Страница:
– Тебе понадобится это.
Интересно, подумал Боамунд, глядя на холщовый чехол, что это такое. Это могла быть удочка или даже спиннинг, или маленький складной мольберт, а возможно, штатив фотоаппарата. Но он не угадал.
– Осторожно, он острый, – предупредил маг.
Боамунд, который уже самостоятельно обнаружил это, пососал палец. Да, очень острый и поразительно яркий – казалось, он светился собственным светом в бледном мерцании луны.
– Экскалибур, – небрежно пояснил Симон Маг. – Он валялся у меня на платяном шкафу бог знает сколько лет, так что я подумал: если я не собираюсь использовать его сам, может, стоит отдать его кому-нибудь, кто найдет ему применение. – Он посмотрел на меч тоскующим взглядом.
Экскалибур! Кому-нибудь или чему-нибудь с несколько более богатым воображением, чем у Боамунда, – какому-нибудь камню или древесному корню – могло бы показаться, что тусклое сияние, танцующее на клинке, вспыхнуло при звуке этого имени. Боамунд прикусил губу.
– М-м, – проговорил он, – а вы уверены, сэр? То есть, мне всегда казалось, что король вроде как закинул его в озеро.
Симон Маг усмехнулся.
– Ну да, – подтвердил он. – Именно так он и оказался у меня. Взгляни-ка.
Он указал на маленькие буквы, выгравированные золотом на клинке меча рядом с рукоятью; никого нельзя было бы винить, если бы ему в этот момент показалось, что они ярко блеснули на долю секунды.
Надпись гласила: «ШЕФФИЛД».
– Как бы там ни было, – продолжал Симон Маг несколько неуверенно, – пока что мы его отложим и будем надеяться, что он нам не понадобится. Если все пойдет гладко…
– Стой!
В темноте замаячила фигура; лунный свет блеснул на вороненой стали.
– Ну вот, – терпеливо произнес Симон Маг после относительно длинной паузы, – мы остановились. Чем мы можем вам помочь?
– Э-э, – силуэт повернул голову и начал яростно перешептываться с кустом, из которого возник. Несколько других силуэтов с неохотой показались из куста и встали за его спиной. – Дальше вам нельзя, – произнес силуэт.
– Почему?
– Нельзя. Уходите.
Симон Маг и Боамунд переглянулись.
– Можно мне? – с надеждой спросил Боамунд.
– Ну ладно, – отвечал Симон Маг. – Только не увлекайся.
С восторженным воплем Боамунд вытащил меч из холщового чехла, завертел его над своей головой с такой скоростью, что Симон Маг чуть не лишился уха, и ринулся в темноту. Послышалось несколько громких, но довольно музыкальных ударов стали о сталь, и Боамунд вернулся.
– Они сбежали, – пожаловался он, чуть не плача.
– Ничего, – утешил его маг. – Будут и другие, я подозреваю.
Боамунд стоически кивнул и спрятал меч в чехол.
– Может быть, они устроят нам засаду, – с надеждой предположил он.
Симон Маг пожал плечами:
– Вообще-то я склонен думать, что это как раз и была засада. Вряд ли у них было так уж много возможностей попрактиковаться в такого рода вещах.
– А-а, – голос Боамунда звучал удивленно. – Так значит, вы знаете, кто это был?
– У меня есть очень сильное подозрение, – ответил Симон Маг. – Думается мне, что это были независимые финансовые консультанты. Или менеджеры, управляющие инвестициями. Ладно, пошли.
Они двинулись дальше вдоль берега озера. На дереве у них над головой ухнула сова. Боамунду что-то попало в глаз, и он приостановился, чтобы вынуть соринку.
– Простите, что спрашиваю, – осторожно произнес он, – но не вы ли были тем отшельником, которого я видел сразу после того, как проснулся, – который сказал, что я должен идти выполнять этот квест?
Симон Маг кивнул.
– Это правда, – признал он.
– Ага. А я вас и не узнал.
