Страница:
«Ладно, не важно, — подумал он, пытаясь заглушить возмущенный голос, звучащий у него в голове. — Главное — он получил армии».
«Пора, Тристан Стюард, — прошептал он, обращаясь к ветру. — Начинай».
Он дождался, пока его приказ подхватит западный ветер, затем повернулся к своему вознице в яркой ливрее и охранявшим его солдатам и благодушно улыбнулся:
— Ну, дети мои, до дома остался всего один день пути. Мне кажется, я уже слышу сладостную музыку колоколов Бет-Корбэра, ее доносит до меня ветер. Пора в путь.
Бетани
Тристан Стюард распахнул дверь в тот момент, когда Маквикерс, главнокомандующий объединенной армией Роланда, собрался в нее постучать.
— Входите, Маквикерс, — неразборчиво пробормотал Тристан.
Тот переступил порог и аккуратно притворил за собой дверь. Он стоял по стойке «смирно», дожидаясь, когда принц заговорит, но Тристан молча вернулся к своему столу и огромной куче документов и вновь принялся их просматривать. Через несколько минут Маквикерс, не выдержав, спросил:
— Чем могу быть полезен, милорд?
— Можете помолчать, пока я изучаю карты, Маквикерс. Голос Тристана источал яд, и главнокомандующий, тяжело вздохнув, замер на месте.
Но вот Тристан нашел то, что искал, разложил листы на длинном столе у окна и нетерпеливым жестом подозвал Маквикерса. Главнокомандующий подошел и посмотрел на карты.
— Канриф, милорд? — уточнил он.
— Да, — ответил Тристан, разглаживая уголок древней карты, которая пыталась свернуться в трубочку. — Земли болгов.
— Милорд?
В глазах Стюарда загорелся нетерпеливый огонек.
— Ну чего вы не понимаете, Маквикерс? Я связался со Стивеном Наварном и попросил доставить из его музея карты внутренних туннелей и переходов, построенных во времена намерьенов. Сомневаюсь, что болги внесли серьезные изменения в их планировку. Скорее они восстановили внешние оборонительные укрепления, аванпосты, туннели, прорытые в полях, которые они называют брустверами.
— Я… не понимаю, милорд, — заикаясь, проговорил Маквикерс, до которого наконец начало доходить, сколь грандиозную кампанию задумал принц. — Вы же не… вы не намерены атаковать… земли болгов, верно?
Безумие в глазах Стюарда полыхало ярче утреннего света за окнами библиотеки. Слепая ярость кипела в нем с того самого момента, когда так несвоевременно умер Патриарх и начавшаяся паника помешала ему переговорить с королевой лиринов наедине — событие, которого он ждал с нетерпением. Ему пришлось спешно покинуть Тириан вместе с Благословенными и другими правителями мелких провинций, чтобы отправиться на похороны в Сепульварту. Рапсодия на них не присутствовала. Она уже попрощалась с Патриархом.
Но теперь она заперта в Тириане.
И находится далеко от земель болгов.
И от беды.
— Да, Маквикерс, — мрачно заявил он. — Да, намерен. Сейчас это всего лишь пустая оболочка. Какая-то болезнь уничтожила их армию и большую часть населения. Мы должны позаботиться о том, чтобы оставшиеся в живых болги не принесли болезнь в Роланд. Соберите своих генералов и начинайте подготовку. Я хочу двинуться в наступление, как только все провинции пришлют нам своих солдат, то есть когда, самое позднее, через два месяца прибудут последние армии из Ярима.
Маквикерс кивнул, чувствуя себя палачом.
— Слушаюсь, милорд.
Лиантаар, базилика Звезды, Сепульварта
Огромные размеры собора, его массивный свод, венчающий удивительной красоты внутреннее помещение, по размерам не уступающее дворцу какого-нибудь герцога, привели Акмеда в замешательство.
Своим заявлением о намерении остаться в базилике Звезды еще на несколько минут после того, как ее покинут все Благословенные и скорбящие прихожане, пришедшие попрощаться с Патриархом, он потряс Грунтора до такой степени, что великан лишился дара речи. Ланакан, пропустивший саму службу, чтобы остаться в доме Патриарха и утешить убитых горем слуг и настоятеля собора, уже уехал домой, в Бет-Корбэр. Его кортеж направился на север, в сторону перекрестка на старой орланданской дороге, построенной во времена намерьенов и прорезавшей Роланд от побережья до границы Зубов. Акмед решил, что они легко его догонят.
— Знаешь, почему он остался в доме Патриарха? — спросил Акмед.
— Чтобы подчинить себе побольше людей?
— Это тоже, но главное — он не может войти в базилику. Там же священная земля.
Сержант, так и не справившийся с изумлением, остановился у задней двери, ведущей в темный вестибюль рядом со входом в неф, самую обширную часть базилики, где во время службы обычно стояли или сидели верующие. Он задумчиво пинал мусор, оставшийся после похорон: разбросанные тут и там перья, затоптанные ногами тысяч людей, пришедших проводить Патриарха, чтобы помочь его душе быстрее вознестись к Свету, лепестки цветов, оплывшие свечи. Грунтор рассеянно размышлял о том, остался ли пепел Патриарха на алтаре, где пылает огонь, или часть его осела на мозаичный пол у него под ногами.
Акмед уже в тысячный раз оглянулся через плечо, желая убедиться в том, что остался один в огромном соборе, затем медленно прошел по главному проходу святилища к длинной широкой лестнице, где на верхней площадке возвышался погребальный костер, разведенный прямо на алтаре. Кафедральные колокола на высокой башне, известной под названием Шпиль, пели погребальную песнь в честь покинувшего этот мир Патриарха. Добравшись до подножия лестницы, Акмед остановился, затем смущенно откашлялся — базилику окутывал дым, и ему было трудно дышать.
— Терпеть не могу священников, — громко сказал он, не сводя глаз с дымящихся углей, залитых святой водой. — Я пришел сказать… мне жаль, что так все вышло, — прошептал он. — Будь у меня выбор, ничего бы этого не случилось.
Собор не ответил ему, лишь на улице монотонно звонили колокола.
— Ваша смерть спасла ей жизнь. И хотя мы с вами не встречались, я уверен, что, знай вы, как обстоят дела, вы бы меня поняли.
Неожиданно Акмед у стало не по себе, он быстро повернулся и промчался по проходу к вестибюлю. Уже у самой двери он еще раз обернулся, чтобы взглянуть на алтарь, окутанный тенями.
— Прощайте, святой отец, — шепнул он.
63
«Пора, Тристан Стюард, — прошептал он, обращаясь к ветру. — Начинай».
