Хокинс Карен. Роковой поцелуй

   «Как же она напоминает мне покойную жену! « — подумал он.
   Однако характера ей было не занимать — она могла молчать до бесконечности.
   — Ты уже взрослая и можешь сама о себе позаботиться. Анна молча расправила юбки и ответила:
   — Если хочешь знать, сегодня к нам приедет граф Грейли.
   «Хм, граф! „ — Сэр Финеас заерзал в кресле. Разумеется, он слышал об этом везунчике. Его владения где-то в Дербишире. «Анна, должно быть, знает, что делает, — удовлетворенно подумал он, — и в этом она тоже похожа на покойницу“.
   И все-таки он не удержался:
   — Грейли — сноб.
   Анна бросилась в бой.
   — Ты даже не знаешь его!
   — И не нужно! Наслышан о нем от леди Педишем. Зануда!
   — Граф может быть кем угодно, только не занудой!
   — А кто же он?
   — Надутый, самонадеянный, хочет быть правым любой ценой.
   Она замолчала, словно спохватившись. Сэр Финеас подождал, но Анна молчала.
   — Разве я не прав? Анна нервно улыбнулась:
   — Нет. Хотя, справедливости ради, могу согласиться с тем, что он тяжелый человек. И беспринципный. Но я не позволю тебе поносить его только потому, что кто-то о нем нелестно отозвался.
   За окном проехала карета, и от внимательного взгляда сэра Финеаса не ускользнула реакция внучки — она все время невольно прислушивалась. А на этот раз даже забыла закрыть милый алый ротик, словно ей не хватало воздуха. Однако тревога оказалась ложной — грохот экипажа затих вдали.
   Анна произнесла:
   — Он опаздывает. Но он приедет.
   Сэр Финеас наблюдал. Анна вела себя так, будто ждала жениха. Он не особенно жаловал важных людей, но ради богатства можно было смириться и с графом-снобом. Впрочем, для него титулы были пустым звуком, включая и его собственный, хотя при случае он обязательно пользовался им. Иными словами, ради счастья внучки сэр Финеас не прочь был породниться с графом Грейли.
   — Я буду только рад, если граф Грейли заглянет к нам. Мы обсудим с ним пару вещей.
   — Ты не увидишь его.
   — Почему же, дорогая? В обязанности хозяина входит встречать джентльменов.
   — Это не визит вежливости. Он нанимает меня в качестве гувернантки.
   Но сэр Финеас уже представил следующую картину: роскошная библиотека, дорогой портвейн, хорошие сигары и собственные ноги на столе из красного дерева, а рядом на ковре возятся правнуки. Он поспорил бы даже на последний шиллинг, лишь бы мечты реализовались.
   — Ты, конечно же, примешь его предложение?
   — Разумеется, нет! Она его удивила.
   — Мало платит? — спросил он озабоченно. — Дешевый сноб!
   — При чем здесь деньги? — с жаром возразила Анна. — Просто не хочу помогать Грейли уклоняться от своих обязанностей.
   — Каких обязанностей?
   — Ты разве не слышал? Графу поручили воспитывать пятерых племянников.
   — Да что ты!
   Анна усмехнулась — в голосе деда промелькнула ирония
   — А ты знаешь, что это за дети?
   С тех пор как сэр Финеас перестал выходить в свет, он поддерживал знакомство только с несколькими пожилыми леди, с которыми каждое утро встречался на прогулке в парке. Благодаря их стараниям его ушей не миновала ни одна из сплетен.
   — Кто об этом не знает, — ответил он миролюбиво.
   — Я, к примеру, не знала.
   — Я бы тебя предупредил, если бы знал, что ты им увлечешься.
   Анна взглянула на деда так, что он тут же прикусил язык.
   — Я не увлекалась Грейли. Я никем не увлекалась, — процедила Анна ну совершенно в стиле покойной жены сэра Финеаса, поэтому это не произвело на него никакого впечатления.
   — Вот и правильно. Мне не по душе этот граф. — Он подошел к окну и выглянул. — Что, Хокс уже потушил огонь?