– Я был замаскирован. Тебе не стоило этого знать, ты же понимаешь. Честно говоря, это была совершенно безобразная маскировка. Удивительно, что ты не смог ее раскусить.
Боамунд с минуту размышлял над тем, что ему открылось.
– Так значит, это вы стояли за всем этим делом? За моим усыплением и всем прочим?
– Да, верно. – Несколько поколебавшись, он добавил: – Но ты ведь не обиделся, не правда ли? Я хочу сказать – у тебя ведь не было каких-нибудь других дел или чего-нибудь такого?
– Нет, нет, ничего страшного, – успокоил его Боамунд.
– Ну и хорошо. Я, знаешь ли, немного волновался, что спутал твои планы.
Призрачная фигура с кинжалом в зубах спрыгнула на них с дерева. К несчастью, она не рассчитала свой прыжок. Раздался глухой удар… когда призрачная фигура пришла в себя, она обнаружила, что над ней заботливо склонились два человека.
– С вами все в порядке? – спросил Симон Маг.
– Я поревал рот об этот фертов кинвал, – ответил бандит. – Ферт побери!
– Вам следовало бы быть поаккуратнее, – посоветовал Симон Маг. – Вот, возьмите, – он протянул бандиту носовой платок.
– Фпафибо. – Бандит вытер лоб, выплюнул на землю зуб и уполз в кусты.
Симон Маг пожал плечами.
– Что-то говорит мне, что против нас сегодня действует команда класса «Б», – сказал он. – Ну да ничего. Хотя это несколько расслабляет.
Они некоторое время двигались молча; затем Боамунд спросил:
– Я понял насчет персонального органайзера, а что с передником и носками? Я имею в виду – они нужны для чего-то, или…
Симон Маг щелкнул языком.
– Проклятая память, – проговорил он. – Хорошо, что ты мне напомнил. Они при тебе?
– У меня в рюкзаке.
– Молодец. Так… – Симон Маг понизил голос. – Давай-ка нырнем под это дерево – там тихо, спокойно, и нас…
– Осторожнее! – раздраженно воскликнул убийца в маске.
– Простите.
– Черт возьми, неужели нельзя смотреть, куда вы наступаете?
– Простите, – повторил Боамунд, – здесь темновато. Я сделал вам больно? – с надеждой предположил он.
Убийца хмуро посмотрел на него.
– Ничего подобного, черти б вас взяли, – проговорил он, поднимаясь на ноги и прыгая на одной ноге. – От вас одно беспокойство. – Бормоча что-то себе под нос, он захромал куда-то в тень.
– Так, – сказал Симон Маг. – Давай-ка, малыш, надевай носки и передник.
– Это обязательно? – нахмурился Боамунд.
Симон Маг взглянул на него.
– Разумеется, обязательно, – сказал он.
– Ага, – проговорил Боамунд. – Просто я буду чувствовать себя полным придурком, разгуливая здесь в передничке с цветочками.
– Можешь надеть его под куртку, если хочешь, – терпеливо ответил маг. – Только поторопись, пожалуйста.
Боамунд опустился на колени и принялся развязывать шнурки.
– Носки ведь тоже необходимы, так? – спросил он.
– Жизненно, жизненно необходимы. Давай быстрее, хорошо? Мы не можем возиться с этим всю ночь.
– Они кусачие!
– Послушай…
За их спиной раздался леденящий душу вопль, и Симон Маг обернулся.
– Простите, – сказал он, – но не могли бы вы повременить пару минут? Мы еще не совсем готовы.
Головорез в капюшоне остановил руку на середине замаха.
– Что? – переспросил он.
– Мы вас совсем не задержим, – объяснил Симон Маг. – Парню просто надо переменить носки.
– Носки? Что за…
– Все в порядке, я готов, – объявил Боамунд, и его лицо озарила вспышка голубого сияния, когда Экскалибур покинул свой холщовый чехол. – Защищайся! – восторженно заорал рыцарь и ринулся вперед. Раздался металлический звук (приблизительно ре-диез), сопровождаемый грохотом падения человека в кольчуге в заросли кустарника.