Он дождался, пока его приказ подхватит западный ветер, затем повернулся к своему вознице в яркой ливрее и охранявшим его солдатам и благодушно улыбнулся:
— Ну, дети мои, до дома остался всего один день пути. Мне кажется, я уже слышу сладостную музыку колоколов Бет-Корбэра, ее доносит до меня ветер. Пора в путь.
Бетани
Тристан Стюард распахнул дверь в тот момент, когда Маквикерс, главнокомандующий объединенной армией Роланда, собрался в нее постучать.
— Входите, Маквикерс, — неразборчиво пробормотал Тристан.
Тот переступил порог и аккуратно притворил за собой дверь. Он стоял по стойке «смирно», дожидаясь, когда принц заговорит, но Тристан молча вернулся к своему столу и огромной куче документов и вновь принялся их просматривать. Через несколько минут Маквикерс, не выдержав, спросил:
— Чем могу быть полезен, милорд?
— Можете помолчать, пока я изучаю карты, Маквикерс. Голос Тристана источал яд, и главнокомандующий, тяжело вздохнув, замер на месте.
Но вот Тристан нашел то, что искал, разложил листы на длинном столе у окна и нетерпеливым жестом подозвал Маквикерса. Главнокомандующий подошел и посмотрел на карты.
— Канриф, милорд? — уточнил он.
— Да, — ответил Тристан, разглаживая уголок древней карты, которая пыталась свернуться в трубочку. — Земли болгов.
— Милорд?
В глазах Стюарда загорелся нетерпеливый огонек.
— Ну чего вы не понимаете, Маквикерс? Я связался со Стивеном Наварном и попросил доставить из его музея карты внутренних туннелей и переходов, построенных во времена намерьенов. Сомневаюсь, что болги внесли серьезные изменения в их планировку. Скорее они восстановили внешние оборонительные укрепления, аванпосты, туннели, прорытые в полях, которые они называют брустверами.
— Я… не понимаю, милорд, — заикаясь, проговорил Маквикерс, до которого наконец начало доходить, сколь грандиозную кампанию задумал принц. — Вы же не… вы не намерены атаковать… земли болгов, верно?
Безумие в глазах Стюарда полыхало ярче утреннего света за окнами библиотеки. Слепая ярость кипела в нем с того самого момента, когда так несвоевременно умер Патриарх и начавшаяся паника помешала ему переговорить с королевой лиринов наедине — событие, которого он ждал с нетерпением. Ему пришлось спешно покинуть Тириан вместе с Благословенными и другими правителями мелких провинций, чтобы отправиться на похороны в Сепульварту. Рапсодия на них не присутствовала. Она уже попрощалась с Патриархом.
Но теперь она заперта в Тириане.
И находится далеко от земель болгов.
И от беды.
— Да, Маквикерс, — мрачно заявил он. — Да, намерен. Сейчас это всего лишь пустая оболочка. Какая-то болезнь уничтожила их армию и большую часть населения. Мы должны позаботиться о том, чтобы оставшиеся в живых болги не принесли болезнь в Роланд. Соберите своих генералов и начинайте подготовку. Я хочу двинуться в наступление, как только все провинции пришлют нам своих солдат, то есть когда, самое позднее, через два месяца прибудут последние армии из Ярима.
Маквикерс кивнул, чувствуя себя палачом.
— Слушаюсь, милорд.
Лиантаар, базилика Звезды, Сепульварта
Огромные размеры собора, его массивный свод, венчающий удивительной красоты внутреннее помещение, по размерам не уступающее дворцу какого-нибудь герцога, привели Акмеда в замешательство.
Своим заявлением о намерении остаться в базилике Звезды еще на несколько минут после того, как ее покинут все Благословенные и скорбящие прихожане, пришедшие попрощаться с Патриархом, он потряс Грунтора до такой степени, что великан лишился дара речи. Ланакан, пропустивший саму службу, чтобы остаться в доме Патриарха и утешить убитых горем слуг и настоятеля собора, уже уехал домой, в Бет-Корбэр. Его кортеж направился на север, в сторону перекрестка на старой орланданской дороге, построенной во времена намерьенов и прорезавшей Роланд от побережья до границы Зубов. Акмед решил, что они легко его догонят.
— Знаешь, почему он остался в доме Патриарха? — спросил Акмед.
— Чтобы подчинить себе побольше людей?
— Это тоже, но главное — он не может войти в базилику. Там же священная земля.
Сержант, так и не справившийся с изумлением, остановился у задней двери, ведущей в темный вестибюль рядом со входом в неф, самую обширную часть базилики, где во время службы обычно стояли или сидели верующие. Он задумчиво пинал мусор, оставшийся после похорон: разбросанные тут и там перья, затоптанные ногами тысяч людей, пришедших проводить Патриарха, чтобы помочь его душе быстрее вознестись к Свету, лепестки цветов, оплывшие свечи. Грунтор рассеянно размышлял о том, остался ли пепел Патриарха на алтаре, где пылает огонь, или часть его осела на мозаичный пол у него под ногами.
Акмед уже в тысячный раз оглянулся через плечо, желая убедиться в том, что остался один в огромном соборе, затем медленно прошел по главному проходу святилища к длинной широкой лестнице, где на верхней площадке возвышался погребальный костер, разведенный прямо на алтаре. Кафедральные колокола на высокой башне, известной под названием Шпиль, пели погребальную песнь в честь покинувшего этот мир Патриарха. Добравшись до подножия лестницы, Акмед остановился, затем смущенно откашлялся — базилику окутывал дым, и ему было трудно дышать.
— Терпеть не могу священников, — громко сказал он, не сводя глаз с дымящихся углей, залитых святой водой. — Я пришел сказать… мне жаль, что так все вышло, — прошептал он. — Будь у меня выбор, ничего бы этого не случилось.
Собор не ответил ему, лишь на улице монотонно звонили колокола.
— Ваша смерть спасла ей жизнь. И хотя мы с вами не встречались, я уверен, что, знай вы, как обстоят дела, вы бы меня поняли.
Неожиданно Акмед у стало не по себе, он быстро повернулся и промчался по проходу к вестибюлю. Уже у самой двери он еще раз обернулся, чтобы взглянуть на алтарь, окутанный тенями.
— Прощайте, святой отец, — шепнул он.
63
Тириан
Все утро Рапсодия занималась отвратительно скучными и утомительными делами и с радостью отправилась в ванну. В спальню она вернулась довольная и отдохнувшая, завернувшись в простой, но изумительно красивый халат, сшитый специально для нее лиринскими мастерицами. Легкая, под цвет ее глаз ткань ласкала кожу и не стесняла движений.
