Холлидей Сильвия. Обручальное кольцо

   – Ну да, так же, как пчелка любит цветочек. Как жеребец кобылу… во время случки.
   Швырнув нижнюю юбку в свой матросский сундучок, Пруденс возмущенно посмотрела на Росса. Он умышленно выводил ее из себя, а она-то надеялась, что их последний вечер пройдет под знаком дружбы. Ну почему ей постоянно приходится выдерживать нападки на Джеми? И почему она чувствует себя такой беспомощной? В ее душе закипали гнев и желание дать отпор. Она вспомнила о рисунках, которые Росс так старательно припрятал. А может быть, это нечто большее, чем импровизация художника? Пруденс склонила голову и лукаво улыбнулась:
   – А вы будете скучать по мне?
   Он как раз собирался забраться в постель. Напрягшись, Росс повернулся; его длинные босые ноги уперлись в пол, глаза заледенели.
   – Вам так необходимо напоследок одержать еще одну Победу?
   Несмотря на холодность Росса, Пруденс заметила, что у него задергался уголок глаза, и решила воспользоваться всеми своими преимуществами. Томно вскинув руки, она вытянула из волос ленту. Целую неделю Пруденс носила их распущенными, а локоны по бокам скрепляла на затылке бантом. Она несколько раз встряхнула головой, и длинные пряди рассыпались по плечам. На душе у нее было грустно и тревожно. Хоть бы Росс сказал что-то приятное, дал понять, что сожалеет об их расставании не меньше, чем она.
   – Так будете ли вы скучать по мне? – ласково повторила Пруденс.
   Росс старательно избегал ее взгляда.
   – С какой это стати? – буркнул Он.
   – А кого же вы будете рисовать, когда я уеду? Росс нервно оглянулся в сторону стола, потом нахмурился, прокашлялся и наконец спросил:
   – Почему вы всю неделю ходите с распущенными волосами?
   – Я потеряла гребни во время шторма.
   – Черт подери, попросили бы кого-нибудь из матросов вырезать вам новые.
   Пруденс пожала плечами.
   – Не сомневаюсь, что в Вильямсбурге есть магазины. А что, такая прическа вам не нравится?
   – Какое мне до нее дело? – проворчал Росс. – Если вам доставляет удовольствие трясти своими кудрями перед офицерами и разбивать им сердца… – Росс негромко выругался. – Хорошо, что завтра мы причалим, а то, пожалуй, Эллиот мог бы и позабыть, что у него есть жена.
   Этот язвительный тон вывел Пруденс из себя.
   – Что вы хотите сказать?
   – Сегодня вечером вы вели себя просто бесстыдно, фиглярничали, словно шлюшка из лондонских доков. Гулящая девка, продающая свой «товар». Вы называете себя моей супругой и тем не менее кокетничаете направо и налево. Несмотря на то что я категорически запретил вам это! А теперь рассчитываете и меня завлечь в свои сети? Урвать от этого плавания прощальный сувенир?
   – О! – Оскорбившись, Пруденс топнула ногой и больно ударилась босой ступней о грубые доски пола. – Да вы… вы – тиран! У вас нет никакого права говорить со мной подобным тоном! Запрещаете? Да вы мне не муж! И, слава Богу, никогда им не будете!
   – Тем не менее вы были не прочь спрятаться за мою спину, когда вас это устраивало, – с презрительной усмешкой промолвил Росс.
   В груди Пруденс разгорелся такой гнев, что она уже была не в силах сдерживаться.
   – Как я рада, что скоро избавлюсь от вашей опеки! Вы всегда вините меня в чем-то. Зачесаны ли мои волосы вверх или вниз, коротки или длинны мои платья – вы всегда недовольны.
   Он скривил губы.
   – А как насчет вашего дорогого лорда Джеми? Когда вы познакомились с ним, у вас тоже были длинные распущенные волосы? И вы так же вертели головкой, чтобы привлечь его взор?
   – Какая разница? Вряд ли это вызвало бы у него осуждение, он не такой брюзга, как вы!
   Росс засмеялся – неприятно и сердито.
