- Я не могу в это поверить. Мистер Моррисон всегда был истинным джентльменом по отношению ко мне.
Шейн не обращал на нее никакого внимания. Он продолжал мерить комнату шагами, развивая свою гипотезу.
- Вряд ли Моррисон был бы заинтересован в шантаже, но это не столь важно. Кто-то из его подчиненных мог где-то на стороне изготовить копии для своих целей. Вполне вероятно, что Моррисон ничего об этом не подозревает.
- Но если человек намерен был вернуть оригиналы...
- Что заставляет вас думать, будто он так бы и поступил?
- Но он обещал. Как только я заплачу десять тысяч долларов. Шейн сделал иронический жест и фыркнул:
- Ах да, он же обещал!
Он остановился рядом с ее стулом и спросил:
- У вас есть эти копии?
- Да.
- Дайте их мне.
Она колебалась некоторое время, затем обратилась к нему с несчастным видом.
- Вам это необходимо? Они такие... мне неприятна мысль о том, что кто-то прочитает их.
- Давайте,- строго повторил Шейн. Вид у него был весьма мрачный.- Я влип в эту историю и оказался в более затруднительном положении, чем вы. И позовите сюда миссис Морган,- добавил он.- Мне бы хотелось подробнее узнать о тех людях, которые обнаружили письма.
Кристина поднялась, прошла через комнату и нажала на кнопку, потом исчезла в дверях спальни.
Шейн закурил еще одну сигарету и в задумчивости остановился на середине комнаты. Он не знал, стоит ли ему доверять Кристине. Ему хотелось верить ей. Ради ее мужа, если не по каким-то другим причинам. В глазах Лесли Хадсона было столько обожания, когда он стоял рядом со своей женой, пытаясь привести ее в чувство. Шейн вспомнил, что был здесь еще один момент, который он пока не предусмотрел.
Когда Кристина вновь появилась в комнате с конвертом в руке, он повернулся к ней и спросил:
- Тот телефонный звонок утром... это был тот же человек, что звонил раньше?
- По-моему, да. Голос его звучал, будто он был все еще пьян. Он сказал: "Итак, вы хотите, чтобы эти письма попали к вашему мужу, да? О'кей". И это последнее, что я помню,- просто добавила она,- Я не могла уже этого больше вынести, если принять во внимание, что я только что узнала об убийстве Натали. Мой муж думает...- Она умолкла и покраснела до корней темных волос, зачесанных назад. Даже мочки ушей порозовели.
Шейн улыбнулся.
- Пусть он так считает некоторое время. И Пейнтер тоже,- добавил он уклончиво.- Он будет повнимательнее к вам в этом случае.- Он протянул руку, и она молча подала ему конверт, адресованный миссис Лесли Хадсон. Адрес был напечатан на машинке, в углу стоял штамп специальной доставки.
Она сказала:
- Не удивительно, Майкл, что Фил была счастлива с вами. Вы все понимаете.- И она вновь опустилась в кресло.
Когда Шейн открыл конверт, в дверь легонько постучали.
- Войдите,- громко сказала Кристина, и на пороге появилась миссис Морган.
Шейн вынул из конверта четыре твердых листочка. На первом из них выделялась надпись: "Моя единственная". Четыре подписи были небрежно нацарапаны на полях с левой стороны. Он внимательно рассмотрел их. Это были инициалы. Вначале стояли буквы "Б. Дж. X." Затем "Т. Р.", "А. В." и "М. М." Первые Инициалы написаны отчетливым, плавным почерком; вторые - нечетким, почти неразборчивым; "А. В."- мелкими, аккуратными буквами; последние инициалы были выведены весьма старательно. Он повернулся к миссис Морган и спросил;
- Инициалы внизу - ваши?
Она приблизилась к нему и мельком взглянула на записку, затем ее спокойные глаза вопросительно посмотрели на Кристину, прежде чем она ответила:
- Да, сэр,- когда Кристина одобрительно кивнула ей в ответ.
- Мария, расскажите мистеру Шейну все, о чем он попросит. Он хочет помочь мне,- сказала Кристина.
Выражение непоколебимой решимости мелькнуло на ее спокойном лице. Она сказала:
- Я была так напугана, когда они заставили подписать эти письма, что не знала, что предпринять. Полиция,- закончила она почти шепотом.
- Даже если это были полицейские,- сказал Шейн,- они не имели права войти в частный дом без ордера на обыск. Запомните это на будущее. А теперь я хочу, чтобы вы описали мне этих людей как можно подробнее и точнее. Вы помните того, что первым написал инициалы?
- Конечно,- ответила она тихим, но твердым голосом.- Это был крупный мужчина, одетый лучше остальных. Ему около пятидесяти, я бы сказала. У него седые волосы и румяные щеки. Про таких говорят - у него цветущее здоровье. Он широкоплечий и слегка полноватый.
- А второй - Т. Р.?
- Именно он обнаружил эти письма. Как я уже говорила Кристине, если бы я не видела его собственными глазами, я бы ни за что не поверила. Он почти такого же роста, как вы, мистер Шейн, но худощавый и болезненного вида с темными, глубоко посаженными глазами. Должно быть, он пьющий - у него дрожали руки. Из того, что он говорил, я сделала вывод, что он репортер. Он сказал что-то вроде того, что если эти письма можно было бы опубликовать, получилась бы шикарная история.
Шейн небрежно кивнул, но внутри у него все загорелось. Он был снедаем затаенным огнем. Как только он увидел те буквы, то сразу же признал в них инициалы Тимоти Рурке, и описание миссис Морган полностью подтвердило его догадку, от которой он отчаянно пытался избавиться. Несколько недель назад он узнал, что Тим был все еще болен. Он никак не мог оправиться от полученных ран. Но невозможно было поверить в то, что Тим был замешан в вымогательстве. Мускулы на его лице напряглись.
Тим был одним из лучших друзей, которые когда-либо были у Шейна в Майами.
Но не было и тени сомнений в том, что между Натали Бриггс и Тимоти Рурке состоялся очень важный разговор в Плэй-Мор клубе вчера вечером.
- А третий человек? Как он выглядел? - решительно спросил Шейн у миссис Морган.
- Это был полицейский - тот самый, который показал мне значок и оттолкнул меня, когда я не хотела пускать их в дом. На нем был потрепанный серый костюм и шляпа, которая не годится даже для рыбалки.
Шейн взглянул на все четыре листка, чтобы сверить инициалы, проставленные на полях. Он не стал вникать в содержание написанного, но даже беглого взгляда на них было достаточно, чтобы убедиться, что они были написаны в слащаво-сентиментальном тоне, который был неприятен Кристине. Сунув их обратно в конверт, он сказал:
- Миссис Морган, вы не спали прошлой ночью, когда пришла Натали. Боюсь, ваше алиби крепко спящего человека не поможет вам, если вскрытие покажет, что она была убита примерно в то время, когда я позвонил в дверь, и вы ответили мне на звонок.