Глубоко вздохнув, Рапсодия улеглась на кровать, глядя на служившие столбиками изящные стволы золотянки, чьи зеленые ветви переплетались у нее над головой, а листья, залитые солнцем, отбрасывали кружевные тени на постель. В очаге весело трещал огонь, прогоняя из комнаты холод и согревая деревья, — в спальне царило вечное лето, даже сейчас, зимой.
Внизу во дворе послышался какой-то шум, и Рапсодия, подойдя к окну, протерла его рукой, собираясь посмотреть, что там случилось. Вдалеке, у ворот, она разглядела довольно большую кавалькаду в окружении лиринских стражников: всадники, выстроившись в неровную линию, направлялись в сторону дворца. К ним присоединялись все новые и новые люди, слышался смех и радостные крики, перемежавшиеся короткими перебранками.
Рапсодия накинула поверх халата мягкий плащ, надела сапоги и вышла из спальни в надежде отыскать Риала, своего главного советника и вице-короля. За то короткое время, что она правила лиринами, Рапсодия привыкла полагаться на него во всех вопросах, касающихся дворцовой жизни, обычаев и государственных дел. Рапсодия не сомневалась, что Риал знает, в чем дело.
Она обнаружила его возле стены, окружавшей дворец. Риал с, мрачным видом наблюдал за стражниками и слугами, переписывавшими имена посетителей и предметы, которые те привезли с собой. Тронув его за рукав, Рапсодия спросила:
— Риал, что ради всех святых здесь происходит?
Риал повернулся и, быстро схватив ее за руку, потащил подальше от толпы. Он остановился, только когда они завернули за угол сторожевой башни, склонился к ее руке и поцеловал изящные пальцы.
— Доброе утро, миледи. — Он улыбнулся Рапсодии, и на его изборожденном морщинами лице появилось ласковое выражение, к которому она уже успела привыкнуть. — Я думал, вы на площадке для упражнений с мечом. — Вокруг его губ резвились маленькие облачка пара.
— Я там была, но мне довольно быстро надоело. Кажется, сегодня Хиледрейт и Келстром сговорились вытряхнуть из меня душу. Я сдалась. А что здесь происходит? Кто эти люди?
— Претенденты, ваше величество, — вздохнув, ответил Риал.
— Претенденты? В каком смысле? Мне казалось, что у лиринов не существует брачной лотереи и женщины сами выбирают себе супругов.
— Так и есть, ваше величество. Эти люди претендуют на вашу руку или являются послами лордов, мечтающих назвать вас своей женой.
Рапсодия подошла к углу и осторожно выглянула из-за него. Толпа стала еще больше, и радостные вопли заполнили двор оглушительным шумом.
— Вы шутите? — спросила она, глядя на толпу. — Их тут несколько десятков.
— Скорее, сотен. Мне очень жаль, миледи. Я рассчитывал оградить вас от этого зрелища.
— Я не понимаю, Риал, — с долей недоверия проговорила Рапсодия. — Зачем они сюда явились, да еще в такой холод? Я же не объявляла, что ищу себе спутника жизни.
Риал предложил ей руку, и они направились во дворец.
— Нет, не объявляли, Рапсодия, они и нас всех потрясли до глубины души. Мы предполагали, что кто-нибудь из них явится в течение первого года после коронации, пожелав объединить свои владения с Тирианом посредством брачных уз. Как правило, первыми прибывают главы старейших лиринских домов, поскольку они раньше узнают о коронации новой королевы. Так было с королевой Терелл. Мой отец в то время служил пажом и часто рассказывал о том, как все происходило. После коронации около дюжины соискателей простояли у дворцовой стены всю ночь. А во дворце несколько дней царил самый настоящий переполох. Но происходящее сейчас не идет ни в какое сравнение с тем, что было тогда. Многие из тех, кто сюда явился, не лирины. Это регенты других земель, среди них даже есть представитель Хинтервольда. Без сомнения, они хотят объединить свои королевства с вашим. Но если вы мне позволите сделать предположение, я скажу, что политические мотивы стоят у них на последнем месте. Мне кажется, дело в вас самой, а не в желании править Тирианом.
— О чем это вы? Никто из них меня не знает, по крайней мере, я никого из них никогда не видела.
Риал фыркнул. Он уже привык к тому, как Рапсодия относится к самой себе, и не удивлялся.
— Мне представляется, что вы обладаете некоторыми качествами, благодаря которым новости о вас распространяются быстрее, чем это можно даже представить.
Рапсодию передернуло.
— А что они такое несут? Выкуп за невесту?
— Не совсем. Это подарки, вроде тех, что вам преподносили во время коронации, только гораздо более ценные. По традиции, когда вы выберете себе супруга, его дар будет выставлен в Главном зале, это будет знак, что решение принято. Остальные подарки достанутся вам и Тириану. Надеюсь, теперь вы понимаете, что претенденты пытаются перещеголять друг друга и произвести на вас неизгладимое впечатление. Подарок должен вас потрясти и стать демонстрацией богатства и вкуса соискателя.
Рапсодия помрачнела.
— Верните подарки, Риал, и отошлите претендентов. В настоящий момент я не намерена никого из них принимать.
Когда они вошли во дворцовую ротонду, Риал остановился и, взяв руки Рапсодии в свои, с самым серьезным видом заглянул ей в лицо.
— Я бы вам этого не советовал, ваше величество, — сказал он, стараясь не огорчить свою королеву. — Такое поведение будет расценено как страшное оскорбление. Лучше принять подарки и записать имена соискателей, что и делают сейчас наши писари. Эти люди разъедутся по домам и будут ждать, когда вы пригласите того, кого посчитаете наиболее достойным. Таким образом, будет выполнено ваше желание, а нашей армии придется иметь дело лишь с некоторыми, самыми нетерпеливыми.
Даже в тусклом свете, который отбрасывали языки пламени в огромном камине, Риал видел, как побледнела Рапсодия .
— Вы хотите сказать, что кто-нибудь из них может напасть на Тириан, если я не приму его предложения?
Риал остановил пробегавшую мимо служанку.
— Принеси ее величеству сидра, пожалуйста, — попросил он.
Девушка кивнула и умчалась выполнять приказ, а Риал подвел Рапсодию к камину и усадил на широкую скамью у самого огня.
