Херберт Мэри. Дочь молнии

   — Надень на него ошейник.
   Это была самая опасная часть заклинания. Возложить на горфлинга золотой ошейник значило для колдуна обрести над ним полный контроль. Однако в книге давался весьма туманный намек, что человеку не следует трогать горфлинга руками. Мэр не знала почему, но искушать судьбу не собиралась.
   Брант взял ошейник в руки. Он много раз практиковался на мелких животных в том, что ему предстояло сделать, и достиг больших успехов. Однако ни он, ни мэр не предполагали, что горфлинг так хитер и проворен.
   Он метался по клетке, увертываясь от ошейника с легкостью. Снова и снова Брант пытался замкнуть его на шее горфлинга, но все попытки кончались крахом. Мэр кусала губы от досады.
   — Да поймай же ты его! — вскричала она.
   В этот момент ошейник, запутавшись золотой цепью в прутьях, выскользнул из пальцев Бранта и упал на пол клетки.
   Реакция мужчины, чьи чувства и мысли притупились под действием яда, была простой и естественной. Он сунул руку меж прутьев, стараясь дотянуться до ошейника.
   — Нет! — завизжала мэр.
   Она схватила мужчину за руку, но было поздно. Горфлинг налетел на пальцы Бранта и вонзил зубы в его кожу. Брант скорчился от боли и попытался выдернуть руку из клетки, но горфлинг вцепился в его пальцы очень крепко. На пол клетки полетели клочья кожи.
   Вкус крови привел горфлинга в неистовство. Он громко зарычал и принялся яростно терзать когтями и зубами руку Бранта. Тот кричал и корчился так сильно, что мэр не могла на него смотреть.
   Наконец горфлинг стих. Мэр отступила назад, глаза ее расширились от ужаса, потому что чудовище начало расти. Его тело налилось, запульсировало, охваченное красным сиянием, изо рта капала кровь. За какие-то мгновения оно было уже величиной с клетку.
   Мэр попятилась к двери, оставляя Бранта на милость судьбы. Она надеялась, что чудовище останется в клетке, но пока ее рука нащупывала дверной замок, горфлинг разломал прутья своей золоченой тюрьмы. Брант и мэр застыли, словно пригвожденные к месту.
   Все еще не выпуская окровавленной руки мага, горфлинг вперил глаза в женщину. Мэр поймала его взгляд и была уже не в силах отвести глаз от его черных глубин.
   На нее глядело зло, такое всеобъемлющее зло, существования которого не могла предположить даже она, зло, настолько мощное и разрушительное, что оно полностью поглотило ее мысли, мозг, разум, который теперь мог осознать лишь одно: приближение разрушительного террора.
   Женский визг заполнил маленькую комнату. Где-то в глубинах подсознания вспыхнула искорка самосохранения, а рука неосознанно потянулась к ручке дверного замка. Горфлинг броском когтистой лапы достал масляную лампу, стоящую на столе, и молниеносно швырнул ее в женщину, уже успевшую открыть дверь и с криком бросившуюся вниз по коридору.
   Лампа разбилась о деревянную обшивку двери, вылившееся масло вспыхнуло, сбегая огненными ручейками на пол. Горфлинг скривил рот в злобном ликовании, затем обернул глаза к Бранту.
   Тот не двигался. Лицо его было белым от страха и боли, вместо нижней части правой руки остались лишь кровавые ошметки. Но под взглядом Горфлинга он не мог пошевельнуться.
   Чудовище прекратило расти, выйдя из клетки, и сейчас затаилось на столе, как огромный кот, зажав руку Бранта.
   — Откуда ты знаешь заклинание, колдун? — рявкнул он.
   Звук этого голоса, царапающего слух, заставил Бранта затрястись. Он не смог произнести ни слова и лишь протянул левую руку к столу.
   Горфлинг склонил голову.
   — Книга Матры? Неудивительно, что ты провалился, — он оскалился. — Кто ты?
