Страница:
— Правда, не помешал бы ремонт, откровенно говоря, там все рушится, придётся затратить немало денежек, ну да овчинка стоит выделки. Не то что какие-то квадратные метры, можно сказать, такое жизненное пространство, о-го-го! Не только все свободно поместимся, ещё и для мастерской или конторы места хватит, живи — не хочу! Я там малость пригляделся, вроде дерево короедом не тронуто… Спасибо за салат, действительно теперь вкуснее, к картошечке — то, что надо.
Кристина присела рядом, притворяясь чрезвычайно заинтересованной его рассуждениями и подливая вина в бокал. Карпинский с любопытством наблюдал за ними. Он ещё не разгадал макиавеллиевской хитрости своих девушек, но чувствовал — они что-то задумали.
— А мясного ничего не найдётся? — спохватился Клепа.
— Пипусь слопал, — информировала Эльжбета, — сегодня мы вегетарианцы. Да ты пей, пей, красное вино полезное — И отстирывается хорошо, — похвастался Клепа. — Вот, глядите, и следа не осталось. К тому же хочется запить ту кислую гадость, которой меня потчевали у пани Хлюповой, аж морду на сторону свело.
— Его пьют пополам с водой, — в свою очередь наставительно заметил Карпинский.
— Правда? — удивился шурин. — А мне и в голову не пришло. И детям не пришло. Хотя, кто знает, может, дети как раз любят такие вещи.
— Видишь же, у него бокал опять пуст, — упрекнула Кристина девушку.
Бутылка с вином стояла перед Кристиной, но Эльжбета послушно рванулась к ней и при этом неловко задела бутылку с маслом, которая, естественно, опрокинулась, основательно залив только что вычищенные брюки, а заодно и рубашку.
— О.., мать! — вырвалось у гостя.
— Ах, что я наделала! — всплеснула руками Эльжбета, стараясь скрыть радость в голосе. — Ах, извини, пожалуйста! Должно быть, эти твои брюки такие невезучие, вечно на них что-то проливается. Никогда больше не надевай их. Переоденься, у тебя ведь есть какие-нибудь другие?
— Есть, — уныло отозвался несчастный Клепа, рассматривая вконец испорченные штаны. — Дома.
Кристина подняла бутылку, которая не свалилась со стола, а лишь опрокинулась, все ещё поливая одежду гостя рафинированным подсолнечным маслом. Гость, похоже, от таких превратностей судьбы совершенно обалдел, позволяя растительному маслу беспрепятственно течь. Эльжбета заботливо подлила своей жертве вина. Карпинский тоже подставил бокал, в глубине души сочувствуя невезучему жулику.
— Ну что ты так расстраиваешься, — принялся он утешать шурина — Ты ведь на машине, можешь и в таких ехать, никто не увидит. А в твоём Щецине наверняка тоже есть химчистка. Впрочем, может, и в самом деле не стоит их больше носить, вечно с ними что-то случается.
Удручённый Клепа отрешённо прихлёбывал вино, закусывая клубникой без сливок, и раздумывал, что делать.
— Тогда, пожалуй, в ночь и поеду, — решил он. — Ночью никто не заметит пятна, когда заправляться буду. И вы правы, больше я в эти брюки ни ногой, рискованно…
Никогда ещё в этом доме шурину так рьяно не помогали двинуться в путь Масло на брюках промокнули туалетной бумагой, не пожалев ещё и салфеток. Бритвенные принадлежности гостя были услужливо принесены из ванной, саквояж упакован. Полностью Клепа пришёл в себя уже за пределами Варшавы, в машине, уносившей его на север.
Кристина призналась:
— Мне даже жаль стало этого бедолагу, ведь на сей раз от него нам сплошная польза. Однако выдержать его ещё один день — это уж слишком. Успел он в этот раз что-нибудь стибрить?
— Да ничего особенного, только большую филателистическую лупу, — успокоила её Эльжбета. — Но я вовремя заметила и ухитрилась вытащить её из саквояжа.
— Может, не стоило уж так сурово с ним обходиться? — мягко упрекнул их Хенрик. — Даже я понимаю — он принёс ценные сведения, так столь ли уж необходимо было обливать его маслом?
— Хенек, ты же сам видел — красного вина недостаточно. А он скоро все из дома вынесет. Пришлось прибегнуть к радикальному средству, чтобы от него избавиться, ведь при нем мы даже поговорить свободно не могли бы. А теперь — пожалуйста. Запросто можем посовещаться, как лучше воспользоваться его сведениями. Эля, там ещё осталось вино?
— Значит, так, мегера на работе, детки в доме одни, нас они впустят, — радостно рассуждала оживившаяся Эльжбета, наливая отцу и Кристине вина. — И мне кажется, идти надо обязательно двоим. Кто-то с детьми посидит, а кто-то дом обыщет. За один раз не управиться…
— И принести деткам что-нибудь вкусненькое, такое, что им редко достаётся, пирожное, мороженое, шоколад… Понимаете, чтобы они в своих же интересах не проболтались мамуле. Надо им это ненавязчиво посоветовать.
— И ещё неплохо прихватить с собой Тадика. В конце концов, посетить сестру и брата сам Бог велел.
— Но сначала пойдёшь с отцом в такое время, чтобы мегеру застать дома. Извиняться пойдёте и о портфеле скажете — нашёлся. Нет, не так. , или так?
— Выбери же что-нибудь одно.
— Нет, можно сразу и другое. Пойдёте, когда она ещё будет на работе, и дождётесь её возвращения, чтобы извиниться и обрадовать доброй вестью. Пришли, её нет, ждёте, причина уважительная. А все остальное уже в рамках дружеского общения, по обстоятельствам.
Оживлённая дискуссия, в ходе которой всплывали счастливые находки и были разработаны до мелочей возможные варианты дружеского визита, затянулась далеко за полночь.
Закупив для начала мороженое и халву, Эльжбета с отцом отправились выполнять боевое задание. Часы работы Хлюпихи девушка хорошо помнила, дома были одни дети, и они сразу же впустили знакомых людей. При виде приношений у них глаза и зубы разгорелись.
На стол опять был выставлен отвратительный сок, однако наученные кислым опытом гости сразу же попросили минеральной воды его разбавить. Агата и Стась увлечённо занялись приношениями, и тут выяснилось, что халву они видят первый раз в жизни.
— Ах, Езус-Мария! — не очень искренне встревожилась Эльжбета. — Так, может, ваша мама запрещает вам есть халву? И мы поступили неосмотрительно, купив её?
— Очень даже осмотрительно, — возразил Стась без тени раскаяния. — Ты правильно сделала. Всегда бы так!
— Мама не покупает нам такие вещи из экономии, — вежливо пояснила его сестра, — а не потому, что нам вредно. Но на всякий случай лучше съесть её до возвращения мамули. И вы ей тоже не говорите. Надо же соображать. Замётано?
