Холт Том. Граальщики

   В нескольких футах над их головами в воздухе реяли сани, привязанные к кольцу, вделанному в дымовую трубу. В оглоблях выгибала шеи упряжка северных оленей.
   – Вот это кстати, – заметил Боамунд. – Я уж было начал удивляться, каким образом мы будем выбираться отсюда.
   – Что-нибудь всегда подворачивается под руку, – сказал Галахад. – Ты знаешь, как управлять этой штуковиной?
   – Не очень, – признался Боамунд. – Но я думаю, вряд ли это так уж сложно, если уловить, в чем тут суть. Может быть, подойдет обычное заклинание для полета.
   – Я и забыл, – сказал Галахад, – ты же знаешь все эти магические штучки – исцеление, полеты и прочее. Лично мне это никогда не давалось.
   Боамунд взгромоздился в сани, принял у Галахада наволочки и помог ему забраться в кабину.
   – Ну что ж, – сказал он, – говорим волшебное слово – и полетели.
   Он сказал его. Ничего не произошло.
   – Что-то не так?
   – Эта штука не работает – вот что не так!
   Актер Галахад презрительно фыркнул.
   – Попробуй вложить в это немножко больше чувства. Немного настойчивости – вот что здесь нужно. Дай-ка я попробую. Как там звучит твое заклинание?
   Боамунд сказал. С минуту Галахад сидел молча, вживаясь в роль. Потом он произнес заклинание.
   – Черт! – воскликнул Боамунд. – У тебя здорово получается!
   – Спасибо.
   – Но мы вроде бы все еще стоим на месте?
   – Возможно, это было немного мелодраматично, – признал Галахад. – Я, кажется, несколько перебрал с Оливье. Попробую вложить побольше Марлона Брандо на этот раз, идет?
   – Кто такой Марлон Брандо?
   Галахад еще раз произнес заклинание. Сани продолжали тихо колыхаться на ветру.
   – Это начинает надоедать, – сказал он. – Ты уверен, что не перепутал слова?
   – Вроде все правильно. – Боамунд еще раз вполголоса пробормотал их про себя. Заклинание звучало как надо.
   – Возможно, магия здесь не работает, – предположил он. – Я слыхал, что есть такие места.
   И тут Галахад заметил чью-то руку, показавшуюся над краем дымовой трубы. Он вытащил было меч, но потом вложил его обратно.
   – Все в порядке, – сказал он. – Это всего лишь карлик.
   И действительно, через несколько мгновений из трубы показалась голова Ногтя. Они втащили его в сани.
   – Прости, что оставили тебя внизу, – сказал Галахад. – Тут, э-э, стоял выбор – или ты, или носки. Мы не могли унести и то, и другое, понимаешь?
   Ноготь очень хорошо все понимал. Однако, на данный момент дела обстояли неплохо. Из его ноги торчал обломок оленьего рога, и его шея болела в том месте, куда попал чайник, брошенный в него одним из пажей, но в остальном все было в порядке. «Палицы», правда, у него не осталось.
   – Не лучше ли нам теперь отчаливать, как вы считаете? – предложил он. – Видите ли, они там говорили что-то насчет погони, и мне…
   – Легче сказать, чем сделать, – ответил Боамунд. – Нам никак не сдвинуть с места эту колымагу. Мы пробовали заклинание, но оно не работает.
   Ноготь кинул взгляд на панель управления.
   – Возможно, у нас получится, если мы снимем ее с ручного тормоза, – сказал он.
 
   – Удирать – это не годится, – сказал Боамунд.
   – Я проделывал это тысячи раз, – прервал Ноготь. – Это очень просто, как только поймешь, как это делается.
   – Но это неправильно! – протестовал Боамунд. – Сэр Ланселот никогда не удирал от противника.
   – Возможно, – парировал Галахад, в то время как сани, подпрыгивая, неслись по воздушным ямам. – Возможно также, здесь сыграло роль то, что его противники портили подштанники при одном его виде. Но мне что-то не кажется, что эта компания так уж нас боится, а тебе? – он махнул рукой назад.
