Страница:
Тогда последовали новые исправления всей Славянской Библии в царствование Елисаветы Петровны, сначала архимандритом Иларионом Григоровичем и иеромонахом Иаковом Блонницким, а потом иеромонахом Варлаамом Лящевским и Гедеоном Сломинским. Эти последния исправления рассмотрены Святейшим Синодом и напечатаны в 1751 году по иждивению императрицы Елисаветы Петровны. Это издание произведено со всей тщательностью и заключает в себе все лучшее и достоверное из трудов предшествовавших исправителей. С него печатаны все издания Славянской Библии в последующия времена.
Таким образом независимо от постоянного церковного употребления или преемственной передачи ветхозаветного Слова Божия из рода в род, беспристрастный исследователь может путем историческим по сохранившимся манускриптам и сделанным печатным изданиям найти для себя достаточно убедительным, что читаемый теперь текст ветхозаветного канона есть тот же самый, который читали в ветхозаветной Церкви на Еврейском, в Константинополе и Александрии на Греческом, а в Киеве со времени крещения Руси на Славянском языке. Случайные разности списков Писания суть пыль и паутина на вечно зеленеющем дереве Божественного откровения (Иез 47:7–12 [ 1429]), смываемые обильным дождем ученых изысканий и благоприятных внешних обстоятельств: оне постепенно уничтожаются рачительною рукой спокойной и беспристрастной критики и по составу своему не противоречат неповрежденности Писания, как это ясно открывается из понятия о сей последней.
77. Неповрежденность и подлинность ветхозаветных книг.
78. Просветительное и спасительное значение ветхозаветных книг.
ПРИМЕЧАНИЯ
Таким образом независимо от постоянного церковного употребления или преемственной передачи ветхозаветного Слова Божия из рода в род, беспристрастный исследователь может путем историческим по сохранившимся манускриптам и сделанным печатным изданиям найти для себя достаточно убедительным, что читаемый теперь текст ветхозаветного канона есть тот же самый, который читали в ветхозаветной Церкви на Еврейском, в Константинополе и Александрии на Греческом, а в Киеве со времени крещения Руси на Славянском языке. Случайные разности списков Писания суть пыль и паутина на вечно зеленеющем дереве Божественного откровения (Иез 47:7–12 [ 1429]), смываемые обильным дождем ученых изысканий и благоприятных внешних обстоятельств: оне постепенно уничтожаются рачительною рукой спокойной и беспристрастной критики и по составу своему не противоречат неповрежденности Писания, как это ясно открывается из понятия о сей последней.
77. Неповрежденность и подлинность ветхозаветных книг.
Под именем неповрежденности ветхозаветного Писания понимается не целость автографов Моисея, Самуила, Давида, Соломона, Исаии и прочих священных писателей; также не сохранность и неизменность буквы или внешнего состава речи, но целость и неизменность учения, содержащагося в Писании, так что, несмотря на отдаленность времени и безчисленное множество преемственно составлявшихся списков подлинника и переводов, мы теперь из ветхозаветного канона извлекаем то же учение о Боге, мире и человеке, те же обетования и условия завета, какие извлекались современниками Моисея и прочих священных писателей. О сохранении Писания евреи имели попечение по заповеди законодателя:
не прибавляйте к тому, что я заповедаю вам, сказал Моисей Израильтянам, и
не убавляйте от того; сохраняйте заповеди Господа Бога вашего, которые я вам сегодня заповедаю(Втор 4:2).
Исполнению этой заповеди чрезвычайно содействовало хранение автографов во Святом Святых при ковчеге завета, под непосредственным наблюдением первосвященника при содействии многочисленного сословия священников и левитов, исключительно грамотных людей, обязанных наблюдать за составлением списков закона для желающих (Втор 17:19 [ 1430]), также непрерывная преемственность пророков от Моисея до Малахии и упомянутый у Иосифа Флавия (Contra Apion., lib. 1:сар. 7:8) древний обычай, чтобы священники и пророки пересматривали списки священных книг и как бы издавали их вновь после смутных обстоятельств, например, после продолжительной войны и уклонения народа в идолопоклонство; при таковом обычае самое случайное изменение текста, например, ошибка переписчика не могла остаться своевременно незамеченною и неисправленною; тем более не могло в священные книги вкрасться намеренное повреждение. Если бы таковое и случилось при нечестивых царях, то, без сомнения, было бы обличено и исправлено Боговдохновенными пророками; но таковых обличений не встречается в книгах пророческих; следовательно — и повреждения книг не было до времен Малахии.
С этого времени между Евреями усилилось тщательное изучение Писания; ученые Иудейские сосчитали тогда сами буквы Писания; следовательно, всякая попытка изменить текст Писания не могла остаться незамеченною, не могла не вызвать сильных обличений. «Если бы кто сказал, замечает блаженный Иероним, что книги Еврейские повреждены Иудеями, тот пусть послушает, как на этот вопрос отвечает Ориген в восьмой книге своих толкований на Исаию: никогда Господь и Апостолы, обличавшие книжников и фарисеев в прочих преступлениях, не обличали их в этом преступлении, которое было бы величайшим. А если скажут, что Еврейския книги повреждены после пришествия Спасителя и после проповедания Апостолов: то я не могу удержаться от смеха при мысли, якобы Спаситель, Евангелисты и Апостолы могли приводить (из ветхозаветного Писания) свидетельства так, как впоследствии имели их испортить иудеи (Corament. in Esaiam, cap. 6). Поскольку же эти приведенные новозаветными писателями свидетельства чрезвычайно многочисленны и разнообразны, заимствованы из всех (за исключением Екклезиаста, Есфири, Ездры и Неемии) ветхозаветных книг и притом из разных мест сих последних, то заключение Оригеново, повторенное блаженным Иеронимом, очевидно, имеет силу неотразимого доказательства.
