Страница:
— Выдвиньтесь к концам рея со своими патронами! — закричал второй помощник двум матросам. — Живо, ребята! И держите пламя подальше от паруса!
Матросы ступили на порты под реем: Квойн — с левого борта, а Джаскетт — с правого. При свете патрона я хорошо видел их обоих, видел, как они продвигаются вдоль рея. В их движениях чувствовалась явная нерешительность — что, в общем-то, как вы понимаете, было неудивительно. Прошло несколько секунд, и вспыхнул сигнальный патрон Квойна; Джаскетт же никак не заявлял о себе и по прошествии минуты.
Затем из полумрака с конца рея по правому борту послышались его проклятия, и почти сразу за этим раздался приглушенный вибрирующий шум.
— Что случилось? — крикнул второй помощник. — В чем дело, Джаскетт?
— Чертовы порты, сэр! — ответил тот срывающимся голосом.
Второй помощник быстро нагнулся, подняв руку с фонарем. Я выглянул из-за мачты, пытаясь разглядеть, что же там происходит.
— В чем дело, мистер Тулипсон? — донесся голос капитана.
Тут Джаскетт начал звать на помощь, и в свете фонаря, который был в руке второго помощника, я вдруг увидел, что перты на верхней марс-рес сильно трясутся, если не сказать больше. Второй помощник в одно мгновение перехватил фонарь левой рукой, правую же сунул в карман и вытащил револьвер. Он вытянул руку, целясь во что-то чуть ниже рея. Ослепительная вспышка пронзила темноту, за ней последовал резкий, звучный хлопок. В тот же момент я увидел, что порты перестали трястись.
— Зажигай патрон! Зажигай патрон, Джаскетт! — закричал второй помощник. — Живее, парень!
С конца рея послышалось чирканье спички, и тут же вспыхнул патрон, выбросив огромный шлейф пламени.
— Так-то лучше, Джаскетт. Теперь все будет в порядке! — крикнул второй помощник.
Я услышал вопрос капитана:
— Что это было, мистер Тулипсон?
Я взглянул вверх и увидел, что Старик перепрыгнул туда, где стоял второй помощник. Тот стал ему что-то объяснять, но говорил он не очень громко, и я ничего не расслышал.
Меня поразила поза Джаскетта, в которой он предстал нашему взору. Он лежал, скорчившись на рее, обхватив его руками и поставив на него правое колено: его левая нога свисала между реем и портами. В таком положении он зажег патрон. Теперь он опустил обе ноги на перты и навалился животом на рей, вынося патрон чуть ниже верхней кромки паруса. Благодаря тому, что пламя теперь освещало парус спереди, я увидел маленькую дырку чуть ниже леера, сквозь которую пробивался луч света. Несомненно, это было отверстие, проделанное в парусе пулей, выпущенной из револьвера второго помощника.
Затем я услышал, как Старик кричит Джаскстту:
— Эй, осторожней с патроном! Сейчас искры попаду; на парус!
Он оставил второго помощника на марсе, а сам вернулся на ванты по левому борту.
Сигнальный патрон Пламмера справа от меня, похоже, угасал. Я с трудом различал его лицо сквозь густой дым. Он же не обращал на это никакого внимания, уставившись куда-то вверх.
— Добавь парафина в патрон, Пламмер, — крикнул я ему. — А то он у тебя сейчас потухнет!
Пламмер быстро взглянул на огонь и последовал моему совету. Потом он вытянул руку с патроном вверх и опять уперся взглядом в темноту.
— Что-нибудь видишь? — неожиданно спросил капитан, заметив, видимо, его странную позу.
Пламмер вздрогнул и перевел взгляд на Старика.
— Посмотрите на фор-бом-брамсель, сэр, — сказал он. — Парус болтается на ветру.
— Что?! — воскликнул капитан.
Он стоял на вантах брам-стеньги и, чтобы лучше видеть, теперь выгнулся, запрокинув голову и ухватившись за выбленку.
— Мистер Тулипсон! — крикнул он. — Вам известно, что фор-бом-брамсель не закреплен?
— Нет, сэр, — ответил второй помощник. — Но если это действительно так, значит, и там какой-то дьявол поработал!
— Его мотает ветром, никаких сомнений, — сказал капитан, и они вместе со вторым помощником поднялись еще на несколько выбленок.
Я к тому времени перелез через салинг и мог при желании достать рукой до ботинок капитана.
Вдруг он закричал:
— Вон он! Стаббинс! Стаббинс!
— Где, сэр? — забеспокоился второй помощник. — Я не вижу его!
— Вон! Вон! — повторял капитан, показывая пальцем.
Я откинулся на вантах и посмотрел в том направлении, куда указывал его палец. Сначала я ничего не увидел, а затем, постепенно, как это обычно бывает, мой взгляд разглядел нечеткие очертания какой-то темной фигуры, скорчившейся на середине бом-брам-рея и частично скрытой от нас мачтой. Я напряг зрение и увидел, что фигур было две; и более того, еще дальше к концу рея я заметил некую темную массу с расплывчатыми очертаниями, едва просматривающуюся за болтающимся краем паруса.
— Стаббинс! — кричал капитан. — Стаббинс, спускайся оттуда! Ты слышишь меня?
Но ответа не было.
— Там двое… — начал я, но он меня не слышал.
— Спускайся, черт тебя дери! — кричал он.
И опять ничего.
Тогда он вытащил из кармана фальшфейер и снял с него колпачок. Я снова попытался привлечь его внимание:
— Их там двое, сэр.
— Что?! — сказал он громко и чиркнул патроном по колпачку — патрон выбросил язык пламени.
Он поднял факел над головой, и на бом-брам-стеньге стало светло, как днем. Тут же две тени бесшумно сорвались с рея бом-брам-стеньги на рей брам-стеньги, и следом за ними темное Нечто, поднявшись на рее, побежало от середины нока к мачте. Там я потерял его из виду.
— О боже! — У капитана перехватило дыхание, и я увидел, как он шарит рукой в кармане.
Я видел, как две таинственные фигуры, спрыгнув на рей, стремительно разбегаются по нему в разные стороны — одна вправо, вторая влево.
На противоположных вантах щелкнул пистолет второго помощника, потом еще раз. А затем над моей головой дважды прогремел пистолет капитана. Не знаю, был ли от этой стрельбы хоть какой-нибудь результат. В тот момент, когда капитан делал последний выстрел, в поле моего зрения попало то самое зловещее Нечто, скользящее вниз по бакштагу бом-брам-стеньги по правому борту. Оно спускалось прямо на Пламмера, который, ничего не подозревая, смотрел, разинув рот, на рей брамстеньги.
