Хмелевская Иоанна. Алмазная история [Великий алмаз, Большой алмаз]

   — Кажется, то, что там, в серёдке, просто огнём горит, и есть изъян, — не очень уверенно предположила Кристина. — И если пилить на две части, то аккурат в этом месте.
   — Ну, не знаю! — возразила я. — Разделим его на две части, и он сразу утратит половину своей привлекательности. И вообще, это варварство — такую красоту рушить!
   — Точно, варварство! Наверняка варварство. Но ведь по-другому камень не поделишь.
   — Ладно, поделим, и что дальше? Ты продашь свой кусок?
   — Да ты что! Ведь обе половинки идентичны, и ценность его как раз в том и заключается, что состоит из двух совершенно одинаковых половинок. Уверена, второго такого на свете нет. И никогда не было! Нет, одна я бы продавать не стала.
   — Значит, если бы решилась продать, то обязательно вместе? Чтобы покупатель офонарел, увидев две одинаковые уникальные глыбы?
   — Вот именно. А для этого необязательно камень разделять на две части. Продавать — так целый. Наверняка это выгоднее всего.
   Какое-то время я раздумывала над выгодой, а потом заявила честно и твёрдо.
   — Нет. Мне жалко.
   — Мне тоже жалко, — как эхо отозвалась сестра.
   Мы все ещё были ошеломлены и не очень хорошо соображали, но до сознания уже смутно добиралась потрясающая правда: мы нашли Великий Алмаз, самый большой алмаз мира, который к тому же законно являлся нашей фамильной собственностью и теперь по наследству достался нам. Был наш! И мы могли это доказать с помощью официальных документов.
   — Ущипни меня, — попросила Крыська, поставив на стол бокал с недопитым вином. — Уж не снится ли мне сон?
   — Не люблю я щипаться. Не выношу и даже тебя не стану щипать. Хочешь, уколю?
   — Ну так уколи.
   Сделала это я с помощью штопора, благо оказался под рукой. Крыська дёрнулась.
   — Почувствовала! А ты уж не могла поосторожнее, обрадовалась! Значит, я не сплю. И алмаз в самом деле есть?
   — Есть. Можешь пощупать, — великодушно предложила я.
   Крыська воспользовалась разрешением. Схватила алмаз, ощупала его, подбросила и поймала, потом даже полизала. Трудно поверить, что это правда. Отыскали фамильное сокровище, и это в наше-то время! И в собственном доме, можно сказать! И как раз тогда, когда оно нам было просто жизненно необходимо!
   — А теперь ты! — попросила я сестру, отобрав у неё алмаз. — Уколи меня, мне тоже не верится.
   — С превеликим удовольствием!
   Крыська охотно оказала мне эту услугу. Боюсь, дырку в бедре провертела до кости, зато я сразу почувствовала — нет, не сплю. И в голове как-то вдруг прояснилось.
   Положив алмаз на стол, где он опять неимоверно рассверкался, я задала деловой вопрос:
   — Так что же будем делать?
   — А ничего. Сиди и смотри. Наслаждайся. Такого больше нигде не увидишь. Гляди во все глаза, наслаждайся этим потрясающим зрелищем, чтобы на всю жизнь хватило. Знаешь, он с каждой секундой кажется мне все прекраснее, я даже стараюсь не мигнуть, чтобы не потерять ни мгновения…
   Молча сидели мы за столом, попивая вино и не сводя глаз с чудесного алмаза. А он словно притягивал к себе, отвести глаза уже просто было невозможно. Время от времени одна из нас протягивала руку, чтобы прикоснуться к сокровищу, убедиться, что оно на самом деле существует.
   Кристина, похоже, как и я, обрела способность мыслить, ибо вдруг спросила:
   — Слушай, а как же ключик?
   Я не поняла.
   — Какой ключик?
   — Ну, точнее, замочек и ключик. Те, что мы обнаружили в саквояжике, ещё собирались поискать, что бы такое было заперто, а мы смогли бы найти и спилить замок. Помнишь?