Впоследствии времени христианские учители нередко обращали свое слово к иудеям и приводили изречения из употреблявшихся в Церкви книг ветхозаветного Писания; но никогда не слышали от них никакого противоречия приводимым изречениям; никогда не встречали никакого недоумения о подлинности книг, находившихся в употреблении в Церкви Христовой. Так святой мученик Иустин философ (через 130 лет по вознесении Господнем) изречениями Ветхого Завета доказывал Трифону Иудею (по преданию раввину Тарфону, священнику, товарищу р. Акибы) истину христианского упования; Трифон возражал только на применени некоторых изречений пророческих к обстоятельствам, свойствам и действиям Христа, а самые изречения признавал истинными и действительно находившимися в ветхозаветном каноне.
Пастыри Церкви нередко с высоты церковной кафедры вслух всего народа обращали свою речь к иудеям, тут же находившимся (ибо к слушанию церковных поучений допускались все, и верующие и неверующие), обличали их пророческими изречениями… и никогда не слышали отрицания и противоречия со стороны обличаемых; никогда иудеи не говорили им, что приводимых изречений нет у пророков, или по крайней мере они читаются в Еврейском кодексе не так, как читаются у христиан. Следовательно, те же самые книги, какие были у евреев, в том же самом составе, как читались в синагогах, перешли в церкви христианские, и притом не путем простого заимствования и подражания, но, очевидно, по указанию Господа (Лк 24:25–27; [ 1431] Ин 5:39 [ 1432]), перенесены Богоносными Апостолами; так как их заповеди и наставления прибегать к ветхозаветному Писанию (2 Пет 1:19; [ 1433] 2 Тим. 3:15–17 [ 1434]) и вообще все учение в их посланиях (Рим 14:24–25; [ 1435] Гал 3:8–21; [ 1436] Евр 4:12 [ 1437]) необходимо заставляют предполагать постоянное употребление и известность ветхозаветных книг христианам, чего не могло быть без определенного распоряжения Апостолов.
Итак, нет сомнения, что канон ветхозаветный был христианам передан Богоносными Апостолами. По этой причине ветхозаветные книги были передаваемы от одного общества и поколения христиан другому; находились в постоянном употреблении церковном и домашнем; а потому не могли быть ни утрачены, ни подменены, ни повреждены. На место одного утрачиваемого изготовлялись десятки списков в других местах. Случайная ошибка и погрешность одного переписчика вознаграждалась правильным и точным начертанием в списках других многочисленнейших переписчиков. За целостью и неизменностью читаемого текста наблюдала вся Церковь; всякое изменение в нем тотчас было останавливаемо. Когда один епископ, вероятно, ревнуя о точнейшем разумении Слова Божия, на место древне-Италийского перевода приказал в церкви читать Ион 4:5–11 [ 1438] по переводу Иеронимову, и когда чтец на место cucurbita (тыква) возгласил hedera (плющ, клещевник): то предстоящий народ поднял такой шум и столь явно высказал свое неудовольствие, что епископ принужден был отказаться от нововведения и стал употреблять: в церкви попрежнему древне-Италийский перевод (блаженный Августин, Epist. 10 ad Hieronym.).
Конечно, есть разницаь между переводом Семидесяти и нынешними переводами с еврейского текста, пунктированного Масоретами; но разность эта не столь велика, как стараются выставить ее некоторые ученые по своим рассчетам и убеждениям; никогда она не доходит до противоречий, а состоит обыкновенно в отличии слов, имеющих сходное начертание, и в определении значения их. Притом, кто не знает, что с одного и того же древнего сочинения возможны неодинаковые переводы?! Следовательно, перевод Семидесяти не дает права заключать о повреждении еврейского текста, тем более, что Церковь никогда не выдавала его за перевод Богодухновенный, содержащий якобы подлинное и исключително верное изложение Богооткровенного ветхозаветного учения, хотя и противопоставляет оный потоку произвольных взглядов позднейших переводчиков. Известны также и разные чтения (?аriantes lectiones) как по подлинному тексту, так и по переводу Семидесяти; но при тщательном и беспристрастном исследовании большая часть таковых разностей уже устранена; есть надежда, что и остальные разности со временем будут уничтожены посредством тщательного, спокойного и беспристрастного сличения списков при постоянно возрастающем знакомстве с археологиею и палеографиею. При том большая часть остающихся разностей заключается в орфографии или начертании слов, также в порядке и перестановке слов одного на место другого; самая незначительная — в замене одного слова другим синонимическим и почти равнозначущим, так что при существующих разных чтениях некоторых мест Писания догматы веры, правила нравственности и церковные законоположения, основанные на слове Божием, остаются неизменными. Следовательно, разные чтения есть ошибки и погрешности переписчиков, а не злонамеренное или умышленное повреждение Писания. Они не изменяют догматов, нравоучения и законоположений, извлеченных Церковью из Писания. Следовательно, неповрежденность Писания не подлежит сомнению.
