Хмелевская Иоанна. Лесь

   — Могли бы уже и сейчас приезжать…
   — Сюда?!.
   — Нет, куда-нибудь ещё. Валюта нам не помешает. А вообще, не знаю, может быть, один бугай — это мало? Монет быть, ещё что-нибудь организовать? Например, дикие кабаны или ещё что-нибудь…
   Все взгляды невольно направились на Леся с выражением ожидания. Лесь на минуту прервал тщательный осмотр и чертёж камина.
   — Вы что, ненормальные или что? — с недовольством сказал он. — Откуда я вам возьму диких кабанов?
   — А откуда взял бугая? — спросил Каролек. — Тебе всегда удаются удивительные вещи, только напрягись немного. Если не кабаны, то, возможно, что-нибудь другое.
   Лесь неохотно пожал плечами, сравнил свой рисунок с оригиналом и вдруг почувствовал потрясение. В его голове блеснуло сознание изменения, которое произошло в его существовании в течение двух последних лет. Постепенно, как бы этапами или, возможно, этажами, он прошёл огромный путь! Его уже больше не считали за недоразвитого идиота, проклятия бюро, бесталанного кретина, которому ничего не удаётся! Наоборот: вот персонал бюро сейчас глядит на него с уважением, с надеждой, с доброжелательным удивлением, от него ожидают получения нужных привлекательных действий… Что бы он ни сделал, все оказывается теперь ценным, интересным, нужным…
   Эти, здесь, требуют от него какой-то идеи, большой прекрасной идеи, которая принесёт пользу всей стране, обогатит народное хозяйство и принесёт славу отчизне. Дикие кабаны?.. Кабанов нет, но что-то нужно придумать! Он не может обмануть ожидания и доверия!
   Он поднял голову над чертежом и посмотрел на товарищей, оживлённый новой, ещё не совсем оформившейся идеей.
   — Лохи, — сказал он поспешно. — Здесь есть лохи <Непереводимая игра слов. По-польски лох — это пещера, лоха — самка дикого кабана. Лесь имеет в виду пещеры (Прим. перев.)>.
   Минуту царило молчание.
   — Лохи — это очень опасно, — предостерегающе сказал Януш. — Особенно, если у них есть дети. Нападает на всех.
   Барбара и Каролек согласно почувствовали какое-то удивительное ошеломление. Оба знали, что лоха — это самка дикого кабана, но в первую минуту им показалось, что Лесь имеет в виду местность ниже замковых погребов. Видение лохов, рожающих маленьких кабанят и нападающих на всех, лишило их голоса.
   Лесь посмотрел на Януша взглядом, полностью лишённым смысла.
   — Они, вероятно, уже старые, — сказал он неуверенно. — И почему вообще маленькие?..
   — Ну, маленькие, — нетерпеливо пояснил Януш. — Поросята. Я не знаю, могут ли старые иметь поросят, но ведь есть и молодые!
   Теперь Лесь почувствовал ошеломление. Барбара и Каролек обменялись взглядами.
   — Один из них сошёл с ума. Я только не знаю, который, — тревожно сказала Барбара.
   — Мне кажется, что оба, — сказал Каролек с глубоким убеждением.
   — О чем идёт речь? — удивился Януш. — Разве я неясно говорю? Поросята. У лохов бывают поросята.
   — Нет, это у нас есть лохи, — слабо запротестовал Лесь, и Януш посмотрел на него с нескрываемым изумлением.
   — Лох… — начал Каролек.
   — Лоха, — поправил его Януш.
   — Спасите, — безнадёжно сказала Барбара.
   Следующие несколько минут общих усилий позволили выяснить мелкое недоразумение. Без жалости они оставили диких кабанов и посвятили время новому обстоятельству.
   — Откуда ты знаешь, что здесь вообще есть пещеры? — заинтересовался Януш. — Мы ещё не делали подземелий.