   — До следующей сигары, — ехидно заметила она.
   — Говорю же тебе, я не курил.
   Но в этот момент он увидел карету. Украшенная изысканной латунной отделкой, с кожаными занавесками, она замедлила ход у парадной лестницы и остановилась, покачиваясь на рессорах. Лакей слез с запяток и открыл дверь экипажа.
   Анна чуть не вскочила.
   — Приехал?
   — Нет, всего лишь телега с углем.
   Роскошная дорожная карета казалась совершенно неуместной среди окружавших ее полуразвалившихся зданий. Но еще более неуместным казался сам выходящий из экипажа граф Грейли, как всегда элегантно одетый по последней моде — неброско, но с большим вкусом. Он сразу вырос в глазах сэра Финеаса Тракстона. Действительно, человек, спокойно отдающий распоряжения лакею, вполне мог заслужить внимание Анны.
   — Если это всего лишь телега с углем, — спросила она, — на что же ты смотришь?
   — Увидел знакомое лицо. По-моему, это тот мерзавец, который в прошлом месяце хотел всучить Хоксу присыпанную углем щебенку. — Сэр Финеас задернул шторы. — Анна, не могла бы ты принести мне очки? По-моему, я оставил их на столике в спальне.
   Внучка подозрительно посмотрела на него, однако направилась к двери.
   — Постарайся не сжечь дом в мое отсутствие.
   Сэр Финеас подождал, пока не затихли ее шаги, и заковылял к двери.
   — Хокс!
   Хокс, чье одеяние черного цвета знавало и лучшие времена, был единственным слугой Тракстонов. Поэтому он выполнял обязанности и лакея, и кучера, и камердинера, и дворецкого, причем проявлял при этом такое рвение, что хозяин подозревал его в слабоумии.
   — Да, милорд! — Постоянная готовность Хокса услужить вызывала у сэра Финеаса скрытую усмешку.
   — Кто-то собирается постучать в нашу дверь. Открой ее раньше, чем он сделает это сам.
   Хокс мгновенно исчез, и сэр Тракстон вернулся в кресло. Мгновение спустя слуга стоял у двери и докладывал:
   — Граф Грейли, милорд. Приехал повидать мисс Тракстон.
   Сэр Финеас сделал приглашающий жест.
   — Проходите, граф, присаживайтесь. Анна на секунду вышла. Подождите ее.
   Для своего роста и веса граф Грейли двигался легко и даже изящно. От взора сэра Финеаса не ускользнула сила, заключенная в этом человеке. Мало того, она шла ему. Делала его внушающим уважение. «Именно такой муж должен быть у Анны, — удовлетворенно подумал сэр Финеас, — вот кто справится с ней».
   — С вашего позволения, я не буду вставать, если вы не возражаете. Больные колени, знаете ли. — Сэр Финеас указал посетителю на кресло, стоящее напротив.
   Граф Грейли удивился — кресло подходило разве что ребенку, а не взрослому мужчине, кроме того, две или три подозрительные пружины выпирали наружу, и поэтому граф с величайшей осторожностью примостился на краешке. Кресло заскрипело, но выдержало.
   Сэр Финеас Тракстон решил, что лобовая атака — единственный способ прорваться через неизбежные условности, тем более что Анна должна была вернуться с минуты на минуту. Он шумно откашлялся, а потом произнес:
   — Итак, вы пришли по поводу моей внучки. Хороший выбор, я бы сказал. Во всем Лондоне вам не сыскать лучшей жены.
   Граф Грейли с изумлением поднял бровь.
   — Боюсь, что вы заблуждаетесь. Я пришел не жениться на мисс Тракстон, а предложить ей работу.
   Сэр Финеас притворно нахмурился.
   — Разве вы не собирались просить ее руки?
   Граф обладал хорошей выдержкой. То, что удивило бы любого другого человека, заставило графа лишь холодно ответить:
   — Я приехал просить вашу внучку пожить в моем доме в качестве гувернантки моих племянников, которых мне повесили на шею.