Исполнению этой заповеди чрезвычайно содействовало хранение автографов во Святом Святых при ковчеге завета, под непосредственным наблюдением первосвященника при содействии многочисленного сословия священников и левитов, исключительно грамотных людей, обязанных наблюдать за составлением списков закона для желающих (Втор 17:19 [ 1430]), также непрерывная преемственность пророков от Моисея до Малахии и упомянутый у Иосифа Флавия (Contra Apion., lib. 1:сар. 7:8) древний обычай, чтобы священники и пророки пересматривали списки священных книг и как бы издавали их вновь после смутных обстоятельств, например, после продолжительной войны и уклонения народа в идолопоклонство; при таковом обычае самое случайное изменение текста, например, ошибка переписчика не могла остаться своевременно незамеченною и неисправленною; тем более не могло в священные книги вкрасться намеренное повреждение. Если бы таковое и случилось при нечестивых царях, то, без сомнения, было бы обличено и исправлено Боговдохновенными пророками; но таковых обличений не встречается в книгах пророческих; следовательно — и повреждения книг не было до времен Малахии.
С этого времени между Евреями усилилось тщательное изучение Писания; ученые Иудейские сосчитали тогда сами буквы Писания; следовательно, всякая попытка изменить текст Писания не могла остаться незамеченною, не могла не вызвать сильных обличений. «Если бы кто сказал, замечает блаженный Иероним, что книги Еврейские повреждены Иудеями, тот пусть послушает, как на этот вопрос отвечает Ориген в восьмой книге своих толкований на Исаию: никогда Господь и Апостолы, обличавшие книжников и фарисеев в прочих преступлениях, не обличали их в этом преступлении, которое было бы величайшим. А если скажут, что Еврейския книги повреждены после пришествия Спасителя и после проповедания Апостолов: то я не могу удержаться от смеха при мысли, якобы Спаситель, Евангелисты и Апостолы могли приводить (из ветхозаветного Писания) свидетельства так, как впоследствии имели их испортить иудеи (Corament. in Esaiam, cap. 6). Поскольку же эти приведенные новозаветными писателями свидетельства чрезвычайно многочисленны и разнообразны, заимствованы из всех (за исключением Екклезиаста, Есфири, Ездры и Неемии) ветхозаветных книг и притом из разных мест сих последних, то заключение Оригеново, повторенное блаженным Иеронимом, очевидно, имеет силу неотразимого доказательства.
Впоследствии времени христианские учители нередко обращали свое слово к иудеям и приводили изречения из употреблявшихся в Церкви книг ветхозаветного Писания; но никогда не слышали от них никакого противоречия приводимым изречениям; никогда не встречали никакого недоумения о подлинности книг, находившихся в употреблении в Церкви Христовой. Так святой мученик Иустин философ (через 130 лет по вознесении Господнем) изречениями Ветхого Завета доказывал Трифону Иудею (по преданию раввину Тарфону, священнику, товарищу р. Акибы) истину христианского упования; Трифон возражал только на применени некоторых изречений пророческих к обстоятельствам, свойствам и действиям Христа, а самые изречения признавал истинными и действительно находившимися в ветхозаветном каноне.
Пастыри Церкви нередко с высоты церковной кафедры вслух всего народа обращали свою речь к иудеям, тут же находившимся (ибо к слушанию церковных поучений допускались все, и верующие и неверующие), обличали их пророческими изречениями… и никогда не слышали отрицания и противоречия со стороны обличаемых; никогда иудеи не говорили им, что приводимых изречений нет у пророков, или по крайней мере они читаются в Еврейском кодексе не так, как читаются у христиан. Следовательно, те же самые книги, какие были у евреев, в том же самом составе, как читались в синагогах, перешли в церкви христианские, и притом не путем простого заимствования и подражания, но, очевидно, по указанию Господа (Лк 24:25–27; [ 1431] Ин 5:39 [ 1432]), перенесены Богоносными Апостолами; так как их заповеди и наставления прибегать к ветхозаветному Писанию (2 Пет 1:19; [ 1433] 2 Тим. 3:15–17 [ 1434]) и вообще все учение в их посланиях (Рим 14:24–25; [ 1435] Гал 3:8–21; [ 1436] Евр 4:12 [ 1437]) необходимо заставляют предполагать постоянное употребление и известность ветхозаветных книг христианам, чего не могло быть без определенного распоряжения Апостолов.
Итак, нет сомнения, что канон ветхозаветный был христианам передан Богоносными Апостолами. По этой причине ветхозаветные книги были передаваемы от одного общества и поколения христиан другому; находились в постоянном употреблении церковном и домашнем; а потому не могли быть ни утрачены, ни подменены, ни повреждены. На место одного утрачиваемого изготовлялись десятки списков в других местах. Случайная ошибка и погрешность одного переписчика вознаграждалась правильным и точным начертанием в списках других многочисленнейших переписчиков. За целостью и неизменностью читаемого текста наблюдала вся Церковь; всякое изменение в нем тотчас было останавливаемо. Когда один епископ, вероятно, ревнуя о точнейшем разумении Слова Божия, на место древне-Италийского перевода приказал в церкви читать Ион 4:5–11 [ 1438] по переводу Иеронимову, и когда чтец на место cucurbita (тыква) возгласил hedera (плющ, клещевник): то предстоящий народ поднял такой шум и столь явно высказал свое неудовольствие, что епископ принужден был отказаться от нововведения и стал употреблять: в церкви попрежнему древне-Италийский перевод (блаженный Августин, Epist. 10 ad Hieronym.).