   На этот раз колдун заставил себя открыть рот.
   — Лорд Брант из клана Гелдрин, — прошептал он.
   — Человек клана. Похоже на то. Только люди кланов вызывали таких, как мы, когда-либо. — Он глубже вонзил когти в правую руку Бранта повыше локтя. — Где мы?
   Брант застонал:
   — Во дворце. В Пра-Деш.
   — Ты не в своей земле. Почему же, маленький вождь?
   — Я был изгнан.
   — Ого-го! — усмехнулся горфлинг. — Как печально. Твои люди изгнали тебя. Может быть, я восстановлю справедливость. Должно быть, интересно посетить ваши кланы, — он засмеялся, звук его смеха жег уши, как кислота.
   Смех этого чудовища был больше, чем мог вынести Брант. Он упал на колени, стеная и моля о пощаде.
   — Пощады? — расхохотался горфлинг. — Я не знаю пощады. Но я знаю, что ты, маленький вождь, — мой!
   Он медленно потянулся к лицу Бранта. Мужчина навзничь упал на пол, что-то невнятно бормоча в ужасе. Чудовище вцепилось в него с беспощадной решимостью. Вокруг них вился дым, и глаза горфлинга сверкали, отражая языки пламени.
   Тело горфлинга вновь запульсировало, светясь изнутри красным сиянием. Брант судорожно открыл рот, хватая воздух, пахнущий гарью, и чудовище воспользовалось этим. Вождь Гелдрина завизжал в последний раз и стих. Дюйм за дюймом горфлинг проникал через рот в Бранта все глубже и глубже. Наконец чудовище выглянуло меж зубов вождя, удовлетворенно оскалилось, затем рот Бранта закрылся, и горфлинг исчез из виду полностью.
   В комнате было тихо, раздавался лишь треск горящей двери. Огонь побежал по полу и подбирался теперь к соломенному тюфяку Бранта. Языки пламени взметнулись выше, дым и чад вырвались в коридор.
   Горфлинг внутри Бранта принялся за работу. Он быстро подогнал свою форму под очертания тела колдуна, слившись с ним в одно целое, которое смогла бы нарушить теперь лишь смерть, затем вдохнул силу и жизнь в его сердце, мускулы и кости. Единство было совершенным, и горфлинг обрел абсолютный контроль над телом мужчины.
   Теперь он приступил к очистке мозга. Опустошив разум Бранта, очистив его ото всех мыслей, воспоминаний и переживаний, поместив на их место свою собственную хитрость и ум, горфлинг обрел весьма поверхностное знание эмоций, владевших Брантом. Лишь одно заинтересовало его особенно сильно: ненависть. Мозг Бранта еще хранил следы ненависти, слишком сильной для обычного смертного человека. Остальные беспорядочные эмоции и переживания горфлинг понять был не в силах. В свое время он разберется и с этим, а сейчас у него было о чем позаботиться.
   Тело Бранта задвигалось и медленно поднялось с пола. Горфлинг открыл глаза. Нахальный взгляд Бранта исчез, исчез вместе с его разумом и душой. Из глаз вождя смотрело теперь нечеловеческое зло.
   Горфлинг встал, неторопливо пробуя мускулы вновь обретенного тела. Все, за исключением поврежденной руки, которой он позже займется, было здоровым и сильным. Чудовище засмеялось. В своем обычном виде горфлинг не имел собственной силы, он имел лишь власть увеличивать силу других. Но, однажды попробовав крови, он получал возможность переселиться в смертное тело.
   Тело Бранта имело особенный, только ему присущий магический талант. Сколько зла, может быть, он еще принесет в мир, пока кто-либо догадается об истинной личности бывшего вождя!