   — Я слышал краем уха. То есть говорил мне тут один такой. Короче говоря, один пастух из госхоза, очень старый. Вроде есть пещеры, которые соединяются со старой шахтой. Дивным давно там держали узников, а кто-то даже замуровал жену.
   — Зачем? — поинтересовался Каролек.
   — Подробно не знаю. Есть две версии. Одна, что была ужасно некрасивой и болезненной, и он хотел избавиться от неё, а другая — наоборот. Была красивая и молодая, не хотела его, а имела кучу любовников.
   — Неотёсанный грубиян, — сделала вывод Барбара. — В каждой версии.
   — Грубиян — не грубиян, а идея неплохая, — сказал Януш. — Кто это сочинил?
   — Я не знаю, — ответил Лесь. — Не я. Тот пастух из госхоза, вероятно, тоже нет. Люди говорили.
   — А откуда, собственно, ты взял этого пастуха из госхоза? — спросил Каролек.
   — Он был рядом со мной, когда я рисовал декорации. Это очень милый человек…
   В результате короткого совета весь персонал на только согласно! но и с энтузиазмом решил исследовать местность ниже подвалов. Зрелая мысль показала неуклонно, что только настоящие, аутентичные, в меру влажные, тёмные и неблагоустроенные пещеры могут составить элемент, притягивающий избалованных, разнузданных и слишком привередливых иностранных денежных туристов. Поход в подземелье, в которых на каждом шагу можно сломать ногу, заблудиться или получить по голове обломком камня сверху — вот единственное несомненное переживание для скучающих капиталистов, у которых благополучие уже сидит в печёнках.
   — А кроме того, что за пещеры они имеют там, у себя? — презрительно сказал Лесь. — Войдёт в подвал, немного влаги на стенах, иногда что-то капает, подумаешь! Даже заблудиться не удастся, везде светло, даже и не вспомнит о туалете… У нас, по крайней мере!
   — Мы ещё не знаем, какое — наше…
   — Так давайте узнаем!
   — Только бы найти вход, — с надеждой вздохнул Каролек. — Дальше уже пойдёт само собой…
   Долгие, терпеливые и значительно более подробные, чем инвентаризация, поиски в подвалах протянулись значительно дальше, чем предполагалось по плану. Директор бюро был уверен, что персонал бюро давно уже должен был закончить работу в районе и вернуться обратно, в бюро. Напрасно, однако, он слал аварийные письма и телеграммы, напрасно грозил задержкой денежных переводов. Ответа он дождался лишь от Бьерна, разъяснения которого лишь усилили его беспокойство и волнение.
   Бьерн сиял вдохновением и описывал какие-то удивительные вещи. В его реалиях тайные, мрачные комнаты и бои с быками перемешивались со скелетами красивых женщин и каким-то старым человеком, совершенно не известном директору. Привезённые оттиски и карты неуклонно свидетельствовали о том, что персонал выполнил инвентаризацию тщательно, подробно, старательно и полностью её окончил. Самое время было приступить к проектированию.
   — Что они там ещё делают? — сказал нервно директор главному инженеру. — Вы там были, Збышек, есть ли там ещё что-нибудь, заслуживающее внимание? Почему они не возвращаются? И что это за старый человек?
   — Понятия не имею, — задумчиво ответил главный инженер. — Там больше ничего нет: маленький городок и госхоз. Я боюсь, что они там ещё что-то придумали…
   Тщательно допрошенный Бьерн лишь подтвердил свои прежние слова.
   — Очень старый человек, — с нажимом сказал он, после чего повторил несколько раз и на разных языках:
   — Одна дама <дама по-польски — привидение. (Прим перев.)>, красивая, молодая, она есть скелет. Он знает. Тот старый человек. Она есть лоха, скелет.
