Карвер наслаждался своей властью. Он вытащил из кармана сигару, откусил у нее кончик и зажал ее во рту.
– Я раскинул сети по всему Лондону, пытаясь найти тебя, однако из этого ничего не вышло. А потом нам просто повезло. Вчера вечером в Уоппинге Эрик случайно увидел ту птичку, проследил за ней и узнал, где она живет.
– И что дальше?
– Мы навестили их, сразу же после вашего отъезда. Поговорили немного, и вот мы здесь.
– Неужели мой друг так легко раскололся? – спросил Девлин. – Что-то не верится. – Он повернулся к Штайнеру. – А ты как думаешь, подполковник?
– Да, сомнительно, – ответил Штайнер.
– О, на вашем месте я не стал бы его винить, – Карвер щелкнул зажигалкой и поднес огонь к сигаре. – Дело в том, что он очень беспокоился за свою племянницу. Поэтому ему пришлось проявить благоразумие.
– Хотя это им не очень помогло. – На губах Эрика появилась улыбка садиста. – Хочешь знать, что с ней стало? Она попыталась убежать и свалилась через перила на тот пирс возле дома. И сломала себе шею.
– А Майкл? – спросил Девлин Карвера сдавленным голосом.
– Я пристрелил его, конечно. Разве не так поступают с бешеными собаками?
На Девлина было страшно смотреть. Он сделал шаг вперед.
– Можете считать себя трупами, оба.
Карвер перестал улыбаться.
– Не мы, гаденыш, а ты. Сейчас ты получишь пулю в живот и будешь медленно умирать.
В этот момент очнулся Шоу. Открыв глаза, он потянулся и оглядел гостиную.
– Это еще что такое?
Двери гостиной распахнулись настежь, и в комнату вошла Лавиния с подносом в руках, а за ней – Аза.
– Все садимся пить чай, – объявила она, но тут же замолкла, замерев от страха.
– Не двигаться, вы оба! – приказал им Карвер.
Лавиния была в ужасе, но не проронила ни слова. Дагал Манроу попытался успокоить ее:
– Спокойно, дорогая. Главное, не паникуйте.
Шоу с налитыми кровью глазами, качаясь из стороны в сторону, поднялся на ноги.
– Ты, грязная свинья, – заговорил он заплетающимся языком. – Кто ты такой, что посмел ввалиться в мой дом да еще размахивать здесь своей пушкой?
– Еще один шаг – и я разворочу тебе мозги, старый козел, – предупредил его Карвер.
– Делай, что он говорит. Макс! – закричала Лавиния. Она выпустила из рук поднос, и он с грохотом упал на пол.
Карвер повернулся и выстрелил в нее. Это получилось непроизвольно, просто сработал рефлекс. Максвелл Шоу издал яростный вопль и бросился на Карвера. Тот выстрелил в него два раза, почти в упор.
Аза опустился на колени перед телом Лавинии.
– Она мертва, – сказал он, подняв голову.
– Я предупреждал. – Лицо Карвера исказила нервная гримаса.
– Да, вы предупреждали, господин Карвер, – ответил ему Курт Штайнер.
Его рука скользнула в раскрытую сумку Девлина, стоявшую на столе. Он нащупал в ней рукоятку «вальтера», вытащил пистолет и выстрелил. Все это он проделал как бы одним плавным движением. Пуля попала Карверу в лоб, и он свалился на пол, опрокинув стул.
– Джек! – взвизгнул Эрик и сделал шаг вперед. Девлин схватил руку Эрика и стал выворачивать, пока револьвер не упал на пол.
Эрик попятился, и Девлин сказал:
– Значит, вы убили ту девушку? Так?
Он наклонился и подобрал лежавшее на полу возле кресла ружье Максвелла Шоу.
– Это был несчастный случай, – ответил Эрик, дрожа от страха. – Она хотела убежать и упала через перила вниз. – Занавески, прикрывавшие выход на террасу, колыхались от ветра – стеклянная дверь была открыта. Пятясь, Эрик вышел на террасу.
– Да, но весь вопрос в том, почему она пыталась убежать, – произнес Девлин, отводя оба курка двуствольного ружья.
– Нет! – закричал Эрик.
Девлин выстрелил сразу из обоих стволов, и Эрик перелетел через балюстраду.
– На связи Сокол, генерал... – сообщил Лебер.
Шелленберг поспешно подошел к нему.
– Что там?
– Опять запрашивают погоду. Я передал, что здесь у нас ничего хорошего.
– А они что?
– Минутку, генерал, они опять выходят на связь. – Он сосредоточенно выслушал сообщение и поднял голову. – Они передают, что не могут больше ждать. Сейчас вылетают.
– Пожелайте им удачи.
Он повернулся и направился к выходу. Густой туман, надвигавшийся со стороны моря, не рассеивался. Подняв воротник шинели, Шелленберг стал прохаживаться по краю аэродрома.
– Штурмбаннфюрер? – тихо позвал солдат.
– Я здесь. В чем дело?
– Вас вызывает рейхсфюрер. Он у себя.
– Буду через пять минут, – ответил Бергер, и охранник ушел.
– А, это вы, – произнес он, обернувшись.
– Прибыл по вашему приказанию, рейхсфюрер.
– Фюреру не спится. Он прислал за мной и попросил, чтобы я привел к нему вас.
– Вы думаете, фюрер что-то подозревает?
– Вовсе нет, – ответил Гиммлер. – У фюрера давно уже не все в порядке со здоровьем. Бессонница – это всего лишь один из многих симптомов его болезни. Он абсолютно не может обходиться без своего личного врача, профессора Морелла. К сожалению фюрера, Морелл в данный момент находится в Берлине, а сам он – здесь.
– Значит, он жить не может без Морелла? – спросил Бергер.
– Некоторые считают его шарлатаном, – сказал Гиммлер. – Но с другой стороны, быть врачом фюрера – задача не из легких.
– Понимаю, рейхсфюрер. Однако зачем понадобился ему я?
– Кто знает? Очередной каприз. – Гиммлер посмотрел на часы. – Он ждет нас через пятнадцать минут. А фюрер любит точность, Бергер. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Там на столе свежий кофе. Вы еще успеете выпить его.
– Все. Я передал Шелленбергу, что мы вылетаем.
– Тогда выкатываем самолет, – сказал Аза.
Манроу встал у стены, а Девлин, Аза и Штайнер выкатили «Лисандер» на луг, окутанный туманом, подальше от сарая. Аза откинул фонарь и взял свой шлем.
– Что будем делать с тем приятелем, что в сарае? – спросил Штайнер.
– Оставим его здесь, – ответил Девлин.
Штайнер повернулся к нему.