   Первым делом, однако, горфлингу было необходимо получить какие-то сведения о живущих здесь людях. В подземном мире, в царстве мертвых, он был слишком далек от человеческих событий и чувств, владеющих землей. Он очень слабо знал человеческую историю, уделяя чуть больше внимания, чем остальному, истории кланов и их людям, обладающим уникальными способностями к магии, — талантом, полученным в наследство от Валериана, легендарного воина-полубога, по слухам, сына Амары. Только владеющий магией мог вызвать горфлинга в мир смертных, и только владеющий магией мог отослать его обратно. Если он, горфлинг, собирается оставаться в этом большом сильном теле, он должен найти средь кланов всех колдунов и истребить их как можно скорее. Особенно одну, вызывавшую у Бранта такую ненависть.
   Что-то тяжело упало на пол, заставив горфлинга оглядеться. Почти догоревшая дверь лежала на полу, кругом плясало пламя. Горфлинг посмотрел на приближающийся огонь. Обычно огонь не причинял ему вреда, но его новое тело не любило этого. Чудовище закашлялось и отшатнулось от дохнувшего на него жара.
   Затем он вспомнил о женщине. Она стояла вот здесь, у двери, наблюдая, как он появлялся. Она знала, кто он. Он должен найти ее.
   Сорвав со стены факел, горфлинг ликующе зажег его. Искалеченная рука Бранта ныла и болела, но горфлинг знал вещи похуже боли. Он схватил со стола Книгу Матры и, перепрыгнув через сгоревшую дверь, выскочил в коридор.
   Перед ним была лестница. Громко смеясь, он взбежал по ступенькам и помчался по нижнему этажу дворца, поджигая по пути все, что могло гореть.

 

 
   — О Боги! — вскрикнула Габрия. — Вы слышали?
   При звуке ее голоса вся группа, погребенная в темном туннеле, остановилась. Они уже потеряли счет времени, не представляя себе, как долго они шли, ползли, пробирались, карабкались вслед за старцем через бесконечный лабиринт пещер и туннелей. Кругом была лишь холодная, сырая тьма.
   — Что слышали? — прошептал Пирс.
   Они не двигались, устремив взгляд в темноту. Старец оглянулся нетерпеливо.
   Габрия зажала себе рот руками, чтобы не дать вырваться наружу крику ужаса. Она, побледнев и вся дрожа, подалась назад и повисла на Пирсе. Тэм, она слышала, начала хныкать. Сайед и Этлон спросили в один голос:
   — Что это было?
   — Что «было?» — громко сказал Бреган.
   Габрия чувствовала, что сердце вот-вот вырвется из груди. Она часто дышала, приходя в себя после пережитого шока.
   — Я не знаю. Что-то случилось. Рядом. Что-то ужасное.
   Вождь поднял повыше факел, пламя которого колебалось:
   — Сайед, вы слышали этот звук только что? — Юноша нервно дернулся:
   — Я почувствовал его раньше, чем услышал. Это было отвратительно.
   Он нагнулся, чтобы успокоить Тэм и скрыть нервную дрожь.
   Габрия заставила себя встать на ноги и теперь пыталась стряхнуть остатки пережитого ужаса.
   — Этлон, давай поторопимся, может быть, это Брант.
   Группа двинулась дальше, теперь уже быстрее, вновь, как и некогда, подгоняемая страхом Габрии. Старик вел их в глубину, они миновали еще один туннель, такой узкий, что приходилось обдирать ладони и колени, и очутились в крошечной пещере, показавшейся им сейчас просто залой.
   Проводник их, сказав несколько непонятных слов, указал на одну из стен пещеры, затем повернулся и исчез в темноте, прежде чем кто-либо успел сообразить, что произошло.
   — Подожди! — воскликнул Этлон, рванувшись ему вслед, но того уже и след простыл. — Клянусь мечом Шургарта, я придушу его, как крысенка, если он бросил нас здесь, — выругался Этлон.
   Он подошел к стене, на которую указывал им их странный гид, ощупал ее руками, посветил факелом и обнаружил узкую трещину в каменной глыбе, достаточную для того, чтобы человек мог пролезть. Этлон осторожно протиснулся сквозь нее. Молчание показалось всем очень долгим, затем наконец с той стороны раздался его голос:
   — Идите сюда.
