нас есть выбор?
   – Обычный. То есть – никакого.
   Калвер пошел первым, отдав Фэрбенку свою слабую и взяв взамен его зажигалку. Он вздрогнул от прикосновения нагревшегося металла. Калвер спускался вниз, прихватив зажигалку большим и указательным пальцами. Остальные пальцы тоже собрались вокруг, для поддержки, так что обе его руки были заняты. По мере спуска гудение механизмов в круглой металлической шахте становилось все громче и громче, хотя все еще было достаточно приглушенным. Калвер слышал, как за ним спускаются все остальные. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем он наконец оказался внизу. Это был один коридор. Он оказался шире того, который они только что покинули. Некоторые трубы и жилы кабеля проходили здесь вдоль потолка. Пол был залит водой. К Калверу подошел Дили, за ним – Фэрбенк, а следом и Кэт. Последним подошел Эллисон. Он держался за бок и тяжело дышал. – Господи! – только и вымолвил он, промочив ноги.
   – Возможно, это убежище тоже было затоплено, – высказал предположение Фэрбенк.
   – Сомневаюсь, – ответил Дили, ощупывая стены. – Стены не сырые. Очень холодные и влажноватые, но этого вполне можно ожидать при такой температуре. Но насквозь они не промокли. Я думаю, что вода на полу просто просочилась откуда-то. Так что тревожиться не о чем.
   – В наши дни, если государственный человек советует мне не тревожиться, я тревожусь, – без всякого озлобления заметил Фэрбенк.
   – Идти-то куда? – спросил Калвер, переложив зажигалку в левую руку, а потом снова в правую.
   – Это, видимо, не имеет значения. Эксплуатационные коридоры огибают штаб-квартиру, они – часть более крупной системы, защищающей главное убежище. Любой путь должен привести нас в какие-нибудь из нужных нам мест.
   – Ладно, тогда пошли налево.
   И они, продрогшие, пошли дальше, шлепая по холодной воде и разбрызгивая ее в стороны. Кое-где коридор делал повороты, но они нигде не были под прямым углом, а коридор только забирал все правее и правее, возвращаясь затем к прежнему направлению.
   Калвер полагал, что они все еще движутся на запад, хотя и допускал, что мог ошибаться. Они миновали лестницы, ведущие наверх, в другие шахты, то тут, то там видели большие соединительные коробки, в которых исчезали кабель и провода, чтобы появиться с другой стороны. Огонь в зажигалках постепенно гаснул.
   Раньше всех бензин кончился у Фэрбенка. Он отшвырнул зажигалку, и все услышали негромкий всплеск: зажигалка упала в воду.
   Следующим это проделал Дили. И вскоре они уже пробирались вперед на ощупь, почти ничего не видя, опираясь для ориентира руками о стены. Поиск пути в кромешной тьме вселял ужас во всех. Калвер слышал, как где-то прямо перед ним струится вода, но света для того, чтобы разглядеть, откуда идет этот звук, почти не было. Источник его Калвер все же обнаружил, когда ощутил, что почва под ногами стала другой. Он согнулся и ощупал пол рукой.
   – Здесь водосток, – определил он. Пальцы наткнулись на ребра решетки. Сквозь них поднимался холодный воздух. – И похоже, что довольно глубокий.
   – Он ведет вниз, в канализацию, – сказал Дили. – В такой близости от реки в туннелях должен быть постоянный сток воды.
   – Стив, – умоляюще сказала Кэт, – давай не останавливаться, пока у нас еще остался свет.
   Калвер выпрямился, и они пошли дальше.
   Эллисон в отчаянии глядел на свой угасающий огонек и глубоко, прерывисто вздохнул, когда пламя, в конце концов, погасло. Немного погодя Калвер снова остановился и прикрыл ладонью свою зажигалку – единственный, остающийся у них источник света.
   – Какого черта? – вскрикнул Эллисон, врезавшийся в темноте в Дили.
   – Заткнись! – Калвер вглядывался вперед, в темноту. – По-моему, там какой-то свет.
   – Ты прав, Стив, – сказала Кэт. – Я тоже вижу свет.
   – Хвала Господу, – облегченно вздохнул Эллисон.
   Они ускорили шаги, и вот уже слабый отдаленный отблеск стал сильнее, потом превратился в длинную полоску тусклого света. Они быстро пошли вперед и вскоре оказались у какой-то двери. Она была слегка приоткрыта, свет шел изнутри. Коридор в этом месте кончался.