— Пламмер, берегись! — завопил я. — Опасность!
— Что? Где? — обеспокоенно переспросил он, хватаясь за штаг и лихорадочно размахивая своим сигнальным патроном.
Под нами Квойн и Джаскетт, стоявшие на рее верхнего фор-марселя, почти одновременно закричали что-то, и в ту же секунду их факелы погасли. Затем взвизгнул Пламмер, и мгновением позже над ним также сомкнулась мгла. Остались только два фонаря и фальшфейер в руке капитана, но вскоре и он весь выгорел и потух.
Капитан и второй помощник окликали матросов на рее: те отвечали дрожащими перепуганными голосами. В свете фонаря виднелась фигура Пламмера: он стоял на салинге, держась за бакгитаг, и оцепенело смотрел кудато перед собой. Я окликнул его:
— Пламмер, с тобой все в порядке?
— Да, — сказал он после небольшой паузы, а затем выругался.
— Держитесь ближе к мачте, парни! — кричал второй помощник. — Эй, на рее, сходитесь к мачте!
Я слышал, как кто-то кричит внизу на палубе, но не мог разобрать слов. Надо мной, зажав в руке пистолет, тревожно озирался капитан.
— Подними повыше фонарь, Джессоп, — попросил он. — Я ничего не вижу!
Под нами матросы перелезали с рея на ванты.
— Всем вниз на палубу! — приказал капитан. — И как можно быстрее!
— Уходи с салинга, Пламмер! — крикнул второй помощник. Спускайся вместе с остальными!
— Джессоп, ты тоже давай вниз! — торопливо сказал капитан. — Бегом!
Я перебрался через салинг; Старик последовал за мной. С другой стороны мачты вровень с нами шел второй помощник. Он передал свой фонарь Пламмеру, и я заметил, как в его правой руке блеснул револьвер. Так мы добрались до марса. Матроса, поставленного там с фальшфейерами, не было. Позже я узнал, что, как только они у него сгорели, он спустился на палубу. Матрос, поднявшийся на кран-балку по левому борту, все еще находился там, где мы его оставили.
— Эй ты, уходи оттуда сейчас же! — прокричал капитан. — Живо вниз на палубу!
— Слушаюсь, сэр, — ответил парень и начал спускаться.
Капитан дождался, пока тот перебрался на ванты, а затем велел мне покинуть марс. Он сделал шаг, чтобы последовать за мной, как вдруг снизу до нас донесся истошный вопль, а затем раздались пронзительные крики матросов. — Пропусти меня, Джессоп! — прорычал капитан и кинулся вниз.
Мы со вторым помощником ринулись следом. Краем глаза я заметил матроса, бегущего от двери кубрика с правого борта к центру палубы, туда, где стояла, сбившись в кружок, толпа матросов; все их взоры были обращены в сторону кормы, куда-то в темноту. Совсем скоро мы присоединились к ним. — Он на поручнях! — крикнуло сразу несколько голосов. — Прыгнул за борт! — возбужденно воскликнул ктото. — В море!
— Да там нет никого! — возразили ему из толпы.
— Всем молчать! — рявкнул капитан. — Где старпом? Что здесь происходит?
— Я здесь, сэр, — заикаясь, доложил старпом, стоя в окружении матросов. Дело в том, что Джейкобс… Он…
— Что? — сказал капитан. — Что с ним?
— Он… Он, похоже, умер, сэр! — отрывисто сказал старпом.
— Я хочу на него взглянуть, — сказал капитан уже тише.
Матросы расступились, давая ему возможность пройти, и он опустился на одно колено рядом с лежащим на палубе матросом.
— Джессоп, посвети, — попросил он.
Я вступил в круг и поднял фонарь. Матрос лежал лицом вниз. Капитан перевернул его на спину.
— Да, — заключил он после недолгого осмотра. — Он мертв. Он встал, какое-то время молча смотрел на тело, затем повернулся ко второму помощнику и едва слышно страшным мрачным голосом произнес:
— Трое!
Второй помощник кивнул. Он прокашлялся, как будто собираясь что-то сообщить, но затем повернул голову, взглянул на Джейкобса и ничего не сказал.
— Трое, — повторил Старик. — С того момента как пробили восемь склянок.
Наклонившись, он снова посмотрел на Джейкобса и пробормотал:
— Бедняга! Бедный малый!
— Куда нам его отнести? — подал наконец голос второй помощник. — На тех койках уже двое лежат.
— Положите его там же — на пол, — сказал капитан.
Когда труп унесли, я услышал, как Старик издал тяжелый протяжный стон. Все ушли на бак, и похоже, что он не заметил моего присутствия.
— Боже мой, боже мои! — пробормотал он и направился в сторону юта.
У него имелись все основания, чтобы впасть в уныние. Трое мертвых на борту, четвертый, Стаббинс, исчез без следа. Исчез, как в воду канул, мы его больше не видели.
Глава 12
Глава 13
Матросы ступили на порты под реем: Квойн — с левого борта, а Джаскетт — с правого. При свете патрона я хорошо видел их обоих, видел, как они продвигаются вдоль рея. В их движениях чувствовалась явная нерешительность — что, в общем-то, как вы понимаете, было неудивительно. Прошло несколько секунд, и вспыхнул сигнальный патрон Квойна; Джаскетт же никак не заявлял о себе и по прошествии минуты.
Затем из полумрака с конца рея по правому борту послышались его проклятия, и почти сразу за этим раздался приглушенный вибрирующий шум.
— Что случилось? — крикнул второй помощник. — В чем дело, Джаскетт?
— Чертовы порты, сэр! — ответил тот срывающимся голосом.
Второй помощник быстро нагнулся, подняв руку с фонарем. Я выглянул из-за мачты, пытаясь разглядеть, что же там происходит.
— В чем дело, мистер Тулипсон? — донесся голос капитана.
Тут Джаскетт начал звать на помощь, и в свете фонаря, который был в руке второго помощника, я вдруг увидел, что перты на верхней марс-рес сильно трясутся, если не сказать больше. Второй помощник в одно мгновение перехватил фонарь левой рукой, правую же сунул в карман и вытащил револьвер. Он вытянул руку, целясь во что-то чуть ниже рея. Ослепительная вспышка пронзила темноту, за ней последовал резкий, звучный хлопок. В тот же момент я увидел, что порты перестали трястись.
— Зажигай патрон! Зажигай патрон, Джаскетт! — закричал второй помощник. — Живее, парень!