— Такая возможность существует. Пока вы не сделаете выбор и не отпадет возможность других союзов, кое-кто из регентов может попытаться проверить вашу стойкость, применив силу. Не волнуйтесь, миледи. Это маловероятно, по крайней мере пока. Кроме того, наша армия после объединения всех кланов стала очень сильной и вполне может справиться с любым врагом. Вы завоевали не только верность солдат, но и их сердца, и они будут с радостью защищать ваше право выбрать подходящее время для бракосочетания и того, кто станет вашим супругом. Тех, кто решится войти в Тириан с намерением продемонстрировать силу, ждет мало хорошего, и их потери значительно превзойдут наши. Так что вам не о чем беспокоиться. Не спешите. Это важное решение, и я намерен приложить все свои силы, чтобы вы приняли его спокойно и без помех.
Вернулась служанка с тяжелым кубком, наполненным сидром для Рапсодии, и та взяла его с задумчивым видом.
Риал вежливым жестом отослал девушку и заглянул в лицо своей королевы. Он видел, как постепенно из ее глаз исчезает гнев, уступая место жесткой решимости. Рапсодия поднесла кубок к губам и сделала глоток.
— Я, разумеется, сделаю так, как вы считаете нужным, Риал, — спокойно проговорила она. — Когда у вас будет возможность, пришлите ко мне посыльного. Я хочу отправить несколько сообщений.
— Какой чудесный обед, — с довольным видом заявил Анборн, допив вино и поставив бокал на стол.
Он окинул взглядом балкон, потом посмотрел на голые ветви деревьев, поднимавшихся над перилами, украшенными искусной резьбой. День выдался морозный, но обед на балконе оказался приятным разнообразием в его частых привалах у дымных костров.
Он был рад тому, что, не теряя времени, приехал по приглашению Рапсодии. Как правило, он заставлял тех, кто обращался к нему с подобными просьбами, подождать — просто чтобы немного подразнить. Однако Анборн обрадовался представившейся возможности встретиться с ней наедине и собственными глазами убедиться, что она здорова и спокойна, учитывая события, происшедшие на коронации. Рапсодия выглядела совсем неплохо после всего, что ей довелось пережить в зимнем лесу Сорболда, но не следовало забывать, что она побывала у Роуэнов, где провела значительно больше времени, чем прошло в остальном мире.
Рапсодия приветствовала его в королевской диадеме, и Анборн с восхищением смотрел, как корона парит у нее над головой, — сияющий нимб из крошечных блистающих камней, словно лучащихся волшебным светом. Уединившись с Анборном, Рапсодия сняла корону, и сейчас ее голову украшали лишь искусно заплетенные руками лиринских мастериц золотые волосы. Анборн чувствовал себя прекрасно в ее обществе, она развлекала его забавными историями и весело смеялась грубым шуткам. Впрочем, он не мог не заметить, что в ней произошли какие-то изменения, словно она потеряла частичку своей души.
Закончив есть, Рапсодия наклонилась вперед и посмотрела ему в глаза.
— Не могли бы мы с вами обсудить один вопрос, заранее договорившись, что он исключительно теоретический и что я завела о нем речь лишь затем, чтобы выяснить ваше мнение, и наш разговор не накладывает ни на одного из нас никаких обязательств?
Анборн вытер губы льняной салфеткой, а затем аккуратно положил ее возле своей тарелки.
— Разумеется. Что бы вы хотели обсудить?
Анборна заинтриговало выражение ее лица. Во время предыдущих встреч именно удивительная открытость Рапсодии произвела на него неизгладимое впечатление. Сейчас же она была напряжена и держалась холодно, почти отстранение. И хотя ее красота казалась еще более изысканной благодаря волнению и легкому намеку на насмешку, появившемуся в ее глазах, она словно установила между ними дистанцию, чем еще больше разожгла любопытство Анборна.
— Вы не собираетесь еще раз вступить в брак? — спросила Рапсодия, не сводя с него глаз.
— Нет, — ответил Анборн. — А почему вы спрашиваете?
— Если данный вопрос открыт для обсуждения, я хотела бы поговорить об этом.
Анборн, окончательно сбитый с толку, откинулся на спинку кресла.
— Я готов обсуждать с вами все, что вы пожелаете, миледи, — мимолетно улыбнувшись, заявил он. — И внимательно вас слушаю.
— Если эта идея не кажется вам абсолютно невозможной, не согласитесь ли вы на мне жениться? — спросила Рапсодия с самым серьезным видом.
Анборн фыркнул, но тут же прижал руку к губам и выпрямился в своем кресле.
— Извините. Просто мне показалось, что я слышу звон миллионов разбившихся сердец. Я вас правильно понял? Вы делаете мне предложение?
— Еще нет, — спокойно ответила Рапсодия. — Как я уже сказала, меня лишь интересует ваше мнение. Повторяю, в данный момент мы обсуждаем абстрактную проблему, и наш разговор не накладывает ни на одного из нас никаких обязательств.
— Конечно, — кивнул Анборн и поудобнее устроился в кресле. — Должен заметить, вы меня заинтриговали. Что будет дальше? И почему вы хотите выйти за меня замуж?
Рапсодия отодвинула в сторону тарелку и поставила локти на стол.
— Ответ состоит из двух частей. Во-первых, почему я хочу выйти замуж. На самом деле нисколько не хочу. Я предпочла бы остаться одна, но, с другой стороны, и королевой лиринов я становиться не собиралась. Ни в том, ни в другом вопросе, похоже, мое мнение никого не интересует.
Анборн, которому нравилась ее искренность, согласно кивнул.
— К сожалению, поскольку я все-таки стала королевой, меня начали осаждать правители других земель, предлагая руку и сердце, а также возможность объединить земли. У меня нет ни малейшего желания расширять владения Тириана, да и заниматься политикой в мои планы не входит. А если я приму подобное предложение, придется. Я прекрасно понимаю, что, будучи женщиной, даю кое-кому повод посчитать возможным проверить мою твердость и мудрость как королевы с оружием в руках. Меня такое положение вещей совершенно не устраивает, кроме того, я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, защищая мою честь по столь дурацкому поводу. Поэтому мне пришлось смириться с тем, что нужно выйти замуж.
Едва уловимая улыбка тронула губы погрузившегося в задумчивость Анборна.
— Как-то совсем на вас не похоже, дорогая, — признался он. — Я бы с уверенностью поставил значительную сумму на то, что вы будете сражаться, точно львица, чтобы отстоять свое право действовать так, как считаете нужным.
— И стали бы значительно беднее.
Лицо Рапсодии сделалось жестким. Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь прогнать воспоминание об огромном вирме, спящем во чреве Земли. Как-то раз во время путешествия по Корню она прислонилась к высокой стене в туннеле, по которому они шли, и Акмед объяснил ей, что это всего лишь часть одной чешуйки, а тело чудовища проникло в плоть Земли. Она прогнала страшные мысли и, открыв глаза, посмотрела на Анборна.