Конечно, есть разницаь между переводом Семидесяти и нынешними переводами с еврейского текста, пунктированного Масоретами; но разность эта не столь велика, как стараются выставить ее некоторые ученые по своим рассчетам и убеждениям; никогда она не доходит до противоречий, а состоит обыкновенно в отличии слов, имеющих сходное начертание, и в определении значения их. Притом, кто не знает, что с одного и того же древнего сочинения возможны неодинаковые переводы?! Следовательно, перевод Семидесяти не дает права заключать о повреждении еврейского текста, тем более, что Церковь никогда не выдавала его за перевод Богодухновенный, содержащий якобы подлинное и исключително верное изложение Богооткровенного ветхозаветного учения, хотя и противопоставляет оный потоку произвольных взглядов позднейших переводчиков. Известны также и разные чтения (?аriantes lectiones) как по подлинному тексту, так и по переводу Семидесяти; но при тщательном и беспристрастном исследовании большая часть таковых разностей уже устранена; есть надежда, что и остальные разности со временем будут уничтожены посредством тщательного, спокойного и беспристрастного сличения списков при постоянно возрастающем знакомстве с археологиею и палеографиею. При том большая часть остающихся разностей заключается в орфографии или начертании слов, также в порядке и перестановке слов одного на место другого; самая незначительная — в замене одного слова другим синонимическим и почти равнозначущим, так что при существующих разных чтениях некоторых мест Писания догматы веры, правила нравственности и церковные законоположения, основанные на слове Божием, остаются неизменными. Следовательно, разные чтения есть ошибки и погрешности переписчиков, а не злонамеренное или умышленное повреждение Писания. Они не изменяют догматов, нравоучения и законоположений, извлеченных Церковью из Писания. Следовательно, неповрежденность Писания не подлежит сомнению.
78. Просветительное и спасительное значение ветхозаветных книг.
Всякое Писание(???? ?????) или все ветхозаветное Писание, говорит апостол Павел,
Богодухновенно и полезно есть к учению, к обличению, к исправлению, к наставлению в праведности, да совершен будет Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен(2 Тим. 3:16–17).
Апостол Петр называет оное светильником сияющим(?????? ?????) при помощи коего человек ясно видит окружающие предметы и безопасно идет в темноте(???????) или труднопроходимом месте (2 Пет 1:19). Действительно, когда ни общенаучные сведения, ни предания народные, ни разум каждого мыслящего человека в отдельности не дают положительного и вполне удостоверительного ответа на вопросы, составляющие основание умственной и нравственной человеческой деятельности, Писание и тогда не оставит человека в неизвестности и без надлежащего руководства. Одно Писание возвещает вполне удовлетворительно и удостоверительно, что такое человек, каково его назначение и какое место законно принадлежит ему во вселенной. Только из Писания черпаются положительные и достоверные сведения о происхождении всего существующего от вседобрейшего Бога, премудрого, правосудного, промыслительного и всемогущего, — об отношении тварей к человеку, об отношениях человека к Богу и к ближним, и о проистекающих отсюда обязанностях, равно непреложных, как для царя, так и для последнего подданного, равно спасительных и благопотребных, как для богатого и мудрого, так и для бедняка, погрязшого во тьме неведения.
Между тем без напоения ума этими сведениями и без усвоения навыка к исполнению этих обязанностей немыслима потребность образования, невозможно правильное постоянно прогрессивное развитие наук и искусств, невозможна цивилизация или благоденствие народов. Следовательно, надлежащее изучение ветхозаветного Писания составляет необходимое условие правильности полного человеческого образования.
Конечно, иногда неверующие, даже безбожные народы поднимались на значительную высоту, но всегда скоро падали под собственной тяжестью, как здания, не имеющия твердого и прочного основания. Где теперь мудрость Египетская?… Где слава Вавилона и Ниневии? Где всемогущие цивилизации Римская и Греческая? Но и вступившие в завет, призванные в Царство Божие народы, коль скоро от Богодарованного отечества захотят под руководством самодельных вождей возвратиться в рабство Египетское (Чис. 14:4 [ 1439]), наследуют ту же участь, какую испытали евреи, взбунтовавшиеся против Моисея при Кадис-Варни: странствование и смерть в пустыне. Без солнца нет здоровой растительности: вне начал откровенных нет и не может быть здорового, живительного и плодоносного просвещения, нет и не может быть незыблемого и общего благоденствия народов.
Правда, ветхозаветное Писание назначено ближайшим образом иудейскому народу: Моисей дал закон евреям; преемники его, последующие пророки, писали также среди евреев и для евреев. Но уже Псалмопевец ясно показал, что обращенное к евреям слово должно быть услышано всеми земнородными. Слушайте сие, все народы, внимайте сему, все живущие во вселенной…. (Пс 48:2–3). Пророк Исаия возвестил, что язычники присоединятся к народу иудейскому и вступят в завет с Богом на тех же Богооткровенных началах, на которых состоят Иудеи в этом завете, т. е. на основании веры в Бога и послушания закону (Исаия 60:1–14).
Пророк Иона проповедал покаяние Ниневитянам во имя Бога небесного, т. е. потребовал исправления на тех же нравственно-религиозных началах, какими руководствовались иудеи. Церковь Христова в ветхозаветном каноне всегда признавала общие и неизменные начала Боговедения и нравственности, обязательные для всех людей во все времена. Все что писано было, говорит апостол Павел о ветхозаветном Писании, в наше наставление было написано, что бы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду(Рим 15:4; ср. Еф 2:20; [ 1440] Евр 4:12 [ 1441]). Отрицать благопотребность ветхозаветного слова Божия для просвещения и назидания людей значит навлекать на себя возвещенное пророком тяжкое небесное наказание. Вот дни грядут, глаголет Господь, и пошлю голод на землю, не глад хлеба, ни жажду воды, но глад слышания слова Господня, так что будут бродить от моря до моря и от севера до востока, будут скитаться, чтоб найти Слово Господа — и не найдут его. И от этой жажды будут истаивать прекрасные девицы и юноши, т. е. самые лучшие и богатоодаренные личности (Ам 8:11–13 [ 1442]).