   Габрия и все остальные следом протолкались через тесное отверстие и очутились в огромной пещере. Света им не хватало, потому что пламя их дрожащих факелов поглощалось бездонной чернотой, но, потоптавшись на месте, они начали осторожно осматриваться, позволяя себе сделать несколько шагов в сторону. Только Пирс оставался неподвижен, печально устремив глаза в темноту.
   Хотя у Габрии не было факела, она решила, насколько возможно, исследовать пространство и двинулась вперед. Внезапно ее колено резко ударилось об очень острый камень.
   — Да это же смешно! — вскрикнула она.
   Взметнув руку вверх, она произнесла несколько слов, и вокруг ее головы образовался круг яркого света.
   Все от неожиданности подпрыгнули, словно укушенные змеей.
   — О Боги! — воскликнул Этлон. — Габрия, ради всего святого, не надо нас так пугать.
   Четверо воинов Хулинина взирали на Габрию и круг света над ее головой со смешанным выражением недоверия и тревоги. Она обернулась и виновато посмотрела на них. Она поняла, что слишком поспешила с заклинанием, но отчаяние слепоты в охватившей ее темноте и боль в колене побудили ее к действию прежде, чем она подумала о реакции окружающих. У них же, не привыкших к ее колдовству, внезапно возникший свет вызвал что-то вроде шока.
   Первым пришел в себя Бреган. Он потряс седой головой и опустил свой факел вниз.
   — Леди Габрия, не найдется ли у вас еще немного такого же света?
   Она улыбнулась, и через пару мгновений все четверо получили сияющие нимбы. Света оказалось так много, что он проник во все уголки громадной пещеры.
   Когда они внимательно огляделись, стало очевидным, что пещера, хотя она и была природной, естественной, подверглась основательной переработке со стороны человека. Стены и пол были достаточно гладкими. Цепи на стенах, клетки, кандалы и колодки, дыба и жаровня в углу — все это не оставляло места для сомнений.
   — Боги мои! — Этлона передернуло. — Это же комната пыток.
   Внезапно Пирс застонал, горестно и скорбно, и рванулся вперед. В центре комнаты находился колодец, и лекарь упал на колени у самого его края, склонив голову вниз.
   — О, Диана, — простонал он.
   — Пирс! — закричала Габрия.
   Она подбежала к нему, схватила за плечи и содрогнулась, заглянув в глубину колодца. Это было узкое отверстие с гладкими стенками, ведущее вниз, в ужасающую черноту. Слабым запахом гнили и разлагающихся тел веяло с его невидимого дна.
   — Она внизу, — прошептал лекарь, не в силах говорить громче. — Диана не призналась в отравлении прежнего мэра, даже когда они начали пытать ее. Но они все равно приговорили ее и сбросили сюда. Моя бедная Диана! — он отвернулся и, закрыв лицо руками, глухо зарыдал. — Все эти годы, — стенал Пирс, — все эти годы я не верил до конца, что она мертва… пока не увидел это.
   Габрия наконец поняла все. Он сказал очень много, и все встало на свои места: его уход из Пра-Деш, его молчаливый и решительный отказ говорить о своей семье и своем прошлом, его неизменная печаль. Она знала, что он чувствует. Глядеть в колодец, в этот колодец, было для Пирса все равно что стоять на вершине траурного холма, прощаясь с тем, кто погребен под ним, — та же неотвратимость и очевидность факта. Поэтому Габрия не стала мешать Пирсу плакать.
   — Но там, внизу, ничего нет, — сказала она мягко. — Диана ушла в лучший мир.
   Но он рыдал, пока не иссякли его силы, затем замолк надолго, все так же устремив взгляд в глубины колодца. Габрия слышала движение за спиной — остальные искали выход из пещеры, — но оставалась с Пирсом, пока его посещали призраки прошлого.