   Боамунд посмотрел через плечо. В отдалении он хорошо различал фигуру фон Вайнахта в санях, возглавлявших погоню – всего их там было десять, – который стоял в кабине, размахивая своим огромным датским топором. Он совершенно определенно не выглядел напуганным.
   – Здесь несколько другое дело, – возразил Боамунд, уворачиваясь от летящей навстречу чайки. – Я хочу сказать, – пояснил он, – вряд ли они станут бояться нас, если мы будем продолжать удирать, так?
   – Мне не кажется, что они так уж испугаются, если мы вдруг решим остановиться, – ответил Галахад. – Скорее они будут приятно удивлены.
   Сани тряхнуло на воздушном течении, и Боамунд ухватился за поручень.
   – И все же мне кажется… – начал было он, но тут его взгляд упал на землю, которая была далеко внизу. – Черт возьми! – произнес он.
   Погоня настигала. В оглобли лидирующих саней под управлением фон Вайнахта был запряжен здоровенный олень с красным носом и мордой, поросшей седым волосом, фольга на его рогах развевалась по ветру. Он выглядел очень недружелюбным.
   Ноготь, исследовавший отделение для перчаток, потянул Галахада за рукав.
   – Взгляни, – произнес он, – мне кажется, это что-то вроде инструкции по вождению.
   Галахад взял книжечку и пролистал ее.
   – Ха! – воскликнул он. – А все не так уж плохо! Послушай, Бо, как насчет компромисса? Что, если мы будем удирать и биться с ними в одно и то же время?
   – Не городи чепуху, Галли, – отвечал Боамунд, стараясь не смотреть вниз. – Каким образом у нас это получится?
   – Взгляни сюда, – сказал Галахад. – Похоже, к этим саням прилагаются некоторые дополнительные приспособления. Я-то все гадал, на кой черт они были там привязаны? По-видимому, старый граф держал их там на случай, если придется удирать. И соответственно, если захотеть, их можно заставить проделывать некоторые довольно интересные штуки.
   Боамунд взглянул на него.
   – Например?
   – Ну, – сказал Галахад, – очевидно, вот эта кнопка…
   Прямо у них под ногами послышался шипящий звук, и за санями возникли две дымные полосы. Через мгновение в небе позади них раздался громкий взрыв.
   – Ракеты с термонаводящимися боеголовками, – пояснил Галахад, – замаскированные под зонтики для гольфа в подарочной упаковке. А это…
   Он прервался на полуслове: в воздухе вдруг возникла плотная, клубящаяся черная пелена, которая, колыхаясь, зависла у них в кильватере.
   – …дымовая завеса, – закончил за него фразу Ноготь. – Интересно, какая из этих кнопок – пулемет, а какая – дворники заднего стекла? – Он пожал плечами и нажал обе.
   Когда дым развеялся, за ними оставалось только семь саней. Боамунд схватил инструкцию и начал листать ее.
   – «Реактивный форсаж», – прочел он. – Как ты думаешь, Галли, что это.?
   Прежде чем Галахад успел ответить, сани рванулись и понеслись по небесам, как крикетный мяч. Боамунд ухитрился устоять на ногах только благодаря тому, что изо всех сил вцепился в веревку колокольчика.
   – Хорошая штучка, – сказал Галахад, втаскивая его в кабину. – Однако, они все равно скоро догонят нас. У них чертовски проворные сани. – Он задумчиво посмотрел на карлика. – У нас слишком много веса, – произнес он. – Пожалуй, стоило бы немного облегчить наши сани.
   Ноготь ничего не сказал; он лишь обхватил руками один из мешков с носками и угрюмо насупился. Галахад пожал плечами, сказав, что это было всего лишь предположение, и через плечо Боамунда посмотрел в инструкцию.
   – Противовоздушные мины, – сказал он. – Никогда не видел, как они работают, а ты?
   – Попробовать не повредит.