Не без особенного удовольствия некоторые указывают ныне на другой, якобы более близкий и неистощимый источник просвещения, именно на литературу древних народов, особенно греков и римлян, как будто в ней заключается и полнота сведений и живительная сила, способная вызвать дух человеческий к самодеятельности и надлежащему развитию. Но почему же эта животворная литература не предохранила от упадка ни греков, ни римлян?! Притом древние церковные писатели сохранили предание, что все лучшее в древней литературе заимствовано от патриархов и народа еврейского только с некоторыми изменениями.
Мелитон в Апологии своей, поданной императору Антонину Философу, не усомнился сказать, что египтяне обожали еврея Иосифа под именем Сераписа, составлявшого сочетание Озириса и Аписа; след. высокая мудрость египетская с благоговением относилась к тем понятиям и правилам, коих представителем был Иосиф, потомок Авраама, также памятного в Египте по заступлению небесному (Быт 12:14–20).
Мудрецы Персидские и Вавилонские были под начальством и руководством пророка Даниила. Индийская ученость лучшей своей частью должна понятиям и верованиям Израильтян, которые со времен Салманассара рассеяны за Евфратом и которые до настоящего времени живут в Индии под именем евреев черного племени. Святой Иустин, философ и мученик, в увещательном слове своем к Еллинам сказал, что неподражаемый представитель их мудрости Платон во время своих путешествий по Египту и востоку занял многое из ветхозаветного Писания и между прочим учение об идеях и о добродетели. Мог ли говорить он так, если бы не был уверен в истине своих слов, и если бы не имел достаточных оснований к подтверждению сказанного? То же повторяется у других древних церковных писателей, которые заимствования из ветхозаветных книг распространяют на всех греческих мудрецов, путешествовавших по востоку [Какой поэт, какой мудрец не черпал чего-либо из пророков? Из сих священных источников философы пытались или старались утолить свою жажду. Посему многие и сравнивают их с христианами». Тертуллиан, Apolog., cap. 47.].
Судьба еврейского народа, бывшего хранителем истинного откровения, такова, что ставила его в непосредственные более или менее продолжительные сношения со всеми славнейшими народами древнего мира. Отсюда естественно предполагать между ними обмен понятий и верований. Несомненно известно, что Евреи заражались понятиями языческими: от чего не допустить, что и язычники также перенимали себе часть понятий и верований иудейских? Ибо нелепо лжи и обманам присваивать силу и влияние на людей и в то же время отрицать и отнимать эти свойства у истины и действительности. Следовательно нет достаточного основания не верить свидетельствам древних церковных писателей о том, что все лучшее по содержанию своему в литературе греков заимствовано из Божественного откровения, частью непосредственно через сношение с евреями и чтение Писания в переводе Семидесяти, частью через посредство других народов с изменениями или переделками, смотря по вкусу и понятиям заимствователей; а от греков перешло это к римлянам и другим народам; только изложение и украшение, т. е. искажение вымыслами принадлежит бесспорно Грекам.
Итак свет греческой и латинской литературы в сущности есть свет заимствованный или отражение другого светила. А такой свет всегда бесплоден: под ним не выростет здоровое растение и не созреет никакой плод. Таково же действие греческой и латинской литературы на образование юношества: на ней одной без предварительного усвоения веры Христовой или без страха Божия не воспитать ни героя, ни доблестного гражданина, ни мудреца в истинном и полном значении, какое получили эти звания между христианами. Поэтому изучение древних литератур полезно, как вспомогательное средство образования, как украшение внешнее (святой Григорий Богослов, Слово 43 по Русскому переводу).
Литература классическая составляет обширное поле, на котором по примеру предшественников удобно могут силы юношей приобретать навык разнообразной деятельности. А когда эту литературу противопоставляют религии и прикрывают ею свое неверие, тогда в результате окажется она бессильной даже для поддержания образованности и развития человечества на той высоте, на которую возвело его христианство. Этоо несомненный исторический факт, что жизнь человеческая обязана религии своим прекраснейшим и плодотворнейшим развитием, — и что вся высшая образованность есть дочь религии, как заметил Лютард в своей Апологетике. Все времена, в которые господствовала вера, исполнены великих и блистательных подвигов, возвышенных учений и плодотворных изобретений, учреждений и распоряжений как для современников, так и для потомства. Наоборот, лишены этого все те времена, когда преобладало неверие. Последние отличаются лишь веселым остроумием, гастрономическими и театральными изобретениями и умножением удобств жизни.
Итак, желающий истинного просвещения и заботящийся о правильном воспитании и развитии сил человеческих да слышит Соломонову задоведь о ветхозаветном Богооткровенном учении, изложенном кратко в его притчах: храни заповеди мои и живи, и учение мое, как зрачок глаз твоих; навяжи их на персты твои, напиши их на скрижалях сердца твоего… Напиши себе трижды в советах и наставлении, чтобы научить тебя точным словам истины, дабы ты мог передавать слова истины посылающим тебя(Притч 7:2–3; 22:21; ср. Ис 26:19 с подл.).