   Когда же он утер глаза рукавом и поднялся на ноги, Габрия знала, что скорбь его притупилась. Долгий и мучительный процесс врачевания раны начался.
   — Так вот почему ты возвращалась в Корин Трелд? — спросил он, протянув ей руку.
   Она кивнула и, опираясь на его руку, встала.
   — Пусть мертвые спокойно лежат в земле, живые должны жить.
   — Да будет так! — ответил Пирс покорно. Затем добавил: — И посему я хотел бы лицом к лицу встретиться с этой женщиной.
   — Вы знаете выход отсюда?
   — Да. Я был здесь много лет назад в качестве лекаря.
   Пирс подвел ее к стене, где на крюках и полках, врезанных прямо в камень, лежали и висели инструменты пыток. Остальные тоже подошли к ним. Пирс отыскал дверной замок, хитро и искусно спрятанный меж камней и повернул какую-то ручку. Они вышли наружу с сиянием вокруг голов и тут же обнаружили лестницу, ведущую вверх. Когда последний воин покинул страшную пещеру, Пирс бросил прощальный взгляд в ее черноту и мягко затворил дверь.
   Группа тем временем поднялась этажом выше и остановилась, уступая Пирсу место проводника.
   Это был этаж, где содержались заключенные. Путешественники озирались с ужасом и отвращением. Лестница заканчивалась длинным коридором с решетками. Стены его, сложенные из мрачного, сырого камня, были влажными и скользкими, ноги утопали в мусоре и человеческих испражнениях. Вонь стояла ужасающая.
   Но еще хуже был шум. Яркий свет, принесенный путешественниками, привел заключенных в сильное возбуждение, и они кричали, вопили, стенали, сотрясая крепкие стальные прутья решеток, и их голоса сливались в страшный хор отчаяния и ненависти. Стражников же, к удивлению спутников, нигде не было.
   Проходя по коридорам. Пирс то и дело замедлял шаги.
   — Я знаю некоторых из них, — восклицал он. — Я-то думал, они давно умерли.
   Сесен направился было к первой же двери, но Этлон остановил его.
   — Не сейчас. У нас нет времени.
   Они заспешили вперед по лестнице, оставив позади этаж заключенных. Карта Хан'ди не включала глубокие подземные галереи дворца, только покои мэра, где, как предполагалось, находился Брант. Теперь им приходилось полагаться на опыт Пирса одиннадцатилетней давности.
   Лекарь удивлялся, как хорошо он все помнил. Здесь он был прекрасным проводником, вполне способным провести своих компаньонов через множество этажей прямо в то крыло, где всегда размещались комнаты мэра.
   Хан'ди сообщил им, что, согласно сообщениям шпионов, Брант содержался в одной из личных кладовых мэра. Лекарь провел путешественников через просторную комнату, уставленную бочками всевозможных размеров, к винтовой лестнице, ведущей вверх. В конце ее твердая и массивная дубовая дверь преградила им путь. Пирс начал было шарить по ней в поисках ручки, но Тредер встал между лекарем и дверью и оглушительно залаял.
   — Пирс, осторожно! — крикнула Габрия. — Тредер говорит, там огонь.
   Лекарь посмотрел недоверчиво, но отступил на шаг, приоткрыв дверь лишь на маленькую щелочку, сквозь которую сразу же просочилось облако черного дыма и донесся рев беснующегося огня. Пирс сразу же захлопнул дверь.
   — Боги мои, что там происходит? — воскликнул Этлон.
   Пирс беспокойно огляделся:
   — Я не знаю, но, видимо, нам придется пойти другой дорогой.
   Путешественники сбежали по лестнице вниз, снова миновали винный погребок и вышли в другой коридор, ведущий к главной лестнице в парадный зал дворца.
   Тут они остановились, озираясь с испугом и изумлением.