   — Тебе так хочется ещё поработать? — удивилась я. — Так что же мешает? Тут полно старых бебехов, запертых и незапертых, найди подходящий и принимайся за работу. Я не возражаю.
   — Балда! Ну как ты не понимаешь? Просто тут что-то не сходится. Не правильно получилось. Замочек с ключиком непременно должны были что-то запирать. Ну, скажем, какая-нибудь шкатулка, нет, старинный ларец, запертый на висячий замочек, а внутри — алмаз! На кой черт этот придурок носил в своём саквояжике замочек с ключиком и на кой черт Антося так старательно их сохранила?
   Долго думала я, но ничего путного так и не пришло в голову.
   — Боюсь, этого мы так никогда и не узнаем, Как видишь, с алмазом это не имело ничего общего. И очень хорошо, что я насмерть забыла о замочке с ключиком, иначе, как знать, и впрямь принялась бы спиливать подряд все замки. А могло случиться и так, что замочек и ключик были как раз от жёлтого саквояжика. Может, Шарль Трепон имел обыкновение постоянно его запирать, а перед тем как войти к злополучному виконту, отпер и сунул в сумку? Чтобы не потерять. По-моему, самое простое объяснение.
   — И все-таки меня оно не удовлетворяет. Уж слишком просто. Никакой роли не сыграли…
   — Господи, она ещё недовольна! Этого тебе недостаточно? — ткнула я в алмаз. — Ну ты прямо как старуха из сказки о золотой рыбке. Помнишь, чем там закончилось?
   — Ну ладно. Может, ты и права.
   И мы опять замолчали, не отрывая глаз от пылающего живым огнём камня, в который трудно было поверить…

* * *

   Проснувшись около полудня, я сразу вспомнила об алмазе. Неужели мы и в самом деле нашли его? Езус-Мария, нашли наконец этот холерный алмаз! Да нет, такое могло только присниться. Выпила немного, вот и… Хотя нет, полбутылки вина, даже натощак, от этого пьяной не станешь. Значит, мы действительно нашли его, а потом сидели и до утра любовались этой сказочной красотой. И можем снова любоваться, хотя бы до вечера… Минутку, а где он?
   Вряд ли оставили посередине стола, наверняка спрятали. Кто прятал, я или Кристина? И где? Места назывались разные, это я помню, а вот на чем же остановились?
   Сев на кровати и спустив ноги на пол, я задумалась, подперев подбородок. Так куда же мы спрятали этого сверкающего паршивца? Помню, я предложила запереть в ящичек секретера, но не было ключа. Кристина придумала сунуть в цветочную вазочку, но он не проходил в горлышко. Под подушку? Её или мою?
   Посмотрела под своей подушкой, даже как следует прощупала под ней простыню — а вдруг закатился. Нет, не было. И на остальной части постели тоже не было, впрочем, спать на алмазе я бы не смогла. Господи, неужели теперь придётся по новой начинать поиски?!
   Тут дверь комнаты распахнулась и влетела Крыська.
   — Слушай, где он?! Что мы с ним сделали?
   — Видишь же — сижу и думаю! — недовольно отозвалась я. — Под моей подушкой его не оказалось…
   — Под моей тоже. Мне помнится, ты упоминала о каких-то яслях в коровнике?
   — Упоминала, но в коровник не ходила, это точно помню. И сдаётся мне, мы с тобой вообще никуда не выходили.
   — Выходили, в туалет и ванную. А больше и в самом деле никуда. Разве что ты все-таки отправилась к яслям, когда я пошла спать?
   — А что, разве он остался у меня?
   — Ну конечно, ведь мы же бросали жребий! Ты что, забыла?
   Ага, вспомнила! И в самом деле бросали жребий, у кого алмаз останется на ночь, и вышло — у меня. Но насчёт места мы обе решали, а вот насчёт коровника…
   Вскочив с места, я набросила халат и спустилась вниз. Обнаружила в кухне Эльжуню и обрадовалась — значит, будет завтрак.
