Хиггинс Джек. Ночной рейс

   Заказав кофе, он извинился и поднялся в комнату Моррисона. Дверь была заперта. Он тихо постучал – никакого ответа. Спустившись по лестнице, Гарри задержался возле стойки администратора, чтобы прикурить, и бросил взгляд на панель. Ключ Моррисона висел на крючке. Мэннинг вернулся в зал.
   Музыканты снова начали играть, и он, подойдя к столу, с улыбкой предложил руку Анне.
   – Потанцуем?
   Она встала, и они двинулись к маленькой танцплощадке. Обняв партнера за шею, Анна уронила голову ему на плечо и прижалась так страстно, что он чувствовал все ее тело, от груди до бедер.
   Когда музыка умолкла, они застыли на мгновение. Потом девушка мягко высвободилась из его объятий.
   – Здесь жарко.
   – На улице прохладнее, – согласился Мэннинг.
   Обогнув отель, они очутились на тропинке, которая вывела их в сады за город, где росли казуарины, потом они миновали пальмовую рощу, посаженную много лет назад первыми поселенцами. Тропинка оборвалась на краю скалы, под которой виднелась белая полоска пляжа.
   Море казалось черным на глубине, а возле берега переливалось оранжевыми и серыми красками. Огненный шар заходящего солнца завис на горизонте. Человеческая душа не может вместить такую красоту, и Мэннинг почувствовал печаль и опустошенность. Анна повернулась и посмотрела на него странным, как будто отчужденным взглядом. Мэннинг взял ее за руку, и они вместе стали спускаться по широкой дорожке к берегу.
   Гарри приостановился, закуривая сигарету. А когда поднял глаза, Анна медленно обернулась и пристально, в упор, взглянула на него. Ее лицо, словно озаренное внутренним светом, никогда еще не казалось ему столь прекрасным. Она прошептала его имя, чуть пошатываясь, подошла поближе, и они вмести, прижавшись друг к другу, шагнули к самой кромке воды. Все получилось легко и естественно. Анна притянула его к себе, жадно ища губами его губы, он поднял ее на руки и отнес подальше от воды. Когда Гарри бережно уложил Анну на песок, ее лицо было мокрым от слез.
   Рука об руку они возвращались в город по той же тропинке – среди пальм и садов. Платье Анны, мокрое и мятое, совсем потеряло вид. Остановившись возле освещенного окна, она осмотрела себя и засмеялась счастливым смехом.
   – Нужно срочно переодеться. Не стоит шокировать старого папочку.
   Мэннинг преисполнился к ней нежности.
   – Сожалеешь о том, что случилось?
   Анна, посерьезнев, покачала головой.
   – А ты?
   – А как ты думаешь? – Мэннинг улыбнулся и дотронулся рукой до ее лица.
   Они срезали путь, пройдя через сад позади одного из отелей. До них донесся плеск воды в фонтане, скрытом где-то за кустами. В воздухе разливались густые ночные ароматы, наполняя душу острой тоской по чему-то неведомому. Но это что-то, как и всегда, пряталось в ночной тьме и до него невозможно было дотянуться.
   Чуть замедлив шаг, Гарри зажег спичку, чтобы закурить сигарету, и пламя на мгновение высветило лицо Анны. Она пристально изучала его, в ее глазах плясали огненные искорки, и невозможно было угадать, что таится в их глубине. Он понял, что она каким-то непостижимым образом уловила его настроение.
   Анна дотронулась до его руки.
   – То, что случилось там... не имеет никакого значения. Ты свободен, как и раньше.
   – Да, Анна. Я понимаю.
   Он чувствовал, что она ожидает чего-то большего. Но не мог ничего придумать – во всяком случае, ничего утешительного. И они продолжили путь в молчании.
   Залитый огнями отель «Каравелла» веселился, звуки голосов и беззаботный смех эхом отдавались в ночи, смешиваясь с зажигательным прерывистым ритмом goombay.
   Возле ступенек, ведущих к парадной двери, они задержались.