   Сэр Финеас улыбнулся. Он был искушен в подобных делах.
   — Это же Эллиоты?!
   — Да, увы. Хотят выжить меня из собственного дома.
   — Неудивительно. Говорят, что хуже детей нет.
   — К сожалению. Однако дети еще в том возрасте, когда все можно исправить, если правильно взяться за дело.
   — Может быть. — Сэр Финеас внимательно посмотрел на Грейли. — Должен вас предупредить: чтобы заполучить Анну, вам придется побороться. Она не из легких натур.
   — Я заплачу любую сумму. Покой в собственном доме важнее денег.
   В голубых глазах сэра Тракстона промелькнуло одобрение.
   — Граф, вы знаете, что делаете?
   Графу Грейли это стало надоедать. Он прислушивался к шагам за дверью. У старика явно не все дома. Где же Анна?
   — Разумеется, — ответил он.
   «Почему, черт побери, — думал он, — я ему завидую только потому, что он говорит, что думает, а я должен изворачиваться. Смешно! « Он решил, что плохо начавшийся день ничего хорошего не сулит. И все из-за того, что кто-то задернул шторы, и он проспал дольше обычного. Кроме того, Далматл, управляющий Грейли-Хаусом, письменно сообщил, что натворили племянники за педелю. Очевидно, старший зачинщик — Десфорд окончательно отбился от рук, и надо было срочно возвращаться в имение. Но вопрос с Анной не был решен, и это его беспокоило больше всего.
   Сэр Финеас пребывал в блаженном неведении относительно дел графа.
   — Хотите знать, чем я занимался последние месяцы?
   — Я слышал, — ответил граф Грейли, — что вы написали брошюру о важности контроля за рождаемостью среди низших классов.
   Сэр Финеас радостно всплеснул руками.
   — Я нашел отличное средство борьбы с этим бичом общества!
   — Неужели?
   Сэр Тракстон озорно улыбнулся и извлек из ящика стола коробочку, перевязанную желтой лентой.
   — Вот средство, которое решит все земные проблемы — голод, болезни, эпидемии и лень.
   — Боже! — пробормотал, догадавшись, граф.
   — Знаете, что это?
   — Французский презерватив.
   — У меня почти две сотни!
   — Что же вы собираетесь с ними делать? — спросил граф Грейли.
   — Убедить престол бесплатно раздавать их населению. Я лично преподнес один нашему принцу. Количество детей, которое он наплодил вместе с миссис Фиджеральд, навело меня на мысль, что он и понятия не имеет об этих французских штучках.
   — Думаю, вы потрясли принца своей проницательностью.
   Сэр Финеас убрал коробочку в ящик.
   — Принц дурак! Жаль, что король-отец тронулся умом. Он бы не допустил этого. I
   — Несомненно, — вежливо отозвался граф Грейли, с j возрастающим раздражением ожидая прихода Анны.
   Сэр Финеас подался вперед.
   — Что мне действительно нужно — это поддержка. Кто-то, кто сможет вложить необходимую сумму для обеспечения народа этими полезными приспособлениями. Нас не забудут.
   «Черт, он серьезно», — понял граф. Сэр Тракстон глубокомысленно кивнул.
   — Вижу, что вы потрясены перспективой. Это большая ответственность, но вы справитесь.
   — Боюсь, вы неправильно меня поняли
   — Хотите знать, что это принесет вам? Славу и удовлетворенность тем, что изменили ход истории.
   — Как это великодушно с вашей стороны, — заметил граф Грейли.
   — О, не нужно благодарностей! Я согласен остаться в тени и оставить все почести вам. Я не хочу быть героем.
   Граф Грейли не знал, что и ответить. Но в этот момент дверь отворилась, и вошла Анна. Одетая в светло-голубое утреннее платье, окаймленное розочками, с собранными в узел волосами и молочно-белой кожей, она совсем не походила на гувернантку. Она была воплощением молодости, стиля и грации. Несомненно было и то, что она была знатной дамой. Ее теплая улыбка осветила всю комнату. Если бы не ее греческий нос, она была бы еще красивее.
