Хесс Нора. Сила любви

   Корд надеялся, что мать заметит, , как виновато вспыхнуло лицо девушки, и задаст ей еще несколько вопросов. Но когда Тина повернулась к ним спиной и пробормотала:
   — Нет, мама, это была не я, может быть, это мышь носилась по полу, — Мария согласилась и вернулась к кастрюле, кипящей на плите.
   Через несколько минут Корд покончил со второй чашкой кофе и встал.
   — Так вкусно пахнет, Мария, — он улыбнулся своей домоправительнице, надевая шляпу. — Я мечтаю съесть это на ланч.
   Он почувствовал, как глаза Тины насквозь пронзили его черными стрелами, и вышел из кухни.
   Корд ехал в гору, поеживаясь, хотя он был в куртке. Бабье лето пришло и ушло несколько недель назад, и его сменил холодный северный ветер. Конечно, в долине было еще тепло: в низине всегда было теплее на несколько градусов, пока не наступала зима. Когда она начиналась, казалось, что замерзал весь мир.
   Конь сделал последний прыжок, и перед Кордом оказался загон для диких лошадей. С минуту он сдерживал лошадь, любуясь мустангами, которые бегали, ржали и становились на дыбы за оградой, пытаясь найти выход в сооруженном из жердей загоне. Корда всегда волновали такие зрелища.
   Он всмотрелся сквозь клубы взбитой копытами пыли и нахмурился. Где рабочие? Он подстегнул Ронайда и въехал туда, недовольный тем, что не увидел своих ковбоев. Он объехал вокруг груды валунов и кустарников и увидел своих рабочих. Мужчины стояли кружком и смотрели на человека, растянувшегося на земле. Вздрогнув Корд сразу же узнал длинное, костлявое тело Джонса, его старшего помощника.
   Корд присел возле своего друга.
   — Что случилось, Джонс? — он заметил, что Джонс держался за плечо.
   — Моя проклятая лошадь сбросила меня, Корд. Боюсь, что у меня выбито плечо.
   — Дай-ка, я посмотрю, — Кодр взял правую руку Джонса и начал поднимать ее. Джонс взвизгнул. — Это не плечо. Это ключица. Если бы было сломано плечо, ты закричал бы сразу, как только я взял за руку, — он встал. — Я отвезу тебя на ранчо и перевяжу. Это все, что можно сделать с таким переломом. Он сам заживет, если ты не будешь шевелить рукой.
   Один из рабочих привел Джонсу более надежную лошадь, и Корд помог взобраться на нее своему другу. Было видно, что перелом причинял сильную боль Джонсу, и Корд посоветовал:
   — Подвяжи локоть и поддерживай его другой рукой.
   Они добирались до ранчо дольше, чем обычно, так как пустили лошадей шагом, чтобы не трясти Джонса. Когда они проезжали мимо дома, Мария вышла на крыльцо.
   — Что случилось с Джонсом? — озабоченно спросила она.
   — Его сбросила лошадь, — ответил Корд. — Принеси несколько полосок ткани в дом, пожалуйста, Мария.
   Меньше, чем через пятнадцать минут, с Джонса сняли рубашку, перевязали плечо и подвязали руку. Все еще бледный Джонс, недовольный собой, сказал Корду:
   — Тебе придется гнать табун самому. Этот человек из армии будет иметь дело с тобой или со мной.
   Эта мысль уже приходила в голову Корду, и она ему не нравилась. Он хотел никогда больше не приезжать в Коттонвуд и не использовать возможность встретиться с Джонти. Он мог вести себя непредсказуемо по отношению к ней. Единственное, что он мог сделать — это приехать в город и побыстрее выехать из него, нигде не останавливаясь. Он похлопал Джонса по здоровому плечу и бодрым голосом сказал:
   — Мне надо уехать отсюда немного повеселиться, — Корд подмигнул своему другу. — Ты не возражаешь?
   — Конечно, нет. Уверен, что тебе это нужно, — искренне согласился Джонс. — Проведешь пару ночей с хорошей проституткой, избавишься от нервозности.