С конца рея послышалось чирканье спички, и тут же вспыхнул патрон, выбросив огромный шлейф пламени.
— Так-то лучше, Джаскетт. Теперь все будет в порядке! — крикнул второй помощник.
Я услышал вопрос капитана:
— Что это было, мистер Тулипсон?
Я взглянул вверх и увидел, что Старик перепрыгнул туда, где стоял второй помощник. Тот стал ему что-то объяснять, но говорил он не очень громко, и я ничего не расслышал.
Меня поразила поза Джаскетта, в которой он предстал нашему взору. Он лежал, скорчившись на рее, обхватив его руками и поставив на него правое колено: его левая нога свисала между реем и портами. В таком положении он зажег патрон. Теперь он опустил обе ноги на перты и навалился животом на рей, вынося патрон чуть ниже верхней кромки паруса. Благодаря тому, что пламя теперь освещало парус спереди, я увидел маленькую дырку чуть ниже леера, сквозь которую пробивался луч света. Несомненно, это было отверстие, проделанное в парусе пулей, выпущенной из револьвера второго помощника.
Затем я услышал, как Старик кричит Джаскстту:
— Эй, осторожней с патроном! Сейчас искры попаду; на парус!
Он оставил второго помощника на марсе, а сам вернулся на ванты по левому борту.
Сигнальный патрон Пламмера справа от меня, похоже, угасал. Я с трудом различал его лицо сквозь густой дым. Он же не обращал на это никакого внимания, уставившись куда-то вверх.
— Добавь парафина в патрон, Пламмер, — крикнул я ему. — А то он у тебя сейчас потухнет!
Пламмер быстро взглянул на огонь и последовал моему совету. Потом он вытянул руку с патроном вверх и опять уперся взглядом в темноту.
— Что-нибудь видишь? — неожиданно спросил капитан, заметив, видимо, его странную позу.
Пламмер вздрогнул и перевел взгляд на Старика.
— Посмотрите на фор-бом-брамсель, сэр, — сказал он. — Парус болтается на ветру.
— Что?! — воскликнул капитан.
Он стоял на вантах брам-стеньги и, чтобы лучше видеть, теперь выгнулся, запрокинув голову и ухватившись за выбленку.
— Мистер Тулипсон! — крикнул он. — Вам известно, что фор-бом-брамсель не закреплен?
— Нет, сэр, — ответил второй помощник. — Но если это действительно так, значит, и там какой-то дьявол поработал!
— Его мотает ветром, никаких сомнений, — сказал капитан, и они вместе со вторым помощником поднялись еще на несколько выбленок.
Я к тому времени перелез через салинг и мог при желании достать рукой до ботинок капитана.
Вдруг он закричал:
— Вон он! Стаббинс! Стаббинс!
— Где, сэр? — забеспокоился второй помощник. — Я не вижу его!
— Вон! Вон! — повторял капитан, показывая пальцем.
Я откинулся на вантах и посмотрел в том направлении, куда указывал его палец. Сначала я ничего не увидел, а затем, постепенно, как это обычно бывает, мой взгляд разглядел нечеткие очертания какой-то темной фигуры, скорчившейся на середине бом-брам-рея и частично скрытой от нас мачтой. Я напряг зрение и увидел, что фигур было две; и более того, еще дальше к концу рея я заметил некую темную массу с расплывчатыми очертаниями, едва просматривающуюся за болтающимся краем паруса.
— Стаббинс! — кричал капитан. — Стаббинс, спускайся оттуда! Ты слышишь меня?
Но ответа не было.
— Там двое… — начал я, но он меня не слышал.
— Спускайся, черт тебя дери! — кричал он.
И опять ничего.
Тогда он вытащил из кармана фальшфейер и снял с него колпачок. Я снова попытался привлечь его внимание:
— Их там двое, сэр.
— Что?! — сказал он громко и чиркнул патроном по колпачку — патрон выбросил язык пламени.
Он поднял факел над головой, и на бом-брам-стеньге стало светло, как днем. Тут же две тени бесшумно сорвались с рея бом-брам-стеньги на рей брам-стеньги, и следом за ними темное Нечто, поднявшись на рее, побежало от середины нока к мачте. Там я потерял его из виду.
— О боже! — У капитана перехватило дыхание, и я увидел, как он шарит рукой в кармане.
Я видел, как две таинственные фигуры, спрыгнув на рей, стремительно разбегаются по нему в разные стороны — одна вправо, вторая влево.
На противоположных вантах щелкнул пистолет второго помощника, потом еще раз. А затем над моей головой дважды прогремел пистолет капитана. Не знаю, был ли от этой стрельбы хоть какой-нибудь результат. В тот момент, когда капитан делал последний выстрел, в поле моего зрения попало то самое зловещее Нечто, скользящее вниз по бакштагу бом-брам-стеньги по правому борту. Оно спускалось прямо на Пламмера, который, ничего не подозревая, смотрел, разинув рот, на рей брамстеньги.
— Пламмер, берегись! — завопил я. — Опасность!
— Что? Где? — обеспокоенно переспросил он, хватаясь за штаг и лихорадочно размахивая своим сигнальным патроном.
Под нами Квойн и Джаскетт, стоявшие на рее верхнего фор-марселя, почти одновременно закричали что-то, и в ту же секунду их факелы погасли. Затем взвизгнул Пламмер, и мгновением позже над ним также сомкнулась мгла. Остались только два фонаря и фальшфейер в руке капитана, но вскоре и он весь выгорел и потух.
Капитан и второй помощник окликали матросов на рее: те отвечали дрожащими перепуганными голосами. В свете фонаря виднелась фигура Пламмера: он стоял на салинге, держась за бакгитаг, и оцепенело смотрел кудато перед собой. Я окликнул его:
— Пламмер, с тобой все в порядке?
— Да, — сказал он после небольшой паузы, а затем выругался.
— Держитесь ближе к мачте, парни! — кричал второй помощник. — Эй, на рее, сходитесь к мачте!
Я слышал, как кто-то кричит внизу на палубе, но не мог разобрать слов. Надо мной, зажав в руке пистолет, тревожно озирался капитан.
— Подними повыше фонарь, Джессоп, — попросил он. — Я ничего не вижу!
Под нами матросы перелезали с рея на ванты.
— Всем вниз на палубу! — приказал капитан. — И как можно быстрее!
— Уходи с салинга, Пламмер! — крикнул второй помощник. Спускайся вместе с остальными!
— Джессоп, ты тоже давай вниз! — торопливо сказал капитан. — Бегом!