– Это не по правилам, – раздался голос из кустов. – Я не приготовился.
– Так это же круто! – возразил Симон Маг. – Мы, считай, напали из засады.
– Нет, совсем наоборот! Это я напал из засады!
– Ну, значит, твоя засада не очень-то удалась, как ты думаешь? – ухмыльнулся Симон Маг. – Пошли, Боамунд, нам лучше не опаздывать.
Они прошли еще несколько шагов.
– Это было не очень-то честно, правда? – сказал Боамунд. – То есть, поскольку он нас подождал, то и мы…
– Чепуха, – твердо ответил маг. – Засада есть засада. Если он этого не знает, ему не следует гулять без сопровождения.
– Я этого тоже не знал…
– Ну, – нетерпеливо прервал Симон Маг, – ты же и не ходишь без сопровождения, не так ли?
– Ага, понимаю.
Они подошли к какому-то молу или пристани; здесь Симон Маг остановился и осмотрелся вокруг.
– Кажется, пришли, – сказал он. – Ну что ж, удачи тебе и все такое. Помни, что я тебе говорил.
Лицо Боамунда потускнело.
– Вы же не собираетесь меня здесь оставить, правда? – сказал он. – Вы так говорите…
– Боюсь, что так, – ответил маг. – Любое дальнейшее вмешательство с моей стороны будет уже грубейшим нарушением правил, а я не хочу, чтобы весь квест оказался не засчитан из-за каких-то формальностей.
– Ох, – произнес Боамунд. Поднимался легкий бриз, ложась рябью на поверхность озера. – И что я должен теперь делать?
– Сам увидишь, – сказал маг сквозь завесу голубого пламени. – Пока-пока!
– Пока-пока, – автоматически ответил Боамунд. Повернувшись, он посмотрел на озеро. – Ах да, сэр!
– Да?
– А что вы такое мне говорили, что я должен помнить?
– Я забыл, – ответил Симон Маг; его голос был гулким и неразборчивым. Его бессмертная половина была уже в нескольких тысячах миль и нескольких сотнях лет отсюда. – Наверное, это не очень важно. Следи, чтоб гарда была наверху, не забывай вращать кистью – что-нибудь в этом роде. Удачи, Боамунд.
Голубая пирамида превратилась в короткую яркую вспышку и исчезла, оставив после себя лишь несколько угасающих искр и пустой пакетик из-под чипсов. Ветер задул сильнее, ероша листву деревьев, окружающих озеро. Поднялась луна. Стало ощутимо холодать.
– Добрый вечер.
Боамунд развернулся вокруг. Рядом с ним стоял – его не было там еще минуту назад, разве что он очень искусно прикинулся небольшим декоративным вишневым деревцем – некто, кого Боамунд опознал как отшельника.
– Привет, – ответил Боамунд. – Ты ведь отшельник, верно?
– Да, – сказал отшельник. – Как ты догадался?
– Просто догадался. Кстати, ты не мог бы сказать, а чем вообще занимаются отшельники?
Его собеседник почесал мочку уха.
– Это зависит от многого, – ответил он. – В старые добрые времена мы в основном медитировали, молились, постились и разговаривали с духами. Ну а теперь большинство наших сидят на обочинах больших дорог с большими табличками, на которых намалевано «Клубника». Да ты, наверное, видел.
– Э-э, вообще-то нет, – ответил Боамунд. – Видишь ли, я тут довольно долго проспал, и…
– Ах, ну да, – перебил отшельник. – Я и забыл. Ну что ж, молодой Боамунд, думаю, ты весьма взволнован.
– Хм-м, – сказал Боамунд. – Да, пожалуй. Ты, наверное, пришел сказать мне, что произойдет дальше?
Отшельник покачал головой.