   Корд улыбнулся покалеченному другу и, направляясь к двери, сказал:
   — Я навещу тебя через два-три дня.
   Две пары глаз наблюдали, как Корд мчался галопом к своим рабочим.
   — Я надеюсь, он вернется веселым, — сказала Мария, а ее дочь молча пожелала ему заразиться от проститутки, с которой он будет спать.
 
   Как Корд и предполагал, бабье лето все еще не закончилось в Коттонвуде. Он со своими рабочими пригнал табун, который они поместили в загон в нескольких милях от города. Их уже ждал человек и после тщательной проверки и пересчета лошадей протянул Корду чек на сумму, которую они заранее обговорили по почте.
   Корд взял белую бумажку и положил в нагрудный карман. У него было достаточно времени, чтобы пойти в банк и обналичить эти деньги. Он перекинулся несколькими словами с рабочими, объяснил, что он поедет домой, а они могут остаться на ночь. Предупредив их, чтобы они не попали в историю, надвинул шляпу на глаза и, подстегнув жеребца, направился в центр города. Может быть, если ему повезет, его никто не узнает.
   Здание банка находилось в центре улицы, и когда Корд вошел через тяжелую дверь, его почтенно встретил сам президент. На сегодняшний день у него в банке был солидный счет.
   Корд быстро становился богатым человеком. Закончив свои дела, он пожал руку банкирам и ушел. Пока Корд ехал по улице, беспокоясь о том, чтобы выбраться из города до захода солнца и разбить лагерь до наступления темноты, он краем глаза заметил индианку, идущую навстречу ему с ребенком, привязанным за плечами. Он бросил скучный взгляд на женщину, когда проезжал мимо и посмотрел на ребенка. Он любил малышей. Вдруг конь протестующе заржал и так резко остановился, что удила впились ему в рот. Корд сидел как парализованный, и его лицо стало бледным, как полотно. Он уставился на ребенка, не веря своим глазам. Это был не индейский мальчик. Ребенок был белым и, более того, он был точной копией Корда. Женщина уже прошла мимо, когда он пришел в себя.
   — Эй, ты, — позвал он ее. — Где ты взяла этого малыша?
   Немия быстро и испуганно взглянула на него и побежала прочь. Пока Корд спрыгнул с лошади и привязал ее к столбу, она исчезла из вида.
   — Неважно, — Корд твердо сжал губы. — Я знаю, где его мать.
   Когда Корд через черный ход ворвался на кухню, туда из пивной вошла Немия. Мотив, который напевала Джонти, застрял в ее горле, а скалка в руках резко остановилась на тесте, которое она раскатывала. В человеке, стоявшим в дверях и с ненавистью глядевшим на нее, была неистовая ярость.
   — Что ты хочешь, Корд? — наконец, выдохнула она.
   Губы Корда скривились в циничной ухмылке, когда он сказал:
   — Ты всегда задаешь один и тот же вопрос: «Что ты хочешь, Корд»? — он вошел в кухню и закрыл дверь. — Ну, на этот раз мне нужно нечто совсем другое, не то, что я хочу обычно от тебя, — он посмотрел мимо Джонти на индианку, стоявшую позади, и добавил: — Я думаю, ты знаешь, о чем я говорю.
   Джонти обернулась и впервые заметила Немию, которая ворвалась в дверь, из-за плеча которой выглядывал Коти. Внезапно, лишившись сил, она опустилась на стул.
   — Итак, теперь ты знаешь, — сказала она упавшим голосом. Когда Корд стал надвигаться на нее, она, увидев его холодный, стальной взгляд, подумала, что он превратился в самого жестокого человека, которого она когда-либо видела. Джонти сжалась, когда он заговорил.
   — Почему ты мне не сказала о нем той ночью? — его голос был угрожающе тихим.
   Джонти опустила ресницы, чтобы скрыть свой страх и, к ее удивлению, также вину. Но эти эмоции быстро сменились другими. Он не осмелится ее ударить, а у нее была причина, чтобы не говорить о сыне.