Я перебрался через салинг; Старик последовал за мной. С другой стороны мачты вровень с нами шел второй помощник. Он передал свой фонарь Пламмеру, и я заметил, как в его правой руке блеснул револьвер. Так мы добрались до марса. Матроса, поставленного там с фальшфейерами, не было. Позже я узнал, что, как только они у него сгорели, он спустился на палубу. Матрос, поднявшийся на кран-балку по левому борту, все еще находился там, где мы его оставили.
— Эй ты, уходи оттуда сейчас же! — прокричал капитан. — Живо вниз на палубу!
— Слушаюсь, сэр, — ответил парень и начал спускаться.
Капитан дождался, пока тот перебрался на ванты, а затем велел мне покинуть марс. Он сделал шаг, чтобы последовать за мной, как вдруг снизу до нас донесся истошный вопль, а затем раздались пронзительные крики матросов. — Пропусти меня, Джессоп! — прорычал капитан и кинулся вниз.
Мы со вторым помощником ринулись следом. Краем глаза я заметил матроса, бегущего от двери кубрика с правого борта к центру палубы, туда, где стояла, сбившись в кружок, толпа матросов; все их взоры были обращены в сторону кормы, куда-то в темноту. Совсем скоро мы присоединились к ним. — Он на поручнях! — крикнуло сразу несколько голосов. — Прыгнул за борт! — возбужденно воскликнул ктото. — В море!
— Да там нет никого! — возразили ему из толпы.
— Всем молчать! — рявкнул капитан. — Где старпом? Что здесь происходит?
— Я здесь, сэр, — заикаясь, доложил старпом, стоя в окружении матросов. Дело в том, что Джейкобс… Он…
— Что? — сказал капитан. — Что с ним?
— Он… Он, похоже, умер, сэр! — отрывисто сказал старпом.
— Я хочу на него взглянуть, — сказал капитан уже тише.
Матросы расступились, давая ему возможность пройти, и он опустился на одно колено рядом с лежащим на палубе матросом.
— Джессоп, посвети, — попросил он.
Я вступил в круг и поднял фонарь. Матрос лежал лицом вниз. Капитан перевернул его на спину.
— Да, — заключил он после недолгого осмотра. — Он мертв. Он встал, какое-то время молча смотрел на тело, затем повернулся ко второму помощнику и едва слышно страшным мрачным голосом произнес:
— Трое!
Второй помощник кивнул. Он прокашлялся, как будто собираясь что-то сообщить, но затем повернул голову, взглянул на Джейкобса и ничего не сказал.
— Трое, — повторил Старик. — С того момента как пробили восемь склянок.
Наклонившись, он снова посмотрел на Джейкобса и пробормотал:
— Бедняга! Бедный малый!
— Куда нам его отнести? — подал наконец голос второй помощник. — На тех койках уже двое лежат.
— Положите его там же — на пол, — сказал капитан.
Когда труп унесли, я услышал, как Старик издал тяжелый протяжный стон. Все ушли на бак, и похоже, что он не заметил моего присутствия.
— Боже мой, боже мои! — пробормотал он и направился в сторону юта.
У него имелись все основания, чтобы впасть в уныние. Трое мертвых на борту, четвертый, Стаббинс, исчез без следа. Исчез, как в воду канул, мы его больше не видели.
Глава 12
ТЕНЬ В МОРЕ
К четырем часам, когда отбили восемь склянок и вторая смена вышла на палубу сменить нас, уже совсем рассвело. Перед тем как уйти на отдых, мы по приказу второго помощника закрепили все распустившиеся паруса; и теперь, при дневном свете, всех так и тянуло взглянуть на брам-стеньги и реи. Том, который лазил на фок-мачту для осмотра оснастки, поведал, отвечая на многочисленные вопросы матросов, что там наверху ему на глаза не попалось ничего необычного.
В восемь часов, когда мы вышли на дневную вахту, я увидел парусного мастера — он возвращался на бак из запасной каюты второго помощника. В руке у него был складной метр, и я понял, что там в каюте он снимал мерку с трех бедолаг, чтобы снарядить их в последний путь. После завтрака он почти до полудня работал, выкраивая три савана из старых парусов. Затем с помощью второго помощника и одного из вахтенных он вынес тела трех мертвых матросов на шканцы и зашил их в парусину, положив каждому в ногах по несколько кусков пемзы. Он заканчивал свою работу, и я услышал, как Старик приказывает второму помощнику свистать всех на ют на панихиду. Что и было исполнено.
Ветер утих; на море был почти полный штиль — корабль лишь чуть покачивало на зеркальной, едва вздымающейся глади моря. Единственными звуками, которые улавливало ухо, были мирный, ленивый шелест парусов да монотонное поскрипывание рей и оснастки от легкого движения судна. И в этой торжественной тишине капитан отслужил прощальный молебен.
Большой и штормовой доски не нашлось, поэтому пришлось снять с одного из люков решетчатую крышку. Первым на нее положили голландца (я догадался, что это он, по его коренастой фигуре), и когда капитан закончил отпевание, второй помощник приподнял конец решетки — тело соскользнуло за борт и погрузилось в глубину.
— Бедняга! — сказал кто-то из матросов, и думаю, что не у меня одного сжалось от горести сердце.
Затем на решетку был уложен Джейкобс, а после него наступила очередь Джека. Когда поднимали тело Джока, точно озноб пробежал по толпе. Многие искренне любили его. Я стоял у планшира на кормовом кнехте, рядом со мной был Тамми, а чуть позади — Пламмер. Когда второй помощник наклонил крышку люка в последний раз, из толпы моряков донесся нестройный хор хриплых голосов:
— Прощай, Джок! Прощай, Джок!
А затем, услышав падение тела и всплеск, они бросились к борту, чтобы сказать ему последнее «прощай». Даже второй помощник, не удержавшись, поддался общему порыву и перегнулся через планширь. С того места, где я стоял, мне было хорошо видно, как тело ушло в воду, и теперь в течение нескольких мгновений я наблюдал за тем, как белое пятно парусинового мешка все сильнее закрашивается синью морской глади. Скоро оно совсем исчезло из виду — мне показалось, что это произошло както уж очень резко.
— Все! — произнесло сразу несколько голосов, и наша вахта медленно потянулась на бак. Пара матросов из второй смены остались, чтобы установить на место крышку люка.
Неожиданно шедший сразу за мной Тамми толкнул меня в спину.
— Смотри, Джессоп. Что это такое? — сказал он, показывая на воду рукой.
— Где? — спросил я.
— Да вон! Какая-то странная тень.