   – Согласен.
   Они вместе нажали на кнопку, и в трюме саней тотчас же распахнулась задняя дверца, рассеивая по воздуху сотни маленьких ярко раскрашенных пакетиков, зависших в воздухе каждый на своем отдельном парашютике. Спустя несколько минут, когда первые сани преследователей выбрались из дымного облака, они выяснили, как это работает.
   – Ну вот и все, – тоскливо сказал Галахад. – А там еще осталось пять саней.
   – Мы не опробовали еще вот эту кнопку.
   – Я бы не трогал ее на вашем месте.
   – «Катапультирование», – вслух прочел Боамунд. – Интересно, что она делает?
 
   Ноготь ударился о поверхность льда и подпрыгнул, как мячик.
   Мешок с носками лопнул под ним, разбрасывая вокруг свое содержимое, и он заскользил на животе, пока не уткнулся в снежный нанос. Он медленно поднялся на ноги и внимательно изучил пропоротый мешок. В нем оставалась только одна пара носков.
   Потом он поднял голову и посмотрел в небо. Лишившись веса карлика, сани рыцарей стали двигаться быстрее, на глазах отрываясь от своих преследователей. Он стоял и смотрел, пока дикая охота с воем не скрылась за линией горизонта.
   Как ни странно, посреди ледяного поля возвышался указатель.
   «Хаммерфест 1200 км», – гласила надпись на стрелке.
   Карлик опустил руку в наволочку и вытащил оставшуюся пару носок. Он медленно развернул их, нашел бирку и прочел. Буквы были едва различимыми, вытершимися от бесконечных стирок, но, присмотревшись, он смог различить слова.
   СДЕЛАНО В СИРИИ. 100 % ХЛОПОК. ТОЛЬКО ДЛЯ РУЧНОЙ СТИРКИ.
   Карлик ухмыльнулся, запихал носки в свою сумку и зашагал по ледяной пустыне.
 
   Фон Вайнахт придержал сани, перегнулся через поручень и потряс кулаком в направлении маленькой точки над горизонтом.
   – Мы еще встретимся, проклятые ублюдки! – взревел он. – Мы обязательно встретимся!

8

   Выходит Кен Барлоу, преследуемый медведем.
   Призрак взглянул на страницу перед собой, сморщил свой широкий нематериальный лоб и перечеркнул то, что только что написал. Это не годится; попробуем сначала.
   Возвращение Странников. Альф Робертс и Перси Сэгден сидят, облокотившись на стойку бара.
   Альф: Как мне видится, Перси, в жизни человека бывают приливы, которые, если вовремя попасть на гребень волны, ну, ты понимаешь… так можно добиться многого.
   Перси: Здесь я с тобой полностью согласен, Советник. Как я говорил недавно миссис Бишоп, в этой жизни, если не хвататься за подворачивающиеся возможности, то так и будешь прозябать на мели, одолеваемый невзгодами.
   Нет. Здесь чего-то не хватает. Это не цепляет.
   Призрак провел черту поперек абзаца, и тут заметил, что страница исписана уже полностью. Он раздраженно нахмурился: хороший плотный лист формата А4 пошел псу под хвост, и ни одно слово не годится.
   Старые часы в холле вздрогнули, несколько мгновений подождали и затем пробили тринадцать раз.
   Интересно, подумал призрак, как это им удается. Так было всегда, сколько он себя помнил, и всегда это производило на него чрезвычайно удручающее впечатление. Вот ведь ирония судьбы – во всем доме единственным представителем первоначальной обстановки являются эти старые сумасшедшие часы. Он не мог понять, почему бы им не поставить вместо них какую-нибудь из этих новомодных электронных штучек.
   Он силой вернул себя к работе; покусал кончик пера, выплюнул откушенный кусочек и написал:
   Возвращение Странников. Вера, Айви и Гейл сидят за столом.
   Вера: Смотри-ка, вот мы и снова все здесь. Ну и погодка там снаружи, поливает как из ведра!