– Боюсь, что нет, – ответил он. – Моя роль сводится к тому, что можно было бы назвать маленькой, но эффектной эпизодической ролью. Совершенно эпизодической, – добавил он с оттенком горечи. – Все, что мне положено сделать, – это рассказать тебе нечто, верное по сути, но уводящее в сторону. Ты не будешь против, если я немного потяну время? Просто, видишь ли, я ждал этого момента пятнадцать сотен лет, и мне бы сейчас не хотелось торопиться. Понимаешь, – добавил он, – мне ведь не то чтобы очень много светит в будущем, не так ли?
– Не так ли? То есть, я хотел сказать: вот как?
– Да вот так, – ответил отшельник. – Я прописан в этом кошмарном скучнейшем месте под названием Стеклянная Гора. Ты там не бывал?
– Нет.
– Немного потерял, – заверил его отшельник. – Я поэтому и вызвался добровольцем на эту работу, по правде говоря, – просто чтобы иметь хороший повод на какое-то время убраться оттуда. Нельзя сказать, конечно, что я так уж безумно развлекался все эти годы, сидя под дождем на обочине А-45 с ведром давленой клубники, но тут всяко было лучше, чем там, куда я вскоре отправлюсь. – Отшельник глубоко вздохнул и согнал муху с кончика носа.
– Ох, – сказал Боамунд. Он чувствовал себя неловко. – Мне очень жаль, – проговорил он.
– Это не твоя вина, – отвечал отшельник. – Видишь ли, туда мы попадаем, когда наконец покидаем этот мир. Все они кончат там – все эти великие маги, и заклинатели, и отшельники, и анахореты; и будут они сидеть, брюзжа и жалуясь, или спать в больших кожаных креслах. Думаю, рано или поздно я привыкну к этому. – Отшельник печально покачал головой. – По всей видимости, все они привыкают через некоторое время. В этом-то весь и ужас, по моему мнению.
– Мне очень жаль, – повторил Боамунд. Было трудно придумать, что сказать.
– Спасибо тебе, – сказал отшельник. – Ну, слушай. Послание таково: «Лишь истинный король Альбиона отыщет Святой Грааль». Желаю удачи.
Голубая пирамида – меньше по размеру, чем та, в которой исчез Симон Маг, и чем-то неопределенно, но ощутимо второсортная, – появилась вокруг него, испустила несколько неубедительных вспышек и пропала. Боамунд посмотрел на то место, где она только что была, и задумчиво пожевал губу.
– Угу, – сказал он.
Он повернулся, чтобы взглянуть на озеро, и тут уголком глаза заметил какую-то тень, осторожно крадущуюся по направлению к нему. Выхватив меч, он прыгнул вперед.
– Постой, – сказала фигура. – Ты ведь уже разговаривал с отшельником?
– Да, – ответил Боамунд. – А в чем дело?
– Черт, – произнесла фигура. – Я опоздал. Забудь об этом.
– Но…
– Прошу прощения, – сказала фигура, – это моя вина, признаю. Даже не знаю, что я скажу этой ведьме, если вернусь обратно без единой царапины. Скорее всего, я снова окажусь за стойкой в понедельник утром, оформляя автомобильные страховки. Ну, будь что будет.
Боамунд нахмурился.
– Ты хочешь, чтобы я тебя ударил? – недоуменно спросил он. Фигура кивнула.
– Однако, – произнесла она, – нет пользы плакать о пролитом молоке. В любом случае, спасибо. До встречи.
Боамунд занес было руку для удара, но фигура уже исчезла. Он пожал плечами и уселся на причал.
– Что за черт! – воскликнул он.
Там, где он только что стоял, теперь находился огромный синий автомобиль – это был «вольво», – к колесу которого был прикреплен какой-то непонятный желтый предмет. Под одним из дворников был зажат клочок бумаги. Боамунд вытащил его, развернул и прочитал:
ТОТ, КТО ОСВОБОДИТ ЭТУ МАШИНУ ОТ ЭТОГО ЗАЖИМА, СТАНЕТ ИСТИННЫМ КОРОЛЕМ АЛЬБИОНА.
Он поскреб в затылке и посмотрел на желтую штуковину на колесе. Она была похожа на капкан или ловушку, и он подумал, не больно ли машине. Возможно, она была уже мертва; по крайней мере, она определенно не шевелилась.
