Холлидей Сильвия. Обручальное кольцо

   – Вы примете нас как подобает, сквайр Хэммонд. Я не привык выслушивать такие вещи от людей, стоящих ниже меня по положению.
   Появление визитной карточки с выгравированной на ней надписью произвело поистине ошеломляющий эффект. Лицо дедушки из багрового стало ярко-розовым и расплылось в льстивой улыбке.
   – Ваша светлость. Я не думал… Эта девчонка была лгуньей и бунтовщицей с самого дня своего рождения. Она никогда не знала, что такое бережливость, честность и трудолюбие. И я, естественно, предположил… Вы должны простить меня. Абигайл! – грозно крикнул он жене. – Быстро! Предложи сесть нашему уважаемому гостю.
   Абигайл с подобострастным выражением лица присела в реверансе и пододвинула Джеми лучшее кресло. Потом она усадила своего мужа и пристроила маленькую скамеечку под его забинтованную ногу. Старуха даже заставила себя холодно кивнуть Пруденс и указала ей на табуретку, стоявшую в углу.
   Но Пруденс, не потрудившись обратить на это внимание, опустилась в кресло рядом с Джеми. Сколько бы дедушка ни клеветал на нее, сколько бы ни бранился, она чувствовала, что освободилась от прошлого. Бояться больше нечего. Сквайр безропотно отдаст ребенка.
   Между тем старик откинулся на спинку кресла и с улыбкой сплел пальцы на толстом животе.
   – Не хотите ли откушать с нами шоколада, лорд Суиндон? Жаль, что я не могу предложить вам мадеры или кэнери ^[23]– ведь сегодня воскресенье, Господень день. Но надеюсь, наше скромное угощение придется вам по вкусу.
   Джеми вытащил серебряную табакерку и взял понюшку табака. Абигайл хотела было остановить его, но дедушка заткнул ей рот сердитым взглядом.
   Джеми деликатно чихнул, вытер нос платочком и твердо заявил:
   – Подайте кэнери.
   С лица сквайра не сходила фальшивая улыбка.
   – Одну минуту. Аби, вынь графин.
   Абигайл пришла в такой ужас, словно Джеми посадил грязное пятно на врата, ведущие в рай.
   – Но мой муж, в Господень день… Старик заскрипел зубами.
   – Сегодня великий день, ибо виконт удостоил нас визитом. Угости нашего гостя!
   В душе Пруденс вновь проснулось бунтарское начало.
   – Я тоже не откажусь от стаканчика, – сказала она Абигайл, которая направилась к буфету.
   Да простит ее Господь за гордыню, но как приятно видеть унижение жестоких стариков.
   – Итак, ваша светлость, – начал сквайр, когда Абигайл с явной неохотой наполнила два бокала и поставила их на поднос. – Чем могу быть вам полезен? Я буду рад доказать делом свою преданность.
   Джеми, наслаждаясь своим превосходством, смахнул с атласного жилета пылинку.
   – Я приехал за своим сыном.
   Раздался грохот. Абигайл, окаменев, тупо смотрела на поднос, валявшийся на полу. Возле ее ног растеклась большая лужа рубинового вина, в которой поблескивали кусочки разбитого стекла.
   Дедушка снова побагровел и, заикаясь, начал бормотать:
   – Ваш сын… но это невозможно… я…
   Пруденс показалось, будто ее сердце сжала чья-то ледяная рука.
   – Он здесь? Он жив? – вскричала она. Дедушка застонал и метнул на свою жену безумный взгляд.
   – Его здесь нет! – воскликнул он наконец. – Лорд Лонгвуд, отец, приехал и увез ребенка с собой!
   – Увез! Пресвятые небеса!.. – в ужасе прошептала Пруденс.
   Джеми резко повернулся к ней. Его темные глаза были полны гневного осуждения.
   – И скольких же джентльменов ты кормила своими сказками, рассчитывая, что хоть кто-нибудь да признает ребенка?
   Пруденс в отчаянии замотала головой:
   – Но я не знаю никакого лорда Лонгвуда!
   На губах Джеми появилась гримаса отвращения.
   – Лживая шлюха! Перед кем еще ты раздвигала ноги?