– Оставим здесь?
– Подполковник, – начал Девлин, – ты хороший парень, и так уж распорядилась война, что в данный момент я работаю на Германию. Но это мое личное дело. Однако я отнюдь не собираюсь передавать в руки немецкой разведки шефа сектора "Д" Отдела операций особого назначения. Залезайте пока в самолет и заводите мотор. Я сейчас приду.
Когда он вернулся в сарай, Манроу полусидел на столе возле передатчика и пытался развязать руки. Увидев Девлина, он замер. Ирландец вытащил из кармана маленький перочинный ножик и открыл лезвие.
– Позвольте, бригадный генерал.
Он перерезал веревку, освободив руки Манроу, и тот потер их в тех местах, где они были связаны.
– И что же это значит?
– Неужели вы и вправду решили, что я собираюсь сдать вас немцам? Некоторое время назад я просто не знал, что с вами делать: Шоу развязал вам глаза, и вы все увидели. Но теперь никого не осталось. Мой добрый друг Майкл Райан и его племянница Мэри с Кейбл-Уорф, брат и сестра Шоу. Все погибли. Вы никому не сможете причинить вреда.
– Боже правый, Девлин, я никогда не смогу понять, что вы за человек.
– Куда уж вам, бригадный генерал. Я и сам себя частенько не понимаю, – Девлин услышал, как завелся самолет, и достал сигарету. – Нам пора. Вы можете поднять по тревоге все ВВС Великобритании, но в таком тумане они смогут найти нас разве что с помощью дьявола.
– Вы правы, – согласился Манроу.
Девлин щелкнул зажигалкой.
– С другой стороны, возможно, вы согласитесь, что Вальтер Шелленберг прав в своих расчетах.
– Странно, – сказал Манроу. – За время войны бывали такие моменты, когда я прыгал бы от радости, сообщи мне кто-нибудь, что готовится убийство Гитлера.
– Один великий человек сказал, что времена меняются, и умные люди меняются вместе с ними. – Девлин направился к выходу. – Прощайте, бригадный генерал. Вряд ли мы встретимся снова.
– Хотелось бы надеяться, что нет, но как знать, – ответил Манроу.
Ирландец торопливо пошел к самолету. Штайнер сдирал с крыльев парусиновые щитки с эмблемой ВВС Великобритании. Теперь на них красовались отличительные знаки люфтваффе. Девлин забежал сзади и снял такие же щитки с хвоста, затем вскарабкался в самолет вслед за Штайнером. «Лисандер» вырулил на край луга и развернулся навстречу ветру. Мгновение спустя он с ревом пронесся по взлетной полосе и оторвался от земли. Манроу стоял и слушал, пока шум мотора не растворился в ночи. Где-то совсем близко заскулила собака, и из темноты выскользнула Нелл. Она села неподалеку от Манроу, подняв к нему свою морду. Манроу повернулся и направился к дому. Собака последовала за ним.
– Джек? – услышал он голос Манроу.
– Ну, слава Богу, сэр. Я ужасно волновался. Я прибыл из Йорка и сразу же попал на «минное поле». В монастыре Пресвятой Девы Марии сущий ад, и привратник сообщил мне, что вы были там, сэр. Что произошло?
– Все очень просто, Джек. Один довольно умный джентльмен по имени Лайам Девлин одурачил нас всех и в настоящий момент возвращается на самолете во Францию вместе с Куртом Штайнером.
– Поднять авиацию? – спросил Картер.
– Я сделаю это сам. Для тебя есть более важные поручения. Во-первых, в Уоппинге на набережной Кейбл-Уорф есть дом, который принадлежит человеку по фамилии Райан. Он и его племянница погибли, их тела находятся там, в этом доме. Нужно, чтобы их как можно скорее убрали оттуда. Пусть тела доставят в крематорий в северной части Лондона.
– Слушаюсь, сэр.
– Пришли похоронную команду и сюда, ко мне. Я нахожусь в Шоу-Плэйс. Это за деревней Чарбери в Ромнийской низине. Приезжай и сам. Я буду ждать.
Манроу положил трубку. Поднимать ВВС не следует, это очевидно. Шелленберг прав, и спорить тут бессмысленно. Он вышел из рабочего кабинета и направился к парадному выходу. Открыв дверь, он увидел, что вокруг по-прежнему густой туман. Нелл завыла и села на задние лапы, глядя на него.
Манроу наклонился и потрепал у собаки за ушами.
– Бедняжка, – произнес он. – И Девлин тоже бедняга. Пусть ему повезет.
– Рейхсфюрер?
– Вы хотели видеть меня и штурмбаннфюрера Бергера.
– Ах да! – Гитлер закрыл папку и положил ее на маленький столик. – Значит, это тот самый молодой человек, который так блестяще обеспечивает здесь мою безопасность. Это похвально. – Он встал и положил руку Бергеру на плечо. – Вы хорошо выполняете свои обязанности.
Бергер стоял не двигаясь, прямой, как железный стержень.
– Для меня большая честь служить вам, мой фюрер.
Гитлер дотронулся до Железного креста первой степени на груди Бергера.
– Я вижу, вы к тому же храбрый солдат. – Он обратился к Гиммлеру: – Думаю, ему надо дать звание оберштурмбаннфюрера.
– Будет сделано, мой фюрер, – ответил Гиммлер.
– Хорошо. – С покровительственной улыбкой на лице Гитлер повернулся к Бергеру. – А теперь идите. Нам с рейхсфюрером нужно поговорить.
Бергер щелкнул каблуками и вытянул вверх правую руку.
– Хайль Гитлер! – отчеканил он, повернулся на каблуках и вышел.
Гитлер снова сел и жестом указал на кресло, стоящее напротив.
– Прошу садиться, рейхсфюрер.
– Благодарю вас. – Гиммлер сел.
– Бессонница иногда очень кстати, – сказал Гитлер. – Благодаря ей появляется время и возможность поразмыслить о самом важном. Вот, например, эти документы. – Он взял в руки папку. – Это рапорт Роммеля и Канариса. Они пытаются убедить меня, что войска союзников высадятся в Нормандии. Это, конечно, чепуха. Даже Эйзенхауэр не настолько глуп.
– Согласен с вами, мой фюрер.
– Нет, они высадятся на побережье Па-де-Кале, в этом не может быть сомнений. Это и дураку ясно.
– И все же вы намерены утвердить Роммеля командующим группой армий "Б" и назначить его ответственным за оборону «Атлантического вала»? – осторожно спросил Гиммлер.
– Почему бы и нет? – сказал Гитлер. – Ром-мель – превосходный солдат, мы все это знаем. Он подчинится моему решению в данном вопросе и будет выполнять мои приказания. Так же как и Канарис.