И тут я понял, о чем он говорит. Это было что-то большое и темное. Оно виднелось точно в том месте — так мне показалось, — где исчез Джок. — Смотри! — повторил Тамми. — Тень становится все больше и больше!
Он был изрядно взволнован. То же могу сказать и о тебе.
Я вглядывался в простирающуюся перед нами водную гладь. Тень как будто поднималась из морских глубин. Она обретала вполне определенные очертания. И когда эти очертания стали совсем узнаваемыми, я буквально похолодел от ужаса.
— Видишь? — спросил Тамми. — Это ведь тень корабля!
Так оно и было. Тень корабля поднималась из непроницаемой для глаза океанской пучины под нашим килем. "Пламмер, который оказался поблизости, услышал последнее замечание Тамми и посмотрел за борт.
— О чем ты? — спросил он.
— Вот об этом! — ответил Тамми, показывая пальцем.
Я пихнул его локтем под ребро, но было уже поздно. Пламмер увидел тень. Как ни странно, он как будто не придал этому особого значения.
— Ну и что тут такого? — спокойно сказал он. — Подумаешь, тень от корабля. Эка невидаль.
Тамми, понявший мой намек, не стал продолжать эту тему. Но когда Пламмер отправился на нос вместе с остальными, я сказал Тамми, чтобы он больше не трепался об этом среди матросов. — Тут может черт знает что начаться, если мы не будем осторожны, заметил я. — Разве не помнишь, о чем говорил капитан вчера ночью?
— Помню, — сказал Тамми. — Само собой вырвалось; в следующий раз буду осторожнее.
Здесь я вынужден сделать совсем небольшое отступление, поскольку совершенно забыл упомянуть в своем рассказе о том, что в ту самую ночь, когда мы искали Стаббинса, у меня все-таки состоялся разговор с капитаном и вторым помощником. Решился я на него, конечно, не сразу и под большим нажимом со стороны Тамми. Ему удалось убедить меня в том, что после произошедшего ночью они постараются понять меня. Так оно и случилось. Столь внимательных слушателей еще нужно было поискать — они буквально впитывали каждое слово, и я поведал им все: и о зловещих фигурах, появляющихся из моря, и о корабельных огнях, и о таинственной оболочке, накрывшей нашу посудину. Какие уж они выводы для себя сделали — не знаю, но капитан попросил нас с Тамми во избежание возникновения паники никому больше ничего не рассказывать. На том и порешили.
Так вот. Я заметил, что второй помощник стоит сейчас недалеко от нас и оцепенело смотрит на воду. Я повернулся и заговорил с ним:
— На ваш взгляд, сэр, что это может быть?
— Бог его знает! — сказал он, оглядываясь, чтобы проверить, нет ли рядом кого из матросов. Он отошел от борта и повернул на ют. Поднявшись по трапу, он обернулся к нам и сказал:
— Парни, поставьте на место сходню. И напоминаю. Джессоп, никому и ничего!
— Слушаюсь, сэр! — ответил я.
— Тебя это тоже касается, паренек! — добавил он, обращаясь к Тамми и двинулся на корму.
Тамми и я еще возились со сходней, когда второй помощник вернулся. Он привел с собой капитана.
— Прямо под сходней, сэр, — донеслись до моего слуха слова помощника.
Некоторое время капитан смотрел на воду. Затем произнес:
— Ничего не вижу.
Тогда второй помощник тоже перегнулся через борт, вглядываясь в морскую глубину. Я последовал его примеру, но странное видение, чем бы оно ни было, исчезло.
— Его больше нет, — сказал второй помощник. — Но он там был, никаких сомнений, когда я пошел за вами.
Через минуту, закрепив как следует сходню, я отправился на бак, но второй помощник окликнул меня и тихим голосом попросил рассказать капитану то, что я видел.
Я ответил:
— Не берусь утверждать наверняка, сэр, но мне показалось, что это была поднимающаяся из моря тень корабля.
— Слышите, сэр? — обратился второй помощник к капитану. — То, что я вам и говорил.
Капитан пристально посмотрел на меня и спросил:
— Ты абсолютно уверен?
— Да, сэр, — ответил я. — И Тамми видел его.
На этом разговор закончился. Они двинулись на ют. Второй помощник что-то говорил капитану. Догнав их, я спросил:
— Мне можно идти, сэр?
— Да, ты свободен, Джессоп, — бросил он через плечо и чуть позже, обернувшись, добавил: — И ни слова об этом в кубрике!
— Слушаюсь, сэр, — ответил я и отправился на нос, где в кубрике меня ждал обед.
— Твоя порция в бачке. Джессоп, — сказал Том, когда я переступил порог. Расправляясь со своим пайком, я не обращал внимания на болтовню других матросов. Тревожные мысли одолевали меня. Эта тень, этот корабль, поднимающийся из океанской бездны, — все это произвело на меня неизгладимое впечатление. И это не померещилось мне; кроме меня, еще двое или даже трое, если считать Пламмера, видели корабль.
Сами понимаете, я не мог не думать обо всем этом. Признаюсь, какое-то время мои мысли двигались по совершенно замкнутому кругу. Затем мне в голову пришло нечто, что заставило мое воображение заработать в другом направлении. Если помните, в том самом первом случае фигура ступила на борт, выйдя из моря. Туда же она вернулась потом. А теперь появляется этот корабль-тень или корабль-призрак, как я назвал его для себя. Должен сказать, ему весьма подходило подобное определение. Я надолго задумался и, забывшись на какое-то мгновение, сам себя вслух спросил:
— Так, может, это экипаж?
— Что? — поинтересовался Джаскетт, который сидел на соседнем сундучке.
Я взял себя в руки, насколько это было возможно, и, повернувшись к нему, с наигранной беспечностью спросил:
— Я что-то сказал?
— Да, приятель, — ответил он, пялясь на меня с любопытством. — Ты сказал что-то о каком-то экипажи.
— Наверно, задремал и что-то приснилось, — сказал я, вставая с пустой миской.
В восемь часов, когда мы вышли на дневную вахту, я увидел парусного мастера — он возвращался на бак из запасной каюты второго помощника. В руке у него был складной метр, и я понял, что там в каюте он снимал мерку с трех бедолаг, чтобы снарядить их в последний путь. После завтрака он почти до полудня работал, выкраивая три савана из старых парусов. Затем с помощью второго помощника и одного из вахтенных он вынес тела трех мертвых матросов на шканцы и зашил их в парусину, положив каждому в ногах по несколько кусков пемзы. Он заканчивал свою работу, и я услышал, как Старик приказывает второму помощнику свистать всех на ют на панихиду. Что и было исполнено.