— За.., за.., соображаем! — заверил Карпинский. — И не скажем.
Пир был в полном разгаре, когда Эльжбета выразила желание посетить туалет. И тут случилась ужасная вещь.
Вместе с гостьей поднялась Агатка. И отправилась с ней к туалету, прихватив вазочку с мороженым. Вот так, не отрываясь ни на секунду от лакомства, девчонка одновременно умудрялась не спускать глаз с гостьи. Ну, не совсем, в ванную та вошла все-таки одна, зато по пути не имела возможности никуда заглянуть. А когда вышла из ванной после весьма продолжительного времени, настырная девчонка была на посту. И они бок о бок вернулись к мужчинам.
Второе посещение туалета закончилось так же, с той лишь разницей, что теперь Агатка держала двумя пальцами кусок халвы, подставив лодочкой ладонь, чтобы не ронять крошки. Рассчитывая на жадность девчонки, которая, проглотив этот кусок, непременно вернётся в столовую за следующей порцией — как бы братец там всего не слопал, — Эльжбета подзадержалась в ванной. И напрасно — Агатка испытание выдержала, пост не покинула. Облизывала пальцы и ждала терпеливо.
Эх, не могла знать Эльжбета о том, что сызмальства вдалбливала пани Богуся своим детям основополагающий жизненный принцип: ни на миг нельзя гостя оставлять одного, неизвестно, что ему придёт в голову. И следовать этому правилу необходимо всегда и везде, а особенно в отсутствие матери. Стась ещё время от времени позволял себе из лени пренебречь материнским наказом, Агатка же была девочкой послушной, а главное — точной копией своей матери и выполняла такое требование даже с удовольствием. И самой было интересно, и человеку неприятно. И хотя не ожидала от знакомой с раннего детства Эльжбеты чего-либо недозволенного, долгом своим не пренебрегла.
А у Эльжбеты опустились руки. Летел к черту весь их план, разработанный до мельчайших деталей. Как ещё можно тогда осмотреть дом Хлюпов? Им бы способности Клепы, который свободно рыщет по всему их дому, хоть хозяева глаз с родственника не спускают, зная его воровскую натуру. Не удастся ли его как-то приспособить для своих целей?
Карпинскому же, наоборот, повезло. Оставшись за столом со Стасем, он совершенно случайно заговорил о рыбной ловле. Мальчик оказался большим энтузиастом этого дела и не только охотно подхватил тему, но и сам вызвался показать гостю кое-что из рыбацкого инвентаря.
— Да пошли прямо сейчас! — вскочил было он с места, но спохватился:
— Только пусть сначала они вернутся.
Эти слова услышала Эльжбета, возвращающаяся из своего неудачного похода в туалет, и они ей о многом сказали. Воспитанная на детективах, девушка сопоставила факты, сделала из них правильные выводы и даже наметила кое-какие возможности выхода из тупиковой ситуации.
В этом доме принято следить за гостями, ни на секунду не оставлять одних. Когда нет хозяйки, задачу выполняют дети. А если бы их было больше? Скажем, трое. И каждому срочно понадобилось в туалет. А сколько туалетов в доме? Минутку, надо вспомнить. Ванных комнат две, душевая одна, при ней умывалка и унитаз, ещё умывалка при кухне, одинокий унитаз один. Кажется, все. Двум детям с тремя гостями не справиться, значит, надо кого-то ещё привести. Не Клепу же, он непременно что-нибудь слямзит, детям за ним не уследить. Кристина исключается, её Богуся на дух не выносит. Кого же? Так и не придумала ничего путного. Вернулась пани Богуслава, пришлось раздумья отложить и приступить к действиям.
Подарки, оказывается, предусмотрительные гости принесли не только для детей. Теперь на свет появилась огромная бутыль дорогого французского вина, украшенная золотой лентой, и изысканные пирожные с творогом, домашней работы. Ну, не очень домашней, их испекла дружественная соседка, но все равно не покупные. Прежде чем ошарашенная наличием чёртовых гостей и уже наливающаяся бешенством Богуся успела раскрыть рот, Хенрик Карпинский взялся за дело.
— Уж мы и не знаем, как Богусю умилостивить! — лучезарно улыбаясь, вскричал он, памятуя наставления Кристины. — Ручки целуем! Колени преклоняем! Могу и люк на чердак починить! Нет, слов не хватает!
И он действительно преклонил колено, вручая драгоценное вино хозяйке. Стась и Агата остолбенели, глядя на неожиданную сцену огромными, с блюдце, глазами.
— Это что ещё за новости? — просипела Богуся, теряя от изумления голос. — Это что за штучки Хенек себе позволяет?
Но Хенрика уже несло, вдохновение в нем клокотало.
— Это не штучки, очаровательная Богуся, это я прошу у вас прощения! Как я мог подобные вещи в прошлый раз плести и ещё дочь родную впутывать в скандал, который мы здесь устроили, — сам понять не могу. Сущий бред, голова просто кругом идёт!
Любопытство начало в хозяйке вытеснять раздражение, и она перевела угрюмый взгляд с отца на дочь.
— Что твой папаша чушь несёт, я и так вижу. Он у тебя явно не в себе, и впрямь бредит. Видно, с головкой до сих пор не все в порядке. Может, ты скажешь, в чем дело?
Карпинский так разошёлся, что и впрямь готов был поклоны класть и бить головой о пол, да, к счастью, мешала тяжёлая бутыль. Хотел было её отставить, чтобы поубедительнее сыграть раскаяние, но тут дочь поспешила вмешаться.
— И ничего удивительного, проше пани, с ним чуть припадок не сделался, конвульсии начались, когда нашёлся портфель, а мы пани смертельно оскорбили и утверждали, что портфель находится непременно в этом доме. А ведь ничего подобного, и вы правильно тогда на нас разгневались, портфель нашёлся в другом месте, а мы чувствуем себя последними негодяями и не знаем, как вымолить у вас прощение. Умоляю пани, простите нас, Христа ради простите!
Из разыгранного представления до хозяйки дошла всего одна вещь, но потрясла её до глубины души.
— Это как же… Нашёлся?!
— Нашёлся.
— И с деньгами?
— С деньгами.
— А где же он был?
Недаром Карпинские накануне засиделись до поздней ночи, данный сюжет разработали до мельчайших нюансов.
— А у папочки на работе. В картонной коробке из-под принтера вместе с документами на принтер, инструкцией, какими-то запасными деталями, проводом и ещё чем-то. Только поэтому не выбросили, ведь отец так долго на работу не ходил. Просто чудо, никто и не притронулся! А отец вышел на работу, полез за инструкцией — и на тебе, портфельчик! Сам не помнит, как его туда сунул. Вы уж извините, у него с головой и в самом деле не все ладно.