— Давайте говорить прямо, генерал. Мы оба знаем, что надвигается война. С каждым прожитым нами мгновением она становится все ближе. Вы знаете, что такое война, а я видела нашего врага, по крайней мере одного из них. Нам понадобятся все наши силы — понимаете, все, — только чтобы помешать ему проснуться. О победе над ним я даже боюсь мечтать. Я не хочу терять время и жизни лиринов, отражая нападения тех, кто возжелал взять меня в жены. Мне представляется, что брак по расчету — ничтожная цена за сохранение мира и безопасности Тириана. Когда придет время, нам понадобится каждая живая душа. Как-то раз вы меня спросили, поклялась ли я в верности Ллаурону. Так вот, я дала клятву верности лиринам и сделаю все от меня зависящее, чтобы их защитить — любой ценой.
Анборн покрутил между пальцами тонкую ножку бокала, затем кивнул и широко улыбнулся. Высоко подняв бокал, он молча отсалютовал Рапсодии, выпил вино и поставил бокал на стол.
— Прошу вас, продолжайте.
— Итак, почему я выбрала именно вас? Вы меня не любите и вряд ли когда-нибудь полюбите, но мне это не нужно. Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что отношусь к вам хорошо и, возможно, когда-нибудь даже испытаю глубокую привязанность, но никогда не смогу полюбить. Таким образом, наш брак будет исключительно браком по расчету, и нам не придется сталкиваться с проблемами, возникающими у обычных супругов. Я попрошу у вас совсем немного: чтобы вы не ставили меня в неловкое положение и не причиняли вреда ни мне, ни лиринам. Больше мне от вас ничего не нужно. Я не ожидаю от вас верности, хотя была бы признательна, если бы вы не афишировали свои связи. Разумеется, в некоторых других вопросах я рассчитываю на вашу лояльность. Естественно, вы будете совершенно свободны в своих передвижениях.
— Интересно, — заметил Анборн.
— Теперь перейдем к положительным моментам данной ситуации. Что касается меня: кроме упомянутой ранее возможности успокоить претендентов на мою руку, я получу мужа, которого уважаю, который мне нравится и чья репутация заставит многих подумать, прежде чем устраивать нам неприятности. Относительно вас труднее, я не знаю наверняка, что выиграете вы. В случае необходимости в вашем распоряжении будет лиринская армия, хотя я не позволю моим солдатам участвовать в аморальных акциях. Вы получите определенное социальное положение и деньги, хотя, как мне известно, вы далеко не бедный человек. Возможно, это недостаточно веские причины для заключения брака; возможно, в конце концов все сведется к оказанию мне услуги. Но у вас всегда будет место, куда вы сможете приехать, дом, где вам будут рады, где будут ценить и почитать вас. А я постараюсь стать для вас добрым спутником и не требовать слишком многого. По крайней мере, я так думаю. У вас есть ко мне вопросы?
— Несколько.
— Я вас слушаю.
— Так, давайте подумаем, какой будет первым… Вы намерены иметь детей?
— Нет. А вы?
— Нет. Более того, я бы предпочел их не иметь.
— Я могу время от времени брать приемных детей, но они будут считаться моими, а не вашими. Лирины такие вещи понимают.
— Меня это вполне устраивает.
— Хорошо. Что еще?
— Как насчет… э-э-э… брачных отношений? Они войдут в наше соглашение?
Рапсодия даже не моргнула, и ее лицо осталось совершенно серьезным.
— Решать вам, — сказала она. — Если таково будет ваше желание, я его исполню. Если нет, меня это тоже устроит. — Она улыбнулась, и намек на прежнюю жизнерадостную Рапсодию на мгновение возник в ее сияющих глазах. — Думаю, вы достаточно повидали на своем веку, чтобы понять, чего вам хочется.
Анборн покачал головой и улыбнулся, не в силах скрыть удивление.
— Потрясающе. Я сижу напротив самой красивой женщины, которую когда-либо встречал, женщины, у чьих ног лежит все мужское население нашего мира, а она обсуждает возможность заключения со мной брака так, точно речь идет о земельном договоре или деталях нового закона. У меня такое ощущение, будто все это происходит не со мной. Могу я задать вам еще один вопрос?
— Естественно.
— Что с вами произошло? Куда подевалась та девушка, которая совсем недавно чуть не погибла на дороге под копытами моего коня?
— Той девушки больше нет, — вздохнула Рапсодия.
— Виной тому гладиатор? — неожиданно мягко спросил Анборн.
— Нет. Совсем нет. Просто я повзрослела и научилась понимать, что могу получить, а что — нет. Практичность стоит мне дешевле идеализма, я устала мечтать о том, чего у меня никогда не будет. Теперь я хочу только одного — покоя. И чтобы Земля сумела выжить в грядущих катаклизмах.
Анборн положил подбородок на сцепленные пальцы и пристально посмотрел на Рапсодию.
— Какая жалость, — сказал он наконец. — Хотя должен признать, с новой Рапсодией иметь дело легче, но мне не хватает той, другой. Вы слишком молоды и красивы, чтобы рассуждать, как умудренная опытом, уставшая от жизни старуха.
— Я стара и устала от жизни, Анборн. Кстати, я намного старше вас.
— Согласно календарю.
— Верно. Но я не хочу, чтобы вы думали, будто я всегда такая разумная и расчетливая. В мире полно вещей, которые я люблю, а еще у меня остается моя музыка. Пока все это со мной, надеюсь, я не буду слишком скучной спутницей.
Анборн довольно долго не сводил с Рапсодии глаз, но она не отвернулась и не смутилась, лишь спокойно взяла свой бокал и допила вино. Наконец он заговорил:
— Нет, думаю, вы мне не позволите скучать. Итак, без каких-либо определенных обещаний — как мы с вами и договаривались — скажу, что вы меня заинтересовали. И оказали честь. Мне кажется, вы стали бы для меня почти что идеальной женой, Рапсодия. Если вы оставите мне независимость и свободу уезжать и приезжать, когда вздумается, я с радостью стану вашим защитником и опекуном. Полагаю, у нас появится масса общих занятий. И мы многому можем друг друга научить. Я уверен, что и физическая близость станет для нас замечательным времяпрепровождением, ведь мы с вами оба живые. Вы правы, любовь в брачных отношениях не обязательная штука и, без сомнения, не является решающим фактором.