Ветер утих; на море был почти полный штиль — корабль лишь чуть покачивало на зеркальной, едва вздымающейся глади моря. Единственными звуками, которые улавливало ухо, были мирный, ленивый шелест парусов да монотонное поскрипывание рей и оснастки от легкого движения судна. И в этой торжественной тишине капитан отслужил прощальный молебен.
Большой и штормовой доски не нашлось, поэтому пришлось снять с одного из люков решетчатую крышку. Первым на нее положили голландца (я догадался, что это он, по его коренастой фигуре), и когда капитан закончил отпевание, второй помощник приподнял конец решетки — тело соскользнуло за борт и погрузилось в глубину.
— Бедняга! — сказал кто-то из матросов, и думаю, что не у меня одного сжалось от горести сердце.
Затем на решетку был уложен Джейкобс, а после него наступила очередь Джека. Когда поднимали тело Джока, точно озноб пробежал по толпе. Многие искренне любили его. Я стоял у планшира на кормовом кнехте, рядом со мной был Тамми, а чуть позади — Пламмер. Когда второй помощник наклонил крышку люка в последний раз, из толпы моряков донесся нестройный хор хриплых голосов:
— Прощай, Джок! Прощай, Джок!
А затем, услышав падение тела и всплеск, они бросились к борту, чтобы сказать ему последнее «прощай». Даже второй помощник, не удержавшись, поддался общему порыву и перегнулся через планширь. С того места, где я стоял, мне было хорошо видно, как тело ушло в воду, и теперь в течение нескольких мгновений я наблюдал за тем, как белое пятно парусинового мешка все сильнее закрашивается синью морской глади. Скоро оно совсем исчезло из виду — мне показалось, что это произошло както уж очень резко.
— Все! — произнесло сразу несколько голосов, и наша вахта медленно потянулась на бак. Пара матросов из второй смены остались, чтобы установить на место крышку люка.
Неожиданно шедший сразу за мной Тамми толкнул меня в спину.
— Смотри, Джессоп. Что это такое? — сказал он, показывая на воду рукой.
— Где? — спросил я.
— Да вон! Какая-то странная тень.
И тут я понял, о чем он говорит. Это было что-то большое и темное. Оно виднелось точно в том месте — так мне показалось, — где исчез Джок. — Смотри! — повторил Тамми. — Тень становится все больше и больше!
Он был изрядно взволнован. То же могу сказать и о тебе.
Я вглядывался в простирающуюся перед нами водную гладь. Тень как будто поднималась из морских глубин. Она обретала вполне определенные очертания. И когда эти очертания стали совсем узнаваемыми, я буквально похолодел от ужаса.
— Видишь? — спросил Тамми. — Это ведь тень корабля!
Так оно и было. Тень корабля поднималась из непроницаемой для глаза океанской пучины под нашим килем. "Пламмер, который оказался поблизости, услышал последнее замечание Тамми и посмотрел за борт.
— О чем ты? — спросил он.
— Вот об этом! — ответил Тамми, показывая пальцем.
Я пихнул его локтем под ребро, но было уже поздно. Пламмер увидел тень. Как ни странно, он как будто не придал этому особого значения.
— Ну и что тут такого? — спокойно сказал он. — Подумаешь, тень от корабля. Эка невидаль.
Тамми, понявший мой намек, не стал продолжать эту тему. Но когда Пламмер отправился на нос вместе с остальными, я сказал Тамми, чтобы он больше не трепался об этом среди матросов. — Тут может черт знает что начаться, если мы не будем осторожны, заметил я. — Разве не помнишь, о чем говорил капитан вчера ночью?
— Помню, — сказал Тамми. — Само собой вырвалось; в следующий раз буду осторожнее.
Здесь я вынужден сделать совсем небольшое отступление, поскольку совершенно забыл упомянуть в своем рассказе о том, что в ту самую ночь, когда мы искали Стаббинса, у меня все-таки состоялся разговор с капитаном и вторым помощником. Решился я на него, конечно, не сразу и под большим нажимом со стороны Тамми. Ему удалось убедить меня в том, что после произошедшего ночью они постараются понять меня. Так оно и случилось. Столь внимательных слушателей еще нужно было поискать — они буквально впитывали каждое слово, и я поведал им все: и о зловещих фигурах, появляющихся из моря, и о корабельных огнях, и о таинственной оболочке, накрывшей нашу посудину. Какие уж они выводы для себя сделали — не знаю, но капитан попросил нас с Тамми во избежание возникновения паники никому больше ничего не рассказывать. На том и порешили.
Так вот. Я заметил, что второй помощник стоит сейчас недалеко от нас и оцепенело смотрит на воду. Я повернулся и заговорил с ним:
— На ваш взгляд, сэр, что это может быть?
— Бог его знает! — сказал он, оглядываясь, чтобы проверить, нет ли рядом кого из матросов. Он отошел от борта и повернул на ют. Поднявшись по трапу, он обернулся к нам и сказал:
— Парни, поставьте на место сходню. И напоминаю. Джессоп, никому и ничего!
— Слушаюсь, сэр! — ответил я.
— Тебя это тоже касается, паренек! — добавил он, обращаясь к Тамми и двинулся на корму.
Тамми и я еще возились со сходней, когда второй помощник вернулся. Он привел с собой капитана.
— Прямо под сходней, сэр, — донеслись до моего слуха слова помощника.
Некоторое время капитан смотрел на воду. Затем произнес:
— Ничего не вижу.
Тогда второй помощник тоже перегнулся через борт, вглядываясь в морскую глубину. Я последовал его примеру, но странное видение, чем бы оно ни было, исчезло.
— Его больше нет, — сказал второй помощник. — Но он там был, никаких сомнений, когда я пошел за вами.
Через минуту, закрепив как следует сходню, я отправился на бак, но второй помощник окликнул меня и тихим голосом попросил рассказать капитану то, что я видел.
Я ответил:
— Не берусь утверждать наверняка, сэр, но мне показалось, что это была поднимающаяся из моря тень корабля.
— Слышите, сэр? — обратился второй помощник к капитану. — То, что я вам и говорил.
Капитан пристально посмотрел на меня и спросил:
— Ты абсолютно уверен?
— Да, сэр, — ответил я. — И Тамми видел его.
На этом разговор закончился. Они двинулись на ют. Второй помощник что-то говорил капитану. Догнав их, я спросил:
— Мне можно идти, сэр?
— Да, ты свободен, Джессоп, — бросил он через плечо и чуть позже, обернувшись, добавил: — И ни слова об этом в кубрике!