   Еще одной вещью, которая постоянно раздражала его, было то, как его концентрация всегда слабела как раз тогда, когда он подходил к заковыристому куску. Вместо того, чтобы собраться как следует и решительно приступить к делу, он имел склонность позволять своему уму отвлекаться от непосредственной работы на совершенно посторонние и несущественные вопросы, – например, почему эти проклятые часы никогда не работали как надо, с тех самых пор…
   Он зашагал по холлу, пытаясь услышать голос Веры в своем мозгу. Что же эта растреклятая женщина может сказать? Она вернулась домой после тяжелого дня, пошла в паб, наткнулась там на свою лучшую подругу и ее приемную дочь…
   А может быть, маятник? Это точно не регулятор хода; он вынимал его и разбирал на части, покрыв ими весь кухонный стол, когда у него была заминка с «Титом Андронием». Но про маятник он еще не думал. Если эта чертова штуковина работает неточно – не сбалансирован вес или что-нибудь еще, – то это может быть причиной.
   А может, вообще не стоит начинать сцену с Веры? Допустим, двое придворных…
   Первый Придворный: Говорят, у Джека Дакворта в последнее время совсем пропал аппетит.
   Второй Придворный: Возможно, он еще не слышал, что у их Терри большие проблемы с полицией в связи с этим грузовиком краденых пуховых одеял, который нашли на задворках Розамунд-стрит…
   Нет, не пойдет.
   Он открыл дверцу часов и посмотрел внутрь.
   Вот его инициалы, которые он выцарапал на футляре, когда ему было двенадцать. А вот пятно на том месте, где он прятал кроликов, подстреленных в заднем саду сквайра в ту ночь, когда люди сэра Джона Фальстафа получили приказ обыскать дом. Счастливые были времена.
   Он протянул руку внутрь и нащупал маятник. Вроде бы все в порядке, держится прочно, нигде не хлябает. А может, это…
   Призрак поднял нематериальную бровь. Вокруг маятника было что-то плотно обернуто и завязано куском шпагата. Очевидно, оно провело здесь довольно долгое время. Может быть, папа хотел таким образом добиться более точного хода. Тогда все понятно; папа, конечно, человек хороший, но не того склада, чтобы разбираться в механизмах. Терпеть не мог машины любого рода, из-за чего и отказался раскошелиться, когда сыну подвернулся шанс поступить подмастерьем к изготовителю приборов. Призрак печально покачал головой; однако, не стоило слишком много раздумывать об упущенных возможностях. В конце концов, все и так сложилось не так уж плохо.
   Нечто, обвязанное вокруг маятника, оказалось листом старого пергамента. Переполненный ностальгией, призрак бережно отвязал его, разгладил и начал внимательно рассматривать. Чудесная вещь пергамент, – во много раз лучше этой давленой древесины, на которой пишут нынче. Допустим, исписал ты лист пергамента; все, что тебе нужно, это взять кусок пемзы и стереть все, что написал, – и пиши себе заново сколько влезет.
   Он закрыл футляр часов и медленно побрел обратно к своему письменному столу, разглядывая письмена на пергаменте, сощурив глаза. Хороший шрифт, в старом стиле, даже по его стандартам. Да еще и картинки – ужасные картинки. В его мозгу встал на место недостающий кусочек, и он вспомнил, как папа, вернувшись как-то вечером с ярмарки, – он тогда был еще совсем маленьким… – сказал что-то насчет – да, верно, он сказал, что необходимо подправить часы. «Но там ничего не надо подправлять», сказала мама. «Позволь мне судить об этом. Я быстро сделаю все как надо.» И с тех самых пор эти картинки висели здесь! Впрочем, неудивительно.
   Подумать только, бормотал про себя призрак. Столько лет ломать голову, а это всего-навсего кусочек старого порно, намотанный на маятник.