– Вы уверены в этом, мой фюрер?
– Вы сомневаетесь в их преданности? – спросил Гитлер. – Вы это имеете в виду?
– Что я могу вам ответить, мой фюрер? Адмирал не всегда проявляет энтузиазм во имя дела национал-социализма, как мне того хотелось бы. Что же касается Роммеля... – Гиммлер пожал плечами. – Он ведь народный герой. Имея такую популярность, нетрудно возомнить о себе бог знает что.
– Роммель будет делать то, что ему приказано, – невозмутимо сказал Гитлер. – Я хорошо знаю, впрочем, как и вы, что в нашей армии полно экстремистов, которые расправились бы со мной при первой возможности. Я также допускаю, что Роммелю не чужды эти идеи. В свое время все предатели будут повешены.
– Они заслуживают этого, мой фюрер.
Гитлер поднялся и встал спиной к камину.
– Нужно уметь управлять такими людьми, рейхсфюрер. Вот почему я настоял, чтобы они приехали ко мне на завтрак в семь часов утра. Как вам известно, они ночуют в Рене. А это значит, что им придется встать довольно рано, чтобы прибыть сюда вовремя. Мне нравится, когда люди чувствуют себя неуютно, лишены душевного равновесия. В этом есть свои выгоды.
– Блестяще, мой фюрер.
– И напоследок хочу вам сказать одну вещь.
Гиммлер поднялся, глядя в бесстрастное лицо фюрера.
– С тех пор как я пришел к власти, сколько раз меня пытались убить? Сколько было заговоров?
Гиммлер вдруг почувствовал, что захвачен врасплох.
– Точно не могу сказать.
– Не меньше шестнадцати, – продолжал Гитлер. – Это говорит о том, что меня защищает сам Господь Бог. Другого логического объяснения я не вижу.
Проглотив комок, застрявший в горле, Гиммлер ответил:
– Вы правы, мой фюрер.
Гитлер одарил его милостивой улыбкой.
– Теперь идите. Постарайтесь немного поспать. Встретимся за завтраком. – Он отвернулся к камину.
Гиммлер поспешно вышел.
По радио он вызвал аэродром Шерне.
– Шерне, говорит Сокол, какая у вас погода?
Шелленберг находился в комнате радиосвязи. Услышав голос Азы, он вскочил со стула и подошел к Леберу.
– При ветре туман рассеивается, но ненамного, – ответил сержант. – Туман до самой земли, иногда поднимается до высоты в сто футов, затем снова опускается.
– Где еще можно посадить самолет? – спросил Аза.
– Поблизости негде. В Шербуре тоже туман.
Шелленберг взял микрофон.
– Аза, это я. Все в сборе?
– Все до единого. Ваш подполковник Штайнер, Девлин и я. Вот только с посадкой ничего не получается.
– Что у вас с топливом?
– Думаю, хватит минут на сорок пять. Я покружу здесь некоторое время. Будьте на связи и, как только обстановка улучшится, немедленно дайте мне знать.
– Я прикажу зажечь огни на взлетно-посадочной полосе, генерал, – сказал Лебер. – Может быть, он увидит их.
– Я займусь этим сам, – ответил Шелленберг. – А вы держите с ними связь. – И он торопливо вышел из комнаты радиосвязи.
– Ждать бесполезно. Пристегнитесь. Попробую посадить самолет.
Включив посадочные огни, Аза начал снижение, и самолет сразу же погрузился в туман, так же, как это было в Шоу-Плэйс. На высоте шестьсот футов он потянул на себя штурвал, так что он почти уперся ему в живот, и «Лисандер» взмыл вверх, вырвавшись из тумана на высоте тысяча футов.
Еще были видны бледные звезды, но уже занимался рассвет.
– Это безнадежно, – передал по рации Аза. – Пытаться посадить самолет при таком тумане – это просто самоубийство. Попробую сесть на воду.
– Сейчас отлив, капитан, – предупредил его Лебер.
– Да? А какова длина прибрежной песчаной полосы?
– Несколько миль.
– Тогда попробуем сесть на берег. Какой-никакой, а шанс.
В бортовой радиостанции раздался голос Шелленберга:
– Аза, вы думаете, стоит так рисковать?
– Я думаю, генерал, что у нас нет выбора. До скорого свидания, которого может и не быть. Конец связи.
Шелленберг бросил микрофон и повернулся к Леберу.
– Мы можем как-нибудь добраться туда?
– Конечно, генерал. На берегу есть заброшенный стапель, к нему проложена дорога.
– Хорошо. Тогда поехали.
Штайнер улыбнулся.
– Вы, конечно же, умеете плавать, господин Девлин.
– Иногда приходится, – улыбнулся в ответ Девлин.
Медленно отводя от себя штурвал, Аза начал снижение, пока самолет не достиг высоты пятьсот футов. На его лице выступил пот. Стрелка высотомера продолжала ползти влево. От сильного порыва ветра самолет затрясло. Они уже спустились ниже трехсот футов.
– Я вижу какой-то просвет, – закричал Девлин.
Туман расступился перед ними, как будто раздвинулся занавес, и они увидели вздымающиеся волны Атлантического океана и полоску мокрого песка длиною около полумили, а за ней – скалы мыса Кап де ля Аг. Аза с усилием отвел назад штурвал и выровнял самолет на высоте не более пятидесяти футов над пенящимися волнами, которые с грохотом накатывались на берег.
Американец хлопнул рукой по приборной доске.
– Ну, родной ты мой, выручай! – воскликнул он и, заходя на посадку, развернул самолет навстречу ветру.
– Он посадил самолет, генерал! – вскричал Лебер. – Вот это летчик! – Размахивая руками, он рванул навстречу «Лисандеру». Авиатехники побежали за ним.
Шелленберг почувствовал себя абсолютно опустошенным. Он закурил сигарету и стал ждать. Самолет подрулил к стапелю и остановился. Под бурные аплодисменты и восторженные крики Лебера и его подчиненных Аза выключил мотор. Сначала из самолета появились Девлин и Штайнер, за ними – Аза. Он снял шлем и бросил его в кабину.
– Вы молодчина, капитан! – восхищенно воскликнул Лебер.
– Позаботьтесь о самолете, сержант, – сказал Аза. – Как о самом себе. Он этого заслужил. Здесь его оставлять не опасно?
– Нет. Сейчас начинается прилив, но сюда вода не дойдет.
– Прекрасно. Проверьте мотор, и вам придется заправить его вручную.
– Как скажете, капитан.
Штайнер и Девлин подошли к Шелленбергу, стоявшему поодаль. Он протянул руку Штайнеру.