   Таинственные лохи привели снова к помрачению умов, на этот раз обоих — и директора, и главного инженера. Телефонный разговор с Янушем, который пытался выяснить недоразумение, возникшие из разницы между лохой и лохами, это замешательство лишь усилили. Директор бюро абсолютно не мог сориентироваться, должен ли он включить в проект заповедник для диких кабанов, или подземелья в замке. Главный инженер не проявлял излишнего желания к выяснению его сомнений. После длительных волнений, взвешиваний и раздумий стало ясно, что не остаётся больше ничего, как произвести инспекцию.
   В полдень ближайшей субботы директор бюро двинулся в путь на своей машине, везя с собой главного инженера, который неизвестно почему казался каким-то странным, не в своей тарелке и очень сдержанным. Директор бюро чувствовал, как в нем нарастает беспокойство и всеми силами старался избежать прогнозов и допущений, что там будет на месте…
   Вход в пещеры был найден в самой глубоком подвале. Один из камней пола был подвижным. На него наступил Лесь, и Каролек в самый последний момент успел спасти его от падения в тёмную пропасть. Камень подняли и подпёрли другими камнями, старательно обезопасивая вход от закрытия.
   — Что тут может быть? — размышлял Каролек, освещая глубокую чёрную челюсть электрической шахтёрской лампой на очень длинной верёвке, подключённой к автомобильному аккумулятору, взятому напрокат из местной машинотракторной станции.
   — Как — что? Пещеры, очевидно, — ответил Януш удивлённо. — Что за глупые вопросы ты задаёшь?
   — Нет, не то. Я думаю, что здесь может быть в будущем. Как это использовать? Все в абсолютном порядке, сами видите, чем глубже, тем лучше состояние, жаль пропустить мимо. Что тут может быть?
   — Винный погребок, — решительно ответил Лесь. — Само собой выходит.
   Действительно, помещение представляло собой явственно часть погребов для вина. В одной из стен были замурованы даже несколько огромных бочек.
   — Не знаю, — с колебанием сказал Каролек. — Я вижу, что здесь лучше создать игорный зал. Здесь и вот здесь лишь несколько нужно расширить, рулетка и другое…
   — А проигравшие могут сразу же бросаться головой вниз, прямо в глубину? — спросила иронически Барбара, указывая на челюсть под камнем.
   — Он прав, — с сожалением сказал Януш. — Для пещеры игры здесь слишком хорошая атмосфера. Но что с того, ведь не согласятся. Давайте остановимся на винном погребке.
   — А там, внизу, что?
   — А то, что есть там, внизу, мы должны увидеть…
   — Не преувеличиваем ли мы? — забеспокоился вдруг Каролек. — Туда нужно спуститься с каким-нибудь страхованием или чем-нибудь в том же роде. Нужно иметь снаряжение и больше людей и вообще это должен делать исполнитель.
   — Теоретически ты прав, — призналась Барбара. — Но на практике мы знаем, как есть. Никому не захочется, начнутся различные корреспонденты, разрешения, утверждения, в движение придёт вся бюрократия, и я не знаю, что из этого выйдет. Если мы хотим что-нибудь достигнуть, то должны им подсунуть под нос весь готовый материал. Подземелья не были предусмотрены в проекте, и если мы сами этого не сделаем, то они так и останутся неиспользованными. А я считаю, что по крайней мере, один объект должен быть полностью закончен. Достаточно уже этого бракодельства! Раз мы начали, то и должны дойти до конца!
   В голосе Барбары нарастал благородный энтузиазм, который медлен но стал проникать и в остальных членов персонала бюро.
   — Ты попала в революционное настроение, — буркнул Януш, — Но все же ты права, на самом деле…
   — Пока все не попадём в революционное настроение, до тех пор вечно у нас что-нибудь будет не удаваться! — закричала Барбара с огненным взглядом.
   — Нужно сделать соответствующие приготовления, — энергично засвидетельствовал Каролек. — Лини, свет, пищу…
   Уже на следующий день приготовлено в подвале все снаряжение. Снаряжение составляло четыре электрических фонаря вместе с запасными батареями, два пучка верёвки, напоминающих корабельные, одну кирку, один большой молоток, пачку средней величины свечей, два килограмма колбасы, десять плиток шоколада, два термоса с кофе, восемь бутылок содовой воды, пакетик с мелом и что-то вроде верёвочной лестницы длиной в три метра.