   — Кто сегодня доил коров? — задала я вопрос в лоб.
   — Я, как всегда, — удивилась Эльжуня. — А что?
   — Когда вы доили коров, мы уже спали?
   — Какое спали? И свет горел, и шаги слышались. А что?
   — А вы, Эльжуня, в коровнике были все время? Без перерыва?
   — Без перерыва, по-другому доить нельзя. А что?
   — А я туда не приходила?
   Эльжуня так удивилась, что чуть было не выронила из рук чайник. Хорошо, я подхватила вовремя.
   — Это как же понимать? Разве вы, Иоася… или, минутку, вы Крыся?
   — Иоанна я!
   — Так вы что же, Иоася, сами не знаете, были в коровнике или нет? Могу, могу сказать, конечно, зачем сразу сердиться. Не приходили вы в коровник. Ни одна из вас не приходила, значит, Крыся тоже. А когда я с молоком вернулась, то вы уже обе спали. А что?
   — Да ничего особенного, — со вздохом отвечала я. — Просто мы с Крыськой опять поссорились. Она уверяет, что я попёрлась в коровник, а мне кажется — не была я там.
   — Правильно кажется, не была. А сейчас давайте завтракать. Сделаю вам на завтрак яичницу с сыром, так, как вы любите.
   — Только немного, кажется, у нас нет аппетита.
   Я поднялась к себе. На моей кровати сидела Крыська в точно такой позе, как я перед этим, и тоже напряжённо над чем-то раздумывала. Во всяком случае такое производила впечатление. И брови нахмурены.
   — Все твои чемоданы перетрясла и проверила карманы во всех твоих одёжках, — сообщила она. — Нигде его нет. Что же, черт возьми, мы с ним сделали?
   — Коровник отпадает, — в свою очередь информировала я. — Меня там не было. Из этого следует, пространство поисков сужается. Приступим?
   — А как же иначе? Если вещи не найти сразу, она потеряется навсегда.
   — Ладно, тогда давай действовать методически…

* * *

   На этот раз мы по крайней мере знали точно размеры разыскиваемого предмета. Разделили комнату и в угрюмом молчании принялись исследовать все места, где могли поместиться два куриных яйца. Эльжуня внизу, в кухне, нервничала и торопила с завтраком, мы крикнули сверху, что просим немного подождать. Какой завтрак в этой ситуации? Да нам кусок в горло не полезет, так и погибнем голодной смертью.
   — А перчатку ты тоже потеряла? — ехидно поинтересовалась Крыська, копаясь в моей сумочке, ибо она оказалась в её квадрате. — Здесь только одна. Где вторая?
   Оторвавшись от прощупывания верха шкафа — шкаф пришёлся на мой квадрат, — я слезла со стула и тупо уставилась на Крыську с моей перчаткой в руке. И тут меня осенило. Хорошо, что со стула я успела слезть до того! Пав на колени перед шкафом, из-за его задней правой ножки я вытащила недостающую перчатку с засунутым в неё алмазом. Сама же его туда сунула всего несколько часов назад!
   — Эльжуня! — тут же победно заорала Крыська громовым голосом. — Мы идём! И умоляем приготовить двойную порцию яичницы! Из ста яиц и килограмма сыра!!!
   Немного успокоившись, я решительно заявила:
   — Ну, знаешь, таких потрясений мне долго не выдержать. Не знаю, как ты, а я не согласна изо дня в день думать, куда прятать наше сокровище, а потом ломать голову над тем, куда спрятали. Так и свихнуться недолго. С этим паршивцем надо решить вопрос раз и навсегда.
   — А согласись, он все-таки хорош! — ответила сестра, любуясь алмазом, из осторожности не вынимая его из перчатки, а заглядывая в неё. — Раз уж жребий пал на тебя, держи алмаз там, где держишь, например, загранпаспорт. Или чековую книжку. Их ты ещё ни разу не теряла.