   – Я на пару минут отлучусь, – шепнул Мэннинг. – Хочу переговорить с Моррисоном.
   В причудливом фантастическом свете, который отбрасывали китайские фонарики, развешанные на ветвях миндальных деревьев, ему никак не удавалось разглядеть лицо Анны, но он почему-то был уверен, что она внутренне отдаляется от него.
   – Я пойду, – отозвалась девушка. – На сборы у нас мало времени.
   Гарри хотелось сказать ей что-то важное, но слова опять не шли на ум. И чего она добивается от него, эта смуглая красавица? То, что между ними произошло, осталось в другом измерении. И пусть все так и будет.
   – Увидимся позже, – выдавил он.
   Анна повернулась и скрылась в темноте.
   Возле стойки администратора Мэннинг приостановился, доставая очередную сигарету. Ключ от номера Моррисона висел на месте. Слегка нахмурившись, Гарри поднялся по лестнице. Что вытворяет этот американец, черт бы его взял?
   Войдя в свою комнату и включив свет, он нахмурился еще больше: кровать прибрана, французские окна распахнуты, а Орлова и след простыл.
   Вернувшись вниз, капитан снова задержался возле стойки администратора.
   – Где джентльмен, который остановился в моем номере? Вы его видели?
   – Он вышел с полчаса назад, сэр.
   Мэннинг помрачнел, в нем шевельнулась тревога.
   – Один?
   – О нет, сэр, – покачал головой клерк. – Его сопровождал мистер Моррисон, американский джентльмен, который живет в номере 105.
   С чувством облегчения Гарри повернулся и направился в бар. Закурив, заказал себе барсарди. Когда бармен подал ему бокал, из толпы вынырнул Винер.
   – За счет заведения, Джордж, и мне принеси то же самое. – Винер повернулся к Мэннингу с улыбкой, столь же изысканной, как и его белый фрак: – Ну что, дружище?
   – В любое время.
   – Мне нужно кое-что здесь уладить. Увидимся на причале на часок попозже, чем условились. – Немец поднял бокал, и чуть заметная усмешка тронула кончики его губ. – Надеюсь, наш вояж увенчается успехом.
   – Обо мне не переживай. Я своего добьюсь.
   Прикончив свой бокал, Мэннинг протиснулся сквозь танцующую толпу, вышел на свежий, бодрящий воздух и погрузился в тяжкие раздумья. По непонятным причинам Винер явно издевался над ним, а он никак не мог сообразить, в чем тут дело.
   ~~

* * *

   ~~
   Хотя на нескольких кораблях горели огни, на причале не оказалось ни души. Подходя к «Щедрости изобилия», Мэннинг услышал звуки радио, настроенного на одну из многочисленных американских программ, по которым часто передавали «Вальс Тристи».
   Ступив на палубу, он затаился в тени, возле трапа, вновь охваченный щемящим предчувствием беды; дослушав песню, вздохнул и сделал шаг вперед. И тут кто-то сильно ударил его ногой в спину. Гарри покатился вниз по ступенькам, влетел в распахнутую дверь кают-компании и рухнул на колени.
   Едва он начал приподниматься, как чей-то голос произнес:
   – Осторожно, Мэннинг.
   За дверью стоял Ганс с автоматом; Анна, ее отец и Сет сидели у одной стенки кают-компании, Орлов и Моррисон – у другой. Угрюмый здоровяк, негр из местных, в полосатой красно-белой фуфайке, вооруженный автоматическим пистолетом, занял позицию при входе.
   Капитан встал, подняв руки, Ганс, профессионально обыскав его, вытащил «люгер». Запихнув его за пояс, он отступил назад. Мэннинг обернулся.
   В дверях стоял Курт Винер.
   – Ну вот мы и готовы к отплытию, – сказал он.