– Рад видеть вас, подполковник.
– Здравия желаю, генерал, – поприветствовал его Штайнер.
Шелленберг повернулся к Девлину.
– Что же касается вас, мой сумасшедший ирландец, я все еще не могу поверить, что вы вернулись.
– Вы же знаете мою поговорку, Вальтер, дружище: все надо делать как надо. – Девлин ухмыльнулся. – Тут можно где-нибудь позавтракать? Я умираю от голода.
– Значит, так, – сказал Шелленберг, – вчера вечером фюрер благополучно прибыл в замок.
– А Роммель и Канарис? – спросил Девлин.
– Не знаю, где они ночевали, но скоро тоже будут там. Они уже, наверное, в пути.
– Хотя ваш план и кажется невероятным, на самом деле он довольно разумный, – заметил Штайнер. – Но есть одно существенное «но».
– Думаете, десантники не пойдут за вами?
– Да нет. Я думаю: сможете ли вы втроем продержаться до нашего прихода?
– Ну что ж, выбора у нас все равно нет, – ответил Шелленберг. – И ничего тут больше не придумаешь.
– Да, я понимаю.
На какое-то время за столом воцарилось молчание, потом Шелленберг спросил:
– Ну, так что, подполковник, вы готовы поддержать меня? У нас мало времени.
Штайнер поднялся и подошел к окну. На улице лил сильный дождь, какое-то время Штайнер смотрел на него, затем повернулся к сидевшим за столом.
– Мне не за что любить фюрера, и не только потому, что он приказал убить моего отца. Я считаю, что его власть – несчастье для всех, катастрофа для всего человечества. Но для меня главное то, что он погубил Германию. Однако, с другой стороны, Гиммлер во главе правительства – еще большее несчастье. По крайней мере, пока жив фюрер, можно хотя бы надеяться, что эта проклятая война скоро кончится.
– Значит, вы согласны?
– Пожалуй, ни у кого из нас нет выбора.
Аза передернул плечами.
– Была не была, я тоже согласен.
Девлин встал из-за стола и потянулся.
– Что ж, пора собираться. – Он открыл дверь и вышел.
– Что, дружище, это ваш главный козырь на случай непредвиденных обстоятельств?
– Да, а вот еще один. – Девлин извлек из сумки «вальтер» с глушителем и сунул его за пояс сзади. Затем он вытащил «люгер». – А это я положу в карман. Сомневаюсь, что эсэсовские охранники пропустят нас в замок с оружием, вот я и отдам им этот пистолет.
– Думаете, у нас получится? – спросил Шелленберг.
– А у вас что же, возникли сомнения, генерал? Да еще теперь, когда мы начинаем действовать?
– Не то чтобы сомнения. Видите ли, союзники заняли четкую позицию: никаких соглашений о мире быть не может, только безоговорочная капитуляция. А Гиммлер на это никогда не пойдет.
– Еще бы, ведь в этом случае его сразу же повесят.
– Возможно, и меня тоже. Как-никак, я генерал СС, – сказал Шелленберг.
– Не беспокойтесь, Вальтер. – Девлин улыбнулся. – Если вас посадят в тюрьму, я вытащу вас оттуда, и к тому же бесплатно. А теперь нам пора.
Фельдмаршал Эрвин Роммель и адмирал Канарис выехали из Рене в пять часов утра. За рулем «мерседеса» в целях безопасности сидел адъютант Роммеля майор Карл Риттер. Их сопровождали только два мотоцикла военной полиции, которые ехали впереди лимузина по узким петляющим проселочным дорогам Франции в полумраке раннего утра.
– Ясно, зачем он вызвал нас в такую рань, – произнес Канарис. – Хочет доставить нам неудобства, чтобы мы чувствовали себя неуютно.
– Фюрер любит создавать всем нам неудобства, адмирал, – заметил Роммель. – Думаю, вам это давно известно.
– Интересно, что у него на уме, – сказал Канарис. – Мы знаем, что он собирается подтвердить ваше назначение на должность командующего группой армий "Б", но для этого он мог бы вызвать вас в Берлин.
– Вот именно, – ответил Роммель. – Кроме того, он мог бы сообщить мне это и по телефону. Нет, я думаю, он вызвал нас по поводу Нормандии.
– Надеюсь, мы сумеем убедить его в правильности наших выводов, – сказал Канарис. – В рапорте, который мы ему представили, содержатся неопровержимые аргументы.
– Это так. Но, к сожалению, фюрер склоняется к мысли, что союзники высадятся в районе Па-де-Кале. Так считает и его астролог.
– А что думает дядюшка Гейни? – поинтересовался Канарис.
– Гиммлер всегда и во всем соглашается с фюрером. Вам это известно так же хорошо, как и мне. – Вдалеке, сквозь пелену дождя, они увидели замок Бель-Иль. – Впечатляюще, – добавил Роммель.
– Да, в вагнеровском стиле, – сухо отозвался Канарис. – Замок на краю земли. Как раз во вкусе фюрера. Они с Гиммлером любят такие замки.
– Вы когда-нибудь задумывались, адмирал, как все это произошло? Как мы позволили таким вот чудовищам вершить судьбами миллионов людей? – спросил Роммель.
– Я задаю себе этот вопрос каждый божий день, – ответил Канарис.
«Мерседес» свернул с дороги и поехал за мотоциклистами вверх к замку.
Глава 15
– Я раскинул сети по всему Лондону, пытаясь найти тебя, однако из этого ничего не вышло. А потом нам просто повезло. Вчера вечером в Уоппинге Эрик случайно увидел ту птичку, проследил за ней и узнал, где она живет.
– И что дальше?
– Мы навестили их, сразу же после вашего отъезда. Поговорили немного, и вот мы здесь.
– Неужели мой друг так легко раскололся? – спросил Девлин. – Что-то не верится. – Он повернулся к Штайнеру. – А ты как думаешь, подполковник?
– Да, сомнительно, – ответил Штайнер.
– О, на вашем месте я не стал бы его винить, – Карвер щелкнул зажигалкой и поднес огонь к сигаре. – Дело в том, что он очень беспокоился за свою племянницу. Поэтому ему пришлось проявить благоразумие.
– Хотя это им не очень помогло. – На губах Эрика появилась улыбка садиста. – Хочешь знать, что с ней стало? Она попыталась убежать и свалилась через перила на тот пирс возле дома. И сломала себе шею.
– А Майкл? – спросил Девлин Карвера сдавленным голосом.
– Я пристрелил его, конечно. Разве не так поступают с бешеными собаками?
На Девлина было страшно смотреть. Он сделал шаг вперед.
– Можете считать себя трупами, оба.
Карвер перестал улыбаться.