   Насколько он понял, написано было на латыни, а латынь для него всегда была закрытой книгой; а картинки были не так и ужасны, если подумать. Хороший пергамент, однако, его может хватить на несколько недель, если писать аккуратно и не тереть слишком сильно. Он улыбнулся и кивнул сам себе, затем положил пергамент на стол и пошел в ванную за куском пемзы.
 
   – Великолепно, – сказал сэр Туркин. – И что мы будем делать теперь?
   Они очистили стол в общей комнате от рубашек, пустых коробок из-под пиццы и ламораковских журналов по рыболовству, и разложили на нем свои трофеи.
   Передник, маленькая книжечка в кожаном переплете и пара носок. Молчание в общей комнате было совсем ненамного – может быть, на одну стотысячную – разбавлено замешательством.
   – Может, я еще более тупой, чем обычно, – продолжал Туркин, – но, говоря только за себя, я лично не вижу, чтобы мы настолько уж приблизились к тому, чтобы найти Грааль. А вы?
   Пертелоп вытащил из нагрудного кармана шариковую ручку и потыкал ею носки в качестве эксперимента.
   – Они не выглядят такими уж древними, – сказал он. – Вы уверены, что этот проклятый карлик притащил ту пару?
   – Абсолютно, – ответил Боамунд.
   – А почему?
   – Потому что. – Остальные рыцари посмотрели на него, и каким-то давно не употреблявшимся отделением своего мозга Боамунд начал размышлять, почему такой ответ больше не был столь же убедительным, как в те времена, когда он был мальчишкой.
   – Может, это акростих или что-нибудь такое, – предположил Ламорак.
   В течение нескольких минут шестеро рыцарей в молчании пытались сложить какую-нибудь осмысленную конструкцию из начальных букв предметов, лежавших перед ними.
   – Нет, – сказал Бедевер, – я думаю, здесь что-то другое. Если бы это было так, нам бы не были нужны сами эти вещи. Мне кажется, где-то в них должны быть, ну, какие-то ключи, что ли.
   – Ключи, – повторил Туркин.
   – Например, надо найти между ними что-то общее, возможно? – предположил Галахад.
   Шесть пар глаз вперились в предлагаемые для размышления экспонаты: передник, кожаная книжка и пара носок.
   – Животное, растение или минерал?
   – Помолчи, Тур, я думаю, – Бедевер потер нос ладонью и поднял передник со стола. – Я спрашиваю себя, – провозгласил он, – о чем говорит мне передник?
   – Не очень-то много, – ухмыльнулся Туркин. – Разве что ты снова перегрелся на солнце.
   Бедевер не обратил на него внимания.
   – Передник, – произнес он. – Это предполагает работу по дому, чистоту, уют, хлопоты у плиты…
   – Кухонный пол, – подхватил Ламорак, которому как раз подходила очередь мыть его. – Яблочный пирог. Резиновые перчатки. «Персоль». Мне кажется, мы вряд ли придем таким образом к чему-нибудь.
   – Возможно, мы упускаем суть дела, – перебил Галахад. – Речь идет не о передниках вообще, речь идет именно об этом конкретном переднике. Кто-нибудь осматривал его? Я имею в виду, в деталях?
   – Ну, не до такой степени, – сказал Боамунд. – То есть, передник есть передник, что тут смотреть?
   – Не обязательно, – отвечал Галахад. – Передайте-ка мне его, кто-нибудь, и давайте взглянем на него поближе.
   Он взял передник в руки и некоторое время пристально рассматривал его.
   – Это просто передник, вот и все, – сказал наконец он.
   – Блестяще! – воскликнул Туркин. – Фундаментальный подход к вещам и так далее. Если вы спросите меня, так просто кто-то с очень странным чувством юмора провел нас, как мешок с пустыми тыквами.
   – Мы подходим к вопросу не под тем углом, – прервал Пертелоп. – Вот вы все тут сидите и пытаетесь что-то понять. Но мы не для этого созданы; если бы здесь требовалось что-то понимать, на эту работу наняли бы профессоров, а не нас. Тем не менее, как мы видим, делаем работу мы; а что мы умеем делать? Держаться храбрецами и задавать людям взбучки. Следовательно…
   Бедевер поднял руку, призывая к молчанию.