   Парадный зал находился в центральной части дворца, рядом с приемными, тронным залом и залом для аудиенций. Слева простиралось крыло мэра, ее личные апартаменты и покои слуг. Огонь надвигался именно оттуда, пожирая все на своем пути. Первый этаж левого крыла был уже полностью охвачен пламенем, пожар захватывал уже и второй. Пламя прорывалось сквозь стену парадного зала, примыкающего к левой части дворца. Оттуда доносились визг и крики. Парадный зал наполнялся дымом и гарью.
   Дворцовая стража, слуги, придворные в панике бежали, хватая по дороге все, что попадалось в руки. Никто даже не пытался остановить пожар и уж тем более никто не обратил внимания на группу чужеземцев.
   — Лорд! — позвал Кет. — Посмотрите-ка, — он стоял у оконной ниши и глядел через узкое стекло на улицу.
   У окна столпились все и, следуя взгляду Кета, посмотрели на высокую стену, что окружала дворец. Гвардейцы пытались сдержать толпу, напирающую на главные ворота. Но прямо на глазах путешественников сопротивление их было сломлено, и предводительствуемые небольшой группой мужчин люди ворвались в дворцовый двор. Победный рев прокатился по их рядам.
   Где-то рядом раздался ужасающий треск и грохот, и завеса дыма стала плотнее — это рухнула часть левого крыла.
   Габрия обернулась к задымленному холму. Мимо нее промчался мальчишка, обвешанный драгоценностями. Колдунья закашлялась и посмотрела на открытые двойные двери, ведущие в покои мэра, где теперь бушевало желто-оранжевое пламя. Оттуда еще бежали люди.
   Ударом кулака Этлон высадил стекло и высунулся наружу.
   — Где же мэр среди всего этого сумасшествия? — закричал он, стараясь перекрыть шум.
   — А где же Брант? — крикнула Габрия.

12

   — Пирс, — Этлон схватил лекаря за руку. — Возможно ли, что Брант еще жив, если он действительно в нижних комнатах?
   Лекарь скинул рубашку и обмотал ею шею и нижнюю часть лица, спасая легкие от дыма.
   — Исключено, лорд. Весь коридор был охвачен огнем.
   — Если мэр куда-нибудь перевела его, где он может находиться? — Этлону приходилось кричать поверх рева пламени и людского шума.
   Пирс потер руки.
   — Он может быть в ее апартаментах, в комнатах стражников, в другом крыле. Он может быть где угодно.
   Вождь задумался на мгновение.
   — Тогда нам придется разделиться. Ищите везде, где сможете и пока сможете, затем быстро выходите. Если кто-нибудь найдет Бранта, приведите его сюда либо убейте. Все понятно?
   Они кивнули.
   — Пирс, ты знаешь это место. Возьми с собою Габрию и Кета. Ищите там, где он, как вам кажется, может быть с наибольшей вероятностью. Бреган, вы идите со мной. Мы поднимемся наверх. Сесен, Валар и Сайед, берите Тэм и собаку и прочешите другое крыло.
   Они разбились на группы и расстались. Только несколько испуганных обитателей дворца посмотрели им вслед.
   — Не задерживайтесь с выходом, — крикнул Этлон вслед мужчинам.
   Габрия уже собиралась последовать за Пирсом, но в этот момент вождь взял ее за руку. Он хотел сказать ей несколько слов, перед тем как уйти в огонь и чад, но нужные слова никак не приходили ему в голову.
   Габрия глянула ему в лицо, все еще в ссадинах, заросшее щетиной, почерневшее от грязи и копоти. Она откинула шарф, закрывавший нос и рот, и поцеловала его в щеку. Затем она поспешила за Пирсом и исчезла за дымовой завесой.
   Этлон удивленно поглядел ей вслед, затем усмехнулся. Он жестом подозвал Брегана и вышел из зала в поисках лестницы, ведущей на верхние этажи.