Богуся явно была ошеломлена. Новость потрясающая, как её воспринять? Отыскали они свою паршивую собственность, а ей, Богусе, никакого проку от этого не будет. Дурак Северин, что не взял портфель для сохранности, теперь вот кусай локти. И на кой черт она перевернула все в алькове, разыскивая портфель? Наработалась как ишак, а все из-за них, из-за этих вот Карпинских, наплели с три короба… Пускай теперь хотя бы люк починят, все какая-никакая от них польза, тем более что бедный Северин наверняка из-за дружка своего непутёвого помер, так теперь его святая обязанность заменить покойного хотя бы в этом…
Все эти соображения хаотично клубились в голове хозяйки, а дурак Карпинский так и стоял перед нею коленопреклонённый, мешая пройти. Пытаясь разобраться с мыслями, Богуся чисто автоматически вынула тяжеленную бутыль из рук гостя и жестом призвала его подняться с коленей. Что Карпинский и поспешил сделать, так как колено совсем одеревенело. Ожила и Эльжбета, до сих пор стоявшая в полупоклоне, образуя с отцом единую скульптурную группу. Ожила и протянула хозяйке поднос с приношениями, словно патриарх или какой архиепископ, протягивающий монарху бархатную подушку с короной. Поднос вполне стоил подушки — блестящий, зелёный в красные розочки. Кристина, знавшая вкусы пани Богуславы, не могла найти ничего омерзительнее. На подносе горкой лежали пирожные домашней работы, прикрытые целлофаном.
— Клёвый закусон! — вырвалось у Стася.
— Собственноручно, — выдохнула Эльжбета, — специально для пани.
Судя по всему, Карпинский с дочерью вошли во вкус, с удовольствием разыгрывая представление. Карпинский проникновенно воскликнул:
— Можно ли надеяться, что вы, Богуся, великодушно простили нас?
Хорошо у него получилось! Дочь пожалела, что нет зрителей, кроме детей. Спектакль вышел на славу. Если проклятая Богуся не пожелает их простить, будут приходить сюда с отцом, прихватывая зрителей, до тех пор, пока не подействует. Оказывается, очень приятная вещь — творческое удовлетворение.
Хозяйка, однако, была полностью умаслена. Правда, она так и не поняла, за что перед ней извиняются, ведь её распирало не какое-то мифическое нанесённое ей оскорбление, а самая обычная алчность. Поверив в наличие бесценного портфельчика в своём доме, она решила во что бы то ни стало его отыскать, даже кое-где пошарила, а тут такое разочарование! Ну ладно, раз уж так извиняются — что теперь поделать? Хорошо хоть, что пришли и сообщили о находке, не то продолжала бы перерывать дом, как дура. Интересно, сколько же денег оказалось в портфеле?
Наконец, со вниманием осмотрев бутылку, пирожные и подносик, хозяйка совсем размякла и милостиво кивнула гостям. Пройдя в комнату, она поставила бутылку на стол и решила угостить пришельцев оставшимися от вчерашнего обеда варениками, напрочь забыв о необходимости тщательно скрывать рецептуру их начинки.
— Ладно, ладно, будет вам.., чего уж мне прощать? Эльжуня поможет мне принести рюмки, попробуем винца. Ничего я из ваших слов не поняла, но, думаю, вы за столом все объясните. А если Хенек и в самом деле сделает новый люк на чердак, это будет только справедливо.
Вскоре стол был накрыт, принесены поджаренные вчерашние вареники. Не очень-то привлекательные на вид, они не вызвали восторга гостей, попробовали их из вежливости, чтобы хозяйку не обидеть. Вареники оказались потрясающе вкусными. В чем, в чем а уж в кулинарном таланте Богусе не откажешь. Эльжбета тщетно пыталась угадать, что за фарш в них. Немного мяса, больше каши. А вот какая каша? Нет, не понять. И не понять также, как эта кошмарная и беспросветно глупая баба умеет так гениально готовить.
Не разбиравшаяся во французских винах пани Богуслава зато высоко оценила внешние данные бутылки, смутно сознавая, что оказанные ей, Богусе, почёт и уважение следует увенчать таким вот прекрасным вином. Лично она предпочла бы какое-нибудь сладенькое, но слышала — выдержанные вина благороднее, так уж пусть, тем более что дармовое. И закуска имеется — пирожные с творогом, попробуем, попробуем… А вот подносик прелесть, ничего не скажешь.
Безошибочно расшифровывая мысли и чувства хозяйки, Эльжбета порадовалась, какой все-таки хитроумный план они провернули. Молодец Кристина! И люк на чердак придётся починить, вот только отцу такого ни в жизнь не сделать. Может, Тадика привлечь?
Усевшись за стол, Богуся первым делом поинтересовалась :
— Так сколько же денег оказалось у Хенека в портфеле?
— Сто пятьдесят миллионов, — вздохнул Карпинский.
Именно такую сумму решили назвать Хлюпихе. Достаточно высокую — а то из-за чего весь сыр-бор затеяли? — и в то же время не слишком большую, чтобы алчную Хлюпиху кондрашка не хватил.
Правильно рассчитали, хозяйка была достаточно потрясена.
— Святой Антоний! В злотых или в долларах?
— В долларах.
— Так это просто чудо Господне, что Хенек нашёл свои денежки.., то есть чудо, что их никто так и не украл.
— Но ведь никто не знал, — вроде бы оправдывался Хенрик.
Эльжбета поспешила вмешаться.
— А отец так и не вспомнил, — тоже вздохнула она. — И если бы случайно не нашёл, наверняка бы мы до сих пор их искали.
— Да, вспомнил, только когда увидел, — подтвердил Карпинский. — А так в голове лишь встреча с Северином. Думаю, он и посоветовал мне спрятать портфель на работе.
«Если так, покойник был действительно глуп, царство ему небесное», — подумала безутешная вдова.
И тут Карпинский сам по себе, без всяких подсказок со стороны своих девушек и предварительно разработанных планов, высказал вдруг гениальную мысль.
— Удивляюсь я, — совершено искренне произнёс он, — как это вы, милая Богуся, на какой-то работе силы свои драгоценные тратите, в то время когда в вас такой талант пропадает! Вам бы, Богусенька, быть шеф-поваром в каком-нибудь… что я говорю, не в каком-нибудь, а в лучшем варшавском ресторане! В лучшем ресторане мира! Ведь готовите вы — пальчики оближешь. Ничего вкуснее мне в жизни не доводилось есть.
Доброе слово и кошке приятно, Хлюпиха была польщена, но отреагировала в свойственном ей духе:
— Не хватало ещё для чужих горбатиться! К тому же если помногу готовить, за всеми не уследишь, наверняка станут жульничать, люди ведь они такие… Нет уж, я лучше только для семьи и сама на всем сэкономлю.
— Жаль, — упорствовал Хенрик, — жаль мне тех людей, которые вашей стряпни не попробуют.
— Тоже мне общественник нашёлся, из-за людей чужих переживает! — усмехнулась Хлюпиха. — Чтобы я невесть ради кого голову ломала, как бы повкуснее да подешевле.., не дождётесь. Да вы ешьте, ешьте, раз нравится.