– Не мы, гаденыш, а ты. Сейчас ты получишь пулю в живот и будешь медленно умирать.
В этот момент очнулся Шоу. Открыв глаза, он потянулся и оглядел гостиную.
– Это еще что такое?
Двери гостиной распахнулись настежь, и в комнату вошла Лавиния с подносом в руках, а за ней – Аза.
– Все садимся пить чай, – объявила она, но тут же замолкла, замерев от страха.
– Не двигаться, вы оба! – приказал им Карвер.
Лавиния была в ужасе, но не проронила ни слова. Дагал Манроу попытался успокоить ее:
– Спокойно, дорогая. Главное, не паникуйте.
Шоу с налитыми кровью глазами, качаясь из стороны в сторону, поднялся на ноги.
– Ты, грязная свинья, – заговорил он заплетающимся языком. – Кто ты такой, что посмел ввалиться в мой дом да еще размахивать здесь своей пушкой?
– Еще один шаг – и я разворочу тебе мозги, старый козел, – предупредил его Карвер.
– Делай, что он говорит. Макс! – закричала Лавиния. Она выпустила из рук поднос, и он с грохотом упал на пол.
Карвер повернулся и выстрелил в нее. Это получилось непроизвольно, просто сработал рефлекс. Максвелл Шоу издал яростный вопль и бросился на Карвера. Тот выстрелил в него два раза, почти в упор.
Аза опустился на колени перед телом Лавинии.
– Она мертва, – сказал он, подняв голову.
– Я предупреждал. – Лицо Карвера исказила нервная гримаса.
– Да, вы предупреждали, господин Карвер, – ответил ему Курт Штайнер.
Его рука скользнула в раскрытую сумку Девлина, стоявшую на столе. Он нащупал в ней рукоятку «вальтера», вытащил пистолет и выстрелил. Все это он проделал как бы одним плавным движением. Пуля попала Карверу в лоб, и он свалился на пол, опрокинув стул.
– Джек! – взвизгнул Эрик и сделал шаг вперед. Девлин схватил руку Эрика и стал выворачивать, пока револьвер не упал на пол.
Эрик попятился, и Девлин сказал:
– Значит, вы убили ту девушку? Так?
Он наклонился и подобрал лежавшее на полу возле кресла ружье Максвелла Шоу.
– Это был несчастный случай, – ответил Эрик, дрожа от страха. – Она хотела убежать и упала через перила вниз. – Занавески, прикрывавшие выход на террасу, колыхались от ветра – стеклянная дверь была открыта. Пятясь, Эрик вышел на террасу.
– Да, но весь вопрос в том, почему она пыталась убежать, – произнес Девлин, отводя оба курка двуствольного ружья.
– Нет! – закричал Эрик.
Девлин выстрелил сразу из обоих стволов, и Эрик перелетел через балюстраду.
* * *
Шелленберг дремал, сидя в углу комнаты радиосвязи в Шерне. Было почти два часа ночи.– На связи Сокол, генерал... – сообщил Лебер.
Шелленберг поспешно подошел к нему.
– Что там?
– Опять запрашивают погоду. Я передал, что здесь у нас ничего хорошего.
– А они что?
– Минутку, генерал, они опять выходят на связь. – Он сосредоточенно выслушал сообщение и поднял голову. – Они передают, что не могут больше ждать. Сейчас вылетают.
– Пожелайте им удачи.
Он повернулся и направился к выходу. Густой туман, надвигавшийся со стороны моря, не рассеивался. Подняв воротник шинели, Шелленберг стал прохаживаться по краю аэродрома.
* * *
Примерно в это же время Хорст Бергер сидел у окна в одной из комнат замка Бель-Иль. Спать он не мог; мысли о том, что должно произойти утром, лишили его сна. Поэтому он просто сидел в темноте у раскрытого окна, слушал дождь и смотрел на туман. В дверь постучали, она открылась, и в полоске света, падающего из коридора, он разглядел одного из охранников.– Штурмбаннфюрер? – тихо позвал солдат.
– Я здесь. В чем дело?
– Вас вызывает рейхсфюрер. Он у себя.
– Буду через пять минут, – ответил Бергер, и охранник ушел.
* * *
Бергер постучал в гостиную Гиммлера и вошел. Рейхсфюрер, одетый в парадную форму, стоял возле камина.– А, это вы, – произнес он, обернувшись.
– Прибыл по вашему приказанию, рейхсфюрер.
– Фюреру не спится. Он прислал за мной и попросил, чтобы я привел к нему вас.
– Вы думаете, фюрер что-то подозревает?
– Вовсе нет, – ответил Гиммлер. – У фюрера давно уже не все в порядке со здоровьем. Бессонница – это всего лишь один из многих симптомов его болезни. Он абсолютно не может обходиться без своего личного врача, профессора Морелла. К сожалению фюрера, Морелл в данный момент находится в Берлине, а сам он – здесь.
– Значит, он жить не может без Морелла? – спросил Бергер.
– Некоторые считают его шарлатаном, – сказал Гиммлер. – Но с другой стороны, быть врачом фюрера – задача не из легких.
– Понимаю, рейхсфюрер. Однако зачем понадобился ему я?
– Кто знает? Очередной каприз. – Гиммлер посмотрел на часы. – Он ждет нас через пятнадцать минут. А фюрер любит точность, Бергер. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Там на столе свежий кофе. Вы еще успеете выпить его.
* * *
В Шоу-Плэйс, в сарае, Девлин отстукивал сообщение по рации. Рядом стояли Штайнер и Аза, а между ними – Дагал Манроу, у которого по-прежнему были связаны руки. Сняв наушники, Девлин повернулся к ним.– Все. Я передал Шелленбергу, что мы вылетаем.
– Тогда выкатываем самолет, – сказал Аза.
Манроу встал у стены, а Девлин, Аза и Штайнер выкатили «Лисандер» на луг, окутанный туманом, подальше от сарая. Аза откинул фонарь и взял свой шлем.
– Что будем делать с тем приятелем, что в сарае? – спросил Штайнер.
– Оставим его здесь, – ответил Девлин.
Штайнер повернулся к нему.
– Оставим здесь?
– Подполковник, – начал Девлин, – ты хороший парень, и так уж распорядилась война, что в данный момент я работаю на Германию. Но это мое личное дело. Однако я отнюдь не собираюсь передавать в руки немецкой разведки шефа сектора "Д" Отдела операций особого назначения. Залезайте пока в самолет и заводите мотор. Я сейчас приду.
Когда он вернулся в сарай, Манроу полусидел на столе возле передатчика и пытался развязать руки. Увидев Девлина, он замер. Ирландец вытащил из кармана маленький перочинный ножик и открыл лезвие.