   Пруденс зажала рот рукой, подавляя рыдание.
   – Это твой сын, Джеми. Клянусь! У него такие же черные волосы, как у тебя. Я ни с кем больше не спала. Готова поклясться на Библии!
   Увидев ее отчаяние, Джеми, казалось, поверил в искренность этих слов. Он встал с кресла и мрачно посмотрел на сквайра:
   – Неужели вы такой глупец, что осмелились отдать моего ребенка первому встречному?
   Дед оперся на ручки кресла и попытался приподняться.
   – Эй вы, послушайте! Я не потерплю оскорблений! Лорд Лонгвуд предъявил мне неоспоримые доказательства своего отцовства! – Старик скривил рот с видом уязвленной гордости. – Подлец, он пригрозил, что предъявит обвинение в похищении, если я не отдам ему мальчика. И даже запретил мне видеться с ним. С моим внуком, с моей плотью и кровью! – Закипая от гнева, он с размаху ударил кулаками по подлокотникам. – Мне, сквайру, уважаемому человеку! Другу кавалера ордена Бани!
   Джеми в ярости выкатил глаза.
   – Может, оно и так, но я вас уничтожу за эту нелепую ошибку. Клянусь Господом, уничтожу, сэр! Стоит мне пальцем пошевелить, и вы будете просить милостыню на дороге.
   Дедушка наконец ухитрился встать на ноги.
   – Вон отсюда, немедленно! – загремел он, стуча палкой об пол. – Вы нарушили мой покой в Господень день! Угрожали, бросали мне в лицо оскорбления. И взяли эту бесстыжую шлюху себе в помощницы. Надеетесь обмануть меня и забрать то, что вам не принадлежит? Готов побиться об заклад, виконт вы или не виконт, но в любом случае просто-напросто любовник этой девчонки и пользуетесь ею ради каких-то своих грязных целей. У меня же нет никаких сомнений: я отдал ребенка его настоящему отцу! – Старик ткнул тростью в сторону двери. Его руки тряслись от гнева. – Уходите, сэр!
   Джеми сжал кулаки и разразился длинной чередой ругательств. Абигайл, объятая благочестивым ужасом, съежилась и заткнула уши.
   – Здесь мы ничего не добьемся, – проворчал Джеми и рванулся к двери.
   Пруденс поплелась за ним, ее била сильнейшая дрожь. Нет, это невозможно, ужасно: все ее мечты и надежды разлетелись вдребезги! У нее закружилась голова. Спустившись с крыльца, она остановилась, не в силах двинуться дальше, и приложила руку к глазам, которые уже застилал туман. Вечернее небо, казалось, вот-вот обрушится на нее.
   – Джеми, – неразборчиво пробормотала Пруденс и грохнулась оземь.
   Придя в себя, она обнаружила, что лежит на скамье возле двери дома. Старуха Мэг склонилась над ней, держа в руке маленький флакончик.
   – Вот, милая. Понюхай-ка еще разок этого снадобья.
   Тебе станет лучше.
   Пруденс сморщила нос, вздохнув гадкий запах, и посмотрела на дорожку. Джеми уже садился в карету. Она вскочила, побежала к нему со всей быстротой, на какую были способны ее непослушные ноги, и с отчаянием воскликнула:
   – Джеми, что же нам теперь делать?
   Поднявшись на подножку, тот обернулся. Взгляд у него был какой-то странный – холодный и чужой.
   – Я встречался с Лонгвудом несколько лет назад. Довольно приятный малый. Уверен, что сумею убедить его проявить благоразумие. Наверняка это была шутка. На пьяную голову заключил пари с каким-нибудь своим дружком.
   Пруденс слабо улыбнулась. В ней вновь затеплился огонек надежды. Ну конечно. Вот оно объяснение этого безумного поступка лорда Лонгвуда. Бетси не раз рассказывала ей о том, на какие дикие выходки способны молодые господа, когда выпьют. Бывали и случаи похищения. До Лонгвуда могли дойти слухи о ребенке. И под воздействием хмельных паров он придумал этот дурацкий спектакль.