Дети сидели смирно, объевшись халвой и мороженым, все ещё переживая необычный спектакль, который разыграли гости, и ожидая — а не отколют ли те ещё какой номер? От вареников предусмотрительно не отказались, чтобы мать чего не заподозрила, но особенно не налегали. И оба радовались, что гости пожирают их в таком количестве. Вареники, конечно, вкусные, ничего не скажешь, но когда приходится их есть три дня подряд, да ещё после небывалого лакомства…
Помолчали. Заговорила хозяйка, придерживаясь интересующей её темы:
— Вот что у меня в голове не укладывается, почему это Хенек свой бизнес бог знает с кем проворачивал, а не с Северином? Почему, интересно?
Карпинский уже достаточно освоился в новом для него мире, так что сумел ответить должным образом.
— Так ведь не я был инициатором, да вы, Богуся, сами знаете, я не деловой, в общем, человек. Все мой напарник. Так что правильней было бы сказать — не я с ним проворачивал, а он со мной. Вот он — голова!
— И заработал, видать, побольше, чем вы, Хенек?
— О, наверняка раза в два побольше.
— А точнее не знаете?
— К сожалению. Точную цифру назвать не могу, но уж раза в два — несомненно.
— Значит, триста миллионов, — быстренько подсчитала пани Богуслава, и в её голосе послышались какие-то подозрительно свистящие звуки. — С избытком хватило бы на троих…
Гости встревожились — Карпинский слегка, его дочь посильнее. Уж она-то не сомневалась, что столь внушительная сумма долго не даст покоя Хлюпихе. Надо немедленно переключить её внимание на что-то другое, тоже желательно денежное и очень выгодное.
— А вот если бы пани принимала заказы на организацию торжеств… — мечтательно произнесла девушка. — Знаете, всякие там свадьбы, приёмы, юбилеи. Конечно, в вашем распоряжении были бы помощники, а вы, пани Богуслава, только бы распоряжались да главные вопросы решали — меню, рецепты, общее руководство… За это можно такие деньги огрести!
Мегера чуть было не разразилась гневными и язвительными нападками на эту соплячку, которая суёт нос не в своё дело, но последнее замечание заставило воздержаться.
— Это как? — потребовала она разъяснений.
— Да очень просто, тот же шеф-повар, только не на службе, а сам себе хозяин, — охотно пояснила Эльжбета. — Ничего не надо делать, только командовать. Люди ведь они какие? — незаметно передразнила она хозяйку. — Своим умом ничего придумать не могут, а хотят организовать нечто особенное. На приёмах этих подают одно и то же, вдобавок уходит прорва денег, а все равно невкусно. Главное, стандартно. А пани… А пани готовит оригинально и необычно, такого нигде не встретишь, вот и отец то же говорит. Зато уж организаторы теперешних приёмов получают просто бешеные деньги, сами знаете, для наших новых богачей стало очень престижным выбрасывать деньги на всякие мероприятия, рекламу себе на них делают. К тому же…
Зарапортовавшись, девушка чуть не брякнула, что хозяйка дома готовит не только вкусно, но и дёшево, да вовремя спохватилась. Ещё обидится. И закончила фразу не так, как собиралась.
— К тому же получить известность для пани — плёвое дело. Достаточно один раз устроить кому-нибудь приём по своему вкусу, и слава о вас пойдёт по всей стране. И на расходах можно совсем не экономить, ведь платит наниматель. Пусть продукты обойдутся в баснословные суммы…
— Что?! — вспыхнула хозяйка. — Как только у тебя, Эля, язык повернулся такие слова говорить! «Баснословные суммы»! Да за бешеные деньги каждый дурак сумеет вкусно приготовить. А ты приготовь вкусно и дёшево! Сорить деньгами большого ума не требуется. И Богуся, надувшись, замолчала. Ну и баба, никак на неё не угодишь, даже не знаешь, какой линии придерживаться. Однако надо исправлять содеянное. И девушка отважно ринулась в атаку.
— То есть как? — вскричала она. — Не хотите ли вы сказать, что все эти вкуснючие вещи, которыми меня угощали в этом доме, что все эти восхитительные блюда обходятся вам недорого?!
Недоверие в голосе Эльжбеты было вершиной притворства и прозвучало так естественно, что даже Карпинский восхищённо уставился на дочку. В голове мелькнуло словечко «лицемерие», недавно почерпнутое из энциклопедии, так вот теперь это абстрактное понятие обрело плоть и кровь. Надо же, перед ним классический пример лицемерия в прекрасном исполнении. Какая способная у него дочка. Молодец девочка!
А пани Богуслава вся так и раздулась от триумфальной гордости.
— Да никак ты мне не веришь, Эльжбетка? Ну конечно же, все, что ты пробовала в моем доме, приготовлено из самых дешёвых продуктов. Интересно, откуда бы я брала деньги на дорогие? Да и люблю я готовить именно дешёвые блюда. Бросить на сковороду кусок вырезки или накромсать ломти ветчины для бутербродов — тоже мне работа, ни уму ни сердцу, не говоря уже о кошельке.
— Ветчина! — оживилась Эльжбета, и теперь уже в её голосе не было и тени притворства. — Я очень хорошо запомнила, подумать только, ведь прошло не меньше трех лет… Тогда вы угостили нас с отцом чем-то страшно вкусным, и в нем была ветчина, нарезанная малюсенькими кубиками! Даже сейчас слюнки потекли. Потом я несколько раз пыталась дома приготовить нечто подобное, да куда там! Ничего похожего. Так если пани станет приёмы устраивать не только вкусные, оригинальные, но ещё и дешёвые, отбою от клиентов не будет. Очереди станут к вам занимать.
Кажется, идея начинала хозяйке нравиться. Что ж, если время от времени выйти в люди, покрасоваться, покомандовать, да ещё и заработать на этом… Почему бы и нет? Кто знает, может, она и решится. Вот только откуда взять клиентов? Разве что поможет эта девица. Не такая уж она безмозглая, какой казалась поначалу.
Золотоносный бизнес Карпинского был забыт, разговор шёл «исключительно о способах приготовления пищи и роскошных приёмах, на которых бывала то сама Эльжбета, то её друзья-приятели. Оказывается, у Эльжбеты множество высокопоставленных знакомых, которые то и дело ходят на всякие презентации да фуршеты. Какое, представьте, свинство там подают, сказать страшно! А если случайно что и окажется съедобным, так уж будьте уверены — обошлось в немыслимые суммы. Особенно обидно гостям тех приёмов, за вход на которые приходится ещё и деньги платить. Вот один раз затеяли голубцы, решили польским блюдом удивить иностранцев. Так эти голубцы были нафаршированы не иначе как бриллиантами, судя по цене, зато уж вкус — только выплюнуть. Говорят, в русском посольстве подавали салат с фасолью, из экономии наверное, блюдо недорогое, но совершенно несъедобное. А вот в китайском на одном из приёмов и вовсе ничего нельзя было в рот взять, гадость ужасная, так гости с голоду все перепились…
Кристина присела рядом, притворяясь чрезвычайно заинтересованной его рассуждениями и подливая вина в бокал. Карпинский с любопытством наблюдал за ними. Он ещё не разгадал макиавеллиевской хитрости своих девушек, но чувствовал — они что-то задумали.