   Она подняла на Корда глаза и, небрежно пожав плечами, холодно сказала:
   — Я не знала, что это будет иметь для тебя какое-то значение, — в ее взгляде появился вызов. — В конце концов, он лишь маленький ублюдок — мне кажется, ты эти слова сказал, когда впервые увидел его?
   — Черт тебя побери, Джонти, — Корд поморщился. — Ты ведь знаешь, что я тогда не знал, что он мой.
   — А, понятно, теперь, когда ты узнал, кто его породил, он больше не ублюдок. Ты это хочешь сказать? — пока Корд собирался ответить на ее обвинения, Джонти встала и подошла к Немии и Коти. — Если до тебя еще не дошло, то я тебе скажу, что у Коти до сих пор нет отца, его знают, как Коти Рэнд, незаконнорожденный сын Джонти Рэнд.
   Корд сжал кулаки.
   — Прекрати называть его так, — закричал он. Они с ненавистью смотрели друг на друга, как будто приготовились к драке. Коти почувствовал волнение матери и заплакал. Джонти забрала его у Немии и начала говорить что-то успокаивающее. Коти затих и положил ей голову на плечо.
   — Ты можешь угомониться, Корд, — тихо сказала она. — После завтра это клеймо будет смыто с Коти. У него будет отец.
   — О чем, черт побери, ты говоришь? — Корд приблизился к ней и схватил ее за плечи, его пальцы впились ей в руки.
   — Говори потише, пожалуйста, — Джонти с ненавистью смотрела на него, стараясь не обращать внимания на боль в руке. — Отвечаю на твой вопрос. Я выхожу замуж, и мой новый муж усыновит Коти.
   — Черта с два! — заорал Корд, почернев от ярости. — Я разберусь с Ла Тором прямо сейчас.
   — Я не выхожу замуж за дядю Джима? — пришлось выкрикнуть Джонти, так как Коти снова заплакал.
   Корд остановился на полпути в пивную. Он подозрительно прищурился и спросил:
   — Ты говоришь, что Ла Тор уже устал от тебя и хочет, чтобы ты вышла замуж за другого?
   — Я не говорю тебе ни о чем, Корд Мак Байн, — прошипела Джонти, отдавая пронзительно визжащего ребенка Немии. — Просто сообщаю, что послезавтра я выхожу замуж, и что у моего сына будет фамилия.
   Джонти показалось на мгновение, что она заметила вспышку боли в серых глазах, но, когда Корд заговорил, его голос был таким же надменным и полным ненависти.
   — Да, ты выйдешь замуж. Но только это произойдет завтра и человеком, за которого ты выйдешь замуж, буду я.
   Джонти задохнулась от возмущения.
   — Замуж! За тебя? — язвительно усмехнулась она. — Ты что, не в своем уме? Я никогда не выйду за тебя, хвастуна и бабника!
   Корд содрогнулся от того, что она так презрительно описала его, но быстро поборол в себе боль. Он подошел к плите и, наливая себе кофе из кофейника, который всегда был полон теплого кофе, медленно и холодно произнес.
   — Это твое дело, но в таком случае я заберу мальчишку с собой на ранчо, — он пронзил Джонти твердым взглядом. — Ни одному мужчине я не позволю воспитывать своего сына. Он не назовет никого, кроме меня, отцом.
   — Дядя Джим остановит тебя! — с глазами, расширившимися от страха, закричала Джонти.
   — Сначала я остановлю его — пулей в сердце.
   Джонти увидела решимость в серых глазах и знала, что если понадобится, он, действительно, убьет Джима Ла Тора. Что никто и ничто не встанет у него на пути. Она спрятала задрожавшие руки под фартук. То, чего она больше всего боялась, произошло. Она мечтала о том, чтобы он предложил ей замуж. Но что это будет за брак? Он не любил ее, а она никогда не смогла бы заставить себя спать с мужчиной просто для того, чтобы удовлетворить его похоть. Она взглянула на Корда и быстро отвернулась. Он смотрел на нее с насмешливой улыбкой. Будь он проклят! Он торжествовал. Он знал, что загнал ее в угол.