– Позвольте, бригадный генерал.
Он перерезал веревку, освободив руки Манроу, и тот потер их в тех местах, где они были связаны.
– И что же это значит?
– Неужели вы и вправду решили, что я собираюсь сдать вас немцам? Некоторое время назад я просто не знал, что с вами делать: Шоу развязал вам глаза, и вы все увидели. Но теперь никого не осталось. Мой добрый друг Майкл Райан и его племянница Мэри с Кейбл-Уорф, брат и сестра Шоу. Все погибли. Вы никому не сможете причинить вреда.
– Боже правый, Девлин, я никогда не смогу понять, что вы за человек.
– Куда уж вам, бригадный генерал. Я и сам себя частенько не понимаю, – Девлин услышал, как завелся самолет, и достал сигарету. – Нам пора. Вы можете поднять по тревоге все ВВС Великобритании, но в таком тумане они смогут найти нас разве что с помощью дьявола.
– Вы правы, – согласился Манроу.
Девлин щелкнул зажигалкой.
– С другой стороны, возможно, вы согласитесь, что Вальтер Шелленберг прав в своих расчетах.
– Странно, – сказал Манроу. – За время войны бывали такие моменты, когда я прыгал бы от радости, сообщи мне кто-нибудь, что готовится убийство Гитлера.
– Один великий человек сказал, что времена меняются, и умные люди меняются вместе с ними. – Девлин направился к выходу. – Прощайте, бригадный генерал. Вряд ли мы встретимся снова.
– Хотелось бы надеяться, что нет, но как знать, – ответил Манроу.
Ирландец торопливо пошел к самолету. Штайнер сдирал с крыльев парусиновые щитки с эмблемой ВВС Великобритании. Теперь на них красовались отличительные знаки люфтваффе. Девлин забежал сзади и снял такие же щитки с хвоста, затем вскарабкался в самолет вслед за Штайнером. «Лисандер» вырулил на край луга и развернулся навстречу ветру. Мгновение спустя он с ревом пронесся по взлетной полосе и оторвался от земли. Манроу стоял и слушал, пока шум мотора не растворился в ночи. Где-то совсем близко заскулила собака, и из темноты выскользнула Нелл. Она села неподалеку от Манроу, подняв к нему свою морду. Манроу повернулся и направился к дому. Собака последовала за ним.
* * *
Джек Картер сидел в приемной штаба Отдела операций особого назначения. Зазвонил телефон специальной связи, и он поспешно схватил трубку.– Джек? – услышал он голос Манроу.
– Ну, слава Богу, сэр. Я ужасно волновался. Я прибыл из Йорка и сразу же попал на «минное поле». В монастыре Пресвятой Девы Марии сущий ад, и привратник сообщил мне, что вы были там, сэр. Что произошло?
– Все очень просто, Джек. Один довольно умный джентльмен по имени Лайам Девлин одурачил нас всех и в настоящий момент возвращается на самолете во Францию вместе с Куртом Штайнером.
– Поднять авиацию? – спросил Картер.
– Я сделаю это сам. Для тебя есть более важные поручения. Во-первых, в Уоппинге на набережной Кейбл-Уорф есть дом, который принадлежит человеку по фамилии Райан. Он и его племянница погибли, их тела находятся там, в этом доме. Нужно, чтобы их как можно скорее убрали оттуда. Пусть тела доставят в крематорий в северной части Лондона.
– Слушаюсь, сэр.
– Пришли похоронную команду и сюда, ко мне. Я нахожусь в Шоу-Плэйс. Это за деревней Чарбери в Ромнийской низине. Приезжай и сам. Я буду ждать.
Манроу положил трубку. Поднимать ВВС не следует, это очевидно. Шелленберг прав, и спорить тут бессмысленно. Он вышел из рабочего кабинета и направился к парадному выходу. Открыв дверь, он увидел, что вокруг по-прежнему густой туман. Нелл завыла и села на задние лапы, глядя на него.
Манроу наклонился и потрепал у собаки за ушами.
– Бедняжка, – произнес он. – И Девлин тоже бедняга. Пусть ему повезет.
* * *
Гиммлера и Бергера провели в комнаты фюрера. Гитлер сидел возле огромного камина, в котором ярко пылали дрова. На коленях у него лежала раскрытая папка с документами, которые он продолжал читать, не обращая внимания на вошедших. Через некоторое время он поднял голову и посмотрел на них отсутствующим взглядом.– Рейхсфюрер?
– Вы хотели видеть меня и штурмбаннфюрера Бергера.
– Ах да! – Гитлер закрыл папку и положил ее на маленький столик. – Значит, это тот самый молодой человек, который так блестяще обеспечивает здесь мою безопасность. Это похвально. – Он встал и положил руку Бергеру на плечо. – Вы хорошо выполняете свои обязанности.
Бергер стоял не двигаясь, прямой, как железный стержень.
– Для меня большая честь служить вам, мой фюрер.
Гитлер дотронулся до Железного креста первой степени на груди Бергера.
– Я вижу, вы к тому же храбрый солдат. – Он обратился к Гиммлеру: – Думаю, ему надо дать звание оберштурмбаннфюрера.
– Будет сделано, мой фюрер, – ответил Гиммлер.
– Хорошо. – С покровительственной улыбкой на лице Гитлер повернулся к Бергеру. – А теперь идите. Нам с рейхсфюрером нужно поговорить.
Бергер щелкнул каблуками и вытянул вверх правую руку.
– Хайль Гитлер! – отчеканил он, повернулся на каблуках и вышел.
Гитлер снова сел и жестом указал на кресло, стоящее напротив.
– Прошу садиться, рейхсфюрер.
– Благодарю вас. – Гиммлер сел.
– Бессонница иногда очень кстати, – сказал Гитлер. – Благодаря ей появляется время и возможность поразмыслить о самом важном. Вот, например, эти документы. – Он взял в руки папку. – Это рапорт Роммеля и Канариса. Они пытаются убедить меня, что войска союзников высадятся в Нормандии. Это, конечно, чепуха. Даже Эйзенхауэр не настолько глуп.
– Согласен с вами, мой фюрер.
– Нет, они высадятся на побережье Па-де-Кале, в этом не может быть сомнений. Это и дураку ясно.
– И все же вы намерены утвердить Роммеля командующим группой армий "Б" и назначить его ответственным за оборону «Атлантического вала»? – осторожно спросил Гиммлер.
– Почему бы и нет? – сказал Гитлер. – Ром-мель – превосходный солдат, мы все это знаем. Он подчинится моему решению в данном вопросе и будет выполнять мои приказания. Так же как и Канарис.
– Вы уверены в этом, мой фюрер?