   – Пер прав, – сказал он. – Так оно и есть. В смысле, главное в рыцарях – это то, что они, как правило… ну, глупые, что ли. То есть мы. Очевидно, то, что нам предполагается делать – это взять эти вещи, пуститься в путь и ехать год и один день, встречая по дороге приключения, а потом это просто случится. Звучит вполне разумно, ей-богу.
   – Что такое это, Беддерс? – спросил Ламорак.
   – Это, – ответил Бедевер. – Эта вещь. Грааль. То есть, – продолжал он, размахивая руками, – так это всегда делалось. Ты пускаешься в дорогу, встречаешь мудрую старуху, сидящую у дороги, она дает тебе старую загаженную жестяную лампу, или кусок ковра, или волшебную золотую рыбку, и в следующий момент ты понимаешь, что дело завертелось. Просто надо иметь немного терпения, вот и все. Оставим это им.
   – Им, – пробормотал Туркин. – Мы, они, оно. Ты просто помешался на местоимениях, Беддерс.
   – Что такое «местоимение»?
   – И кстати, кого ты там назвал глупыми?
   Галахад, хмурясь, ударил по столу кулаком.
   – Я за то, чтобы попробовать, – сказал он. – Мне кажется, вреда от этого не будет, не так ли? И если все это кончится тем, что мы будем странствовать по свету год и один день и развлекаться, так что из того? Мы всегда можем вернуться к старту, и никто нас не обвинит.
   – Он прав, – сказал Бедевер. – Кто когда-либо слышал о рыцарях, организующих что-то? Они просто следуют за течением событий, и все.
   Внезапно Боамунд кивнул.
   – Бедевер прав, – решительно произнес он. – Кто-нибудь, запихните эту ерунду в мешок – мы отправляемся на поиски приключений.
   Ноготь, который лежал под столом, свернувшись в картонной коробке и полируя щипцы для сахара, вскочил, погрузил три сокровища в полиэтиленовый пакет и сунул к себе в сумку. Он пришел к этому заключению полчаса назад.
   – Готовы? – спросил он.
   – Сейчас, я только соберу вещи, – сказал Ламорак. Ноготь сообщил, что он уже собрал вещи за всех еще этим утром, пока они завтракали. Чемоданы стоят в холле, сказал он.
   – Ну и прекрасно, – весело отозвался Боамунд, – с этим улажено. Что ж, двинулись?
 
   Так и получилось, что три микроавтобуса стартовали из трех совершенно различных мест в точности в один и тот же момент.
   Первый из них – экс-бритиш-телекомовский «бедфорд», собственность Рыцарей Ордена Святого Грааля – выехал по Бирмингемской кольцевой дороге по направлению к Лондону, с сэром Пертелопом за рулем и сэром Туркином за картой автодорог. Возможно, виной тому химическое строение человеческого организма, но он пропустил все необходимые повороты и оказался в конце концов на трассе А-45 на Ковентри.
   Второй – восьмиместный «рено», номинально нанятый командой игроков в кегли факультета Экспериментальной Мифологии, – покинув Гластонбери, покатил по М-5 на север, к Бристолю и центральным графствам; его пассажиры, неплохо проведя время, остановились на станции обслуживания Майклвуд, чтобы выпить чашечку чая и сыграть в космических пришельцев в вестибюле станции.
   Третий – совершенно новенький, черный как смоль «додж» с затемненными стеклами, толстыми шинами, дипломатическими номерами и стикером с надписью "дорожные налоги уплачены" на окне – материализовался на М-40 в месте ее пересечения с М-25 и понесся, как летучая мышь из ада, по направлению к северу, всю дорогу оставаясь на скоростной полосе и ослепляя фарами передние машины до тех пор, пока они не отворачивали, уступая ему дорогу.