   Дверь была массивной, сделанной из прочного металла, выкрашенного в зеленый цвет. По торцам ее шли специальные выступы – совсем как на входной двери на биржу Кингсвея. Когда дверь закрывали, это обеспечивало плотную изоляцию. Калвер с опаской толкнул дверь. Она приоткрылась, и Калвер сумел разглядеть тускло освещенные серые стены еще одного коридора. Тяжелая дверь сопротивлялась нажиму: за ней явно что-то было.
   Калвер толкнул посильнее, и внутри что-то подвинулось. Он обвел взглядом товарищей, защелкнул крышку зажигалки и убрал ее в карман. Обеими руками он сильно надавил на гладкую поверхность. Дверь приоткрылась пошире. Свет, проникающий через щель, озарил все лица. Калвер опять навалился. Наконец дверь отворилась настолько, что можно было войти в коридор. Калвер проскользнул в него.
   Чье-то тело – точнее то, что осталось от него, – тяжело сползло по двери. Одной рукой, с которой было ободрано почти все мясо, труп все еще крепко держался за шестидюймовый засов, служивший и ручкой двери. Калвера зашатало, хотя уж к этому-то времени пора было бы и привыкнуть к подобным зрелищам. Вероятно, когда-то это был мужчина. Правда, теперь это трудно было утверждать. Труп был сожран. Головы вообще не было.
   Видимо, дверь была открыта, и человек в минуту опасности решил захлопнуть ее. Теперь от него остался обезображенный труп.
   Калвер тихо пригласил войти остальных:
   – Ты первый, Дили. А ты, Кэт, иди за ним. Только ничего тут не разглядывай. Просто смотри прямо перед собой.
   Но, разумеется, она все разглядела и немедленно отпрянула назад, схватившись за грудь. Ее трясло от подступившей тошноты.
   – Ох, мать твою, – только и сказал Фэрбенк, увидев обезглавленный труп.
   У Эллисона подкосились ноги, и Калвер на мгновение подумал, что он сейчас рухнет.
   – Они здесь, внизу, – сказал Эллисон, слабо оперевшись о стену.
   Никто не возразил. Эллисон, шатаясь, отступил к открытой двери.
   – Нам лучше уйти. Нельзя оставаться здесь.
   Калвер поймал его за плечо и отпустил дверь. Дверь закрылась. Но она не захлопнулась полностью – осталась чуть-чуть приоткрытой. Именно такой, какой они ее и нашли. Рука трупа, ослабив свои смертельные тиски, тяжело упала на пол.
   – Идти назад нельзя, – твердо сказал Калвер. – У нас нет огня. А кроме того, крысы могут быть там, снаружи.
   – Ты думаешь, что этот... – Дили отвел ошеломленный взгляд, – ...что этот человек пытался не впустить их сюда?
   – Не знаю, – ответил Калвер. – Возможно, и так. А может, он как раз отсюда-то и пытался убежать.
   По-видимому, это все-таки был труп мужчины: кое-где на останках еще висели измочаленные лохмотья, вызывавшие в памяти оливково-зеленую спецовку или какую-то униформу. Фэрбенк, оцепеневший от этого зрелища, спросил:
   – Но голова, почему же исчезла голова? – В воздухе стоял душок разложившегося тела, но он не был ни сильным, ни тошнотворным. Человек погиб, видимо, уже давно, и самый отвратительный запах с тех пор давно рассеялся. – Совсем как на станции метро. Помните тела, которые мы там нашли? И некоторые тоже были без голов.
   – Но почему? – спросил Дили. – Я не могу понять этого.
   – Может быть, крысы их засушивают на память? На этот раз никто не оценил черный юмор Фэрбенка.
   – Может, ты расскажешь нам, почему? – Калвер смотрел Дили прямо в глаза.
   – Клянусь, я ничего не знаю, кроме того, о чем уже рассказал тебе. Ты должен мне верить.
   – Должен ли?
   – Ну какой смысл мне лгать? Я же абсолютно ничего от этого не выигрываю.
   Калвер больше не настаивал. Он взглянул в глубину коридора, впервые заметив кровавые пятна на его стенах и на полу. Показав на них, Калвер сказал:
   – Думаю, что на один вопрос это нам отвечает: он пытался спастись именно отсюда, изнутри. Но они схватили его даже раньше, чем он добрался до двери. Должно быть, он полз по коридору, а они тем временем рвали его на куски.
   Кэт закрыла лицо руками и уткнулась головой в стену.