   — Зачем ты купил свечи? — недовольно спросила Барбара, — Ты предвидишь нашу смерть?
   — Они восковые, — ответил Каролек, помогая Янушу запаковать верёвочную лестницу. — Восковые свечи лучше, чем обычные, а не было других восковых, только погребальные. Не будь суеверной.
   Четверо первооткрывателей поочерёдно, с определёнными трудностями, спустились вниз по верёвочной лестнице. В свете свисающей сверху шахтёрской лампы удалось рассмотреть коридор каменного склепа, проводящий вдаль. На стене коридора виднелась большая указательная стрела.
   — Выглядит довольно свежо, — сказал с лёгким удивлением Януш. —Её возраст не более пятидесяти лет. Тут кто-то был или что?
   Никто из персонала не успел ему ответить, потому что над головой раздался вдруг мощный глухой грохот, от которого задрожали стены. Шахтёрская лампа стала раскачиваться на верёвке. Четыре пары глаз посмотрели вверх и увидели страшное видение.
   Отвёрнутый предварительно камень упал на своё место. Выход из подземелья был наглухо заперт.
   — Как это могло случиться? — спросил Каролек после минуты неприятного молчания.
   — Кто-то его дёрнул?.. — неуверенно сказал Лесь.
   — Что ты! Там никого не было!
   — Это тот стержень вылетел, — сказал Януш и поднял большой ржавый железный болт, который слетел сверху вместе с кусками раскрошенного камня. — Раскрошилось. Этим железом было скреплено. С другой стороны, вероятно, то же самое.
   — Поглядите, а лампа не погасла! — удивился Лесь.
   — А почему она должна была погаснуть — ведь шнур не повреждён, вот и не погасла. По крайней мере, у нас есть хорошее освещение.
   — Что теперь будет, — забеспокоилась Барбара, обозревая с задранной головой, как и все, закрытый вход. — Удастся ли открыть?
   — А холера его знает, — ответил Януш. — Если бы толкнуть с той стороны, то может и пойдёт. Подождите, я попробую. Кароль, подержи лестницу.
   Верёвочная лестница свисала сверху вместе с лампой, прижатая упавшим камнем. Януш влез на неё, собрал силы и толкнул. Перекладина лестницы лопнула.
   — Может, ему лучше опереться на нас, — предложил Лесь, когда Януш с Каролеком поднялись с пола.
   — Ничего не выйдет, — хмуро ответил Януш. — Даже не дрогнет. Мне кажется, что без того болта не двинется.
   — Ну и как ты себе все представляешь? Не останемся же мы тут навсегда?
   — Ну, хорошо, попробую…
   Через четверть часа усилий всякая надежда открытия выхода из подземелья постепенно угасла. Четыре сердца стали биться с беспокойством.
   — Так что делать? — беспомощно спросил Каролек.
   — Кажется, я хорошо сделал, что купил погребальные свечи, — буркнул Лесь.
   — Идиот, — неприязненно сказала Барбара. — Теперь уже волей-неволей мы должны найти другой выход. Ты же говорил, что тот пастух считал существующим выход через шахту.
   — Шахта, по всей видимости, уже давно завалилась, — сказал Януш. — Но в самом деле, нет иного выхода. Пошли!
   — И даже есть направление движения…
   — Фонари погасить. Пусть горит лишь один. Черт его знает, сколько нам идти…
   — Послушайте, а может, лучше остаться здесь и подождать, пока нас не найдут? А если мы заблудимся в тех казематах, тогда что?| — Через триста лет найдут наши скелеты… — трогательно сказал Лесь. — Ни одна живая душа не знает, что мы тут.
   — Глупости, Бобек знает.