   — А Тина все еще на ранчо? — бросила она ему. Корд колебался, покраснев от чувства вины. Потом, не глядя на Джонти, промямлил:
   — Да, но как я тебе уже говорил раньше, она …
   — Тогда я не стану спать с тобой! — отрезала Джонти.
   Корд тихонько вздохнул. Похоже, что его угроза насчет Коти сработала. Он ненавидел себя за то, что шантажировал ее ребенком, но он был в отчаянии. Что касается постели, то время покажет. У него появился шанс, и он знал, как ее переубедить.
   Он холодно взглянул на Джонти и презрительно проворчал:
   — Я не нуждаюсь, чтобы ты согревала мою постель, Джонти, — солгал он.
   — Хорошо, — Джонти надеялась, что одно слово не выдаст ее внутренней опустошенности. Ей следовало бы знать, что об этом пока что заботилась Тина.
   — Значит, ты согласна выйти замуж? — Корд пытался скрыть свое волнение.
   Пальцы Джонти нервно перебирали пуговицы на платье. Потом, покорно вздохнув, она вызывающе посмотрела на него:
   — При одном условии. Ты не будешь показывать в доме своих отношений с Тиной. Мне все равно, если ты открыто будешь уводить ее вечером к себе в спальню, но Коти очень смышленый и может задавать вопросы.
   Корд решился и открыл рот, чтобы отказаться от предложения проводить ночи с Тиной и сказать, что никогда не спал с ней и если бы не ослиное упрямство Джонти в то утро, то им не пришлось бы перенести столько ненужной боли и страданий. Но Джонти пренебрежительно отвернулась от него, и в нем поднялось собственное упрямство.
   — Прекрасно, — выдавил он. — После того как я поговорю с сыном, я пойду поищу священника.
   Он направился в комнату Джонти, когда выстрел, раздавшийся в пивной, заставил всех замереть на месте. Пока он и Джонти недоуменно смотрели друг на друга, до них донеслись крики мужчин и женщин, и хлопнула входная дверь на кухне.
   На пороге, бледный и испуганный, стоял Джейк, бармен.
   — В Ла Тора стреляли, Джонти! Кто-то выстрелил с улицы, через окно. Думаю, рана серьезная.
   — О, Боже! — Джонти бросилась к двери, оттолкнув Корда, стоявшего у нее на пути. — Пошлите кого-нибудь за доктором Стюартом, — крикнула она, промчавшись в спальню.
   Корд в недоумении смотрел ей вслед.
   — Она всегда будет моей головной болью, — горько буркнул Корд и пошел за ней.
   Джонти стояла возле лежащего на полу Ла Тора, положив его голову на колени, когда Корд подошел и стал рядом с ней. Страх и душевная боль, отражавшиеся на ее лице, вызвали в нем приступ ревности. Может быть, Ла Тору она надоела и, возможно, она собиралась выйти замуж за другого, но было ясно видно, что она обожала этого человека.
   — Отступите, дайте мне дорогу, — звонкий голос пробивал дорогу сквозь толпу хорошо одетому, сухопарому человеку с маленьким чемоданчиком в руках. Когда он присел возле Ла Тора с другой стороны, Джонти бросила на него умоляющий взгляд.
   — Джон, помоги ему. Кажется, он опасно ранен, — она указала на кровь, лужей растекавшуюся по полу.
   — Джейк, — доктор посмотрел на бармена, расстегивая рубашку раненого. — Очисти помещение, пожалуйста.
   Здоровенный бармен начал выталкивать всех на улицу, в том числе и Корда, но Ла Тор открыл глаза и выдохнул:
   — Останься, Мак Байн. Я хочу кое о чем поговорить с тобой.
   Корд озадаченно кивнул, потом сел на стул, стоявший неподалеку, и заметил, что Джонти тоже слегка шокирована.
   Он переставлял с места на место пустой стакан на столе, думая о том, что хотел от него Ла Тор, когда доктор, не отрывая глаз от своего пациента, коротко скомандовал:
   — Принесите мне ведро теплой воды.