Миссис Морган оставалась безмятежно спокойной.
- Я ничего не слышала, мистер Шейн,- сказала она,- кроме сигнала звонка. Должно быть, Натали была убита после того, как я ушла спать, или шум, если таковой имел место, был достаточно отдаленным, и я его не слышала.
Женщина повернулась и вышла из комнаты. Кристина раскрыла рот от удивления.
- Вряд ли вы считаете, что миссис Морган... Шейн резко прервал ее:
- Я считаю, что миссис Морган бросилась бы защищать вас ото всего, если бы только могла.
- Но убийство...- Ее глаза наполнились ужасом.
- Есть у меня пара идей,- ответил он ей.- Вы должны доверять мне и постараться не волноваться. Если я все правильно понял, вам не стоит тревожиться о том, что оригиналы окажутся в руках у вашего мужа. Возможно, этот шантажист позвонит вам еще раз. Попробуйте ввести его в заблуждение и уклониться от прямого ответа. Скажите, что вы пытаетесь найти деньги, и попробуйте назначить ему встречу. А я между тем проработаю свои варианты.
- Но... Мария,- запричитала она.- Не думаете же вы, что она имеет какое-нибудь отношение... к смерти Натали?
Шейн повернулся к ней на пути к двери.
- Возьмите-ка это,- сказал он,- и пусть пока все это побудет у вас. Если нам придется искать деньги, чтобы выкупить оригиналы, ничего не поделаешь.
Он схватил ее руку, вложил в ладонь нитку жемчуга и сомкнул ее пальцы.
ГЛАВА 7
НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СТЕЧЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Неожиданно Шейн сообразил, что у него осталось крайне мало времени, чтобы аннулировать свой заказ на рейс в дневном самолете. Когда он добрался до такси, то обнаружил, что его преданный водитель спит, сидя за рулем машины. У него еще был шанс сохранить за собой номер в гостинице на ночь. Он разбудил водителя, сел в машину и дал ему адрес.
Таксист зевнул, выпрямился и взглянул на часы.
- Ей-богу, мистер...
- Живей, поторапливайся! Я за все заплачу!
- Еще бы! - ответил тот, и машина рванула с места. Клерк, тот же самый анемичного вида молодой человек, который
находился у стойки, когда Шейн расплачивался за гостиницу, сказал:
- О, мистер Шейн, вы вернулись?
- Как насчет моего номера на сегодняшнюю ночь? - поинтересовался Шейн.
- Но мы уже отправили ваш чемодан в аэропорт,- ответил он.- Вы сказали...
. - Мой номер,- повторил Шейн,- я могу в нем остановиться?
- О да. Пока его еще никто не занял. У вас дело в Майами? - Клерк оперся на локти, поставив их на стойку, его блеклые голубые глаза сияли.
- Что-то в этом роде.- Он пошарил рукой в кармане и, вынув полдоллара, бросил его молодому человеку.- Спасибо. Я хочу послать телеграмму.
- Разумеется, мистер Шейн.- Молодой человек швырнул на стойку пачку желтых листов.
Шейн вооружился скрипучим пером, торчащим из бутылочки с чернилами, чтобы написать телеграмму Люси Хамильтон:
"Опоздал дневной самолет. Надеюсь успеть ночной. Постарайтесь удержать Белтона".
Он позвонил в аэропорт и аннулировал свой заказ на дневной рейс, затем попросил место на ночной. Представитель авиатранс-рортной компании встретил его отказ явно неприветливо и отказался давать какие-либо гарантии, предложив ему вместо этого позвонить за пару часов до того, как он будет готов выехать, или прибыть в аэропорт к отлету самолета. Часто случается, что в последние минуты освобождаются места.
Шейн повесил трубку, отправился на кухню и уже накладывал кубики льда в высокий стакан, когда вдруг вспомнил, что в номере
не было спиртного. Последнюю бутылочку коньяка он упаковал в чемодан, который уехал в аэропорт.
Он вывалил кубики льда в раковину и вернулся в гостиную, на ходу вынимая из кармана копии писем. Устроившись в кресле, он начал читать их. Невозможно было сказать, в каком порядке они были написаны. Перетасовав их как карты, он взял то, что лежало сверху.
"Среда, вечер.
Моя единственная прелесть,
я просто должен поговорить с тобой сегодня вечером, дорогая. Я чувствовал себя чертовски одиноко в офисе. Кажется, прошли уже месяцы, а не дни, с тех пор как ты покинула его.
Новая девушка вполне квалифицированна, но я ужасно скучаю по тебе. Сегодня я диктовал, а она сидела неподалеку от меня на твоем месте. Должно быть, я замечтался, так как в середине письма сказал: "У тебя самые красивые глаза на всем свете, любовь моя". Она взглянула на меня, захихикала и сказала: "И это тоже надо писать?" Я отшутился, но... ты знаешь, я думал только о тебе, дорогая.
Я должен видеть тебя!!! Я позвоню тебе завтра из офиса. Ты понимаешь, я не осмеливаюсь звонить отсюда, так как наверху есть параллельный телефон.
Я что-нибудь придумаю. Должен же быть какой-нибудь выход, чтобы избавиться от нее. И. тогда мы сможем быть вместе - навсегда.
С любовью к тебе,
ВИКИ".
Шейн вздохнул и отложил письмо в сторону. Некоторое время он сидел нахмурившись, затем взял в руки следующее письмо.
"Понедельник, утро, 4 часа.
Моя любимая,
я не могу спать. Я не могу думать. Я сижу один в своей комнате, дверь в комнату жены закрыта на замок, чтобы она меня не беспокоила. Она спала, когда я пришел полчаса назад. Я уверен, она не подозревает, что я был с тобой.
Я не могу отказаться от тебя. Ты должна знать это. Тем более, после сегодняшней ночи. Я все думаю о плане, который ты предложила. Я не вижу другого выхода. Но мы должны быть очень осторожны. Ради тебя, дорогая, не должно быть даже намека на скандал.
Не может быть ничего плохого в том, что мы любим друг друга. Не может также быть ничего плохого и в том, что мы предпримем, чтобы сохранить нашу любовь.
Я не буду больше писать сегодня, хотя спать я тоже не буду. Я лягу в постель, и в темноте ты придешь ко мне. Твое нежное белое тело...
Я люблю тебя всем сердцем,
ВИКИ".
Шейн заерзал на своем месте, прокашлялся и вновь прислонился к спинке кресла. От этих проклятых писем у него пересохло в горле, и ему очень хотелось выпить.