Апостол Петр называет оное светильником сияющим(?????? ?????) при помощи коего человек ясно видит окружающие предметы и безопасно идет в темноте(???????) или труднопроходимом месте (2 Пет 1:19). Действительно, когда ни общенаучные сведения, ни предания народные, ни разум каждого мыслящего человека в отдельности не дают положительного и вполне удостоверительного ответа на вопросы, составляющие основание умственной и нравственной человеческой деятельности, Писание и тогда не оставит человека в неизвестности и без надлежащего руководства. Одно Писание возвещает вполне удовлетворительно и удостоверительно, что такое человек, каково его назначение и какое место законно принадлежит ему во вселенной. Только из Писания черпаются положительные и достоверные сведения о происхождении всего существующего от вседобрейшего Бога, премудрого, правосудного, промыслительного и всемогущего, — об отношении тварей к человеку, об отношениях человека к Богу и к ближним, и о проистекающих отсюда обязанностях, равно непреложных, как для царя, так и для последнего подданного, равно спасительных и благопотребных, как для богатого и мудрого, так и для бедняка, погрязшого во тьме неведения.
Между тем без напоения ума этими сведениями и без усвоения навыка к исполнению этих обязанностей немыслима потребность образования, невозможно правильное постоянно прогрессивное развитие наук и искусств, невозможна цивилизация или благоденствие народов. Следовательно, надлежащее изучение ветхозаветного Писания составляет необходимое условие правильности полного человеческого образования.
Конечно, иногда неверующие, даже безбожные народы поднимались на значительную высоту, но всегда скоро падали под собственной тяжестью, как здания, не имеющия твердого и прочного основания. Где теперь мудрость Египетская?… Где слава Вавилона и Ниневии? Где всемогущие цивилизации Римская и Греческая? Но и вступившие в завет, призванные в Царство Божие народы, коль скоро от Богодарованного отечества захотят под руководством самодельных вождей возвратиться в рабство Египетское (Чис. 14:4 [ 1439]), наследуют ту же участь, какую испытали евреи, взбунтовавшиеся против Моисея при Кадис-Варни: странствование и смерть в пустыне. Без солнца нет здоровой растительности: вне начал откровенных нет и не может быть здорового, живительного и плодоносного просвещения, нет и не может быть незыблемого и общего благоденствия народов.
Правда, ветхозаветное Писание назначено ближайшим образом иудейскому народу: Моисей дал закон евреям; преемники его, последующие пророки, писали также среди евреев и для евреев. Но уже Псалмопевец ясно показал, что обращенное к евреям слово должно быть услышано всеми земнородными. Слушайте сие, все народы, внимайте сему, все живущие во вселенной…. (Пс 48:2–3). Пророк Исаия возвестил, что язычники присоединятся к народу иудейскому и вступят в завет с Богом на тех же Богооткровенных началах, на которых состоят Иудеи в этом завете, т. е. на основании веры в Бога и послушания закону (Исаия 60:1–14).
Пророк Иона проповедал покаяние Ниневитянам во имя Бога небесного, т. е. потребовал исправления на тех же нравственно-религиозных началах, какими руководствовались иудеи. Церковь Христова в ветхозаветном каноне всегда признавала общие и неизменные начала Боговедения и нравственности, обязательные для всех людей во все времена. Все что писано было, говорит апостол Павел о ветхозаветном Писании, в наше наставление было написано, что бы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду(Рим 15:4; ср. Еф 2:20; [ 1440] Евр 4:12 [ 1441]). Отрицать благопотребность ветхозаветного слова Божия для просвещения и назидания людей значит навлекать на себя возвещенное пророком тяжкое небесное наказание. Вот дни грядут, глаголет Господь, и пошлю голод на землю, не глад хлеба, ни жажду воды, но глад слышания слова Господня, так что будут бродить от моря до моря и от севера до востока, будут скитаться, чтоб найти Слово Господа — и не найдут его. И от этой жажды будут истаивать прекрасные девицы и юноши, т. е. самые лучшие и богатоодаренные личности (Ам 8:11–13 [ 1442]).
Не без особенного удовольствия некоторые указывают ныне на другой, якобы более близкий и неистощимый источник просвещения, именно на литературу древних народов, особенно греков и римлян, как будто в ней заключается и полнота сведений и живительная сила, способная вызвать дух человеческий к самодеятельности и надлежащему развитию. Но почему же эта животворная литература не предохранила от упадка ни греков, ни римлян?! Притом древние церковные писатели сохранили предание, что все лучшее в древней литературе заимствовано от патриархов и народа еврейского только с некоторыми изменениями.
Мелитон в Апологии своей, поданной императору Антонину Философу, не усомнился сказать, что египтяне обожали еврея Иосифа под именем Сераписа, составлявшого сочетание Озириса и Аписа; след. высокая мудрость египетская с благоговением относилась к тем понятиям и правилам, коих представителем был Иосиф, потомок Авраама, также памятного в Египте по заступлению небесному (Быт 12:14–20).