   Корд встал и быстро пошел на кухню, мельком взглянув на рваную рану в боку Ла Тора. Если он выживет, значит, он везучий.
   Когда Корд вошел на кухню, Немия, пытавшаяся усадить ребенка в его высокий стульчик, выпрямилась. Ее лицо стало тревожным, и она загородила мальчонку.
   — Не волнуйся, — спокойно сказал Корд. — Я не собираюсь забирать твоего подопечного. Ты не могла бы дать мне ведро теплой воды для доктора?
   Индианка постояла в нерешительности, потом, как бы смирившись с тем, что если ранчер захочет забрать своего сына и уйти, она его все равно не остановит, сделала то, что он просил. Тилли напряженно отошла от Коти, всем своим видом выражая молчаливый протест, взяла чайник с плиты.
   Пока она наливала воду в кастрюлю, Корд присел на корточки перед сыном. Глядя на него полными любви и гордости глазами, он широко улыбнулся ему.
   — Черт побери, малыш, но ты похож на меня.
   Коти тоже улыбнулся ему, потом радостно повторил:
   — Черт, черт, черт.
   — Эй, дружок, ты не должен так ругаться, —рассмеялся Корд и виновато посмотрел на Немию, упрекнувшую его:
   — Нельзя ругаться в присутствии сына. Джонти этого не любит.
   Корд встал и, глуповато улыбаясь, взял протянутое ему ведро.
   — Похоже, мне придется следить за своей речью.
   Вернувшись в пивную, Корд поставил воду ближе к доктору. Джон Стюарт что-то бросил в ведро с водой и посмотрел на Корда. Судя по изменившемуся выражению лица, он узнал отца Коти. Доктор отрывисто кивнул ему и опять повернулся к Ла Тору.
   А Корд понял по вспышке ревности в глазах этого человека, что именно за него Джонти собралась выходить замуж. Он сам едва не задохнулся от приступа мучительной ревности. Познал ли этот доктор наслаждение объятий с Джонти, занимался ли с ней любовью? Ему захотелось броситься на этого человека и избить до полусмерти. «Не сходи с ума, » — скомандовал он себе. — Держи себя в руках и постарайся успокоиться». Однако отдать Джонти кому-то другому — это наказание. Он снова сел на стул и смотрел, как чистая вода в ведре покраснела от крови, пока доктор обрабатывал рану.
   Следующие полчаса Корд трижды ходил на кухню за водой. За это время он снова и снова приходил в ярость, так как Джонти по-прежнему держала голову Ла Тора на коленях, по ее щекам текли слезы, когда он стонал под скальпелем доктора.
   Джонти выглядела ужасно измотанной, когда на Ла Тора, наконец-то, наложили повязку от груди до пояса. Доктор захлопнул чемоданчик и встал.
   — Отнесите его наверх в постель.
   Корд вместе с барменом осторожно подняли Ла Тора, который все еще держал Джонти за руку, и медленно понесли его вверх по лестнице. В его комнате Джонти осторожно вытащила руку и поспешно стала расстилать постель.
   — Осторожно, — предупредила она, когда они положили Ла Тора на кровать, и Корд с трудом сдержал желание как следует потрясти Ла Тора на матрасе.
   Когда ее пальцы потянулись к пряжке на ремне, чтобы снять брюки, Корд отшвырнул ее руку.
   — Я его раздену, — раздраженно сказал он.
   Джонти заморгала глазами, а Ла Тор слабо ухмыльнулся и потом громко хмыкнул, когда Корд, не слишком осторожничая, стащил с него брюки.
   — Корд! — Джонти шлепнула его по затылку. — Не так грубо!
   Корд выпрямился, с изумлением и злостью глядя на нее.
   — Смотри, Джонти, — сердито проворчал он. — Ты можешь быть матерью моего ребенка, но если потребуется, я тебя отлуплю.
   — Ха! — фыркнула Джонти и переключила внимание на доктора Стюарта, который с напряженным лицом осторожно добавлял настойку опиума в стакан с бренди.
   — Это ослабит боль и позволит ему заснуть, — объяснил он Джонти и, не обращая внимания на Корда, взял ее за руку и отвел в сторонку от постели.