Не удивительно, что Кристина была готова не останавливаться ни перед чем, лишь бы только письма не попали к ее мужу. Ни один мужчина, если он в здравом рассудке, не мог бы отделаться смехом от такого доказательства. Какими, же человеческими качествами обладал Виктор Моррисон, чтобы сочинить целую серию писем и подсунуть их девушке, которая никогда не была его возлюбленной? Если Кристина не лгала ему, это была самая фантастическая интрига, с которой он когда-либо сталкивался.
В эту минуту он уже не был столь уверен в том, что Кристина говорила ему правду. Прежде, когда он вел другие дела, женщины ему часто лгали, но никогда еще он не выслушивал и не читал столь экстраординарного доказательства, как это.
Он взял в руки третий листок с чувством непреодолимого отвращения.
"Четверг, вечер. Милая,
как чудесно было услышать сегодня по телефону твой родной голос, но я не осмелился высказать все, что было у меня на душе.
Ты должна быть более терпелива, дорогая. Я умоляю тебя подождать еще немного. Еще чуть-чуть. Я обещаю тебе еще раз обдумать тот план, который мы обсуждали. Я уже прорабатываю его детально. Если ты предпримешь что-нибудь в своем нетерпении, для нас это будет означать конец всему.
Умоляю довериться мне. Я живу только мыслями о тебе и ожиданием встречи с тобой. Но скоро ничто не сможет разлучить нас.
Твой ВИКИ".
Четвертое письмо, по-видимому, было написано ранее трех, уже прочитанных Шейном.
"Пятница, полдень. Моя дорогая,
я сижу здесь, в офисе, а солнце бросает сквозь жалюзи косые лучи на пустой стул около стола.
Я чувствую себя несчастным и совершенно одиноким. Я думаю,
ты была права, когда решила уйти. Так не могло больше продолжаться. Ты была права. И так будет всегда. У моей жены появились некоторые подозрения, и теперь, когда ты ушла, она перестанет придираться ко мне по пустякам.
Но, моя дорогая, в моем сердце ужасная пустота. Твой уход не может означать конец всему. Я должен увидеть тебя как можно скорее. Я понимаю, тебе трудно удовлетвориться теми крохами моей любви, которые я могу дарить тебе пока. Но, клянусь, я придумаю что-нибудь, чтобы ты одна владела мною всецело.
Завтра я позвоню тебе из клуба.
Твой безрассудный и обожающий тебя,
ВИКИ".
Шейн положил последний листок сверху трех остальных и некоторое время сидел в размышлении, глядя в пространство перед собой. Он сидел, опустив плечи, потирая мочку левого уха большим и указательным пальцами правой руки. Потом он провел пальцами по своим рыжим непослушным волосам, поднялся и начал ходить из угла в угол.
Впервые он был совершенно сбит с толку. Он хотел верить Кристине. Но как он мог? Эти чертовы письма были уликой. Это не вызывало никаких сомнений. Бернард Холлоуэй подтвердил, что они были написаны Виктором Моррисоном. К тому же четыре свидетеля подтвердили, что они были обнаружены в комнате Кристины.
Но как в эту картину вписывалась прислуга, если Кристина лгала о письмах? Почему она была убита, если не она подсунула их в ящик туалетного столика?
Разумеется, он понимал, что вполне могло не существовать связи между убийством Натали Бриггс и этими письмами. Это могло быть случайным Стечением обстоятельств. Слишком много непредвиденных обстоятельств совпало одно с другим.
Во-первых, Ангус Браун, частный детектив, специалист по делам, связанным с супружеской жизнью. Без сомнения, он следил за Флойдом Хадсоном и Натали Бриггс в Плэй-Мор клубе. Из описания миссис Морган он знал, что невысокий мужчина в потертом костюме, представившийся полицейским, был не кто иной, как Ангус Браун, и инициалы А. Б. на письмах принадлежат ему. Еще одним из этой троицы был Тимоти Рурке.
Не вызывал сомнений и тот факт, что Тимоти сказал что-то Натали Бриггс в игровом зале, и, испугавшись, она в панике убежала из клуба. Определенно существовала какая-то нить между прислугой и двумя мужчинами, которые обнаружили письма.
Шейн опустился в кресло, скрестил руки на затылке и предался размышлению. Если предположить, что Кристина говорила правду, кто подсунул ей письма и с какой целью? С целью вымогательства?
Или Моррисон затеял эту интригу, потому что был безумно влюблен в Кристину и решил разрушить ее брак?
Он вновь обдумывал каждую известную ему подробность этого дела, но ни одна из них не представляла особого смысла. Он сердито скрипнул зубами, поднялся, подошел к телефону и попросил клерка прислать ему в номер "Майами Ньюз".
Когда бой принес газету, он бегло прочитал историю о смерти Натали Бриггс, помещенную, на первой полосе. Здесь же была фотография ее трупа, вынутого из залива, и лица крупным планом. Ни Флойд Хадсон, ни Плэй-Мор клуб в заметке упомянуты не были. Пейнтер не поддался искушению сделать большое сообщение об убийстве, хотя позволил им упомянуть вероятность того, что она была убита в заднем дворе дома Хадсонов, а ее тело было брошено в воду рядом с домом.
Он швырнул газету и позвонил Тимоти Рурке. Так как Рурке еще не поправился после пулевых ранений, он не вернулся в газету, а работал по найму для местной газеты на условиях построчной оплаты, одновременно продолжая писать свой роман.
Когда телефон Рурке не ответил, Шейн нашел в справочнике номер детективного агентства Ангуса Брауна и позвонил ему. Но и здесь ответа не последовало. Тогда он позвонил в справочное бюро и спросил, есть ли телефон у Виктора Моррисона.
Ему дали номер, и он позвонил по нему. Служанка ответила ему, что мистер Моррисон отправился на рыбалку, и его не ждали обратно до часа тридцати. Шейн спросил у нее адрес Моррисонов, и девушка сообщила его. Он поблагодарил ее, повесил трубку и решил пообедать, прежде чем отправиться к Виктору Моррисону.
ГЛАВА 8
НАРУШИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ
Дом Моррисонов расположился на западном побережье Бискайнской бухты. Он был обращен фасадом к югу, и когда Шейн шел по дорожке к просторной деревянной веранде, он увидел, что все пространство огромной лужайки, ведущей к берегу залива, было уставлено шезлонгами, которые спрятались от ярких лучей солнца под раскрашенными в яркую полоску пляжными зонтиками.
В одном из шезлонгов кто-то сидел. Слегка наклоненный зонт скрывал все, кроме пары обнаженных ног, вытянутых на солнце, и обнаженной руки, потянувшейся за стаканом на столике рядом.
К двери подошла служанка в накрахмаленном белом переднике. Она была высокого роста и очень хорошенькая, с заинтересованным взглядом голубых глаз и надутыми губками. Она с одобрением
взглянула на длинного рыжеволосого посетителя и слегка поджала губки, когда в ответ на вопрошающий взгляд Шейна сказала:
- Мистер Моррисон еще не вернулся. Может быть, хотите подождать?