— А мясного ничего не найдётся? — спохватился Клепа.
— Пипусь слопал, — информировала Эльжбета, — сегодня мы вегетарианцы. Да ты пей, пей, красное вино полезное — И отстирывается хорошо, — похвастался Клепа. — Вот, глядите, и следа не осталось. К тому же хочется запить ту кислую гадость, которой меня потчевали у пани Хлюповой, аж морду на сторону свело.
— Его пьют пополам с водой, — в свою очередь наставительно заметил Карпинский.
— Правда? — удивился шурин. — А мне и в голову не пришло. И детям не пришло. Хотя, кто знает, может, дети как раз любят такие вещи.
— Видишь же, у него бокал опять пуст, — упрекнула Кристина девушку.
Бутылка с вином стояла перед Кристиной, но Эльжбета послушно рванулась к ней и при этом неловко задела бутылку с маслом, которая, естественно, опрокинулась, основательно залив только что вычищенные брюки, а заодно и рубашку.
— О.., мать! — вырвалось у гостя.
— Ах, что я наделала! — всплеснула руками Эльжбета, стараясь скрыть радость в голосе. — Ах, извини, пожалуйста! Должно быть, эти твои брюки такие невезучие, вечно на них что-то проливается. Никогда больше не надевай их. Переоденься, у тебя ведь есть какие-нибудь другие?
— Есть, — уныло отозвался несчастный Клепа, рассматривая вконец испорченные штаны. — Дома.
Кристина подняла бутылку, которая не свалилась со стола, а лишь опрокинулась, все ещё поливая одежду гостя рафинированным подсолнечным маслом. Гость, похоже, от таких превратностей судьбы совершенно обалдел, позволяя растительному маслу беспрепятственно течь. Эльжбета заботливо подлила своей жертве вина. Карпинский тоже подставил бокал, в глубине души сочувствуя невезучему жулику.
— Ну что ты так расстраиваешься, — принялся он утешать шурина — Ты ведь на машине, можешь и в таких ехать, никто не увидит. А в твоём Щецине наверняка тоже есть химчистка. Впрочем, может, и в самом деле не стоит их больше носить, вечно с ними что-то случается.
Удручённый Клепа отрешённо прихлёбывал вино, закусывая клубникой без сливок, и раздумывал, что делать.
— Тогда, пожалуй, в ночь и поеду, — решил он. — Ночью никто не заметит пятна, когда заправляться буду. И вы правы, больше я в эти брюки ни ногой, рискованно…
Никогда ещё в этом доме шурину так рьяно не помогали двинуться в путь Масло на брюках промокнули туалетной бумагой, не пожалев ещё и салфеток. Бритвенные принадлежности гостя были услужливо принесены из ванной, саквояж упакован. Полностью Клепа пришёл в себя уже за пределами Варшавы, в машине, уносившей его на север.
Кристина призналась:
— Мне даже жаль стало этого бедолагу, ведь на сей раз от него нам сплошная польза. Однако выдержать его ещё один день — это уж слишком. Успел он в этот раз что-нибудь стибрить?
— Да ничего особенного, только большую филателистическую лупу, — успокоила её Эльжбета. — Но я вовремя заметила и ухитрилась вытащить её из саквояжа.
— Может, не стоило уж так сурово с ним обходиться? — мягко упрекнул их Хенрик. — Даже я понимаю — он принёс ценные сведения, так столь ли уж необходимо было обливать его маслом?
— Хенек, ты же сам видел — красного вина недостаточно. А он скоро все из дома вынесет. Пришлось прибегнуть к радикальному средству, чтобы от него избавиться, ведь при нем мы даже поговорить свободно не могли бы. А теперь — пожалуйста. Запросто можем посовещаться, как лучше воспользоваться его сведениями. Эля, там ещё осталось вино?
— Значит, так, мегера на работе, детки в доме одни, нас они впустят, — радостно рассуждала оживившаяся Эльжбета, наливая отцу и Кристине вина. — И мне кажется, идти надо обязательно двоим. Кто-то с детьми посидит, а кто-то дом обыщет. За один раз не управиться…
— И принести деткам что-нибудь вкусненькое, такое, что им редко достаётся, пирожное, мороженое, шоколад… Понимаете, чтобы они в своих же интересах не проболтались мамуле. Надо им это ненавязчиво посоветовать.
— И ещё неплохо прихватить с собой Тадика. В конце концов, посетить сестру и брата сам Бог велел.
— Но сначала пойдёшь с отцом в такое время, чтобы мегеру застать дома. Извиняться пойдёте и о портфеле скажете — нашёлся. Нет, не так. , или так?
— Выбери же что-нибудь одно.
— Нет, можно сразу и другое. Пойдёте, когда она ещё будет на работе, и дождётесь её возвращения, чтобы извиниться и обрадовать доброй вестью. Пришли, её нет, ждёте, причина уважительная. А все остальное уже в рамках дружеского общения, по обстоятельствам.
Оживлённая дискуссия, в ходе которой всплывали счастливые находки и были разработаны до мелочей возможные варианты дружеского визита, затянулась далеко за полночь.
* * *
Уже первая попытка тепло пообщаться убедительно показала, сколь много препятствий встаёт на пути осуществления хитроумного плана.Закупив для начала мороженое и халву, Эльжбета с отцом отправились выполнять боевое задание. Часы работы Хлюпихи девушка хорошо помнила, дома были одни дети, и они сразу же впустили знакомых людей. При виде приношений у них глаза и зубы разгорелись.
На стол опять был выставлен отвратительный сок, однако наученные кислым опытом гости сразу же попросили минеральной воды его разбавить. Агата и Стась увлечённо занялись приношениями, и тут выяснилось, что халву они видят первый раз в жизни.
— Ах, Езус-Мария! — не очень искренне встревожилась Эльжбета. — Так, может, ваша мама запрещает вам есть халву? И мы поступили неосмотрительно, купив её?
— Очень даже осмотрительно, — возразил Стась без тени раскаяния. — Ты правильно сделала. Всегда бы так!
— Мама не покупает нам такие вещи из экономии, — вежливо пояснила его сестра, — а не потому, что нам вредно. Но на всякий случай лучше съесть её до возвращения мамули. И вы ей тоже не говорите. Надо же соображать. Замётано?
— За.., за.., соображаем! — заверил Карпинский. — И не скажем.
Пир был в полном разгаре, когда Эльжбета выразила желание посетить туалет. И тут случилась ужасная вещь.