Истинным королем Альбиона…
– Что ж, – произнес он, – попробуем.
Экскалибур свистнул в воздухе, и он нанес удар со всей мочи. В результате небольшой ошибки в расчетах – клинок оказался дюймов на шесть длиннее, чем ему представлялось, – удар привел лишь к тому, что дерево непосредственно позади него потеряло верхнюю часть одной из своих ветвей. Он снова встал в стойку, потер растянутое запястье и попробовал еще раз. Раздался лязг, и желтая штука, расколовшись надвое, упала на землю.
– Замечательно, – произнес голос откуда-то сзади. – Отличный удар.
Это была девушка в сине-желтой униформе и с блокнотом в руках. По какой-то причине в груди Боамунда появилось смутное подозрение.
– Все в порядке, – заверила его девушка, – я представляю собой чистую аллегорию и вовсе не собираюсь продавать тебе билет. Тебе надлежит забраться внутрь и повернуть ключ.
– Ага, – сказал Боамунд, – понятно. А что это за ключ?
Девушка озадаченно взглянула на него и рассмеялась.
– Прости, – сказала она, – я и забыла, что ты все проспал. Внутри машины есть такое большое колесо. За ним, по правую руку, ты найдешь маленький ключик. Аккуратно поверни его по часовой стрелке, и машина заведется. По часовой стрелке значит вот так, – девушка показала. – Понял?
– Да, спасибо.
– Прошу, – произнесла девушка и тут же пропала, к некоторому разочарованию Боамунда. Он залез в машину, нашел зажигание и повернул ключ.
Машина исчезла.
Боамунд сел и пощупал свою голову. На ней что-то было надето. Корона.
– Господи помилуй! – сказал он, снимая ее. Она была довольно легкой и тонкой, и у него было такое чувство, что она, возможно, была из позолоченного серебра; но на ней были небольшие выступы, похожие на зубья пилы, в которые были вделаны несколько не очень крупных бриллиантов. Он опять водрузил ее себе на голову и попытался представить себя королем.
Внезапно он поднял голову, услышав какой-то шум неподалеку от себя. Шум был, однако, не того рода, какой можно ожидать услышать, сидя на берегу озера. Это был телефонный звонок.
Осмотревшись вокруг, он увидел руку, поднимающуюся над поверхностью воды ярдах в ста пятидесяти от берега. Рука была белой, одетой в парчу, и она держала телефон.
Неожиданно Боамунду пришла мысль, не является ли все это каким-то розыгрышем.
Все мы знаем, как оно бывает с телефонами. Что бы ты ни делал, как бы занят ты ни был, какие бы важные мысли ни занимали твою голову, рано или поздно ты плюешь на все это и берешь трубку. Боамунд вздохнул и поднялся на ноги. Сбоку от причала была привязана маленькая лодочка – минуту назад ее там не было; ну да велика важность, его уже ничто не удивляло в этом безумном предприятии, – а в лодочке на веслах сидел человек в плаще с капюшоном.
– Ну давай, залезай наконец, – произнес человек. – Смерть моя придет, пока я тебя дожидаюсь.
Боамунд неуклюже забрался в лодку, сел на скамью и насупился. Человек в капюшоне погрузил весла в воду и погреб. Двигаясь, лодка не издавала ни звука, и поверхность воды была гладкой, как стекло.
– Сегодня четверг? – неожиданно спросил перевозчик.
Боамунд поднял голову.
– Что? – переспросил он.
– Я говорю, сегодня четверг? – повторил перевозчик. – Совершенно перестаешь понимать, когда какой день недели, когда работаешь по ночам.
– Вроде бы четверг, – ответил Боамунд. – Это имеет значение?
– Если сегодня четверг, – объяснил перевозчик, – то значит, я забыл включить видео, вот какое это имеет значение. Она-то, конечно, не пошевелится, корова ленивая. Лежит небось задрав ноги и смотрит новости. Ты женат?