- А как насчет миссис Моррисон? - спросил Шейн. Лицо девушки мгновенно изменилось.
- О, она там, на лужайке,- ответила она угрюмо.- Я уверена, она будет очень рада видеть вас.
- Что заставляет вас быть такой уверенной? - Шейн улыбнулся девушке, глядя на нее сверху вниз.
Она кокетливо повернулась и уже закрыла за собой дверь, когда Шейн начал спускаться вниз по ступеням. Он свернул направо и двинулся по коротко остриженной лужайке к паре длинных красивых ног, которые виднелись из-под тента.
Густая трава приглушала его шаги, и он обошел вокруг наклонившегося зонтика, не потревожив владелицу шезлонга.
Ее красивые груди лишь слегка были прикрыты разноцветной материей. Из такой же ткани была сделана и набедренная повязка. Гибкое молодое тело притягивало к себе взгляд своими нежными округлостями и уже слегка покрылось солнечным загаром. Длинные "платиновые" волосы струились по плечам, на губах была яркая помада. Она сидела, откинувшись на спинку шезлонга и приставив к глазам бинокль.
Через некоторое время она опустила бинокль и увидела Шейна. Она слегка вскрикнула от удивления и быстро взглянула на свое тело, будто для того, чтобы убедиться, что те небольшие кусочки ткани, которые прикрывали ее, находились на своих местах. Она медленно подняла глаза и спросила низким голосом:
- Ну и как? Вам нравится то, что вы видите?
- Вполне,- ответил Шейн, его полные губы изогнулись в кривой усмешке. Он снял шляпу.- Я вовсе не собирался подглядывать. Ваша служанка сказала, что я могу подождать здесь мистера Моррисона.
- Меня зовут Эстелла Моррисон,- представилась она. Желтые огоньки засветились в ее глазах.- Я буду в восторге, если вы подождете Виктора здесь.- Ее низкий голос был ленивым и намеренно чувственным. Он относился к тому типу голосов, которые вкладывают двусмысленность в самые невинные фразы.
- Благодарю вас,- сказал Шейн.- Насколько я знаю, он рыбачит.- Скрестив ноги, он сел рядом с ней на жарком солнце.
- Да. Он ушел очень рано утром. Я пыталась увидеть в бинокль, не возвращается ли он.- Она вновь поднесла бинокль к глазам.- Иногда на воде можно увидеть самые удивительные вещи. Даже среди бела дня.
Шейн сказал сухо:
- Могу Себе представить. Бедняжки те, кто считает, что находятся в уединении и скрыты от любопытных глаз.
Она слегка повернула к нему удивленные глаза.
- Вы шокированы этим?
- Не совсем.- Шейн пожал широкими плечами.- Никто не может обвинить вас в том, что вы спрятались от людских глаз.
Она тихо засмеялась.
- Это не общественный пляж. Если незнакомцы являются сюда без разрешения, я не отвечаю за то, что они могут здесь увидеть.- Она взяла со столика свой напиток. Кусочки льда звякнули о стенку бокала, когда она поднесла его к губам.- Для меня вы незнакомец.
- Меня зовут Шейн. У меня есть дело к... вашему мужу? - последние слова он произнес с полувопросительной интонацией.
- Я думала, Виктор оставил все дела в Нью-Йорке. Возможно, он не все мне рассказал.
- Возможно.- Он повернулся, чтобы посмотреть на бухту и сказал: - С таким биноклем, как ваш, наверное, можно увидеть другой берег.
-. Можно,- заверила она его с некоторой насмешкой.
- У меня есть друзья, которые, должно быть, живут как раз напротив. Интересно, смогу ли я различить отсюда их дом.
Она протянула ему бинокль.
- После того как вы перестанете делать вид, будто хотите рассмотреть дом ваших друзей, взгляните вон на ту лодку рядом с венецианской дамбой и вздохните об ушедшей юности.
Он медленно водил биноклем, стараясь отыскать задний двор дома Хадсонов с его каменным волноломом и эллингом, вдающимся в бухту, но не мог сказать с уверенностью, какой из домов на берегу принадлежал Хадсонам.
Он намеренно навел бинокль на северную оконечность венецианской дамбы и маленькую лодку, о которой упоминала Эстелла Моррисон! Молодая девушка лежала вытянувшись на надувных подушках на дне лодки. По-видимому, она была обнаженной. Рядом с ней лежал юноша, опершись на локоть. Он целовал ее. Пальцы ее правой руки запутались в его волосах.
Возвращая бинокль, он сказал:
- Дети быстро становятся взрослыми в наши дни.
- Вот как? Вы нашли дом своих друзей?
- Я не уверен.- Шейн вынул сигарету из пачки в кармане и нахмурился.Дом Лесли Хадсона,- сказал он ей.- Может быть, вы их знаете.
Легкая дрожь прошла по всему ее телу. Она напомнила ему пантеру перед прыжком.
- Мы знакомы здесь с немногими. Так вы не сказали, какое дело у вас, мистер Шейн?
- Я детектив.
- О? - Сейчас ее веки были прикрыты, и когда она сказала: "Может быть, хотите выпить",- ее голос уже не был столь напряженным. Она потянулась к серебряному колокольчику на столике.
- Я бы не отказался.
Она резко позвонила, затем поднесла бинокль к глазам и вновь обратила взор на поверхность воды.
- Мой муж возвращается. Вон там, у северного берега.
Из боковой двери появилась служанка и приблизилась к ним с надменным видом. Она ничего не сказала, подойдя к столику рядом с шезлонгом хозяйки, взяла пустой бокал и ждала, с презрением глядя на нее.
Миссис Моррисон сказала:
- Два виски с содовой, Джун,- и бросила быстрый взгляд на Шейна, чтобы получить подтверждение.
- Побольше льда и не слишком много содовой, пожалуйста,- сказал он. Прислуга отправилась обратно в дом.
- Итак, вы детектив? - спросила Эстелла.- Должно быть, это ужасно интересная работа?
Шейн пристальным взглядом окинул ее почти обнаженное тело.
- Я встречаю интересных людей.
- Вы не из тех детективов, которые ухаживают за надоевшими женами, ставят их в компрометирующее положение, чтобы получить доказательства для дела о разводе?
- Я всегда избегал такого рода заданий,- беззаботно сказал он ей.Когда я попадаю в компрометирующую ситуацию, я предпочитаю делать это в свое личное время.- Он улыбнулся, глядя на нее снизу вверх со своего места.Обстоятельства меняют многое,- добавил он.- Вот если бы Викторы Моррисоны имели неприятности в супружеской жизни, было бы удовольствием помочь им получить доказательства неверности жены.
Она не улыбнулась, но уставилась на него с каменным выражением лица, желтые крапинки в ее глазах, казалось, начали таять, и они становились чисто зелеными.