   — Граф Грейли?
   — Только приехал, — он учтиво поднялся, — и уже успел насладиться беседой с сэром Финеасом.
   — Дедушка, почему ты не послал за мной, когда прибыл граф?
   — Ты же была занята. И потом, нам с графом было что обсудить. Но сейчас я устал. — Он встал и зевнул. — Пойду вздремну.
   — Я принесла тебе очки, — почти догадываясь, что здесь произошло, сказала Анна.
   — Ну конечно же, — сэр Финеас засунул очки в карман, — я собирался немного почитать перед сном. До встречи, молодой человек. Рассчитываю на продолжение разговора. — Он бросил проницательный взгляд на Энтони.
   — Несомненно, — вежливо поклонился граф, не упуская из виду Анну, которая, провожая сэра Финеаса, повернулась, и на мгновение сквозь юбку, вышитую золотом, мелькнули ее стройные ноги. Он дольше, чем обычно делал в таких случаях, задержал свой взгляд и успел подумать, что ноги действительно хороши. Однако это не ускользнуло от проницательного сэра Финеаса.
   Граф скромно потупился и ехидно подумал, что внучка сэра Финеаса пока не может претендовать на что-то большее в его доме, чем место гувернантки. Он даже произнес не очень уместную фразу:
   — Сэр Финеас, вам нет нужды уходить. Нам с мисс Тракстон нужно обсудить одно дело.
   Но сэр Финеас с пониманием на лице, которое почему-то коробило графа, только махнул рукой.
   — Я вам не нужен. Анна уже не ребенок. Она и сама управится. — Хитрая улыбка мелькнула на его губах. — Если не верите, спросите виконта Нортленда.
   Произнеся эту загадочную фразу, сэр Финеас вышел, закрыв за собой дверь. Граф Грейли некоторое время прислушивался к размеренному стуку палки в коридоре, затем взглянул на замершую в центре комнаты Анну. Она стояла настолько прямо, что он невольно подумал, не носит ли она корсет.
   — Кто такой виконт Нортленд и почему я должен жалеть его? — спросил граф, чтобы разрядить атмосферу в комнате. Впрочем, он знал, что спрашивать не стоит. Он вдруг понял, что ревнует ее.
   — При чем здесь виконт? — Анна скрестила руки, от чего ее высокая грудь стала еще более заметна. — Вам ведь нужна гувернантка?
   Это было поражение. Он с трудом отвел от нее взгляд. Девушка была слишком привлекательна. Он привык, что гувернантке не следовало иметь собственное мнение, да еще и столь категорично высказывать его.
   — Да, мисс Тракстон, вернемся к нашему делу. Я приехал, чтобы предложить вам это место.
   «Все встало на свои места, — уныло подумал Грейли. — Стоило тебе открыть рот, и ты все испортил».
   — Боюсь, что не смогу быть вам полезной. Я же говорила вам вчера, что меня уже наняли. Тем не менее я могу рекомендовать вам другого человека.
   Граф Грейли только вздохнул.
   — В Грейли-Хаусе, мисс Тракстон, мне нужны именно вы, человек, который уже хорошо зарекомендовал себя, а не кто-либо другой, кто не сможет справиться и с простыми проблемами.
   Однако он сразу понял, что его грубоватая лесть не возымела действия. Глаза у Анны сверкнули.
   — Может, в собственном доме вы царь и Бог. но здесь вы лишь один из тех, кто ищет гувернантку. Один из многих, — с нажимом добавила она.
   Граф Грейли даже не сомневался, что она говорит правду: отчаявшиеся родители и опекуны осаждали ее дом.
   — Я прекрасно понимаю, кто я, мисс Тракстон. Поэтому я и приехал к вам и готов щедро оплатить ваши услуги.
   — У вас не хватит денег, — сказала она.
   В его глазах это был слабый аргумент, и он не преминул этим воспользоваться.
   — Все имеет цену. Даже вы. Последняя фраза обидела Анну.