Все утро Рапсодия занималась отвратительно скучными и утомительными делами и с радостью отправилась в ванну. В спальню она вернулась довольная и отдохнувшая, завернувшись в простой, но изумительно красивый халат, сшитый специально для нее лиринскими мастерицами. Легкая, под цвет ее глаз ткань ласкала кожу и не стесняла движений.
Глубоко вздохнув, Рапсодия улеглась на кровать, глядя на служившие столбиками изящные стволы золотянки, чьи зеленые ветви переплетались у нее над головой, а листья, залитые солнцем, отбрасывали кружевные тени на постель. В очаге весело трещал огонь, прогоняя из комнаты холод и согревая деревья, — в спальне царило вечное лето, даже сейчас, зимой.
Внизу во дворе послышался какой-то шум, и Рапсодия, подойдя к окну, протерла его рукой, собираясь посмотреть, что там случилось. Вдалеке, у ворот, она разглядела довольно большую кавалькаду в окружении лиринских стражников: всадники, выстроившись в неровную линию, направлялись в сторону дворца. К ним присоединялись все новые и новые люди, слышался смех и радостные крики, перемежавшиеся короткими перебранками.
Рапсодия накинула поверх халата мягкий плащ, надела сапоги и вышла из спальни в надежде отыскать Риала, своего главного советника и вице-короля. За то короткое время, что она правила лиринами, Рапсодия привыкла полагаться на него во всех вопросах, касающихся дворцовой жизни, обычаев и государственных дел. Рапсодия не сомневалась, что Риал знает, в чем дело.
Она обнаружила его возле стены, окружавшей дворец. Риал с, мрачным видом наблюдал за стражниками и слугами, переписывавшими имена посетителей и предметы, которые те привезли с собой. Тронув его за рукав, Рапсодия спросила:
— Риал, что ради всех святых здесь происходит?
Риал повернулся и, быстро схватив ее за руку, потащил подальше от толпы. Он остановился, только когда они завернули за угол сторожевой башни, склонился к ее руке и поцеловал изящные пальцы.
— Доброе утро, миледи. — Он улыбнулся Рапсодии, и на его изборожденном морщинами лице появилось ласковое выражение, к которому она уже успела привыкнуть. — Я думал, вы на площадке для упражнений с мечом. — Вокруг его губ резвились маленькие облачка пара.
— Я там была, но мне довольно быстро надоело. Кажется, сегодня Хиледрейт и Келстром сговорились вытряхнуть из меня душу. Я сдалась. А что здесь происходит? Кто эти люди?
— Претенденты, ваше величество, — вздохнув, ответил Риал.
— Претенденты? В каком смысле? Мне казалось, что у лиринов не существует брачной лотереи и женщины сами выбирают себе супругов.
— Так и есть, ваше величество. Эти люди претендуют на вашу руку или являются послами лордов, мечтающих назвать вас своей женой.
Рапсодия подошла к углу и осторожно выглянула из-за него. Толпа стала еще больше, и радостные вопли заполнили двор оглушительным шумом.
— Вы шутите? — спросила она, глядя на толпу. — Их тут несколько десятков.
— Скорее, сотен. Мне очень жаль, миледи. Я рассчитывал оградить вас от этого зрелища.
— Я не понимаю, Риал, — с долей недоверия проговорила Рапсодия. — Зачем они сюда явились, да еще в такой холод? Я же не объявляла, что ищу себе спутника жизни.
Риал предложил ей руку, и они направились во дворец.
— Нет, не объявляли, Рапсодия, они и нас всех потрясли до глубины души. Мы предполагали, что кто-нибудь из них явится в течение первого года после коронации, пожелав объединить свои владения с Тирианом посредством брачных уз. Как правило, первыми прибывают главы старейших лиринских домов, поскольку они раньше узнают о коронации новой королевы. Так было с королевой Терелл. Мой отец в то время служил пажом и часто рассказывал о том, как все происходило. После коронации около дюжины соискателей простояли у дворцовой стены всю ночь. А во дворце несколько дней царил самый настоящий переполох. Но происходящее сейчас не идет ни в какое сравнение с тем, что было тогда. Многие из тех, кто сюда явился, не лирины. Это регенты других земель, среди них даже есть представитель Хинтервольда. Без сомнения, они хотят объединить свои королевства с вашим. Но если вы мне позволите сделать предположение, я скажу, что политические мотивы стоят у них на последнем месте. Мне кажется, дело в вас самой, а не в желании править Тирианом.
— О чем это вы? Никто из них меня не знает, по крайней мере, я никого из них никогда не видела.
Риал фыркнул. Он уже привык к тому, как Рапсодия относится к самой себе, и не удивлялся.
— Мне представляется, что вы обладаете некоторыми качествами, благодаря которым новости о вас распространяются быстрее, чем это можно даже представить.
Рапсодию передернуло.
— А что они такое несут? Выкуп за невесту?
— Не совсем. Это подарки, вроде тех, что вам преподносили во время коронации, только гораздо более ценные. По традиции, когда вы выберете себе супруга, его дар будет выставлен в Главном зале, это будет знак, что решение принято. Остальные подарки достанутся вам и Тириану. Надеюсь, теперь вы понимаете, что претенденты пытаются перещеголять друг друга и произвести на вас неизгладимое впечатление. Подарок должен вас потрясти и стать демонстрацией богатства и вкуса соискателя.
Рапсодия помрачнела.
— Верните подарки, Риал, и отошлите претендентов. В настоящий момент я не намерена никого из них принимать.
Когда они вошли во дворцовую ротонду, Риал остановился и, взяв руки Рапсодии в свои, с самым серьезным видом заглянул ей в лицо.
— Я бы вам этого не советовал, ваше величество, — сказал он, стараясь не огорчить свою королеву. — Такое поведение будет расценено как страшное оскорбление. Лучше принять подарки и записать имена соискателей, что и делают сейчас наши писари. Эти люди разъедутся по домам и будут ждать, когда вы пригласите того, кого посчитаете наиболее достойным. Таким образом, будет выполнено ваше желание, а нашей армии придется иметь дело лишь с некоторыми, самыми нетерпеливыми.
Даже в тусклом свете, который отбрасывали языки пламени в огромном камине, Риал видел, как побледнела Рапсодия .
— Вы хотите сказать, что кто-нибудь из них может напасть на Тириан, если я не приму его предложения?
Риал остановил пробегавшую мимо служанку.
— Принеси ее величеству сидра, пожалуйста, — попросил он.
Девушка кивнула и умчалась выполнять приказ, а Риал подвел Рапсодию к камину и усадил на широкую скамью у самого огня.