   – Разумеется. Вы прельстили его другими, более сокровенными локонами.
   Пруденс в ярости выкрикнула:
   – Чума на вашу голову, мерзавец! Не смейте больше говорить о Джеми!
   – Я буду говорить, о чем хочу, черт подери! – взорвался Росс. И быть может, вы для разнообразия меня послушаете. Вы поверили в его «любовь» – дурочка несчастная! Помчались на другой край света в надежде, что он женится на вас! Я знавал подобных мужчин: они охотно раздают пустые обещания. Для него это была просто-напросто очередная легкая победа, и ничего больше. Ха-ха! Сельская простушка, готовая задрать свои юбки и…
   «Ну, это уже слишком! Какая невероятная низость!» С пронзительным визгом Пруденс бросилась на Росса и изо всех сил ударила по губам. Росс вздрогнул, а в следующее мгновение его длинные руки ухватили ее за плечи. Сквозь тонкую сорочку Пруденс почувствовала железную хватку его пальцев.
   – Я уже предупреждал вас, – вскричал Росс, сверкая глазами. – А теперь вам придется расплатиться сполна.
   Он схватил Пруденс за руку и поволок к стулу. Ее охватил ужас. Никогда еще ей не доводилось видеть Росса таким разъяренным. И конечно, наказание, которым он грозит, будет суровым и жестоким – под стать этому внезапно прорвавшемуся бешенству. Страх придал ей силы. Вырвав свою руку, Пруденс кинулась к двери, но споткнулась о туфли, валявшиеся на полу, и упала лицом вниз. Испуганно сжавшись, она ждала, что Росс вот-вот ударит ее тяжелой ладонью по мягкому месту. Потом быстро перевернулась на спину, чтобы хоть как-то защититься.
   Но Пруденс не удалось подняться. Росс уже стоял над ней, широко расставив ноги. Лишенная возможности двигаться, она начала отбиваться кулачками, но он крепко ухватил ее за запястья.
   – Черт тебя возьми! – пробормотал Росс, тяжело дыша. – Ты думаешь, я каменный! Сколько, по-твоему, способен выдержать мужчина?
   – Дайте мне встать! Мне больно! – закричала Пруденс.
   Лицо Росса исказилось в страшной гримасе. Он уже не мог сдерживать кипевшую в нем страсть.
   – Ты ведь делала все это нарочно, ведьма! Мучила меня долгие недели! Покоряла мужчин – одного за другим… Ты хотела, чтобы я видел это! Да еще щебетала про своего проклятого лорда Джеми! Ладно, черт тебя возьми, завтра ты исчезнешь. Завтра ты будешь принадлежать ему. Но сегодня ночью…
   Отпустив руки Пруденс, он схватился за ворот ее сорочки и разорвал надвое, до самого живота. Не успела Пруденс опомниться и оттолкнуть Росса, как его горячие губы приникли к ее груди. Он яростно терзал ее сосок зубами и жарким, стремительно двигавшимся языком.
   Пруденс задыхалась от этих неистовых ласк, наслаждаясь еще не изведанными, дивными ощущениями. Бешеная атака Росса сломила ее сопротивление.
   – Нет, пожалуйста, не надо… – шептала она, осыпая вялыми ударами его плечи и голову.
   – Сегодня ночью я наконец-то доставлю тебе удовольствие, – пробормотал Росс и заткнул ей рот поцелуем.
   Он впился в ее губы властно и требовательно, как хозяин, а Пруденс все больше и больше слабела под его бешеным натиском. Росс протолкнул язык поглубже во влажную пещеру ее рта. Изысканные разящие уколы этого гибкого жала повергали Пруденс в сладкий трепет. Голова у нее шла кругом.
   А между тем руки Росса обхватили ее груди и стали разминать нежную плоть. Пруденс чувствовала, как от его грубых ласк в глубине ее тела разгорается пожар страсти. Потом он втолкнул колено между ее бедер, заставляя раздвинуть ноги. Его пальцы скользнули по мягким завиткам волос в паху и ринулись дальше, погружаясь в самые сокровенные места. Пруденс стонала, извивалась и вдруг выгнулась дугой, подавшись навстречу его руке, которая двигалась вглубь с неумолимой решительностью.