– Нет.
– Ну и правильно, – сказал перевозчик, и Боамунд заметил, что под капюшоном не было лица. – Ну давай, бери трубку.
Боамунд заколебался.
– А если я сниму, – осторожно спросил он, – эта лодка, случаем, не исчезнет? Я имею в виду, машина ведь исчезла.
– Давай-давай, действуй.
– Ну ладно. – Он перегнулся через борт и снял трубку. – Но ты уверен, что лодка не исчезнет? А то ведь…
Фигура в капюшоне кинула на него презрительный безглазый взгляд, и он поднес трубку к уху.
– Алло, – сказал он.
Лодка исчезла.
Денни Беннет дочитал до конца страницы и вздохнул.
Развивающееся на протяжении тысячелетия, таящее опасность для экологии мошенничество, включающее аферы в области страхования, налогов и капиталовложений и поддерживаемое оффшорными трестами; заговоры в высших сферах, коррупция, интриги, укрывательство и взяточничество, приписываемые буквально каждому пользующемуся широкой известностью человеку в истории, от Юлия Цезаря до Спиро Агню, разоблачение которых бросает совершенно новый свет на Тауэрских принцев, Туринскую плащаницу, остров Пасхи, Лох-Несское чудовище, падение Константинополя, Александра Невского, «Мари Роже», Кристофера Марлоу, «Летучего Голландца», Кортеса и Монтесуму, Пороховой заговор, Человека в Железной Маске, Салемских ведьм, побег принца Чарли, смерть Моцарта, Войну Уха Дженкинса, «Марию Целесту», Джека-Потрошителя, Дарвина, собаку Баскервилей, Неда Келли, плавание Рурка, Анастасию, крах Уолл-Стрита, похищение младенцев в Линдберге, Бермудский треугольник, пламя над Рейхстагом, пятьдесят тонн потерянного у Женевского озера в 1945-м нацистского золота, Маккарти, Суэц, Уотергейт, переход на десятичную систему, смерть папы Иоанна Павла I, потопление «Бельграно» и исчезновение Шергара.
– Какая чушь! – сказал он.
Он смял страницы в комок и выкинул их в корзину. Потом вернулся к своему столу и снова погрузился в работу.
– Алло-алло, – произнес голос. – Ваше Величество, – добавил он, хихикнув.
Боамунд открыл глаза. И правда – вся его жизнь действительно промелькнула перед ним за эти ужасные несколько секунд, что он провел в воде; однако, поскольку большую часть своей жизни он проспал, это не было настолько уж интересно. Он просто смотрел на самого себя, лежащего навзничь и похрапывающего, в то время как его одежда постепенно истлевала.
– Где я? – спросил он.
Голос (женский) снова хихикнул.
– Это очень хороший вопрос, – произнес он. – Может, стоит начать с чего-нибудь попроще, например, с квадратного корня из двух?
Боамунд сделал попытку пошевелиться, но не смог. С той точки, где он лежал, все, что он мог видеть, был потолок. Он почему-то был темно-зеленым и двигался, и на нем была рыба в том месте, где должен был быть абажур.
– Давление воды, – объяснил голос. – Видишь ли, над тобой тонны и тонны и тонны воды, и поскольку ты к этому не привык, она тебя расплющивает.
– О-о, – сказал Боамунд. – Я утонул?
– Разумеется, нет, – ответил голос. – Если бы ты утонул, ты был бы мертв, глупенький. Ты на дне озера.
– О-о, – повторил Боамунд. Что-то острое врезалось ему в спину.
– Что ж, – сказал голос, – вот ты и здесь.
– Да, – согласился Боамунд. – А я, э-э, все правильно сделал, или я что-то напортил? Я хочу сказать – это так и предполагается, чтобы я находился здесь?
Голос рассмеялся.
– Без малейшего сомнения, – заверил он. – Ты преуспел. Отлично сработано.
Поразмыслив над своим положением, Боамунд пришел к выводу, что голос, возможно, несколько переоценил его успех.