Глава 17
Зеленый свет

   Когда «Щедрость изобилия» вышла из гавани и свернула в пролив, Гарри оглянулся и посмотрел на огни Испанского Рифа, исчезавшие в ночной мгле. Сейчас он был бессилен что-либо предпринять. Огромный негр стоял в углу, прислонившись к стене рубки. Приклад автомата покоился у него на сгибе локтя. Третий охранник с винтовкой сидел на корме на корточках.
   Через некоторое время в рубку вошел Винер:
   – Можешь подождать снаружи, Чарли. Не думаю, что мистер Мэннинг выкинет какую-нибудь глупость.
   – Я бы на твоем месте на это не рассчитывал, – проворчал капитан, когда Чарли вышел.
   – О нет, я совершенно уверен, – отозвался немец. – Ганс получил приказ: если на палубе начнется заварушка, он тут же откроет огонь. Надеюсь, ты понимаешь, что можно натворить одной автоматной очередью в узком пространстве каюты.
   – Ладно, пока твоя взяла, – сказал Мэннинг. – Куда мы направляемся?
   Винер склонился над картой:
   – Джексон-Кей, примерно в десяти милях от южной оконечности Кошачьего острова. Знаешь это место?
   – Бывал поблизости пару раз. Слышал, что это владения какого-то американского миллионера.
   – Так было год или два назад. Сигарету хочешь?
   Отказываться не имело смысла, и Мэннинг подался вперед, поближе к горящей спичке, которую протянул ему Винер. Северо-западный ветерок, дующий с пролива, залетал в открытое окно, неся с собой остатки дневной жары. Луна еще не взошла, но небо казалось живым, оно так и переливалось ярким сиянием мириадов звезд.
   Винер глубоко вдохнул свежий воздух, следя за стайкой летающих рыб, которые выпрыгнули из моря, в облачке фосфоресцирующих брызг.
   – А знаешь, Гарри, в такую ночь хорошо ощущать себя живым, – совершенно искренне произнес Винер.
   – Временами я почти полностью уверен, что ты принадлежишь к виду homo sapienc, – покачав головой, ответил Мэннинг.
   – Дорогой мой, во всем этом нет ничего личного. Пойми, наконец! Ты оказался настолько глуп, что ввязался в дело, не имеющее к тебе никакого отношения. И потом здорово проиграл. Вот и все.
   – Ты не забыл о Марии и Джимми Уолкере?
   Винер вздохнул и беспомощно пожал плечами.
   – Печальная необходимость, и, уж конечно, не мое решение.
   – Могу побиться об заклад, что не твое. Как ты сумел так быстро схватить меня за яйца?
   Зубы Винера блеснули в темноте.
   – Комната Моррисона прослушивалась с того момента, как он сюда приехал. Я сидел в своем кабинете и слушал ваши разговоры все, до единого слова. Если ты рассчитываешь на помощь Нассау – забудь о ней. После того как ты ушел, Моррисон никуда один не отлучался.
   – А Орлов?
   – Это проще простого. Звонок от администрации отеля. Клерк передал твою просьбу как можно быстрее прийти на борт «Щедрости изобилия».
   Винер прав. Все было просто. Чертовски просто, Мэннинг с трудом подавил кипевшую в нем темную ярость и взглянул на карту.
   – Ты все здорово продумал.
   – Согласен. Но, может, все-таки что-то просмотрел?
   – Что нас ждет, когда мы доберемся до места?
   – Боюсь, ответа на твой вопрос тебе придется подождать, – усмехнулся Винер и, открыв дверь, крикнул Чарли. – Позови Пако, он мне нужен.
   Негр помахал человеку, стоявшему на корме, и тот сейчас же направился к рубке.
   – В чем дело? – спросил Мэннинг.
   – Легкий отрезок пути. Пако постоит у руля, а ты пойди к своим друзьям. Я позову тебя, когда понадобится. Проводи его, Чарли.
   Мэннинг спустился в кают-компанию. Сет и Анна готовили кофе. Ганс сидел, прислонившись к стене, возле двери на камбуз. Его палец лежал на спусковом крючке автомата.