   Джеми взглянул на небо, задумчиво нахмурился и тихо, словно разговаривая сам с собой, произнес:
   – Скоро совсем стемнеет, и я голоден. Надо бы заехать на постоялый двор… К тому же я не знаю дорогу в поместье Лонгвудов. Но кучер спросит у кого-нибудь. А если он уже ляжет спать, когда я приеду?.. – Джеми шепотом выругался. – Что ж, тем хуже для него.
   Пруденс протянула руку:
   – Помоги мне подняться, пожалуйста.
   Но Джеми отрывисто рассмеялся и оттолкнул ее.
   – Черт возьми, ты мне больше не нужна.
   – Я… я не понимаю, – еле выговорила Пруденс.
   – Твой дед – это другое дело. Ты должна была клятвенно заверить его, что я – отец ребенка. Но Лонгвуд? – Он пожал плечами. – Я могу привлечь его к суду, если потребуется. Но раз ты говоришь, что никогда не видала его, вряд ли он сумеет описать мать «своего» мальчика. Я думаю, мы с ним поладим и так, не прибегая к закону, – как джентльмен с джентльменом.
   Джеми вытащил из кареты узелок с вещами Пруденс и небрежно швырнул его на землю.
   – Ты не можешь так поступить! – крикнула Пруденс, задыхаясь от ужаса.
   – Почему же? – ухмыльнулся он с издевкой. – Мне нужен только мой сын.
   Пруденс тряхнула головой, ошеломленная устрашающей переменой, которая произошла с Джеми.
   – Но… но как же свадьба? Ты обещал жениться на мне! – вскрикнула она.
   – Не хватало еще мне твоих истерик! Дорогая девочка, я уже женат. На богатой наследнице из Виргинии. Женщине такого же высокого происхождения. Зачем, Господи помилуй, мне нужна деревенская простушка?
   – Джеми, во имя всего святого!
   Пруденс вцепилась в дверцу кареты, отчаянно пытаясь забраться внутрь. Но Джеми отпихнул ее так грубо, что она упала на Покрытую гравием дорожку. А неверный возлюбленный расположился на сиденье, захлопнул дверцу и крикнул кучеру:
   – Трогай!
   Пруденс с трудом встала на колени, глядя вслед экипажу, пока он не скрылся в темной аллее. Потом уронила голову на грудь и заплакала. Это было полное поражение. «О Росс, – в отчаянии подумала Пруденс, – что же мне теперь делать?» Надо было довериться ему, обо всем рассказать. А она понадеялась на какую-то мифическую любовь, которую сама же и придумала по детской наивности.
   Но уже через несколько минут Пруденс шмыгнула носом в последний раз и сердито утерла мокрое от слез лицо. Что толку ныть? Она ведь не маленькая. «Думай. Думай!» – приказала себе Пруденс. Джеми собирается где-нибудь остановиться и поужинать. Если бы удалось опередить его, первой добраться до поместья Лонгвуда и объяснить тому, что шутка зашла слишком далеко, тогда, возможно, все закончилось бы хорошо. Но как сделать это, не имея ни пенни в кармане?
   Дедушка! У него есть карета. И воспоминания о пережитом унижении еще свежи в его памяти. А ей это на руку. Она будет унижаться, молить о прощении, пообещает замаливать грехи до конца дней своих. И конечно, старик не откажет. Он обрадуется, получив возможность одержать победу над Джеми.
   Несколько успокоившись, Пруденс поспешила к дому. Но испуганно остановилась, услышав чей-то громкий голос, донесшийся из аллеи.
   – Ага, мистер Фрэнклин! Вот она, миссис Мэннинг. Жизнью своей клянусь.
   Она круто обернулась и увидела Тоби, который бежал к ней рысцой. За ним следовал человек в парике и темном пальто.
   Незнакомец остановился рядом с Пруденс, задыхаясь от усталости.
   – Миссис Мэннинг?.. – Она удивленно кивнула, а мужчина широко улыбнулся в ответ: – Господи, мадам. Я уж боялся, что мы никогда не догоним вас. Но этот добрый матрос, хоть с виду он и простачок, заверил меня, что разыщет вас. И вот мы здесь!