   — Никогда не встречала человека, который бы меня так раздражал! — негодующе воскликнула она.
   И он уловил ее слабинку.
   — По сравнению с вами, мисс Тракстон, самая отъявленная фурия во всей Англии — просто невинная овечка. Но я смотрю на это сквозь пальцы, потому что, по общему мнению, вы лучшая из гувернанток в стране. Подумайте хорошенько о моем предложении, — сказал граф.
   Он даже шагнул к ней. Никогда еще женщина не вызывала в нем столько ярости. «Боже, — подумал он, — неужели придется отвоевывать у нее каждый дюйм? «
   Она возмущенно молчала.
   — Я предлагаю вам хорошо оплачиваемую работу. Скажите свои условия.
   Анна только сжала губы.
   — Я согласилась с вами встретиться только потому, что могу рекомендовать вам другого человека. Поскольку вы даже не утруждаете себя придерживаться приличий, мне больше нечего сказать вам.
   Лицо графа Грейли вспыхнуло.
   — Вы даже не выслушали меня! Анна не собиралась уступать.
   — Я услышала больше, чем хотела. Уходите, пока я не позвала дворецкого.
   Гнев ударил ему в голову.
   — Зовите!
   — Да как вы смеете! — И прежде чем граф понял ее намерения, громко позвала: — Хокс!
   Грейли схватил ее. Его гнев мгновенно перерос в то, что он хранил в себе под маской лицемерия, принятого в обществе. Ее лицо. Ее грудь. Ее рыжеватые волосы, от которых исходил дурманящий запах. Секунду они смотрели друг на друга. Затем он поцеловал ее. Это было его падением, ибо он поцеловал женщину, которую хотел видеть рядом с собой только в качестве гувернантки.

Глава 4

   Никогда в жизни не сяду за карты с графом Грейли. Нет более мерзкого ощущения, чем играть с человеком, который не проигрывает.
   Лорд Бревенгем — мисс Девоншир, за вазочкой мороженого на мюзикле в Вэлтхеме.

   Нельзя сказать, что поцелуй был неприятным. По крайней мере, он отличался от всех других поцелуев, которые ей приходилось терпеть с тех пор, как она стала гувернанткой. Он был страстным, откровенным, ломающим все барьеры, а не украденным или извиняющимся. В один момент она лишилась иллюзии в отношении своих чувств. Одна ее половина, страстная и пылкая, дала себе волю, другая, холодная и самодовольная, возмутилась тем, что ей не удалось кулачками восстановить статус-кво. Мало того, первая половина откровенно схватила графа за лацканы и прижалась к нему. Вторая же заметила, что его поцелуй — просто обжигающий засос. Но то и другое было одинаково приятным до тех пор, пока латунная пуговица графа не оцарапала ей шею. С этого момента вторая половина взяла верх.
   — Господи! — услышала она свой голос и отпрянула.
   Даже комната изменилась — взорвалась яркими красками и завертелась как волчок, и она почувствовала, как горят ее щеки и губы. Несомненно, в поцелуях граф Грейли знал толк.
   — Да уж, — согласился было граф Грейли, однако в его глазах проскользнула неуверенность, впрочем тут же скрытая за самонадеянной фразой. — Поздравляю, Анна. Вы такая же страстная, какой и выглядите.
   Его слова прозвучали как плохой комплимент. И она решила, что сваляла дурака.
   — Страстная?! — огрызнулась она. — Зато ваш пыл оставляет желать лучшего. С лакеем приятней целоваться!
   И тут же спохватилась: не хватало только обсуждать случившееся.
   Грейли выглядел несколько растерянным.
   — Вы и лакеев не пропускаете? Впрочем, я не удивлен.