– И что теперь? – спросил он. – И кто ты такая, кстати?
Неожиданно он почувствовал, как тяжесть соскальзывает с него, и резко сел. Он обнаружил, что смотрит на женщину – высокую, стройную, обольстительную, с длинными золотыми волосами и мобильным телефоном. Она сидела на стуле с трубчатыми стальными ножками; на ней была шелковая блуза кремового цвета и лимонно-желтые бермудские шорты. Мимо проплыла щука с блюдцем в зубах, балансируя стоящей на блюдце маленькой кофейной чашечкой; женщина взяла ее, держа большим и указательным пальцами.
– Могу я предложить тебе что-нибудь? – спросила она. – Кофе? Может быть, беляшей? Ты кажешься мне человеком того типа, который любит беляши.
Боамунд покраснел.
– Нет, спасибо, – твердо сказал он. – Ты, по-видимому, какая-то важная особа; прошу, объясни мне, что происходит.
– Сначала дело, потом удовольствия, ты хочешь сказать? – проговорила женщина. – Что ж, это разумно. Меня зовут Кундри.
Боамунд посмотрел назад и увидел предмет, на котором он лежал. Он поднял корону, которая сплющилась под его весом, и попытался вернуть ей прежнюю форму. Он чувствовал себя чрезвычайно подавленным, но не мог понять, почему.
– Не беспокойся об этой безделушке, – произнесла Кундри. – Это не настоящая корона; просто что-то, с чем можно иметь дело. Аллегория.
Это слово замкнуло какую-то цепь в голове Боамунда.
– Я узнаю тебя, – проговорил он. – Ты – та девушка с машиной.
Кундри улыбнулась.
– Регулировщик движения, верно. А также рука с телефоном. – Она приподняла переносной телефонный аппарат, стоящий на столике дымчатого стекла рядом с ней. – А также отшельник, не уследивший за временем убийца и сова. Я одна на тысячу ролей.
– Ты колдунья, – проговорил Боамунд.
– Совершенно верно, – отвечала Кундри. – Вообще-то, в наше время это больше не считается незаконным. С тысяча девятьсот пятьдесят какого-то. В моем положении приходится быть очень осторожной.
– Угу, – сказал Боамунд. – А каково же твое положение?
– Я Королева Атлантиды, – ответила Кундри. – Помимо всего прочего, разумеется. Я также являюсь первосвященницей Нью-Кеттеринга и графиней фон Вайнахт. Строго говоря, – добавила она, – это не совсем так; мне не полагается носить этот титул после развода, так что графиня теперь моя дочь Катя. Совершенно ужасная девчонка. Так что можно сказать, что я вдовствующая графиня фон Вайнахт. Я не очень хорошо понимаю, что означает слово «вдовствующая», но, думаю, после шестисот лет жизни замужем за графом я заслуживаю какого-то титула. Даже, может быть, медали, – добавила она. – Как бы то ни было, – продолжала она, – ничто из этого, вообще-то, никоим образом тебя не касается. Все, что тебя должно интересовать, – это то, что я Кундри.
– Ага, – произнес Боамунд. Он яростно порылся в своем мозгу, пока наконец не наткнулся на фразу, которая показалась ему подходящей. – Боюсь, здесь ты осведомлена лучше меня.
Кундри подняла безупречно подведенную бровь:
– Ты никогда не слыхал о Кундри?
– Э-э…
– Боже мой, чему же вас учили в школе, хотела бы я знать?
– Соколиной охоте, – ответил Боамунд. – А еще фехтованию, бою на копьях, геральдике – это была Новая Геральдика, там все делается с помощью маленьких диаграмм, – этикету, магии с началами прорицания, ухаживанию – до третьей степени. И еще игре на флейте, – добавил он, – но с этим я так толком и не разобрался. Я могу сыграть «Edi Bi Thu» и «San’c Fuy Belha ni Prezada», только медленно.
– Это был риторический вопрос, – сказала Кундри. – А знаешь, ты совсем не такой, как я себе представляла.