   — Или деньги, — предложила я. — Деньгами я пользуюсь чаще, чем загранпаспортом или чековой книжкой, и в принципе тоже не теряю.
   Приняв такое решение, мы вложили сокровище в мою сумку, достаточно вместительную, туда вошла бы ещё дюжина таких алмазов, и спустились наконец на завтрак. Выходя, Кристина на всякий случай проверила, хорошо ли закрыто окно, чтобы кто снаружи не забрался.
   Выведенная из равновесия нашим поведением и оглушительными криками сверху, Эльжуня всерьёз восприняла заказ на плотный завтрак. Кроме чудовищных размеров яичницы она на всякий случай поставила на стол ещё колбасы, домашнюю ветчину и феноменально вкусный паштет собственного приготовления. И ещё маринованные грибочки, и ещё аппетитные корнишончики, и ещё салат из помидоров. Я было открыла рот, чтобы попросить убрать все эти излишние яства, как вдруг почувствовала — и вовсе они не излишние, аппетит разыгрался прямо-таки волчий и я готова съесть все это одна без помощи Кристины. И вообще я какая-то пропасть бездонная, а не человек.
   — Стрессы несомненно жизнь укорачивают, зато чрезвычайно возбуждают аппетит, — только и сумела я произнести до того, как принялась набивать рот.
   Кристина отозвалась с уже набитым:
   — Так оно и есть, а на хорошие манеры мне…
   И дальше уже нечто совсем нечленораздельное.
   С умилением и чуть ли не со слезами на глазах наблюдала Эльжуня за тем, как мы поглощаем все это богатство. Кристина попыталась что-то сказать, чуть не подавилась, закашлялась и все-таки героически довела начатое до конца, проговорив сквозь кашель:
   — Наши родные… польские… отечественные поллитра… на ужин. Позавтракаем и поедем купим…
   Удивлённая такими алкогольными наклонностями благородных паненок, Эльжуня тем не менее спокойно и с достоинством возразила:
   — Зачем же за ними куда-то ехать? В холодильнике всегда найдётся парочка-другая бутылок. А что? Ведь вы же никогда такого не пьёте.
   Я-то Кристину поняла с полуслова. Наученная её горьким опытом, предварительно проглотила то, что оказалось во рту, и пояснила:
   — Надо обмыть событие. А для этого случая с нашей польской ничего не сравнится.
   Добрая и заботливая Эльжуня была не только отличной хозяйкой. Она ещё и соображала.
   — Так вы нашли сокровище? — обрадовалась она. — Какое оно? Где нашли? Как выглядит? Покажете всем?
   — Нет, не всем! — отрезала Кристина, успев к этому времени откашляться. — Только особо доверенным лицам. Не так уж много того, на что смотреть, зато впечатляет.
   — А пока, Эльжуня, никому ни слова! — добавила я. — За ужином расскажем и покажем, но только Кацперским.
   — За ужином! — ещё больше обрадовалась гостеприимная хозяйка. — Ну так я приготовлю такой ужин, что не скоро забудете!

* * *

   До торжественного ужина мы с Кристиной успели всесторонне обсудить проблему.
   Баснословный фамильный алмаз нравился нам с каждой минутой все больше и больше. Просто смотреть на него — и то ни с чем не сравнимое наслаждение. А когда ещё при этом осознаешь, что такое уникальное сокровище твоё — ну, это, знаете ли, даже и описать невозможно. Разделить его на две части? Наверняка в таком случае стоимость его возрастёт, но тогда исчезнет живой огонь в середине камня, сверкание, от которого дух захватывает и сжимается сердце. Жалко…
   Как-то сразу стало понятно, что алмазы можно любить. Тому в истории есть множество примеров. Поняли мы также и то, почему никто до сих пор не разделил наш алмаз на две части. В основном в нашем роду алмазом владели женщины, а у какой бы из них поднялась на него рука, какая решилась бы уничтожить такую красоту…
   — Да никакая! — подтвердила вслух Кристина, нимало не сомневаясь, что мы думаем об одном и том же. — И знаешь, мне кажется…
   — Правильно тебе кажется. Так что посмотри ещё раз свои марки.