Шейн не обращал на нее никакого внимания. Он продолжал мерить комнату шагами, развивая свою гипотезу.
- Вряд ли Моррисон был бы заинтересован в шантаже, но это не столь важно. Кто-то из его подчиненных мог где-то на стороне изготовить копии для своих целей. Вполне вероятно, что Моррисон ничего об этом не подозревает.
- Но если человек намерен был вернуть оригиналы...
- Что заставляет вас думать, будто он так бы и поступил?
- Но он обещал. Как только я заплачу десять тысяч долларов. Шейн сделал иронический жест и фыркнул:
- Ах да, он же обещал!
Он остановился рядом с ее стулом и спросил:
- У вас есть эти копии?
- Да.
- Дайте их мне.
Она колебалась некоторое время, затем обратилась к нему с несчастным видом.
- Вам это необходимо? Они такие... мне неприятна мысль о том, что кто-то прочитает их.
- Давайте,- строго повторил Шейн. Вид у него был весьма мрачный.- Я влип в эту историю и оказался в более затруднительном положении, чем вы. И позовите сюда миссис Морган,- добавил он.- Мне бы хотелось подробнее узнать о тех людях, которые обнаружили письма.
Кристина поднялась, прошла через комнату и нажала на кнопку, потом исчезла в дверях спальни.
Шейн закурил еще одну сигарету и в задумчивости остановился на середине комнаты. Он не знал, стоит ли ему доверять Кристине. Ему хотелось верить ей. Ради ее мужа, если не по каким-то другим причинам. В глазах Лесли Хадсона было столько обожания, когда он стоял рядом со своей женой, пытаясь привести ее в чувство. Шейн вспомнил, что был здесь еще один момент, который он пока не предусмотрел.
Когда Кристина вновь появилась в комнате с конвертом в руке, он повернулся к ней и спросил:
- Тот телефонный звонок утром... это был тот же человек, что звонил раньше?
- По-моему, да. Голос его звучал, будто он был все еще пьян. Он сказал: "Итак, вы хотите, чтобы эти письма попали к вашему мужу, да? О'кей". И это последнее, что я помню,- просто добавила она,- Я не могла уже этого больше вынести, если принять во внимание, что я только что узнала об убийстве Натали. Мой муж думает...- Она умолкла и покраснела до корней темных волос, зачесанных назад. Даже мочки ушей порозовели.
Шейн улыбнулся.
- Пусть он так считает некоторое время. И Пейнтер тоже,- добавил он уклончиво.- Он будет повнимательнее к вам в этом случае.- Он протянул руку, и она молча подала ему конверт, адресованный миссис Лесли Хадсон. Адрес был напечатан на машинке, в углу стоял штамп специальной доставки.
Она сказала:
- Не удивительно, Майкл, что Фил была счастлива с вами. Вы все понимаете.- И она вновь опустилась в кресло.
Когда Шейн открыл конверт, в дверь легонько постучали.
- Войдите,- громко сказала Кристина, и на пороге появилась миссис Морган.
Шейн вынул из конверта четыре твердых листочка. На первом из них выделялась надпись: "Моя единственная". Четыре подписи были небрежно нацарапаны на полях с левой стороны. Он внимательно рассмотрел их. Это были инициалы. Вначале стояли буквы "Б. Дж. X." Затем "Т. Р.", "А. В." и "М. М." Первые Инициалы написаны отчетливым, плавным почерком; вторые - нечетким, почти неразборчивым; "А. В."- мелкими, аккуратными буквами; последние инициалы были выведены весьма старательно. Он повернулся к миссис Морган и спросил;
- Инициалы внизу - ваши?
Она приблизилась к нему и мельком взглянула на записку, затем ее спокойные глаза вопросительно посмотрели на Кристину, прежде чем она ответила:
- Да, сэр,- когда Кристина одобрительно кивнула ей в ответ.
- Мария, расскажите мистеру Шейну все, о чем он попросит. Он хочет помочь мне,- сказала Кристина.
Выражение непоколебимой решимости мелькнуло на ее спокойном лице. Она сказала:
- Я была так напугана, когда они заставили подписать эти письма, что не знала, что предпринять. Полиция,- закончила она почти шепотом.
- Даже если это были полицейские,- сказал Шейн,- они не имели права войти в частный дом без ордера на обыск. Запомните это на будущее. А теперь я хочу, чтобы вы описали мне этих людей как можно подробнее и точнее. Вы помните того, что первым написал инициалы?
- Конечно,- ответила она тихим, но твердым голосом.- Это был крупный мужчина, одетый лучше остальных. Ему около пятидесяти, я бы сказала. У него седые волосы и румяные щеки. Про таких говорят - у него цветущее здоровье. Он широкоплечий и слегка полноватый.
- А второй - Т. Р.?
- Именно он обнаружил эти письма. Как я уже говорила Кристине, если бы я не видела его собственными глазами, я бы ни за что не поверила. Он почти такого же роста, как вы, мистер Шейн, но худощавый и болезненного вида с темными, глубоко посаженными глазами. Должно быть, он пьющий - у него дрожали руки. Из того, что он говорил, я сделала вывод, что он репортер. Он сказал что-то вроде того, что если эти письма можно было бы опубликовать, получилась бы шикарная история.
Шейн небрежно кивнул, но внутри у него все загорелось. Он был снедаем затаенным огнем. Как только он увидел те буквы, то сразу же признал в них инициалы Тимоти Рурке, и описание миссис Морган полностью подтвердило его догадку, от которой он отчаянно пытался избавиться. Несколько недель назад он узнал, что Тим был все еще болен. Он никак не мог оправиться от полученных ран. Но невозможно было поверить в то, что Тим был замешан в вымогательстве. Мускулы на его лице напряглись.
Тим был одним из лучших друзей, которые когда-либо были у Шейна в Майами.
Но не было и тени сомнений в том, что между Натали Бриггс и Тимоти Рурке состоялся очень важный разговор в Плэй-Мор клубе вчера вечером.
- А третий человек? Как он выглядел? - решительно спросил Шейн у миссис Морган.
- Это был полицейский - тот самый, который показал мне значок и оттолкнул меня, когда я не хотела пускать их в дом. На нем был потрепанный серый костюм и шляпа, которая не годится даже для рыбалки.
Шейн взглянул на все четыре листка, чтобы сверить инициалы, проставленные на полях. Он не стал вникать в содержание написанного, но даже беглого взгляда на них было достаточно, чтобы убедиться, что они были написаны в слащаво-сентиментальном тоне, который был неприятен Кристине. Сунув их обратно в конверт, он сказал:
- Миссис Морган, вы не спали прошлой ночью, когда пришла Натали. Боюсь, ваше алиби крепко спящего человека не поможет вам, если вскрытие покажет, что она была убита примерно в то время, когда я позвонил в дверь, и вы ответили мне на звонок.