– Вы сомневаетесь в их преданности? – спросил Гитлер. – Вы это имеете в виду?
– Что я могу вам ответить, мой фюрер? Адмирал не всегда проявляет энтузиазм во имя дела национал-социализма, как мне того хотелось бы. Что же касается Роммеля... – Гиммлер пожал плечами. – Он ведь народный герой. Имея такую популярность, нетрудно возомнить о себе бог знает что.
– Роммель будет делать то, что ему приказано, – невозмутимо сказал Гитлер. – Я хорошо знаю, впрочем, как и вы, что в нашей армии полно экстремистов, которые расправились бы со мной при первой возможности. Я также допускаю, что Роммелю не чужды эти идеи. В свое время все предатели будут повешены.
– Они заслуживают этого, мой фюрер.
Гитлер поднялся и встал спиной к камину.
– Нужно уметь управлять такими людьми, рейхсфюрер. Вот почему я настоял, чтобы они приехали ко мне на завтрак в семь часов утра. Как вам известно, они ночуют в Рене. А это значит, что им придется встать довольно рано, чтобы прибыть сюда вовремя. Мне нравится, когда люди чувствуют себя неуютно, лишены душевного равновесия. В этом есть свои выгоды.
– Блестяще, мой фюрер.
– И напоследок хочу вам сказать одну вещь.
Гиммлер поднялся, глядя в бесстрастное лицо фюрера.
– С тех пор как я пришел к власти, сколько раз меня пытались убить? Сколько было заговоров?
Гиммлер вдруг почувствовал, что захвачен врасплох.
– Точно не могу сказать.
– Не меньше шестнадцати, – продолжал Гитлер. – Это говорит о том, что меня защищает сам Господь Бог. Другого логического объяснения я не вижу.
Проглотив комок, застрявший в горле, Гиммлер ответил:
– Вы правы, мой фюрер.
Гитлер одарил его милостивой улыбкой.
– Теперь идите. Постарайтесь немного поспать. Встретимся за завтраком. – Он отвернулся к камину.
Гиммлер поспешно вышел.
* * *
Ла-Манш был окутан густым туманом почти до самого мыса Кап деля Аг. Под прикрытием тумана Аза быстро перелетел через пролив и около трех часов ночи приблизился к побережью Франции.По радио он вызвал аэродром Шерне.
– Шерне, говорит Сокол, какая у вас погода?
Шелленберг находился в комнате радиосвязи. Услышав голос Азы, он вскочил со стула и подошел к Леберу.
– При ветре туман рассеивается, но ненамного, – ответил сержант. – Туман до самой земли, иногда поднимается до высоты в сто футов, затем снова опускается.
– Где еще можно посадить самолет? – спросил Аза.
– Поблизости негде. В Шербуре тоже туман.
Шелленберг взял микрофон.
– Аза, это я. Все в сборе?
– Все до единого. Ваш подполковник Штайнер, Девлин и я. Вот только с посадкой ничего не получается.
– Что у вас с топливом?
– Думаю, хватит минут на сорок пять. Я покружу здесь некоторое время. Будьте на связи и, как только обстановка улучшится, немедленно дайте мне знать.
– Я прикажу зажечь огни на взлетно-посадочной полосе, генерал, – сказал Лебер. – Может быть, он увидит их.
– Я займусь этим сам, – ответил Шелленберг. – А вы держите с ними связь. – И он торопливо вышел из комнаты радиосвязи.
* * *
Покружившись над аэродромом минут двадцать, Аза сказал:– Ждать бесполезно. Пристегнитесь. Попробую посадить самолет.
Включив посадочные огни, Аза начал снижение, и самолет сразу же погрузился в туман, так же, как это было в Шоу-Плэйс. На высоте шестьсот футов он потянул на себя штурвал, так что он почти уперся ему в живот, и «Лисандер» взмыл вверх, вырвавшись из тумана на высоте тысяча футов.
Еще были видны бледные звезды, но уже занимался рассвет.
– Это безнадежно, – передал по рации Аза. – Пытаться посадить самолет при таком тумане – это просто самоубийство. Попробую сесть на воду.
– Сейчас отлив, капитан, – предупредил его Лебер.
– Да? А какова длина прибрежной песчаной полосы?
– Несколько миль.
– Тогда попробуем сесть на берег. Какой-никакой, а шанс.
В бортовой радиостанции раздался голос Шелленберга:
– Аза, вы думаете, стоит так рисковать?
– Я думаю, генерал, что у нас нет выбора. До скорого свидания, которого может и не быть. Конец связи.
Шелленберг бросил микрофон и повернулся к Леберу.
– Мы можем как-нибудь добраться туда?
– Конечно, генерал. На берегу есть заброшенный стапель, к нему проложена дорога.
– Хорошо. Тогда поехали.
* * *
– Если мы сядем на воду, эта штука не долго продержится на поверхности, – сказал Аза Штайнеру и Девлину. – Там сзади есть сложенная надувная лодка. Такой желтый мешок. Нужно сразу вытащить его из самолета и дернуть за красный шнурок. Лодка сама надуется.Штайнер улыбнулся.
– Вы, конечно же, умеете плавать, господин Девлин.
– Иногда приходится, – улыбнулся в ответ Девлин.
Медленно отводя от себя штурвал, Аза начал снижение, пока самолет не достиг высоты пятьсот футов. На его лице выступил пот. Стрелка высотомера продолжала ползти влево. От сильного порыва ветра самолет затрясло. Они уже спустились ниже трехсот футов.
– Я вижу какой-то просвет, – закричал Девлин.
Туман расступился перед ними, как будто раздвинулся занавес, и они увидели вздымающиеся волны Атлантического океана и полоску мокрого песка длиною около полумили, а за ней – скалы мыса Кап де ля Аг. Аза с усилием отвел назад штурвал и выровнял самолет на высоте не более пятидесяти футов над пенящимися волнами, которые с грохотом накатывались на берег.
Американец хлопнул рукой по приборной доске.
– Ну, родной ты мой, выручай! – воскликнул он и, заходя на посадку, развернул самолет навстречу ветру.
* * *
Грузовик, в котором ехали Шелленберг, Лебер и несколько авиатехников, подрулил к стапелю в тот самый момент, когда «Лисандер» приземлился.– Он посадил самолет, генерал! – вскричал Лебер. – Вот это летчик! – Размахивая руками, он рванул навстречу «Лисандеру». Авиатехники побежали за ним.
Шелленберг почувствовал себя абсолютно опустошенным. Он закурил сигарету и стал ждать. Самолет подрулил к стапелю и остановился. Под бурные аплодисменты и восторженные крики Лебера и его подчиненных Аза выключил мотор. Сначала из самолета появились Девлин и Штайнер, за ними – Аза. Он снял шлем и бросил его в кабину.