   — Бобека нет.
   — Есть, он должен был уехать на короткое время, а сейчас возвращается. Увидит, что нас нет, и полюбопытствует, где мы. Организует спасательную экспедицию…
   — Когда? Пройдёт неделя!
   — Ну так что? Пища у нас есть, вода тоже…
   — И будем здесь сидеть, как идиоты, целую неделю под этими камнями? Лучше это время использовать со смыслом!..
   После относительно короткого обмена противоречивыми мнениями, было решено идти. Обозначить пройденную дорогу, смотреть на часы и в случае чего возвратиться. Выбитые на стенах стрелы наполняли надеждой. Разделили между собой еду и снаряжение, и экспедиция двинулась в путь.
   Пещеры находились в удивительно хорошем состоянии. Длинный коридор проводил к чему-то вроде колодца, на стенках которого были железные скобы, на дне колодца был следующий коридор, проводящий прямо вниз, который сменился в конце каменными ступенями.
   — Похоже, что мы спускаемся к центру Земли, — с недовольством заметил Лесь.
   — Но ведь мы были на пригорке. Если должны идти низом, то пойдём низом, — сказал Каролек. — Не летите так, я не успеваю!
   Идущий впереди Януш несколько замедлил шаги. Задачей Каролека было подчёркивание мелом выбитых на камнях стрел, которые в случае надобности указывали бы обратную дорогу.
   — Очень мало влаги, это удивительно, — сказал Януш. — И воздух вполне свежий… Нетипичные пещеры!
   — А говорила я, что нужно их использовать, — с удовлетворением буркнула Барбара.
   — Погодите, а где тот скелет? — поинтересовался Каролек.
   — Какой скелет?
   — Той жены. Если её замуровали под замком, то мы же не прошли мимо неё?
   — Да кто его знает. И вообще, что ты хочешь — скелет находится где-то в стене, замурованный. Не будем же мы обстукивать стены, когда-нибудь найдётся сам.
   Каменные ступеньки окончились. Сужение коридора выглядело как двери. Януш пересёк их первым, поднял над головой фонарь и остановился словно врос в землю. Идущая за ним Барбара наткнулась на его плечи.
   — Что это тебе… — начала было она и вдруг умолкла.
   За дверями находилась маленькая комнатка, низкая и тесная. В гробовом молчании замерли от страха все сотрудники, уставив взор в белеющую под стеной небольшую груду костей и вырисовывающийся над ней, на каменном возвышении, череп.
   — Чтоб я пропал… — прошептал Януш.
   Ещё минуту продолжалась страшная тишина.
   — Это, вероятно, здесь… — дрожащим голосом произнёс Лесь. — Эта женщина…
   — Какая-то странная эта женщина, — внезапно сказала Барбара критически и зажгла свой фонарь, освещая кости. — Я не хочу преувеличивать, но, по-моему, это ребра свиньи…
   — Что?!
   — Ребра свиньи. А возле — так называемая ляжка. Ни у одного человека нет таких костей.
   Атмосфера явно разрядилась. При более тщательном исследовании груда костей утратила своё ужасное лицо. На череп перестали обращать внимание.
   — Я не знаю, кто здесь лопал ребра и ляжку, но эффект весьма неплохой, — сказал Каролек увлечённо. — Даже если что, то череп можно оставить и говорить, что именно здесь найден скелет женщины. Или какого-нибудь узника. Смотрите, даже есть какое-то ржавое железо. Узник умер от голода, прикованный к стене…
   — Это железо тоже странное, — твёрдо сказала Барбара. — Кароль прав: в случае чего можно создать легенду замка. Ясно, что женщина и узник и не вздумайте утверждать иное! Идём дальше. Куда?
   Из комнатки вели два выхода. После кратких поисков нашли на стене указующую стрелку. Коридор закрутился под углом простым, и весь персонал снова остановился, поражённый новым зрелищем.