   — Ты ведь сама говорила, они не мои, а Кацперских.
   — Не все. И откровенно говоря, Кацперским на них… скажем, наплевать. Не стану при алмазе выражаться. А тебе полагаются десять процентов за оценку и продажу. Деньги получишь неплохие.
   — Жаль мне марок.
   — Мало ли что. Мне, может, тоже жаль комодика маркизы де Помпадур, а я же ничего не говорю. Предков распродавать не станем, а вот те часы в холле…
   — И если Кацперские не проболтаются, может, Хьюстон и купит наше родовое имение со всем содержимым?
   — Сомневаюсь, не такой уж он дурак, догадается. И покупать не станет, а вот нас может поодиночке прикончить, чтобы похитить алмаз.
   — Господи! Сколько сразу новых проблем! Слушай, давай все-таки решать: идём по стопам предков или придумываем что-то новенькое?
   Я понимала Кристину. Она хотела знать, будем ли мы поступать, как все очередные владельцы алмаза, то есть прятать его куда подальше, возможно, вытаскивая время от времени и любуясь на него? Мы находились как раз в начале очередного этапа. Алмаз сменил владельца и ждал, что мы с ним сделаем. Продаём и получаем какие-то бешеные деньги или оставляем, чтобы изредка наслаждаться потрясающей красотой камня, отказавшись от первоначального стремления разбогатеть и устроить свои личные судьбы?
   Настроение стремительно падало. Две идиотки, такое счастье привалило, а они чуть ли не в отчаяние пришли.
   — Хорошо ещё, — мрачно заметила Кристина, — что над нашим алмазом никакое проклятие не тяготеет и мы располагаем свободой действий, не опасаясь, что нас ждёт лютая смерть. Хотя от этого не легче. И все равно. Поскольку с самого начала мы с тобой были настроены на изыскание больших денег, давай подумаем, не выдоим ли их из доставшегося нам наследства, оставив алмаз в покое.
   — Ты собираешься жить в замке?
   — Спятила?
   — Вот и я говорю — на черта нам этот Нуармон?
   — А если не найдётся на него покупателя?
   — Тогда пусть себе стоит, не поджигать же его. На аукцион выставим.
   — А о нем умолчим? — ткнула Крыська пальцем в сверкающее чудо.
   — Полагаю, не станем умалчивать, хотя бы из-за рекламы. Представляешь, как она пригодится при продаже замка и его содержимого? Но не сразу признаемся, сначала придумаем для него надёжное убежище. Согласись, место под шкафом в доме Кацперских не самое подходящее.
   — Правильно. Об алмазе в любом случае стоит сообщить. А вдруг все-таки когда-нибудь решимся продать. Ну ладно, пошли на ужин. Заодно посоветуемся с Кацперскими.

* * *

   Поскольку стол для торжественного ужина пером не описать, я и пытаться не стану. Но вот хозяйка навела последний лоск, все уселись. Мы, старики Кацперские и трое их детей. Все глаза с любопытством устремлены на нас. Воцарилась напряжённая тишина.
   — Вам как желательно — с самого начала или сразу конечный результат? — спросила Крыська.
   Все пятеро ответили одновременно, причём у каждого было особое мнение. Верх одержала Марта. Наверное, благодаря пронзительному голосу, ну ещё и потому, что, нацепив на вилку кусок селёдки, угрожающе размахивала им под носом братьев.
   — Сначала результат! — потребовала она. — А уж потом по порядку. Иначе помру от любопытства, так и не дождавшись результата. Да и не пойму ничего из рассказа, все буду думать — а чем закончилось?
   — Ага, значит, результат. Проше бардзо, пожалуйста. Вот результат.
   И, вынув из кармана алмаз, я положила его в центре стола, между салатом из помидоров и грибами в сметане. Как раз под лампой, спускавшейся с потолка. Явно довольный соседством, алмаз рассверкался так, словно посередине стола вспыхнул яркий огонь, затмивший свет лампы.