   Наконец Росс оторвался от ее пылающих губ и стиснул зубы, едва сдерживая свое нетерпение.
   – А он делал это с тобой, твой проклятый лорд Джеми?
   Пруденс, трепетавшая от страсти, была не в силах выговорить ни слова. Ее влажная сорочка прилипала к телу. А восхитительная пытка все продолжалась. Закрыв глаза, она плыла в жарких волнах наслаждения.
   И вдруг его пальцы исчезли. Пруденс приподняла веки и увидела, что Росс с ожесточением стягивает с себя рубашку. То, что открылось при этом, было твердым и напрягшимся, пугающим своими размерами. Даже у Джеми…
   – Нет, – прошептала она, разрываясь между своими страхами и ненасытным желанием, пульсирующим в чреслах.
   – Да, черт тебя подери! – крикнул Росс, сверкнув глазами, как безумный. – За все обещания, которые таились в твоих поцелуях…
   Росс ухватился за сорочку и разорвал ее до самого подола. А потом приподнял бедра Пруденс, открывая доступ яростному мужскому естеству.
   При первом же мощном ударе она закричала, потрясенная неведомым ей доселе ощущением. Его мужская сила заполонила ее тело. Огненная плоть вонзалась в ее чресла, как молния. Росс двигался внутри порывистыми толчками, от которых у Пруденс захватывало дух. Все нарастающий ритм экстаза вел ее к новым и новым высотам наслаждения. Она рыдала, моля о пощаде, и в то же время ей хотелось, чтобы Росс никогда не останавливался. Пруденс зажала рот рукой, пытаясь заглушить вопль восторга.
   А он наносил разящие удары с таким неистовством, что она ощущала, как ее спина больно трется о жесткий пол. Из горла Росса вырвался негромкий звериный рык, полный наслаждения и муки. Сквозь туман чувственного восторга Пруденс наблюдала за ним.
   Его красивое лицо исказила гримаса боли и напряжения, голова была откинута назад, глаза плотно закрыты, зубы стиснуты. Росс сделал последний бешеный выпад, и их тела сплелись еще теснее в последнем, выворачивающем душу наизнанку взрыве. Издав несколько страдальческих вскриков, Росс замер.
   – Росс… – прошептала Пруденс дрожащим от страсти голосом.
   Он приподнялся, сел на корточки, и посмотрел на нее сверху вниз широко раскрытыми испуганными глазами. А потом его тело стало содрогаться. Странные, дергающие толчки, похоже, начинались где-то глубоко в груди и передавались рукам, плечам, голове… Росс бился, словно в лихорадке. Пруденс в ужасе наблюдала за ним. Вдруг его напряженное лицо исказила гримаса отчаяния, и Росс разрыдался:
   – Прости меня! Прости…
   Закрыв лицо руками, он трясся и стонал, будто у него разрывалось сердце. Пруденс смотрела на Росса с печалью и сочувствием. И это мужчина, гордившийся тем, что никогда не пролил ни слезинки по своей покойной жене! Но быть может, все это время слезы копились, дожидаясь такого вот неистового освобождения?
   Пруденс выбралась из-под него, поднялась на колени и обняла. Он все еще был не в силах сдерживаться: плечи содрогались, с губ срывались стоны боли. Как же плохо ему приходится!
   – Конечно, я прощаю тебя, – прошептала Пруденс, сама едва не плача.
   Росс еще долго не мог успокоиться, и его мучения разрывали ей сердце. Тихонько нашептывая слова утешения, Пруденс баюкала его, как ребенка. Наконец Росс затих. Она помогла ему подняться на ноги и повела к кровати, надеясь, что бедняга найдет успокоение во сне. Росс не сопротивлялся: он лежал неподвижно, невидящим взором уставившись на балки потолка.