 
   – Нет, – сказал Аристотель, – я заказывал булочку с изюмом, Дио – печенье "блэк форест", Мерлин ел гренки, а ты – черный кофе с круассаном, так что ты должен мне тридцать пенсов.
   Так называемая кегельная команда обменялась яростными взглядами. Нострадамус, с чеком в руке, вытащил из-за уха карандаш и начал складывать на бумажке.
   – Честно говоря, – сказал Мерлин, – я заказывал чашку чая, а мистер, э-э, Магус…
   Симон Маг взглянул на часы.
   – Ладно, – произнес он. – Я выручу вас. Я заплачу за всех. Может, мы наконец пойдем?
   Маги посмотрели на него.
   – Нет нужды разговаривать в таком тоне, – проворчал Аристотель. – Это же проще некуда. Я дал Нострадамусу пять…
   – У нас нет времени, Ари, – зарычал Симон Маг. – Давай уладим все это в машине, идет? Машо… – о боже мой, куда она опять подевалась?
   – Мне кажется, она собиралась зайти в магазин, чтобы купить мятных леденцов, – объяснил Мерлин. – Она сказала, что они помогают ей справляться с укачиванием.
   – О Боже, Боже милосердный! – воскликнул Симон Маг. – Дио, будь другом, пойди скажи ей… – но Дио Хризостом, который был твердо уверен, что не заказывал ничего, кроме горячего шоколада и вафель, скрестил руки на груди и сделал вид, что не слышит. Ситуация начала немного выходить из-под контроля.
   Симон Маг нахмурился. С одной стороны, здесь присутствовали восемь яснейших умов во всей Стеклянной Горе, окончательное вместилище мудрости всего мира, фонтан магии, щит и столп человечества. С другой стороны, по сравнению с ними нижние скамьи в старом колледже выглядели положительно здравомыслящими. Он многозначительно откашлялся.
   – Так, – произнес он. – Автобус отходит через три минуты. Те, кто не успеют, будут оставлены здесь. Ясно?
   Он позвенел ключами и не спеша зашагал по направлению к стоянке.
 
   – Ох, боже мой! – проговорила Королева Атлантиды, слегка сдвинув брови. – Какая досада! Выйдите же и поменяйте его, кто-нибудь.
   Среди пассажиров пронеслось некоторое шевеление, но никто не предпринял попытки более решительного движения.
   – Только не говорите мне, что к этой машине не прилагалось запасного колеса, – сказала Королева. – Это правда?
   – В автобусе, э-э, не хватило места, – выговорил наиболее молодой и отчаянный из помощников. – Видите ли, нам пришлось выкинуть все, что не было абсолютно необходимым, чтобы уместились приспособления для наблюдения и мобильный факс-трансивер, так что…
   – И кто-то из вас решил, что запасное колесо не является необходимым. – Королева поджала свои прелестные губки. – Да, разумеется, это скорее роскошь – нечто вроде встроенного коктейль-бара. Понимаю. Ну а ремонтный комплект на случай прокола – от него мы тоже избавились, сочтя его последним словом сибаритской моды, или он все же где-нибудь остался?
   – Да, конечно, мы…
   Глаза-прожекторы навелись на цель. Улыбка точного боя взяла прицел.
   – Это просто замечательно, – проговорила Королева. – Тогда что же ты тут делаешь?
   Неохотно, как тореадор, выходящий к быку, имея в руках лишь букетик цветов и зубочистку, молодой безрассудный помощник встал, ударившись головой о крышу автобуса, и начал пробираться к двери.
   – Ну, а теперь, – Королева перевела взгляд на остальных, а улыбку – в режим коврового бомбометания, – пока мы ждем, давайте, может быть, посмотрим, что еще мы забыли взять с собой?
   К счастью, зазвонил телефон.
 
   – Тур!
   Сэр Туркин поднял глаза от карты. По его подсчетам, к настоящему моменту они должны были быть уже в Хартфордшире, что означало, что какой-то чертов придурок переместил Ковентри на сотню миль к югу.