Вместе с гостьей поднялась Агатка. И отправилась с ней к туалету, прихватив вазочку с мороженым. Вот так, не отрываясь ни на секунду от лакомства, девчонка одновременно умудрялась не спускать глаз с гостьи. Ну, не совсем, в ванную та вошла все-таки одна, зато по пути не имела возможности никуда заглянуть. А когда вышла из ванной после весьма продолжительного времени, настырная девчонка была на посту. И они бок о бок вернулись к мужчинам.
Второе посещение туалета закончилось так же, с той лишь разницей, что теперь Агатка держала двумя пальцами кусок халвы, подставив лодочкой ладонь, чтобы не ронять крошки. Рассчитывая на жадность девчонки, которая, проглотив этот кусок, непременно вернётся в столовую за следующей порцией — как бы братец там всего не слопал, — Эльжбета подзадержалась в ванной. И напрасно — Агатка испытание выдержала, пост не покинула. Облизывала пальцы и ждала терпеливо.
Эх, не могла знать Эльжбета о том, что сызмальства вдалбливала пани Богуся своим детям основополагающий жизненный принцип: ни на миг нельзя гостя оставлять одного, неизвестно, что ему придёт в голову. И следовать этому правилу необходимо всегда и везде, а особенно в отсутствие матери. Стась ещё время от времени позволял себе из лени пренебречь материнским наказом, Агатка же была девочкой послушной, а главное — точной копией своей матери и выполняла такое требование даже с удовольствием. И самой было интересно, и человеку неприятно. И хотя не ожидала от знакомой с раннего детства Эльжбеты чего-либо недозволенного, долгом своим не пренебрегла.
А у Эльжбеты опустились руки. Летел к черту весь их план, разработанный до мельчайших деталей. Как ещё можно тогда осмотреть дом Хлюпов? Им бы способности Клепы, который свободно рыщет по всему их дому, хоть хозяева глаз с родственника не спускают, зная его воровскую натуру. Не удастся ли его как-то приспособить для своих целей?
Карпинскому же, наоборот, повезло. Оставшись за столом со Стасем, он совершенно случайно заговорил о рыбной ловле. Мальчик оказался большим энтузиастом этого дела и не только охотно подхватил тему, но и сам вызвался показать гостю кое-что из рыбацкого инвентаря.
— Да пошли прямо сейчас! — вскочил было он с места, но спохватился:
— Только пусть сначала они вернутся.
Эти слова услышала Эльжбета, возвращающаяся из своего неудачного похода в туалет, и они ей о многом сказали. Воспитанная на детективах, девушка сопоставила факты, сделала из них правильные выводы и даже наметила кое-какие возможности выхода из тупиковой ситуации.
В этом доме принято следить за гостями, ни на секунду не оставлять одних. Когда нет хозяйки, задачу выполняют дети. А если бы их было больше? Скажем, трое. И каждому срочно понадобилось в туалет. А сколько туалетов в доме? Минутку, надо вспомнить. Ванных комнат две, душевая одна, при ней умывалка и унитаз, ещё умывалка при кухне, одинокий унитаз один. Кажется, все. Двум детям с тремя гостями не справиться, значит, надо кого-то ещё привести. Не Клепу же, он непременно что-нибудь слямзит, детям за ним не уследить. Кристина исключается, её Богуся на дух не выносит. Кого же? Так и не придумала ничего путного. Вернулась пани Богуслава, пришлось раздумья отложить и приступить к действиям.
Подарки, оказывается, предусмотрительные гости принесли не только для детей. Теперь на свет появилась огромная бутыль дорогого французского вина, украшенная золотой лентой, и изысканные пирожные с творогом, домашней работы. Ну, не очень домашней, их испекла дружественная соседка, но все равно не покупные. Прежде чем ошарашенная наличием чёртовых гостей и уже наливающаяся бешенством Богуся успела раскрыть рот, Хенрик Карпинский взялся за дело.
— Уж мы и не знаем, как Богусю умилостивить! — лучезарно улыбаясь, вскричал он, памятуя наставления Кристины. — Ручки целуем! Колени преклоняем! Могу и люк на чердак починить! Нет, слов не хватает!
И он действительно преклонил колено, вручая драгоценное вино хозяйке. Стась и Агата остолбенели, глядя на неожиданную сцену огромными, с блюдце, глазами.
— Это что ещё за новости? — просипела Богуся, теряя от изумления голос. — Это что за штучки Хенек себе позволяет?
Но Хенрика уже несло, вдохновение в нем клокотало.
— Это не штучки, очаровательная Богуся, это я прошу у вас прощения! Как я мог подобные вещи в прошлый раз плести и ещё дочь родную впутывать в скандал, который мы здесь устроили, — сам понять не могу. Сущий бред, голова просто кругом идёт!
Любопытство начало в хозяйке вытеснять раздражение, и она перевела угрюмый взгляд с отца на дочь.
— Что твой папаша чушь несёт, я и так вижу. Он у тебя явно не в себе, и впрямь бредит. Видно, с головкой до сих пор не все в порядке. Может, ты скажешь, в чем дело?
Карпинский так разошёлся, что и впрямь готов был поклоны класть и бить головой о пол, да, к счастью, мешала тяжёлая бутыль. Хотел было её отставить, чтобы поубедительнее сыграть раскаяние, но тут дочь поспешила вмешаться.
— И ничего удивительного, проше пани, с ним чуть припадок не сделался, конвульсии начались, когда нашёлся портфель, а мы пани смертельно оскорбили и утверждали, что портфель находится непременно в этом доме. А ведь ничего подобного, и вы правильно тогда на нас разгневались, портфель нашёлся в другом месте, а мы чувствуем себя последними негодяями и не знаем, как вымолить у вас прощение. Умоляю пани, простите нас, Христа ради простите!
Из разыгранного представления до хозяйки дошла всего одна вещь, но потрясла её до глубины души.
— Это как же… Нашёлся?!
— Нашёлся.
— И с деньгами?
— С деньгами.
— А где же он был?
Недаром Карпинские накануне засиделись до поздней ночи, данный сюжет разработали до мельчайших нюансов.
— А у папочки на работе. В картонной коробке из-под принтера вместе с документами на принтер, инструкцией, какими-то запасными деталями, проводом и ещё чем-то. Только поэтому не выбросили, ведь отец так долго на работу не ходил. Просто чудо, никто и не притронулся! А отец вышел на работу, полез за инструкцией — и на тебе, портфельчик! Сам не помнит, как его туда сунул. Вы уж извините, у него с головой и в самом деле не все ладно.