Миссис Морган оставалась безмятежно спокойной.
- Я ничего не слышала, мистер Шейн,- сказала она,- кроме сигнала звонка. Должно быть, Натали была убита после того, как я ушла спать, или шум, если таковой имел место, был достаточно отдаленным, и я его не слышала.
Женщина повернулась и вышла из комнаты. Кристина раскрыла рот от удивления.
- Вряд ли вы считаете, что миссис Морган... Шейн резко прервал ее:
- Я считаю, что миссис Морган бросилась бы защищать вас ото всего, если бы только могла.
- Но убийство...- Ее глаза наполнились ужасом.
- Есть у меня пара идей,- ответил он ей.- Вы должны доверять мне и постараться не волноваться. Если я все правильно понял, вам не стоит тревожиться о том, что оригиналы окажутся в руках у вашего мужа. Возможно, этот шантажист позвонит вам еще раз. Попробуйте ввести его в заблуждение и уклониться от прямого ответа. Скажите, что вы пытаетесь найти деньги, и попробуйте назначить ему встречу. А я между тем проработаю свои варианты.
- Но... Мария,- запричитала она.- Не думаете же вы, что она имеет какое-нибудь отношение... к смерти Натали?
Шейн повернулся к ней на пути к двери.
- Возьмите-ка это,- сказал он,- и пусть пока все это побудет у вас. Если нам придется искать деньги, чтобы выкупить оригиналы, ничего не поделаешь.
Он схватил ее руку, вложил в ладонь нитку жемчуга и сомкнул ее пальцы.
ГЛАВА 7
НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СТЕЧЕНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ
Неожиданно Шейн сообразил, что у него осталось крайне мало времени, чтобы аннулировать свой заказ на рейс в дневном самолете. Когда он добрался до такси, то обнаружил, что его преданный водитель спит, сидя за рулем машины. У него еще был шанс сохранить за собой номер в гостинице на ночь. Он разбудил водителя, сел в машину и дал ему адрес.
Таксист зевнул, выпрямился и взглянул на часы.
- Ей-богу, мистер...
- Живей, поторапливайся! Я за все заплачу!
- Еще бы! - ответил тот, и машина рванула с места. Клерк, тот же самый анемичного вида молодой человек, который
находился у стойки, когда Шейн расплачивался за гостиницу, сказал:
- О, мистер Шейн, вы вернулись?
- Как насчет моего номера на сегодняшнюю ночь? - поинтересовался Шейн.
- Но мы уже отправили ваш чемодан в аэропорт,- ответил он.- Вы сказали...
. - Мой номер,- повторил Шейн,- я могу в нем остановиться?
- О да. Пока его еще никто не занял. У вас дело в Майами? - Клерк оперся на локти, поставив их на стойку, его блеклые голубые глаза сияли.
- Что-то в этом роде.- Он пошарил рукой в кармане и, вынув полдоллара, бросил его молодому человеку.- Спасибо. Я хочу послать телеграмму.
- Разумеется, мистер Шейн.- Молодой человек швырнул на стойку пачку желтых листов.
Шейн вооружился скрипучим пером, торчащим из бутылочки с чернилами, чтобы написать телеграмму Люси Хамильтон:
"Опоздал дневной самолет. Надеюсь успеть ночной. Постарайтесь удержать Белтона".
Он позвонил в аэропорт и аннулировал свой заказ на дневной рейс, затем попросил место на ночной. Представитель авиатранс-рортной компании встретил его отказ явно неприветливо и отказался давать какие-либо гарантии, предложив ему вместо этого позвонить за пару часов до того, как он будет готов выехать, или прибыть в аэропорт к отлету самолета. Часто случается, что в последние минуты освобождаются места.
Шейн повесил трубку, отправился на кухню и уже накладывал кубики льда в высокий стакан, когда вдруг вспомнил, что в номере
не было спиртного. Последнюю бутылочку коньяка он упаковал в чемодан, который уехал в аэропорт.
Он вывалил кубики льда в раковину и вернулся в гостиную, на ходу вынимая из кармана копии писем. Устроившись в кресле, он начал читать их. Невозможно было сказать, в каком порядке они были написаны. Перетасовав их как карты, он взял то, что лежало сверху.
"Среда, вечер.
Моя единственная прелесть,
я просто должен поговорить с тобой сегодня вечером, дорогая. Я чувствовал себя чертовски одиноко в офисе. Кажется, прошли уже месяцы, а не дни, с тех пор как ты покинула его.
Новая девушка вполне квалифицированна, но я ужасно скучаю по тебе. Сегодня я диктовал, а она сидела неподалеку от меня на твоем месте. Должно быть, я замечтался, так как в середине письма сказал: "У тебя самые красивые глаза на всем свете, любовь моя". Она взглянула на меня, захихикала и сказала: "И это тоже надо писать?" Я отшутился, но... ты знаешь, я думал только о тебе, дорогая.
Я должен видеть тебя!!! Я позвоню тебе завтра из офиса. Ты понимаешь, я не осмеливаюсь звонить отсюда, так как наверху есть параллельный телефон.
Я что-нибудь придумаю. Должен же быть какой-нибудь выход, чтобы избавиться от нее. И. тогда мы сможем быть вместе - навсегда.
С любовью к тебе,
ВИКИ".
Шейн вздохнул и отложил письмо в сторону. Некоторое время он сидел нахмурившись, затем взял в руки следующее письмо.
"Понедельник, утро, 4 часа.
Моя любимая,
я не могу спать. Я не могу думать. Я сижу один в своей комнате, дверь в комнату жены закрыта на замок, чтобы она меня не беспокоила. Она спала, когда я пришел полчаса назад. Я уверен, она не подозревает, что я был с тобой.
Я не могу отказаться от тебя. Ты должна знать это. Тем более, после сегодняшней ночи. Я все думаю о плане, который ты предложила. Я не вижу другого выхода. Но мы должны быть очень осторожны. Ради тебя, дорогая, не должно быть даже намека на скандал.
Не может быть ничего плохого в том, что мы любим друг друга. Не может также быть ничего плохого и в том, что мы предпримем, чтобы сохранить нашу любовь.
Я не буду больше писать сегодня, хотя спать я тоже не буду. Я лягу в постель, и в темноте ты придешь ко мне. Твое нежное белое тело...
Я люблю тебя всем сердцем,
ВИКИ".
Шейн заерзал на своем месте, прокашлялся и вновь прислонился к спинке кресла. От этих проклятых писем у него пересохло в горле, и ему очень хотелось выпить.
Не удивительно, что Кристина была готова не останавливаться ни перед чем, лишь бы только письма не попали к ее мужу. Ни один мужчина, если он в здравом рассудке, не мог бы отделаться смехом от такого доказательства. Какими, же человеческими качествами обладал Виктор Моррисон, чтобы сочинить целую серию писем и подсунуть их девушке, которая никогда не была его возлюбленной? Если Кристина не лгала ему, это была самая фантастическая интрига, с которой он когда-либо сталкивался.