   Вдоль коридора шла большая, чугунная труба, исчезающая в стене, — Я все понял, — сказал Януш со смесью недовольства и удовлетворения. — Это тот самый водопровод, который идёт в замок. Мне кажется, что мы решительно отказались искать его на местности…
   Возбуждающая недовольство труба соседствовала с ними довольно долго. Вблизи центра земли она повернула налево, а персонал двинулся направо. До сих пор привлекательные, милые, выгодные, довольно обширные и сухие пещеры изменили вдруг свой характер и превратились в неравномерно тесный коридор.
   — До сих пор было все хорошо, — хмуро простонал Януш, перелезая на четвереньках через таинственную преграду из окаменевшей земли. — Мне кажется, что лишь теперь мы увидим настоящие пещеры.
   — Боже, — простонал Каролек. — Свети немного назад! Ничего не видно, я ударился головой!
   — Не бейся головой в потолок, потому что здесь может что-нибудь обрушиться, — предостерегающе сказал Лесь. Он зацепил ногой за что-то, выступающее снизу, и рухнул вниз руками вперёд, его руки попали в скользкую вонючую глину.
   — Господи, подождите! — заскулил он жалостно и со страхом. — Здесь такое!.. Такое дерьмо…
   Персонал возвратился. Из стены посыпались камни.
   — Перестаньте делать глупости — ведь все обрушится! — нервно забеспокоилась Барбара. — Господи, что это так воняет?!
   — Это Лесь, — пояснил Каролек. Он поскользнулся в глине и сел рядом с Лесем. — Боже мой, что это? Что ты здесь разлил?!
   — Нет, это было…
   Ароматическая глина была сосредоточена в небольших лужах на довольно большом пространстве. На ней поочерёдно поскользнулись ещё Барбара и Януш. Беспокойство персонала бюро возросло, и возрастала влажность. По стенам плыли струйки воды, а под ногами чавкало вязкое болото, когда в свете фонаря Януша показалась груда щебня, полностью преграждающая дальнейший путь. Перед грудой зиял чёрный колодец, ведущий прямо вниз.
   — Ну и что теперь? — спросил Каролек с нелепым любопытством. Януш посветил вниз, стараясь заглянуть в колодец.
   — Откуда я знаю? Или спускаемся, или возвращаемся.
   — Куда возвращаться? Через эту вонь?!
   — На а как? Ты знаешь другую дорогу? И вообще, какая разница, мы все время воняем не лучше того болота.
   — Что с того, что вернёмся? Ведь другого выхода нет, — недовольно сказала Барбара. — Бы знаете, как долго ещё мы будем бродить? Уже прошло шесть часов!
   — Ага! — оживился Лесь. — Поэтому я такой голодный! Темнота скрыла от него презрительные взгляды его товарищей.
   В этих условиях голод казался понятием совершенно нелепым. Высказывание Леся, однако, привело к тому, что голод ощутили все.
   После размышлений и более подробном обследовании колодца решено было продолжить экспедицию. Нашли место для привязывания верёвки.
   — Я спущусь первым, — решил Януш. — Никто никогда из вас не спускается, пока я не крикну, что можно.
   — Упаси боже тебе кричать, — запротестовала Барбара. — Ты же видишь, что здесь все обрушилось. Если ты крикнешь, то обрушится и остальное.
   — Ну, хорошо, я дёрну за верёвку три раза.
   — Погодите, — неуверенно сказал Каролек. — А может, действительно стоит перед тем что-нибудь съесть? Неизвестно, что там, внизу…
   Бутерброд, составленный из колбасы, шоколада и содовой воды, употребили, сидя на земле с ногами, опущенными в глубь чёрного отверстия. Термосов с кофе Барбара трогать не позволила.
   — Неизвестно, что ещё будет, — зловеще сказала она. — Кофе должно остаться на чёрное время.
   — Я не очень могу представить себе, чтобы было ещё чернее, — меланхолически вздохнул Лесь.