   — Рана опасна? — Джонти испуганно смотрела на Стюарта, вцепившись руками в передник.
   — Пуля вошла в левый бок на два дюйма ниже ребер, прошла сквозь тело и вышла справа. Надо подождать и выяснить, не задеты ли важные для жизни органы. Через несколько часов это будет известно.
   — Как это станет известно? — Джонти взглянула на бледное лицо Ла Тора. — Боль усилится?
   — Не обязательно. Мы узнаем, если появятся лихорадка и бред, — карие глаза доктора вопросительно посмотрели на Джонти. — Могу ли я с тобой поговорить попозже, совсем недолго?
   Джонти знала, что Корд наблюдает за ними, возможно, даже слышит каждое слово. Она дерзко вскинула голову. Рассердит его это или нет, но она обязана была объясниться с глазу на глаз с этим воспитанным человеком и сказать ему, что в ее жизни произошли изменения.
   Она кивнула и серьезно сказала:
   — Да, Джон. Я выпью с тобой чашечку кофе в кафе. Мне надо с тобой поговорить.
   Стюарт перевел взгляд с бледного лица Джонти на рассерженную физиономию Корда и, поняв, что разговор будет серьезным, помрачнел. Джонти шагнула к нему, когда он бросился к двери. Но Корд удержал ее, крепко схватив за руку.
   — Ла Тор хочет с нами поговорить, — он излишне сильно подтолкнул ее к кровати.
   Джонти бросила на него гневный взгляд. Она села на кровать рядом с Ла Тором и взяла его за руку.
   — Что случилось, дядя Джим?
   Начинал действовать опиум, и Ла Тер заговорил медленно и неясно выговаривая слова.
   — Я хочу, чтобы ты взяла Коти и уехала с Мак Байном, пока я не встану на ноги. Пока я никоим образом не смогу тебя защитить.
   Долгие паузы между словами ясно говорили склонившейся над ним чете, что он скоро заснет. И в самом деле. Как только Джонти подтянула простыню к его подбородку, Ла Тор стал негромко похрапывать.
   — Черт побери, — выругался Корд. — Мы не успели сказать ему, что собираемся пожениться, и я заберу тебя в любом случае.
   Джонти даже не обратила внимание на то, что сказал Корд и, засучив рукава, вышла в коридор. Корд догнал ее, и, спускаясь по лестнице, он сказал ей слова, от которых она чуть не споткнулась и, резко повернувшись, уставилась на него:
   — Что ты сказал?
   — Ты не слышала? Я сказал: «Я решил, что мы сегодня поженимся, сразу же, как ты поговоришь со Стюартом». Я не вижу причин ждать. Тогда мы сможем пораньше уехать на ранчо.
   — Ты с ума сошел, — Джонти села на лестнице, так как у нее подкосились ноги. — Это ведь всего через несколько часов.
   — Ну и что! Сколько понадобиться священнику, чтобы сделать нас мужем и женой? Минут десять-пятнадцать? — Корд сел рядом с ней. — Ты пойдешь к Стюарту в офис, а я пойду найду священника. Через час ты будешь миссис Мак Байн, а у Коти будет законный отец.
   — Я этого не сделаю! — Джонти вскочила на ноги. — Я не знаю, зачем ты так спешишь. Коти уже исполнился год, и я не понимаю, какую роль играет один день.
   «Он мог значить много», — мрачно подумал Корд. Кто мог гарантировать, что, когда она вечером встретится с доктором, они не сделают того, чего хотел он — удержать и тайно обвенчаться.
   Но он ничего этого не сказал, когда поднялся с лестницы. Вместо этого он отчетливо произнес:
   — Я вижу, что ты как обычно выступаешь против меня при каждом удобном случае, — он сошел по лестнице и направился к кухне. — Я просто заберу Коти и уеду домой.
   Джонти, едва касаясь пола, помчалась за Кордом.
   — Хорошо, — выдохнула она. — Мы сделаем так, как ты говоришь, дьявол!