   Пруденс опустила глаза. Ее сорочка была изодрана в клочья. Но Пруденс не хотела тратить время на поиски другой: ведь сейчас она так нужна Россу. Стянув с себя разорванные остатки одежды, она забралась на кровать и легла рядом с ним. Вглядевшись в его опустошенное лицо, Пруденс вдруг вспомнила о Тоби Вэдже. Может, и Росс сейчас пребывает в какой-то неведомой земле, далеко-далеко от нее?
   Протянув руку, она нежно погладила его по щеке и запела колыбельную. Мягкая, успокаивающая мелодия… Росс тяжело вздохнул и закрыл глаза, а еще через несколько мгновений он уже спал. Укрыв его одеялами, Пруденс приютилась рядом. Его обнаженное тело отдавало ей тепло и получало взамен ее собственное.
   Как ни странно, Пруденс чувствовала себя победительницей. И как она не догадалась раньше? За маской холодности скрывалось чувствительное, пылкое сердце. Пруденс тихонько поблагодарила Господа за то, что именно ей выпало счастье открыть эту тайну.

Глава 14

   Пруденс поглубже зарылась в постель, пытаясь продлить блаженное состояние между сном и явью. Ее тело еще хранило жар поцелуев и ласк Росса. Она никогда не думала, что любовь мужчины может доставить такое наслаждение.
   А потом Пруденс вдруг пронзило чувство вины за свою измену, и весь сон как рукой сняло. Господи помилуй, она не испытывала ничего подобного с Джеми, хотя он вел себя очень нежно – не то что Росс. Может, это объясняется ее страхом и неопытностью? Но ведь необузданная страсть Росса тоже ужаснула ее, а тело… тело ответило на этот призыв так, что Пруденс до сих пор удивлялась и краснела от стыда.
   Она тряхнула головой, чтобы прогнать непрошеные мысли. Нехорошо сравнивать одного мужчину с другим. Джеми, когда они поженятся, будет столь же пылким любовником. Тут нечего и сомневаться.
   А что касается морали… Пруденс старалась не обращать внимания на тихий ропот совести. Она нисколько не раскаивалась в том, что произошло этой ночью. Она и так погубила свою душу, отдавшись Джеми, и Бог до сих пор наказывает ее. Одним грехом больше, одним меньше – какая разница? Все равно на ней лежит проклятие.
   Пруденс закрыла глаза и мечтательно улыбнулась, вспоминая жадные поцелуи Росса. Неужели это такой страшный грех? Нет, не может быть. Ведь когда-нибудь должна же была излиться его страсть, подавленная страданием!
   А. потом Росс просил прощения – какой же он милый! И как это похоже на него: взять всю вину на себя, хотя она сама уже несколько недель томится желанием и мечтает о том, чтобы Росс обнял ее, и признался в своей любви, и…
   Нет! Нельзя даже думать об этом. Надо помнить о Джеми, и, быть может, в ее сердце снова проснется страсть к нему – как в те прекрасные дни, когда они встречались на склоне холма. Пруденс застонала от мучительной боли, пронзившей ей душу. А вдруг она – одинокое, несчастное, неопытное дитя – стала жертвой самообмана, поддавшись нежным речам и комплиментам? И поверила в любовь Джеми только потому, что хотела быть любимой?
   Именно об этом говорил Росс. Он считал, что се одурачили. А вот теперь все ее планы и надежды на будущее связаны с Джеми, и это значит, что придется навсегда распрощаться с Россом, которого она уже почти… полюбила? Но где взять смелость, чтобы признаться в этом хотя бы самой себе?
   Пруденс казалось, что ее смятенная душа разрывается на тысячу кусочков и все они кружатся, словно подхваченные вихрем. Может, надо было сказать Россу о сыне, объяснить, почему ей так необходимо выйти замуж за Джеми. Поймет ли он? Сумеет ли простить? А вдруг Росс признается в любви и поможет вернуть ребенка? Судя по сегодняшней ночи, он испытывает к ней какое-то чувство.
   «Котеночек, используй здравый смысл, которым наделила тебя природа». Так говорил папочка. Нет, без Джеми ребенка она не получит. Так зачем же исповедоваться перед Россом? Что он может сделать? Если дедушка презирал папу – деревенского учителя – и считал его себе неровней, неужели он послушает обыкновенного корабельного врача? Джеми и его титул – вот в чем единственное спасение.