   — А кстати, мы нашли для себя самое лучшее место для пикника, — заметил Каролек.
   — Мы должны были совершенно сдуреть, чтобы вылазить сюда, — буркнул Януш. — Нужно было дойти лишь до трубы и возвращаться.
   — Если бы тот камень не упал, то наверняка вернулись бы…
   Обвязанный одной верёвкой, Януш спустился на другой, на которой были сделаны узлы через каждые полтора метра. Три рывка дали знак остальным наверху, что дорога свободна. Вытянули первую верёвку и обвязали ею Барбару. Каролек должен был спускаться последним, без страховки.
   — Не бойся, если будешь падать, то мы тебя подхватим, — утешил его Лесь.
   — Из двух зол я хочу выбрать меньшее — лучше лететь без этой верёвки, — трезво заметил Каролек. — Самое большее — я сломаю ногу, а эта верёвка, если что, может перерезать пополам…
   Внизу была вода. Коридор спускался ещё ниже, а воды было все больше. Теснота не позволяла принять вертикальное положение. Экспедицию первооткрывателей начало охватывать тихое отчаяние.
   — Сахар намочишь, — буркнул Каролек, видя, как идущий перед ним Януш погружается в воду выше пояса.
   — Ну так неси его выше, — иронически сказал Януш. — У тебя нет больше никаких забот?
   Он не успел больше ничего сказать, потому что споткнулся о подводное препятствие, упал, окунулся с головой и потерял фонарь. Отказавшись от напрасного поиска на дне, он махнул рукой и взял фонарь Леся. Препятствие было вроде порога. Дальнейшую дорогу можно было преодолевать лишь на четвереньках, причём между поверхностью воды и потолком было расстояние в толщину головы. Каролек двигался вперёд на коленях, неся в поднятых руках мешочек с сахаром.
   — Долго так ещё? — стонал он. — У меня уже все одеревенело!..
   — Кажется, дальше становится выше, — неуверенно утешила его Барбара.
   — Я уже вижу тех туристов с Запада, как здесь бредут, — ядовито просипел Януш.
   Уровень воды стал понижаться. Направление коридора изменилось, начался подъем. Ведущий экспедицию Януш задержался, сел на небольшом камне и вытер пот и грязь с лица.
   — Не знаю, как вы, а я намереваюсь отдохнуть, — решительно сказал он. — Мне кажется, что самое худшее у нас позади.
   — Исходя из конфигурации местности, — задумчиво сказал Каролек, — если это должно идти через шахту… то нужно идти вниз, пройти под потоком, а потом идти вверх на другой склон. Эта вода была, вероятно, под потоком…
   — Идём уже десять часов, — сказала Барбара. — Принимая во внимание скорость два километра в час, мы прошли уже двадцать километров…
   — С ума сошла? Какие два? Полкилометра в час — этому я ещё могу поверить!
   — Слушайте, вы верите, что мы когда-нибудь выйдем отсюда? — угрюмо спросил Лесь.
   Б тот же момент погас второй фонарь. Страшная темень в соединении со страшными словами не привела к взрыву паники лишь потому, что всем сотрудникам перехватило дыхание и голос. Барбара и Каролек нервным движением схватили свои фонари, и два столба света прорезали темноту.
   — Если ещё раз ты скажешь что-нибудь подобное, то можешь сам перестать верить в то, что выйдешь отсюда, — враждебно сказал Януш. — Я лично о том постараюсь…
   Двинулись дальше. Лёгкий подъем коридора наполнил надеждой измученные сердца. Все более уставший персонал шёл и шёл, перелазил на четвереньках, прихрамывал, спотыкался, падал и скользил. Внешний вид четырех первооткрывателей становился все хуже. С потолка и стен со зловещим шумом осыпались камни. В главном коридоре начали все чаще появляться многочисленные разветвления и перекрёстки. Темп движения вперёд замедлился, нужно было каждый раз убеждаться, в какой из чёрных ям находится избавительная стрелка.