В эту минуту он уже не был столь уверен в том, что Кристина говорила ему правду. Прежде, когда он вел другие дела, женщины ему часто лгали, но никогда еще он не выслушивал и не читал столь экстраординарного доказательства, как это.
Он взял в руки третий листок с чувством непреодолимого отвращения.
"Четверг, вечер. Милая,
как чудесно было услышать сегодня по телефону твой родной голос, но я не осмелился высказать все, что было у меня на душе.
Ты должна быть более терпелива, дорогая. Я умоляю тебя подождать еще немного. Еще чуть-чуть. Я обещаю тебе еще раз обдумать тот план, который мы обсуждали. Я уже прорабатываю его детально. Если ты предпримешь что-нибудь в своем нетерпении, для нас это будет означать конец всему.
Умоляю довериться мне. Я живу только мыслями о тебе и ожиданием встречи с тобой. Но скоро ничто не сможет разлучить нас.
Твой ВИКИ".
Четвертое письмо, по-видимому, было написано ранее трех, уже прочитанных Шейном.
"Пятница, полдень. Моя дорогая,
я сижу здесь, в офисе, а солнце бросает сквозь жалюзи косые лучи на пустой стул около стола.
Я чувствую себя несчастным и совершенно одиноким. Я думаю,
ты была права, когда решила уйти. Так не могло больше продолжаться. Ты была права. И так будет всегда. У моей жены появились некоторые подозрения, и теперь, когда ты ушла, она перестанет придираться ко мне по пустякам.
Но, моя дорогая, в моем сердце ужасная пустота. Твой уход не может означать конец всему. Я должен увидеть тебя как можно скорее. Я понимаю, тебе трудно удовлетвориться теми крохами моей любви, которые я могу дарить тебе пока. Но, клянусь, я придумаю что-нибудь, чтобы ты одна владела мною всецело.
Завтра я позвоню тебе из клуба.
Твой безрассудный и обожающий тебя,
ВИКИ".
Шейн положил последний листок сверху трех остальных и некоторое время сидел в размышлении, глядя в пространство перед собой. Он сидел, опустив плечи, потирая мочку левого уха большим и указательным пальцами правой руки. Потом он провел пальцами по своим рыжим непослушным волосам, поднялся и начал ходить из угла в угол.
Впервые он был совершенно сбит с толку. Он хотел верить Кристине. Но как он мог? Эти чертовы письма были уликой. Это не вызывало никаких сомнений. Бернард Холлоуэй подтвердил, что они были написаны Виктором Моррисоном. К тому же четыре свидетеля подтвердили, что они были обнаружены в комнате Кристины.
Но как в эту картину вписывалась прислуга, если Кристина лгала о письмах? Почему она была убита, если не она подсунула их в ящик туалетного столика?
Разумеется, он понимал, что вполне могло не существовать связи между убийством Натали Бриггс и этими письмами. Это могло быть случайным Стечением обстоятельств. Слишком много непредвиденных обстоятельств совпало одно с другим.
Во-первых, Ангус Браун, частный детектив, специалист по делам, связанным с супружеской жизнью. Без сомнения, он следил за Флойдом Хадсоном и Натали Бриггс в Плэй-Мор клубе. Из описания миссис Морган он знал, что невысокий мужчина в потертом костюме, представившийся полицейским, был не кто иной, как Ангус Браун, и инициалы А. Б. на письмах принадлежат ему. Еще одним из этой троицы был Тимоти Рурке.
Не вызывал сомнений и тот факт, что Тимоти сказал что-то Натали Бриггс в игровом зале, и, испугавшись, она в панике убежала из клуба. Определенно существовала какая-то нить между прислугой и двумя мужчинами, которые обнаружили письма.
Шейн опустился в кресло, скрестил руки на затылке и предался размышлению. Если предположить, что Кристина говорила правду, кто подсунул ей письма и с какой целью? С целью вымогательства?
Или Моррисон затеял эту интригу, потому что был безумно влюблен в Кристину и решил разрушить ее брак?
Он вновь обдумывал каждую известную ему подробность этого дела, но ни одна из них не представляла особого смысла. Он сердито скрипнул зубами, поднялся, подошел к телефону и попросил клерка прислать ему в номер "Майами Ньюз".
Когда бой принес газету, он бегло прочитал историю о смерти Натали Бриггс, помещенную, на первой полосе. Здесь же была фотография ее трупа, вынутого из залива, и лица крупным планом. Ни Флойд Хадсон, ни Плэй-Мор клуб в заметке упомянуты не были. Пейнтер не поддался искушению сделать большое сообщение об убийстве, хотя позволил им упомянуть вероятность того, что она была убита в заднем дворе дома Хадсонов, а ее тело было брошено в воду рядом с домом.
Он швырнул газету и позвонил Тимоти Рурке. Так как Рурке еще не поправился после пулевых ранений, он не вернулся в газету, а работал по найму для местной газеты на условиях построчной оплаты, одновременно продолжая писать свой роман.
Когда телефон Рурке не ответил, Шейн нашел в справочнике номер детективного агентства Ангуса Брауна и позвонил ему. Но и здесь ответа не последовало. Тогда он позвонил в справочное бюро и спросил, есть ли телефон у Виктора Моррисона.
Ему дали номер, и он позвонил по нему. Служанка ответила ему, что мистер Моррисон отправился на рыбалку, и его не ждали обратно до часа тридцати. Шейн спросил у нее адрес Моррисонов, и девушка сообщила его. Он поблагодарил ее, повесил трубку и решил пообедать, прежде чем отправиться к Виктору Моррисону.
ГЛАВА 8
НАРУШИТЕЛЬ СПОКОЙСТВИЯ
Дом Моррисонов расположился на западном побережье Бискайнской бухты. Он был обращен фасадом к югу, и когда Шейн шел по дорожке к просторной деревянной веранде, он увидел, что все пространство огромной лужайки, ведущей к берегу залива, было уставлено шезлонгами, которые спрятались от ярких лучей солнца под раскрашенными в яркую полоску пляжными зонтиками.
В одном из шезлонгов кто-то сидел. Слегка наклоненный зонт скрывал все, кроме пары обнаженных ног, вытянутых на солнце, и обнаженной руки, потянувшейся за стаканом на столике рядом.
К двери подошла служанка в накрахмаленном белом переднике. Она была высокого роста и очень хорошенькая, с заинтересованным взглядом голубых глаз и надутыми губками. Она с одобрением
взглянула на длинного рыжеволосого посетителя и слегка поджала губки, когда в ответ на вопрошающий взгляд Шейна сказала:
- Мистер Моррисон еще не вернулся. Может быть, хотите подождать?