Мудрецы Персидские и Вавилонские были под начальством и руководством пророка Даниила. Индийская ученость лучшей своей частью должна понятиям и верованиям Израильтян, которые со времен Салманассара рассеяны за Евфратом и которые до настоящего времени живут в Индии под именем евреев черного племени. Святой Иустин, философ и мученик, в увещательном слове своем к Еллинам сказал, что неподражаемый представитель их мудрости Платон во время своих путешествий по Египту и востоку занял многое из ветхозаветного Писания и между прочим учение об идеях и о добродетели. Мог ли говорить он так, если бы не был уверен в истине своих слов, и если бы не имел достаточных оснований к подтверждению сказанного? То же повторяется у других древних церковных писателей, которые заимствования из ветхозаветных книг распространяют на всех греческих мудрецов, путешествовавших по востоку [Какой поэт, какой мудрец не черпал чего-либо из пророков? Из сих священных источников философы пытались или старались утолить свою жажду. Посему многие и сравнивают их с христианами». Тертуллиан, Apolog., cap. 47.].
Судьба еврейского народа, бывшего хранителем истинного откровения, такова, что ставила его в непосредственные более или менее продолжительные сношения со всеми славнейшими народами древнего мира. Отсюда естественно предполагать между ними обмен понятий и верований. Несомненно известно, что Евреи заражались понятиями языческими: от чего не допустить, что и язычники также перенимали себе часть понятий и верований иудейских? Ибо нелепо лжи и обманам присваивать силу и влияние на людей и в то же время отрицать и отнимать эти свойства у истины и действительности. Следовательно нет достаточного основания не верить свидетельствам древних церковных писателей о том, что все лучшее по содержанию своему в литературе греков заимствовано из Божественного откровения, частью непосредственно через сношение с евреями и чтение Писания в переводе Семидесяти, частью через посредство других народов с изменениями или переделками, смотря по вкусу и понятиям заимствователей; а от греков перешло это к римлянам и другим народам; только изложение и украшение, т. е. искажение вымыслами принадлежит бесспорно Грекам.
Итак свет греческой и латинской литературы в сущности есть свет заимствованный или отражение другого светила. А такой свет всегда бесплоден: под ним не выростет здоровое растение и не созреет никакой плод. Таково же действие греческой и латинской литературы на образование юношества: на ней одной без предварительного усвоения веры Христовой или без страха Божия не воспитать ни героя, ни доблестного гражданина, ни мудреца в истинном и полном значении, какое получили эти звания между христианами. Поэтому изучение древних литератур полезно, как вспомогательное средство образования, как украшение внешнее (святой Григорий Богослов, Слово 43 по Русскому переводу).
Литература классическая составляет обширное поле, на котором по примеру предшественников удобно могут силы юношей приобретать навык разнообразной деятельности. А когда эту литературу противопоставляют религии и прикрывают ею свое неверие, тогда в результате окажется она бессильной даже для поддержания образованности и развития человечества на той высоте, на которую возвело его христианство. Этоо несомненный исторический факт, что жизнь человеческая обязана религии своим прекраснейшим и плодотворнейшим развитием, — и что вся высшая образованность есть дочь религии, как заметил Лютард в своей Апологетике. Все времена, в которые господствовала вера, исполнены великих и блистательных подвигов, возвышенных учений и плодотворных изобретений, учреждений и распоряжений как для современников, так и для потомства. Наоборот, лишены этого все те времена, когда преобладало неверие. Последние отличаются лишь веселым остроумием, гастрономическими и театральными изобретениями и умножением удобств жизни.
Итак, желающий истинного просвещения и заботящийся о правильном воспитании и развитии сил человеческих да слышит Соломонову задоведь о ветхозаветном Богооткровенном учении, изложенном кратко в его притчах: храни заповеди мои и живи, и учение мое, как зрачок глаз твоих; навяжи их на персты твои, напиши их на скрижалях сердца твоего… Напиши себе трижды в советах и наставлении, чтобы научить тебя точным словам истины, дабы ты мог передавать слова истины посылающим тебя(Притч 7:2–3; 22:21; ср. Ис 26:19 с подл.).
ПРИМЕЧАНИЯ
1. И сказал Моисей Господу: о, Господи! человек я не речистый, и таков был и вчера и третьего дня, и когда Ты начал говорить с рабом Твоим: я тяжело говорю и косноязычен.
2. Из них же самих один стихотворец сказал: «Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые».
3. И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня.
4. И сказал Иосафат царю Израильскому: спроси сегодня, что скажет Господь. И собрал царь Израильский пророков, около четырехсот человек и сказал им: идти ли мне войною на Рамоф Галаадский, или нет? Они сказали: иди, Господь предаст его в руки царя… и сказал царь Израильский: возьмите Михея и отведите его к Амону градоначальнику и к Иоасу, сыну царя, и скажите: так говорит царь: посадите этого в темницу и кормите его скудно хлебом и скудно водою, доколе я не возвращусь в мире. И сказал Михей: если возвратишься в мире, то не Господь говорил чрез меня. И сказал: слушай, весь народ!
5. И отвечал Амос и сказал Амасии: я не пророк и не сын пророка; я был пастух и собирал сикоморы. Но Господь взял меня от овец и сказал мне Господь: «иди, пророчествуй к народу Моему, Израилю».
6. А я исполнен силы Духа Господня, правоты и твердости, чтобы высказать Иакову преступление его и Израилю грех его.
7. О, Ассур, жезл гнева Моего! и бич в руке его — Мое негодование! Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу и попирать его, как грязь на улицах… Он говорит: «силою руки моей и моею мудростью я сделал это, потому что я умен: и переставляю пределы народов, и расхищаю сокровища их, и низвергаю с престолов, как исполин; и рука моя захватила богатство народов, как гнезда; и как забирают оставленные в них яйца, так забрал я всю землю, и никто не пошевелил крылом, и не открыл рта, и не пискнул».