   Пруденс вздохнула. Жаль, но придется расстаться с прекрасными мечтами. Она посмотрела на часы, стоявшие на столе: половина девятого. Надо уложить вещи, попрощаться с новыми друзьями… Пруденс вылезла из постели и встала посреди каюты, голая и дрожащая.
   Оглядевшись, она улыбнулась. Даже после этой бурной ночи Росс не изменил своим привычкам. На столе, как обычно, ее ждал завтрак. А рядом – таз с водой, мыло, полотенце и зубной порошок. Мало того: он аккуратно свернул ее разорванную сорочку и положил на скамью. Пруденс вытащила голубое муслиновое платье и запасную сорочку, а потом начала умываться. Она потерла руки и лицо, еще раз намылила тряпочку и занялась бедрами и треугольником тонких волос внизу живота.
   Только лишь Пруденс успела обтереться полотенцем и потянулась за сорочкой, как дверь открылась.
   – Прошу прощения. – Росс притворил дверь и повернулся к ней спиной.
   Но Пруденс заметила, что его щеку и мочку уха залила алая краска. Эта неожиданная, чисто мальчишеская застенчивость вызвала у нее прилив нежности. Неужели он способен на такое даже после того, как все преграды были сметены?
   Она натянула рубашку, надела нижнюю юбку и, слегка улыбнувшись, сказала:
   – Вы собираетесь стоять так весь день? Пора собирать вещи.
   Росс неохотно повернул голову, увидел, что Пруденс подобающим образом прикрыла свою наготу, и на его лице отразилось явное облегчение.
   – Да. Я хочу, чтобы наши ящики стояли на палубе еще до того, как корабль войдет в доки. У меня нет никакого желания находиться дольше в компании Хэкетта.
   – Вот платье Марты, вы можете уложить его. А кольцо я верну, когда мы сойдем на берег.
   – Что ж, разумная мысль. – Росс наклонился и открыл свой сундук. – Оставьте себе корсет Марты, ведь другого у вас нет.
   – Спасибо. Но вы уверены, что не хотите взять его с собой?
   – Уверен.
   Пруденс с трудом верила своим ушам. Как они разговаривают друг с другом! Словно ничего не произошло. И почти не осталось времени, чтобы сказать Россу, как он много для нее значит и как опечалит ее разлука.
   – Росс… – тихо начала Пруденс.
   Он обернулся и посмотрел на нее отчужденным, холодным взглядом.
   – Я не должен был так поступать. Я глубоко сожалею о том, что произошло сегодня ночью. Это была минутная слабость… глупая оплошность.
   Как, и это все? Пруденс прикусила губу. Нет. Не может быть! Наверное, Росс сейчас притворяется.
   – Вы называете слабостью тягу людей друг к другу?
   – Поддаваться грубым инстинктам – вот что я называю слабостью. Если человеком правят примитивные страсти, то чем же он отличается от животного?
   Пруденс покачала головой, вдруг ощутив безнадежную усталость.
   – Я не верю вам.
   Росс снисходительно приподнял брови.
   – Мое милое дитя, как мало вы знаете о мужских слабостях.
   О мужских слабостях? Но вряд ли можно объяснить его странное поведение только тем, что он какое-то время был вынужден обходиться без женщин. Росс набросился на нее с дикой яростью, а потом плакал в ее объятиях, как беспомощный ребенок.
   – Слабость? – переспросила Пруденс. – И не более того?
   – Чего же еще вы ожидали? – ответил Росс, пожав плечами.
   Пруденс отвернулась, чувствуя себя совершенно раздавленной. У Росса не нашлось для нее ни одного нежного слова! Ей казалось, что она запачкалась в грязи и теперь мало чем отличается от Бетси и ее товарок по профессии.
   – Мне все ясно, – сказала Пруденс с горькой насмешкой. – Очевидно, несколько недель воздержания причинили вам огромные неудобства, учитывая ваши слабости.
   Росс тяжко вздохнул, словно перед ним был непонятливый ребенок, которому нужно объяснять простейшие вещи.
   – С тех пор как умерла Марта, я не имел дела с женщинами – вплоть до сегодняшней ночи, – сказал он ровным голосом. – Я не хотел осквернять память о ней.
   – О!.. – воскликнула Пруденс и рухнула на стул. Ее лицо исказилось от боли. Росс разрушал все иллюзии – одну за другой! Значит, страстная мольба о прощении была адресована не ей, а призраку, умершей жене! Если Росса и терзало раскаяние, то это было связано с Мартой, а не с тем, как он обошелся с Пруденс. Она едва сдерживала слезы.
   Заметив наконец ее удрученный вид, Росс смягчился и опустился на колени.
   – Пруденс, девочка моя дорогая. Прости. Все мы иногда теряем рассудок. И не стоит придавать этому большого значения. У меня остаются прекрасные воспоминания о Марте. А тебя ждет лорд Джеми.
   – Этот «негодяй», который разобьет мое сердце? – язвительно спросила Пруденс.
   – Нет. Я поступил жестоко, посеяв сомнения в твоей душе. Я уверен: вы оба любите друг друга. Иди к нему и будь счастлива. А что касается сегодняшней ночи: просто мы двое одиноких людей, стосковавшихся по своим любимым. Давай расстанемся друзьями.
   Пруденс кивнула и опустилась рядом с ним на колени. Росс притянул ее к себе, обнял и поцеловал в лоб. В этом не было и намека на страсть – только нежность и сострадание. Пруденс вспомнила об отце. О, если бы он утешил ее сейчас!
   Ее душу охватила щемящая печаль. Пруденс казалось, что она потеряла нечто самое дорогое в своей жизни. Потеряла навеки, безвозвратно.
 
   – Идем же, Тоби, держись за мою руку. Еще один шажок. – Пруденс легонько дотронулась до забинтованных пальцев Вэджа и потянула его на залитую солнцем палубу. Сама она шла вразвалочку, хотя корабль уже два часа стоял в доках. – Теперь можешь открыть глаза, Тоби. Посмотри, какой сегодня прекрасный день.
   Тоби усмехнулся с довольным видом и, моргая, уставился на небо.
   – И на солнце есть пятна, – пробормотал он, неожиданно нахмурившись.
   – Но не сегодня. Ты останешься с доктором Мэннингом и будешь с ним в безопасности.
   Пруденс улыбнулась, радуясь тому, что Росс решил взять Вэджа с собой и поселиться с ним где-нибудь в глуши. Две одинокие потерянные души… Возможно, им будет легче вместе.
   На палубе суетились матросы, заранее предвкушающие все прелести свободной жизни на берегу в течение двух-трех недель. Их лица были выбриты до блеска, одежда вычищена и заштопана. Они смеялись и перекидывались шутками, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. На баке уже начали собираться морские пехотинцы. Готовясь сойти на берег, они выстраивались в шеренги. Их алые мундиры, казалось, сияли под лучами солнца. В доках моряков поджидала целая толпа проституток, которые махали руками и весело кричали, ожидая богатую добычу. Вспомнив лондонских шлюх, Пруденс подумала, что среди них наверняка есть несколько воровок.
   Солнце палило нещадно. Пруденс завязала ленты на своей соломенной шляпке и огляделась вокруг в поисках Росса. Их поклажа и медицинские принадлежности были аккуратно сложены на сходнях, но сам Росс куда-то исчез. Может, он уже сошел на берег, чтобы подготовить все необходимое для перевозки мебели из каюты? Или ищет экипаж, на котором они отправятся в Вильямсбург?
   И вдруг Вэдж, стоявший рядом, тоненько завыл:
   – о, посмотри-ка, посмотри! Теперь на мне лежит печать дьявола.
   Пруденс испуганно вздрогнула. Тоби дрожал, словно осиновое деревце на ветру.
   – Тоби! Пресвятые небеса, в чем дело?
   – Доброе утро, милая леди. – На фоне радостных криков толпы бархатный голос капитана прозвучал, как шипение змеи.
   Пруденс круто повернулась: Хэкетт шел им навстречу, с трудом прокладывая путь сквозь толпу офицеров. Тоби Вэдж с жалобным воплем спрятался у Пруденс за спиной и, скорчившись от страха, уставился на своего врага через ее плечо.
   Пруденс сердито взглянула на Хэкетта. Теперь, когда они благополучно добрались до места, необходимость притворяться отпала.
   – Прочь отсюда, чудовище!
   Капитан разразился издевательским смехом, и его красивое лицо превратилось в безобразную маску.
   – Здесь только одно чудовище. Вот этот дрожащий урод, который прячется за вашими юбками. Какое счастье, что я никогда больше не увижу его отвратительную физиономию!
   – Неужели вам не стыдно?
   – А чего мне стыдиться? Разве я виноват в его безумии? Он и в начале плавания был почти идиотом, а со временем показал себя еще и трусом. Я слыхал, будто эта образина боится идти по лестнице, не говоря уже о том, чтобы лазить по снастям.
   – В этом виноваты только вы, – с горечью сказала Пруденс.
   Хэкетт снова рассмеялся:
   – Я? Будь я проклят, да все капитаны нашего флота должны сказать мне спасибо. Я избавил их от необходимости лицезреть эту гнусную физиономию.
   – Я не могу пожелать вам на прощание ничего хорошего, – промолвила Пруденс, окинув его холодным пристальным взглядом. – Пусть Господь Бог воздаст вам по заслугам.
   Хэкетт прищелкнул языком.
   – Какая неблагодарность, моя милая леди. Прояви я большее упрямство, и вы стали бы моей шлюхой, а не Мэннинга.
   – Я жена Росса! – вскричала Пруденс.
   – Хватит лгать, – лениво протянул он. – Я жалею лишь об одном: не было доказательств, подтверждающих мои подозрения. Я провел из-за вас немало бессонных ночей. Одна «оплошность» со стороны вашего так называемого «супруга», и я привязал бы вас к кровати и всадил бы свой меч в каждое отверстие этого соблазнительного тела. Вы заплатили бы сполна за нанесенные мне оскорбления. А потом, пресытившись, я отдал бы вас другим офицерам. Им тоже не помешало бы развлечься. Положение обязывает, – добавил он с ухмылкой.
   Пруденс дрожала от ужаса и отвращения. Резкий спазм скрутил ее желудок.
   – Вы омерзительны! Говорить мне такие вещи… – Она повернулась к Вэджу: – Идем, Тоби, подождем Росса возле бака.
   Но Хэкетт потянул ее за рукав, больно при этом ущипнув.
   – Сколь вы прелестны в гневе! Но плавание подошло к концу. И ваша мистификация – тоже. Я разговариваю с вами как со шлюшкой, потому что уверен: вы таковой и являетесь. И если наши дорожки снова пересекутся, клянусь, я получу от вас то, чего желаю.
   – Уберите свои руки от моей жены, сэр! – вдруг раздался голос невесть откуда появившегося Росса. Его глаза метали молнии.
   Капитан улыбнулся, ухватил Пруденс за запястье и нагнулся для поцелуя.
   – Я всего лишь хотел попрощаться с милой дамой. Пруденс отпрянула и выдернула свою руку.
   Глаза Росса сверкнули, словно синие ледышки.
   – Он чем-то расстроил тебя, Марта?
   Пруденс прикусила губу. Росс уже потянулся к эфесу своей шпаги. Но ведь он останется во власти Хэкетта до тех пор, пока не уйдет в отставку. Ему грозит опасность потерять свободу. Она тряхнула головой, стараясь успокоить кипевшее в душе возмущение.
   – Нет. Конечно, нет. Но его присутствие… мне неприятно.
   Росс взял ее под руку.
   – Идем же, на берегу нас ждет карета. А ты не бойся, – обратился он к Вэджу. – Этот человек больше не сможет причинить тебе зло. – И, пересиливая себя, поклонился Хэкетту: – К вашим услугам, сэр.