   Пруденс нахмурилась. Ей некогда тратить время на пустые разговоры с незнакомым человеком. Надо срочно решить дело с Лонгвудом.
   – Что вы хотите? – спросила она нетерпеливо.
   – Позвольте представиться… – Незнакомец низко поклонился. – Вильям Фрэнклин, адвокат.
   В голове у Пруденс вихрем кружились обрывки мыслей. И почему, собственно, Тоби оказался здесь, в Винсли?
   – Какое же у вас ко мне дело, мистер Фрэнклин?
   – Видите ли, мадам, меня прислал доктор Росс Мэннинг. Ваш муж, насколько мне известно. Я обязан вернуть вас к нему немедленно.
   Пресвятые небеса! Наверное, она сказала Россу, где находится ее дом, а потом забыла об этом. Упрямый дурак! Почему он не хочет оставить ее в покое? Неужели ее бегство так уязвило мужскую гордость Росса, что он готов на все, лишь бы вернуть свою жену?
   – Сейчас я не могу поехать с вами, мистер Фрэнклин, – с достоинством заявила Пруденс. – Мужу придется подождать.
   – Но, мадам, он велел мне выполнить это поручение безотлагательно. Без всяких проволочек.
   «Чума возьми этого гордеца! Вечно он во все вмешивается! Будто я – его собственность!» – Пруденс глубоко вздохнула и попыталась собраться с мыслями.
   – Мистер Фрэнклин, клянусь, через день-два я поеду с вами. Даю честное слово. Вы можете остаться в Винсли до моего возвращения. Но сейчас меня ждет важное и очень срочное дело.
   Мистер Фрэнклин продолжал улыбаться, но глаза у него стали холодные как лед.
   – Позвольте напомнить, миссис Мэннинг, что вы действительно принадлежите вашему мужу. Вы сбежали от него, а это преследуется законом. Мне неприятно говорить такие вещи, но, видно, придется приказать простофиле Тоби посторожить вас, а самому отправиться за констеблем. Если потребуется, я использую кандалы, – добавил он зловещим тоном.
   – Тоби никогда не согласится! – с вызовом ответила Пруденс. – Мне он не сделает ничего плохого.
   Фрэнклин повернулся к матросу:
   – Мистер Вэдж, приказываю вам никуда не отпускать эту женщину, пока я не вернусь.
   – Слушаюсь, сэр! – И Тоби, шаркая ногами, направился к Пруденс.
   – Тоби, умоляю. Позволь мне уйти! Но он покачал своей большой головой:
   – Не могу, леди. Понимаете? Мистер Мэннинг велел мне во всем слушаться мистера Фрэнклина. И без его разрешения не давать вам сниматься с якоря. Не то это будет плохое предзнаменование.
   Фрэнклин мягко взял Пруденс за руку.
   – Я думаю, лучше вам пойти с нами, миссис Мэннинг. Карета рядом, на лужайке.
   Пруденс в отчаянии застонала.
   – Если мистер Мэннинг хочет окончательно добить меня, – сказала она с горечью, – то лучше было просто прислать наемного убийцу с кинжалом.

Глава 24

   Час назад на небе взошла ущербная луна. Карета мчалась во весь опор. Пруденс мрачно смотрела в окошко на пролетавшие мимо села и небольшие деревушки. В душе у нее царила непроглядная тьма. Сердце щемило от боли. И даже мысль о предстоящей встрече с Россом не радовала ее.
   Фрэнклин отодвинул в сторону остатки ужина.
   – Вы действительно не хотите ничего поесть, миссис Мэннинг?
   – Я не голодна.
   – Ну-ну!.. – неодобрительно проворчал он. – Приободритесь. Мы еще до полуночи будем на месте. И я не сомневаюсь, доктор Мэннинг очень обрадуется вам.
   Пруденс уставилась на его добродушное лицо, освещенное бликами раскачивающегося фонаря. О, как же она ненавидела этого адвоката!
   – А вы будете наслаждаться, созерцая воссоединение любящих супругов? – поинтересовалась она, скривив губы в саркастической усмешке.
   – Господи, мадам. Я уверен, все будет хорошо. Доктор Мэннинг, по-моему, только и мечтает о том, чтобы вы вернулись к нему.
   – Мечтает? – горько переспросила Пруденс. – А может быть, он лелеет планы мести?
   – Мадам?.. – Фрэнклин недоуменно нахмурил брови.
   – Мистер Фрэнклин, неужели я ничем не могу тронуть ваше сердце? Боюсь, что вопреки вашим словам меня ожидает не слишком любезный прием.
   Пруденс сглотнула, воочию представив, каков Росс в гневе. А ведь он наверняка пришел в ярость, если решился организовать столь хорошо продуманное похищение. Послал адвоката, пригрозившего арестом, вместо того чтобы приехать самому. Она вздохнула.
   – Я готова принять свою участь… какова бы она ни была. Но отпустите меня всего на один день. Я выполню свой долг и вернусь. Россу не обязательно знать об этом.
   – У меня есть инструкции, миссис Мэннинг, – сердито ответил адвокат. – И я дал слово чести.
   – Если вы боитесь, что я сбегу, поезжайте со мной. Не выпускайте меня из поля зрения пи на минуту.
   Присутствие Фрэнклина придало бы Пруденс храбрости во время разговора с Лонгвудом. А его знание законов помогло бы убедить лорда в том, что ее дело правое.
   Но Фрэнклин с непреклонным видом покачал головой:
   – Это невозможно, мадам.
   – О, в таком случае будь ты проклят, бессердечный, упрямый старый осел! – вскричала Пруденс и разразилась потоком слез.
   Вэдж, покончив с ужином, давно забился в угол кареты и тихонько сидел там, сжавшись в комочек. Но теперь он беспокойно зашевелился, взволнованный бурными рыданиями Пруденс. Тоби скорчил жалобную физиономию, словно разделял ее горе, и тоже залился слезами.
   – Не печалься, мамочка. Старик Тоби вернется к тебе.
   Пруденс тут же перестала плакать. Бедняга Тоби!.. Бурные события минувших дней наверняка вызвали сумятицу в его больной голове. А услышав ее рыдания, он и вовсе ушел в свой призрачный мир. Но ведь слезами не облегчишь свое горе, да и Фрэнклина они не заставят смягчиться.
   Она подалась вперед и потрепала Тоби по руке:
   – Хватит, хватит, Тоби. Все будет хорошо. Скоро мы приедем к мистеру Мэннингу. И жизнь пойдет, как прежде на корабле. Мы опять будем все вместе.
   Тоби смотрел на нее пустыми глазами.
   – Сегодня вечером ухала сова. Плохое предзнаменование. Нас ждет какая-то беда, слышите меня?
   Пруденс вздрогнула, заразившись его суеверными страхами, и замолчала. А Тоби вытащил дудочку и принялся наигрывать какую-то печальную мелодию, которая звучала как погребальная песнь для ее истерзанного сердца. Наконец она вздохнула, закрыла глаза и погрузилась в беспокойный сон.
   Проснулась Пруденс в более радостном настроении. Ей снился Росс. Бог послал много бед, дабы испытать ее, но, может быть, Росс придумает, как поправить дело. Ей вдруг захотелось вновь обрести покой и утешение в его объятиях.
   Наконец карета остановилась возле домика привратника весьма внушительных размеров. Над железными воротами висел позолоченный герб. Привратник в ливрее почтительно поклонился и открыл ворота. Карета двинулась по длинной, обсаженной деревьями аллее. Вдали маячили очертания огромного дома, скрытого в ночной мгле.
   – Где мы, мистер Фрэнклин? – спросила Пруденс обеспокоенно.
   – Это замок Бриджуотер, резиденция маркиза Бриджуотера. Доктор Мэннинг находится здесь.
   Маркиз! Наверное, Росс нанялся к нему в качестве личного врача. И если – дай-то Бог! – хозяин к нему благоволит, то лорду Лонгвуду и Джеми придется сдать свои позиции. Они не смогут противостоять маркизу. Надежды Пруденс крепли с каждым поворотом колеса кареты.