Богуся явно была ошеломлена. Новость потрясающая, как её воспринять? Отыскали они свою паршивую собственность, а ей, Богусе, никакого проку от этого не будет. Дурак Северин, что не взял портфель для сохранности, теперь вот кусай локти. И на кой черт она перевернула все в алькове, разыскивая портфель? Наработалась как ишак, а все из-за них, из-за этих вот Карпинских, наплели с три короба… Пускай теперь хотя бы люк починят, все какая-никакая от них польза, тем более что бедный Северин наверняка из-за дружка своего непутёвого помер, так теперь его святая обязанность заменить покойного хотя бы в этом…
Все эти соображения хаотично клубились в голове хозяйки, а дурак Карпинский так и стоял перед нею коленопреклонённый, мешая пройти. Пытаясь разобраться с мыслями, Богуся чисто автоматически вынула тяжеленную бутыль из рук гостя и жестом призвала его подняться с коленей. Что Карпинский и поспешил сделать, так как колено совсем одеревенело. Ожила и Эльжбета, до сих пор стоявшая в полупоклоне, образуя с отцом единую скульптурную группу. Ожила и протянула хозяйке поднос с приношениями, словно патриарх или какой архиепископ, протягивающий монарху бархатную подушку с короной. Поднос вполне стоил подушки — блестящий, зелёный в красные розочки. Кристина, знавшая вкусы пани Богуславы, не могла найти ничего омерзительнее. На подносе горкой лежали пирожные домашней работы, прикрытые целлофаном.
— Клёвый закусон! — вырвалось у Стася.
— Собственноручно, — выдохнула Эльжбета, — специально для пани.
Судя по всему, Карпинский с дочерью вошли во вкус, с удовольствием разыгрывая представление. Карпинский проникновенно воскликнул:
— Можно ли надеяться, что вы, Богуся, великодушно простили нас?
Хорошо у него получилось! Дочь пожалела, что нет зрителей, кроме детей. Спектакль вышел на славу. Если проклятая Богуся не пожелает их простить, будут приходить сюда с отцом, прихватывая зрителей, до тех пор, пока не подействует. Оказывается, очень приятная вещь — творческое удовлетворение.
Хозяйка, однако, была полностью умаслена. Правда, она так и не поняла, за что перед ней извиняются, ведь её распирало не какое-то мифическое нанесённое ей оскорбление, а самая обычная алчность. Поверив в наличие бесценного портфельчика в своём доме, она решила во что бы то ни стало его отыскать, даже кое-где пошарила, а тут такое разочарование! Ну ладно, раз уж так извиняются — что теперь поделать? Хорошо хоть, что пришли и сообщили о находке, не то продолжала бы перерывать дом, как дура. Интересно, сколько же денег оказалось в портфеле?
Наконец, со вниманием осмотрев бутылку, пирожные и подносик, хозяйка совсем размякла и милостиво кивнула гостям. Пройдя в комнату, она поставила бутылку на стол и решила угостить пришельцев оставшимися от вчерашнего обеда варениками, напрочь забыв о необходимости тщательно скрывать рецептуру их начинки.
— Ладно, ладно, будет вам.., чего уж мне прощать? Эльжуня поможет мне принести рюмки, попробуем винца. Ничего я из ваших слов не поняла, но, думаю, вы за столом все объясните. А если Хенек и в самом деле сделает новый люк на чердак, это будет только справедливо.
Вскоре стол был накрыт, принесены поджаренные вчерашние вареники. Не очень-то привлекательные на вид, они не вызвали восторга гостей, попробовали их из вежливости, чтобы хозяйку не обидеть. Вареники оказались потрясающе вкусными. В чем, в чем а уж в кулинарном таланте Богусе не откажешь. Эльжбета тщетно пыталась угадать, что за фарш в них. Немного мяса, больше каши. А вот какая каша? Нет, не понять. И не понять также, как эта кошмарная и беспросветно глупая баба умеет так гениально готовить.
Не разбиравшаяся во французских винах пани Богуслава зато высоко оценила внешние данные бутылки, смутно сознавая, что оказанные ей, Богусе, почёт и уважение следует увенчать таким вот прекрасным вином. Лично она предпочла бы какое-нибудь сладенькое, но слышала — выдержанные вина благороднее, так уж пусть, тем более что дармовое. И закуска имеется — пирожные с творогом, попробуем, попробуем… А вот подносик прелесть, ничего не скажешь.
Безошибочно расшифровывая мысли и чувства хозяйки, Эльжбета порадовалась, какой все-таки хитроумный план они провернули. Молодец Кристина! И люк на чердак придётся починить, вот только отцу такого ни в жизнь не сделать. Может, Тадика привлечь?
Усевшись за стол, Богуся первым делом поинтересовалась :
— Так сколько же денег оказалось у Хенека в портфеле?
— Сто пятьдесят миллионов, — вздохнул Карпинский.
Именно такую сумму решили назвать Хлюпихе. Достаточно высокую — а то из-за чего весь сыр-бор затеяли? — и в то же время не слишком большую, чтобы алчную Хлюпиху кондрашка не хватил.
Правильно рассчитали, хозяйка была достаточно потрясена.
— Святой Антоний! В злотых или в долларах?
— В долларах.
— Так это просто чудо Господне, что Хенек нашёл свои денежки.., то есть чудо, что их никто так и не украл.
— Но ведь никто не знал, — вроде бы оправдывался Хенрик.
Эльжбета поспешила вмешаться.
— А отец так и не вспомнил, — тоже вздохнула она. — И если бы случайно не нашёл, наверняка бы мы до сих пор их искали.
— Да, вспомнил, только когда увидел, — подтвердил Карпинский. — А так в голове лишь встреча с Северином. Думаю, он и посоветовал мне спрятать портфель на работе.
«Если так, покойник был действительно глуп, царство ему небесное», — подумала безутешная вдова.
И тут Карпинский сам по себе, без всяких подсказок со стороны своих девушек и предварительно разработанных планов, высказал вдруг гениальную мысль.
— Удивляюсь я, — совершено искренне произнёс он, — как это вы, милая Богуся, на какой-то работе силы свои драгоценные тратите, в то время когда в вас такой талант пропадает! Вам бы, Богусенька, быть шеф-поваром в каком-нибудь… что я говорю, не в каком-нибудь, а в лучшем варшавском ресторане! В лучшем ресторане мира! Ведь готовите вы — пальчики оближешь. Ничего вкуснее мне в жизни не доводилось есть.
Доброе слово и кошке приятно, Хлюпиха была польщена, но отреагировала в свойственном ей духе:
— Не хватало ещё для чужих горбатиться! К тому же если помногу готовить, за всеми не уследишь, наверняка станут жульничать, люди ведь они такие… Нет уж, я лучше только для семьи и сама на всем сэкономлю.
— Жаль, — упорствовал Хенрик, — жаль мне тех людей, которые вашей стряпни не попробуют.
— Тоже мне общественник нашёлся, из-за людей чужих переживает! — усмехнулась Хлюпиха. — Чтобы я невесть ради кого голову ломала, как бы повкуснее да подешевле.., не дождётесь. Да вы ешьте, ешьте, раз нравится.