8. Помни это, Иаков и Израиль, ибо ты раб Мой; Я образовал тебя: раб Мой ты, Израиль, не забывай Меня. Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя… Так говорит Господь… Который бездне говорит: «иссохни!» и реки твои Я иссушу, Который говорит о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою и скажет Иерусалиму: «ты будешь построен!» и храму: «ты будешь основан!»
9. и скажи им: так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот, Я пошлю и возьму Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и поставлю престол его на этих камнях, скрытых Мною, и раскинет он над ним великолепный шатер свой и придет, и поразит землю Египетскую: кто обречен на смерть, тот предан будет смерти; и кто в плен, пойдет в плен; и кто под меч, под меч. И зажгу огонь в капищах богов Египтян; и он сожжет оные, а их пленит, и оденется в землю Египетскую, как пастух надевает на себя одежду свою, и выйдет оттуда спокойно, и сокрушит статуи в Бефсамисе, что в земле Египетской, и капища богов Египетских сожжет огнем.
10. В начале царствования Иоакима, сына Иосии, царя Иудейского, было слово сие к Иеремии от Господа… И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и даже зверей полевых отдаю ему на служение.
11. И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела… И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, — и покой его будет слава.
12. В те дни и в то время возращу Давиду Отрасль праведную, и будет производить суд и правду на земле. В те дни Иуда будет спасен и Иерусалим будет жить безопасно, и нарекут имя Ему: «Господь оправдание наше!»
13. Вот, наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно; и вот имя Его, которым будут называть Его: «Господь оправдание наше!»
14. Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил.
15. И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных.
16. Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения. И утвердит завет для многих одна седмина, а в половине седмины прекратится жертва и приношение, и на крыле святилища будет мерзость запустения, и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя».
2. Из них же самих один стихотворец сказал: «Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые».
3. И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня.
4. И сказал Иосафат царю Израильскому: спроси сегодня, что скажет Господь. И собрал царь Израильский пророков, около четырехсот человек и сказал им: идти ли мне войною на Рамоф Галаадский, или нет? Они сказали: иди, Господь предаст его в руки царя… и сказал царь Израильский: возьмите Михея и отведите его к Амону градоначальнику и к Иоасу, сыну царя, и скажите: так говорит царь: посадите этого в темницу и кормите его скудно хлебом и скудно водою, доколе я не возвращусь в мире. И сказал Михей: если возвратишься в мире, то не Господь говорил чрез меня. И сказал: слушай, весь народ!
5. И отвечал Амос и сказал Амасии: я не пророк и не сын пророка; я был пастух и собирал сикоморы. Но Господь взял меня от овец и сказал мне Господь: «иди, пророчествуй к народу Моему, Израилю».
6. А я исполнен силы Духа Господня, правоты и твердости, чтобы высказать Иакову преступление его и Израилю грех его.
7. О, Ассур, жезл гнева Моего! и бич в руке его — Мое негодование! Я пошлю его против народа нечестивого и против народа гнева Моего, дам ему повеление ограбить грабежом и добыть добычу и попирать его, как грязь на улицах… Он говорит: «силою руки моей и моею мудростью я сделал это, потому что я умен: и переставляю пределы народов, и расхищаю сокровища их, и низвергаю с престолов, как исполин; и рука моя захватила богатство народов, как гнезда; и как забирают оставленные в них яйца, так забрал я всю землю, и никто не пошевелил крылом, и не открыл рта, и не пискнул».
8. Помни это, Иаков и Израиль, ибо ты раб Мой; Я образовал тебя: раб Мой ты, Израиль, не забывай Меня. Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя… Так говорит Господь… Который бездне говорит: «иссохни!» и реки твои Я иссушу, Который говорит о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою и скажет Иерусалиму: «ты будешь построен!» и храму: «ты будешь основан!»
9. и скажи им: так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: вот, Я пошлю и возьму Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и поставлю престол его на этих камнях, скрытых Мною, и раскинет он над ним великолепный шатер свой и придет, и поразит землю Египетскую: кто обречен на смерть, тот предан будет смерти; и кто в плен, пойдет в плен; и кто под меч, под меч. И зажгу огонь в капищах богов Египтян; и он сожжет оные, а их пленит, и оденется в землю Египетскую, как пастух надевает на себя одежду свою, и выйдет оттуда спокойно, и сокрушит статуи в Бефсамисе, что в земле Египетской, и капища богов Египетских сожжет огнем.
10. В начале царствования Иоакима, сына Иосии, царя Иудейского, было слово сие к Иеремии от Господа… И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба Моего, и даже зверей полевых отдаю ему на служение.
11. И произойдет отрасль от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его; и почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия; и страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей Своих и не по слуху ушей Своих решать дела… И будет в тот день: к корню Иессееву, который станет, как знамя для народов, обратятся язычники, — и покой его будет слава.
12. В те дни и в то время возращу Давиду Отрасль праведную, и будет производить суд и правду на земле. В те дни Иуда будет спасен и Иерусалим будет жить безопасно, и нарекут имя Ему: «Господь оправдание наше!»
13. Вот, наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно; и вот имя Его, которым будут называть Его: «Господь оправдание наше!»
14. Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил.
15. И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных.
16. Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос, и не будет; а город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет, и конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения. И утвердит завет для многих одна седмина, а в половине седмины прекратится жертва и приношение, и на крыле святилища будет мерзость запустения, и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя».