Страница:
– Росс…
Но он, казалось, и не заметил нежности, прозвучавшей в ее голосе.
– Стало свежеть, – спокойно заметил Росс, подняв глаза к небу, на котором появилось облако. – Иди в каюту.
– Нет. Позволь мне побыть здесь еще.
– Тогда накинь мантилью. Я пошлю за ней Тоби.
– Я схожу сама. Я чувствую себя хорошо. Пруденс хотелось выиграть время, чтобы придумать, как достучаться до сердца Росса и пробить брешь в стене, которая вдруг снова выросла между ними.
– Ты останешься здесь! – резко скомандовал Росс. Она поджала губы.
– Мне ведь не нужно подниматься по лестнице. Я пойду медленно. И ты обещал, что сегодня не будешь тиранить меня.
– С этим я поторопился, – проворчал Росс. Он махнул рукой в сторону их каюты. – А впрочем, иди, если уж тебе так хочется.
Пруденс медленно, неверными шагами двинулась по коридору, держась за стенку. Отыскав мантилью в своем когда-то подаренном ей матросами рундучке, она накинула ее на плечи и с досадой прищелкнула языком. Пуговица повисла на нитке. Один сильный порыв ветра – и она оторвется окончательно.
Пруденс вспомнила, что у Росса есть набор швейных принадлежностей. Ей хватит минуты, чтобы продеть нитку в иголку и как следует закрепить пуговицу. Она присела на колени возле сундука Росса и приподняла крышку…
Задыхаясь от горестной неожиданности, Пруденс поднесла руку ко рту. На самом верху лежало платье Марты – аккуратно свернутое и перевязанное розовой ленточкой. Но не это ударило ее в самое сердце, а пара корсетов – из того же зеленого шелка, по краям расшитых розочками.
А ведь когда Пруденс носила эти корсеты в Виргинии, Росс изображал полное безразличие, словно вещи Марты уже не имели для него никакого значения. И все-таки во время их пребывания в Вильямсбурге – покупая Пруденс обновки и разные безделушки, притворяясь, будто она нужна ему, – Росс позаботился о том, чтобы сохранить туалеты своей жены.
Пруденс закрыла сундук и, дрожа всем телом, с трудом поднялась на ноги. Какая же она дурочка! Размечталась о том, чтобы покорить сердце Росса. Ведь он уже давным-давно сказал, что Марта – его единственная любовь. Она потрогала обручальное кольцо. Он даже не удосужился подарить ей новое. Значит, она – просто замена Марты, причем рангом пониже.
Пруденс расправила плечи, стараясь не потерять гордости и самообладания. Да, она была права. Джеми – вот единственная надежда вернуть ребенка. Только в нем – ее спасение. Надо ехать к нему. Стать его любовницей, если потребуется.
Нет! Ее сын должен иметь отца и его имя. Неужели грех матери падет на голову невинного существа? Пусть лучше Господь накажет ее в Судный день. Надо выйти замуж за Джеми, сделать вид, будто они с Россом не связаны узами брака. Конечно, тяжело вынести двоемужество, но каждый день своей злополучной, горькой жизни она будет напоминать себе, что пошла на это ради сына.
О Росс! Сколько долгих лет разлуки ее ожидает! Выдержит ли она это? Как перенести утрату друга, дороже которого нет никого на целом свете? «Господи, – печально подумала Пруденс, – за что посылаешь Ты казни свои несчастной рабе Божьей?»
Она спрятала лицо в ладони и зарыдала.
– Видно, Тоби был прав, и ты решила доказать это. Пруденс обернулась. В дверях стоял Росс и озабоченно смотрел на нее.
– Что… что такое? – растерянно спросила Пруденс. Ее глаза были затуманены слезами.
– Кто поет до завтрака, вечером будет плакать. – Он нахмурился. – Нельзя было тебе переутомляться. И вот результат: ты плачешь и дрожишь как осиновый листок. Давай я уложу тебя в постель.
И Росс начал расстегивать ей платье. Он раздел Пруденс, как ребенка, и отнес на кровать. Она не сопротивлялась, чувствуя себя опустошенной и обессилевшей. Ее сердце разрывалось от боли.
Но почему же Росс так добр к женщине, которую никогда не полюбит?..
Глава 21
Глава 22
Но он, казалось, и не заметил нежности, прозвучавшей в ее голосе.
– Стало свежеть, – спокойно заметил Росс, подняв глаза к небу, на котором появилось облако. – Иди в каюту.
– Нет. Позволь мне побыть здесь еще.
– Тогда накинь мантилью. Я пошлю за ней Тоби.
– Я схожу сама. Я чувствую себя хорошо. Пруденс хотелось выиграть время, чтобы придумать, как достучаться до сердца Росса и пробить брешь в стене, которая вдруг снова выросла между ними.
– Ты останешься здесь! – резко скомандовал Росс. Она поджала губы.
– Мне ведь не нужно подниматься по лестнице. Я пойду медленно. И ты обещал, что сегодня не будешь тиранить меня.
– С этим я поторопился, – проворчал Росс. Он махнул рукой в сторону их каюты. – А впрочем, иди, если уж тебе так хочется.
Пруденс медленно, неверными шагами двинулась по коридору, держась за стенку. Отыскав мантилью в своем когда-то подаренном ей матросами рундучке, она накинула ее на плечи и с досадой прищелкнула языком. Пуговица повисла на нитке. Один сильный порыв ветра – и она оторвется окончательно.
Пруденс вспомнила, что у Росса есть набор швейных принадлежностей. Ей хватит минуты, чтобы продеть нитку в иголку и как следует закрепить пуговицу. Она присела на колени возле сундука Росса и приподняла крышку…
Задыхаясь от горестной неожиданности, Пруденс поднесла руку ко рту. На самом верху лежало платье Марты – аккуратно свернутое и перевязанное розовой ленточкой. Но не это ударило ее в самое сердце, а пара корсетов – из того же зеленого шелка, по краям расшитых розочками.
А ведь когда Пруденс носила эти корсеты в Виргинии, Росс изображал полное безразличие, словно вещи Марты уже не имели для него никакого значения. И все-таки во время их пребывания в Вильямсбурге – покупая Пруденс обновки и разные безделушки, притворяясь, будто она нужна ему, – Росс позаботился о том, чтобы сохранить туалеты своей жены.
Пруденс закрыла сундук и, дрожа всем телом, с трудом поднялась на ноги. Какая же она дурочка! Размечталась о том, чтобы покорить сердце Росса. Ведь он уже давным-давно сказал, что Марта – его единственная любовь. Она потрогала обручальное кольцо. Он даже не удосужился подарить ей новое. Значит, она – просто замена Марты, причем рангом пониже.
Пруденс расправила плечи, стараясь не потерять гордости и самообладания. Да, она была права. Джеми – вот единственная надежда вернуть ребенка. Только в нем – ее спасение. Надо ехать к нему. Стать его любовницей, если потребуется.
Нет! Ее сын должен иметь отца и его имя. Неужели грех матери падет на голову невинного существа? Пусть лучше Господь накажет ее в Судный день. Надо выйти замуж за Джеми, сделать вид, будто они с Россом не связаны узами брака. Конечно, тяжело вынести двоемужество, но каждый день своей злополучной, горькой жизни она будет напоминать себе, что пошла на это ради сына.
О Росс! Сколько долгих лет разлуки ее ожидает! Выдержит ли она это? Как перенести утрату друга, дороже которого нет никого на целом свете? «Господи, – печально подумала Пруденс, – за что посылаешь Ты казни свои несчастной рабе Божьей?»
Она спрятала лицо в ладони и зарыдала.
– Видно, Тоби был прав, и ты решила доказать это. Пруденс обернулась. В дверях стоял Росс и озабоченно смотрел на нее.
– Что… что такое? – растерянно спросила Пруденс. Ее глаза были затуманены слезами.
– Кто поет до завтрака, вечером будет плакать. – Он нахмурился. – Нельзя было тебе переутомляться. И вот результат: ты плачешь и дрожишь как осиновый листок. Давай я уложу тебя в постель.
И Росс начал расстегивать ей платье. Он раздел Пруденс, как ребенка, и отнес на кровать. Она не сопротивлялась, чувствуя себя опустошенной и обессилевшей. Ее сердце разрывалось от боли.
Но почему же Росс так добр к женщине, которую никогда не полюбит?..
Глава 21
Туман был такой густой, что фонари, висевшие на баке, казались бледно-желтыми пятнами света в тусклой, сероватой дымке, которая заволокла ночное небо. Корабль, стоявший на якоре, мягко покачивался. Тихий скрип шпангоутов и шорох воды, бьющейся о его корпус, напоминали мрачный шепот бесплотных духов, повествующих о своем безысходном горе.
От этих звуков Пруденс пробрала дрожь. Пришел конец ее мечтам о счастье с Россом. Она тронула Тоби Вэджа за руку и указала вверх:
– Там причал?
– Нет, леди. Клянусь всем святым. Мы еще стоим в Лаймхаусе. Лондон и Таможня вон за той излучиной Темзы. Утром туман рассеется, и мы снова тронемся в путь. Тогда вы сами все увидите.
– Но ведь берег рядом.
– Ага. Лаймхаус и доки Вест-индской компании. Пруденс опять вздрогнула. Воздух был таким сырым и холодным, что она видела, как пар от их дыхания смешивается с туманом. Где-то за этой белесой пеленой находятся берег и предместья Лондона.
Пруденс радовалась туману и благодарила за него Господа. Всю прошлую ночь ее терзало ужасное беспокойство: ведь корабль уже вошел в устье Темзы. Как же она сбежит от Росса, если они скоро пришвартуются к Тауэрскому причалу? Но сегодня утром их остановил плотный туман, и у Пруденс появилось время, чтобы придумать какой-нибудь выход.
Она заручилась содействием помощника капитана, проявив такую хитрость и изворотливость, что сама ужаснулась. Лучезарно улыбаясь, Пруденс наплела ему с три короба о том, что хочет сделать мужу сюрприз: выйти на берег пораньше, нанять экипаж и встретить его на причале. Но это тайна. Помощник капитана кивнул и ухмыльнулся, радуясь, что участвует в заговоре. Он даже приложил свой сморщенный палец ко рту в знак того, что обещает хранить молчание. В полночь, в начале второй вахты, он должен был отвезти Пруденс в лодке на берег.
У нее оставалось немного денег, чтобы заплатить ему за труды и нанять экипаж, который доставит беглянку в Лондон, на Шу-лейн. Дай-то Бог, Бетси сегодня ночью будет свободна. Не хватало еще застать там одного из ее клиентов! Чем быстрее она заберет деньги из своего тайника – и кольцо, разумеется, – тем скорее сможет уехать из города и отправиться на поиски Джеми. Пруденс и сама толком не понимала, чем объясняются ее волнение и тревога: то ли желанием обнять ребенка, то ли страхом перед Россом. Если она будет медлить, он найдет ее.
– Узелок у тебя, Тоби?
– Так точно, леди. Спокойненько лежит в моей каюте. – Он захихикал, как маленький ребенок: – Мистер Мэннинг здорово обрадуется вашему подарку.
– Да.
Пруденс стало стыдно за то, что она обманула такое простодушное, доверчивое существо. Сегодня днем она тайком собрала свои вещи и уложила их в узелок. Жаль, конечно, было оставлять свой рундучок – драгоценный подарок от Вэджа, Гауки и их приятелей. Но что делать? Росс может заметить его исчезновение. А Тоби Пруденс сказала, что в узелке спрятан подарок для Росса, который она хочет преподнести ровно в полночь – на память об этом плавании.
Пруденс тяжко вздохнула. Нелегко дался ей сегодняшний длинный вечер.
– Сколько времени?
Тоби нахмурился и озадаченно поскреб свою седую голову, словно этот вопрос выходил за пределы его умственных способностей.
– Когда я выходил из каюты, пробило две склянки, – промолвил он наконец.
Значит, сейчас девять. Осталось еще три часа. С ума можно сойти за это время!..
– Я постучу к тебе в дверь за несколько минут до того, как начнется вторая вахта. – Услыхав далекий перезвон церковных колоколов, Пруденс повернула голову и стала всматриваться в туман, за которым скрывался берег. – У тебя есть семья, Тоби?
Вэдж смутился, начал хмуриться и гримасничать, а потом уставился в пол, шаркая ногой по доскам.
– Мамаша моя померла. Так я думаю. А папаша… он как глянул на мою физиономию, так и удрал. – И вдруг, расстроенный тягостными воспоминаниями, Вэдж устремил взор куда-то в пространство. – Ага, мамочка! – хихикая, тихо бормотал он. – Это я, твой преданный сын Тоби. Из Индии я привезу тебе шелковую нижнюю юбку.
Пруденс потрепала его за руку, пытаясь вернуть к реальности.
– Доктор Мэннинг будет хорошо о тебе заботиться. Но было уже поздно. Тоби опять заблудился в мире своих грез. Он посмотрел на Пруденс пустыми глазами и склонил голову набок, словно удивленный щенок.
– Наслаждайся до поры до времени: время-то бежит, – скорбно добавил Вэдж, вздохнул и поплелся в свою каюту.
Пруденс проводила его взглядом. Бедняга, наверное, и сам не знает, сколько мудрости скрыто в его лепете. Скоро она покинет Росса. Материнская любовь победила влечения сердца и плоти. Она приняла страшное решение, презрев законы Божеские и человеческие. Пусть Господь проявит милосердие и простит ее грехи!
Но… наслаждайся до поры до времени. Она страстно хотела Росса – так, что душа разрывалась на части. Казалось, сердце не выдержит этой муки. Пруденс уже целую неделю чувствовала себя хорошо, но Росс по-прежнему вешал гамак в углу каюты. Он больше не заикался о своих супружеских правах и спал отдельно, как будто считал это естественным и нормальным.
Пруденс боялась вывести его из себя, а потому ни о чем не спрашивала. Может, Росс опасался за ее здоровье? Но каждую ночь, ложась в постель, она чувствовала себя ужасно одинокой и тосковала по его объятиям.
«Господи, прости мне мою слабость!» Еще один грех. Она нарушит свою торжественную клятву. И если Росс захочет, Пруденс придет к нему сегодня. В последний раз они предадутся страсти, и воспоминания об этом будут согревать ее долгие годы, полные тоски и сожалений.
Пруденс поплелась в свою каюту. Ее глаза были влажными от слез.
Росс посмотрел на нее, оторвавшись от книги, и тут же вскочил на ноги:
– Что случилось? Ты плачешь?
Пруденс сглотнула слезы, стараясь скрыть свое горе.
– Нет. Это туман, сырость.
Росс откинул капюшон ее плаща и провел пальцами по лицу.
– Да, конечно. – Поколебавшись, он заглянул ей в глаза и поцеловал в мокрую щеку. – А туман-то соленый!
На губах Росса мелькнула сочувственная улыбка.
– Бедная Пруденс, – прошептал он и нежно прильнул губами к ее рту.
Пруденс вздохнула, прижалась к нему всем телом, обвила руками шею и ответила на этот сладостный поцелуй так, словно хотела излить в нем всю свою душу.
Но Росс, как будто испугавшись, напрягся, оттолкнул ее и проворчал:
– Нельзя было выпускать тебя на палубу в такой туман. Ты дрожишь от холода. Ложись-ка в постель. Ты еще слишком слаба, а завтра будет трудный день.
У Пруденс упало сердце. Она не решалась поговорить с ним откровенно. Что, если Росс ответит отказом? Между тем он снова уселся за стол и, отгородившись от всего мира книгой, замкнулся в холодном молчании. Пруденс понаблюдала за ним несколько мгновений, а потом начала медленно раздеваться. Оказавшись наконец в одной сорочке, она вдруг поняла, что не сможет побороть своих желаний: они были слишком сильны. Пруденс стояла босая, дрожа от холода и страха. Вдруг Росс разгневается или унизит ее? И все-таки она подошла к столу и вырвала книгу из его рук.
– Какого черта… – начал было Росс.
– Я не хочу спать, – храбро ответила она.
– Сыграем в карты? Или в шашки?
– Нет.
Росс раздраженно поджал губы – такие твердые и манящие, что у Пруденс екнуло сердце.
– Проклятие, Пру, с чего это ты сегодня раскапризничалась? Может, почитать тебе вслух?
Она сцепила пальцы и уставилась в пол, боясь встретиться с ним глазами, а потом тихо сказала:
– Идем в постель.
– Я еще не повесил гамак, – нахмурившись, возразил Росс.
– А зачем тебе?
Росс покраснел и откашлялся.
– Тебе нужно отдохнуть и…
– Мне тоскливо спать одной в этой кровати. Он скептически вздернул брови.
– Но ведь спать со мной рядом так неудобно! Это твои слова, верно? И гамак, насколько мне помнится, – твоя идея. Ты говорила, что надо подождать, пока мы не приедем домой.
Пруденс проклинала себя за эти необдуманные слова. Неужели Росс избегает ее потому, что сам боится быть отвергнутым?
– Я… я передумала. Это слишком долго.
– А я – нет, – ответил Росс, устремив на Пруденс твердый холодный взгляд. – На суше у нас будет настоящий дом, большая кровать…
«Настолько большая, чтобы можно было не дотрагиваться до меня? – грустно подумала она. – Не это ли он имеет в виду?» А что, если Росс больше не хочет меня? И не захочет никогда?
Пруденс прикусила губу.
– Неужели придется умолять тебя на коленях? Должен же Росс услышать в ее голосе отчаяние! Он откинулся на спинку стула и посмотрел на Пруденс бесстрастно, словно она была его пациенткой – и только.
– Ну, я вижу, ты выздоровела? – Сказал он с издевательским смехом. – У тебя проснулся аппетит, а мне, выходит, надо ублажать тебя независимо от моих собственных желаний.
Кровь бросилась ей в лицо. Росс представил ее ненасытной развратницей! Пруденс была унижена, уязвлена до глубины души. Она уже хотела было отойти от Росса, но, увидев, как он потянулся за книгой, решила: «Черт с ней – с моей гордостью! Пусть думает обо мне что угодно. Я хочу его. Хочу провести последнюю ночь с ним, в постели. И если ради этого придется вести себя не хуже бесстыжей шлюшки, – пусть будет так!»
Оттолкнув руку Росса, она уселась к нему на колени, обвила руками его шею и стала перебирать мягкие локоны на затылке. Росс раздраженно пошевелился, пытаясь увернуться, но Пруденс обхватила обеими руками его лицо и впилась в губы.
Он заворчал, задергал головой и хрипло сказал:
– Приказываю тебе лечь в постель.
– Только с тобой.
Она скользнула губами по его щеке, упрямому подбородку, потом нежно куснула мягкую плоть ушной раковины – и была вознаграждена вздохом, который непроизвольно вырвался из груди Росса.
– Во имя Господа, оставь меня! – пробормотал он.
– Ты мой муж, – возразила Пруденс и снова завладела его губами.
Росс не успел отвернуться, но плотно сжал рот. Однако Пруденс все же удалось просунуть свой язычок между его зубов, нанося полные чувственности удары по этой влажной теплой пещерке. Уроки Росса пошли ей на пользу. Почувствовав, как он вздрогнул, Пруденс закрыла глаза и погрузилась в сладострастную негу.
Когда она наконец подняла голову, Росс уже порывисто и тяжело дышал. Пруденс дрожащими пальцами развязала его шейный платок и принялась расстегивать пуговицы рубашки, поглаживая ему грудь.
Он все еще пытался оттолкнуть ее проворные, ловкие руки, но воля его слабела с каждым мгновением.
– Боже всемогущий, – пробормотал он сдавленным голосом. – Я не хочу.
Пруденс слегка изогнулась, потянувшись к пуговицам штанов. Ее пальцы добрались наконец до голого тела и сомкнулись вокруг твердого пульсирующего источника наслаждения. Росс стиснул зубы и откинул голову, зажмурив глаза и целиком отдавшись этой сладкой муке.
– Мне придется самой указать тебе путь? – прошептала Пруденс.
– Ведьма, – сказал Росс и пылко поцеловал ее, прижав к своей сильной груди.
Подхватив Пруденс на руки и бросив на кровать, Росс улегся рядом с ней, начав всегдашнюю, никак не приедающуюся любовную игру. Его пальцы уже добрались до сокровенной ложбинки между ног, а Пруденс, сдернув с себя сорочку, снова взяла в руку разбухшую мужскую плоть и направила ее в свое лоно.
Их любовный пыл усиливался с каждым мгновением. Росс лег сверху Пруденс и вошел в нее. Одержимый безумием страсти, он вновь и вновь возносил ее к вершинам наслаждения. Пруденс стонала и извивалась, выгибая бедра навстречу его яростным порывам.
Когда пульсирующий ритм ударов участился, Пруденс слегка оттолкнула Росса, чтобы отдалить миг блаженства.
– Нет, – прошептала она, задыхаясь. – Погоди, я хочу, чтобы это длилось вечно.
– Господи, дай мне сил! – прошептал Росс. Перевернув Пруденс на бок, он улегся сзади нее и снова вошел в мягкое, нежное лоно, словно хотел довести ее до безумия. Оттягивая финальный взрыв, он то отстранялся, уверенно меняя позу, то опять обрушивался на Пруденс, отыскивая все новые и новые потаенные уголки, заставляя ее трепетать от восторга.
Когда Росс наконец приблизился к высшей точке наслаждения, у Пруденс кружилась голова. Все было забыто. Остались только яростные поцелуи, ласки и прекрасное, ни с чем не сравнимое ощущение горячей мужской плоти, вонзавшейся в ее тело. Содрогнувшись в последний раз, Росс уронил голову на грудь Пруденс.
– Ну, ты довольна, распутница? Этого достаточно – по крайней мере до следующего утра? – спросил он дрожащим голосом.
«Этого хватит до конца моей жизни!» – подумала Пруденс и прижала его к себе покрепче. О, если бы они могли не расставаться вечно!
Росс так и уснул – уткнувшись лицом ей в шею. Пруденс чувствовала тепло его тела; дыхание Росса едва касалось ее щеки; сильные руки обнимали ее даже во сне. «Я должна запомнить все, каждую мелочь. Мой последний день в раю».
Пруденс лежала тихо – то погружаясь в дремоту, то просыпаясь снова. В эти мгновения она отчаянно прижималась к нему, не желая терять ни одной минуты близости. И только когда пробил корабельный колокол, Пруденс вздохнула и скрепя сердце выскользнула из объятий Росса.
Одеваясь, она не могла оторвать от него глаз. Бант, скреплявший его волосы, развязался – уж слишком неистовыми были сегодня их ласки. Пруденс нагнулась и откинула локон, упавший на лицо Росса. Во сне он казался совсем юным, нежным и уязвимым. Как же он дорог ей! Росс тихо вздохнул и перевернулся на бок. По его губам скользнула улыбка.
– Пусть тебе снится Марта, – прошептала Пруденс. – Ты никогда не узнаешь, как я люблю тебя. Забудь обо мне.
«Нет! – Она подавила рыдание. – Думай обо мне иногда. Боже, сделай так, чтобы его сердце хранило память обо мне!»
Истерзанная печалью, она надела мантилью и направилась было к двери, но остановилась, поднеся руку к задвижке. Сняв с пальца кольцо Марты, Пруденс подошла к фонарю. Pour toujours. Навеки.
Она тяжело вздохнула, поспешно выскочила за дверь и постучала в каюту Тоби.
Росс проснулся, смутно чувствуя, что корабль плывет. Он сладко потянулся и открыл глаза. Да, они уже тронулись в путь, и, судя по солнечным лучам, которые били в окошко, утро давно наступило.
Росс приподнялся и окинул взглядом каюту. Пруденс не было. Разумеется, она сидит сейчас на палубе и наслаждается видами Лондона.
Он неожиданно нахмурился. Наслаждается? Или ее терзают сожаления? Сегодня ночью она плакала. Может быть, из-за Джеми? Ведь он так близко, но для нее остается по-прежнему недостижимым. Господи, забудет ли когда-нибудь Пруденс этого мошенника?
И все же… воспоминания об этой ночи воскрешали его надежды. Ни разу еще Пруденс не была такой пылкой, одержимой желанием давать наслаждение и получать его. Прости, Господи, но даже Марта не приносила ему такого полного удовлетворения. Возможно, у них все-таки есть будущее, и брак был заключен не напрасно.
И вдруг Росса охватила тоска – вернее, не тоска, а ненависть к неведомому ему Джеми. «Что ж, – подумал он с сожалением, – по крайней мере наш брак не лишен плотских удовольствий». Что бы ни было у Пруденс на уме, но ее тело тянулось к нему, и с такой страстью, что у Росса дух захватывало. А ведь у многих нет и этого.
Пруденс явно хочет его, хотя в первый день плавания на «Верном сердце» холодно и жестоко отказалась от близости. Но может быть, ее упрямство объяснялось желанием отомстить за эту поспешную женитьбу? И Пруденс излила свое раздражение единственным доступным ей способом. Кроме того, она уже была больна и не могла рассуждать здраво.
Росс встал с кровати, чувствуя физическую бодрость и удивительный душевный подъем. Будущее уже не казалось Таким мрачным. Эта неистовая, Пламенная женщина утешит его в постели. Чем не награда за то, что его планы и мечты об одинокой жизни рухнули? Его сердце останется безутешным, но тело будет удовлетворено.
Вэдж принес в каюту кувшин с теплой водой. Росс стал умываться и бриться, ожидая, что Пруденс вот-вот появится в дверях. А вдруг и она сейчас испытывает тот же прилив радости?..
Он вышел на палубу, наслаждаясь погожим деньком, ярким солнцем и морозным ноябрьским воздухом, который словно хрустел на губах. Вдалеке уже виднелось здание Таможни и Тауэрский причал. Корабль скоро встанет на якорь. Но где же, черт подери, Пруденс?
Отыскав Вэджа, Росс обратился к нему именно с этим вопросом, но в ответ услышал лишь глупое хихиканье и странные намеки на какой-то подарок. Сегодня Тоби явно был не в себе, очевидно, еще и потому, что боялся сходить на берег. Росс поговорил с несколькими матросами. Этим утром Пруденс никто не видел. Его беспокойство росло с каждой минутой.
Мимо Росса быстро шел помощник капитана, занятый последними приготовлениями к высадке. Он остановил седовласого моряка, крепко ухватив его за руку.
– Вы не встречали сегодня утром миссис Мэннинг? Помощник капитана замялся, пытаясь не встречаться с проницательным взглядом Росса.
– Мне еще столько нужно сделать, мистер Мэннинг. Всех пассажиров не упомнишь, сэр.
Увидев его замешательство, Росс встревожился и продолжал настаивать на своем:
– Где моя жена?
– Это тайна, сэр, – ответил помощник капитана, дергая за концы своего шейного платка.
– Говорите, черт возьми!
– Леди… хотела удивить вас, сэр.
– Как именно? – взволновался Росс.
– Клянусь своим телом и кровью, я обещал не выдавать секрет. Но вам я скажу, – быстро добавил старик, когда Росс потянул его за рукав и окинул грозным взглядом. – Этой ночью я отвез миссис Мэннинг на берег. Вот так, сэр.
Кровь закипела в жилах Росса.
– На берег? И вы не сказали мне ни слова?! Будь ты проклят за этот дурацкий обман!
Услышав такое оскорбление, моряк обиделся и угрюмо проворчал:
– Леди сама попросила меня. Она хотела сделать вам сюрприз: высадиться на берег пораньше и поджидать вас там с экипажем.
Росс с трудом взял себя в руки. Старик и впрямь не виноват. Пруденс – вот кто заслуживает наказания. И, Господь свидетель, она его получит! С чего эта чертовка решила, будто его обрадует ее исчезновение? И зачем взяла на себя неприятную обязанность – добывать экипаж? Это ведь его забота!
Сердито топая ногами, Росс вернулся в каюту и занялся упаковкой вещей. Невыносимая девчонка! Вскочить среди ночи с постели, еще не остывшей от их страстных объятий, и улизнуть невесть куда!
Он небрежно швырял свою одежду в сундук, слишком раздраженный, чтобы складывать ее с обычной для него аккуратностью. И вдруг взгляд Росса остановился на рундучке Пруденс, который стоял в углу каюты. Собрала ли она свои вещи или взвалила эту работу на его плечи?
Росс подошел к рундучку и рывком открыл крышку. Он был пуст. Содрогнувшись от ужаса, Росс внимательно оглядел каюту. Ни ленточки, ни флакона с духами. Пруденс исчезла, словно ее здесь никогда и не было, не оставив ни одной вещицы.
А потом он заметил кольцо Марты. Оно лежало на огромном столе – маленький, едва видный золотой ободок. Росс со стоном рухнул в кресло. Только круглый дурак не поймет, что имела в виду Пруденс.
Она ушла, бросила его – окончательно и бесповоротно. Росс чувствовал отчаяние и злость, как и после смерти Марты, только вот теперь не на ком было выместить боль и гнев.
Значит, Пруденс все это время использовала его. Он был нужен ей лишь для того, чтобы вернуться в Англию, к своему любовничку, будь он проклят! А пылкие ласки в постели? Но это же сделка! Так говорила Пруденс. Она одурманила, околдовала его настолько, что он всему верил! Конечно, он ведь не искушен в женских хитростях, а потому не понял, что происходит.
…Послышался грустный вздох. В дверях стоял Тоби Вэдж и дрожал мелкой дрожью, судорожно сцепив руки.
– В чем дело, Тоби? – резко спросил Росс.
– Боюсь я сходить на берег, сэр. Там меня кэп ждет.
– Ничего подобного!
Россу казалось, что весь мир против него и удары так и сыплются на его голову – один за другим.
– Но ведь к нам залетела галка! Она покружилась около мачты, а потом уселась на корабельный колокол. – Вэдж покачал головой, от испуга вытаращив глаза. – Плохое предзнаменование. Жизнью своей клянусь.
Росс раздраженно хлопнул рукой по столу. Этот звук был похож на пистолетный выстрел.
– Черт возьми, Тоби! Капитан сейчас в Америке! Тебе ничто не угрожает. И пет никаких проклятий и плохих предзнаменований!
Росс уронил голову на стол. Нет, проклятие существует. Оно лежит на нем с тех пор, как появилась Пруденс. Но кто бы мог подумать, что за этим ангельским лицом и невинными зелеными глазами прячется дьявольская темная душа?!
От этих звуков Пруденс пробрала дрожь. Пришел конец ее мечтам о счастье с Россом. Она тронула Тоби Вэджа за руку и указала вверх:
– Там причал?
– Нет, леди. Клянусь всем святым. Мы еще стоим в Лаймхаусе. Лондон и Таможня вон за той излучиной Темзы. Утром туман рассеется, и мы снова тронемся в путь. Тогда вы сами все увидите.
– Но ведь берег рядом.
– Ага. Лаймхаус и доки Вест-индской компании. Пруденс опять вздрогнула. Воздух был таким сырым и холодным, что она видела, как пар от их дыхания смешивается с туманом. Где-то за этой белесой пеленой находятся берег и предместья Лондона.
Пруденс радовалась туману и благодарила за него Господа. Всю прошлую ночь ее терзало ужасное беспокойство: ведь корабль уже вошел в устье Темзы. Как же она сбежит от Росса, если они скоро пришвартуются к Тауэрскому причалу? Но сегодня утром их остановил плотный туман, и у Пруденс появилось время, чтобы придумать какой-нибудь выход.
Она заручилась содействием помощника капитана, проявив такую хитрость и изворотливость, что сама ужаснулась. Лучезарно улыбаясь, Пруденс наплела ему с три короба о том, что хочет сделать мужу сюрприз: выйти на берег пораньше, нанять экипаж и встретить его на причале. Но это тайна. Помощник капитана кивнул и ухмыльнулся, радуясь, что участвует в заговоре. Он даже приложил свой сморщенный палец ко рту в знак того, что обещает хранить молчание. В полночь, в начале второй вахты, он должен был отвезти Пруденс в лодке на берег.
У нее оставалось немного денег, чтобы заплатить ему за труды и нанять экипаж, который доставит беглянку в Лондон, на Шу-лейн. Дай-то Бог, Бетси сегодня ночью будет свободна. Не хватало еще застать там одного из ее клиентов! Чем быстрее она заберет деньги из своего тайника – и кольцо, разумеется, – тем скорее сможет уехать из города и отправиться на поиски Джеми. Пруденс и сама толком не понимала, чем объясняются ее волнение и тревога: то ли желанием обнять ребенка, то ли страхом перед Россом. Если она будет медлить, он найдет ее.
– Узелок у тебя, Тоби?
– Так точно, леди. Спокойненько лежит в моей каюте. – Он захихикал, как маленький ребенок: – Мистер Мэннинг здорово обрадуется вашему подарку.
– Да.
Пруденс стало стыдно за то, что она обманула такое простодушное, доверчивое существо. Сегодня днем она тайком собрала свои вещи и уложила их в узелок. Жаль, конечно, было оставлять свой рундучок – драгоценный подарок от Вэджа, Гауки и их приятелей. Но что делать? Росс может заметить его исчезновение. А Тоби Пруденс сказала, что в узелке спрятан подарок для Росса, который она хочет преподнести ровно в полночь – на память об этом плавании.
Пруденс тяжко вздохнула. Нелегко дался ей сегодняшний длинный вечер.
– Сколько времени?
Тоби нахмурился и озадаченно поскреб свою седую голову, словно этот вопрос выходил за пределы его умственных способностей.
– Когда я выходил из каюты, пробило две склянки, – промолвил он наконец.
Значит, сейчас девять. Осталось еще три часа. С ума можно сойти за это время!..
– Я постучу к тебе в дверь за несколько минут до того, как начнется вторая вахта. – Услыхав далекий перезвон церковных колоколов, Пруденс повернула голову и стала всматриваться в туман, за которым скрывался берег. – У тебя есть семья, Тоби?
Вэдж смутился, начал хмуриться и гримасничать, а потом уставился в пол, шаркая ногой по доскам.
– Мамаша моя померла. Так я думаю. А папаша… он как глянул на мою физиономию, так и удрал. – И вдруг, расстроенный тягостными воспоминаниями, Вэдж устремил взор куда-то в пространство. – Ага, мамочка! – хихикая, тихо бормотал он. – Это я, твой преданный сын Тоби. Из Индии я привезу тебе шелковую нижнюю юбку.
Пруденс потрепала его за руку, пытаясь вернуть к реальности.
– Доктор Мэннинг будет хорошо о тебе заботиться. Но было уже поздно. Тоби опять заблудился в мире своих грез. Он посмотрел на Пруденс пустыми глазами и склонил голову набок, словно удивленный щенок.
– Наслаждайся до поры до времени: время-то бежит, – скорбно добавил Вэдж, вздохнул и поплелся в свою каюту.
Пруденс проводила его взглядом. Бедняга, наверное, и сам не знает, сколько мудрости скрыто в его лепете. Скоро она покинет Росса. Материнская любовь победила влечения сердца и плоти. Она приняла страшное решение, презрев законы Божеские и человеческие. Пусть Господь проявит милосердие и простит ее грехи!
Но… наслаждайся до поры до времени. Она страстно хотела Росса – так, что душа разрывалась на части. Казалось, сердце не выдержит этой муки. Пруденс уже целую неделю чувствовала себя хорошо, но Росс по-прежнему вешал гамак в углу каюты. Он больше не заикался о своих супружеских правах и спал отдельно, как будто считал это естественным и нормальным.
Пруденс боялась вывести его из себя, а потому ни о чем не спрашивала. Может, Росс опасался за ее здоровье? Но каждую ночь, ложась в постель, она чувствовала себя ужасно одинокой и тосковала по его объятиям.
«Господи, прости мне мою слабость!» Еще один грех. Она нарушит свою торжественную клятву. И если Росс захочет, Пруденс придет к нему сегодня. В последний раз они предадутся страсти, и воспоминания об этом будут согревать ее долгие годы, полные тоски и сожалений.
Пруденс поплелась в свою каюту. Ее глаза были влажными от слез.
Росс посмотрел на нее, оторвавшись от книги, и тут же вскочил на ноги:
– Что случилось? Ты плачешь?
Пруденс сглотнула слезы, стараясь скрыть свое горе.
– Нет. Это туман, сырость.
Росс откинул капюшон ее плаща и провел пальцами по лицу.
– Да, конечно. – Поколебавшись, он заглянул ей в глаза и поцеловал в мокрую щеку. – А туман-то соленый!
На губах Росса мелькнула сочувственная улыбка.
– Бедная Пруденс, – прошептал он и нежно прильнул губами к ее рту.
Пруденс вздохнула, прижалась к нему всем телом, обвила руками шею и ответила на этот сладостный поцелуй так, словно хотела излить в нем всю свою душу.
Но Росс, как будто испугавшись, напрягся, оттолкнул ее и проворчал:
– Нельзя было выпускать тебя на палубу в такой туман. Ты дрожишь от холода. Ложись-ка в постель. Ты еще слишком слаба, а завтра будет трудный день.
У Пруденс упало сердце. Она не решалась поговорить с ним откровенно. Что, если Росс ответит отказом? Между тем он снова уселся за стол и, отгородившись от всего мира книгой, замкнулся в холодном молчании. Пруденс понаблюдала за ним несколько мгновений, а потом начала медленно раздеваться. Оказавшись наконец в одной сорочке, она вдруг поняла, что не сможет побороть своих желаний: они были слишком сильны. Пруденс стояла босая, дрожа от холода и страха. Вдруг Росс разгневается или унизит ее? И все-таки она подошла к столу и вырвала книгу из его рук.
– Какого черта… – начал было Росс.
– Я не хочу спать, – храбро ответила она.
– Сыграем в карты? Или в шашки?
– Нет.
Росс раздраженно поджал губы – такие твердые и манящие, что у Пруденс екнуло сердце.
– Проклятие, Пру, с чего это ты сегодня раскапризничалась? Может, почитать тебе вслух?
Она сцепила пальцы и уставилась в пол, боясь встретиться с ним глазами, а потом тихо сказала:
– Идем в постель.
– Я еще не повесил гамак, – нахмурившись, возразил Росс.
– А зачем тебе?
Росс покраснел и откашлялся.
– Тебе нужно отдохнуть и…
– Мне тоскливо спать одной в этой кровати. Он скептически вздернул брови.
– Но ведь спать со мной рядом так неудобно! Это твои слова, верно? И гамак, насколько мне помнится, – твоя идея. Ты говорила, что надо подождать, пока мы не приедем домой.
Пруденс проклинала себя за эти необдуманные слова. Неужели Росс избегает ее потому, что сам боится быть отвергнутым?
– Я… я передумала. Это слишком долго.
– А я – нет, – ответил Росс, устремив на Пруденс твердый холодный взгляд. – На суше у нас будет настоящий дом, большая кровать…
«Настолько большая, чтобы можно было не дотрагиваться до меня? – грустно подумала она. – Не это ли он имеет в виду?» А что, если Росс больше не хочет меня? И не захочет никогда?
Пруденс прикусила губу.
– Неужели придется умолять тебя на коленях? Должен же Росс услышать в ее голосе отчаяние! Он откинулся на спинку стула и посмотрел на Пруденс бесстрастно, словно она была его пациенткой – и только.
– Ну, я вижу, ты выздоровела? – Сказал он с издевательским смехом. – У тебя проснулся аппетит, а мне, выходит, надо ублажать тебя независимо от моих собственных желаний.
Кровь бросилась ей в лицо. Росс представил ее ненасытной развратницей! Пруденс была унижена, уязвлена до глубины души. Она уже хотела было отойти от Росса, но, увидев, как он потянулся за книгой, решила: «Черт с ней – с моей гордостью! Пусть думает обо мне что угодно. Я хочу его. Хочу провести последнюю ночь с ним, в постели. И если ради этого придется вести себя не хуже бесстыжей шлюшки, – пусть будет так!»
Оттолкнув руку Росса, она уселась к нему на колени, обвила руками его шею и стала перебирать мягкие локоны на затылке. Росс раздраженно пошевелился, пытаясь увернуться, но Пруденс обхватила обеими руками его лицо и впилась в губы.
Он заворчал, задергал головой и хрипло сказал:
– Приказываю тебе лечь в постель.
– Только с тобой.
Она скользнула губами по его щеке, упрямому подбородку, потом нежно куснула мягкую плоть ушной раковины – и была вознаграждена вздохом, который непроизвольно вырвался из груди Росса.
– Во имя Господа, оставь меня! – пробормотал он.
– Ты мой муж, – возразила Пруденс и снова завладела его губами.
Росс не успел отвернуться, но плотно сжал рот. Однако Пруденс все же удалось просунуть свой язычок между его зубов, нанося полные чувственности удары по этой влажной теплой пещерке. Уроки Росса пошли ей на пользу. Почувствовав, как он вздрогнул, Пруденс закрыла глаза и погрузилась в сладострастную негу.
Когда она наконец подняла голову, Росс уже порывисто и тяжело дышал. Пруденс дрожащими пальцами развязала его шейный платок и принялась расстегивать пуговицы рубашки, поглаживая ему грудь.
Он все еще пытался оттолкнуть ее проворные, ловкие руки, но воля его слабела с каждым мгновением.
– Боже всемогущий, – пробормотал он сдавленным голосом. – Я не хочу.
Пруденс слегка изогнулась, потянувшись к пуговицам штанов. Ее пальцы добрались наконец до голого тела и сомкнулись вокруг твердого пульсирующего источника наслаждения. Росс стиснул зубы и откинул голову, зажмурив глаза и целиком отдавшись этой сладкой муке.
– Мне придется самой указать тебе путь? – прошептала Пруденс.
– Ведьма, – сказал Росс и пылко поцеловал ее, прижав к своей сильной груди.
Подхватив Пруденс на руки и бросив на кровать, Росс улегся рядом с ней, начав всегдашнюю, никак не приедающуюся любовную игру. Его пальцы уже добрались до сокровенной ложбинки между ног, а Пруденс, сдернув с себя сорочку, снова взяла в руку разбухшую мужскую плоть и направила ее в свое лоно.
Их любовный пыл усиливался с каждым мгновением. Росс лег сверху Пруденс и вошел в нее. Одержимый безумием страсти, он вновь и вновь возносил ее к вершинам наслаждения. Пруденс стонала и извивалась, выгибая бедра навстречу его яростным порывам.
Когда пульсирующий ритм ударов участился, Пруденс слегка оттолкнула Росса, чтобы отдалить миг блаженства.
– Нет, – прошептала она, задыхаясь. – Погоди, я хочу, чтобы это длилось вечно.
– Господи, дай мне сил! – прошептал Росс. Перевернув Пруденс на бок, он улегся сзади нее и снова вошел в мягкое, нежное лоно, словно хотел довести ее до безумия. Оттягивая финальный взрыв, он то отстранялся, уверенно меняя позу, то опять обрушивался на Пруденс, отыскивая все новые и новые потаенные уголки, заставляя ее трепетать от восторга.
Когда Росс наконец приблизился к высшей точке наслаждения, у Пруденс кружилась голова. Все было забыто. Остались только яростные поцелуи, ласки и прекрасное, ни с чем не сравнимое ощущение горячей мужской плоти, вонзавшейся в ее тело. Содрогнувшись в последний раз, Росс уронил голову на грудь Пруденс.
– Ну, ты довольна, распутница? Этого достаточно – по крайней мере до следующего утра? – спросил он дрожащим голосом.
«Этого хватит до конца моей жизни!» – подумала Пруденс и прижала его к себе покрепче. О, если бы они могли не расставаться вечно!
Росс так и уснул – уткнувшись лицом ей в шею. Пруденс чувствовала тепло его тела; дыхание Росса едва касалось ее щеки; сильные руки обнимали ее даже во сне. «Я должна запомнить все, каждую мелочь. Мой последний день в раю».
Пруденс лежала тихо – то погружаясь в дремоту, то просыпаясь снова. В эти мгновения она отчаянно прижималась к нему, не желая терять ни одной минуты близости. И только когда пробил корабельный колокол, Пруденс вздохнула и скрепя сердце выскользнула из объятий Росса.
Одеваясь, она не могла оторвать от него глаз. Бант, скреплявший его волосы, развязался – уж слишком неистовыми были сегодня их ласки. Пруденс нагнулась и откинула локон, упавший на лицо Росса. Во сне он казался совсем юным, нежным и уязвимым. Как же он дорог ей! Росс тихо вздохнул и перевернулся на бок. По его губам скользнула улыбка.
– Пусть тебе снится Марта, – прошептала Пруденс. – Ты никогда не узнаешь, как я люблю тебя. Забудь обо мне.
«Нет! – Она подавила рыдание. – Думай обо мне иногда. Боже, сделай так, чтобы его сердце хранило память обо мне!»
Истерзанная печалью, она надела мантилью и направилась было к двери, но остановилась, поднеся руку к задвижке. Сняв с пальца кольцо Марты, Пруденс подошла к фонарю. Pour toujours. Навеки.
Она тяжело вздохнула, поспешно выскочила за дверь и постучала в каюту Тоби.
Росс проснулся, смутно чувствуя, что корабль плывет. Он сладко потянулся и открыл глаза. Да, они уже тронулись в путь, и, судя по солнечным лучам, которые били в окошко, утро давно наступило.
Росс приподнялся и окинул взглядом каюту. Пруденс не было. Разумеется, она сидит сейчас на палубе и наслаждается видами Лондона.
Он неожиданно нахмурился. Наслаждается? Или ее терзают сожаления? Сегодня ночью она плакала. Может быть, из-за Джеми? Ведь он так близко, но для нее остается по-прежнему недостижимым. Господи, забудет ли когда-нибудь Пруденс этого мошенника?
И все же… воспоминания об этой ночи воскрешали его надежды. Ни разу еще Пруденс не была такой пылкой, одержимой желанием давать наслаждение и получать его. Прости, Господи, но даже Марта не приносила ему такого полного удовлетворения. Возможно, у них все-таки есть будущее, и брак был заключен не напрасно.
И вдруг Росса охватила тоска – вернее, не тоска, а ненависть к неведомому ему Джеми. «Что ж, – подумал он с сожалением, – по крайней мере наш брак не лишен плотских удовольствий». Что бы ни было у Пруденс на уме, но ее тело тянулось к нему, и с такой страстью, что у Росса дух захватывало. А ведь у многих нет и этого.
Пруденс явно хочет его, хотя в первый день плавания на «Верном сердце» холодно и жестоко отказалась от близости. Но может быть, ее упрямство объяснялось желанием отомстить за эту поспешную женитьбу? И Пруденс излила свое раздражение единственным доступным ей способом. Кроме того, она уже была больна и не могла рассуждать здраво.
Росс встал с кровати, чувствуя физическую бодрость и удивительный душевный подъем. Будущее уже не казалось Таким мрачным. Эта неистовая, Пламенная женщина утешит его в постели. Чем не награда за то, что его планы и мечты об одинокой жизни рухнули? Его сердце останется безутешным, но тело будет удовлетворено.
Вэдж принес в каюту кувшин с теплой водой. Росс стал умываться и бриться, ожидая, что Пруденс вот-вот появится в дверях. А вдруг и она сейчас испытывает тот же прилив радости?..
Он вышел на палубу, наслаждаясь погожим деньком, ярким солнцем и морозным ноябрьским воздухом, который словно хрустел на губах. Вдалеке уже виднелось здание Таможни и Тауэрский причал. Корабль скоро встанет на якорь. Но где же, черт подери, Пруденс?
Отыскав Вэджа, Росс обратился к нему именно с этим вопросом, но в ответ услышал лишь глупое хихиканье и странные намеки на какой-то подарок. Сегодня Тоби явно был не в себе, очевидно, еще и потому, что боялся сходить на берег. Росс поговорил с несколькими матросами. Этим утром Пруденс никто не видел. Его беспокойство росло с каждой минутой.
Мимо Росса быстро шел помощник капитана, занятый последними приготовлениями к высадке. Он остановил седовласого моряка, крепко ухватив его за руку.
– Вы не встречали сегодня утром миссис Мэннинг? Помощник капитана замялся, пытаясь не встречаться с проницательным взглядом Росса.
– Мне еще столько нужно сделать, мистер Мэннинг. Всех пассажиров не упомнишь, сэр.
Увидев его замешательство, Росс встревожился и продолжал настаивать на своем:
– Где моя жена?
– Это тайна, сэр, – ответил помощник капитана, дергая за концы своего шейного платка.
– Говорите, черт возьми!
– Леди… хотела удивить вас, сэр.
– Как именно? – взволновался Росс.
– Клянусь своим телом и кровью, я обещал не выдавать секрет. Но вам я скажу, – быстро добавил старик, когда Росс потянул его за рукав и окинул грозным взглядом. – Этой ночью я отвез миссис Мэннинг на берег. Вот так, сэр.
Кровь закипела в жилах Росса.
– На берег? И вы не сказали мне ни слова?! Будь ты проклят за этот дурацкий обман!
Услышав такое оскорбление, моряк обиделся и угрюмо проворчал:
– Леди сама попросила меня. Она хотела сделать вам сюрприз: высадиться на берег пораньше и поджидать вас там с экипажем.
Росс с трудом взял себя в руки. Старик и впрямь не виноват. Пруденс – вот кто заслуживает наказания. И, Господь свидетель, она его получит! С чего эта чертовка решила, будто его обрадует ее исчезновение? И зачем взяла на себя неприятную обязанность – добывать экипаж? Это ведь его забота!
Сердито топая ногами, Росс вернулся в каюту и занялся упаковкой вещей. Невыносимая девчонка! Вскочить среди ночи с постели, еще не остывшей от их страстных объятий, и улизнуть невесть куда!
Он небрежно швырял свою одежду в сундук, слишком раздраженный, чтобы складывать ее с обычной для него аккуратностью. И вдруг взгляд Росса остановился на рундучке Пруденс, который стоял в углу каюты. Собрала ли она свои вещи или взвалила эту работу на его плечи?
Росс подошел к рундучку и рывком открыл крышку. Он был пуст. Содрогнувшись от ужаса, Росс внимательно оглядел каюту. Ни ленточки, ни флакона с духами. Пруденс исчезла, словно ее здесь никогда и не было, не оставив ни одной вещицы.
А потом он заметил кольцо Марты. Оно лежало на огромном столе – маленький, едва видный золотой ободок. Росс со стоном рухнул в кресло. Только круглый дурак не поймет, что имела в виду Пруденс.
Она ушла, бросила его – окончательно и бесповоротно. Росс чувствовал отчаяние и злость, как и после смерти Марты, только вот теперь не на ком было выместить боль и гнев.
Значит, Пруденс все это время использовала его. Он был нужен ей лишь для того, чтобы вернуться в Англию, к своему любовничку, будь он проклят! А пылкие ласки в постели? Но это же сделка! Так говорила Пруденс. Она одурманила, околдовала его настолько, что он всему верил! Конечно, он ведь не искушен в женских хитростях, а потому не понял, что происходит.
…Послышался грустный вздох. В дверях стоял Тоби Вэдж и дрожал мелкой дрожью, судорожно сцепив руки.
– В чем дело, Тоби? – резко спросил Росс.
– Боюсь я сходить на берег, сэр. Там меня кэп ждет.
– Ничего подобного!
Россу казалось, что весь мир против него и удары так и сыплются на его голову – один за другим.
– Но ведь к нам залетела галка! Она покружилась около мачты, а потом уселась на корабельный колокол. – Вэдж покачал головой, от испуга вытаращив глаза. – Плохое предзнаменование. Жизнью своей клянусь.
Росс раздраженно хлопнул рукой по столу. Этот звук был похож на пистолетный выстрел.
– Черт возьми, Тоби! Капитан сейчас в Америке! Тебе ничто не угрожает. И пет никаких проклятий и плохих предзнаменований!
Росс уронил голову на стол. Нет, проклятие существует. Оно лежит на нем с тех пор, как появилась Пруденс. Но кто бы мог подумать, что за этим ангельским лицом и невинными зелеными глазами прячется дьявольская темная душа?!
Глава 22
Большой фургон катил по Темза-стрит. Его тяжелые колеса грохотали о мостовую, вымощенную булыжником. Рядом с возницей сидел Росс. Он свесил голову на грудь, погруженный в мрачные мысли. И вдруг с раздражением оглянулся:
– Боже всемогущий, Тоби, – его резкий голос был ничуть не благозвучнее скрипа колес, – брось ты свою проклятую дудку! Этот кошачий концерт сводит меня с ума.
Фургон был нагружен пожитками Росса и мебелью, перевезенной с корабля. Вэдж гордо восседал на кресле посреди этого развала и созерцал лондонские улицы с любопытством ребенка, получившего новую игрушку. Услышав грубоватый окрик Росса, он сник.
– Слушаюсь, сэр, – пробормотал Тоби и сунул дудку в карман.
При виде его расстроенного лица Росс почувствовал угрызения совести: ведь он весь сегодняшний день срывал на бедняге свое скверное настроение. Росс вздохнул и вытащил карманные часы. Половина пятого, через час они выгрузят свои вещи и оставят их на складе возле набережной святого Павла. А что потом?
– Боже всемогущий, Тоби, – его резкий голос был ничуть не благозвучнее скрипа колес, – брось ты свою проклятую дудку! Этот кошачий концерт сводит меня с ума.
Фургон был нагружен пожитками Росса и мебелью, перевезенной с корабля. Вэдж гордо восседал на кресле посреди этого развала и созерцал лондонские улицы с любопытством ребенка, получившего новую игрушку. Услышав грубоватый окрик Росса, он сник.
– Слушаюсь, сэр, – пробормотал Тоби и сунул дудку в карман.
При виде его расстроенного лица Росс почувствовал угрызения совести: ведь он весь сегодняшний день срывал на бедняге свое скверное настроение. Росс вздохнул и вытащил карманные часы. Половина пятого, через час они выгрузят свои вещи и оставят их на складе возле набережной святого Павла. А что потом?