   По столовой пронёсся звук, словно все присутствующие одновременно захлебнулись.
   Через какое-то время последовала индивидуальная реакция.
   — Святой Юзеф! — простонала Эльжуня. — Что же это такое?
   — Так вот оно, ваше сокровище? — выкрикнула потрясённая Марта.
   — Ага, значит, все-таки нашли! — почти спокойно констатировал Ендрусь.
   — Так что это? — подозрительно поинтересовался Гена. — Не алмаз же, хотя и похож на него.
   — И не хрусталь, хрусталь сокровищем не назовёшь, — добавил Юрек.
   — Именно алмаз, — вздохнула Кристина. — Мы с самого начала знали — ищем алмаз, причём самый настоящий. Проверили, стекло режет. И теперь не знаем, что с ним делать.
   — А можно его взять и рассмотреть? — с почтением попросила Марта.
   — Можешь даже откусить кусочек, если захочешь. С ним ничего не случится, с тобой тоже. Разве что зуб сломаешь.
   Поскольку за сокровищем потянулись сразу все руки, пришлось предварительно алмаз отмыть от налипшей горчицы, а также сметаны, майонеза и оливкового масла. Эльжуня сбегала в кухню и вернулась с миской тёплой воды и самым лучшим посудным полотенцем. После купания алмаз стал ещё краше.
   После того как он перебывал поочерёдно в руках у всех Кацперских и получил достойную его порцию комплиментов и восторгов, его опять осторожненько поместили в центре стола, и Юрек потребовал:
   — Ну, а теперь давайте обо всем с самого начала.
   Столь продолжительного ужина в этом доме, пожалуй, ещё никогда не было. Во всяком случае, в одиннадцать ночи мы добрались лишь до половины нашей одиссеи. Теперь, когда перевалили за половину, подключился Ендрусь, принялся кивать, подтверждая наш рассказ, и кивал до самого конца. И потом торжественно заявил:
   — Выходит, это было то самое. Дядя Флориан перед смертью упоминал, туманно упоминал, но очень настоятельно, что вот, мол, имеется одна вещь, что принадлежит вам, но неизвестно, где она и что это такое и вообще, есть ли оно или нет. Но очень может быть. И если что найдётся, так это собственность Нуармонов, и нам, то есть роду Кацперских, должно быть стыдно, если у нас обнаружится. Со дня смерти Антоси, брата жены, никто ничего не может знать, а если что не так, только из-за неё.
   Туманно. Должно быть, это у Кацперских фамильное. Хотя молодое поколение уже было другим. Гена позволил себе лёгкий критицизм по отношению к отцу:
   — Не уверен, что папаша изложил суть яснее, чем это сделал перед смертью дядя Флориан. Опять туманно…
   — Так оно и было, — подтвердил неизвестно чем довольный Ендрусь. Кажется, он совсем не обиделся.
   — Ничего, мы понимаем, — живо отозвалась Кристина. — Сами подумайте, что могла сделать несчастная Антуанетта, обнаружив такое сокровище после бегства своего жениха? И после того, как влюбилась в вашего Мартинека? А что влюбилась, так я головой ручаюсь! Мы с Иоаськой уже думали над этим. Ведь её бывшего жениха сначала обвиняли в убийстве виконта, а она зла ему, жениху, не желала и сначала могла спрятать алмаз, чтобы скрыть вещественное доказательство преступления. Шло полицейское расследование, девушка не знала его нюансов, мало ли что. А потом, когда невиновность Шарля Трепона оказалась доказанной, решила оставить алмаз себе. К этому времени уже влюбилась в Мартинека, уже решила стать его женой, уже решила уехать в Польшу. Многое для нас остаётся неясным, не все перипетии истории Нуармонов и Пшилесских отражены в сохранившейся корреспонденции, поэтому наверняка сказать трудно. Мы приняли первую версию. Из уважения к Антуанетте, Антосе, одной из представительниц вашего рода.