   Не обращая внимания на немца, Гарри присел на корточки рядом с папашей Мелосом.
   – Как дела, папаша?
   По сравнению с прошлой ночью, когда они бежали из Сан-Хуана, старик выглядел гораздо лучше.
   – Со мной все в порядке, сынок. Не беспокойся.
   Похлопав по плечу Сета, капитан подошел к Орлову и Моррисону.
   – Сигареты есть?
   Американец, очень бледный, со свежим синяком на шее, вытащил пачку.
   – Сильно помялись, но курить можно.
   – Похоже, вы вели себя неосторожно, мистер?
   – Было дело, – кивнул он.
   – А ты как? – Мэннинг внимательно оглядел Орлова. – Винер что-нибудь сказал?
   – Все как обычно. Если буду послушным мальчиком и сделаю то, что мне велят, они устроят мне райскую жизнь.
   – Хорошее предложение, учитывая нынешнюю ситуацию.
   Орлов тяжко вздохнул.
   – Беда в том, что мое правило – никогда не возвращаться к одной и той же теме.
   Сет принес из камбуза кофе, Анна шла за ним следом с тарелкой сандвичей. Когда она наклонилась, чтобы поставить ее в центр стола, Ганс провел рукой по ноге девушки. Она обернулась и не задумываясь влепила немцу пощечину. Тот схватил девушку за запястье и начал выкручивать руку, заставив упасть на одно колено.
   Не успел Мэннинг привстать, как Орлов уже вскочил с места.
   – Убери от нее лапы, ты – свинья!
   Сергей двинулся к Анне, но Ганс оттолкнул ее и поднял автомат:
   – Еще один шаг, и я начиню твое брюхо свинцом.
   – Что ж, давай! – Орлов резко рассмеялся и вытянул руки. – Винер будет в восторге. От мертвых проку мало.
   На лбу у немца выступили капельки пота, он облизал свои пересохшие губы.
   – Сядь и не разевай пасть.
   – Лучше не перечьте ему, мистер, – крикнул Чарли, который стоял на трапе. – А то я ведь могу угостить вас прикладом по голове.
   Не обращая внимания на его слова, Орлов дал руку Анне, усадил ее за стол и с улыбкой сказал охраннику:
   – Обещаю, это не повторится.
   Когда Анна тепло улыбнулась Сергею в благодарность за помощь, Мэннинг вдруг ощутил укол слепой ревности. Но ведь он не имеет на это права. Совершенно никакого права. Подойдя к столу, он взял чашку с кофе и вернулся на свое место.
   Орлов и Анна некоторое время тихо переговаривались, потом инженер зевнул, пересек кают-компанию и уселся рядом с Сетом и папашей Мелосом, прислонился к стене и закрыл глаза.
   Мэннинг скрестил руки и свесил голову на грудь. В каюте наступила тишина, только волны бились о корпус судна. Его охватило странное чувство фатальной неизбежности происходящего. Курс его жизни был уже определен, пути назад нет. Никому не дано избежать своего конца.
   Анна сидела, положив голову на руки. Сначала Гарри показалось, что она спит, но она вдруг слегка повернулась к нему, открыла глаза и уставилась на него не мигая. Одна рука девушки по-прежнему лежала на столе, защищая ее от взглядов Ганса. Другой рукой Анна очень осторожно стала открывать ящик для карт.
   Мэннинг тут же вспомнил про «смит-и-вессон». Он мельком увидел револьвер, который девушка положила себе на колени. Потом она расстегнула платье, спрятала под ним оружие и застегнула пуговицы снова.
   Все это время Анна не отрывала от Мэннинга пристального взгляда. Почувствовав, как страх пронзил его, словно холодное лезвие ножа, он слегка покачал головой: сейчас револьвер бесполезен. Стоит Гансу или Чарли открыть огонь из автоматов, и здесь в течение нескольких секунд все превратится в кровавое месиво.
   С трапа раздался чей-то голос, и Чарли встал на ноги, кивнув Мэннингу.
   – Мистер Винер зовет вас.