   И все же, думала она, раздраженно покусывая губу, она не оказалась бы в столь плачевной ситуации, если бы не Росс. Сейчас она уже добралась бы до поместья Лонгвуда и сжимала бы в объятиях свое дорогое дитя. А всему виной это похищение. Пусть даже Росс и маркиз будут помогать ей – потребуются месяцы, чтобы вернуть ребенка.
   К тому времени, когда карета подъехала к массивной парадной двери, Пруденс совсем раскипятилась. Какой же Росс надоедливый, всюду он сует свой нос! Как он осмелился нарушить ее Планы? Но ничего, она все ему выскажет!
   И вдруг Пруденс нервно сглотнула, охваченная внезапным Приступом ужаса. Теперь, когда минута свидания была уже совсем близко, ее стала тревожить мысль о настроении Росса. Дай Бог, чтобы он не слишком сильно рассердился на нее за бегство.
   Пруденс вышла из кареты, но мистер Фрэнклин не последовал за ней, и это, разумеется, нисколько не помогло развеять ее страхи. Заметив вопросительный взгляд Пруденс, адвокат вкрадчиво улыбнулся:
   – Я оставляю вас на попечение мужа, миссис Мэннинг.
   Эта фраза прозвучала зловеще. А когда молчаливый лакей с каменным выражением лица снял с Пруденс плащ и повел через огромный холл к небольшой двери, ее охватила паника. Она чувствовала себя преступницей, осужденной на казнь. Ибо по собственному опыту знала, на что способен Росс в ярости. Правда, сама она еще ни разу не испытывала на себе тяжесть его руки, но ведь он частенько грозился прибить ее.
   Лакей постучал в дверь, отворил ее и удалился. Стараясь сохранять спокойствие, Пруденс гордо вплыла в комнату, по-видимому служившую библиотекой.
   Росс стоял посреди нее, скрестив руки на груди. На нем был красивый бархатный костюм, волосы перевязаны лентой и напудрены.
   «Новый хозяин хорошо ему платит, это несомненно!» – со злостью подумала Пруденс и, несколько поколебавшись, решила подождать, пока Росс заговорит первым. Прежде чем обрушиваться на него с упреками, надо выяснить, в каком он настроении.
   – Как мило, что ты приехала ко мне, женушка. В холодном голосе Росса звучал сарказм, синие глаза смотрели на Пруденс настороженно.
   Она с облегчением вздохнула, и все ее страхи улеглись. Холодность Росса – это еще не самое страшное.
   – Ты не оставил мне выбора. И по обыкновению обошелся со мной как деспот! – резко сказала Пруденс.
   Росс прищурился.
   – А что твой драгоценный Джеми? Побежал следом, чтобы вернуть тебя обратно?
   Услышав имя Джеми, Пруденс сразу вспомнила о ребенке и снова вскипела от негодования:
   – Тиран! Ты не имел права вмешиваться и так жестоко нарушать мои планы.
   – Вмешиваться, мадам? Я удержал свою жену от страшной ошибки. Разве это называется «вмешиваться»? Ты готова была обесчестить себя, вступив в брак с другим мужчиной!
   Только тут Пруденс заметила, какой у Росса измученный вид. Его лицо осунулось, глаза ввалились, словно он не спал с тех пор, как они расстались три дня назад. И несмотря на ледяной тон, уж не ревность ли звучит в его голосе?
   – Милосердная Матерь Божия, – вздохнула Пруденс. – Ты ревнуешь меня к Джеми?
   – Я имею на это право! Целые месяцы мне приходилось выслушивать твои рассказы о нем. Эти тошнотворные любовные воспоминания! Эти бесстыжие мечты! Даже после того, как ты дала мне клятву верности, я видел его в твоих глазах. А потом ты исчезла и оставила свое обручальное кольцо. Разумеется, та отправилась к Джеми! – с горечью добавил он.
   Пруденс и в голову не приходило, что ее поступок так сильно задел его самолюбие.
   – У меня не было выбора, – мягко объяснила она.
   – И, не посовестившись наставить мне рога, ты решила выйти за него замуж. Словно меня никогда и не было.
   Пруденс в ужасе заметила, что печаль в глазах Росса уступила место ярости.
   – Нет, я… – пролепетала она.