   Я оседлала своего любимого конька и произнесла краткую речь в похвалу исторической переписке представителей двух наших родов, благодаря которой до нас дошли не только перипетии Великого Алмаза, но и донесена атмосфера ушедших в прошлое эпох, воссозданы приметы канувшего в Лету времени, живой жизнью наполнились сухие страницы истории. Попутно рассказала парочку анекдотов, вычитанных из переписки. Эльжуня сразу же заинтересовалась кулинарными рецептами, но её перебила дочь.
   — Одна англичанка, две француженки, остальные сплошные польки, — принялась она перечислять по пальцам. — И глядите, все бабы одинаковы, независимо от национальности. Я сама… не поручусь, но и алмазик могла припрятать, и голову потерять ради какого-нибудь мужика… И вовсе Антосю не осуждаю, хотя она, похоже, дважды теряла голову ради двух мужиков, сначала французского, а потом нашего…
   — Девушка чувствительная, — с пониманием вздохнула Эльжуня.
   Мужчины во все времена были одинаковы. Вот и эти не очень прониклись сентиментальной подоплёкой алмаза, их интересовали сугубо деловые вопросы.
   — Так что вы собираетесь с ним делать? — спросил Юрек.
   — В том-то и дело, что не знаем. Прабабушка Каролина твёрдо знала, раз алмаз двойной, мы просто обязаны найти его, раз мы двойняшки. То есть он должен непременно достаться нам. И все! О том, что дальше с ним делать, прабабушка не оставила никаких указаний. Никаких инструкций, может, потому как сама не очень верила в такую удачу. И даже в то, что алмаз где-то сохранился. Мы на вас надеялись, может, что посоветуете. Ведь так уж исторически повелось — на протяжении ста пятидесяти лет семейство Кацперских было просто благодеянием для Пшилесских и Нуармонов.
   — На протяжении ста тридцати трех, — поправила меня Крыська.
   — Это ещё неизвестно, кто кому оказывал благодеяние, — сурово заметил Ендрусь. — Благодаря Нуармонам Кацперские из нужды да бедности выбились, в люди вышли. Остатки Флорекова золота до сих пор сохранились, а то, что вот они, — старик обвёл взглядом сыновей и дочь, — слава господу, не жадные и не глупые, так за то судьбу благодарим. И сдастся мне, будет только справедливо, если и у вас что-то останется. Можно, конечно, продать, но… Не знаю, не знаю…

* * *

   Затем в качестве эксперта и советника выступил Павел.
   Ещё до отъезда в Варшаву мы с Крыськой все как следует обсудили. Инициатором выступила сестра, ибо в отличие от меня способна была трезво оценить наших будущих мужей, не строя никаких иллюзий.
   Уже одетая по-дорожному, она ворвалась ко мне, сердито упрекая нас обеих за опрометчивость.
   — Дуры набитые, надо же такое придумать — ехать сюда на двух машинах! Теперь вот ехали бы вместе и по дороге все обсудили, вон сколько времени можно сэкономить! А тут как посоветуешься? Разве что ехать вплотную и орать в открытые окошки.
   — Очень удобно, особенно сегодня, когда такой дождь, — согласилась я и опять села. — Ну что, у тебя очередная идея?
   — Точно! Все надо свалить на мужика. Разумеется, подходящего. Мой Анджей отпадает, не деловой он, непрактичный. Твой Павел подходит больше. Вот я и предлагаю ещё сегодня вечером посоветоваться с ним.
   — Так считаешь? Но Анджея непременно надо кооптировать, иначе обидится.
   — Так считаешь?
   — Уверена. Просто обязан обидеться! А заодно разрешишь проблему. Сама же жаловалась — Анджей подозревает, что ты завела богатого хахаля и доишь для его же, Анджея, блага. Да ведь мы и так собирались наконец встретиться вчетвером, вспомни, мы с тобой решили — это уже назрело.
   — Хорошо. Где устроим встречу?