   – Этому не будет конца, – сказала она. – Живыми нам отсюда не выйти.
   – Но мы же еще не побывали внутри убежища, – подошел к ней Калвер. – Возможно, крысы напали и были отбиты. Ведь здесь могут разместиться сотни людей, Кэт. В общем, более чем достаточно, чтобы защититься. Да к тому же доя их защиты здесь есть еще и войска.
   – Но тогда откуда же это? Вот это тело?
   – Возможно, просто никто не знал, что он оказался здесь. Ведь это же просто коридор. Вероятно, один из многих. Да люди, может быть, даже и сейчас не знают, что его тут убили.
   Он успокаивал Кэт, а в груди его нарастало непреодолимое чувство страха. Оно зашевелилось в нем с той минуты, когда они выломали ту дверь, еще на поверхности. Теперь страх пропитывал каждый его нерв каждый орган, заставляя их деревенеть, наполняя желудок тошнотворной тяжестью.
   – Здесь есть еще одна дверь! – Фэрбенк, стоявший дальше по коридору, показывал на какую-то нишу справа от себя.
   Мягко оторвав Кэт от стены, Калвер повел ее рядом с собой. Остальные уже шли к Фэрбенку. Новая дверь была похожа на ту, которую они только что миновали, но пошире и повыше. И она была открыта.
   С нарастающей тревогой они вгляделись туда, во внутреннее помещение убежища правительственной штаб-квартиры...

Глава 27

   Она шевелилась, неугомонная, чувствующая пока еще далекую опасность.
   Ее тучное тело, растекшееся по гнезду, сооруженному из отбросов и перемолотых в порошок костей, пыталось изменить позу. Звука струившейся воды она не воспринимала, поскольку вообще не имела ушей. Но что-то внутри ее помогло улавливать высокочастотное мяуканье подвластных ей тварей. В этом подземелье не было света, но он и не нужен был ей – ее глаза были лишены зрительных нервов. И несмотря на это, она всегда знала о том, что происходит вокруг.
   Огромный, непомерно раздувшийся пузырь ее тела вздымался и опускался, глубоко дыша и разбухая еще больше. Темные вены, рельефными дорожками выступавшие над белесой кожей (столь тонкой, что сплетение сосудов выглядело хаосом горных хребтов), казалось, вот-вот разорвут ее. Пасть существа была слегка приоткрыта, и из нее с хрипом исторгался воздух. Дыхание вырывалось еще из одного рта на каком-то странном выросте по соседству с остромордой головой. В этом втором рту не было ни единого зуба, не было и глаз над ним. Из странного рыла торчали редкие белые волоски. Именно оно, это рыло, позволяло твари чуять запахи – никакой иной надобности в этом странном бугорке, пожалуй, и не было. Конечности чудовища уже не могли больше выдерживать ее гигантский вес, а когти, по пять на каждой лапе, хрупкие и потрескавшиеся, разрослись и загнулись от длительной неподвижности. Был у нее и хвост – чешуйчатый выступ, не более того. Матушка-Крыса напоминала гигантское, пульсирующие глазное яблоко.
   То ли свист, то ли мяуканье, то ли странная смесь того и другого вырывались из обеих пастей. Тварь пыталась поудобнее устроиться на своем слизистом ложе, но она была слишком тяжела для этого, а конечности – слишком хилыми. И она только снова и снова перемешивала пыль – пыль из костей, перемолотых в порошок ее солдатами-крысами, прилизанными черными полугрызунами, полухищниками, охранявшими и защищавшими ее ценой собственных жизней. Сейчас она призывала их к себе.
   В этой мрачной пещере двигался и еще кое-кто. Это были ее собратья, внешне напоминавшие Матушку-Крысу и отличавшиеся от ее слуг и солдат. Многие из них были сотворены ее лоном. И многие спаривались с ней.
   Подобно Матушке-Крысе, большинство из них были заложниками собственного уродства. Способные только на судорожные движения и корчи, они не могли сами добывать себе пищу. И поэтому некоторые были уже мертвы, а остальные умирали.
   Матушка-Крыса хрипло заверещала, потом начала издавать звуки, похожие на плач ребенка. Ей было страшно.
   Потом она успокоилась. Она почувствовала, что ее черные легионы уже движутся к ней, стремительно прокладывая себе путь через залитые водой коридоры. И они несли ей еду – эти черепа, в которых ее острые зубы скоро просверлят дыры, чтобы можно было высосать и проглотить эту пористую, губчатую плоть, спрятанную внутри.