   Пирс вел Кета и Габрию в противоположном направлении, через сеть дверей, вниз, по еще одному задымленному коридору, в аудиенц-зал, где мэр обычно проводила различные празднества или публичные суды. Несмотря на поздний час, в зале горели лампы, и при их свете Габрия восхищенно разглядывала роскошную мебель. Стены зала, обитые шелком, были увешаны разноцветными флагами с вышитым на них кораблем — гербом Пра-Деш. Вдоль стен стояли мягкие стулья и кресла, в другом углу зала приковывал к себе внимание громадный камин. Габрия заметила, что комната была пуста. Дым уже и сюда начал добираться.
   Пирс вышел на середину зала и остановился, чтобы сориентироваться.
   Габрия схватила его за рукав.
   — Куда мы направляемся?
   Лекарь, продолжая осматриваться, ответил:
   — Мэр должна знать, где Брант. Если мы отыщем ее, может быть… — еще один оглушительный удар и треск, сопровождаемый воплями, эхом разнесся по дворцу. — Пол был перекрытием, — пробормотал Пирс и взглянул на каменные стены. — Еще немного — и рухнет пол, а вслед за ним и стены.
   — Так давайте же поторопимся, — сказал Кет нервно.
   — Вы знаете, где она может быть? — спросила Габрия.
   Пирс скривил губы:
   — Насколько я знаю эту женщину, она сейчас в сокровищнице и пытается спасти свое богатство.
   Он поторопил своих товарищей к выходу и ввел их в одну из приемных.
   Эта комната, предназначенная для персональных встреч властительницы с приближенными, была еще роскошнее прежней. Здесь были мягкие ковры, полки, заставленные дорогим фарфором и редкими книгами, украшенная резьбой мебель.
   Эта комната также была пуста, и Пирс прошел в следующую приемную, обставленную в точности, как первая.
   Обычно здесь, у секретарей, записывались люди, допущенные к приему. Сейчас в комнате были лишь два дворянина и охранник. Придворные были в вечерних одеждах, и это представляло странный контраст с их поведением: они что-то выкрикивали, указывая руками на сводчатую дубовую дверь. Гвардеец подле них безуспешно пытался повернуть дверную ручку.
   Пирс покачал головой.
   — В чем дело? — громко зашептала Габрия.
   — Сокровищницы расположены за тронным залом, а эта дверь — единственный вход туда.
   Гвардеец, заметив их, сердито крикнул:
   — Что вам здесь нужно?
   — Заткнись и помоги нам, — приказал ему один из дворян, не обращая на вошедших никакого внимания.
   Гвардеец засмеялся язвительно.
   — Вам не открыть этой двери. Она заперла ее изнутри.
   — Она? — Пирса осенило. — Мэр?
   Гвардеец уставился на него, как на умалишенного.
   — Кто же еще? А теперь марш отсюда!
   Пирс оттолкнул охранника, не обращая внимания на его меч, и подошел к придворным.
   — Я помогу, — сказал он, наваливаясь на дверь всем своим весом.
   Дворяне посмотрели на него испуганно, но так как они страстно желали встречи со своей правительницей, они поспешили ему на помощь. Дверь даже не покачнулась.
   Один из мужчин, обессилев, сел на пол, прислонившись спиной к двери. Он тяжело дышал, ко лбу его прилипли потные пряди, а в глазах застыл испуг.
   — Я ничего не понимаю, — простонал он. — На улицах бунт, во дворце пожар, а она заперлась в тронном зале. Что же нам делать?
   Наверху вновь затрещало. Крики и визг заполнили коридор, прилегавший к аудиенц-залу, снаружи донесся грохот.
   Испуганный дворянин встал, попятился прочь от двери и выбежал из комнаты.
   — Подожди! — его товарищ метнулся за ним вслед.
   Тот оттолкнул его:
   — Спасай эту дуру!
   Они обменялись злобными взглядами. Охранник как-то странно посмотрел на Пирса и повернулся к двери.
   — Другой дороги нет? — спросила Габрия.
   Пирс покачал головой. Они вновь налегли на дверь.