   Винер стоял у поручня на мокрой от брызг палубе, вглядываясь в туманные очертания Кошачьего острова. Когда Мэннинг приблизился, он обернулся к нему.
   – Осталось недолго, Гарри. Я хочу, чтобы ты опять встал у руля. Возможности Пако не безграничны. Придет срок, и я дам тебе более конкретные распоряжения.
   Мэннинг вошел в рубку, кубинец удалился. Хотя луна еще не взошла, видимость оставалась на удивление хорошей. Каждый риф и остров, отмеченный на карте, четко проступал в ночной мгле.
   «Щедрость изобилия» прошла между двух маленьких островов. Подальше лежал третий – громадный Джексон-Кей. В рубке появился Винер.
   – Сейчас ты увидишь мигающий зеленый свет. Держи курс на него, но сбавь скорость. Канал здесь узкий.
   На малой скорости капитан стал приближаться к рифу. Высоко на скале возник дом, а потом Гарри увидел внизу зеленый огонек, мерцающий в темноте.
   – Мы подошли совсем близко к скале.
   – Канал ведет в пещеру, – объяснил Винер. – Не волнуйся – держи курс на свет.
   Вокруг них нависали уступы скал, потом судно содрогнулось и вошло в пещеру через сводчатую арку. Зеленый фонарь находился на краю каменного мола. Очевидно, его приводил в действие таймер. В укромной гавани стоял сорокафутовый дизельный катер кремового цвета, с красной полосой, проходящей по ватерлинии. Мэннинг поставил «Щедрость изобилия» рядом с катером, и Пако перепрыгнул на каменный мол с тросом в руке.
   Капитан выключил двигатель и, едва оказавшись на палубе, почувствовал пронизывающий холод. Воздух в пещере был сырым и промозглым.
   – После вас, – весело раскланялся Винер и указал на поручень.
   Гарри шагнул на мол, и вскоре рядом с ним уже стояли остальные пленники. Каменные ступеньки, едва различимые в полумраке, вели на площадку. Мэннинг устало вскарабкался по ним вслед за Винером.
   Оказавшись наверху, немец открыл дверь, за которой начинался коридор, выложенный каменными плитами. В дальнем его конце виднелась еще одна дверь. Винер открыл ее, и, поднявшись на несколько ступенек, они оказались в большом со вкусом оформленном холле.
   На полу лежали ковры, стены были обшиты дубовыми панелями. Винер провел пленников в следующую комнату, где сидели двое мужчин, очевидно, кубинцы. Один, в наушниках, возился с коротковолновой рацией, другой что-то писал за столом. При виде вошедших он с улыбкой встал.
   – Вам удалось схватить их всех? – спросил кубинец по-испански. – Были сложности?
   – Никаких проблем, дорогой Варгас, – тоже по-испански ответил Винер, – американец попал к нам в руки, еще не успев связаться с отделом британской разведки в Нассау. Провести их к полковнику?
   Варгас покачал головой.
   – Только сеньора Мэннинга. Остальных пока проводите вниз. Проследите за этим, пожалуйста.
   Пока Винер отдавал распоряжения Гансу и Чарли, Варгас скрылся в другой комнате. Через несколько минут он вернулся.
   – Прошу, сеньор Мэннинг.
   Винер собрался было последовать за ним, но Варгас покачал головой.
   – Полковник хочет поговорить с сеньором Мэннингом наедине.
   Немец, пожав плечами, удалился.
   Переступив порог, Гарри мельком осмотрел комнату. Она была большая и уютная, в широком камине весело потрескивали поленья, на стенах висело множество полок с книгами.
   И вдруг ему показалось, что стены поплыли у него перед глазами и он лишается рассудка. Борясь с подступающей тьмой, Гарри глубоко вздохнул. Но вот туман рассеялся, и он понял, что зрение его не обмануло. В дальнем конце кабинета за письменным столом сидела Мария. Гимнастерка цвета хаки с расстегнутым воротничком. Черные волосы стянуты сзади красной лентой – единственная уступка женственности. Безмятежно-спокойное лицо.