Дети сидели смирно, объевшись халвой и мороженым, все ещё переживая необычный спектакль, который разыграли гости, и ожидая — а не отколют ли те ещё какой номер? От вареников предусмотрительно не отказались, чтобы мать чего не заподозрила, но особенно не налегали. И оба радовались, что гости пожирают их в таком количестве. Вареники, конечно, вкусные, ничего не скажешь, но когда приходится их есть три дня подряд, да ещё после небывалого лакомства…
Помолчали. Заговорила хозяйка, придерживаясь интересующей её темы:
— Вот что у меня в голове не укладывается, почему это Хенек свой бизнес бог знает с кем проворачивал, а не с Северином? Почему, интересно?
Карпинский уже достаточно освоился в новом для него мире, так что сумел ответить должным образом.
— Так ведь не я был инициатором, да вы, Богуся, сами знаете, я не деловой, в общем, человек. Все мой напарник. Так что правильней было бы сказать — не я с ним проворачивал, а он со мной. Вот он — голова!
— И заработал, видать, побольше, чем вы, Хенек?
— О, наверняка раза в два побольше.
— А точнее не знаете?
— К сожалению. Точную цифру назвать не могу, но уж раза в два — несомненно.
— Значит, триста миллионов, — быстренько подсчитала пани Богуслава, и в её голосе послышались какие-то подозрительно свистящие звуки. — С избытком хватило бы на троих…
Гости встревожились — Карпинский слегка, его дочь посильнее. Уж она-то не сомневалась, что столь внушительная сумма долго не даст покоя Хлюпихе. Надо немедленно переключить её внимание на что-то другое, тоже желательно денежное и очень выгодное.
— А вот если бы пани принимала заказы на организацию торжеств… — мечтательно произнесла девушка. — Знаете, всякие там свадьбы, приёмы, юбилеи. Конечно, в вашем распоряжении были бы помощники, а вы, пани Богуслава, только бы распоряжались да главные вопросы решали — меню, рецепты, общее руководство… За это можно такие деньги огрести!
Мегера чуть было не разразилась гневными и язвительными нападками на эту соплячку, которая суёт нос не в своё дело, но последнее замечание заставило воздержаться.
— Это как? — потребовала она разъяснений.
— Да очень просто, тот же шеф-повар, только не на службе, а сам себе хозяин, — охотно пояснила Эльжбета. — Ничего не надо делать, только командовать. Люди ведь они какие? — незаметно передразнила она хозяйку. — Своим умом ничего придумать не могут, а хотят организовать нечто особенное. На приёмах этих подают одно и то же, вдобавок уходит прорва денег, а все равно невкусно. Главное, стандартно. А пани… А пани готовит оригинально и необычно, такого нигде не встретишь, вот и отец то же говорит. Зато уж организаторы теперешних приёмов получают просто бешеные деньги, сами знаете, для наших новых богачей стало очень престижным выбрасывать деньги на всякие мероприятия, рекламу себе на них делают. К тому же…
Зарапортовавшись, девушка чуть не брякнула, что хозяйка дома готовит не только вкусно, но и дёшево, да вовремя спохватилась. Ещё обидится. И закончила фразу не так, как собиралась.
— К тому же получить известность для пани — плёвое дело. Достаточно один раз устроить кому-нибудь приём по своему вкусу, и слава о вас пойдёт по всей стране. И на расходах можно совсем не экономить, ведь платит наниматель. Пусть продукты обойдутся в баснословные суммы…
— Что?! — вспыхнула хозяйка. — Как только у тебя, Эля, язык повернулся такие слова говорить! «Баснословные суммы»! Да за бешеные деньги каждый дурак сумеет вкусно приготовить. А ты приготовь вкусно и дёшево! Сорить деньгами большого ума не требуется. И Богуся, надувшись, замолчала. Ну и баба, никак на неё не угодишь, даже не знаешь, какой линии придерживаться. Однако надо исправлять содеянное. И девушка отважно ринулась в атаку.
— То есть как? — вскричала она. — Не хотите ли вы сказать, что все эти вкуснючие вещи, которыми меня угощали в этом доме, что все эти восхитительные блюда обходятся вам недорого?!
Недоверие в голосе Эльжбеты было вершиной притворства и прозвучало так естественно, что даже Карпинский восхищённо уставился на дочку. В голове мелькнуло словечко «лицемерие», недавно почерпнутое из энциклопедии, так вот теперь это абстрактное понятие обрело плоть и кровь. Надо же, перед ним классический пример лицемерия в прекрасном исполнении. Какая способная у него дочка. Молодец девочка!
А пани Богуслава вся так и раздулась от триумфальной гордости.
— Да никак ты мне не веришь, Эльжбетка? Ну конечно же, все, что ты пробовала в моем доме, приготовлено из самых дешёвых продуктов. Интересно, откуда бы я брала деньги на дорогие? Да и люблю я готовить именно дешёвые блюда. Бросить на сковороду кусок вырезки или накромсать ломти ветчины для бутербродов — тоже мне работа, ни уму ни сердцу, не говоря уже о кошельке.
— Ветчина! — оживилась Эльжбета, и теперь уже в её голосе не было и тени притворства. — Я очень хорошо запомнила, подумать только, ведь прошло не меньше трех лет… Тогда вы угостили нас с отцом чем-то страшно вкусным, и в нем была ветчина, нарезанная малюсенькими кубиками! Даже сейчас слюнки потекли. Потом я несколько раз пыталась дома приготовить нечто подобное, да куда там! Ничего похожего. Так если пани станет приёмы устраивать не только вкусные, оригинальные, но ещё и дешёвые, отбою от клиентов не будет. Очереди станут к вам занимать.
Кажется, идея начинала хозяйке нравиться. Что ж, если время от времени выйти в люди, покрасоваться, покомандовать, да ещё и заработать на этом… Почему бы и нет? Кто знает, может, она и решится. Вот только откуда взять клиентов? Разве что поможет эта девица. Не такая уж она безмозглая, какой казалась поначалу.
Золотоносный бизнес Карпинского был забыт, разговор шёл «исключительно о способах приготовления пищи и роскошных приёмах, на которых бывала то сама Эльжбета, то её друзья-приятели. Оказывается, у Эльжбеты множество высокопоставленных знакомых, которые то и дело ходят на всякие презентации да фуршеты. Какое, представьте, свинство там подают, сказать страшно! А если случайно что и окажется съедобным, так уж будьте уверены — обошлось в немыслимые суммы. Особенно обидно гостям тех приёмов, за вход на которые приходится ещё и деньги платить. Вот один раз затеяли голубцы, решили польским блюдом удивить иностранцев. Так эти голубцы были нафаршированы не иначе как бриллиантами, судя по цене, зато уж вкус — только выплюнуть. Говорят, в русском посольстве подавали салат с фасолью, из экономии наверное, блюдо недорогое, но совершенно несъедобное. А вот в китайском на одном из приёмов и вовсе ничего нельзя было в рот взять, гадость ужасная, так гости с голоду все перепились…