   Только сжатые кулаки выдавали бурливший в нем гнев. Голос оставался по-прежнему холодным и отчужденным.
   – Ты хотела совершить грех двоемужества?
   – Да, – прошептала Пруденс, понурив голову. Он тихо выругался.
   – Неужели ты любишь его так сильно? А меня – ненавидишь?
   – О, но почему ты не можешь понять? – в отчаянии воскликнула Пруденс. – Я не хотела сделать тебе больно. У нас с Джеми есть ребенок. И без его помощи я не могу вернуть своего сына.
   Пруденс молила Бога, чтобы ее слова смягчили боль и гнев Росса.
   – Почему ты никогда не говорила мне, что твой ребенок жив?
   В его голосе она не услышала и намека на понимание и прощение.
   – А что бы ты сделал? – устало вздохнула Пруденс. – Зато теперь благодаря твоему вмешательству один Бог знает, когда я снова увижу моего мальчика.
   – Ты поступила так, боясь, что я ничем тебе не сумею помочь? Или потому, что не можешь жить без Джеми?
   – Я же сказала: Джеми тут ни при чем.
   Росс отвернулся и резко спросил:
   – Ты любишь его?
   Пруденс почувствовала, что она бессильна утешить Росса, исцелить его раненую гордость.
   – Я была молода, доверчива и – Бог мой! – так наивна. И все же какой-то частью своего существа я, наверное, с самого начала понимала, что Джеми не тот человек, каким я его себе воображала. – Пруденс всхлипнула. – Но… но мне так страстно хотелось вернуть ребенка, что я была готова до конца своих дней прожить с разбитым сердцем.
   Росс повернулся к ней. Его глаза были полны сомнений.
   – Что это все значит? – проворчал он. – Ты любишь его?
   Ну почему он так глуп?
   – Тупица! – вскричала Пруденс. – Конечно, нет. Я люблю тебя!
   Росс удивленно вытаращил глаза:
   – Ты любишь… меня?! Пруденс смахнула с глаз слезы.
   – В то утро на корабле мне было так больно покидать тебя. Я не хотела ехать к Джеми. Мне нужен ты. Я хочу быть твоей женой, чтобы ты обнимал и согревал меня по ночам. Но мое сердце разрывалось на части между тобой и ребенком. Надо было сделать выбор. И разве могла я поступить иначе?
   – Пру!.. – прошептал Росс, и его лицо засветилось от радости.
   Он притянул ее к себе и начал целовать. Пруденс обвила руками его шею и прильнула к нему губами, наконец-то почувствовав себя защищенной от всех бед. Ее место здесь, рядом с ним.
   Но когда Росс, оторвавшись от ее рта, принялся осыпать нежными поцелуями грудь и шею, она снова вспомнила о своих несчастьях и попыталась вырваться.
   – Росс, подожди. Ты должен помочь мне. Мой ребенок… Какой-то сумасшедший лорд увез его… так, ради забавы! И теперь Джеми мчится к нему, чтобы сегодня же забрать сына. Но не ради меня. – От горя у Пруденс задрожал голос. – Он женат, Росс. Женат. Все эти месяцы, пока я надеялась на него…
   – Да. Иного я и не предполагал. – Росс чмокнул ее в щеку и слегка куснул ухо.
   Как он может проявлять такое равнодушие к ее горю?!
   – Во имя всего святого, Росс…
   Но тут за закрытой дверью раздались громкие крики, какая-то возня, а потом характерный звук пощечины. Дверь распахнулась настежь: на пороге стоял Джеми. Его глаза дико блуждали, тщательно уложенные волосы были растрепаны.
   Росс отпустил Пруденс и отошел в сторонку, сурово сжав челюсти.
   – Что означает это вторжение?
   Пруденс, дрожа всем телом, испуганно прижала руку ко рту.
   За спиной Джеми появился лакей.
   – Простите, сэр, – промямлил он, потирая красную отметину на щеке. – Я не смог остановить его.
   – Да, разумеется. – Отпустив слугу, Росс обратил холодный взгляд на Джеми: – Кто вы такой, сэр?
   Тот выпятил нижнюю губу, сразу став похожим на капризного ребенка, пригладил волосы и запахнул полы пальто.