— Слушаюсь, сэр, — ответил я и отправился на нос, где в кубрике меня ждал обед.
— Твоя порция в бачке. Джессоп, — сказал Том, когда я переступил порог. Расправляясь со своим пайком, я не обращал внимания на болтовню других матросов. Тревожные мысли одолевали меня. Эта тень, этот корабль, поднимающийся из океанской бездны, — все это произвело на меня неизгладимое впечатление. И это не померещилось мне; кроме меня, еще двое или даже трое, если считать Пламмера, видели корабль.
Сами понимаете, я не мог не думать обо всем этом. Признаюсь, какое-то время мои мысли двигались по совершенно замкнутому кругу. Затем мне в голову пришло нечто, что заставило мое воображение заработать в другом направлении. Если помните, в том самом первом случае фигура ступила на борт, выйдя из моря. Туда же она вернулась потом. А теперь появляется этот корабль-тень или корабль-призрак, как я назвал его для себя. Должен сказать, ему весьма подходило подобное определение. Я надолго задумался и, забывшись на какое-то мгновение, сам себя вслух спросил:
— Так, может, это экипаж?
— Что? — поинтересовался Джаскетт, который сидел на соседнем сундучке.
Я взял себя в руки, насколько это было возможно, и, повернувшись к нему, с наигранной беспечностью спросил:
— Я что-то сказал?
— Да, приятель, — ответил он, пялясь на меня с любопытством. — Ты сказал что-то о каком-то экипажи.
— Наверно, задремал и что-то приснилось, — сказал я, вставая с пустой миской.
Глава 13
КОРАБЛИ-ПРИЗРАКИ
В четыре часа, когда мы снова заступили на вахту, второй помощник приказал мне закончить начатую работу — доплести шпигованный мат: Тамми тоже получит задание — ему надо было сплести линь[22]. Я прицепил мат к грот-мачте и растянул его между ней и передней стен кой палубной рубки. Через пару минут Тамми принес несколько концов будущего линя и привязал их к штырю на мачте.
— Как ты думаешь, что же это было? — резко спросил он после небольшой паузы.
Я взглянул на него и сказал:
— А ты что думаешь?
— Даже и не знаю, — ответил он. — Но у меня такое подозрение, что это как-то связано со всем остальным. Кивком головы он показал на верхушки мачт.
— Похоже, что это действительно так, — согласился я и рассказал ему все, что пришло мне в голову во время обеда.
— Боже праведный! — воскликнул он, выслушав меня.
Затем Тамми на какое-то время замолчал.
— Итак, ты хочешь сказать, что они живут там? — нарушил он наконец молчание.
— Возможно, — ответил я. — Хотя вряд ли мы вправе называть подобную форму существования жизнью.
Он понимающе кивнул и тихо произнес:
— Согласен.
Вскоре он решил поделиться со мной пришедшими ему в голову мыслями.
— Выходит, что это… Это судно сопровождает нас все время, только мы не замечали его?
— Вот именно, — ответил я. — С того самого момента, как началась вся эта чертовщина.
— А если предположить, что таких кораблей несколько? — спросил он вдруг. Я взглянул на него и сказал:
— Если их несколько, то остается только молить Бога, чтобы наши пути не пересеклись. Меня поражает кровожадность этих пиратов-призраков. — Да, это ужасно, — согласился Тамми. Вид у него был крайне встревоженным.
— Боже, оказаться бы сейчас дома! — с тоской произнес я.
— Я подумал о том же самом, — сказал Тамми.
После этого мы оба довольно долго работали молча. Первым не выдержал Тамми.
— Как ты думаешь, — спросил он, — мы действительно будем спускать на ночь все паруса?
— Конечно, — ответил я. — После того, что случилось, кто сможет заставить матросов лезть ночью наверх?
— Но… Но, предположим, капитан отдаст приказ… — начал он.
— Ты сам полезешь? — перебил я его.
— Нет! — сказал он решительно. — Пусть меня лучше в кандалы закуют!
— Тогда вопрос решен, — сказал я. — Ты не полезешь, и никто не полезет.
В этот момент пришел второй помощник. Он сказал:
— Заканчивайте, ребята, уберите мат и линь, возьмите метлы и приберитесь тут.
— Есть, сэр, — ответили мы хором.
Второй помощник ушел на бак. Я попросил Тамми забраться на рубку и отвязать конец мата.
— Сейчас, — сказал он и полез на крышу рубки.
Когда мат был уже свернут, я сказал ему:
— Иди, отнеси свой линь, пока я тут заканчиваю. Я только перевяжу его канатом, и все. Справлюсь один.
— Подожди-ка, — ответил он и, собрав целую охапку отходов ветоши и ворса на палубе, помчался к борту.
— Эй! — крикнул я вслед. — Не надо выбрасывать их за борт. Они останутся на плаву, и капитан или второй помощник сразу засекут их.
— Быстрее сюда, Джессоп! — перебил меня Тамми, приглушив до шепота голос.
Я вскочил на ноги и спрыгнул с люка; Тамми смотрел за борт.
— Что случилось? — спросил я, подбежав к нему.
— Смотри! — сказал он, показывая рукой с зажатой в ней ветошью вниз на воду прямо под нами.
Несколько клочков ветоши выпали из его руки, и водяная гладь подернулась легкой рябью, мешая заглянуть в глубину. Когда рябь исчезла, я понял, о чем говорит Тамми.
— Там их два! — прошептал он. — Нет, смотри, еще один. — Он взволнованно дышал и взмахивал рукой.
— А вон еще один ближе к корме, — пробормотал я.
— Где? — спросил он.
— Вон. — Я показал пальцем.
— И правда, — прошептал Тамми. — Сразу четыре штуки!
Я не спускал с них глаз. Мне казалось, что они стоят на огромной глубине и совершенно неподвижны. Однако, несмотря на их размытые очертания, у меня не было ни малейших сомнений, в том что это самые настоящие парусники. Несколько минут мы молча наблюдали за ними. Наконец Тамми очень тихо произнес:
— Они настоящие, это точно.
— Возможно, — откликнулся я.
— Значит, мы действительно видели их сегодня ночью, — сказал он.
— Да, — согласился я.
Откуда-то с носу донесся голос второго помощника. Он направлялся на ют и по дороге наткнулся на нас.
— Эй, парни, что вы тут делаете? — резко спросил он.
Я подал ему знак рукой, чтобы он не повышал голоса и не привлекал внимания других матросов. Он сделал несколько шагов в нашу сторону.
— Что происходит? — повторил он довольно раздраженно, но уже значительно тише.