   Это был ее первый настоящий поцелуй. Тайком потрогав губы, она пыталась привести свои мысли в порядок. «Где это граф выучился так целоваться? „ Потом она подумала, что после такого поцелуя он вообразит о себе бог весть что. Впрочем, когда ничего предосудительного не совершаешь, ничего плохого о тебе никто не скажет. И разумеется, она никому не позволяла таких вольностей. «Но почему граф? — спросила она себя. — Должно быть, это из-за того, что он брат Сары“. Ответ не был честным — просто уловка, за которую можно было спрятаться. Между ними всегда были натянутые отношения. Правда, она даже самой себе не готова была признаться, что он ей нравится. Более чем странное открытие.
   — Какая-то чепуха! — Она отвернулась и посмотрела в окно.
   — Вовсе не чепуха, — заметил граф.
   Анна с досадой отметила насмешку в его взгляде.
   — Что вы имеете в виду?
   — Вашу провокацию. — Его самодовольству не было предела.
   — Еще чего! — Гнев овладел ею так же, как и графом минуту назад. — Вот вам: знайте, что все мужчины так говорят!
   — Вы продолжаете провоцировать меня, сравнивая с лакеем. — На его губах появилось подобие злой улыбки. — Я испытываю большое искушение доказать свое настоящее положение.
   Она чуть не задохнулась от гнева. Граф Грейли откровенно издевался.
   — Я вас сейчас выгоню отсюда!
   — Не посмеете. Сюда прибежит ваш чудаковатый дед и потребует, чтобы я женился на вас.
   Слова графа были откровенной наглостью. Даже повелительный тон Грейли не задел ее так, как намек на то, что ее обманом пытаются отдать под венец.
   — Пусть вас не волнует глупая шутка. Я знаю сэра Финеаса очень хорошо. Я сама не желаю за вас выходить. Ни сейчас, ни когда-либо. Вы мне неприятны. Полагаю, теперь вы понимаете, что я не смогу жить с вами под одной крышей, не говоря уже о том, чтобы быть гувернанткой.
   — У вас просто нет выбора, — самоуверенно заявил граф.
   Она даже ничего не ответила.
   — Анна, успокойтесь и выслушайте меня. Я не посягаю на ваше целомудрие. Я всего лишь хочу заключить с вами деловое соглашение. Ничего более.
   — Продолжайте. — Она испытала разочарование и одновременно восхитилась его настойчивостью. Она знала, что граф всегда добивается своего. Он был из тех, кто считает себя центром мироздания. Ей же хотелось сказать ему, что он ошибается, что у них разное мировоззрение.
   Наконец она придала лицу вежливое выражение и изящным жестом скрестила руки на груди.
   — Мы зря теряем время. Я уже говорила вам, что лорд Аленконт уже нанял меня.
   — Я заплачу вам вдвойне.
   «Самоуверенный болван», — презрительно подумала Анна, видя, что Грейли не удосужился даже спросить о сумме оплаты. Впрочем, Анну, имевшую большой опыт общения с избалованными детьми, такая самонадеянность лишь забавляла.
   — За три месяца лорд Аленконт обещал мне двести фунтов.
   — Я заплачу вам четыреста. Утром я пришлю за вами карету.
   — Вы серьезно? — Она была удивлена. — Вы согласны заплатить мне четыреста фунтов за три месяца? Я не ослышалась?
   — Не ослышались.
   На самом деле Аленконт обещал ей всего сотню, но и это тоже были неплохие деньги.
   — Грейли, вы легко найдете гувернантку, которая запросит с вас меньше.
   — И еще, мисс Тракстон. Я нанимаю вас на год. До свидания.
   Анна медленно досчитала до десяти, чтобы успокоиться. Такого натиска она не ожидала.
   — Грейли, вы не понимаете.
   — Это вы не понимаете. Невоспитанные дети — настоящий кошмар. Тут и двух лет не хватит.
   Ей стало смешно.
   — Я всегда добиваюсь успеха.
   — Не думал, что вы будете так торговаться. Пять сотен, и ни пенни больше.
   — Пятьсот фунтов? За три месяца?
   — Ну конечно же. Гувернанткам столько не платят. Больше вы нигде не найдете.
   «Господи, — подумала Анна, — это удача. Через полгода мы сможем вернуться к привычному образу жизни, по меньшей мере, на несколько лет».