Глава 18
Цель терроризма – терроризировать

   За спиной Марии виднелось огромное, во всю стену, окно, и Мэннинг слышал, как волны бьются о скалы, и ощущал запах роз, доносящийся из сада.
   – Выпей, Гарри, – предложила она. – По-моему, сейчас тебе просто необходимо взбодриться.
   На столике у стены стояло несколько бутылок и бокалы. Капитан налил себе немного рома. Одним глотком опустошил бокал, плеснул еще чуть-чуть и повернулся к Марии.
   – Должен заметить, у тебя поразительно цветущий вид, – сделал комплимент Мэннинг, опускаясь в кресло, стоящее у стола напротив нее.
   – О тебе такого не скажешь. И неудивительно при таких обстоятельствах. Сколько всего случилось с тех пор, как мы виделись в последний раз!
   – Как я припоминаю, встреча происходила в постели, – сухо уточнил Мэннинг. – Винер все твердил о каком-то полковнике. Уж не тебя ли он имел в виду?
   – Я полковник специального подразделения военной разведки кубинской армии, – спокойно объяснила Мария. – Возглавляю группу, работающую на Багамах.
   – И так было с самого начала? С того момента, как я подобрал тебя там, в проливе, на корабле с беженцами?
   – Именно.
   – А Винер?
   – Его ничего не стоило завербовать, когда я выяснила, какие у него взгляды.
   – А я? Я-то как вписывался в эту картину?
   – Ты тоже приносил кое-какую пользу, Гарри.
   Нахмурившись, он на мгновение задумался, но потом понял, что имела в виду Мария.
   – Ну конечно же? Старый добряк Санчес, и письма для твоей матери, которые шли через меня.
   – Не все можно передавать по рации, – кивнула Мария, – даже в зашифрованном виде.
   Мэннинг опять подошел к столику и взял бутылку с ромом.
   – Просто для интереса, объясни, что случилось на самом деле в ночь твоего отъезда?
   Мария вынула сигарету из серебряной коробочки, стоявшей на столе, закурила и откинулась на спинку кресла.
   – Многое совпало. Несколько дней мы готовили убийство Мигеля де Родригеса. На меня не должно было пасть и тени подозрения.
   – А почему вы ввели в операцию Гарсию?
   – Его все равно предстояло убрать. Он предатель, который решил купить себе возвращение на родину.
   – Зачем ты изобразила дело так, будто вылетела самолетом?
   Мария пожала плечами.
   – Ситуация накалялась. Нам сообщили, что Моррисон – из цру. Когда он приехал на Испанский Риф, я не знала, следит он за мной или нет. Моя смерть – самый верный способ сбить агента со следа, если он действительно взял его.
   Теперь Гарри начал лучше понимать события прошлых дней.
   – И ты убедила Джимми Уолкера помочь тебе?
   Мария кивнула.
   – Я сказала, что твои намерения стали слишком уж серьезными и я хочу порвать с тобой. Но если ты узнаешь, что я улетела в Майами, то обязательно будешь преследовать меня там.
   – Значит, в ту ночь на самолете тебя вообще не было?
   – Бедняга Джимми, – продолжала Мария, покачав головой. – Он думал, что я буду его ждать в коттедже на берегу моря. На следующий день он собирался увезти меня в Веракрус.
   На мгновение перед глазами Мэннинга всплыло бледное лицо Джимми, его волосы, колыхавшиеся в зеленоватой воде. Его охватил гнев.
   – Он любил тебя, Мария. Или это ничего не значит для тебя?
   – Мигель де Родригес должен был умереть. Он враг нашего государства и представлял угрозу для каждого свободного кубинца.
   – На самолете летели еще трое. Их тоже следовало отправить на тот свет?
   – Печальная необходимость. Но мы должны показать врагам, что наши намерения серьезны.
   – Значит, тебе можно убивать невинных?