— Взгляните за борт, сэр, — сказал я.
Видимо, по тону моего голоса он понял, что происходит нечто действительно серьезное, потому, не мешкая, буквально бросился к борту.
— Смотрите, сэр, — сказал Тамми. — Целых четыре штуки!
Второй помощник заглянул за борт и в следующее мгновение резко подался вперед. Я услышал, как у него вырвалось:
— Боже мой!
После этого он с минуту смотрел на воду, не произнося ни слова.
— Там еще два, чуть подальше, — сказал я ему, показывая пальцем.
Чтобы заметить их, ему не потребовалось много времени, правда и рассматривал он их совсем недолго. Отойдя от борта, он приказал нам продолжать уборку палубы и, уже уходя, добавил:
— И никому ни слова!
— Наверно, побежал докладывать Старику, — заметил Тамми, дождавшись, когда второй помощник отойдет подальше.
Я лишь пробормотал что-то в ответ — мои мысли целиком были заняты кораблями-призраками.
— Как ты думаешь, что же это было? — резко спросил он после небольшой паузы.
Я взглянул на него и сказал:
— А ты что думаешь?
— Даже и не знаю, — ответил он. — Но у меня такое подозрение, что это как-то связано со всем остальным. Кивком головы он показал на верхушки мачт.
— Похоже, что это действительно так, — согласился я и рассказал ему все, что пришло мне в голову во время обеда.
— Боже праведный! — воскликнул он, выслушав меня.
Затем Тамми на какое-то время замолчал.
— Итак, ты хочешь сказать, что они живут там? — нарушил он наконец молчание.
— Возможно, — ответил я. — Хотя вряд ли мы вправе называть подобную форму существования жизнью.
Он понимающе кивнул и тихо произнес:
— Согласен.
Вскоре он решил поделиться со мной пришедшими ему в голову мыслями.
— Выходит, что это… Это судно сопровождает нас все время, только мы не замечали его?
— Вот именно, — ответил я. — С того самого момента, как началась вся эта чертовщина.
— А если предположить, что таких кораблей несколько? — спросил он вдруг. Я взглянул на него и сказал:
— Если их несколько, то остается только молить Бога, чтобы наши пути не пересеклись. Меня поражает кровожадность этих пиратов-призраков. — Да, это ужасно, — согласился Тамми. Вид у него был крайне встревоженным.
— Боже, оказаться бы сейчас дома! — с тоской произнес я.
— Я подумал о том же самом, — сказал Тамми.
После этого мы оба довольно долго работали молча. Первым не выдержал Тамми.
— Как ты думаешь, — спросил он, — мы действительно будем спускать на ночь все паруса?
— Конечно, — ответил я. — После того, что случилось, кто сможет заставить матросов лезть ночью наверх?
— Но… Но, предположим, капитан отдаст приказ… — начал он.
— Ты сам полезешь? — перебил я его.
— Нет! — сказал он решительно. — Пусть меня лучше в кандалы закуют!
— Тогда вопрос решен, — сказал я. — Ты не полезешь, и никто не полезет.
В этот момент пришел второй помощник. Он сказал:
— Заканчивайте, ребята, уберите мат и линь, возьмите метлы и приберитесь тут.
— Есть, сэр, — ответили мы хором.
Второй помощник ушел на бак. Я попросил Тамми забраться на рубку и отвязать конец мата.
— Сейчас, — сказал он и полез на крышу рубки.
Когда мат был уже свернут, я сказал ему:
— Иди, отнеси свой линь, пока я тут заканчиваю. Я только перевяжу его канатом, и все. Справлюсь один.
— Подожди-ка, — ответил он и, собрав целую охапку отходов ветоши и ворса на палубе, помчался к борту.
— Эй! — крикнул я вслед. — Не надо выбрасывать их за борт. Они останутся на плаву, и капитан или второй помощник сразу засекут их.
— Быстрее сюда, Джессоп! — перебил меня Тамми, приглушив до шепота голос.
Я вскочил на ноги и спрыгнул с люка; Тамми смотрел за борт.
— Что случилось? — спросил я, подбежав к нему.
— Смотри! — сказал он, показывая рукой с зажатой в ней ветошью вниз на воду прямо под нами.
Несколько клочков ветоши выпали из его руки, и водяная гладь подернулась легкой рябью, мешая заглянуть в глубину. Когда рябь исчезла, я понял, о чем говорит Тамми.
— Там их два! — прошептал он. — Нет, смотри, еще один. — Он взволнованно дышал и взмахивал рукой.
— А вон еще один ближе к корме, — пробормотал я.
— Где? — спросил он.
— Вон. — Я показал пальцем.
— И правда, — прошептал Тамми. — Сразу четыре штуки!
Я не спускал с них глаз. Мне казалось, что они стоят на огромной глубине и совершенно неподвижны. Однако, несмотря на их размытые очертания, у меня не было ни малейших сомнений, в том что это самые настоящие парусники. Несколько минут мы молча наблюдали за ними. Наконец Тамми очень тихо произнес:
— Они настоящие, это точно.
— Возможно, — откликнулся я.
— Значит, мы действительно видели их сегодня ночью, — сказал он.
— Да, — согласился я.
Откуда-то с носу донесся голос второго помощника. Он направлялся на ют и по дороге наткнулся на нас.
— Эй, парни, что вы тут делаете? — резко спросил он.
Я подал ему знак рукой, чтобы он не повышал голоса и не привлекал внимания других матросов. Он сделал несколько шагов в нашу сторону.
— Что происходит? — повторил он довольно раздраженно, но уже значительно тише.
— Взгляните за борт, сэр, — сказал я.
Видимо, по тону моего голоса он понял, что происходит нечто действительно серьезное, потому, не мешкая, буквально бросился к борту.
— Смотрите, сэр, — сказал Тамми. — Целых четыре штуки!
Второй помощник заглянул за борт и в следующее мгновение резко подался вперед. Я услышал, как у него вырвалось:
— Боже мой!
После этого он с минуту смотрел на воду, не произнося ни слова.
— Там еще два, чуть подальше, — сказал я ему, показывая пальцем.
Чтобы заметить их, ему не потребовалось много времени, правда и рассматривал он их совсем недолго. Отойдя от борта, он приказал нам продолжать уборку палубы и, уже уходя, добавил:
— И никому ни слова!
— Наверно, побежал докладывать Старику, — заметил Тамми, дождавшись, когда второй помощник отойдет подальше.
Я лишь пробормотал что-то в ответ — мои мысли целиком были заняты кораблями-призраками.