   Джонти никогда не хотелось бы вспоминать те несколько минут в кабинете Джона, когда она сказала ему, что выходит замуж за Корда и почему.
   — Если я не выйду за него замуж, Джон, он увезет Коти. Дядя Джим не может мне сейчас помочь, а я не могу потерять сына — в нем вся моя жизнь.
   Потом она выбежала из комнаты, даже не оглянувшись, когда Джон позвал ее.
   Она отрывочно помнила свою свадьбу и короткое время, проведенное до нее. Вернувшись после разговора с Джоном, она увидела сбитого с толку Реверенда Паркера, а также Джонни Лайтфута, Тилли и Немию. Войдя на кухню с черного хода, прежде чем обратить внимание на священника, она заметила улыбку Тилли, такую же праздничную, как и ее шелковое платье.
   — Джонти, — Паркер ответил на ее приветствие. — Ты хорошо обдумала эту неожиданную свадьбу? Насколько я помню, ты собиралась венчаться с доктором.
   — Она передумала, Реверенд, — неожиданно между ними протиснулся Корд, который взял по-хозяйски руку Джонти. — Иногда случается любовь в первого взгляда, знаете ли? — он улыбнулся Джонти. — Иди одевайся, дорогая, все уже готовы.
   Впервые Джонти заметила, что Корд и Джонни были в костюмах, а Немия одела красивое платье с бахромой. «Они все выглядят такими счастливыми», — подумала она и истерически захихикала про себя, удивляясь, почему здесь не было Дженни, которая больше всех восхищалась Кордом.
   Джонти тяжело опустила плечи. Они не знали о тех ужасных годах, которые поджидали Джонти Рэнд. Быть связанной с мужчиной, который не имел к ней даже никакого расположения.
   — Поторопись, милая, — Корд тронул ее за руку. — Мы должны еще успеть в церковь.
   — Церковь! — Джонти в недоумении посмотрела на Корда.
   Он хотел, чтобы эта фальшивая церемония состоялась в господнем доме. Нет! Не в церкви! Это будет большим грехом, и она не примет в этом участия. Если этот дьявол настаивает на женитьбе, то это будет сделано здесь, на кухне, в той одежде, которая одета сейчас на ней.
   Она холодно взглянула на Корда и твердо сказала:
   — Давай не притворяться здесь, Корд. Для нас с тобой кухня вполне подходит также, как и одежда, которая на мне, — она посмотрела на священника и добавила: — Давайте начнем.
   На лицах всех присутствующих появилось неодобрение. Священник вздохнул и велел паре выйти вперед, потом указал, чтобы Тилли и Лайтфут стали за ними.
   Неожиданно, когда он открыл свою потрепанную библию, чтобы зачитать слова, после которых эта женщина с каменным лицом и рассерженный мужчина станут мужем и женой, последние лучи заходящего солнца заглянули в окно и озарили пару, как будто благословляя. Все просияли: они решили, что, в конце концов, у этих двух людей есть надежда.
   С этим закончили, и Корду велели поцеловать невесту. Джонти покорно подняла лицо, и губы Корда нежно прикоснулись к ее губам. Ощутив его мягкий поцелуй на губах, у Джонти по телу пробежала дрожь. Она быстро отступила от своего мужа и, обернувшись, слабо улыбнулась присутствующим.
   Немия, смущаясь, поцеловала ее в щеку, то же сделал Лайтфут. Потом Тилли заключила ее в теплые объятия.
   — Все будет хорошо, милая, — прошептала она. — Вот увидишь, — Тилли отстранила Джонти и подмигнув, неприлично пошутила: — Похоже, что Корд долго постился и голоден.
   Джонти почувствовала, как покраснела. «Он еще очень долго будет так выглядеть, если он собирается утолять свой голод со мной».
   — Джонти! — Тилли слегка встряхнула ее. — Я знаю, что ты его попробовала дважды, а таким мужчиной, как он, — она вздохнула и подкатила глаза, — женщина никогда не сможет насытиться.
   Разозлившись на себя из-за того, что Тилли была близка к истине, Джонти сама стала говорить непристойности.