   Она была так удивлена, что промолчала. Граф Грейли по своему обыкновению принял молчание за согласие и направился к двери.
   — До завтра, мисс Тракстон. Утром я пришлю за вами экипаж.
   — Стойте! Я еще не дала согласия. У меня есть обязательства перед лордом Аленконтом.
   — Не беспокойтесь. Я уже позаботился об этом.
   — Простите?
   Грейли сиял самодовольством.
   — Я виделся вчера с лордом и сказал ему, что вы не примете его предложение.
   — Не может быть. — Анна закрыла лицо руками. — Вы разыгрываете меня.
   — Отнюдь. После вечера у Дендриджей я поехал к нему. Так что он знает, что теперь вы будете работать в Грейли-Хаусе.
   — Вы ужасно самонадеянны. Я вас не понимаю. — Ей захотелось запустить в него вазой.
   — Аленконт был более понятлив. В конце концов, мне вы нужнее. У него только двое, а у меня — пятеро. — Казалось, Грейли был горд собственной находчивостью.
   — Если вы так же помыкаете вашими подопечными, как мною, вряд ли стоит удивляться их непокорности.
   — Помыкаю? — удивился граф. — Я только помогал вам. Выслеживать Аленконта, а затем битый час втолковывать ему, что мне от него нужно, было сущим наказанием. Ох и зануда! Терпеть не могу заниматься подобными делами. Это и вас касается.
   Упрек был столь очевиден, а ситуация настолько глупая, что у Анны вспыхнуло лицо.
   — Прекратите, — огрызнулась она. — Прекратите надо мной смеяться.
   Она уже знала, что согласится. У нее не было выбора. Отчасти из-за покупки этого дурацкого платья, на которое она потратила последние деньги. Кроме того, Аленконт наверняка нанял другую гувернантку.
   Анна сжала зубы, чтобы сдержаться, и начала тихонько спрягать четыре латинских глагола — с помощью этой уловки она всегда успокаивалась. Когда она дошла до глагола ато, ее дыхание выровнялось, и она смогла спокойно произнести:
   — Грейли, давайте кое о чем договоримся. Я принимаю ваше предложение, но и вы принимаете некоторые мои условия.
   — Какие?
   — Никогда ничего за меня не решайте. Улаживать это дело с Аленконтом следовало не вам, а мне. Я должна заботиться о своей репутации.
   — Вряд ли он расстроился. К тому же, не ему тягаться со мной.
   — Грейли, как вы тщеславны!
   — Это не тщеславие, а неизбежность, вернее судьба. Я в отчаянии, мисс Тракстон, как ни противно мне признавать это. Вы лучшая. Мне никто другой не нужен.
   Он встал, и комната будто уменьшилась в размерах. Анна вынуждена была признать, что после слов «вы лучшая» ее неприязнь к графу уменьшилась. Она оценивающе окинула его взглядом. Высокий, широкоплечий, с мужественным лицом и красивым ртом. Анна уже знала, на что способны его губы.
   Грейли вздохнул:
   — Послушайте, Анна, не сердитесь на меня за Аленконта. Он не станет поднимать шум, не беспокойтесь. В качестве компенсации я осенью на неделю пригласил его к себе в имение поохотиться, хотя, откровенно говоря, терпеть не могу его компанию.
   Он был очень доволен собой. Анну осенило:
   — Вы выменяли меня на неделю охоты?
   — Не говорите так, — возразил граф.
   — А как?
   Граф Грейли снова отчаянно вздохнул:
   —  — Да какая вам разница, как — я просто отстаивал ваши интересы.
   — Я не нуждаюсь в вашем покровительстве фраза была произнесена ледяным тоном. Но граф только поморщился. Она поняла это по-своему: «Ну, вышел немного за рамки. Ну и что? Нашла из-за чего обижаться». Он же с раздражением подумал, что это совершенно в ее духе — вместо благодарности негодовать В стремлении заполучить ее он совсем забыл об этой ее дурацкой самостоятельности. Этого он никак не понимал в женщинах.