— Такая возможность существует. Пока вы не сделаете выбор и не отпадет возможность других союзов, кое-кто из регентов может попытаться проверить вашу стойкость, применив силу. Не волнуйтесь, миледи. Это маловероятно, по крайней мере пока. Кроме того, наша армия после объединения всех кланов стала очень сильной и вполне может справиться с любым врагом. Вы завоевали не только верность солдат, но и их сердца, и они будут с радостью защищать ваше право выбрать подходящее время для бракосочетания и того, кто станет вашим супругом. Тех, кто решится войти в Тириан с намерением продемонстрировать силу, ждет мало хорошего, и их потери значительно превзойдут наши. Так что вам не о чем беспокоиться. Не спешите. Это важное решение, и я намерен приложить все свои силы, чтобы вы приняли его спокойно и без помех.
Вернулась служанка с тяжелым кубком, наполненным сидром для Рапсодии, и та взяла его с задумчивым видом.
Риал вежливым жестом отослал девушку и заглянул в лицо своей королевы. Он видел, как постепенно из ее глаз исчезает гнев, уступая место жесткой решимости. Рапсодия поднесла кубок к губам и сделала глоток.
— Я, разумеется, сделаю так, как вы считаете нужным, Риал, — спокойно проговорила она. — Когда у вас будет возможность, пришлите ко мне посыльного. Я хочу отправить несколько сообщений.
— Какой чудесный обед, — с довольным видом заявил Анборн, допив вино и поставив бокал на стол.
Он окинул взглядом балкон, потом посмотрел на голые ветви деревьев, поднимавшихся над перилами, украшенными искусной резьбой. День выдался морозный, но обед на балконе оказался приятным разнообразием в его частых привалах у дымных костров.
Он был рад тому, что, не теряя времени, приехал по приглашению Рапсодии. Как правило, он заставлял тех, кто обращался к нему с подобными просьбами, подождать — просто чтобы немного подразнить. Однако Анборн обрадовался представившейся возможности встретиться с ней наедине и собственными глазами убедиться, что она здорова и спокойна, учитывая события, происшедшие на коронации. Рапсодия выглядела совсем неплохо после всего, что ей довелось пережить в зимнем лесу Сорболда, но не следовало забывать, что она побывала у Роуэнов, где провела значительно больше времени, чем прошло в остальном мире.
Рапсодия приветствовала его в королевской диадеме, и Анборн с восхищением смотрел, как корона парит у нее над головой, — сияющий нимб из крошечных блистающих камней, словно лучащихся волшебным светом. Уединившись с Анборном, Рапсодия сняла корону, и сейчас ее голову украшали лишь искусно заплетенные руками лиринских мастериц золотые волосы. Анборн чувствовал себя прекрасно в ее обществе, она развлекала его забавными историями и весело смеялась грубым шуткам. Впрочем, он не мог не заметить, что в ней произошли какие-то изменения, словно она потеряла частичку своей души.
Закончив есть, Рапсодия наклонилась вперед и посмотрела ему в глаза.
— Не могли бы мы с вами обсудить один вопрос, заранее договорившись, что он исключительно теоретический и что я завела о нем речь лишь затем, чтобы выяснить ваше мнение, и наш разговор не накладывает ни на одного из нас никаких обязательств?
Анборн вытер губы льняной салфеткой, а затем аккуратно положил ее возле своей тарелки.
— Разумеется. Что бы вы хотели обсудить?
Анборна заинтриговало выражение ее лица. Во время предыдущих встреч именно удивительная открытость Рапсодии произвела на него неизгладимое впечатление. Сейчас же она была напряжена и держалась холодно, почти отстранение. И хотя ее красота казалась еще более изысканной благодаря волнению и легкому намеку на насмешку, появившемуся в ее глазах, она словно установила между ними дистанцию, чем еще больше разожгла любопытство Анборна.
— Вы не собираетесь еще раз вступить в брак? — спросила Рапсодия, не сводя с него глаз.
— Нет, — ответил Анборн. — А почему вы спрашиваете?
— Если данный вопрос открыт для обсуждения, я хотела бы поговорить об этом.
Анборн, окончательно сбитый с толку, откинулся на спинку кресла.
— Я готов обсуждать с вами все, что вы пожелаете, миледи, — мимолетно улыбнувшись, заявил он. — И внимательно вас слушаю.
— Если эта идея не кажется вам абсолютно невозможной, не согласитесь ли вы на мне жениться? — спросила Рапсодия с самым серьезным видом.
Анборн фыркнул, но тут же прижал руку к губам и выпрямился в своем кресле.
— Извините. Просто мне показалось, что я слышу звон миллионов разбившихся сердец. Я вас правильно понял? Вы делаете мне предложение?
— Еще нет, — спокойно ответила Рапсодия. — Как я уже сказала, меня лишь интересует ваше мнение. Повторяю, в данный момент мы обсуждаем абстрактную проблему, и наш разговор не накладывает ни на одного из нас никаких обязательств.
— Конечно, — кивнул Анборн и поудобнее устроился в кресле. — Должен заметить, вы меня заинтриговали. Что будет дальше? И почему вы хотите выйти за меня замуж?
Рапсодия отодвинула в сторону тарелку и поставила локти на стол.
— Ответ состоит из двух частей. Во-первых, почему я хочу выйти замуж. На самом деле нисколько не хочу. Я предпочла бы остаться одна, но, с другой стороны, и королевой лиринов я становиться не собиралась. Ни в том, ни в другом вопросе, похоже, мое мнение никого не интересует.
Анборн, которому нравилась ее искренность, согласно кивнул.
— К сожалению, поскольку я все-таки стала королевой, меня начали осаждать правители других земель, предлагая руку и сердце, а также возможность объединить земли. У меня нет ни малейшего желания расширять владения Тириана, да и заниматься политикой в мои планы не входит. А если я приму подобное предложение, придется. Я прекрасно понимаю, что, будучи женщиной, даю кое-кому повод посчитать возможным проверить мою твердость и мудрость как королевы с оружием в руках. Меня такое положение вещей совершенно не устраивает, кроме того, я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал, защищая мою честь по столь дурацкому поводу. Поэтому мне пришлось смириться с тем, что нужно выйти замуж.
Едва уловимая улыбка тронула губы погрузившегося в задумчивость Анборна.
— Как-то совсем на вас не похоже, дорогая, — признался он. — Я бы с уверенностью поставил значительную сумму на то, что вы будете сражаться, точно львица, чтобы отстоять свое право действовать так, как считаете нужным.
— И стали бы значительно беднее.