– Вы молодчина, капитан! – восхищенно воскликнул Лебер.
– Позаботьтесь о самолете, сержант, – сказал Аза. – Как о самом себе. Он этого заслужил. Здесь его оставлять не опасно?
– Нет. Сейчас начинается прилив, но сюда вода не дойдет.
– Прекрасно. Проверьте мотор, и вам придется заправить его вручную.
– Как скажете, капитан.
Штайнер и Девлин подошли к Шелленбергу, стоявшему поодаль. Он протянул руку Штайнеру.
– Рад видеть вас, подполковник.
– Здравия желаю, генерал, – поприветствовал его Штайнер.
Шелленберг повернулся к Девлину.
– Что же касается вас, мой сумасшедший ирландец, я все еще не могу поверить, что вы вернулись.
– Вы же знаете мою поговорку, Вальтер, дружище: все надо делать как надо. – Девлин ухмыльнулся. – Тут можно где-нибудь позавтракать? Я умираю от голода.
* * *
Они сидели за круглым столом в небольшой столовой и пили кофе.– Значит, так, – сказал Шелленберг, – вчера вечером фюрер благополучно прибыл в замок.
– А Роммель и Канарис? – спросил Девлин.
– Не знаю, где они ночевали, но скоро тоже будут там. Они уже, наверное, в пути.
– Хотя ваш план и кажется невероятным, на самом деле он довольно разумный, – заметил Штайнер. – Но есть одно существенное «но».
– Думаете, десантники не пойдут за вами?
– Да нет. Я думаю: сможете ли вы втроем продержаться до нашего прихода?
– Ну что ж, выбора у нас все равно нет, – ответил Шелленберг. – И ничего тут больше не придумаешь.
– Да, я понимаю.
На какое-то время за столом воцарилось молчание, потом Шелленберг спросил:
– Ну, так что, подполковник, вы готовы поддержать меня? У нас мало времени.
Штайнер поднялся и подошел к окну. На улице лил сильный дождь, какое-то время Штайнер смотрел на него, затем повернулся к сидевшим за столом.
– Мне не за что любить фюрера, и не только потому, что он приказал убить моего отца. Я считаю, что его власть – несчастье для всех, катастрофа для всего человечества. Но для меня главное то, что он погубил Германию. Однако, с другой стороны, Гиммлер во главе правительства – еще большее несчастье. По крайней мере, пока жив фюрер, можно хотя бы надеяться, что эта проклятая война скоро кончится.
– Значит, вы согласны?
– Пожалуй, ни у кого из нас нет выбора.
Аза передернул плечами.
– Была не была, я тоже согласен.
Девлин встал из-за стола и потянулся.
– Что ж, пора собираться. – Он открыл дверь и вышел.
* * *
Шелленберг вошел в барак, в котором они с Азой разместились по прибытии. Девлин, поставив на кровать ногу и закатав штанину, вкладывал в кобуру «смит-и-вессон».– Что, дружище, это ваш главный козырь на случай непредвиденных обстоятельств?
– Да, а вот еще один. – Девлин извлек из сумки «вальтер» с глушителем и сунул его за пояс сзади. Затем он вытащил «люгер». – А это я положу в карман. Сомневаюсь, что эсэсовские охранники пропустят нас в замок с оружием, вот я и отдам им этот пистолет.
– Думаете, у нас получится? – спросил Шелленберг.
– А у вас что же, возникли сомнения, генерал? Да еще теперь, когда мы начинаем действовать?
– Не то чтобы сомнения. Видите ли, союзники заняли четкую позицию: никаких соглашений о мире быть не может, только безоговорочная капитуляция. А Гиммлер на это никогда не пойдет.
– Еще бы, ведь в этом случае его сразу же повесят.
– Возможно, и меня тоже. Как-никак, я генерал СС, – сказал Шелленберг.
– Не беспокойтесь, Вальтер. – Девлин улыбнулся. – Если вас посадят в тюрьму, я вытащу вас оттуда, и к тому же бесплатно. А теперь нам пора.
Фельдмаршал Эрвин Роммель и адмирал Канарис выехали из Рене в пять часов утра. За рулем «мерседеса» в целях безопасности сидел адъютант Роммеля майор Карл Риттер. Их сопровождали только два мотоцикла военной полиции, которые ехали впереди лимузина по узким петляющим проселочным дорогам Франции в полумраке раннего утра.
– Ясно, зачем он вызвал нас в такую рань, – произнес Канарис. – Хочет доставить нам неудобства, чтобы мы чувствовали себя неуютно.
– Фюрер любит создавать всем нам неудобства, адмирал, – заметил Роммель. – Думаю, вам это давно известно.
– Интересно, что у него на уме, – сказал Канарис. – Мы знаем, что он собирается подтвердить ваше назначение на должность командующего группой армий "Б", но для этого он мог бы вызвать вас в Берлин.
– Вот именно, – ответил Роммель. – Кроме того, он мог бы сообщить мне это и по телефону. Нет, я думаю, он вызвал нас по поводу Нормандии.
– Надеюсь, мы сумеем убедить его в правильности наших выводов, – сказал Канарис. – В рапорте, который мы ему представили, содержатся неопровержимые аргументы.
– Это так. Но, к сожалению, фюрер склоняется к мысли, что союзники высадятся в районе Па-де-Кале. Так считает и его астролог.
– А что думает дядюшка Гейни? – поинтересовался Канарис.
– Гиммлер всегда и во всем соглашается с фюрером. Вам это известно так же хорошо, как и мне. – Вдалеке, сквозь пелену дождя, они увидели замок Бель-Иль. – Впечатляюще, – добавил Роммель.
– Да, в вагнеровском стиле, – сухо отозвался Канарис. – Замок на краю земли. Как раз во вкусе фюрера. Они с Гиммлером любят такие замки.
– Вы когда-нибудь задумывались, адмирал, как все это произошло? Как мы позволили таким вот чудовищам вершить судьбами миллионов людей? – спросил Роммель.
– Я задаю себе этот вопрос каждый божий день, – ответил Канарис.
«Мерседес» свернул с дороги и поехал за мотоциклистами вверх к замку.
Глава 15
В начале седьмого утра гауптманн Эрик Крамер – командир 12-го парашютно-десантного отряда, дислоцированного в деревне Сент-Обэн, пил кофе на командном пункте, когда на ферму въехал автомобиль. Он подошел к окну и увидел «кубельваген»; брезентовый верх машины был поднят, потому что шел дождь. Первым из «кубельвагена» вылез Аза, за ним – Шелленберг и Девлин.