- А как насчет миссис Моррисон? - спросил Шейн. Лицо девушки мгновенно изменилось.
- О, она там, на лужайке,- ответила она угрюмо.- Я уверена, она будет очень рада видеть вас.
- Что заставляет вас быть такой уверенной? - Шейн улыбнулся девушке, глядя на нее сверху вниз.
Она кокетливо повернулась и уже закрыла за собой дверь, когда Шейн начал спускаться вниз по ступеням. Он свернул направо и двинулся по коротко остриженной лужайке к паре длинных красивых ног, которые виднелись из-под тента.
Густая трава приглушала его шаги, и он обошел вокруг наклонившегося зонтика, не потревожив владелицу шезлонга.
Ее красивые груди лишь слегка были прикрыты разноцветной материей. Из такой же ткани была сделана и набедренная повязка. Гибкое молодое тело притягивало к себе взгляд своими нежными округлостями и уже слегка покрылось солнечным загаром. Длинные "платиновые" волосы струились по плечам, на губах была яркая помада. Она сидела, откинувшись на спинку шезлонга и приставив к глазам бинокль.
Через некоторое время она опустила бинокль и увидела Шейна. Она слегка вскрикнула от удивления и быстро взглянула на свое тело, будто для того, чтобы убедиться, что те небольшие кусочки ткани, которые прикрывали ее, находились на своих местах. Она медленно подняла глаза и спросила низким голосом:
- Ну и как? Вам нравится то, что вы видите?
- Вполне,- ответил Шейн, его полные губы изогнулись в кривой усмешке. Он снял шляпу.- Я вовсе не собирался подглядывать. Ваша служанка сказала, что я могу подождать здесь мистера Моррисона.
- Меня зовут Эстелла Моррисон,- представилась она. Желтые огоньки засветились в ее глазах.- Я буду в восторге, если вы подождете Виктора здесь.- Ее низкий голос был ленивым и намеренно чувственным. Он относился к тому типу голосов, которые вкладывают двусмысленность в самые невинные фразы.
- Благодарю вас,- сказал Шейн.- Насколько я знаю, он рыбачит.- Скрестив ноги, он сел рядом с ней на жарком солнце.
- Да. Он ушел очень рано утром. Я пыталась увидеть в бинокль, не возвращается ли он.- Она вновь поднесла бинокль к глазам.- Иногда на воде можно увидеть самые удивительные вещи. Даже среди бела дня.
Шейн сказал сухо:
- Могу Себе представить. Бедняжки те, кто считает, что находятся в уединении и скрыты от любопытных глаз.
Она слегка повернула к нему удивленные глаза.
- Вы шокированы этим?
- Не совсем.- Шейн пожал широкими плечами.- Никто не может обвинить вас в том, что вы спрятались от людских глаз.
Она тихо засмеялась.
- Это не общественный пляж. Если незнакомцы являются сюда без разрешения, я не отвечаю за то, что они могут здесь увидеть.- Она взяла со столика свой напиток. Кусочки льда звякнули о стенку бокала, когда она поднесла его к губам.- Для меня вы незнакомец.
- Меня зовут Шейн. У меня есть дело к... вашему мужу? - последние слова он произнес с полувопросительной интонацией.
- Я думала, Виктор оставил все дела в Нью-Йорке. Возможно, он не все мне рассказал.
- Возможно.- Он повернулся, чтобы посмотреть на бухту и сказал: - С таким биноклем, как ваш, наверное, можно увидеть другой берег.
-. Можно,- заверила она его с некоторой насмешкой.
- У меня есть друзья, которые, должно быть, живут как раз напротив. Интересно, смогу ли я различить отсюда их дом.
Она протянула ему бинокль.
- После того как вы перестанете делать вид, будто хотите рассмотреть дом ваших друзей, взгляните вон на ту лодку рядом с венецианской дамбой и вздохните об ушедшей юности.
Он медленно водил биноклем, стараясь отыскать задний двор дома Хадсонов с его каменным волноломом и эллингом, вдающимся в бухту, но не мог сказать с уверенностью, какой из домов на берегу принадлежал Хадсонам.
Он намеренно навел бинокль на северную оконечность венецианской дамбы и маленькую лодку, о которой упоминала Эстелла Моррисон! Молодая девушка лежала вытянувшись на надувных подушках на дне лодки. По-видимому, она была обнаженной. Рядом с ней лежал юноша, опершись на локоть. Он целовал ее. Пальцы ее правой руки запутались в его волосах.
Возвращая бинокль, он сказал:
- Дети быстро становятся взрослыми в наши дни.
- Вот как? Вы нашли дом своих друзей?
- Я не уверен.- Шейн вынул сигарету из пачки в кармане и нахмурился.Дом Лесли Хадсона,- сказал он ей.- Может быть, вы их знаете.
Легкая дрожь прошла по всему ее телу. Она напомнила ему пантеру перед прыжком.
- Мы знакомы здесь с немногими. Так вы не сказали, какое дело у вас, мистер Шейн?
- Я детектив.
- О? - Сейчас ее веки были прикрыты, и когда она сказала: "Может быть, хотите выпить",- ее голос уже не был столь напряженным. Она потянулась к серебряному колокольчику на столике.
- Я бы не отказался.
Она резко позвонила, затем поднесла бинокль к глазам и вновь обратила взор на поверхность воды.
- Мой муж возвращается. Вон там, у северного берега.
Из боковой двери появилась служанка и приблизилась к ним с надменным видом. Она ничего не сказала, подойдя к столику рядом с шезлонгом хозяйки, взяла пустой бокал и ждала, с презрением глядя на нее.
Миссис Моррисон сказала:
- Два виски с содовой, Джун,- и бросила быстрый взгляд на Шейна, чтобы получить подтверждение.
- Побольше льда и не слишком много содовой, пожалуйста,- сказал он. Прислуга отправилась обратно в дом.
- Итак, вы детектив? - спросила Эстелла.- Должно быть, это ужасно интересная работа?
Шейн пристальным взглядом окинул ее почти обнаженное тело.
- Я встречаю интересных людей.
- Вы не из тех детективов, которые ухаживают за надоевшими женами, ставят их в компрометирующее положение, чтобы получить доказательства для дела о разводе?
- Я всегда избегал такого рода заданий,- беззаботно сказал он ей.Когда я попадаю в компрометирующую ситуацию, я предпочитаю делать это в свое личное время.- Он улыбнулся, глядя на нее снизу вверх со своего места.Обстоятельства меняют многое,- добавил он.- Вот если бы Викторы Моррисоны имели неприятности в супружеской жизни, было бы удовольствием помочь им получить доказательства неверности жены.
Она не улыбнулась, но уставилась на него с каменным выражением лица, желтые крапинки в ее глазах, казалось, начали таять, и они становились чисто зелеными.