Лицо Рапсодии сделалось жестким. Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь прогнать воспоминание об огромном вирме, спящем во чреве Земли. Как-то раз во время путешествия по Корню она прислонилась к высокой стене в туннеле, по которому они шли, и Акмед объяснил ей, что это всего лишь часть одной чешуйки, а тело чудовища проникло в плоть Земли. Она прогнала страшные мысли и, открыв глаза, посмотрела на Анборна.
— Давайте говорить прямо, генерал. Мы оба знаем, что надвигается война. С каждым прожитым нами мгновением она становится все ближе. Вы знаете, что такое война, а я видела нашего врага, по крайней мере одного из них. Нам понадобятся все наши силы — понимаете, все, — только чтобы помешать ему проснуться. О победе над ним я даже боюсь мечтать. Я не хочу терять время и жизни лиринов, отражая нападения тех, кто возжелал взять меня в жены. Мне представляется, что брак по расчету — ничтожная цена за сохранение мира и безопасности Тириана. Когда придет время, нам понадобится каждая живая душа. Как-то раз вы меня спросили, поклялась ли я в верности Ллаурону. Так вот, я дала клятву верности лиринам и сделаю все от меня зависящее, чтобы их защитить — любой ценой.
Анборн покрутил между пальцами тонкую ножку бокала, затем кивнул и широко улыбнулся. Высоко подняв бокал, он молча отсалютовал Рапсодии, выпил вино и поставил бокал на стол.
— Прошу вас, продолжайте.
— Итак, почему я выбрала именно вас? Вы меня не любите и вряд ли когда-нибудь полюбите, но мне это не нужно. Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что отношусь к вам хорошо и, возможно, когда-нибудь даже испытаю глубокую привязанность, но никогда не смогу полюбить. Таким образом, наш брак будет исключительно браком по расчету, и нам не придется сталкиваться с проблемами, возникающими у обычных супругов. Я попрошу у вас совсем немного: чтобы вы не ставили меня в неловкое положение и не причиняли вреда ни мне, ни лиринам. Больше мне от вас ничего не нужно. Я не ожидаю от вас верности, хотя была бы признательна, если бы вы не афишировали свои связи. Разумеется, в некоторых других вопросах я рассчитываю на вашу лояльность. Естественно, вы будете совершенно свободны в своих передвижениях.
— Интересно, — заметил Анборн.
— Теперь перейдем к положительным моментам данной ситуации. Что касается меня: кроме упомянутой ранее возможности успокоить претендентов на мою руку, я получу мужа, которого уважаю, который мне нравится и чья репутация заставит многих подумать, прежде чем устраивать нам неприятности. Относительно вас труднее, я не знаю наверняка, что выиграете вы. В случае необходимости в вашем распоряжении будет лиринская армия, хотя я не позволю моим солдатам участвовать в аморальных акциях. Вы получите определенное социальное положение и деньги, хотя, как мне известно, вы далеко не бедный человек. Возможно, это недостаточно веские причины для заключения брака; возможно, в конце концов все сведется к оказанию мне услуги. Но у вас всегда будет место, куда вы сможете приехать, дом, где вам будут рады, где будут ценить и почитать вас. А я постараюсь стать для вас добрым спутником и не требовать слишком многого. По крайней мере, я так думаю. У вас есть ко мне вопросы?
— Несколько.
— Я вас слушаю.
— Так, давайте подумаем, какой будет первым… Вы намерены иметь детей?
— Нет. А вы?
— Нет. Более того, я бы предпочел их не иметь.
— Я могу время от времени брать приемных детей, но они будут считаться моими, а не вашими. Лирины такие вещи понимают.
— Меня это вполне устраивает.
— Хорошо. Что еще?
— Как насчет… э-э-э… брачных отношений? Они войдут в наше соглашение?
Рапсодия даже не моргнула, и ее лицо осталось совершенно серьезным.
— Решать вам, — сказала она. — Если таково будет ваше желание, я его исполню. Если нет, меня это тоже устроит. — Она улыбнулась, и намек на прежнюю жизнерадостную Рапсодию на мгновение возник в ее сияющих глазах. — Думаю, вы достаточно повидали на своем веку, чтобы понять, чего вам хочется.
Анборн покачал головой и улыбнулся, не в силах скрыть удивление.
— Потрясающе. Я сижу напротив самой красивой женщины, которую когда-либо встречал, женщины, у чьих ног лежит все мужское население нашего мира, а она обсуждает возможность заключения со мной брака так, точно речь идет о земельном договоре или деталях нового закона. У меня такое ощущение, будто все это происходит не со мной. Могу я задать вам еще один вопрос?
— Естественно.
— Что с вами произошло? Куда подевалась та девушка, которая совсем недавно чуть не погибла на дороге под копытами моего коня?
— Той девушки больше нет, — вздохнула Рапсодия.
— Виной тому гладиатор? — неожиданно мягко спросил Анборн.
— Нет. Совсем нет. Просто я повзрослела и научилась понимать, что могу получить, а что — нет. Практичность стоит мне дешевле идеализма, я устала мечтать о том, чего у меня никогда не будет. Теперь я хочу только одного — покоя. И чтобы Земля сумела выжить в грядущих катаклизмах.
Анборн положил подбородок на сцепленные пальцы и пристально посмотрел на Рапсодию.
— Какая жалость, — сказал он наконец. — Хотя должен признать, с новой Рапсодией иметь дело легче, но мне не хватает той, другой. Вы слишком молоды и красивы, чтобы рассуждать, как умудренная опытом, уставшая от жизни старуха.
— Я стара и устала от жизни, Анборн. Кстати, я намного старше вас.
— Согласно календарю.
— Верно. Но я не хочу, чтобы вы думали, будто я всегда такая разумная и расчетливая. В мире полно вещей, которые я люблю, а еще у меня остается моя музыка. Пока все это со мной, надеюсь, я не буду слишком скучной спутницей.
Анборн довольно долго не сводил с Рапсодии глаз, но она не отвернулась и не смутилась, лишь спокойно взяла свой бокал и допила вино. Наконец он заговорил:
— Нет, думаю, вы мне не позволите скучать. Итак, без каких-либо определенных обещаний — как мы с вами и договаривались — скажу, что вы меня заинтересовали. И оказали честь. Мне кажется, вы стали бы для меня почти что идеальной женой, Рапсодия. Если вы оставите мне независимость и свободу уезжать и приезжать, когда вздумается, я с радостью стану вашим защитником и опекуном. Полагаю, у нас появится масса общих занятий. И мы многому можем друг друга научить. Я уверен, что и физическая близость станет для нас замечательным времяпрепровождением, ведь мы с вами оба живые. Вы правы, любовь в брачных отношениях не обязательная штука и, без сомнения, не является решающим фактором.