   – Цель терроризма – терроризировать. Только так маленькая страна способна победить империю. Это сказал Ленин.
   – Для данного случая больше подходит другой лозунг: «Мы тебя похороним». – Мэннинга вдруг охватило отвращение. – Господи, сколько же тебе заплатили?
   – Этого не требуется, – возразила Мария все тем же неестественно спокойным тоном. – Я выполняла свой долг перед народом. Наши цели оправдывают любые жертвы.
   Выпитый ром и исповедь Марии доконали Мэннинга. Он вдруг почувствовал, что все кругом расплывается, теряет четкие очертания, становится нереальным. Происходящее виделось как бы со стороны, словно ему снился какой-то дикий, кошмарный, бессмысленный сон, не имеющий ни начала, ни конца.
   – Мой отец был хорошим человеком, – говорила Мария. – Адвокатом. Он помогал беднякам и защищал политических, от которых отказывались другие юристы. Однажды ночью, мне тогда едва исполнилось тринадцать, к нам пришли люди из тайной полиции Батисты. До полицейского управления отца не довезли. Нам сообщили, что его застрелили при попытке к бегству.
   – Я не оправдываю режим Батисты, – вставил Мэннинг. – И ни один нормальный человек, начиная с президента США, не сделает этого.
   – А позже той же ночью они вернулись, чтобы обыскать дом и найти какие-то бумаги, – продолжала Мария. – Шестеро увели мою мать в сад. Солдат, которого оставили сторожить меня, забрался в бар и, когда напился как следует, изнасиловал меня.
   Ее голос дрогнул, но Мэннинг не обратил на это внимания. Закрыв глаза, он боролся с душевной болью, которую ощущал почти физически. Его душил спазм в горле. Гарри, пошатываясь, добрел до столика, налил в бокал холодной воды и залпом выпил.
   Когда он повернулся, на лице Марии мелькнуло что-то вроде сочувствия.
   – Это уже не имеет значения, Гарри. И было очень давно.
   Он покачал головой.
   – Такие вещи происходят и сейчас. Неужели ты думаешь, что нынешняя тайная полиция действует иначе, чем люди Батисты? Кастро сохранил все самое мерзкое, что расцвело при старом режиме, и добавил кое-что свое.
   Мария вскочила с кресла, ее лицо вспыхнуло от гнева.
   – Не смей говорить так. Я не позволю. Я была с Фиделем в те дни, когда он прятался в горах. Он великий человек.
   – Что ж, если полковник не разрешает, значит, так тому и быть, – тихо согласился Мэннинг.
   Мария вышла на террасу через французское окно, и спустя минуту Гарри последовал за ней. На мгновение ему показалось, что они плывут куда-то в пространстве. Ночной воздух был напоен ароматами цветов, огромный мерцающий звездами купол темного неба тонул в море.
   – Что нас ждет? – спросил капитан.
   – Вас отвезут обратно в Сан-Хуан. Всех.
   – И мы предстанем там перед судом за преступления, совершенные против вашего государства?
   – Нет, это невозможно, – покачав головой, ответила Мария.
   – Ну еще бы. Нужно ведь принять в расчет и Орлова. Какая жалость, что вы не сможете устроить настоящий «демократический» судебный процесс – они ведь сейчас так популярны в Гаване. Представляю: провести его в каком-нибудь парке отдыха, чтобы все видели, как торжествует справедливость!
   – Гарантирую тебе и судебный процесс. А справедливость действительно торжествует на Кубе.
   Мэннинг чувствовал себя бессильным против ее фанатизма и искренней веры. Он вздохнул и покачал головой.
   – Ты победила, Мария. Когда мы выезжаем?
   – Мы все уедем завтра вечером, после того как завершится наша боевая операция.
   – Вряд ли вам что-нибудь удастся. Судя по тому, что знает Моррисон, вы за последнее время немного перестарались. Еще чуть-чуть – и ситуация здорово накалится, вот увидишь.
   – Тогда уже будет поздно. Слишком поздно.